Текст книги "Чужой след"

Автор книги: Василий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Василий Алексеевич Попов
Чужой след

Глава 1

В кабинете майора Величко – спокойный полумрак. Плотные шторы на окнах были наглухо задвинуты, зеленоватый свет настольной лампы освещал письменный стол, неяркими бликами играл в стеклянных дверцах больших книжных шкафов. Обстановка комнаты напоминала кабинет ученого. Да и сам майор, плотный, сутуловатый, с очень высоким выпуклым лбом и прямым взглядом задумчивых глаз, прикрытых роговыми очками, походил на профессора, погруженного в научную работу…

Беззвучно приоткрылась дверь и показался молодой подтянутый офицер.

– Товарищ майор, лейтенант Белявин…

Величко оторвал свой взгляд от стола, посмотрел на вошедшего и нетерпеливо махнул рукой:

– Ладно! Садитесь к столу, Николай Борисович…

Офицер опустился в кресло и выжидательно уставился на майора. Он догадался, что дело предстоит серьезное, – только в таких случаях майор переходил на официальное «вы». На столе перед Величко лежала подробная топографическая карта. Несколько секунд майор разглядывал ее. Потом посмотрел на офицера и заговорил:

– Вчера, в 22 часа 40 минут, неизвестный самолет нарушил границу в районе побережья, около селения Тихоновка. Он держал курс на восток. Но через двадцать минут его засекли радиолокаторы, расположенные на хуторе Садовом, находящемся, как видите, на северо-востоке от Тихоновки, а еще через двадцать минут он пролетел над Подгорным – то есть лег на обратный курс. Через пятнадцать минут он был перехвачен нашими истребителями. Самолет-нарушитель в районе Псехе открыл огонь, а затем был сбит истребителями и утонул в море. Нам необходимо раскрыть тайну этого визита… Зачем неизвестному самолету понадобилось совершать этот опасный полет?

Майор замолчал и выжидательно посмотрел на лейтенанта.

– Сбросил парашютистов?! – высказал предположение Белявин.

– Я тоже так думаю! – кивнул головой майор. – Вероятно, высажена группа шпионов и диверсантов. В каком районе, вы полагаете, следует искать незваных гостей?

Николай взглянул на лежавшую на столе карту.

«От Тихоновки самолет летел прямо на восток… Очевидно, для того, чтобы обмануть пограничников, – раздумывал он. – Но затем он лег на свой курс – оказался над Садовым… Дальше начинается глухой горный район, покрытый густыми лесами. Где-то над ним самолет повернул на Подгорное и пошел обратно к морю..»

Белявин взял линейку и красный карандаш. Быстро наложив линейку на карту, он провел одну линию через Тихоновку – Садовое, другую через Подгорное – Псехе. Линии сошлись под острым углом около станицы Каширской.

– Думаю, что искать врагов нужно здесь, товарищ майор! – решительно сказал он.

Майор кивнул и положил руку на плечо Николая.

– Правильно! Именно здесь, в районе Каширской, нам нужно искать врагов… – Майор снял руку и продолжал: – Думаю, что полет таинственного самолета находится в тесной связи с передачами радиостанции, запеленгованной военными радистами в этом районе. Кстати, шифровки все еще не расшифрованы. Район глухой – горы, леса… Как тебе известно, возле Каширской на артиллерийском полигоне испытывается изобретение инженера Ушакова. Ты слышал об этом изобретении и самом Ушакове?

Николай нахмурил брови, пытаясь вспомнить, где он встречал эту фамилию – Ушаков?

– Забыл? – улыбнулся майор. – А ведь мы вместе читали… Это был журнал «Рыбоводство и рыболовство». Помнишь статью «Летающие разведчики рыб»?

И Белявин вспомнил заинтересовавшую его статью в этом журнале. Ее автор – Ушаков рассказывал о новом аппарате, изобретенном им для поисков косяков рыбы. В воздух поднималась небольшая ракета. Она летела над морем, а установленный на ней автоматический телепередатчик посылал на берег сигналы. Наблюдатель, находящийся на берегу, на экране видел весь путь воздушного разведчика, в любую минуту знал, где находятся рыбьи косяки…

– Помню, товарищ майор! – воскликнул Николай. – Но какое отношение имеет этот аппарат к артиллеристам? Ведь он ищет рыбу?

