Текст книги "Жига с Крысиным Королем(СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

10

Жизнь понемногу течет и понемногу изменяется. Это один из закон алхимии – закон вечного потока, равноценного самому себе в каждую последующую минуту. Когда много перемен происходит внезапно и разом, мы называем это катастрофой. Они похожи на водовороты в вечной реке жизни. Можно ли прожить без катастроф вообще? Можно ли надеяться на небедственное будущее для своей страны и друзей, или такое понятие как «счастливая человеческая жизнь» – нечто из разряда сказок, и счастье стоит искать только в религиозном экстазе или маловразумительных духовных умствованиях?..

С какого-то момента Рой перестал понимать, чего он на самом деле хочет, оправдывает ли цель средства – любые средства.

Инцидент произошел, кажется, дня через четыре после призыва алхимика. Эдвард к тому времени уже порядком пообтесался: выучился ездить на лошади так, что уже не хотелось заплакать, глядя на его посадку, говорил почти всегда понятно, научил своих спутников готовить умопомрачительно вкусную похлебку из щавеля и рассказал Рою кое-что интересное об алхимии. И все же на разговоры их найденыш был туг: говорил пару слов и снова замолкал, да еще поглубже натягивал на лицо капюшон плаща, чтобы никто не видел его глаз. Зачем было таскать плащ на себе в такую ясную погоду, Рой решительно не понимал. Забавно, если в прошлом меньше потели.

Так вот, на четвертый день им волей-неволей пришлось завернуть в одну из деревень (называлась она Большой Овраг) – прикупить кое-какие припасы. Поколебавшись немного, Рой решил, что они с Лизой, как самые приметные, отсидятся в лесу, а на рынок сходят Маэс и Эдвард. Заодно Маэс приглядит, чтобы Эдвард нормально походил среди людей, не сделав хоть за полтора-два часа с десяток ошибок.

Хьюз и алхимик должны были вернуться не очень скоро. Когда они уехали, Рой и Лиза воспользовались перерывом, чтобы отоспаться. Спали на всякий случай по очереди. Потом Рой решил сходить за хворостом, а Лиза осталась на поляне готовить ужин. Рыцарь-алхимик не удалялся далеко от поляны, старался все время держаться так, чтобы слышать лошадиное фырканье, да не выпускать из виду отблеск лизиных светлых волос. Никаких подозрительных звуков он не слышал, в лесу было тихо и спокойно. Стучал где-то дятел, насмешничали сойки, золотые лучи вечернего солнца забавлялись с земляничными листьями, пятная их желтым. Рой усмехнулся, подумав о солнечном огне… расчистил носком сапога пятачок земли от рыжей опавшей хвои, нарисовал корявым сучком огненную печать… Достаточно коснуться ладонью – и в воздух взвились рыжие лепестки пламени.

Рой улыбнулся, незаметно для себя – очень мягкой улыбкой. Рыцарь поглаживал крошечный костерок, как котенка, у самого основания пламени, чувствуя ласковое тепло на кончиках пальцев. Он не играл с огнем с тех самых пор, как Лиза, Маэс и прочие вытащили его из куда большего костра на Ратушной площади… и где бы он был, если бы не такая же точно огненная печать, вырезанная на деревянном столбе?..

Какое счастье, что по спеси и глупости своей епископ Доттери не приказал сжигать еретика на обычном столбе, а украсил его «отгоняющим зло» священным символом…

А потом ему показалось, что с поляны послышались какие-то голоса. Эдвард и Маэс вернулись так рано?..

Рой погасил огонек ладонью, поднялся, поглядел на увесистую валежину, что прихватил с собой в качестве дров… и не стал ее брать. Осторожной, крадущейся походкой, держась к поляне тем глазом, что не был скрыт темно-зеленой повязкой (черной тряпицы у них не нашлось), сэр Мустанг подобрался к проему между стволами деревьев.

