Текст книги "Повести об отважных"

Автор книги: Василий Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Потом Коля уговорил Наташу поесть. Они заканчивали обед, когда через открытую дверь рубки донесся далекий раскатистый треск. Ребята выскочили на палубу.

Казалось, десятки молотков торопливо забивают гвозди где-то в глубинах замка, за черной аркой входа.

– Наши! – воскликнул Коля. – Наши идут на штурм.

Грохот то замолкал, то нарастал снова.

– Как страшно! – прошептала Наташа, ухватив мальчика за плечо. Она дрожала.

– Знаешь что, Наташа! – заговорил Коля. – Нам надо решать. Вместе, обоим. Если ты очень боишься, то давай уплывем на лодке из этой пещеры. Но тогда фашисты отступят сюда и смоются на своем катере. А если мы останемся здесь, то, может быть, сумеем задержать их.

Наташа несколько мгновений думала, опустив голову. Потом тряхнула кудряшками и решительно посмотрела на товарища.

– Я очень боюсь, Коля, – откровенно призналась она. – Но, наверное, все боятся, когда грозит опасность. Надо только уметь побеждать свой страх. Мы остаемся здесь!

– Я так и думал, что ты такая… – тихо произнес мальчик.

Потом они вместе разработали план действий.

Самым трудным было ожидание. Шло время, в грот по-прежнему доносились отголоски боя. А у подземных причалов шептались волны и звенели падающие со сводов водяные капли.

Где-то совсем близко грохнул взрыв. Затем на какое-то время наступила тишина. Ее нарушили приближающиеся крики, шум шагов.

– Наташа! На место! – хриплым от волнения голосом проговорил Николай. – Помнишь, что надо делать?

– Все помню! – уже на бегу ответила Наташа.

Свет в рубке погас.

Шаги и крики приближались. Отблески фонарей замелькали на белых плитах причальной площади.

Из полукруглого входа на причал выплеснулась толпа людей. Они бежали к катеру, топая по каменным плитам, выкрикивая ругательства.

Коля крикнул:

– Свет!

Ярко вспыхнул прожектор, кинжалом ударивший в толпу фашистов. Вервольфовцы отхлынули назад.

Николай нажал спуск пулемета, и тот забился в его руках. Пули свистели над головами фашистов. Но ударяясь о каменную стену, они крошили ее, визжали и гудели, разбрасывая каменные осколки. Пулеметная очередь в гроте прозвучала оглушительно.

– Хенде хох! – крикнул Коля, не отрывая руки от спуска пулемета.

– Хенде хох! – повторил от входа могучий голос старшины Ничипуренко. – Бросай оружие, гады!

На мгновение в гроте наступило напряженное безмолвие, такое глубокое, что снова стали слышны звоны падающих капель. Затем один из вервольфовцев швырнул свой автомат на камни. За ним стали бросать оружие и остальные!

Их было человек двадцать. Но только пятеро из них, как видно, были военными. Остальные вервольфовцы никак не походили на волков – перепуганные, дрожащие юнцы из “Гитлерюгенда”.

– Кто ж це тут стрелял? – спросил старшина Ничипуренко, прыгая на палубу.

– Товарищ старшина, – Коля поднялся с палубы.

Ничипуренко остолбенел от изумления. И тут от рубки катера выскочила Наташа.

– Дядя Петя! Ур-ра! – звонко закричала она.

Старшина всплеснул руками, подхватил ребят, поднял их в воздух и пробасил:

– Ну шо за скаженни диты! Який бис вас занес у самое пекло?!

– Как вы сюда попали? – строго и вместе с тем ласково спросил с причала подполковник Смирнов.

Коля рванулся из мощных объятий старшины, одернул гимнастерку, сбросил с плеч куртку и по всей форме коротко доложил обо всех событиях дня.

– Всыпать бы вам, чтобы не лезли куда не следует! – подполковник нахмурился. Потом улыбнулся и махнул рукой. – Ну, да ведь победителей не судят… Воспитанники Николай Петров и Наталья Звонкова, объявляю вам благодарность за мужество и находчивость.

– Служу Советскому Союзу! – ответили Коля и Наташа.

25

Это было в радостном мае 1945 года, дней через десять после капитуляции фашистской Германии и победного салюта в Москве. В маленький городок Эйзенбург для вручения правительственных наград приехал генерал Брусин.

