Текст книги "Чужой след"

Автор книги: Василий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 23

В полдень в лагерь экспедиции пришел запыленный и усталый Здравников.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил его Пелипенко.

– Заболел я, – хмуро ответил Здравников, смотря себе под ноги. – Где профессор? Хочу у него отпроситься, сходить в больницу…

Пелипенко строго, недоброжелательно посмотрел на широкоплечего, запыленного парня.

– Профессор болен, видеть его нельзя, – сказал он. – А болезнь твоя мне понятная: мигрень – работать лень! Хороший больной, который свободно три десятка километров отшлепал…

– А ты что, врач, что знаешь мои болезни? – сверкнул глазами Здравников.

– Вот скажу Тихону Тихоновичу – полетишь с работы, – пригрозил Пелипенко.

– А иди ты знаешь куда? – сжал кулаки Здравников.

Он шагнул к проводнику, и Пелипенко попятился.

– Ну, чего, чего ты взбеленился, хлопец? – миролюбиво заговорил он. – Если болен – иди, конечно, к врачу, только отпрашиваться тебе нужно было у товарища Демидова, он сейчас твой начальник.

– Черт найдет твоего Демидова! – с непонятным озлоблением ответил Здравников. – Еще утром куда-то вместе с этим студентом завеялся… А меня вместо караульщика в лагере оставил…

– А ты, значит, все бросил и ушел? – покачал голевой Пелипенко. – Ой, чую я, полетишь ты с работы.

Здравников махнул рукой, сплюнул в сторону и широким шагом пошел по тропинке, ведущей к дороге на Каширскую. Пелипенко долго смотрел ему вслед, пока перестали шевелиться кусты и замолк шум шагов.

Через полчаса из палатки вышел профессор, очень бледный, но спокойный и сосредоточенный.

– Полегчало, Тихон Тихонович? – ласково спросил его Пелипенко.

Профессор молча кивнул головой и решительно зашагал к лесу. Проводник рысцой догнал его.

– Куда вы, Тихон Тихонович? Разве можно при вашем состоянии в походы ходить! Вам полежать требуется…

– Надоело! Належался! – буркнул профессор.

– Так куда же вы направились?

– А это, Григорий Сидорович, не ваше дело, – сердито отрезал Качемасов. – Вам приказываю оставаться в лагере.

Худощавая, высокая фигура профессора исчезла в кустах.

Пелипенко смотрел ему вслед чуть пригнувшись, точно готовясь к прыжку. Пальцы вытянутых рук его вздрагивали и шевелились, словно он душил кого-то. Потом проводник выпрямился и старческой мелкой рысцой вернулся в лагерь. Там он разбудил спящего в кустах студента Зотова, и они о чем-то долго шептались.

– Не могу я, Григорий Сидорович! Понимаешь – не могу! – вдруг выкрикнул Зотов.

Пелипенко сжал ему плечо и что-то принялся шептать ему, угрожающе поблескивая глазами. Потом он повысил голос:

– Ты понимаешь, дурья голова, чем все это пахнет? Это будет каюк всему делу и тебе каюк! Иди быстрей! Я сам бы пошел, да ведь ты знаешь – у меня через полчаса встреча с этим самым жирным бобром. Если мы его сегодня не обдерем, то такого случая не будет. Иди!

Зотов торопливо побежал в лес по тропинке, ведущей к станице Каширской…

…Профессор Качемасов быстрым, легким шагом шел по лесу. Крупные голубые колокольчики и белые ромашки качались под легким ветерком. В сочной трапе белыми звездочками сияли цветы земляники. Но профессор словно не замечал всех этих лесных красот.

На небольшой полянке профессор замедлил шаги. Ему было жарко, сердце билось тревожными, торопливыми толчками, липкий пот заливал лицо.

Качемасов вытер лицо платком, окинул полянку рассеянным, невидящим взглядом и не то прошептал, не то простонал:

– Что мне делать? Как мне поступить?