Он понял, что предосторожности не напрасны, еще даже не оказавшись на намеченном наблюдательном месте: темно-коричневые балахоны братьев-патерианцев хорошо были видны даже издалека на фоне сияющей от солнца травы поляны. Их там было семь, ага, и вон восьмой, с лошадьми… почти декурия [1]1
  Декурия – 10 всадников, подразделение римской кавалерийской турмы. Все военные, религиозные термины и названия монашеских орденов в данном тексте изобретены автором или беззастенчиво передраны откуда-то и первоначально обозначали нечто совершенно иное


[Закрыть]… они спешились… Обыскивают, что ли?.. Зачем?.. Женщина с полузажившими шрамами, в мужской одежде и четыре лошади, да, подозрительно… Но никакого преступления против святой церкви еще…

Рой сжал зубы, понимая, что во всем этом виноват он и он один. Ведь знал, помнил, что здесь поблизости монастырь Братства Детей Единого Отца, и что именно в этом монастыре смиренные отроки из братии проходят обучение на монахов-чудотворцев, но совершенно не подумал о том, что в обучение могут входить конные разъезды по окрестностям…

Сказать по правде, Рой сам намеревался наведаться в монастырь – были у него там дела – но гораздо позже, после темноты и тайком. На подобный поворот событий он не рассчитывал.

Оставалось только, сжав зубы, ждать развязки и надеяться на лучшее. Что самое худшее может случиться?.. Они заберут Лизу с собой в монастырь и посадят ее там под замок. Это не страшно, они ее вытащат…

Нет. Не иначе, черти дернули монахов проверять седельные сумы… и, разумеется, из сумы Роя первым делом выпали свитки с его алхимическими записями (они ехали в такой глуши, что он не видел необходимости прятать их каждый раз на дно). Тут были и переписанное с трудов Теодориха, и свое, и добавленные в последние дни замечания Эдварда.

Обычные сельские священники, конечно, ничего бы не поняли или даже сочли его записи заметками какого-нибудь особенно благочестивого богомольца, упражняющегося в священном писании. Но не специально тренированные монахи-патерианцы; о нет, эти, будьте спокойны, разобрали все в лучшем виде – и несказанно оживились. Еще бы: охота святой церкви за алхимическими рукописями ни для кого не секрет, все ордена и приходы спят и видят, как бы заполучить рукопись-другую… с самыми разными целями. Судя по тому, как разом развил бурную деятельность лидер группы с оберегом на груди чуть не с тарелку размером, то он очень даже хорошо представлял истинный смысл непрестанных поисков.

Командир тут же велел своим людям рассредоточиться, окружить поляну и ждать возвращения – сам же приступил с ножом к связанной Лизе. Что он собрался у нее выпытывать?!

Рой выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Можно ли ждать?.. И ждать чего?..

Сумеет ли он один, пусть даже со своей огненной алхимией, справиться с почти полной декурией чудотворных монахов?.. Зависит от того, насколько далеко они продвинулись в обучении. И насколько быстро он сможет рисовать. Ну, мальчик мой Рой, как говорила матушка, женщина суровая и привычная к обороне родового замка, пора показать, как быстро думает твоя задница.

Усмехнувшись, он сунул в рот безымянный палец и надкусил. Большой кровоточил бы сильнее, но им придется пользоваться…

А потом мир подал недвусмысленно дал понять, что ждать больше нечего и колебаться поздно: один из монахов, разосланных отцом-капитаном, вдруг вылез из кустов прямо на Роя – ну вот совпала приглянувшаяся ему засидка с местом, где пережидал рыцарь. Рою волей-неволей пришлось вступить в драку…

Нет, первого Рой снял легко: на его стороне был эффект неожиданности. Однако не бесшумно – тело упало в куст, наломав веток. Его услышали. В его сторону обернулись. И Рой проклял все на свете, потому что сражаться сразу с пятью налетевшими с разных сторон «чудотворцами»…

Он сорвал с первого, который упал, оберег. Паршивенький оказался, простенький, но Рой хотя бы понял, на что были «заточены» монахи этого отряда: воду они из воздуха извлекали, вот что. Молясь, чтобы нарисованная кровью на тыльной стороне ладони печать сделала свое дело, он коснулся левой руки правой, представляя, как мельчайшие частицы воздуха расщепляются и группируются по-иному, высвобождая…

Искры!

Он выхватил меч, парой ударов заставил монахов отступить, теперь достать стилет… ударил лезвием по лезвию… вот где пригодился бы Хьюз с его целым арсеналом метательных ножей!