В замке ждали генерала к полудню, но на всякий случай лейтенант Серков попросил коменданта города капитана Нелина сообщить по телефону, когда появится начальство. Впрочем, еще с утра в замке все было готово к приему строгого гостя – везде были наведены образцовый порядок и чистота, старшина Ничипуренко лично проверил состояние оружия и обмундирования бойцов.

Но генерал Брусин каким-то образом проскользнул через город незамеченным. Часов в десять утра стоявший на посту у ворот сержант Кавторадзе заметил мчавшиеся от города к замку две автомашины. Он сразу сообразил, что это за машины, и свистком подал сигнал. И когда машины подъехали к воротам, генерала там уже ждали подполковник Смирнов, лейтенант Серков и старшина Ничипуренко. Когда подполковник собирался отдать рапорт, генерал махнул рукой и приказал:

– Отставить… – Он ловко выпрыгнул из своего “виллиса” и, прищурившись, посмотрел на огромного усатого старшину, застывшего в стойке “смирно”. – Да! Человечище! – проговорил генерал. – Как, старшина Ничипуренко, рука уже не болит?

– Никак нет, товарищ генерал-майор! – ответил Ничипуренко, удивленно округлив глаза. – Разрешите спросить, товарищ генерал-майор…

– Спрашивайте, старшина! – усмехнулся генерал.

Рядом с гигантом Ничипуренко генерал Брусин выглядел малорослым. Но широкие плечи, четкая походка, строгий взгляд говорили о физической и нравственной силе этого человека.

– Почему у меня должна болеть рука, товарищ генерал-майор?

– Так ведь это вы, говорят, кулаком сразили рыцаря, закованного в латы.

– Я, товарищ генерал-майор, – смущенно признался Ничипуренко. – А рука давно прошла.

– Вот и хорошо!

Генерал Брусин повернулся к подполковнику и продиктовал четкий распорядок дня. Час отводится на неотложные служебные дела и завтрак, два часа – на осмотр замка, еще час – на вручение наград.

– В шестнадцать ноль-ноль я должен выехать, чтобы засветло попасть к вашим соседям, – строгий генерал улыбнулся лукавой, мальчишеской усмешкой. – А мне, откровенно говоря, чертовски хочется посмотреть на все эти фокусы, рыцарские и фашистские, которые вам удалось раскрыть… Покажете?

– Покажем, товарищ генерал! – пообещал подполковник Смирнов. – Прошу в замок!

Генерал с любопытством оглядел огромное мрачное здание замка, одобрительно кивнул, заметив аккуратно подбеленные деревья во дворе и направился к главному входу в замок.

И вдруг на крыльцо шариком выкатился врач Никита Семенович – в мятом кителе с расстегнутым воротником, без фуражки и пояса.

Подполковник Смирнов покраснел и про себя обругал врача.

Увидев генерала, Никита Семенович ничуть не растерялся. Он улыбнулся, широко расставил короткие ручки, затряс бородкой и приветливо сказал:

– Здравствуйте, мамочка!

Подполковник поежился, ожидая неминуемой грозы.

Но генерал Брусин вдруг заулыбался и обнял старого врача.

– Так вы здесь сейчас, Никита Семенович? – дружеским тоном спросил он. – Рад вас видеть.

– И я рад видеть своего бывшего пациента таким крепким и здоровым. – Доктор вдруг поддал кулачком генералу в правый бок. – Как ваша штопаная печень? Не беспокоит?

– Нет, Никита Семенович. Спасибо вам, старый вы волшебник.

В библиотеке, куда пригласил подполковник гостя, генерал покачал крупной, большелобой головой и сказал:

– Завидую вам, Юрий Юрьевич! От души завидую! Сколько здесь книг! А я, признаться, большой любитель чтения.

– Давайте-ка вашего дальневосточного туриста, – обратился он к Смирнову.

Генерал поднялся с кресла и неторопливо прошелся между стеллажами, разглядывая книги.

Через несколько минут лейтенант ввел в комнату невысокого, скуластого человека с колючим взглядом черных, узких глаз. Генерал Брусин выжидательно смотрел на незнакомца.