Словно в беспамятстве, он снова осмотрелся вокруг. Над крупными лесными цветами вились разноцветные бабочки. Неподвижно, словно задумавшись, стояли кусты орешника.

Вдруг сонную лесную тишину разорвал резкий, отрывистый треск. Мимо профессора с визгом пролетела пуля.

Качемасов обернулся.

– Какой там дурак стреляет? – крикнул он.

Снова грянул выстрел.

– Куда вы стреляете? Здесь люди! – снова крикнул профессор.

Сзади затрещали ломаемые кусты и кто-то вскрикнул.

«Испугался, подлец… Охотник липовый!» – подумал профессор и снова зашагал вперед.

На дороге он остановил первую попавшуюся машину, идущую в Каширскую, и сел в кабину к шоферу.

Глава 24

В небольшом кабинете, капитана Зайченко было прохладно и так тихо, что ясно слышался еле внятный шорох листьев за окном. И Надя, и капитан, и Белявин выжидательно смотрели на майора Величко. А майор молчал, задумчиво поглаживая свой высокий лоб и выпуская изо рта густые клубы дыма.

– А теперь у меня есть вопросы! – наконец проговорил он. – К вам, лейтенант…

– Я вас слушаю, товарищ майор! – насторожился Белявин.

– Скажите, вы видели когда-нибудь этого человека?

Величко достал из внутреннего кармана пиджака какую-то фотографию и протянул ее Белявину.

С фотокарточки весело и открыто улыбался широколицый человек средних лет. Николай пытался припомнить, где он видел это простое, круглое лицо с чуть вздернутым носом и полными губами…

– Диверсант! Убитый диверсант! – вдруг выкрикнул он.

Майор спокойно, чуть грустно кивнул годовой и снова полез в карман.

– А теперь смотрите и вы, Надя! Знаете вы этих хлопцев?

Он положил на стол две маленькие фотографии молодых людей. И Надя, и Белявин долго с недоумением разглядывали незнакомцев, Один из них походил на цыгана – черный, тонколицый, с большими яркими глазами. У другого было ничем не примечательное задорное лицо хорошего, смекалистого русского парня.

– Я их не знаю! – решительно сказала Надя.

Величко снова кивнул головой.

– На первой фотографии воспроизведен доцент Московского государственного университета Алексей Павлович Демидов, – ровным голосом сказал майор Величко.

– Что!? Как!? – одновременно воскликнули пораженные Николай и Надя.

– Да, это доцент Демидов, – грустно кивнул головой Величко. – А эти незнакомые вам хлопцы – студенты третьего курса Зотов и Струев. Оба они сейчас на каникулах, в родных местах – Зотов в маленькой сибирской деревушке, около Иркутска, а Струев – в Молдавии…

– Позвольте, Федор Иванович! – воскликнул удивленный Николай. – Неужели? Да ведь это чудовищная жестокость! Значит, доцент Демидов убит? А тот, кто сейчас выдает себя за Демидова, это…

Майор вздохнул.

– Да, факты говорят, что Демидов убит… Письмо и карточка, которые вы нашли в ручье, были посланы матерью убитого Натальей Николаевной Демидовой… Фотографии, которые вы сейчас видите, привезены мною из Москвы. Сейчас дело стало ясным, нужно действовать…

– Значит, трое диверсантов спустились на парашютах с самолета по сигналу резидента иностранной разведки, – подрагивающим от волнения голосом проговорил Белявин. – Они убили доцента Демидова, один из них присвоил его документы, а двух других выдал за московских студентов…

Майор одобрительно кивнул головой.

– Невозможно! Никак не могу поверить! – воскликнул капитан Зайченко.

– Ваши возражения, капитан? – тихо спросил Величко.