– Совершенно верно! – кивнул головой Величко. – Назначение нового аппарата – искать рыбьи косяки… Но дело в том, что изобретатель Ушаков, с разрешения начальства, испытывает свое изобретение в горно-лесистой местности…

– Не понимаю! – пожал плечами Николай. – Какая связь между рыбьими косяками и горно-лесистой местностью?

– Правильно! – согласился майор. – Рыбу в лесу не ловят. Но регулировку телевизионного устройства лучше производить над лесом, чем над морем, где недостаточно заметных ориентиров. – Величко задумчиво пригладил редкие рыжеватые волосы. – Да кроме того, аппарат Ушакова может быть весьма полезен не только для рыбаков…

Николай недоумевающе взглянул на своего начальника.

– Он пригодится и лесникам, и летчикам, и морякам, – продолжал майор. – С помощью этого замечательного аппарата можно будет выявлять очаги лесных пожаров, искать людей, заблудившихся в тайге, или корабли, затертые льдами. – Взгляд Величко стал строгим, – Впрочем, иностранных разведчиков интересует, конечно, не мирное применение ракеты Ушакова. Они наверняка думают о возможности ее использования для разведки чужих территорий, для военных целей…

Величко поднялся с кресла и неторопливо прошелся по кабинету.

– А ты сейчас, наверное, в душе честишь меня на все корки, Николай Борисович? – спросил он, и строгое лицо его осветила лукавая улыбка.

– Почему, Федор Иванович? – удивился Белявин.

– Да как же, сорвал я тебе, брат, твой воскресный отдых. Не знаю, как ты, а Надюша твоя наверняка вспоминает меня недобрым словом. – Лицо майора снова стало серьезным. – Ей, как жене контрразведчика, придется привыкать к неожиданностям. У нас часто так – задумаешь одно, и вдруг получается другое…

Майор нахмурил брови и четко, тоном приказа сказал:

– Сейчас же выезжайте в Каширскую. Явитесь к уполномоченному КГБ капитану Зайченко. Вместе с ним поедете в военные лагери и организуете прочесывание лесного массива. – Майор внимательно, испытующе посмотрел на Белявина. – Мне кажется, лейтенант, что возле Каширской завязывается сложный узелок. Самолет напрасно не посылали бы… Так что будьте особенно бдительны… Все время держите связь со мной. Ясно?

– Ясно, товарищ майор! – четко ответил Белявин.

В глазах майора мелькнула и погасла ироническая искорка.

– Хорошо, что ясно! Только помни, Николай Борисович, что в нашем деле ничто не лежит на поверхности. В глубь надо заглядывать, в самую глубь… И не оставлять без внимания ни одной самой ничтожной мелочи… Смотри, чтобы опять фотокорреспондента не поймать… Иди! Машина ждет!

Белявин покраснел и, козырнув, выбежал из кабинета.

Торопливо шагая по коридору, он с досадой вспоминал историю с фотокорреспондентом, о которой напомнил ему майор… Из небольшого приморского селения поступили сведения о том, что у берега обнаружена затопленная резиновая лодка неизвестного происхождения. Белявин выехал туда. Ему показался подозрительным человек в серой фетровой шляпе, фотографирующий окрестности селения. Он задержал неизвестного, у которого оказалось просроченное удостоверение фотокорреспондента одной из московских газет. При проверке неизвестный оказался настоящим фотокорреспондентом. А диверсанта, высадившегося с подводной лодки, задержали колхозники в пятидесяти километрах от приморского селения.

Тогда майор Величко, впервые за два года совместной работы, рассердился на Николая и строго отчитал его. Он говорил о том, каком внимательным и осторожным должен быть контрразведчик. С едкой иронией он высмеивал горе-разведчиков, которые непродуманно, без должных оснований подозревают всех и каждого и оскорбляют достоинство советских людей, компрометируют наши разведывательные органы. Эти суровые, справедливые слова Николай запомнил на всю жизнь…

…На улице уже было светло. Дворники мели тротуары, розовые от зари. Садовники поливали скверы, и струи воды, вырывающиеся из резиновых шлангов, тоже казались розовыми. Две девушки в рабочих, заляпанных краской, комбинезонах, перебежали дорогу перед самой машиной и, когда шофер-старшина сердито погрозил им кулаком, вдруг остановились, засмеялись и принялись махать руками.