– Господин генерал! – Незнакомец заговорил по-русски, но вместо буквы “л” произносил жесткое “р”. – Я жалуюсь вам на произвол. Я – нейтральное лицо, корреспондент японского информационного агентства. А меня арестовали и держат в заточении. Я требую, чтобы обо мне немедленно сообщили японскому посольству. Моя страна не воюет с Россией.

– Как ваша фамилия, господин корреспондент? – с усмешкой спросил генерал.

– Моя фамилия – Ямаки. Это подтверждается документами, которые у меня отобрали.

– Что же привело японского корреспондента господина Ямаки в подпольное логово фашистских диверсантов?

– О! Я хотел написать книгу о “Вервольфе”…

– Так! – Генерал Брусин медленно открыл лежавшую перед ним полевую сумку, достал из нее фотографию и сказал: – Может быть, хватит играть в корреспондента, полковник Окаяма?

Ни один мускул не дрогнул на лице японца. Он посмотрел на лежавшую перед ним фотографию, на которой он был снят в полной военной форме. Потом легкое подобие улыбки пробежало по его смуглому лицу.

– Наверное, действительно, хватит мне играть в корреспондента, генерал Брусин. И все же я настаиваю на том, чтобы о моем местонахождении сообщили японскому посольству. Никаких обвинений вы мне предъявить не можете, потому что я задержан на чужой территории.

– Хорошо, полковник Окаяма. Завтра вас отправят самолетом в Москву.

Японец встал, вытянул руки по швам и вскинул подбородок.

– Благодарю… Но я все же настаиваю на наказании ваших подчиненных, незаконно державших меня под арестом.

– Мои подчиненные действовали правильно. – Генерал Брусин сдвинул густые брови. – Они задержали не полковника Окаяму, а несуществующего корреспондента Ямаки. Кто же хочет жаловаться: корреспондент Ямаки или полковник Окаяма? Почему господин Окаяма скрывал свое настоящее лицо? Вот этим-то и займутся наши соответствующие органы в Москве. Все. Уведите.

Японец поклонился и как-то особенно зашипел, втягивая воздух через сжатые зубы.

– Ну, а теперь, Юрий Юрьевич, показывай фашистские аттракционы!

– Пожалуйста, товарищ генерал, – подполковник подошел к дивану и нажал на механизм в дубовой панели.

Он провел генерала по основным тайным ходам замка, показал гестаповские каменные гробы-карцеры, подземный порт, где стоял катер.

Генерал вернулся из подземелья перемазанный в пыли, но бодрый и оживленный.

– Да, Юрий Юрьевич! – сказал он, усаживаясь за стол. – Теперь я убедился, что все вы здорово поработали.

Генерал Брусин взглянул на часы.

– Пора! – Он встал. – Не в службу, а в дружбу, подполковник, обмахни-ка с меня подземную пыль! И пойдем, нас уже, наверное, ждут.

Когда они вышли во двор замка, там стоял строй разведчиков, две шеренги работников госпиталя, выздоравливающие больные и раненые. На вынесенном из замка столе, покрытом красной материей, выстроились в ряд красные коробочки с орденами.

Генерал произнес краткую речь, в которой поздравил всех с праздником Победы, сообщил, что Советское правительство и командование армии высоко ценят отвагу и мужество, проявленные советскими солдатами в борьбе с фашистскими диверсантами.

Затем молоденький лейтенант – адъютант генерала, стал одного за другим вызывать награжденных.

Ордена Ленина – высшую награду Родины получили подполковник Смирнов, лейтенант Серков, старшина Ничипуренко и начальник госпиталя Надежда Михайловна.

Потом лейтенант объявил:

– Воспитанник части Николай Петров награждается орденом боевого Красного Знамени.

Генерал сам прикрепил боевой орден к гимнастерке Коли и крепко расцеловал его. Затем он приказал адъютанту:

– Давай, лейтенант, вызывай и героиню.

– Воспитанница части Наталья Звонкова награждается орденом Красной Звезды, – торжественно объявил лейтенант.