– Возражения!? Да их тысячи! – забасил Зайченко. – Вот первое – паспорт Демидова. Ведь в паспортах наклеиваются фотографии…

– В числе диверсантов – опытный фальсификатор документов. Он наклеил на паспорт Демидова свою фотографию и воспроизвел на ней недостающую часть печати. Как вам известно, тонкую фальсификацию можно обнаружить только в специальной лаборатории. Да, диверсанты расстреляли доцента Демидова возле родника. Затем они обыскали карманы убитого и при этом второпях допустили оплошность – обронили в ручей письмо и вложенную в него фотографию… Все излишние документы и записки они тут же сожгли на костре. Меня этот костер, разложенный возле родника, сразу же заставил насторожиться… Убитого они выдали за парашютиста.

– Какой ужас! – прошептала Надя.

– Ерунда! Беспочвенная фантазия! – загорячился капитан Зайченко, Вскочив с кресла, он торопливыми шагами принялся мерить Кабинет. – Проводником экспедиции работает проверенный человек – Пелипенко! Он встретил Демидова и студентов. Он провел их по горам. Он присутствовал при стычке с парашютистом. Он…

– Он – резидент иностранной разведки, неуловимый «Сириус-семь», – перебил Зайченко майор Величко.

Капитан остановился и на мгновение замер широко открытым ртом.

– Позвольте, позвольте, товарищ майор! – развел он руками. – Это – необоснованное предположение! Откуда же там, за рубежом, могли знать, когда и кого именно надо направить к нам? Ведь Демидов и студенты прибыли незадолго до высадки диверсантов.

– «Сириус-семь» знал заранее о прибытии Демидова. Он его встречал. Он дал по своей рации шифровку за границу…

Капитан удивленно раскрыл глаза и с размаху опустился в кресло.

– А профессор Качемасов? – наконец нашелся он. – Ведь профессор Качемасов лично знает Демидова. Почему же он молчит?

– Это еще пока неясная деталь! Но, очевидно, диверсанты шантажируют профессора какими-то данными о его сыне, – пожал плечами Величко.

– Позвольте, товарищ майор! – оживился Зайченко. – А какова цель этой диверсии? Зачем потребовалось диверсантам уничтожать безобидных археологов?

– Им было нужно обезопасить себя на время подготовки какой-то шпионской или диверсионной операции. Мне кажется, что негодяи охотятся за изобретением подполковника Ушакова… Ну, все это выяснится впоследствии. Сейчас прежде всего нам необходимо обезвредить диверсантов…

В кабинет заглянула черноглазая девушка – секретарь-машинистка капитана Зайченко.

– Товарищ капитан! Вас срочно хочет видеть профессор Качемасов… Говорит, по очень важному делу…

– Просите! – сказал Зайченко.

– Думаю, что мы сейчас получим разъяснение одной неясной детали, – возбужденно проговорил майор.

Глава 25

Профессор Качемасов выглядел очень усталым и бледным, но спокойным. Он окинул взглядом кабинет, с минуту недоумевающе смотрел на Надю, а потом твердым голосом проговорил, обращаясь к капитану Зайченко.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине…

– Садитесь, профессор, – приветливо пригласил капитан Зайченко. – И говорите смело – здесь все свои…

– Я выйду! – поднялась с дивана Надя.

– Вы, Надежда Константиновна, мне не мешаете, – с какой-то грустной лаской сказал профессор.

– Мы вас слушаем, товарищ Качемасов! – проговорил майор Величко, сделав знак Наде оставаться на месте.

Профессор посмотрел в спокойные, строгие глаза Величко и начал свой рассказ:

– Я начну с того, что у меня был сын, – Голос профессора стал каким-то сдавленным и тусклым. – Не только я – я отец и могу быть пристрастным, – но и многие другие научные работники говорили, что он был одаренным молодым ученым. Когда началась Великая Отечественная война, он ушел на фронт добровольцем. Последнее письмо я получил от него в январе 1943 года… Потом мне сообщили, что он пропал без вести…

Лоб профессора покрылся крупными каплями пота, лицо болезненно передернулось.

