Текст книги "Похищая жизни."
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Тот, не будь дураком, сразу включился в игру и, придав себе безутешный вид, понес отсебятину:
– Что ж, я хотя бы попытался. Но раз это правда и ты теперь любишь другого, мне остается только отойти в сторону и не мешать вашему счастью. Молю лишь о последнем дружеском поцелуе, – нагло заявил он. Метнув быстрый взгляд на своих дуболомов, чтобы спрятали наконец оружие, коснулся губами моей руки. Привлек к себе и прошептал в самое ухо: – Что ж, мисс Брук, я в вас не ошибся. Уверен, вам по плечу любые трудности и кража медальона из них – самая незначительная.
– И тебе, дорогой, не хворать, – выдавила из себя кривую улыбку. Избавившись от постылых объятий, обратилась к притихшей публике: – Ну, чего примолкли? Пойдемте, ваша золотая рыбка снова с вами.
В немом молчании мы вышли на улицу. Я честно попыталась объясниться с Шейроном, но тот, словно истеричная барышня, завопил на всю улицу:
– Так я и знал! Вы все-таки вместе! – запрыгнул в свою коляску и усвистал.
Ладно, пусть пропсихуется...
Альв, чувствуя себя лишним, тоже поспешил проститься, сославшись на неотложные дела. Мы с Девином остались наедине.
– И что это сейчас было, позвольте полюбопытствовать?! – подозрительно сощурился напарник.
Ну вот! Теперь не отстанет, пока не отроет топор войны, и мы снова с ним не поссоримся.
– Ой! Не бери в голову! – мой смех больше походил на кудахтанье курицы, наблюдающей, как из ее яиц жарят омлет. – Эйб мой старый поклонник. Прилип словно банный лист, не стану уточнять к какому месту. Вернись да вернись, я все прощу! Начнем с начала, мне без тебя не жить... Несколько раз я его посылала в разные направления, вот он и не выдержал. Решил похитить меня, чтобы, как выразился, поговорить. Ну я и ляпнула, что уже несвободна. Кстати, – подхватила Наблюдателя под руку и потянула на другую сторону улицы, – у него привычка подглядывать в портьерную щелочку. Пусть сдохнет от ревности и распрощается с последней надеждой, если у этого дурня она еще сохранилась. – Потерлась щекой об Уистлеровское плечо, строя из себя влюбленную дурочку в конфетно-букетной стадии.
Девин напрягся, явно борясь с желанием избавиться от меня, пихнув под колеса пролетающей мимо двуколки. Сдержал порыв и раздосадовано произнес:
– Но почему я, а не Шейрон?!
– Эйб так быстрей отклеится, потому что недолюбливает представителей закона. Да и выглядел ты повнушительней.
К сожалению, Девин не из тех, кто может купиться на банальную лесть, поэтому нужной мне реакции не последовало, даже наоборот, Уистлер еще больше занервничал.
– Теперь твой идиот Шейрон окончательно утвердился в мысли, что между нами что-то есть! – продолжал "изрыгать пламя" его сиятельство.
– О чем это ты? И как вы вообще меня отыскали?
Пока ехали ко мне, Девин в подробностях живописал свои приключения.
– Да, нестыковочка вышла, – согласилась я. – Надо с ним что-то делать. Иначе возомнит себя падишахом, а меня – верной наложницей, и будет всех приглянувшихся мне мужчин кастрировать.
А про себя решила, что наши с Шейроном отношения уже успели себя изжить, тем более что он не подарил обещанное (мне самой себе) колье. Этот справедливый упрек я намеревалась предъявить ему уже сегодня. За ужином, например, в каком-нибудь до неприличия дорогом ресторане. Ничего, пусть раскошелится напоследок. Вернувшись домой, первым делом набросала короткую записку и вручила ее Нэтти, велев немедленно доставить по адресу.
Сама же всерьез задумалась, где найти достойную бастарду замену. Это будет непросто. В последнее время я редко выходила в свет и поэтому не могла рассчитывать на большой улов. Разве что... Оценивающе взглянула на гостя. Девин прохаживался по дому, растерянно озираясь. Нэтти не спешила с уборкой, наверное, надеялась на чудо, что все уберется само собой. Вся в хозяйку! Я тоже частенько уповаю на то, что все само собой образуется.