Четким шагом к генералу подошла Наташа. Генерал Брусин прикрепил награду к ее гимнастерке. Потом он обнял ребят за плечи и сказал:

– Так вот вы какие, орлята! Я горжусь и радуюсь, что у нас, стариков, растет такая смена… Я знаю, что нелегким было ваше детство – фашистская неволя, непосильный труд, издевательства. Но вы выстояли, орлята! Выстояли и доказали, что в вас бьются мужественные сердца советских патриотов. Так будьте такими бесстрашными, мужественными, любящими свою Родину всю вашу жизнь! Доброго пути вам, орлята!

Когда машина с генералом и его охраной выехали из ворот старого замка, Коля и Наташа стояли на прибрежном откосе и четко, разом поднесли сжатые пальцы к своим пилоткам. Генерал улыбнулся и тоже откозырял им.

Ребятам было и радостно, и немножко грустно. Наташа только что сказала Коле о том, что утром пришло письмо от ее мамы, которая служит в Советской Армии, на днях демобилизуется и приедет за дочкой. Колиных родителей пока не разыскали. Мальчик собирался поступать в Суворовское училище.

Коля вдруг заметил, что по щекам Наташи катятся слезы.

– Что ты, Наташка? – спросил он и взял девочку за руку. Наташа уловила в его голосе скрытую теплоту. – Чего же ты ревешь? Ведь все плохое позади!

– Да, плохое позади… – Наташа смахнула слезы. – Но мне очень жаль расставаться с Надеждой Михайловной, с подполковником, с Петром Захаровичем, с медсестрой Катей… Со всеми нашими друзьями. Ведь все они – очень хорошие люди.

– В жизни много очень хороших людей, Наташа…

– Да… – девочка наклонила голову. – А еще мне очень не хочется расставаться с тобой, Коля. Ведь ты для меня, как родной братишка…

– Ты тоже… Ты тоже для меня, Наташа, самая близкая, самая родная сестренка, – взволнованно прошептал Коля. – Но почему ты говоришь о расставании? Разве не будет так, как мы пожелаем! Разве мы никогда больше не увидимся?

– Мы обязательно встретимся, – ответила Наташа и улыбнулась товарищу.

Они еще долго стояли на залитом солнечным светом береговом откосе. А за их спинами тенью недоброго прошлого высилась хмурая, иссеченная непогодами и временем громада замка Железного Рыцаря.

1946–1972 гг.

ЗЕЛЕНЫЙ КОСМОНАВТ

1

Ночь выдалась темная, тревожная. Где-то вдалеке, над погруженными во мрак горами, вспыхивали сиреневые молнии и глухо ворчал гром. А под прибрежным откосом, как просыпающийся великан, беспокойно ворочалось море. В непроглядном мраке белесыми, светящимися змейками, извиваясь, мчались к берегу пенные гребешки волн и с плеском разбивались о скалистый мыс. Уютная, веселая бухточка, где так хорошо было купаться днем, сейчас выглядела зловещим темным провалом. За кустами и деревьями временами вспыхивали огненные глаза каких-то чудовищ. Голубые полоски света ощупывали причудливые силуэты деревьев, склоны горы, кусты и гасли.

Зина Волошко несла наружную вахту по межпланетному исследовательскому кораблю “Мечтатель”. Держа наготове ружье, она ходила вокруг спящего корабля.

Шагать по тропинке между черными кустами было страшно. Казалось, что кусты, как живые затаившиеся чудовища, протягивали к тропинке щупальца, чтобы напасть на часового.

Но Зина, хотя у нее и замирало сердце, уверенно отодвигала ветки-щупальца и всматривалась в далекие вспышки глаз чудовищ.

Да иначе и быть не могло: в члены клуба “Юный космонавт” не принимались трусы и хлюпики. Здесь были только смелые, не боящиеся трудностей космических путешествий ребята.

– Слабачки и пискуны космонавтам не нужны! – предупреждал каждого новичка бессменный председатель клуба “Юный космонавт” Витька Бирюченко. – Мы должны верить друг в друга. Мало ли какие происшествия и трудности могут встретиться в космических путешествиях?

Это путешествие было уже третьим. Трижды межпланетный исследовательский корабль “Мечтатель” в дни летних каникул уносил юных космонавтов на далекие таинственные планеты – к поискам, исследованиям, приключениям.