– И вот… вчера… мне передали… письмо от моего сына. – Профессор выговорил эти слова с трудом и положил на край стола помятый конверт.

Майор Величко взял конверт. Он был склеен из плотной, желтоватой бумаги. Адреса на нем не было.

Осторожно достав из конверта небольшой лист бумаги, Величко развернул его и прочел вслух:

«Дорогой отец! Могу обрадовать тебя – я жив, здоров и живу неплохо. В 1943 году я был ранен, попал в плен и очутился в лагере для военнопленных в Германии. Здесь исцелили мои раны. – Майор почему-то сделал паузу. – Когда наши доблестные союзники освободили меня из плена, я решил не возвращаться в Россию и служить Родине за ее рубежами. Сейчас я живу в одной заграничной стране, счастлив и ни в чем не нуждаюсь. Пользуясь случаем, что мой лучший друг и его товарищи отправляются в Советскую Россию, я прошу их передать тебе это письмо. Убедительно прошу тебя, отец, помочь моим друзьям, помочь во всем, о чем они попросят. От твоего отношения к ним зависит мое благополучие, а возможно, и жизнь… Думаю, что скоро, бог даст, увидимся. Верь во всем моим друзьям – они честные, хорошие люди и хотят счастья нашей Родине. Поцелуй за меня маму, твой Олег».

Майор положил письмо на стол и посмотрел на профессора. Качемасов сидел в кресле, съежившись, прикрыв глаза ладонью. Было видно, как дрожат его тонкие пальцы.

– Не верю, не хочу поверить, что мой Олежек стал предателем, – еле слышно прошептал профессор.

– И правильно! Он – не предатель! – убежденно сказал майор Величко.

Профессор вскинул голову. Его карие глаза стали удивленными.

– Что!? Что вы сказали? – с радостной надеждой переспросил он.

– Я уверен, что ваш сын до последних дней жизни оставался честным человеком, солдатом, советским патриотом…

Голос майора звучал твердо.

– А письмо? Оно ведь написано его почерком? – простонал профессор.

– Почерк можно подделать. И это письмо – явная подделка, – решительно заявил майор. – Это письмо писал не русский, а иностранец, изучивший русский язык. Обратите внимание на фразы: «исцелили мои раны», «в одной заграничной стране», «бог даст, увидимся». Наш советский молодой человек, особенно культурный человек, ученый, никогда не напишет так…

– Но откуда они могли узнать почерк моего сына? – спросил профессор и вдруг, нахмурив брови, ответил сам себе: – Понимаю! Последнее письмо Олега в прошлом году было мною потеряно… Его нашел Григорий Сидорович Пелипенко…

– Пелипенко, должно быть, украл у вас письмо вашего сына, профессор, – тихо, но убежденно проговорил майор. – Теперь скажите, кто вам передал эту фальшивку? – Величко помахал письмом.

– Человек, называющий себя доцентом Демидовым…

– А на самом деле он не Демидов?

– Нет! Алексея Павловича Демидова я прекрасно знаю. Талантливый археолог и чудесный человек. Я удивлен, почему он покинул Советский Союз…

– А кто вам сказал, что Демидов покинул Родину?

– Этот человек… Он говорит, что Демидов сейчас за границей и что сам передал ему свой паспорт…

Резко и продолжительно зазвонил телефон.

– Капитан Зайченко слушает! – досадливо проговорил в трубку капитан, которому явно не хотелось терять нить разговора с профессором. – Здравствуйте, Андрей Константинович! – уже другим, более приветливым тоном поздоровался он. – Что?! Рабочий археологической экспедиции хочет сделать мне интересное сообщение? Так давай его сюда! Хорошо! Жду! – Он положил трубку и пояснил: – Звонил секретарь райкома. К нему обратился какой-то рабочий из археологической экспедиции… Я сказал, чтобы он прислал его сюда…

Майор одобрительно кивнул головой и заботливо сказал профессору:

– Скажите, профессор! Этот самый тип, именующий себя Демидовым, предъявлял вам какие-нибудь требования?