Город просыпался – мирный, спокойный и красивый…

Глава 2

Вырвавшись на широкий степной простор, машина ускорила ход. Гладкая бетонированная дорога казалась широкой серой лентой, пересекавшей необъятный зеленый ковер весенней степи. По сторонам мелькали деревья, одетые молодой, глянцевитой листвой. Красноватый край солнечного диска показался из-за хмуро-синеватых гор, и все кругом – деревья, кусты, сочная зелень полей – заблистало алыми вспышками росинок.

Николай открыл боковое стекло машины. Свежий и ароматный ветер тугой волной ударил в лицо. С обочины дороги в высокое небо взлетел жаворонок и затрепетал крыльями в прозрачной синеве…

Поворачиваясь к окну, Белявин ощутил в кармане плаща что-то твердое. Он вынул увесистый сверток.

«И когда только Надюша успела подсунуть мне завтрак!» – растроганно подумал он.

…После окончания училища лейтенант Белявин был назначен на работу в этот южный город. Беспокойная, но увлекательная работа контрразведчика целиком захватила его. Для отдыха оставалось немного времени. Но выпадали вечера, когда он ощущал какое-то смутное недовольство собой, какую-то странную неудовлетворенность. Небольшая квартирка в такие вечера казалась ему пустой и неуютной.

Все свободные вечера Белявин старался проводить среди людей – в клубе, в кино или парке культуры и отдыха. Как-то на симфоническом концерте он познакомился с тоненькой сероглазой девушкой – Надей. Знакомство началось с того, что они поспорили о музыке Шостаковича. Николай заявил, что симфонии Шостаковича после произведений Бетховена, Чайковского, Скрябина кажутся ему нескладным грохотом труб и барабанов. Девушка рассердилась и назвала его «тугоухим». Однако, несмотря на эту ссору, она разрешила проводить себя домой. Расставаясь, они условились о новой встрече.

С этого вечера началась их дружба. А через два месяца Белявин, смущенно опустив взгляд, признался своему начальнику Величко в том, что он решил жениться, и пригласил майора на свадьбу.

Холодноватые глаза майора тогда вдруг стали ласковыми. Он крепко пожал руку Белявину, поздравил и сказал:

– То-то я заметил, что вы, Николай Борисович, в последнее время стали странно рассеянным… Вашу невесту зовут Надя?

– Да, Федор Иванович! А вы откуда знаете? – удивился Николай.

Майор с лукавой усмешкой молча показал телефонный справочник, обложка которого была сплошь исписана одним и тем же словом: «Надя. Надя. Надя!»

На свадьбе были только Надины родные и майор. Федор Иванович преподнес в подарок молодоженам радиолу. Он шутил, рассказывал интересные истории из своей богатой приключениями жизни. После свадебного ужина майор долго беседовал с Надей и с видимым интересом слушал ее рассказы. А Надя с подлинным увлечением, восторженно говорила о своей специальности археолога.

Дня через два в дружеском разговоре Федор Иванович, словно невзначай, сказал:

– По-моему, ты, Николай Борисович, не ошибся – жена твоя очень хороший человек. Она так и горит своим делом, меня чуть-чуть в археологи не сагитировала… А я люблю преданных своему делу людей…

С тех пор для Николая началась новая жизнь. Когда он, усталый или расстроенный, приходил домой, серые глаза Нади вспыхивали таким радостным светом, такой приветливой была ее улыбка, что и усталость и огорчения сразу исчезали.

Вместе с Надей Николай по выходным дням ездил на рыбалку и каждый раз восхищался детским азартом, с которым Надя тащила какого-нибудь двадцатисантиметрового линька или окуня.

В этот день они тоже собирались на рыбалку. С вечера были приготовлены удочки, в специальную «рыбацкую» корзинку Надя уложила термос с чаем и бутерброды.