Конечно, для тех, кто не умеет мечтать, кто никогда не мчался вместе с Чапаевым в лихую атаку, кто не плавал с капитаном Гаттерасом во льдах Антарктики, кто рядом с героями любимых книг не побывал в космосе, для тех межпланетный исследовательский корабль “Мечтатель” был только тремя старыми брезентовыми палатками, а неизвестная, таинственная планета – просто лесом на гористом мысу черноморского берега неподалеку от города Туапсе. Для этих скучных людей чудовища с огненными глазами, бродившие в темноте, казались бы обычными автомашинами. Но всех, не умеющих мечтать, можно только пожалеть. Ведь мечта украшает жизнь и зовет человека вперед.

С моря примчался ветер. Зашелестели, зашептались листья деревьев и кустов. Зине подумалось, что ее окружают враги и вкрадчивым шепотом договариваются, как быстрее захватить в плен всех юных космонавтов.

Но еще крепче сжав воздушное ружье, вахтенная космического корабля “Мечтатель” Зинаида Волошко продолжала нести вахту – сто шагов между кустов, двадцать вдоль опушки леса и еще сто – по берегу моря…

Зина взглянула на часы – зеленые стрелки показывали два часа тридцать минут.

“Через полчаса разбужу Зою Стрелкову! – подумала Зина. – Ничего, высплюсь! Александр Лукич вернется не раньше десяти утра. А часов в двенадцать экспедиция на древнее городище…”

Александр Лукич – учитель физики и бессменный начальник ежегодных космических экспедиций. Накануне вечером он уехал в недалекий адыгейский аул, где учительствует его товарищ по институту.

Сто шагов, двадцать и еще сто…

Зина сворачивала к кустам, когда где-то возле моря грохнул раскатистый взрыв и над откосом, там, где была бухточка, вдруг взметнулось огненное зарево.

“Что случилось? – подумала Зина. – Разве может море гореть?”

Она подбежала к береговому откосу.

Да, море в тихой бухточке горело! У самого берега, на еле заметных волнах, вспыхивали, шипели, плясали оранжевые язычки пламени. А по песчаному пляжу от горящего моря кто-то полз. В то вспыхивающих, то затухающих отблесках пламени Зина не смогла разглядеть, кто это ползет, человек или животное? Но это было живое существо. И, очевидно, это существо попало в беду, спасается от пламени.

Зина схватила висящий на груди свисток. Тревожная, прерывистая трель разнеслась над поляной. Через мгновение из палаток стали выскакивать юные космонавты.

Первым к откосу подбежал Витька Бирюченко – рослый, широкоплечий парень в темных трусах, с электрическим фонарем в руке.

– Что случилось, вахтенная? – на бегу выкрикнул он. – Почему тревога?

– Страшный сон увидела! – как всегда сострил Колька Соснихин.

Ему почему-то доставляло особенное удовольствие отпускать шпильки в адрес Зины.

Обычно Зина злилась и огрызалась. Но сейчас она не обратила внимания на Колькину остроту.

– Внизу, в бухте, по неизвестной причине произошел взрыв. Затем загорелось море. Неизвестное живое существо ползет по берегу, – сдерживая волнение, доложила она Витьке Бирюченко.

– Слышите, ребята? – захохотал Колька. – Наша Зинка, как сказочная синица, море подожгла…

– Заткнись ты, остряк-самоучка! – прикрикнул на Кольку кто-то из ребят.

Все юные космонавты изумленно смотрели вниз, где на воде вспыхивали и гасли последние язычки пламени.

Голубоватый луч Витькиного фонарика ощупал темную полоску песка. Светлый круг рывками переносился с места на место. И вдруг замер. В светлом пятне ясно обрисовалась темная человеческая фигурка. Человек неподвижно лежал на боку в нескольких шагах от воды, подобрав к подбородку колени.

– Все вниз! – решительно распорядился Витька. – Катюша, приготовь санитарную сумку! Спускаться осторожно, чтобы не загреметь в темноте. Я иду первым.

Да, недаром Витька Бирюченко уже третий год избирался председателем клуба юных космонавтов и штурманом межпланетного корабля “Мечтатель”. Наверное, даже сам Александр Лукич не распорядился бы так быстро и толково.

Правда, на узкой тропинке, сбегавшей по береговому откосу, сразу же получилась давка, потому что каждый старался пробиться вперед. Но Витька обернулся и молча навел на толкающихся луч своего фонарика. И этого было достаточно, чтобы навести порядок.

