Текст книги "Первый поход (СИ)"

Автор книги: Василий Кленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24

– Еле нашли вас! – Гото Арита хлопнул Гванука по плечу. – Вот зачем было посылать меня вас спасать, а потом прятаться? Хорошо еще, что вы, чосонцы, вечно за собой кровавый след оставляете. Кого не спроси на дороге – все в вашу сторону пальцем тычут. И проклятьями сыплют.

– Конбанва! – после поклона тщательно выговорил адъютант Гванук. – Оаиситэ урэси!

Стрела достигла цели: самурай на миг утратил ироничную маску и удивленно замолчал. Дело в том, что бывший слуга с небывалым рвением принялся исполнять приказ своего генерала. Правда, пока выучил всего несколько фраз, которые знали его земляки-переводчики (ниппонцы, поступившие на службу практически не говорили по-чосонски, чтобы учиться у них). А вот Арита… на него у Гванука имелись большие планы! Но сначала дело.

– Генерал Ли тебя очень ждал все эти дни, – шепнул он Гото Арите.

– Так всё плохо?

– Мы побеждаем, – уклончиво ответил Гванук. – Но голод снова увязался за нами. Эти люди с тобой – те самые?

– Даже лучше, – подмигнул Гото. – Поклонись им и поздоровайся… Только не говори, что рад их видеть!

Спутники Гото Ариты были одеты в накидки странников. Но широкие плечи незнакомцев явно скучали по лакированным доспехам. А посохи – приметливый глаз Гванука сразу заметил на них поперечные щели – это были потайные прямые мечи, какие бывают у буддийских монахов… или наемных убийц. Выглядели чужаки такими мрачными, что юноша и сам ни за что не стал бы говорить, что рад их видеть.

А вот Ли Чжонму был рад. Каждый день он жаловался на то, что ненавидит сидеть и ждать. Если не действуешь ты, пояснял он своему адъютанту, действует враг. Поэтому, услышав о гостях, он бросил все дела и сразу принял их в своих покоях.

Расселись.

– Это благородный Садака Рюдодзи – близкий человек даймё Хисасе Мацууры, – представил спутника Гото Арита. – Я рассказал господину Мацууре о твоем предложении, генерал. И вот от него прибыл человек для переговоров.

Казалось, на этом Гото пришла пора умолкнуть и пересесть к стене, но он еще раз поклонился Ли Чжонму.

– Сначала я должен сказать важное: я не исполнил твою просьбу, генерал.

– Подожди… – не понял главнокомандующий. – Но ты же сказал, что рассказал всё Хисасе Мацууре…

– Так и есть. Но я никогда не служил ему. Мой господин – Юноба Мацуура, глава клана Мацуура, которому служат многие самураи. Это ветвь Хирада. Только я не пошел к нему. Раньше, когда клан возглавлял еще Садао – Мацуура служили Южному двору. Но его младший брат, Мисада, перешел на сторону северян. Как и многие другие… но он получил большие выгоды от этого. Следующий даймё – Юноба – близко сошелся с кланом Оучи, и сегодня ему выгодно поддерживать Северный двор.

– Юноба даже не истинный Мацуура, – прокаркал вдруг гость, мрачно глядя на говоривших. Он тоже неплохо знал чосонский. – Он лишь племянник Мисады и сын Шисы Дзюнмото. В его крови нет чести рода Мацуура. Юноба больше слушает посланцев Оучи, нежели своего истинного господина Сёни.

– Я мог исполнить твою просьбу, генерал, – опустив глаза, продолжил Гото Арита. – Но Юноба точно не прислушался бы к моим словам. И ноги мои сами пошли к благородному Хисасе – это другая ветвь Мацуура – Согамиура.

– Истинные Мацуура! – снова влез в разговор гость. – Кровь Хисасе чиста, и он никогда не забывал о своем долге перед кланом, которому служили все его предки!

Ли Чжонму уважительно склонил голову перед ниппонцем, хотя, глаза его поедали Ариту: что тот хочет ему сказать, но не решается говорить при посланниках?

– Я счел, что Хисасе Мацуура скорее прислушается к твоим словам, генерал, и проявил своеволие, – закончил Гото Арита и с поклоном отсел к боковой стенке.

