Текст книги "Чужой след"

Автор книги: Василий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 20

Надя не смогла в условный день приехать в Каширскую. Вернувшийся от Демидова Пелипенко передал профессору записку. Демидов сообщал, что ему удалось обнаружить очень интересное древнее захоронение, и просил профессора немедленно приехать к нему и прислать одного рабочего для дальнейших раскопок.

Тихон Тихонович заволновался:

– Это очень интересно! Очень интересно! – приговаривал он, быстро шагая взад и вперед по палатке. – Григорий Сидорович! Сейчас же седлайте лошадей! Больше оттягивать поездку я не могу, хотя и здесь достаточно дел. Поедем мы с Надеждой Константиновной, вы и один из рабочих… Кого же нам послать в группу Демидова?

– Здравникова надо направить! – посоветовал Пелипенко. – У других семьи в Каширской, не стоит их совсем разлучать… А Здравников один, так сказать, вольная птица…

– Правильно! – кивнул головой Качемасов. – Предупредите Здравникова! Выезжаем сейчас же после завтрака.

Через час Надя и Тихон Тихонович уже покачивались в удобных казачьих седлах. Пелипенко и Здравников от лошадей отказались.

Старый лесник шел впереди легкой покачивающейся походкой старого следопыта-охотника.

Профессор с увлечением рассказывал о далеком прошлом – о Тмутараканском княжестве, о битвах русских с половцами, посягавшими на русскую землю…

Здравников все время старался держаться поближе к профессору и с интересом слушал его рассказы.

– Тихон Тихонович, смущаясь, – заговорил он. – Как это можно все так хорошо знать о давно прошедших годах? Ведь ни книг, ни летописей от того времени не сохранилось… А вы так рассказываете, словно сами жили в ту пору…

Качемасов ласково посмотрел на рабочего, который с самого начала привлекал его своей жадной любознательностью. Он охотно начал рассказывать о старинных летописях, о древних сказаниях, о находках археологов.

Надя молчала. Она думала о том, что за открытие сделал доцент Демидов. И в то же время ее мучила мысль, что она не сумеет сообщить Николаю о своих подозрениях.

Дорога становилась все более дикой и живописной. Огромные пихты вздымали к небу свои вершины. Пышные, белые цветы медуницы цеплялись за стремена. Дорожка то шла по каменным карнизам, над которыми вздымались отвесные скалистые стены, то сбегала в низины и извивалась между стволами деревьев…

Было около трех часов, когда Пелипенко остановился около еле заметной тропинки, круто поднимавшейся в гору, и сказал:

– Дальше на лошадях не проедешь… Тут метров триста придется пешком пройти, а там и будет это самое ущелье, где я каменный крест нашел…

Профессор легко соскочил с седла.

– Ну что же, пойдемте пешком! – весело проговорил он, помогая Наде слезать с лошади.

– Ты, парень, пока останься здесь с лошадьми! – сказал Пелипенко Здравникову. – А то медведи здесь, случается, погуливают.

Он снял с плеча ружье и из обоих стволов выстрелил вверх. Горы загрохотали перекатывающимся эхом.

– Зачем это? – удивился профессор.

– Чтобы знали, значит, там, наверху, что мы прибыли, – улыбнулся проводник. – Да и насчет зверишек полезно это, вроде предупреждения, чтобы не совали сюда свои носы. Ну, пошли!

Каменистая тропинка, извиваясь между скал, поднималась все выше, Наконец она круто завернула направо и уперлась в грубо вырубленные каменные ступени. Дальше в мрачных скалах виднелась узкая полутемная щель.

– Вот он, этот самый древний монастырь, – указал рукой на щель Пелипенко.

Оттуда, из темной щели, выбежал смуглолицый, широкоплечий парень. Тряхнув рыжеватыми, кудрявыми волосами, он улыбнулся и крикнул:

– Добро пожаловать! – Потом он подошел к профессору и глядя на него дерзкими серыми глазами, представился: – Павел Струев, студент третьего курса МГУ…

– Здравствуйте, товарищ Струев… – Профессор пожал ему руку и спросил: – А где же Алексей Павлович?