Первая огненная волна, приятным теплом обдавшая кожу, отбросила монахов назад. Но второй раз они стали умнее – и на Роя обрушился взявшийся из ниоткуда ушат воды. Черт! Вода смыла кровавую печать… Взвился клуб пара, невыносимо горячего, но Рой успел отпрыгнуть от эпицентра и под прикрытием броситься в сторону Лизы. Теперь схватить ее за шиворот, и вон туда, за пригорок… Если хоть две-три секунды… печать он сможет нарисовать быстро… поставит защиту, ну хоть какую-нибудь…

Бесполезно. Это огненные печати ему привычны; такую, чтобы преобразовать землю в мало-мальски твердую субстанцию, он не нарисует. И Лиза…

Лиза вытянула вперед руки, когда он оказался рядом, Рой быстро полоснул мечом по путам на запястье… ах, как удачно, что он не оставил меч у костра! Не то чтобы от него было много толку…

Он сунул Лизе стилет – ее собственный нож забрали. Мало толку, но хоть что-то. Женщина стала к нему спиной, охраняя свою половину. Она не умеет сдаваться, но такие, как она, рождаются с искусством умирать в бою. Монахи окружили их со всех сторон, не торопясь снова применять свои «божественные» фокусы.

– Смиритесь, богомерзкие отступники! – сдавленно сказал предводитель монахов: руки у него оказались обожжены, он держал их на весу. – Алхимия лукавая да не сможет противостоять сынам истинной церкви!

– Идите к дьяволу, – посоветовал Рой, чувствуя, что его хватает только на усмешку, которая получается неестественно широкой. – Там ценится умение нападать толпой на двоих едва вооруженных людей. А не желаете – так выходите по одному.

– Искусы твоей речи бессильны против нас – неожиданно спокойно ответил предводитель монахов – Брат Герхард, брат Патрик! Вы приуспели в Божьих истинах, алхимик – на вас. А вы, братья, – он кивнул ближайшим к себе, – женщиной. Живыми захватить!

Рой стиснул зубы. Вот проклятье! Двое нападающих – это хуже, чем один, и много, много хуже, чем четверо-пятеро.

И тут острые колья вырвались из земли, внеся сумятицу в ряды нападающих. Боги мои! Рой не видел никогда ничего подобного. Каменные столпы, в которые впечатались диковинными узорами растущие на поляне трава и незамысловатые полевые цветочки, рванулись вверх на высоту целого дома, разбивая нападающих.

Монахи быстро рассредоточились, и кое-кто из них даже догадался, кого надо бить – светловолосого юношу в плаще с капюшоном, что чуть присел, прижимая руки к земле, в стороне. На Эдварда хлынул поток ледяной воды, который послал один из братьев; другой, вставши рядом, умудрился превратить часть воды в ледяные сосульки – не иначе, с перепугу, Рой знал, что это очень сложный фокус. Однако Эдвард увернулся. Если расчет противников был на то, что вода сотрет начертанную им печать, то он явно не оправдался: Эдвард коснулся земли снова, и взметнулась огромная каменная волна, спеленав тех, кто еще пытался нападать.

Еще секунда – и этот вечно юный пришелец из невозможной древности, улыбаясь криво, как умалишенный, стоял уже рядом с Роем и Лизой. В руках у него невесть откуда взялось копье с листовидным наконечником, украшенное по древку причудливым узором.

– Ну ребята, вы даете, – по голосу казалось, будто он искренне восхищается ситуацией, но от Роя не укрылся сарказм и тяжкое недовольство мальчишки. – Вы же сказали, что у вас тут нет алхимиков! А это кто?! И какого черта у них у всех алхимические печати на груди болтаются?!

– А это – святая церковь, – мрачно заметил Хьюз, вынырнувший сбоку. Маэс оттирал полой плаща от крови меч, а через плечо у него была перекинута сума, из которой упоительно пахло свежим хлебом. – Что в наших краях, похоже, без разницы.

11

Прохладная ночь задумчивым шагом пересекла долину, помедлила у горных хребтов и окончательно утвердилась на влажных темных лугах, забрызгав их первой росой. Ночь зажгла тусклые свечные огоньки в окнах аббатства, прикрыла глаза собакам в деревне, собрала крестьянские семьи у комелька и выгнала молодежь к реке; летняя ночь оставалась летней ночью, какие бы заботы ни тревожили людей.

Рой постучался у черного хода условленным стуком: три удара через длинные паузы, два через короткие, потом еще одна длинная пауза и пять быстрых ударов.

Тяжелая дверь приоткрылась почти сразу – Роя ждали, переданная днем через Хьюза весточка сработала. Щель оказалась ровно такой, чтобы мог пролезть человек, и Рой протиснулся, выдохнув и помянув почтенную матушку архитектора аббатства.

– Не тревожь всуе покой мертвых, – ответил ему мрачный голос. – И помни, что усмирение плоти не только очищает душу ради жизни вечной, но и помогает избежать многих неприятностей на этом свете.

– Премного благодарен, – процедил Рой сквозь зубы, уловив намек.