Ночью Николаю приснилось, что они вдвоем сидят на берегу тихой речки. Туман цепляется за камыши, неподвижна зеркальная гладь серой воды. Потом вдруг затрепетала тонкая леска удочки-донки, зазвенел маленький колокольчик…

Но звенел не колокольчик, а телефон. Надя разбудила Николая. Заспанный и недовольный, он подошел к телефону. Звонил майор Величко. Он приказал Николаю немедленно явиться к нему и просил извиниться перед Надей за то, что приходится отменить намеченную ими рыбалку.

Она поцеловала мужа. Николай до сих пор ощущал горячее, ласковое прикосновение ее губ.

«Но когда все же эта хитрюга умудрилась засунуть мне в карман бутерброды? – растроганно подумал он. – Ведь я не хотел их брать!»

За поворотом дороги показались ряды домиков, словно взбегающие на пологое взгорье.

Старшина кивнул головой в сторону домиков.

– Каширская! – проговорил он.

Лейтенант Белявин выпрямился, и молодое румяное лицо его приняло строгое, озабоченное выражение.

Глава 3

Капитан Зайченко оказался рослым, широкоплечим здоровяком, с круглым, румяным лицом. Он встретил Белявина весело, шумно, чуть-чуть покровительственно.

– Жду вас, жду! – забасил он. – Мне звонили. Расчеты ваши правильны – был ночью самолет… Крутился над горами. И парашютиста высадил.

Капитан бросил на Белявина веселый, насмешливый взгляд и поднялся из-за стола.

«Ну и богатырь!» – восхищенно подумал Белявин, глядя на крутые, широкие плечи капитана, плотно обтянутые гимнастеркой.

– Так, значит, поехали к артиллеристам, товарищ капитан? – спросил Николай.

– Не надо! – решительно заявил Зайченко. – Зачем нам артиллеристы? У нас и без них – морской порядок!

– Надо же организовать прочесывание леса, – возразил Белявин. – Диверсанты могут уйти.

– Не диверсанты, а диверсант! Один… Понимаешь – один парашютист. И никуда он теперь не уйдет…

– Как? – удивился Николай.

– Я же сказал – морской порядок! Нет уже диверсанта… Уничтожен! – Капитан, наслаждаясь удивлением лейтенанта, молодецки расправил плечи.

– Как уничтожен? Кем?

– У нас в районе народ зоркий, понимает что к чему. Шпиону, диверсанту никуда не уйти… Есть у меня в горах надежный помощник, старый лесник Григорий Пелипенко. Герой мужик! В Отечественную – партизанил, наших разведчиков в тыл к фашистам водил. Орден за это имеет… А стрелок – редкий, птицу на лету сбивает… Вот он и подкараулил субчика. Сейчас поедем на место происшествия.

В кабинет вошел молоденький, русоволосый милиционер и доложил:

– Лошади ждут, товарищ капитан! И доктор уже там…

– Ну, вот и хорошо! – Зайченко ударил широкой ладонью по столу. – Поехали, лейтенант!

– У меня машина, товарищ капитан.

– Машина, машина, – засмеялся капитан. – На машине в наши дебри не проедешь. За хутором Хребтовым застукал парашютиста Пелипенко, в самой чащобе. Придется верхом ехать.

Они вышли на улицу, и Белявин зажмурился от яркого солнца. По широкой прямой улице станицы уже сновали люди. Старшина спал в машине. Велев ему ждать в станице, Белявин вскочил на косматую, сытую лошадку, и она бодрой иноходью понесла его по улице. Рядом с ним, неловко подскакивая в седле, трусил пожилой толстяк в соломенной шляпе. Капитан Зайченко ехал впереди.

Сразу же за станицей начинались табачные плантации и сады, раскинувшись по пологим склонам холмов. Деревья были сплошь залиты ярким светом, и ветерок доносил пьянящий запах. Дальше вздымались горы – синие, косматые от вековых лесов. Неподалеку в садах дружно пели девушки, и эта песня словно дополняла и подчеркивала прелесть раннего весеннего утра.