– Что ж… – Ли Чжонму пребывал в некоторой неуверенности. – Мне можно только порадоваться, что ты проявил инициативу. И что славный Хисасе Мацуура присоединился к справедливой борьбе за Южный двор…

– Нет! – влез посол Садака. – Мой господин ничего не обещал. Он хочет понять вас, чосонцев. Ваши цели, ваши возможности. И уже решить, не нанесет ли урон его чести ваше предложение? Я видел ваш лагерь – с таким малым войском не стоит начинать войну против сёгуна.

– Было бы у нас побольше воинов, это меньше уронило честь твоего господина? – усмехнулся Ли Чжонму. – Не сердись, почтенный Садака. Это к слову пришлось. На самом деле, я прекрасно понимаю осторожность вашего предводителя. Но сила моего войска измеряется не числом людей.

– Мы знаем, как воюют чосонцы, – фыркнул посланник.

– Упрек справедливый. Но не в нашем случае. Гото наверняка рассказывал о наших победах на Цусиме. И здесь, на Тиндэе, я уже разбил войско даймё Акизуки. А мой полковник малым отрядом захватил вот этот замок. Мои воины сильны. Но главное – у нас есть особое оружие. Не желает ли почтенный Садака посмотреть на его возможности?

Почтенный Садака желал. Так что не зря, по приказу генерала Ли, Сон Чахун и его люди всё это время готовили пуш-ку и ее будущих «жертв» – уже привычные колья с мешками с травой и даже несколькими доспехами. Колья натыкали на мостике и по краю нижней площадки – курувы. Гостей вывели на свежий воздух, проводили до ворот, а потом пушка (без предупреждения) выстрелила. Ли Чжонму явно хотел согнать спесь с Садаки, и ему это удалось. От грохота посланник князя присел, вцепился в рукоять своего меча, а когда облако дыма, возникшее справа, рассеялось – его взору предстали разодранные в клочья «враги». Поскольку расстояние было совсем небольшим – некоторые мешки аж сорвало с кольев.

– Наше оружие пробивает самые прочные доспехи, – гордо объявил Ли Чжонму. – Дорогие гости, вы сами можете посмотреть, какие дыры оставляет картечь.

Садака и его спутники, всё еще не отошедшие от эффекта выстрела, быстро помчались к земляному мосту – проверять слова старого чосонца. А «старый чосонец» (благо рядом, кроме Гванука никого не осталось) тут же ухватил Ариту за локоть и негромко заговорил:

– В чем подвох, Гото? Эта ветвь Мацуура не имеет никакой власти? Я правильно понял?

Ниппонец смущенно кивнул.

– Все владетельные самураи служат ветви Хирада, – признался он. – А главе Согамиура служат разве что дзи-самураи, ну и личная дружина у Хисасе имеется.

– Есть ли нам вообще смысл с ними связываться тогда? – прошипел генерал Ли. – Сколько у них сил?

– Смысл связываться есть… Потому что других вариантов у тебя нет, генерал. Если кто и пойдет на союз с тобой – так это они. Войско у Хисасе небольшое: самураев сильно меньше тысячи. Но есть корабли, могут крестьян вооружить. Только не в этом дело. Они – тоже Мацуура. Хисасе имеет такое же право повелевать всеми кланами былого содружества. Просто Юноба будет против.

– Получается, они хотят, чтобы мы за них воевали? С этим Юнобой?

– Не знаю. Может быть. Но хотят они другого. Хисасе всеми силами желает, чтобы его верховный господин – сюго Мицусада Сёни – именно в нем увидел надежного слугу. Этот Садака правду говорил – Юноба Мацуура ест и пьет из рук клана Оучи. А Сёни этого не замечают. Хисасе мечтает возглавить весь клан Мацуура. И, как встарь, служить исконному господину.

– Как встарь – это значит Южному двору? – уточнил Ли Чжонму.

Гото задумался. Но ответить не успел – от моста возвращался Садака.

– Это… внушает трепет, – нехотя признался посланник. – Много у вас такого оружия?

– Я могу создать много, – уклончиво ответил Ли Чжонму. Гванук догадался, что сейчас его генерал делает то, чему раньше учил Ариту. Честный человек объяснил бы, что создание пу-шек – дело непростое, что стреляют они медленно, что порох у чосонцев почти закончился. Но сейчас надо, чтобы Мацуура присоединились к ним, а значит, лишняя правда только вредит делу.

В покоях генерала Ли беседа снова вернулась к главной теме.