– Вот я, Тихон Тихонович! – из щели по казался седоволосый улыбающийся человек в круглых роговых очках. – Здравствуйте, Тихон Тихонович, здравствуйте, дорогой!

Человек энергично потряс руку профессора. Надя увидела, как удивленно округлились глаза Качемасова. Но Пелипенко загородил от нее профессора и встревоженно покачал головой:

– Да на вас, девушка, лица нет! Не привыкли лазить по нашим кручам? Идите сюда, в холодок, отдохните!

Он почти насильно потащил ее в тень высокой скалы, где была разбита палатка.

– Позвольте! – воскликнул профессор.

– Нет, нет, дорогой Тихон Тихонович! Прежде всего я имею сообщить вам исключительно важное, секретное известие… Прошу вас, прошу!

Человек в очках подхватил профессора под руку и увлек его в темноту каменной щели.

– Ну, как вы себя чувствуете, Наденька? – хлопотал Пелипенко. – Павлуша, дай холодной водички, а то сомлела девушка…

– Да что вы, Григорий Сидорович! – удивилась Надя, – Я прекрасно себя чувствую! Только запыхалась немножко…

– И не говорите! – замахал руками Пелипенко, – Не говорите! По лицу видно, что у вас сердечко зашлось! Нате, попейте водички холодненькой!

Надя с удовольствием напилась очень холодной, чистой воды.

– Ну, Павлуша, расскажи Надежде Константиновне о вашей находке, – попросил Пелипенко. – Я-то мало в этом понимаю, для меня мертвяк – и есть мертвяк, кости одни.

– Представьте! – уверенным тенорком заговорил Струев. – Прямо под выбитым на камне крестом мы обнаружили древнее захоронение. Скелет, меч в богато украшенных ножнах, предметы домашнего обихода…

Он долго и подробно описывал, как лежал скелет, как выглядят найденные возле него предметы, как прекрасно сохранились кольчуга и меч…

Надя с интересом слушала студента, на время от времени нетерпеливо поглядывала на узкую щель и на свои ручные часы. Разговор профессора и Демидова что-то затягивался…

Наконец, почти через час, из темной щели легко выбежал человек в очках.

– Ах, простите! – приветливо улыбаясь, извинился он перед Надей. – Я вам не представился! Доцент Демидов, Алексей Павлович Демидов! – Он пожал Наде руку. – Увидел старого друга Тихона Тихоновича и голову потерял, стал невежей…

Демидов улыбался такой приветливой, широкой улыбкой, так открыто и весело смотрели его серые глаза, что Надя подумала:

«Какой хороший человек!»

– Прошу вас! – пригласил Демидов. – Профессор нас ждет!

Он пропустил Надю вперед. Несколько метров пришлось пройти в полумраке, почти ощупью. Потом узкая щель окончилась, и Надя очутилась на треугольной площадке, со всех сторон окруженной высокими скалистыми стенами. Прямо против входа она увидела выбитый на скале большой выпуклый крест. Под ним в скалистой земле была выкопана яма.

Надя оглянулась по сторонам, отыскивая профессора. Качемасов сидел в углу на каменной плите, как-то согнувшись и подперев голову руками. Вся поза его выражала какое-то смятение и растерянность. Дышал он часто и тяжело.

– Тихон Тихонович! – бросилась к нему Надя.

Но Демидов мягко и настойчиво увлек ее к яме.

– Не беспокойте профессора! – прошептал он. – У него небольшой сердечный припадок. Результат крутого подъема… Скоро все пройдет…

Он, с энтузиазмом, горячо начал рассказывать о находках в могиле древнего русского богатыря.

Взглянув на гребенчатый шлем и широкий прямой меч, Надя с удивлением посмотрела на Демидова. И шлем и меч походили на греческие, а доцент говорил о русском богатыре…

– Замечательная историческая находка, не правда ли, профессор? – воскликнул Демидов, любуясь шлемом.