Через несколько километров капитан свернул с дороги на узкую лесную тропу. Сквозь молодую листву деревьев пробивались золотистые солнечные лучи. И листья, и трава, и крупные лесные пионы – все выглядело особенно ярким и праздничным.

– Дыши, лейтенант! – пробасил Зайченко. – У нас здесь такой воздух – не надышишься! А красота-то какая! – Капитан широким взмахом руки обвел горы и лес. – Привольный край!

Переехали вброд бурливую горную речку. Тропа круто поднималась в гору, петляя среди кустов орешника.

– Теперь скоро! – сказал капитан, и его веселое лицо приняло серьезное, даже хмурое выражение.

Еще с полчаса ехали по той же извилистой десной тропке. Внезапно лошадь капитана захрапела и испуганно шарахнулась в сторону. Из кустов орешника на дорогу вышел кряжистый, почти квадратный старике ружьем в руках. Его темно-коричневое, загорелое лицо обрамляла аккуратно подстриженная седая борода. Черные, диковатые, строгие глаза зорко смотрели из-под нависших бровей.

– Здравствуйте, товарищ капитан! Здравствуйте, доктор! – глуховатым, хриплым баском проговорил старик. – Жду вас!

Спокойным взглядом он окинул лейтенанта, словно оценивая его.

– Здорово, товарищ Пелипенко! – ответил капитан, соскакивая с лошади. – Ну, рассказывай, что тут у тебя случилось?

– Да чего рассказывать, – пожал плечами лесник, – сами все увидите.

– Нет, нет, ты все-таки расскажи! Вот товарищ лейтенант послушает.

Белявин тоже спрыгнул с седла.

– Ночью проснулся я от гула, – спокойно стал рассказывать старик. – Вышел из палатки – слышу, самолет какой-то над лесом вертится…

– Из какой палатки? – спросил капитан.

– Как из какой? Разве вам неизвестно – экспедиция к нам пришла. Развалины в Кумском ущелье изучать будут и еще что-то искать. Четыре дня, как пришли. Из самой Москвы экспедиция.

«Так это же та самая экспедиция, в которой будет работать Надя!» – подумал Николай.

– А руководит ею профессор Качемасов – тот, что в прошлом году был, – продолжал лесник. – Он и письмо в наше лесничество прислал, чтобы меня, значит, в проводники к нему отпустили, как прошлым летом… Вот и я стал теперь, можно сказать, ахеологом…

– Археологом! – засмеялся капитан. – Так, так, продолжай, Григорий Сидорович!

– Может, и археологи, я не дюже грамотный, – кивнул головой лесник. – Ну вот, слышу нынче ночью – вертится самолет… Чего, думаю, ему вертеться ночью над лесом. Пошел по тропке к Девичьему роднику. Шел, шел, значит, и вдруг веревка меня по лицу хлестнула. Глянул, а в деревьях у самой тропинки он висит…

– Диверсант? – спросил лейтенант.

Старик недовольно покосился на него.

– Нет, не диверсант, а этот самый парашют. Ну, тут я сразу понял, что дело нечисто, – и обратно в палатку. Разбудил начальника, Алексея Павловича, и рассказал ему все. Потом остальных хлопцев разбудил. Алексей-то Павлович – бывалый человек, фронтовик. Он сразу за ружье. Ну и хлопцы, хоть и молодые, студенты, но тоже не отстали, оружие схватили. Вышли мы все из палатки – и к парашюту. Остановились, прислушались. Вдруг слышу я – Девичий родник вроде не так стал лопотать, словно в нем кто плещется. Стали мы к роднику подбираться. Подошли, глядим, а у родника нагнувшись сидит какой-то человек. Потом он за камнем фонарик зажег, карту вроде рассматривает. Тут я вскинул ружье и шумлю ему: «Кто такой?» А он, подлец, фонарик потушил и сразу из пистолета как пустит целую очередь. Так мимо меня целая стая свинцовых шмелей прожужжала. Тут я и слова не успел выговорить – мои хлопцы-студенты как грохнули из всех своих четырех стволов картечью. Ну, он вскинул руками и свалился…

– Насмерть? – нахмурился капитан.

– И не пикнул! – сурово сдвинул брови старик. – Я, конечно, понимаю, что такую птицу лучше живьем бы взять, но никак невозможно было!