– Я многое увидел, – объявил очевидное Садака Рюдодзи. – Многое из того, что совсем не ожидал увидеть. И я всё передам моему господину. И теперь я могу передать его самые важные слова: Хисасе Мацуура не может открыто поддержать вас, покуда не убедится в ваших решительных намерениях. Докажите, что готовы идти путем борьбы и готовы идти до конца.

– Как?

– Захватите по-настоящему серьезный замок. Например, замок Аябэ.

– А что в нем такого важного?

– Аябэ-дзё – это резиденция Еситоши Сибукавы. Ты знаешь, кто он такой?

Ли Чжонму призадумался и кивнул.

– Глава Совета Девяти Провинций. И родич сёгуна.

– Верно. Юного Сибукавы нет в замке. Он живет в столице и приезжал на Тиндэй всего один раз – когда отец передал ему эту должность. Но в замке сидят его люди. И замок этот – символ власти императора Северного двора Сёко и его сёгуна Ёсимоти Асикага.

– Да, действительно, – кивнул Ли Чжонму. – Захватить такой замок было бы неплохо. А он хорошо укреплен?

– Получше этого. Но с твоим удивительным оружием трудностей у тебя не возникнет.

– И верно! – негромко рассмеялся генерал. – Только вот мучает меня вопрос: а почему всё должен только я? Мы пришли на Тиндэй, дабы вернуть законную власть старому владыке Южного двора. Но, как будто, уговариваем вас. Или не ваш долг служить истинному старому владыке?.. Или мне нужно поискать более преданных даймё?

На последней фразе Садака слегка усмехнулся.

– А чего бы ты хотел от нас? В рамках того, что я уже сказал.

– Мне нужна еда. И порох, – твердо заявил главнокомандующий.

Ниппонец, что такое порох не знал. После долгих описаний, он заявил, что у Хисасе такого нет. А вот продукты…

– Мы дадим тебе рис. Но не сюда. Пеший караван вызовет много ненужных вопросов. Наши корабли привезут зерно по морю. Недалеко отсюда. И носильщиков тоже. Тебе нужно будет лишь встретить. Через… – он что-то прикинул в уме. – Шесть дней.

На этом и договорились. Садака оставил в замке чосонцев троих своих самураев для связи. Генерал уговорил оставить и Ариту. Посланник почему-то сильно не хотел, но Ли Чжонму заявил, что это единственный ниппонец, который знает чосонский, без него нет никакой возможности общаться. Садака пучил глаза и хмурил кустистые брови, а потом увел Гото Ариту с собой.

– Чему он там поучал тебя? – спросил с улыбкой старик, когда ниппонец вернулся. – Наставлял ничего мне не рассказывать?

Самурай хмуро отмалчивался, глядя в сторону.

– Да, ладно! Где же твои шуточки, Арита? Не нравишься ты мне, самурай. Не мучай себя. Я ведь ни к чему тебя не принуждаю. Не можешь поступиться честью, не делай это. Соблюдай свои кодексы. Хотя… По мне, так тебе уже нечего беспокоиться. С чосонцами дружбу водишь, вместо старого господина новому помогаешь. Просто посиди под сакурой, подумай о вечном. И реши уже, чего ты хочешь сам. Сам! Вот к этому и иди. Стань цельным, Арита!

– Ты такой мудрый, генерал, – скривив лицо, процедил самурай. – И зачем мы все тебе нужны? Один со всем миром справишься!

– Справлюсь, конечно, – генерала было не прошибить. – Только долго это будет. С вами – немного быстрее.

Ниппонец хмыкнул, оттаивая.

– Ты мне уже и так сильно помог, Арита, – Ли Чжонму положил руку ему на плечо. – И вижу: сможешь помочь еще больше. Есть в тебе что-то. Если дружно возьмемся за дело: думаю, сможем вернуть власть старому владыке. Не буду врать: на весь Ниппон у нас сил не хватит, а вот на Тиндэе – сможем! А дальше уже от ваших даймё и сюго всё будет зависеть.

– Старый хитрый лис! – уже во всё лицо улыбнулся Гото. – Что ты хочешь у меня узнать? Давай уже прямо спрашивай!

– Замок этот меня сильно смущает, Арита. Садака его, вроде бы, случайно упомянул, но видно, что о нем они заранее думали. Что-то в нем есть непростое… Его невозможно захватить?

– Это крепкий замок, – задумался самурай. – Но и ваш крепок – а вы его легко взяли. Аябэ-дзё просто заметно больше.