– Да, находка замечательная! – каким-то вялым тоном подтвердил профессор.

Надя поразилась этому безразличию – она привыкла видеть профессора оживленным, влюбленным в свое дело, горячим и энергичным.

Демидов еще некоторое время с энтузиазмом рассказывал о ценных находках.

– Тихон Тихонович! Мы здесь ночевать будем или обратно поедем? – спросил Пелипенко. – Коли обратно ехать, то уже пора, надо засветло выбраться на дорогу…

– Пожалуй, поедем обратно! – нерешительно проговорил профессор. – Да, да! – он вскочил на ноги. – Едем в лагерь! Мне нужно подумать… Серьезно подумать!

– Подумайте, Тихон Тихонович! – кивнул головой Демидов. – Я буду у вас через три дня, в пятницу. Но, может быть, вы пообедаете у нас?

– Нет, нет! Надо ехать! – твердо заявил профессор.

На обратном пути, когда спускались по каменистой тропинке к лошадям, Демидов все время осторожно и бережно поддерживал Качемасова под руку.

«Какой хороший, заботливый человек!» – снова подумала Надя.

Садясь на лошадь, она бросила взгляд на профессора. Демидов подсаживал его в седло и что-то шептал ему. И вдруг Надя увидела его взгляд, который ей показался холодным и злым. Но археолог повернул голову, и снова Надя увидела его прежние, ласковые глаза и приветливую улыбку.

«Как могут искажать взгляд человека очки!» – удивилась Надя.

– Поехали? – спросил Пелипенко и обернулся к Здравникову. – А ты, парень, значит останешься здесь, в распоряжении товарища Демидова!

Всю дорогу до лагеря профессор выглядел не то больным, не то страшно расстроенным. В лагере он отказался от ужина и, сославшись на головную боль, ушел в палатку и лег спать…

Глава 21

Николай Белявин возвращался из Псехского леспромхоза.

Он мысленно еще раз анализировал результаты своей поездки и с горечью убеждался, что она ничего не дала.

Николай пробыл в поселке леспромхоза целые сутки, беседовал с директором, с секретарем партийной организации, с начальниками участков и рядовыми лесорубами. Леспромхоз располагал постоянными, стабильными кадрами рабочих. В уютном благоустроенном поселке жили хорошие, советские люди, жили оседло, с семьями, с собственным небольшим хозяйством. Все они давно знали друг друга, были связаны дружбой и общей работой. За время, прошедшее со дня появления неизвестного самолета, в леспромхозе было вновь принято на работу всего несколько человек. С ними Николай беседовал, он видел их документы, хранящиеся в отделе кадров. Никто из них не внушал никакого подозрения…

«Где же может прятаться враг? – снова и снова задавал себе один и тот же вопрос Белявин. – Может быть, он скрывается в лесных дебрях? Едва ли! Не для того зарубежный хозяева посылали его на советскую землю! Да и передачи таинственной радиостанции свидетельствовали о том, что враг не бездействует, что где-то рядом он подготавливает или уже подготовил какое-то черное дело. Ведь не будет же диверсант, рискуя жизнью, передавать в эфир ничего не значащие сведения!»

И опять перед его взором возникло насмешливое лицо лесника Потапова. Николай невольно подумал: «Если б не отпустили ею, может быть, таинственная станция не работала бы?»

Белявин нервно передернул плечами и закурил. Машина все еще пробиралась по узкой десной дороге. Высоченные пихты простирали над нею свои широкие лапы, от которых ею земле стлались причудливые тени. Упругий встречный ветер нес приятный смолистый запах хвойного леса, согретого жарким весенним солнцем.

«Хорошо-то как!» – подумал Белявин и улыбнулся.

Из-за поворота дороги показался мотоциклист. Маленькая машина то и дело подпрыгивала на колдобинах, но водитель не сбавлял скорости.