– Пропустить вахтенную вперед! – сказал Витька.

И даже задира Колька шагнул в сторону, уступая дорогу Зине.

Подпрыгивая от нетерпения, ребята спускались за Виктором и Зиной. Когда спуск кончился, все гурьбой ринулись туда, где лежал человек.

Вспыхнуло несколько электрических фонариков. И при их свете ребята вновь увидели лежащего. Это был их ровесник, парнишка лет двенадцати—тринадцати, черноволосый, с тонким, худощавым лицом. Глаза мальчика были закрыты, но обнаженная грудь вздымалась. Одет мальчик был только в серебристые трусики. Правая рука сжимала странный предмет – черную тонкую трость с ручкой, переливающейся разноцветными огоньками.

Сам по себе этот мальчик не вызвал бы никакого удивления – мало ли на земле черноволосых кудрявых парнишек? Но в лежащем была одна удивительная особенность, поразившая всех юных космонавтов. Кожа мальчика была необычного ярко-зеленого цвета и при свете фонарей отливала малахитовыми отблесками.

– Вот это да! Он же зеленый, как жаба! – удивленно проговорил Колька Соснихин.

Виктор строго посмотрел на Кольку, и тот замолчал.

– Санитарка! Катя! Что с ним?

– Я здесь, товарищ штурман! – откликнулась Катя Иванова, маленькая, круглая девчушка с большой пухлой санитарной сумкой. – Пропустите, ребята!

Санитарка опустилась на колени, положила пальцы на запястье лежащего. Потом потрогала его лоб, отбросила назад волосы и задумчиво посмотрела на свою ладонь, словно проверяя, не стала ли она зеленой.

– По-моему, у него обморок, – сказала Катя. – Его нужно отнести в палатку… То есть в наш космический корабль. Там я его приведу в сознание.

– Так и сделаем, – решил Виктор. – Берите его, ребята!

Дружеские руки подняли зеленого мальчика с песка.

Когда его вносили в палатку, называемую командирским отсеком, первые капли дождя забарабанили по туго натянутой парусине…

2

Зеленого мальчика принесли в командирский отсек и уложили на раскладушку Александра Лукича. Катя смочила ватку нашатырным спиртом и осторожно поднесла ее к носу лежавшего. Лицо мальчика передернулось, губы шевельнулись, и он чихнул. Потом раскрыл свои большие темные глаза, посмотрел на стоявших вокруг ребят и снова сомкнул веки.

Катя Иванова решила, что зеленому мальчику надо отдыхать, и всех выгнала из палатки, даже шеф-повара Симку Зотову, прибежавшую с термосом и огромным куском хлеба, намазанного толстым слоем масла.

– Иди, Сима, иди, – негромко сказала Катя. – Зелененький, как видно, не голоден. Он хочет отдохнуть…

И она заботливо укрыла мальчика одеялом Александра Лукича.

Виктор Бирюченко всех отправил спать и распорядился, чтобы возле зеленого мальчика осталась дежурить Катя Иванова. Но потом, когда все ушли, в палатку проскользнула Зина Волошко и спросила:

– Катя! Можно, я с тобой посижу?

И вот сидит уже, наверное, больше часа и пялит свои глазищи на лежащего мальчика, которого все сразу стали называть “зелененьким”.

Конечно, рядом с Зиной Катя чувствовала себя спокойнее. Зина – сильная, смелая, не такая, как Катя. Катя завидовала своей школьной подружке, потому что та могла, если надо, решительно дать отпор расходившемуся мальчишке или прямо, не смущаясь, сказать подруге суровую и неприятную правду.

По палатке монотонно стучали дождевые капли. Тускло горел фонарь “летучая мышь”. Кате захотелось спать. Она почувствовала, что в глаза ей словно насыпали песку. Но спать на посту нельзя.

– Зина! – Катя ткнулась лицом в мягкие, русые волосы подруги. – Зина! Как ты думаешь, он – человек? – чуть слышно прошептала она на ухо Зине.

– А кто же еще? – тоже шепотом ответила Зина. – Конечно, человек.

– Тогда почему он зелененький? Или, может, над ним производили опыты? Ну, может, захотели вывести человека-лягушку, амфибию какую-нибудь…

– Такие опыты запрещены.