– Требования? – Качемасов пожал плечами. – Нет! Впрочем, он сказал, что у него есть просьба, но он ее изложит при следующей встрече…

Вся фигура Качемасова выражала тяжелую, смертельную усталость.

– Вам нужно отдохнуть, товарищ Качемасов! – ласково сказал Величко. – Надя! Отправляйтесь-ка с профессором в гостиницу!

– Я лучше пойду в свой лагерь, – усталым тоном возразил профессор.

– Ни в коем случае! – Майор ласково сжал руку Качемасова. – Сейчас, товарищ Качемасов, мы будем вас просить не мешать нам. Идите отдыхать в гостиницу…

Нетвердой походкой, опустив голову, Качемасов вышел из кабинета. Надя заботливо поддерживала его под руку.

– Капитан Зайченко! – жестким, суховатым тоном приказал майор. – Сейчас вы отправляйтесь в дом лесника Пелипенко, осмотрите его как следует и будете ждать, не появятся ли там гости. Мы с лейтенантом Белявиным возьмем на себя лагерь экспедиции и группу диверсанта, именующего себя Демидовым… Наша машина сейчас должна подойти… – Майор взглянул на Николая, – Придется захватить с собой Надю, кроме нее никто не знает дороги в этот самый монастырь…

В дверь постучали.

– Да! – крикнул Зайченко. – Войдите!

В дверях показался рослый, широкоплечий парень. Худощавое лицо его было потным и грязным. Мгновение он удивленно смотрел на лейтенанта Белявина, потом кивнул ему и повернулся к капитану.

– Виталий Здравников! Рабочий археологической экспедиции! – представился он, смело глядя на Зайченко зоркими карими глазами.

– Садитесь, товарищ Здравников! – мягко сказал майор, указывая на диван. – Рассказывайте!

Здравников недоумевающе покосился на плотного пожилого человека в штатском, уверенно распоряжавшегося в кабинете капитана.

– Мой рассказ будет коротким, – начал он. – Недавно меня перебросили в группу археолога Демидова, работающую в древнем монастыре, в горах. Так вот, я хочу сообщить, что этот самый Демидов и его помощник Струев – никакие не археологи, а самые настоящие жульманы.

– Почему вы сделали такой вывод? – заинтересовался майор.

– А потому, что вчера они попрятали в свои рюкзаки разные золотые висюльки, которые мы нашли в могиле. Чуть не подрались между собой. И мне давали золотую цепочку… Я вроде как взял, а ночью дал тягу из этого самого монастыря… Разве можно вещи, по которым ученые древнюю жизнь определяют, по карманам рассовывать! Это же только самые бессовестные кусочники делать могут…

Голос Здравникова звучал откровенным возмущением. Майор одобрительно смотрел на горячащегося, взволнованного парня.

– Они хуже жуликов, товарищ Здравников! – прямо сказал он. – У нас есть к вам просьба. Сможете вы проводить нас к этому самому монастырю? Никто из нас не знает туда дороги…

– Конечно, смогу! Хоть и устал, а смогу… Я еще заметил, товарищ начальник…

За окном послышалось шипение тормозов остановившейся автомашины.

– А вот и наша машина! – воскликнул майор, подходя к окну. Взглянув в окно, он удивленно воскликнул: – Нет, это не наши! Как видно, еще одна неожиданная новость!

За дверями раздалось изумленное восклицание девушки-секретаря, потом какая-то возня. Дверь широко распахнулась и в кабинет влетел худощавый парень со скрученными позади руками. Землистое лицо его было злобным и страшным, глаза горели недобрым блеском. За ним, пыхтя и отдуваясь, вошел потный, лысый толстяк с пистолетом в руке.