«Куда он несется, как сумасшедший?» – удивился Белявин.

Мотоциклист резко затормозил посреди дороги и поднял руку.

– Наш! – проговорил шофер, останавливая газик.

Только сейчас Белявин узнал мотоциклиста – это был голубоглазый сержант Ольхин.

Сержант соскочил с мотоцикла, подбежал к машине и, четко козырнув, проговорил:

– Товарищ лейтенант! Генерал приказал вам как можно скорее явиться к капитану Зайченко. Велено передать, что очень срочное дело…

Белявин откинулся на сидении.

«Неужели что-нибудь случилось? – подумал он. – Неужели я проглядел, не сумел предупредить!»

– В Каширскую! Как можно скорее! – приказал он шоферу.

Шофер с места дал скорость. Машина запрыгала по ухабистой дороге. Встречный ветер стал таким плотным, что было трудно дышать, и лейтенант опустил ветровое стекло.

Всю дорогу до Каширской Белявин нетерпеливо смотрел на спидометр – ему казалось, что машина еле-еле движется, хотя стрелка показывала скорость шестьдесят километров.

«Неужели что-нибудь произошло!» – все время думал он.

Торопливо, даже не стряхнув пыль со своего костюма, Николай вбежал в кабинет Зайченко.

За столом капитана он увидел знакомую плотную, уверенную фигуру майора Величко. Зайченко сидел на диване и обычно веселое, улыбающееся лицо его выглядело хмурым и озабоченным.

– Товарищ майор… Лейтенант Белявин… прибыл, – задыхаясь от волнения, доложил Николай.

– Садитесь, лейтенант! – тихо проговорил Величко, и по его подчеркнуто тихому голосу, по особенному, холодноватому тону Николай понял, что произошло что-то неожиданное и страшное.

Стараясь сдержать волнение, Белявин порывисто опустился в кресло.

Майор Величко провел ладонью по лбу.

– Какие новости, лейтенант? – спросил он.

– Новостей у меня нет, товарищ майор, – ответил Белявин. – Если не считать того, что мне удалось обнаружить таинственную рацию…

Майор нетерпеливо махнул рукой.

– Об этом я знаю… Знаю, что вы докладывали подполковнику… Меня интересует, не произошло ли чего-нибудь особенного в археологической экспедиции. Когда вы в последний раз видели Надю?

– Несколько дней назад, – обеспокоено проговорил Белявин. – Вчера она не явилась почему-то на условное место вечером…

Зазвонил телефон. Капитан Зайченко неторопливым движением снял трубку.

– Зайченко! – недовольным баском проговорил он. – Ну да, капитан Зайченко! Кого? Лейтенанта Белявина? Можно!

Николай взял трубку. Звонил младший лейтенант – дежурный по лагерю. Он сообщил Белявину, что его уже давно ожидает жена.

– Надя? – удивился Николай.

– Я не знаю, товарищ лейтенант, как зовут вашу жену, – ответил дежурный.

Белявин увидел, что майор выжидательно смотрит на него. Прикрыв ладонью микрофонную трубку, он сказал:

– Звонят из лагерей… Там ждет меня Надя…

– Значит, что-то случилось в экспедиции, – прервал его майор Величко. – Сейчас же езжайте, немедленно. И быстрее возвращайтесь обратно…

– Хорошо! Я сейчас приеду! – проговорил в трубку Белявин. – Откуда вы узнали, что я у капитана Зайченко? А! Сержант Ольхин доложил! Ясно! Еду!

Он положил трубку…

Глава 22

Утро было тихим и солнечным, но в лагере экспедиции ощущалась какая то смутная тревога. Как обычно, все поднялись с рассветом, чтобы после завтрака отправиться к месту раскопок. Но профессор Качемасов не вышел из своей палатки.

– Тихон Тихонович! Идите кушать! – крикнула Надя, готовившая в этот день завтрак.

– Спасибо, не хочу, – каким-то безразличным, словно больным голосом ответил профессор.