– У нас запрещены. А может быть, в других странах это разрешается? Может быть, там производят такие опыты? Берут у бедных матерей ребятишек и превращают их в зеленых лягушек… Ты посмотри, наш зелененький очень похож на турчонка – черноволосый, горбоносенький. И глаза у него черные, как ночь…

Зелененький спал спокойно и безмятежно. Монотонно постукивали в брезент дождевые капли. Девочки не заметили, как заснули сидя, прижавшись друг к другу.

Зина проснулась от какого-то шороха и, не шевелясь, раскрыла глаза. В палатке клубился серый чад от угасающего фонаря. Чье-то быстрое, ловкое тело промелькнуло в серых клубах дыма. Кто-то щелкнул стеклом фонаря и потушил тлеющий фитиль. Затем человек бесшумно скользнул к выходу и рывком откинул дверь-полотнище.

Свежий, пахучий воздух хлынул в палатку, вытягивая дымный смрад. Где-то за горами рождался новый день. Небо казалось неправдоподобно ярким, голубовато-сиреневым…

– Ой! Зелененький проснулся. – Чуть слышно пискнула Катя.

Фигура у входа в палатку шевельнулась. Сверкнула приветливая белозубая улыбка. Зелененький тряхнул своими смоляными кудрями, повернулся так, что стали видны его смеющиеся яркие глаза. Потом ткнул себя пальцем в грудь и сказал гортанным голосом:

– Тем-ха…

И протянул руку.

– Я – Катя! Понимаешь – Катя! А это – Зина… Зина! – по слогам проговорила девочка.

– Зи-на! – повторил зелененький.

– Ой, что же это я! – Катя рывком вскочила на ноги, встряхнулась, как встревоженная, нахохлившаяся птичка. – Ой, попадет мне! Мне же было сказано – доложить, как только очнется зелененький!

Она шариком выкатилась из палатки.

Зелененький шагнул к Зине. Его глаза приветливо разглядывали круглое, загорелое лицо девочки, ее пышные русые волосы. Зина почувствовала, что краснеет от этого пристального взгляда. Но зелененький протянул руку и улыбнулся еще шире.

– Зина – Темха! – он пожал Зинину руку.

Это пожатие было дружеским, и Зина ответила.

Снаружи донеслись взволнованные голоса, шелест песка под быстрыми шагами, и в палатку вбежала толпа юных космонавтов. Даже Витька Бирюченко шел значительно быстрее, чем обычно, видно, забыл о своем штурманском достоинстве.

Ребята столпились у входа, и в палатке стало темно.

– Ничего не видно! Ребята, ничего не видно! – пищал за спинами рослых семиклассников кто-то из самых юных космонавтов.

– Всем выйти наружу! – негромко распорядился Витька Бирюченко. – Довольно цирк устраивать! Что вы зеленого человека не видели?

– Конечно, не видели! – обиженно откликнулся девчоночий голос.

– Ну, так увидите! Освободите командирский отсек!

Железная дисциплина была твердым законом в клубе юных космонавтов, и ребята выбрались из палатки.

– Сейчас мы попросим нашего гостя выйти к нам наружу, и все мы с ним познакомимся! – успокоил недовольных Виктор. – Только как бы ему это разъяснить? Как его зовут? По-русски он понимает?

– Его зовут Темха! Он сам нам сказал, – выкрикнула Катя. – А по-нашему он ничего не понимает…

Зина Волошко взяла Темха за руку и вывела его из палатки. Шепот, разговоры сразу смолкли. Ребята во все глаза смотрели на стоящих перед ними Зину и Темха. Бронзовый загар, голубые глаза и светлые волосы Зины подчеркивали необычный облик стоящего рядом с нею мальчика. Крепкое, гибкое тело Темха переливалось малахитовыми тонами. Прямо на ребят весело, усмешливо смотрели дерзкие темные глаза. В другой руке Темха держал таинственную тросточку с радужной ручкой.

– Как же мы разговаривать с ним будем? – спросила Катя.

– На кулаках поговорим! – сострил Колька.

Но никто не улыбнулся.

И вдруг зелененький сделал шаг вперед, тряхнул черной шапкой кудрей и сказал:

– Я знаю ваш язык не совсем хорошо, но знаю…

– Откуда ты такой зеленый взялся? – выкрикнул Колька Соснихин.