В потайном ходе было темно, хоть глаз коли. Но когда Рой закрыл за собой дверь, человек, отворившей ему, запалил свечу, стоявшую на приступочке в стене. Они оглядели друг друга.

– Ты почти не изменился, святой отец, – сказал Рой. – Нимб пока не прорезался.

– Могу сказать, что слухи, будто тебя подпалили, тоже оказались сильно преувеличенными, – кивнул отец-настоятель, прикрывая свечу экраном. – Однако знакомство со столичными палачами не пошло на пользу твоей внешности. Следуй за мной.

С человеком, ныне звавшимся отцом Филиппом, Рой Мустанг познакомился еще на Восточных полях. Тогда этот хмурый и молчаливый даже по меркам своего сдержанного народа воин командовал отрядом ишваритов, что в числе прочих своих вассалов привел герцог Лиорский. Они невзлюбили друг друга сразу, поссорившись сперва из-за пригожей маркитантки, а потом из-за общего несходства жизненных взглядов. До поединка дело, правда, так и не дошло: помешало внезапное нападение кавалерийского десанта, во время которого Рой Мустанг совершенно нечаянно спас будущему монаху-патернианцу жизнь. После всего этого враждовать было как-то глупо, тем более что ишварит почти тогда же принял обет послушания – сказал, что на него во время последовавшей за раной в голову лихорадки снизошло откровение о сути истинного бога. Кажется, он стал первым из ишваритов, кто принял церковные обеты – те, несмотря на кровавое посвящение века этак три назад, до сих втихомолку верили в собственных языческих богов.

Менее удивительным было то, что Рой за все время знакомства так и не узнал имени своего невольного должника: у южных варваров не принято раскрывать имя встречным-поперечным. Приняв же послушание, ишварит от имени отказался вовсе. Рой до сих пор звал его так, как прозвали в армейском лагере в последние недели боев: «Шрам».

– Вот что, – сказал рыцарь. – Я сегодня не один. Со мной… еще кое-кто.

– Этот твой жизнелюбивый друг? – приподнял брови Шрам. – Хьюз, кажется? Или миледи Хоукай?

– Нет. То есть они тоже со мной, но сюда я их не привел. Послушай… помнишь наш последний разговор?.. Когда ты спросил меня, правильно ли понял намек.

– Да. Ты мне ничего не ответил.

– Вот теперь отвечаю. Да, ты понял его правильно. И со мной тот человек. Тот самый человек.

Смуглое лицо Шрама побледнело – это было заметно даже в скудном освещении.

– И где же он?

– Ждет за дверью. Я решил сперва перекинуться с тобою парой слов, а потом уже вас знакомить.

– Ага, – довольно спокойно подвел черту монах. – Так вот как тебе удалось разобраться с декурией брата Винсента. Я, признаться, даже начал подозревать, что это все-таки не ты, а какой-то еще особенно резвый еретик… потому что не думал, что ты уже так продвинулся в своих богомерзких штудиях.

– От тебя это звучит особенно странно, – кисло заметил Рой. – В отличие от ваших рядовых, ты осознаешь лицемерие своих слов.

Кажется, на губах Шрама появился некий призрак улыбки.

– Я тоже был рядовым не так давно, – заметил он. – Но Церковь нельзя изменить за один день, даже за один год. Или ты хотел бы, чтобы я отправился убивать высший епископат по одному за несоответствие их проповедей их же повседневной жизни?..

– Ты? – Рой с усмешкой взглянул на Шрама. – Да ты и мухи не обидишь. Как воевал в свое время – ума не приложу.

– Насилие не имеет будущего, – заметил Шрам. – Именно поэтому я сотрудничаю с тобой, а не с кем-то другим из наших добрых лордов-повстанцев: в твоих планах, по крайней мере, не значится крушение основ нравственности и законного порядка.

– Благодарю за доверие, – Рой чуть кивнул. – Кстати, о доверии… Так ты желаешь увидеть нашего гостя?

– Я желаю лечь и проспать десять часов, – пожал плечами Шрам. – Но мои желания в этом мире ничего не значат. Мы выйдем к нему?..

– Нет, я его позову сюда, – Рой покачал головой. – Протиснется. Где там у тебя потайной рычаг?..

– Где вы спрятались? – спросил Шрам. – Мы ведь послали обыскать…

– Есть способы, – отмахнулся Рой. – Особенно, когда с вами – алхимик, способный за какую-то секунду создать надежное убежище из чего попало. Но теперь мы надеемся, что нас спрячешь ты.