Позавтракали без него. Рабочие и Петр Зотов, взяв лопаты, присели в тени кустов, ожидая распоряжений профессора.

Надя решительно вошла в палатку и спросила:

– Тихон Тихонович, можно к вам?

– Да.

Откинув брезентовую перегородку, она вошла к профессору.

Качемасов, одетый, в пыльных сапогах, лежал на своей койке, подложив под голову руки. Его лицо приняло желто-землистый оттенок, глаза лихорадочно блестели.

– Что с вами, Тихон Тихонович? – испуганно воскликнула Надя.

– Ничего…

Голос профессора, вялый и безразличный, еще больше испугал Надю.

– Тихон Тихонович, вы больны? Я сейчас пошлю за врачом…

– Нет, врача мне не надо, – твердо ответил Качемасов. – Врач здесь не поможет…

– Так что же с вами, Тихон Тихонович?

Худощавое лицо профессора передернулось, словно от невыносимой боли.

– Мне приходится решать одну очень сложную проблему, милая девушка, – уже более мягким тоном объяснил он. – Надо очень серьезно подумать… Я получил неожиданное известие…

– Что-нибудь очень неприятное, Тихон Тихонович? – сочувственно спросила Надя.

Худощавое, строгое лицо профессора снова передернулось.

– Да, моя милая девушка! – дрогнувшим голосом проговорил он. – Воскрес самый близкий для меня человек, которого я до сего времени считал погибшим…

– Ваш сын!? – догадалась Надя. – Где он? Поздравляю вас, Тихон Тихонович!

Качемасов словно в изнеможении закрыл глаза и чуть слышно прошептал:

– Лучше бы он оставался мертвым, чем так воскресать…

– Что вы говорите, Тихон Тихонович! – удивленно и растерянно прошептала Надя. – Ведь это же – ваш сын…

Усталые, покрасневшие глаза Качемасова загорелись сухим, гневным огоньком.

– В нашем роду никогда не было подлецов! – озлобленно воскликнул он. – Подлость – это самое скверное, до чего может унизиться человек… – Глаза профессора потухли, плечи опустились, словно эта гневная вспышка окончательно обессилила его. Он сжал голову руками и еле слышно закончил: – Вы не сердитесь на меня… Мне необходимо побыть одному…

Надя вышла из палатки.

– Ну, что? – тревожно спросил ее Пелипенко.

– Профессор просит его не беспокоить! – пожала плечами Надя.

Пелипенко задумчиво разгладил бородку и сдвинул густые брови.

– Да-а! – протянул он. – Я, конечно, человек маленький… Но по моему разумению, вам надо брать рабочих и идти на раскопки… Нельзя, чтобы дело стояло. А я останусь с Тихоном Тихоновичем, мы ведь с ним старые друзья…

Надя задумчиво посмотрела на проводника.

– Нет, Григорий Сидорович! – решительно сказала она. – Взять на себя руководство раскопками я не могу. У профессора свой план, свои методы, я могу все испортить…

– Так что ж, значит, пусть люди сегодня баклуши бьют и напрасно деньги государственные получают? – сердито спросил Пелипенко.

– Люди работали, не считаясь со временем, и сегодня можно им предоставить внеочередной выходной…

Пелипенко несколько минут молчал. Потом он пожал плечами.

– Ну, дело ваше! Идите тогда, отпускайте людей… А я попробую сам с Тихоном Тихоновичем поговорить…

Он направился к палатке.

– Товарищи, сегодня работать не будем! – объявила Надя.

– Это почему же? – удивился Затулыворота.

– Профессор заболел…

Затулыворота огорченно покачал головой и погладил свою коричневую от загара лысину.

– Ай-ай-ай! – проговорил он. – Что же это с Тихоном Тихоновичем сробылось?