– Задумала устроить ремонт?
– Вроде того. – Изучающе скользнула по профилю молодого графа, по его широким плечам, красивому, слегка уставшему лицу и приняла окончательное решение совершить рокировку, поменять блондина на брюнета.
Не откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня, приступила к военным действиям. Сказав, что скоро вернусь, поднялась к себе. Загримировала синяки на запястьях и, переодевшись в платье из красного бархата с откровенным вырезом (если Блейк увидит, его старое сердце не выдержит, в худшем случае – погонит домой переодеваться), вернулась к ни о чем не подозревающему напарнику.
Придерживая норовящее сползти с плеч платье, проворковала:
– Нэтти ушла, а мне самой никак не справиться с корсетом. Может, ты окажешь услугу своей коллеге? – Отвернувшись, убрала волосы, оголив спину, и замерла в ожидании. Никакой реакции. – Девин, мне холодно, – томно бросила через плечо.
– И что? – никак не врубался он.
Ну прямо-таки неискушенный младенец! Трудно мне с ним придется.
– Включи мозги!
Уистлер наконец перешел от созерцания к действию. Ничуть не уступая в мастерстве моей камеристке, стал умело зашнуровывать орудие пыток для талии. И где только так наловчился? Его пальцы то и дело касались моей кожи, на миг останавливаясь, и тут же скользили дальше, ничуть не дрожа и не путаясь. Даже обидно, женщина я или как? Справившись с завязками, напарник перешел к крючкам и быстро "упаковал" меня в платье.
– Вот так-то лучше, – улыбнулась я, демонстративно поправляя кулон на золотой цепочке, так, чтобы тот нырнул в глубокий вырез и привлек внимание к моим прелестям. На сей раз мой маневр не остался без внимания. Мысленно поздравила себя с маленькой победой, решив, что еще пару таких незамысловатых приемчиков, и Девин плотно подсядет на мой крючок.
Однако я рано радовалась. Превращаться в глупого карася тот не спешил. По дороге в Бюро говорил только по делу и смотрел на меня как на бесполое существо: холодно и равнодушно. Неужели просчиталась? Тут же отогнала малодушные мысли о поражении, дав зарок усилить штурм и ни за что не сдаваться.
И без того всегда шумная столица сегодня походила на растревоженный улей. Мальчишки-газетчики, потрясая в воздухе свежей прессой, разносили по городу тревожную весть. В Миствиле объявился маньяк, похищающий жизни. Сенсационная новость – люди превращаются в прах! Неуловимый преступник среди нас! Кто следующая жертва?! И все в том же духе.
– Ясно, к чему стоит готовиться. Раз уж о Бразе узнали газеты, Блейк нас сейчас четвертует, – мрачными штрихами нарисовал Уистлер наше появление в Бюро.
Как в воду глядел. Увидев нас, скромно переминающихся на пороге, старик пошел пятнами. Привстал, упершись ладонями в стол, открыл рот и понеслась душа в рай... Думала, от его криков обвалится потолок и в дребезги разлетятся стекла.
Попытка заикнуться про Абигейл и письмо, хранящееся в загородном поместье Уистлеров, вызвала очередной всплеск эмоций. Прокричав под конец, что ему нужны результаты, а без оных мы можем смело проваливать в прошлое и никогда оттуда не возвращаться, тем более с пустыми руками и головами, указал на дверь. Долго ему уговаривать не пришлось. За одну минуту нас будто корова языком слизала.
Перекусили в небольшом ресторанчике возле Бюро и поехали за город. Домой Девин не стал возвращаться, предпочтя раскошелиться на наемный экипаж, нежели доказывать сыновнюю преданность "дорогой" маменьке.
Поместье Уистлеров было небольшим, но очень уютным. Этакий пряничный домик. Слуга по имени Ларсон и его супруга, суетливая женщина в сером платье и накрахмаленном чепчике с белыми кружевами, искренне обрадовались приезду хозяина. По приказу его сиятельства домоправитель отправился подготовить вещи покойной графини для тщательного осмотра, кухарка метнулась было оформить обед, но Девин, брюзга(!), зарубил на корню инициативу, сказав, что надолго мы здесь не задержимся. Служанка расстроено всплеснула руками и посетовала, что молодой лорд в последнее время стал редко заглядывать в родительский дом, хотя в былые времена любил подолгу гостить здесь с друзьями.