– Фу! Еле доставил этого хлюста! – облегченно вздохнул толстяк.

– А чего ты его припер ко мне, товарищ Затулыворота? Что он натворил? – удивленно пробасил Зайченко.

– Что натворил? Профессора нашего, Тихона Тихоновича, хотел застрелить! Злыдень!

– Как? – воскликнул майор.

– А так! – ответил Затулыворота, отирая потное лицо рукавом вышитой рубашки. – Лежу это я у себя в палатке… Только-только проснулся… Вдруг слышу – шепчется кто-то около палатки. Слышно, что шепчутся, а слов разобрать невозможно. «Ну, думаю, к чему доброму человеку шептаться?» Приподнял полу палатки и глянул: вижу – стоит лесник Пелипенко и подает этому злыдню пистолет. А морда у него самая бандитская… Я осторожно вылез из палатки, засел в кусты – и слежу. Тут злыдень спрятал пистолет – и бегом по тропке. А я за ним. Запарился, но бегу. Он засел в кустах, а я почти рядом с ним схоронился… Вдруг он приподнялся да как ахнет из своего пистолета. Один раз, потом другой. Я тут на него и налетел сзади… Пистолет отнял, трахнул его рукояткой по голове… Ну, он и заскучал. Глянул я поверх кустов – вижу, Тихон Тихонович шагает, не попал в него, значит, злыдень. Ну, я в сердцах, по правде сказать, еще пару раз подвесил этому типу, а потом связал ему руки его же пояском и сюда на машине доставил. Только по дороге он чуть не утек, еле мы его с шофером поймали…

– Ясно, товарищ Затулыворота! Молодец! – пробасил капитан Зайченко.

– Действительно молодец! – подтвердил майор и внимательно посмотрел на задержанного.

Тот стоял, потупив голову и кусая тонкие, злые губы.

– Кто вы? – спросил его майор.

– Студент МГУ Петр Зотов, – насмешливо и злобно прошипел задержанный.

– А другое ваше имя, настоящее?

Задержанный передернул плечами.

– А другое я вам не скажу!

– Как хотите! – с подчеркнутым безразличием пожал плечами майор Величко. – Откровенным признанием вы могли бы облегчить свою участь. Нам все известно – начиная с вашей высадки на парашютах и зверского убийства археолога. Сейчас все ваши сообщники – и ваш главарь, именующий себя доцентом Демидовым, и резидент, маскирующийся под лесника, – уже арестованы…

Белявин внимательно смотрел на ноги диверсанта. Он был обут в грубые, широконосые ботинки и когда переступал с ноги на ногу, о пол звонко щелкали подковки.

Худое, злобное лицо диверсанта дрогнуло. Глаза тревожно забегали по комнате.

– Скажите, – хрипло заговорил он, – правда, что у вас, в России, в случае признания… в случае сообщения важных сведений… смягчается наказание?

– Правда! – уверенно ответил майор.

Диверсант опустил голову и задумался. Майор молчал.

– Хорошо! – проговорил задержанный, взглянув на майора. – Я вижу, что игра проиграна, надо спасать свою голову. Слушайте все! Я делаю важное сообщение! Час тому назад «Сириус-семь» должен был встретиться с этим самым изобретателем, подполковником Ушаковым, увести к себе домой, а там мои друзья вымотают у него секрет изобретения…

Капитан Зайченко чертыхнулся и вскочил с кресла. Майор Величко бросил на него спокойный, холодный взгляд.

– Хорошо, мы проверим ваше сообщение! – спокойно сказал он диверсанту. – Капитан! Распорядитесь увести арестованного…

Когда диверсант и Зайченко вышли из комнаты, майор торопливо поднялся со стула.

– Надо срочно ехать к этому самому Пелипенко. Мы поедем все вместе! – Он выглянул в окно. – А вот, кстати, и наша машина подошла…