– Да-а! – протянул капитан. – А где он?

– Там, где и был, возле Девичьего родника. Алексей Павлович велел его не трогать до вашего приезда… И имущество все там. А я тогда же сразу на Заречный подался и вам по телефону позвонил.

– Веди к Девичьему роднику! – распорядился Зайченко.

Легкой, раскачивающейся походкой лесник двинулся по боковой, еле заметной тропинке. Впереди, над самой тропинкой, в свежей зелени рослого дуба висел скомканный и прорванный парашют. Вниз свисали перерезанные стропы.

– Вот он, зонтик тот самый, на который я нарвался! – указал старик. – Мы весь лес кругом осмотрели, ничего больше не нашли.

Лесник зашагал дальше. Через два десятка шагов кустарник закончился. На небольшой прогалине дымил затухающий костер. Возле него сидел и курил седоволосый человек в круглых очках. Тут же стояло двое парней с ружьями в руках – один высокий, тонкий, чуть сутуловатый, другой – плотный, маленький крепыш.

– Вот и мы, Алексей Павлович, – проговорил лесник.

Человек, сидевший у костра, легко поднялся с травы и поправил очки. Красивое, правильное, чисто выбритое лицо его было спокойно.

– Демидов, археолог, – представился он, крепко пожимая руку капитану. – Демидов, Алексей Павлович, – повторил он, здороваясь с Белявиным.

Студенты, как видно, были перепуганы ночным происшествием.

– Петр Зотов! – представился сутулый, в худощавое лицо его передернулось.

– Павел Струев, студент третьего курса МГУ, – бодрым тенорком проговорил его товарищ.

– Перепугались? – сдержанно улыбнулся капитан.

– Испугались, товарищ капитан! – смущенно признался Струев, и на его круглом лице мелькнула застенчивая улыбка.

– Только что прибыли – и вдруг такое происшествие! – каким-то виноватым тоном сказал Зотов.

Белявин окинул взглядом полянку. В нескольких шагах от костра, из-под скалы, поросшей зеленоватым мхом, выбивался веселый, шумливый родничок. У самой скалы, скорчившись, лежал человек. Рядом с ним валялся пистолет и вещевой мешок.

– Приступим к осмотру! – сказал капитан Зайченко.

Он осторожно подошел к трупу. Белявин шел за ним. Влажная земля возле убитого была истоптана многочисленными следами.

– Кто здесь топтался? – сердито спросил капитан.

– Это мы, товарищ капитан! – ответил Пелипенко. – Посмотреть требовалось, не дышит ни еще этот гад.

– Ну да! Куда ему дышать! – проворчал Зайченко, брезгливо указывая пальцем на голову парашютиста, разможенную зарядом картечи.

Белявин осторожно повернул тело лицом вверх. Убитый был упитанным, рослым человеком, с пухлым, круглым лицом. Врач даже не стал осматривать диверсанта.

– Дело ясное, – проговорил он. – Один заряд волчьей картечи в лоб, второй в грудь. И не дохнул…

В окровавленном полувоенном костюме убитого были найдены деньги, паспорт и военный билет на имя жителя города Ижевска Терентия Иванова. Документы были окровавлены и пробиты зарядом крупной картечи.

В вещевом мешке лежали консервы с советскими этикетками, патроны к пистолету «браунинг», фотоаппарат и несколько пакетов взрывчатки, похожих на хозяйственное мыло.

– Теперь уж не узнать, какое задание имел этот тип! – задумчиво проговорил капитан.

– Задание простое – пакости нам устраивать! – сурово объяснил Пелипенко. – Чего еще можно ждать от таких мерзавцев…

– Вполне возможно! – согласился Зайченко.

Белявин вспомнил о таинственных радиопередачах, которые были запеленгованы радистами артиллерийских лагерей. Несколько раз в эфир передавался набор каких-то непонятных цифр. Эти цифры не могли расшифровать даже самые опытные шифровщики.

– Вот что, лейтенант! – проговорил Зайченко. – Я пока еще раз все кругом осмотрю как следует, а вы опросите свидетелей.

– Хорошо! – согласился Белявин.