Мне стало жаль добрую женщину. Было видно, что она очень привязана к этому сухарю, наверное, не жалея сил, помогла выпестовать дитятко и по-прежнему боготворила его, чуть ли не как родного ребенка.
Мы расположились в гостиной, пронизанной лучами осеннего солнца. Девин зачитал письмо. Потом передал его мне, и я несколько раз пробежалась по тексту глазами.
– Ну вот видишь, – отложила необычное послание, – наша догадка подтверждается. Она боялась Коула, то бишь Арлена, которому была известна какая-то ее тайна. Не трудно предположить, какая именно. Возможно, как уже говорила, Абигейл по собственной глупости нарушила обет молчания, а когда поняла, что натворила, было поздно. Пришлось инсценировать свое убийство и подставить молодого альфонса. Я бы на ее месте, наверное, тоже так поступила, если бы за мной увивался этот змей подколодный.
– Ты ведь утверждала, что со стороны баронессы было глупостью вселяться в тело "такой же старой кошелки, как и она сама", – процитировал Уистлер мои собственные слова.
– Тут все просто. – Я воспроизвела отрывок из письма: – "...расставание с вами далось нелегко, но это был единственный выход. Так у меня хотя бы появилась возможность наблюдать за вами со стороны. Хотела бы все исправить, но понимаю, что это невозможно. Я умерла для вас. Навсегда".
Просто Абигейл не смогла оставить свой дом и своих близких. Она желала быть с ними рядом, но уж точно не в теле какой-нибудь поломойки. Баронесса привыкла к неге и роскоши и не хотела все это терять. Вероятно, Каролин была для нее идеальным вариантом. Ты ведь говорил, что они дружили? А самую большую подлянку, как известно, можно получить от самого близкого друга.
Никак не отреагировав на мое философствование, Девин подтвердил:
– Они были не разлей вода. Мы часто наведывались к Свонам в гости, они тоже не забывали нас навещать. Дети баронессы, Джайлс и Венда, ненамного старше меня, мы раньше приятельствовали. – Уистлер заметно оживился. – Венда не любит столицу и частенько отсиживается в деревне. Их поместье находится всего в паре миль от нашего, если хочешь, можем туда прогуляться.
Конечно, хочу! Моя б воля, вообще бы сегодня не возвращалась в Миствиль, хотя бы одну ночь нормально выспалась, не опасаясь, что кому-нибудь взбредет в голову ограбить мой дом или похитить меня.
Миссис Ларсон проводила нас до ворот.
– Будет дождь, вам следовало бы захватить с собой зонт, – проявила она заботу.
– Вы заблуждаетесь, Мэри, – тепло улыбнулся Уистлер, а я завистливо на нее посмотрела. Мне он таких улыбок не дарит. – Сегодня ясная погода.
Кухарка поплотнее закуталась в шерстяную шаль, будто та могла защитить ее от пронизывающего ветра. Из-за его резких порывов с веток сметало последнюю уцелевшую листву, жухлая трава недовольно шелестела, и где-то поблизости ссорилось воронье.
– Воздух насквозь пропитан грозой. Поверьте мне, не пройдет и часа, как грянет гром.
Но мы беспечно отмахнулись и заверили, что нам нестрашен никакой ливень. Тем более что его не будет.
Моего энтузиазма хватило лишь на первую половину пути. Я, конечно, люблю природу с ее пасторальными пейзажами, но обувь на каблуках, то и дело увязающих во влажной почве, никак не располагала к длительным променадам. Поднимаясь по крутому склону, поросшему густой дикой травой, нещадно хрипела и чувствовала постепенно усиливающееся покалывание в боку.
– Девин, – просипела я, пытаясь привлечь к себе внимание напарника, широким шагом преодолевающего метр за метром, – ты не мог бы притормозить? Я за тобой не успеваю.
Уистлер вернулся, снисходительно покачивая головой и намекая, что мне всерьез стоит заняться физподготовкой. Взял за руку и на манер паровоза, прихватившего тяжелую вагонетку, потянул меня в гору. Спасибо, темп ускорять не стал, подстраиваясь под мой черепаший шаг.