– Может, за врачом слетать!? – предложил Иван Перепелица. – У нас в станице есть такой врач – мертвого на ноги поставит…

– Нет, Тихон Тихонович от врача отказался…

Ведь вот какая беда случилась! – снова заговорил Иван. Его простое, скуластое лицо приняло печальное выражение. – Такой золотой человек – и вдруг заболел! – Он заговорщически подмигнул Наде. – А то давайте я все же съезжу в станицу за врачом! Нашего доктора везде знают – заслуженный врач РСФСР! Он, знаете, какие чудеса делает? У нас вот был случай с садоводом – дедом Остапчуком…

Перепелица принялся подробно рассказывать, как дед Остапчук простудился и у него отнялись ноги и как его лечил станичный врач. Но закончить рассказ Ивану не удалось: из палатки вдруг донесся сердитый крик профессора:

– И вы мне это советуете! Вы! – неожиданно визгливым, срывающимся голосом кричал профессор. – Да как же вам не стыдно?

Пелипенко что-то возразил приглушенным, еле слышным голосом.

– Убирайтесь из палатки! Вон! – закричал профессор.

Рабочие удивленно переглянулись. Пелипенко вышел из палатки злой и смущенный.

– Блажит наш Тихон Тихонович, – объяснил он. – Я ему предложил с хутора бабку одну позвать, которая травами любую хворобу лечит… А он закричал на меня и выгнал… В общем, хлопцы, сегодня можете идти по домам, работать не будем.

Махнув рукой, проводник с сердитым видом направился к лесу.

– Ну что ж, пошли, Захар? – спросил брата Иван Перепелица.

– Пошли! – пожал плечами Захар.

Затулыворота внимательно посмотрел вслед Пелипенко своими прищуренными острыми глазами и, погладив запорожские усы, сказал:

– Идите, хлопцы, я отсыпаться буду… Эх, и задам пана храповицкого! Жинка-то моя сегодня на работе. Так не все ли равно где спать – в хате или в палатке…

Вскоре в лагере стало тихо. Братья Перепелицы ушли в Каширскую. Пелипенко и Зотов сидели в тени и о чем-то тихо беседовали.

Надя вошла в палатку и присела на свою узкую, скрипучую койку. На половине профессора было тихо…

«Что здесь у нас происходит? – размышляла Надя. – Чем объяснить эту внезапную болезнь профессора? Сердечным припадком? Но ведь когда он поднялся на гору к древнему монастырю, чувствовал себя отлично? Значит, он заболел только после секретного разговора с Демидовым? Что такое мог сказать Демидов о сыне профессора? Какую страшную весть он сообщил, что бодрый и сильный человек вдруг превратился в дряхлого старика?»

Надя вспомнила удивленное восклицание профессора при встрече с доцентом. Страшный, злобный взгляд Демидова, который ей удалось уловить…

«Наверное, они поспорили! – догадалась она. – Поспорили из-за происхождения какой-то находки, может быть, даже из-за того, что шлем найден в старом монастыре – русский или греческий… Но неужели научный спор перешел у них во взаимные оскорбления?»

Надя вздохнула. Она чувствовала, что рядом с нею происходит что-то непонятное и страшное, но что именно – никак не могла понять.

«А может быть, Демидов не при чем? Может быть, профессор получил какое-нибудь письмо, в котором сообщалось, что-нибудь о его сыне? Нет! Именно разговор с Демидовым убийственно подействовал на профессора. Конечно, это Демидов сообщил о каком-то проступке Качемасова младшего, проступке, который сам профессор считает подлостью… Но, значит, сын профессора жив? – Надя торопливо надела соломенную шляпу. – Обо всех этих таинственных происшествиях следует рассказать Николаю!» – решила она и выбежала из палатки.

– Куда, Надежда Константиновна? – окликнул ее Пелипенко.

– Пойду погуляю немного, Григорий Сидорович, – безразличным тоном ответила Надя.

– Ну, гуляйте, гуляйте! – одобрительна проговорил проводник.

Дорогу к военным лагерям Надя знала хорошо. По узкой тропинке, извивающейся между кустами орешника, она направилась к просеке.