– Что же с ним не так… – уже сам с собой забормотал главнокомандующий.

– Я думаю… Думаю, дело не в укреплениях, генерал. А в статусе. Есть замки, которые являются центром провинции. Владеешь им – значит, имеешь права и на всю провинцию. Вот Аябэ – это властный замок провинции Хидзен. Той, где живут Мацуура, Арима, Набэсима, Омура и другие. Этот замок еще старый Сибукава себе забрал – отец нынешнего. И получается, как бы, что благородные Сёни уже и не совсем имеют право на эту провинцию. Сначала Оучи отняли у них почти весь Будзен. А теперь Сибукава сидят в Аябэ-дзё и показывают местным князьям, что Сёни можно и не служить. Вот мой господин… – Гото сбился, замолчал, но заставил себя продолжить. – Мой БЫВШИЙ господин Юноба вовсю дружит с Оучи, забывая о древних клятвах.

– А я думал, что Аябе – это замок, где ваш Совет князей заседает…

– Нет. Таковым издревле был замок Дадзайфу. Он стоит возле города Хаката.

– Как интересно! А этот замок хорошо укреплен?

– Не думаю, – улыбнулся Арита. – На Тиндэе нет, наверное, замка, который бы захватывали чаще, чем Дадзайфу.

Гванук явно увидел, как Ли Чжонму что-то отложил в своей голове, но быстро вернул разговор в прежнее русло.

– Так и что там с Аябэ? К чему ты вспомнил о его статусе?

– Хисасе Мацуура мечтает получить расположение у сюго Сёни. И забрать у Юнобы власть над всеми землями Мацуура и его слугами. Это все знают. Так вот я и подумал: а если он хочет… преподнести Аябэ-дзё в дар Мицусаде Сёни?

– О! – вздел брови генерал Ли. – В этом что-то есть. Сам Хисасе нападать боится: Сибукава все-таки родичи сёгунов. А нас не жалко. Если потерпим неудачу – Хисасе ничего не потеряет. А если захватим – подарит замок этому вашему Мицусаде.

– Да! – оживился Гото Арита. – Мне тоже так кажется. Мы дадим ему замок, а он с нами выступит в защиту Южного двора.

Ли Чжонму незаметно подмигнул своему адъютанту: мол, заметил, что ниппонец сказал «мы», сам того не осознавая? Гванук заметил.

– Ай да, Арита! – улыбнулся он уже ниппонцу. – Сильно помог ты мне! Но вот свербит во мне еще одна мыслишка. Я многого не знаю и могу ошибиться… Оцени ты ее тоже и скажи мне: прав я или наговариваю? Поставил я себя на место Хисасе Мацуура и подумал: а зачем ему с нами в союз вступать? Вот смотри: какие-то пришлые чосонцы захватывают Аябэ, вырезают всех людей Сибукавы. А у Хисасе уже войско собрано и стоит наготове. Врывается он в разрушенный замок, добивает чосонцев – и уже потом дарит Аябэ благородному Мицусаде Сёни. Не как захватчик, не как враг родичей сёгуна, а как спаситель и освободитель. Может быть так?

Гото Арита где стоял, там и застыл. Гвануку показалось на миг, что жизнь ушла из тела самурая.

– Проклятье… Клянусь тебе, генерал! Не видать мне следующего перерождения, если я вру: я не знал об этом ничего! Но… Но это очень похоже на правду. Настолько похоже, что кажется, будто ты подслушал их планы…

Арита странно посмотрел на Ли Чжонму.

– Если я когда-нибудь еще раз посмеюсь над твоей мудростью, генерал – смело плюнь мне в лицо.

Дальше дар речи потерял Гванук: ибо главнокомандующий тут же взял и плюнул в ниппонца.

– Это тебе за прошлый раз.

И словно что-то щелкнуло внутри самурая. Он весь как-то резко расслабился, рассмеялся чисто и от самого сердца.

– Заслужил… – а потом враз посерьезнел. – Генерал, нам надо отказываться от подлого союза!

– Нет! – Ли Чжонму аж дернулся зажать рот ниппонцу. – Ни от чего не отказываемся! Арита, запомни мой приказ: ничем не выдавать себя; с самураями Садаки вести себя дружески и во всем им потакать.

– Но как же? Они же хотят нас предать и уничтожить!