Только сейчас пришло в голову спросить, а зачем нам вообще понадобилась дочь Абигейл.
– Решил повидаться со старой знакомой?
– И не только. Мне не дает покоя то, что баронесса не рассыпалась в прах, как остальные. Возможно, Арлен ее действительно убил, а мы подтасовываем факты. Ведь кроме письма у нас ничего нет в подтверждение нашей версии.
– Твои предложения?
– Взглянуть на ее останки, – простодушно ответил Наблюдатель.
– И всего-то! – хмыкнула я. – Думаешь, Венда в угоду тебе позволит эксгумировать тело матери? Представь, что начнется! Настоящий пир для акул пера! Об этом не напишет только ленивый. Я так и вижу кричащие заголовки: "Афера с убийством!", "Воскрешение баронессы Свон!" и прочее в том же духе.
– Но по-другому нам не узнать, что стало с Абигейл, – резонно заметил Уистлер.
С этим не поспоришь. Заглянуть в ее усыпальницу в любом случае придется. Надеюсь, Венда отнесется с пониманием к нашей проблеме и посодействует ее решению.
Когда подошли к поместью Свонов, уже начало смеркаться. Перистые облака на закатном небе сменились грозовыми тучами, и предостережения миссис Ларсон теперь не казались такими уж беспочвенными.
Нам не повезло. Усадьба пустовала, а пожилой слуга, проживавший во флигеле, сообщил, что миссис Илис с детьми сейчас находится в столице. Джайлс, ее брат, уже третий месяц гостит у родственников жены где-то на севере Фейриленда.
Пришлось топать назад. Я то и дело с опаской поглядывала на небо, в любой момент грозящее разразиться ледяными потоками. Вдалеке, за холмами, сверкали молнии. Их вспышки освещали неумолимо приближающиеся к нам черные тучи.
– Твои друзья уже давно обзавелись семьями и кудахчут над своими цыплятами, один ты задержался в холостяках, – не подумав, брякнула я и тут же отругала себя за несдержанность. Сейчас он снова, как это бывало, когда заговаривала о браке, а, следовательно, и об Авроре, заползет в свою скорлупу, и усилия целого дня пропадут впустую.
Как ни странно, в голосе Девина не было ни упрека, ни раздражения, только немного грусти:
– Все, что ни делается, – к лучшему. Теперь-то я это точно знаю. – Он протянул мне руку, предлагая за нее уцепиться.
Я покрепче сжала прохладную ладонь и с безысходность смертника потащилась за напарником вверх по склону. Дорога оказалась ужасной, тропинку в сгустившихся сумерках было не различить, но Уистлер заверил, что это самый короткий путь к поместью. Пришлось поверить на слово.
Около часа мы блуждали по окрестностям, с замиранием сердца вслушиваясь в раскаты грома, наполнявшего все вокруг монотонным гулом. К моей великой радости вдалеке, словно маячки, замигали желтые блики свечей, отражающиеся в темных окнах. А с небес начали низвергаться мутные водопады.
– Быстрей! – крикнул Девин, рывком заставляя меня перейти на бег.
Я протяжно охнула и припустила за напарником. Нескольких секунд хватило, чтобы промокнуть насквозь. Вот и не верь после этого мудрости старших... Правда, при таком-то раскладе зонтик все равно бы не спас.
Раздался подозрительный хруст, и, если бы не Уистлер, я бы точно растянулась на скользкой, размытой дождем дорожке.
– Каблук, – простонала в неподдельном отчаянии, представив, что еще приличное расстояние мне придется хромать. Громко чихнула. Проклятье! Только простуды сейчас не хватало! Хотя с другой стороны, проверим, так ли уж чудодейственна кровь наяды.
Припадая на правую ногу, поковыляла дальше. Ледяные капли безжалостно заползали за шиворот, скользили по лицу, впитывались в одежду. Поняв, что такими темпами, мы и к утру не поспеем, Девин подхватил меня на руки и быстрым шагом двинулся к поместью.
– Вот теперь я узнаю в тебе настоящего джентльмена, – от всей души похвалила напарника, борясь с желанием чмокнуть его в щеку в знак благодарности. Пришлось сдержаться, иначе он мог бы понять меня превратно и, чего доброго, вернуть на землю, в самом прямом смысле слова. И вообще, первый шаг всегда должен быть за мужчиной (хотя могла бы поспорить с глупыми предрассудками), женщине просто необходимо аккуратно его подтолкнуть.