Солнце поднималось все выше. В кустах пересвистывались птицы. Крупные ромашки клонили бело-желтые головки к тропинке. Утро было таким хорошим, спокойным, ясным, что у Нади постепенно прошла вся ее тревога.

«Может быть, выдумала я все эти таинственные обстоятельства? – подумала она. – Возможно, профессор действительно просто-напросто заболел. Ведь он уже не молодой человек. Или, правда, поругался с Демидовым».

У входной арки ее остановил автоматчик. По его вызову пришел молодой, подтянутый младший лейтенант с красной повязкой на рукаве.

– Вам кого? – спросил он у Нади.

– Мне лейтенанта Белявина… Очень срочно!

– Сейчас позову!

Младший лейтенант, поскрипывая новенькими сапогами, ушел в домик. Минут через пять он вернулся.

– Лейтенанта Белявина, к сожалению, сейчас в лагерях нет, – сказал он.

– А когда он вернется?

– А вы кто будете? – заинтересовался офицер.

– Я его жена…

– Думаю, что товарищ Белявин вернется часам к двум…

– Хорошо, я подожду!

Младший лейтенант сочувственно посмотрел на Надю.

– Я сейчас попрошу разрешения пропустить вас в наш клуб, – предложил он. – Там удобнее…

– Не нужно! – отказалась Надя. – Я, если разрешите, посижу вон там под деревьями…

Она отошла в сторону и расположилась на траве, в тени старого корявого дуба. Время тянулось очень медленно, я Надя нетерпеливо поглядывала на свои ручные часы.

Младший лейтенант несколько раз выходил из домика и поглядывал на нее. Потом он принес растрепанную книгу и, смущенно покраснев, предложил Наде:

– Вот, если хотите, очень интересная книга – «Быстроногий олень». Она не даст вам скучать.

– Спасибо! – поблагодарила Надя и взяла книгу.

Сначала она читала невнимательно, но потом книга так увлекла ее, что она забыла об окружающем…

– Надюша! – окликнул ее знакомый голос.

Она подняла глаза.

К ней бежал Николай, одетый в штатский костюм. Надя улыбнулась и протянула ему обе руки.

Николай крепко сжал эти маленькие руки и сел рядом с ней на траву.

– Я так беспокоился, – проговорил он, вглядываясь в родные светлые глаза. – Почему ты позавчера не приехала в Каширскую? Что у тебя случилось?

– Я ездила с профессором Качемасовым в группу доцента Демидова. Ничего особенного не случилось… Но у меня есть некоторые сомнения. Может быть, это просто выдумка и ты посмеешься над ними…

– Нет, рассказывай, Надюша! – серьезно сказал Николай.

Надя подробно рассказала о странной болезни профессора Качемасова, о том, какое удивленное выражение появилось на лице профессора, когда он увидел Демидова, об ошибке Демидова, принявшего греческое вооружение за русское, о последней беседе с профессором.

Николай слушал внимательно, и его густые брови все больше сдвигались над серыми посуровевшими глазами.

– Скажи, Надюша, а эти самые студенты хорошо знают археологию? – спросил он.

– Что из себя представляет Струев – я не знаю. А Зотов археологию, конечно, знает, но как-то странно, поверхностно.

– Твои сообщения могут оказаться очень серьезными, – задумчиво проговорил Николай. Несколько минут он молчал, а затем решительно поднялся с травы. – Едем, Надюша, в Каширскую. Сейчас я вернусь с машиной.

Николай торопливо направился к проходной, Минут через десять из-за кустов появился «газик»-вездеход. Николай, уже одетый в военную форму, сидел рядом с шофером.

– Садись, Надюша! – крикнул он.

Когда Надя уселась на заднее сидение, он протянул ей какой-то сверток.

– Подкрепись немного, женушка! – ласково сказал он. – Здесь бутерброды с икрой… Ты ведь с самого утра голодная…

«Газик» помчался по лесной дороге…