– Верно. Но мы знаем их план. А они не знают, что мы знаем. Понимаешь? Зная план врага, мы сможем повернуть всё в свою пользу.

– Как⁈ – Арита явно стоял перед глухой стеной и не видел в ней прохода.

– Не знаю еще, друг мой самурай. Подумать надо. Но уж обещанный рис мы с них точно возьмем!

Это Гото понял. Улыбнулся, поклонился, пообещал любить самураев Садаки, как родных братьев и ушел. А Ли Чжонму подозвал к себе Гванука.

– Ты в ближайшее время побудь вместе с Аритой. Придумай что-нибудь, О, не мне тебя учить. Похоже, тот стержень, на котором он жил и стоял – сегодня окончательно сломался. Пока что-то новое вырастет – от него всякого можно ожидать. Нельзя оставлять его одного надолго.

Глава 25

Полдня уговаривали одного из садакиных самураев помочь провести разведку. Тот злился от одной мысли, что чужаки-чосонцы обрядятся в ниппонские одежды, шпионами пойдут по землям империи. А он – благородный воин из высокого дома – будет им помогать.

– Твой господин хочет, чтобы мы взяли Аябэ, – уже зло процедил Ли Чжонму. – Мне так и передать Хисасе, что ты не желал этому помогать?

Ниппонец смирился. Неожиданно для всех генерал предложил возглавить группу Хван Сану.

– Ты человек благородный, начитанный, – совершенно серьезно заявил главнокомандующий. – Думаю, ты лучше всех подметишь все важные детали и передашь их мне.

Хвана и еще пятерых гвардейцев генерала обрядили в одеяния ямабуси (это были те грозные воины с нагинатами, что едва не захватили рыбацкую деревню – и только пуш-ка смогла их остановить), дали всем лошадей и пожелали удачи в разведке. Самурай сказал, что на рысях за три до Аябэ и обратно точно можно обернуться.

Дождаться их возвращенияне удалось – надо было ехать к морю. Ли Чжонму решил отправиться туда сам. С собой взял конную гвардию, две роты Головорезов, всех Дубовых (всё равно они без своего полковника бездельничали) и часть моряков. Конечно, Мацуура обещали привезти на кораблях и носильщиков, но лучше иметь побольше рабочих рук. Дорога оказалась спокойной, люди битого Акизуки если и следили за чосонцами, то на глаза не показывались.

Еще один самурай Садаки умело вывел отряд к укромной бухточке: практически щели между невысокими скалами, куда больше двух средних кораблей не запихать. А больше и не ожидалось. Море опять оказалось неспокойным. Не буря, но чувствовалась мощь, что вздымалась со дна. Волны отвешивали крепкие пощечины скалам, как бы, говоря: пусть пройдут тысячи лет, но мы вас снесем.

Ну, хоть, дождя не было. Командиры и самурай из дома Мацуура забрались на небольшой утес и тревожно вглядывались в черно-серое море. Ниппонец заметил корабли первым. Они шли не вдоль берега, а почти на пределе видимости: то ли у берега была слишком высокая волна, то ли избегали лишних глаз. Капитаны там явно опытные – они безошибочно заметили условное место и начали поворот к берегу. Как раз в это время опытный на море Белый Куй прищурился и спросил ниппонца:

– А вон те тоже ваши?

Все (а особенно самурай) в тревоге уставились на море. И тоже рассмотрели, как из-за крохотных островков – скорее, даже торчащих из воды скал – появились еще суда.

– Три… Четыре… Пять… – отсчитывал Куй, а самурай мрачно покачал головой.

– Вокоу… – прошелестело в толпе.

Корабли пиратов были без парусов и двигались за счет многочисленных весел. Они находились далеко, но и мацууровским судам до берега оставалось прилично. Кто кого опередит? Капитаны мирных сэкибунэ, полные зерна и носильщиков, совершенно не желали принимать бой. Их экипажи изо всех сил гребли к берегу… а потом вдруг стали разворачиваться.

– Э! Куда они? – возмутился Ли Чжонму.

– Кажется, боятся идти к берегу, – вздохнул ниппонец. – Боятся, что их в узком заливчике перебьют пираты.

– Но мы же их легко защитим!

– Капитаны не знают это наверняка. А корабль капитану дороже всего.

– Проклятье!

Вокоу раскинулись широкой дугой и стали преследовать сэкибунэ, как стая волков – оленей. Нехватка парусов им сильно мешала, но весел пиратам хватало.