Девин донес меня до крыльца (а с виду такой доходяга), завел в холл, быстро стащил пальто и шляпку, теперь безвозвратно испорченную, и передал в руки охающей и причитающей кухарки, велев ей сначала позаботиться о гостье, а потом уже заняться ужином.
– Заночуем здесь, – к радости миссис Ларсон распорядился хозяин. Хотя это и так было очевидно. Дураку ясно, что в такую погоду особо не разгуляешься. Уже на лестнице Уистлер обернулся ко мне и сказал: – Выбери что-нибудь из вещей матери, у вас с ней один размер.
Я молча кивнула. Насчет одинаковых размеров он мне явно польстил, но одеждой актрисы все-таки воспользоваться придется. Не щеголять же в нижнем белье, которое, к слову сказать, тоже промокло.
Пока наполнялась ванна, я решила заняться изучением гардероба графини. Распахнув створки шкафа, громко присвистнула. Среднестатистическая семья, продав все тряпье, могла бы безбедно просуществовать пару лет. И это притом, что я еще в сундуках не рылась и не заглядывала в бесчисленные шкатулки. Но от последнего пришлось отказаться, иначе моя падкая на драгоценности натура могла не выдержать и позаимствовать особо эксклюзивные экземпляры.
Отыскав в закромах графини некогда модное платье-шмиз из легкого голубого муслина, аккуратно переложила его на кресло, быстро избавилась от мокрой одежды, добавила в воду ароматической соли и погрузилась в воздушную пену.
Пока отмокала в воде, блаженно щуря глаза и чуть не мурлыча от удовольствия, в комнату начали проникать волшебные ароматы, щекоча обоняние и дразня мой строптивый желудок, с которым и так совладать порой было непросто. Нехотя выползла из ванны, растерлась махровым полотенцем и занялась примеркой наряда.
Нежный муслин окутал тело. Повязав под грудью широкий пояс из той же материи, что и платье, приспустила рукава, чтобы плечи остались открыты, и удовлетворенно оглядела себя в зеркале. И пусть только попробует не соблазниться! Немного подсушила волосы. Решила не заморачиваться с прической, просто расчесала свою непослушную гриву, позволив ей в художественном беспорядке скользить по оголенной спине. Напоследок немного покопалась в косметике Маделин и несколькими "мазками" дополнила свой романтический образ.
Столкнувшись в коридоре с миссис Ларсон, узнала, что ужин велели подать в библиотеку. Ужин... Какое божественное слово! Женщина окинула меня с головы до ног внимательным взглядом, проводила до дверей и, одарив напоследок загадочной улыбкой, удалилась. Еще какое-то время потопталась у входа. Странно, но я почему-то робела, что за мной никогда в принципе не водилось. Может, все-таки простудилась? Ущипнув себя для пущей отваги и пожелав все той же себе удачи, потянулась к ручке. Дрожащие пальцы коснулись холодного металла.
Девин
Я расхаживал по библиотеке, вновь и вновь перечитывая письмо Каролин. Уже знал его наизусть, но не мог оторвать взгляда от строчек. Трудно поверить, что женщина, которую называл бабушкой, на самом деле была самозванкой, без лишних сомнений присвоившей жизнь близкого мне человека и прибравшей к рукам все: титулы, богатство, семью, мою любовь, в конце концов. Несмотря на все странности бабки, я был привязан к ней и тяжело переживал ее кончину. Помню последние слова Каролин (или мне все-таки следует называть ее по-другому?) касались все того же злосчастного медальона. Она потребовала хранить его как зеницу ока и, только получив от меня клятвенное заверение, испустила последний дух.
От всех этих размышлений голова шла кругом...
Посоветовал себе успокоиться. Дверь распахнулась. Я поднял глаза и почувствовал, что головокружение возобновилось, а мысли о покойной графине ушли вслед за ней в небытие. Алексис была восхитительна! Хотя нет, это слово едва ли могло в полной мере передать то, что открылось моему взору. Она так невинно и в то же время обворожительно улыбалась, что на какое-то мгновение даже забыл, что моя напарница – самовлюбленная циничная стерва, способная одним лишь словом довести меня до белого каления. И снова из потаенных уголков сознания поползли непрошенные мысли, которые так упорно гнал от себя целый день.