– В самом монастыре?

– Именно. Кто подумает искать нас здесь?..

– Ты совсем спятил, алхимик.

– Не более чем отец-настоятель, который со мной якшается.

Рычаг, послушный нажатию сильной руки, заскрипел, и тяжелая дверь приоткрылась вновь. Эдвард ждал этого сигнала: его не пришлось просить дважды, мальчишка ужом скользнул в появившуюся щель. Заморгал от света, а когда проморгался, на лице его возникло выражение, как будто он увидел привидение.

– Кто это? – спросил Шрам. – Неужели тот самый знаменитый алхимик…

– Да, – кивнул Рой. – Это алхимик, с двух хлопков разваливший почти полный декурий выучеников этого аббатства. Конечно, еще не закончивших обучение, но, опять же, заметь, с двух хлопков. Не говоря уже о прочих его удивительных навыках.

– И вы призвали его с того света?

– Эй! – возмутился Эдвард. – Не ведите себя, будто меня здесь нет.

– Пойдемте, – Шрам повернулся к ним спиной и поспешил вперед по коридору. – Поговорим на месте.

Рой понял: отец-настоятель попросту взял паузу, чтобы собраться с мыслями. Вид мальчишки-алхимика из прошлого, вероятно, смутил эту твердую в убеждениях душу – как он раньше смутил и самого Мустанга. Честно говоря, Рой до сих пор не был уверен…

Коридор вильнул вправо, затем влево, затем они спустились по трем ступенькам, поднялись по четырем, зашли в боковую дверь и оказались в конце концов в крохотной комнатушке, где всего-то и было, что стол и пара скамей, да и те едва вмещались. Правда, стены комнаты были заняты полками, заваленными пергаментными свитками.

– Где мы? – спросил Эдвард шепотом.

– Здесь можно говорить нормально. Только не слишком громко, – сказал Шрам, зажигая две большие свечи, стоявшие на столе, и гася ту, маленькую, что нес в руках. – Это комната позади винного погребка. Используется для записей по поводу хранения вина и – изредка – для дегустации. Ну, и что же ты хочешь мне сказать, Рой?

– Для начала – знакомьтесь. Это Эдвард Элрик, наш гость из далекого прошлого перед Катастрофой. Эдвард, это отец Филипп… или можешь называть его Шрам, он уже привык.

– Приятно познакомиться, – склонил голову Шрам.

– Вроде того, – буркнул Эдвард в ответ. – Хотя, честно сказать, не хотел бы я знакомиться с вами вот так.

– Да, я бы тоже предпочел не встречать алхимиков из прошлого… или не встречать при таких обстоятельствах, когда за разговор с ними мне грозит костер, – в тон любезно ответствовал Шрам. – И вы думаете, юноша, что способны помочь Аместрис? Или Ишвару?

– Я ничего не думаю, – покачал головой Эдвард. – Меня попросили о помощи, – он ткнул большим пальцем в Роя. – Вот он попросил. А у меня есть должок… старый еще. Поэтому я не могу отказать. Да и я так понял, что если сейчас кто-нибудь не вмешается, кто в алхимии понимает немного побольше этих ваших церковных спецназовцев, то куча народа в Аместрис погибнет. А зачем это надо?..

– Спецназовцев?.. – Шрам переспросил слово.

– Да эти ваши, монахи, специально обученные… Я так понимаю, их выучили наскоро одной трансформации, и все, в бой бросили?..

– Чтобы выучить человека более чем одной информации, надо привить ему множество специальных знаний, которые не так-то просто воспринять, – кивнул Шрам. – Большинство послушников и монахов – люди вполен невежественные. Я и сам таким был, знаю, о чем говорю. И что же это за грядущая катастрофа, которую вы должны предотвратить?..

Ответил Рой:

– Со слов Хьюза – а ты знаешь, что он имел доступ ко двору – в высших кругах нашего руководства зреют… определенные планы… Ты помнишь, что сплетничали о Философском камне?..

– Смутно.

– Хьюз считает, что Крысиный Король – или кто-то из его приближенных, лорд Рэмси, к примеру – могут получить этот камень со дня на день. И для этого они хотят ни больше ни меньше принести в жертву все население страны.