– Подождите… – Белый Куй резко подался вперед, вскочил на валун. – Это наши корабли! Наши целые корабли!

Моряки, услышав это, заорали от радости. Остальные чосонцы тоже повеселели.

– Куй, ты уверен? – уточнил генерал.

– Теперь точно, сиятельный! – с широкой улыбкой на лице обернулся Куй. – Вон, ближний, у которого обе мачты сломаны – это паноксон Старого Пака, я его отлично знаю!

Теперь уже все чосонцы кинулись к берегу, крича и размахивая руками. «Стойте! Остановитесь! К нам!» – вопили сотни глоток. Люди забегали в воду, карабкались на самые дальние от берега скалы, чтобы быть поближе к «вокоу» – но с кораблей не было видно никакой реакции.

– Почему они не поворачивают? – возмущался Ли Чжонму.

– Они видят только лишь сотни крохотных фигурок, – догадался Гванук. – Фигурок воинов на чужом, вражеском берегу…

– Сейчас! – оживился Белый Куй, и кинулся к воде с криками. – Хранители! Кто есть? Ко мне!

Некоторые из моряков подбежали к командиру. Они начали делать что-то непонятное: распахивать куртки, разматывать какие-то лоскуты.

– Сигнальные флаги! – узнал вдруг Гванук.

Моряки носили сигнальные флаги своих кораблей прямо на теле! Они уже связали с десяток поясов в одну веревку, прицепили к ним несколько флагов, подняли и растянули сигнал, как смогли. Разноцветные полотнища колыхались на ветру… Чосонские корабли проходили мимо… И вдруг над самым ближним поднялись ответные стяги!

– Что? Что там⁈ – Ли Чжонму в волнении впился в Белого Куя.

– «Левый поворот», – с улыбкой ответил тот.

В глазах Ким Ыльхвы блестела влага, но он изо всех сил держался и сухо отчитывался о своем отряде: сколько потеряно, сколько осталось. Как и наставлял его Ли Чжонму.

– Нас спас Старый Пак, – рассказал он историю спасения. – Когда началась буря, он увел свой паноксон и еще два корабля дальше от берега, туда, где большая глубина. Велел идти против ветра. Шли до утра – только так и уцелели. Но многие утонули. Потом вернулись к Тиндэю, ходили вдоль берега, искали своих. Нашли еще три корабля, но один в таком плохом состоянии, что вскоре утонул. Успели лишь забрать людей и какие-то припасы.

У Ыльхвы было около четырехсот людей. Практически половина – моряки. Плюс воины из его Бамбукового полка, а также из Дубового и Большого. Главное чудо – это пара десятков мастеров, среди которых были семеро литейщиков во главе с самим Ваном Чжоли!

– Как же вы тут держались столько времени? – в восхищении недоумевал Ли Чжонму.

– Запасы на кораблях имелись, – Ким Ыльхва говорил спокойно, но плохо скрывал надрыв в голосе. – Немного рыбачили, немного грабили берега. Один раз за нами даже погнался с десяток местных кораблей, но Старый Пак опять ушел в открытое море – и они отстали. На одном островке сделали схрон, там же и раненых держим… Если честно, капитаны требовали уходить на Чосон. Но я запретил. Я помнил приказ… – тут, наконец, голос Ыльхвы дрогнул. – Я верил.

– Ты молодчина, Ыльхва! – Ли Чжонму еще раз обнял полковника Бамбуковых, хотя, при встрече и так затискал его. – Ты не представляешь, как я тобой горжусь!

Не обошел свою долю допроса и Белый Куй.

– Как у вас оказались сигнальные флаги⁈ – накинулся на него генерал.

– Это Ри Чинъён приказал… Еще на берегу. Собрал ближних и велел хранить при себе. Сказал, что только так мы вернем корабли… И он прав оказался!

– Но Чинъён… он же… – Ли Чжонму смолк, не находя нужных слов.

– Адмиралом овладели духи моря, – грустно вздохнул Куй. – Придонные твари проникли в его сердце, помрачают его разум… Но со своими он иногда… пробуждается. Я верю, он еще вернется к нам.

Надо сказать, что ниппонские корабли ушли на предел видимости, но, заметив, что «пираты» сошли с ума и выкинулись на берег, остановились и стали чего-то ждать. В конце концов, на одном паноксоне к ним выдвинулся самурай из клана Мацууры. Снова едва не случился бой, теперь крови возжелали ниппонцы. Но удалось договориться, и пара сэкибунэ вскоре пристала к берегу – чуть в сторонке.