– Прошу к нам в палатку! – пригласил археолог.

Палатка экспедиции была разбита на полянке, метрах в трехстах от места происшествия. В ней было чисто и уютно. У брезентовых стенок стояли четыре койки-раскладушки. На складном походном столике лежала стопка книг. Одна из них была раскрыта.

– Присаживайтесь, товарищ лейтенант! – пригласил Демидов, пододвигая койку к столу.

Николай взял в руки раскрытую книгу. Это был потрепанный томик Пушкина дореволюционного издания.

– Вы, оказывается, не только археологи, но и любители поэзии! – улыбнулся Белявин.

– Моя это книжка, товарищ лейтенант! – смущенно проговорил Пелипенко. – Люблю стихи Пушкина, хоть и не особенно грамотный…

Он взял из рук Белявина книжку и бережно положил ее на койку.

– Вы, товарищ лейтенант, очевидно, будете беседовать с нами поодиночке? – деловым тоном сказал Демидов. – Вы не удивляйтесь, – улыбнулся он, перехватив настороженный взгляд Белявина. – Я, в некотором роде, ваш коллега, во время войны мне пришлось работать в разведке… Прошу, товарищи, выйти из палатки и подождать в сторонке своей очереди. Петя! – обратился он к Зотову. – Пока суд да дело – организуйте завтрак!

Когда студенты и лесник вышли из палатки, Демидов достал кожаный бумажник, вытащил из него бумагу и протянул лейтенанту:

– Вот наша верительная грамота…

Белявин взял бумагу. Это было удостоверение научного учреждения. В нем указывалось, что археологу доценту Демидову А. П. действительно поручается вести археологические изыскания на Кавказе по выявлению остатков древних поселений.

– А студенты приехали с вами? – настороженно спросил Белявин.

– Да, со мной, товарищ лейтенант… И Зотов и Струев – страстные любители археологии, мои первые помощники, можно сказать. Я с ними уже вторую экспедицию провожу. Очень способные ребята… Сейчас я вам их документы покажу…

«Зачем беспокоить этого симпатичного ученого проверкой документов студентов? – подумал Белявин. – Ведь он знает этих хлопцев, они приехали вместе с ним…»

Но Демидов уже вышел из палатки. Через минуту он вернулся, держа в руках два паспорта.

– Вот, пожалуйста, товарищ лейтенант! – проговорил он, подавая Белявину паспорта. – Я прекрасно понимаю, что в вашем деле одним словам веры быть не может. Если потребуется, у моих ребят есть и студенческие удостоверения…

Николай мельком просмотрел паспорта. Они были в полном порядке.

– А где же руководитель экспедиции? – поинтересовался он.

– Тихон Тихонович Качемасов приедет дней через пять, – пояснил Демидов. – Он задержался в Ленинграде, курс лекций дочитывает… А мы, так сказать, разведывательная группа. Предварительно прошли вдоль Главного Кавказского хребта, отыскивая места поселений одиннадцатого – двенадцатого веков. В дальнейшем экспедиция будет работать четырьмя группами. Охватим район от реки Сэфи до побережья. Остальные группы тоже уже, наверное, приступили к работе…

– Долго думаете пробыть в наших краях? – спросил Николай.

– Пока не знаю, – пожал плечами Демидов. – Нас интересует древнее Тмутараканское княжество и связь с ним адыгейских племен. Впрочем, это интересует только нас, а не вас, – улыбнулся он. – А по поводу ночного происшествия могу сказать следующее…

Он очень четко и точно рассказал то же самое, что Белявин уже слышал от Пелипенко. Это же подтвердили и студенты.

«Больше ничего установить не удастся! – решил Белявин. – Эх, жалко, что убили этого парашютиста! Он многое мог бы рассказать… Что еще мне здесь делать?» – Он взглянул на спокойное, приветливое лицо Демидова.

– Дело ясное! – резюмировал капитан Зайченко, пришедший в палатку к концу опроса. – Не повезло господину диверсанту, не рассчитывал он на такую горячую встречу в этих пустынных местах… Парашют хлопцы уже сняли с деревьев. В общем – погорел субчик, ничего не успел сделать!