– Нонсенс, – покачал головой Шрам. – Даже еретическое искусство алхимии не использует человеческие жертвы, что уж…

– Во-первых, алхимия – это наука, – перебил его Эдвард. – Достаточно сложная наука, иногда – непредсказуемая. Во-вторых, алхимия имеет дело с общим потоком жизни, с жизненными силами человека и человечества в целом. Она может оперировать ими. Именно из этих сил и получают философский камень, – голос его звучал буднично, но от этого лично Рою стало жутко.

– То есть это возможно? – второй раз за разговор приподнял брови Шрам.

– Насколько я знаю, это было сделано по крайней мере один раз, – кивнул головой Эдвард. – И в мое время это хотели повторить снова. Я пытался этому помешать… – он закусил губу. – Не знаю, получилось, или нет. Очень может быть, что все, что у вас тут твориться, – он обвел рукою низенькую комнату, словно пытаясь включить в широкий жест всю нынешнюю Аместрис, – это следствие того, что у меня… у нас не получилось.

– А что нынешняя Аместрис? – спросил Шрам.

– Она была гораздо лучше, – коротко ответил Эдвард.

Шрам какое-то время помолчал, размышляя.

– Значит, вы пытаетесь предотвратить катастрофу? – спросил он Роя, глядя ему прямо в глаза.

– Если бы я не был уверен в катастрофе, я не стал бы призывать его, – устало сказал Рой и коснулся повязки (она была уже черной – Хьюз притащил днем из деревни).

– Тогда повторяю свой вопрос еще раз. Но не надейся, что повторю в третий. Чего ты хочешь от меня?

– Помоги мне, – ответил Мустанг. – Помоги нам добраться в Столицу. Устрой мне встречу с архиепископом.

– Пожалуй, мне проще будет достать тебе луну с неба, – Шрам совсем не выглядел удивленным. – Все-таки вас ищут. Настоятелям всех монастырей – мне в том числе – были разосланы с нарочными специальные циркуляры. Там, наверху, – судя по его усмешке, он имел в виде отнюдь не божественное Провидение, – весьма обеспокоены твоим проникновением в тайны запретной науки.

– Погодите, – Эдвард поморщился. – Объясните-ка мне все толком. Я так ничего и не понял. Рой мне говорил, что алхимии у вас нет, что церковь против нее. Теперь выясняется, что церковь использует алхимию – правда, судя по тому, что я успел увидеть, использует крайне криво. И еще я хотел бы знать, – он бесцеремонно ткнул висевший на шее у Шрама крупный знак – крылатый крест, перевитый змеями, – отчего у вас как символ религии – алхимический символ нашего учителя?

– Это не алхимические символы, – Шрам нахмурился. – Это алхимия использует в своей извращенной деятельности осколки божественных откровений, извращая и переиначивая их на свой лад. Именно это вольное обращение с божественной премудростью навлекло на Аместрис божественный гнев в свое время…

– Да прекратите молоть чушь! – фыркнул Эдвард. – Уж вы-то наверняка и сами этим занимаетесь, должны понимать!

– По необходимости, – отрезал Шрам. – Но это не значит, что моя вера нетверда. Впрочем, когда я понял, как много чуши в официальных проповедях – я стал помогать Рою.

– Почему? – спросил Эдвард.

– То есть?..

– Прежде чем нам помочь, вы хотели узнать мои мотивы. Прекрасно! Так вот, прежде чем принять у вас помощь, я хочу знать ваши, – Эдвард хмуро оглянулся на Роя. – Если вы один из этих… церковников, еще не факт, что я могу вам верить. Вообще не факт, что я могу верить человеку, способному объявить алхимию ересью!

– Что ж, ваш интерес справедлив, – Шрам склонил голову. – Я по-прежнему верю в то, что алхимия – божественное откровение, которое Господь даровал людям в неизреченной милости своей как дар и как испытание. Впрочем, любой дар – испытание, а любое испытание – дар. И таким образом. Но Церковь нынче заблуждается. Оно отнимает у людей испытание, делая его достоянием немногих. И она же присваивает себе право решать, кто достоин, а кто не достоин пользоваться благами алхимии. Когда-то я думал, что у церкви и в самом деле есть такое право… Но увы, за десять лет моей службы я видел много людей, в том числе и весьма достойных. И я понял одно: достойные – не судят. А те, кто судят, как правило, не достойны ничего. Достаточно ли я просветил вас касательно своих мотивов?..

– Да уж, загрузили по полной… – Эдвард потер подбородок. – Кружева кружевами, только я так и не понял: вы нам поможете?..

– Я уже направил свои отряды по ложному следу, – пожал плечами Шрам. – Полагаю, теперь у меня нет иного выбора.