Сотня носильщиков быстро и ловко сгружали мешки с рисом. Но тут возникла новая проблема: моряки из отряда генерала Ли наотрез отказались покидать вновь обретенные корабли. Идти в замок соглашался только Куй. И то – лишь затем, чтобы забрать на корабли адмирала Чинъёна.

– Мы не сбежим, сиятельный, – Белый говорил спокойно и твердо. – И Старый Пак не сбежит. Но моряки должны быть на кораблях. Да и флот тебе тоже нужен.

После долгих споров и уговоров Ли Чжонму пришлось сдаться: моряки просто сошли с ума при виде целых кораблей. Договорились об обмене новостями, о местах встречи. На корабли загрузили часть риса, и «возрожденный» флот отправился в море: обследовать побережье в поисках выживших чосонцев. Остальной отряд с ниппонскими носильщиками поспешил в замок.

Гванук видел, как Белый Куй кинулся к молчаливому Ри Чинъёну с новостями, как тот прослезился – и оба моряка заспешили к побережью. Генерал Ли только вздохнул тягостно, но ничего не сказал. Тем более, следовало заняться людьми Ыльхвы. Эту солянку из нескольких полков раскидали по подразделениям, сформировали еще одну роту лучников (неполную), после чего раздувшийся полк Стены разделили на две части: щитоносцами командовал Ли Сунмон, а лучников возглавил Ким Ыльхва. Оба считались полковниками, но Сунмон был старшим.

А потом в замок вернулись шпионы.

Хван Сан и впрямь оказался проницательным разведчиком.

– Ниппонцы, в целом, не соврали, сиятельный. Аябэ похож на наш замок, но больше. Сильно больше. У него пять ярусов. Это целый комплекс из трех замков. Смотри, – полковник Дубовых начал водить кистью по листу бумаге. – На юго-востоке – большая речная долина, много сел, всё в полях. На северо-западе – горный массив. Не очень высокий, хотя, кое-где торчат острые скалы. Вот на склоне одной горы они и насыпали площадки, которые огородили деревянными стенками. Снизу все подходы открыты, ни лесов, ни чего-то подходящего. Сверху, наоборот, всё густопоросло, но от гор замок тоже отделяет очень глубокий ров. Нижний уровень – там сразу три площадки – взять довольно легко. А вот дальше… Там, к каждому следующему уровню ведут узкие извилистые лесенки. Мне кажется, пуш-ки там пронести просто невозможно.

– А защитников там много?

– Точно не скажу. Наш ниппонец пораспрашивал местных, ему сказали, что двести самураев и дзи-самураев. Но, когда войско по дорогам двинет к Аябэ, в замок отовсюду сбегутся крестьяне. Уверен, в его закромах в избытке оружия – будет, чем их вооружить. А в укреплениях и крестьянин с копьем – сила.

– Это ты правильно думаешь, Хван…

Генерал Ли ходил-бродил из угла в угол до вечера, а потом огорошил всех, заявив, что сам поедет и посмотрит. Как ни отговаривали его – ничего не вышло.

– Я не могу вести войско вслепую.

Маскируясь под ниппонца, Ли Чжонму полностью срезал свою седую длинную бороду, гладко выбрил подбородок, и… Гвануку показалось, что он это сделал с большим удовольствием.

На этот раз на разведку отправился переодевшийся отряд из двух десятков всадников. Гванука с собой не взяли. Уже потом у Чхве Сука он выспросил подробности.

– Сначала долго ехали по взгорью. Там везде дороги проложены и довольно удобные, но такие узенькие – большому войску неудобно ходить. А после спустились в низину. Большая равнина! Она частью уходит на запад – к городу Хакате. Путь к нему запирает замок Дадзайфу. Другая часть – где река протекает – идет на юго-запад. Вот там этот Аябэ и стоит. Днем мы понизу проехали – ух, и внушительно там всё! Не хотел бы я на эти валы лезть… А вечером генерал нас в горы потащил. Всё, что могли облазили. Дорог нет, отряд там незаметно подвести можно. Только какой смысл – всё равно Аябэ ров и вал со всех сторон окружают. Единственное – оттуда можно сразу самую верхнюю часть замка штурмовать. А сиятельный наш – старик-то старик, а ползал по самым крутым скалам! Потом, правда, в седле еле сидел, но в горах за ним было не угнаться!