– Над вами опыты делали, да? – робко, сочувственно спросила Катя-санитарка.

– Что у тебя там взорвалось? – поинтересовался Иван Бубнов.

– Стоп! – Виктор Бирюченко поднял руку. – Не все сразу! Договариваемся так: я задаю самые необходимые вопросы. После завтрака вопросы будут продолжены. Иначе мы рискуем сегодня остаться голодными – ведь нашу любопытную Симу-Серафиму сейчас насильно не затолкнешь в камбуз…

– А как же? – возмутилась Сима. – Что я вам – рабыня? Вы будете вопросы зелененькому задавать, а я для вас завтраки готовить?

– Ну вот, видите? – Виктор развел руками. – И она права, ничего не скажешь! Так, значит, я задаю самые необходимые вопросы. Договорились?

– Давай! Не тяни только! – закричали ребята.

– Ну, на первый вопрос ответ нам, как будто, уже известен. Тебя зовут Темха?

Зелененький кивнул головой и улыбнулся.

– Да! Я – Темха! Мое имя – Темха!

– Второй вопрос. Откуда ты? Из Турции?

– Из Турции?! – с недоумением переспросил Темха. – Что такое Турция? А! Вспомнил! – Он кивнул головой. – Турция – это такая страна у вас, землян. Нет! Я не из Турции.

– А откуда?

– О! Я очень издалека. С планеты Псэ… Из другой звездной системы. По-вашему – Альфа Эридана.

Гул изумления прокатился над поляной.

– Вот это да! – восторженно выкрикнул Иван Бубнов. И так мотнул головой, что с его длинного носа соскочили очки. – Инопланетная цивилизация! И мы первые вступили с нею в контакт…

– Тише! – прикрикнул Виктор.

Внешне он сохранял спокойствие, но по глазам, по чуть охрипшему голосу было заметно, что сдержанный штурман “Мечтателя” тоже взволнован не на шутку.

– Еще вопрос, – откашлявшись, сказал он. – Как ты попал на нашу планету?

– Наш межпланетный корабль шесть месяцев находился в пути. Два дня назад мы приблизились к планете, которую вы называете Землей. Мы ее зовем Уйыгур. В эту ночь я должен был спуститься на Землю. Мой автоматический космический бот взорвался вон там, внизу. Мне еле удалось спастись. У вашей планеты высокая напряженность магнитного поля. Это не предусмотрели наши ученые…

– Какие двигатели на вашем корабле? – не выдержал Иван. – Фотонные?

– Фотонные? – Темха презрительно усмехнулся. – Фотонные двигатели для нашей планеты Псэ – вчерашний день. Наши корабли передвигаются совершенно по другому принципу. Говорить об этом долго. Да и я сам едва ли смогу объяснить, сам еще не все знаю. Наши корабли используют гравитационные силы планет…

– Последний вопрос, – решил Витька Бирюченко, взглянув на алый край солнца, выкатившийся из-за гор. – Ты можешь установить связь с вашим кораблем?

Темха задумчиво повертел перед глазами своей удивительной тросточкой.

– Думаю, что могу, – сказал он. – С помощью вот этого аппарата связи… Когда солнце будет над головой, наш корабль пролетит над нами. Я попробую установить с ним связь.

– Все! – решил Виктор Бирюченко. – Сейчас действуем по установленному распорядку. Сима-Серафима и дежурные готовят завтрак. Остальные на зарядку…

– Еще один вопрос, товарищ штурман! – вдруг серьезно сказал вечный остряк Колька Соснихин. – Пусть скажет нам Темха, откуда он знает наш язык, если он только вчера прилетел к нам на Землю?

Вопрос был непростой. И ребята с некоторым подозрением посмотрели на зелененького. Но его лицо оставалось невозмутимо-спокойным.

– Отвечаю коротко, ведь вы спешите, – сказал он. – Мы уже давно изучаем вашу чудесную планету по вашим радиопередатчикам. Я учил ваш язык. А на корабле есть другие, знающие английский и французский языки… Да! Кроме радиопередач, на планете Псэ очень широко применяется передача мыслей на расстоянии – телепатия, как у вас называют. С помощью особых усилителей мы можем читать и понимать мысли жителей других планет…