Сам Ли Чжонму Гвануку ничего не рассказывал. Наоборот, заперся в кабинете с Чахуном, и о чем-то они приглушенно, но яростно спорили.

Через день войско выступило в поход.

Ли Чжонму велел на прощанье съесть почти все запасы риса, а остальное имущество, по возможности, взять с собой. Мастера за почти месяц сидения в замке наделали около сотни легких двухколесных тележек. Поразительно, но у самих ниппонцев никакого транспорта видно не было. Они возили грузы на лошадях и волах, хотя, большей частью, на собственных спинах (ибо лошадей и волов на острове тоже водилось немного). Чосонцы, кстати, тоже тележки тащили сами, без тяглового скота. Но всё удобнее, чем на своих плечах.

Двухтысячное войско ползло по узеньким горным дорожкам. Гванук с грустью выдал шедшему рядом Гото Арите:

– Разве мы не делаем то самое, что хотят от нас твои Мацуура?

Ниппонец только промолчал в ответ, а оказавшийся вблизи Угиль Звезда хмыкнул:

– Не веришь в нашего старика? – и добавил. – Его уже и стариком не назовешь…

– Это из-за бороды, – пояснил адъютант О. – Вернее, из-за ее отсутствия. Генерал Ли сразу стал моложе выглядеть.

– Я помню, как мы практически тащили его на себе во время штурма Фунакоси, – покачал головой тигромедведь. – Слабый, неуклюжий тюлень. А теперь? Возраст, конечно, берет свое, но я вижу, каким он стал крепким.

Гванук мысленно согласился с полковником Головорезов. Он нередко видел, как, оставшись наедине, Ли Чжонму старательно делает какие-то странные упражнения. Занимается с хвандо, почему-то упорно держа тяжелое оружие в одной руке. Бывший слуга не знал генерала до похода, но тот явно изменил свой образ жизни, покинув Чосон. И менялся сам.

…Армия идет намного, намного медленнее небольшой группы всадников. Только через три дня она спустилась с горных дорог на равнину и двинулась на юг – к новым горам. Впереди уже понеслась паника, крестьяне разбегались кто куда: одни искали помощи у господ, другие – в укромных местах.

С гор в реку стекало множество ручейков, веками протачивая там целые ущелья. В одно такое армия Ли Чжонму и решила занырнуть.

– Наши пуш-ки не будут участвовать в этом бою, – кратко пояснил генерал на сборе. – Не хватает боезапаса и нет возможности тащить их на высшие уровни замка. Орудия мы спрячем в лесу, оставив караулить полроты Головорезов. Мы же ударим по замку с двух сторон. Дубовый полк и генеральская конница идут дальше по долине и подступят к Аябэ спереди. Хван, идите не спеша. Завтра с утра блокируйте нижнюю часть замка. Сильно не рискуйте. Если люди Сибукавы совершат вылазку – отходите. Попробуйте заманить их под удар конницы. Берегите людей, не теряйте их в штурме. Разве что совсем никого на нижних уровнях не будет – тогда занимайте. Если враг вдруг побежит – а такое может случиться – не пытайтесь их всех поймать или перебить. Наша цель – занять замок, а всё остальное неважно. Поэтому никаких лишних смертей. Головорезы, Стена, Бамбуковый и Собачий полки идут со мной в горы. Мы ударим в спину, после сигнала.

– Какого? – не удержался Хван.

– Не переживай. Сигнал не пропустит никто. Либо его совсем не будет… Но тогда к тебе придет гонец с новым приказом.

Войско разделились, и почти полторы тысячи чосонцев с ниппонскими носильщиками двинулись в горы. Всё самое тяжелое и почти все тележки оставили с пуш-ка-ми – по горному бездорожью им не пройти. Гванук недоумевал, почему пуш-ки оставили внизу, а огнестрельщики лезут в горы. И у каждого за спиной по увесистому кожаному заплечному мешку (их тоже в свое время нарисовал генерал и поручил мастерам изготовить пару десятков). Шли до ночи. Уже в полной темноте отряды аккуратно выводили на позиции, где тем предстояло ночевать без костров (а уже стояла глубокая осень!). Сам же Ли Чжонму с людьми Чахуна и полуротой Головорезов полез на самую высоченную в округе скалу.