Поняв, что молчание затянулось, а я слишком долго и слишком пристально ее разглядываю, отвел глаза и пригласил за стол. Постепенно возникшее между нами напряжение спало. За ужином говорили о всякой ерунде, вспоминали наиболее пикантные подробности из жизни сослуживцев, делились предпочтениями в еде и винах. Наверное, это был наш первый нормальный человеческий разговор, даже чем-то похожий на задушевный: без насмешек, глупых шуточек и подковырок. Алексис изменилась до неузнаваемости. А может, мне просто хотелось видеть ее такой.
Когда принесли десерт, мы пересели к камину. Брук скинула туфли и, по-детски поджав под себя ноги, опустилась в глубокое кресло. Правда, долго не смогла усидеть на месте, стала прохаживаться взад-вперед, шурша юбкой и задумчиво накручивая на палец золотистую прядь. И снова я поймал себя на том, что неотрывно слежу за каждым ее движением.
Попеняв на себя за слабохарактерность и приказав не растекаться лужицей у ее ног, задумался. Интересно, какую игру она затеяла? Ей явно от меня что-то нужно...
Низко склонившись ко мне, Алексис тихо проронила:
– После Венды нужно будет заехать к Тони. Вдруг он уже починил свои очки и...
И я потерял голову. Послал к чертям и Тони, и Венду, и всех остальных вместе взятых.
Обхватив за талию, притянул к себе девушку. Один лишь миг, и вот она уже у меня на коленях. Ее глаза растворяются в моих, наши сердца стучат в унисон. Меня обжигает ее дыхание, а грудь ноет от мучительного томления. Я точно не в силах себя контролировать. Может, хоть у нее остались крохи здравого смысла, и сейчас меня оттолкнут, а лучше наградят звонкой пощечиной, чтобы я тут же пришел в себя. Но вместо этого Алексис, обвив мою шею руками, прижимается еще крепче, откровенно напрашиваясь на поцелуй. И на губах нет ехидной улыбки, а только сладостный призыв и предвкушение блаженства.
– Ничего не говори, – шепчу ей, чувствуя, что сражение я проиграл, даже его не начав.
Не прекращая безумного поцелуя, осторожно опускаю ее на ковер. Светлые волосы, словно языки пламени, вспыхивают на темному ворсу. Алексис отвечает на каждую ласку с какой-то неистощимой и ненасытной жаждой, сжигая мосты к отступлению. Нужно остановиться, пока не поздно, вот только разум мне уже не подвластен. Невыносимо оторваться от ее губ.
Начинаю в каком-то исступлении срывать с нее одежды и вдруг, как гром среди ясного неба, стук в дверь.
– Мистер Уистлер, будут еще какие-нибудь распоряжения?
Это подействовало отрезвляюще, словно на нас опрокинули ушат холодной воды. Алексис отскочила от меня, на ходу поправляя сползший рукав, и отошла в спасительную тень книжных шкафов. Я тоже поднялся, кое-как приводя себя в порядок и тщетно стараясь обрести хладнокровие.
В проеме показалась благодушная физиономия Ларсона. Как же я его сейчас ненавидел!
– Может, еще чайку?
Сомневаюсь, что он мне поможет. Потребуется ледяная лавина... Черт бы побрал этого так некстати появившегося старикашку!
Следом за дворецким в библиотеку явилась и его неразлучная половина:
– Мисс Брук, я забыла показать вашу комнату. Если вы не против, могу проводить прямо сейчас.
Алексис неловко кашлянула и, обернувшись ко мне, с едва заметным смущением улыбнулась:
– Спокойной ночи, мистер Уистлер. – Подбежав, еле слышно добавила: – И сладких грез.
Я смерил ее тяжелым взглядом, понимая, что спокойной ночи уж точно не будет.
День одиннадцатый
Алексис
К огромному удивлению (и разочарованию!) мой чуткий сон так никто и не потревожил. Как последняя дура до глубокой ночи ворочалась с боку на бок в ожидании чуда, но это самое "чудо" ко мне не пришло. Дальше – хуже. Утром Уистлер взбесил меня окончательно. Сделал вид, будто накануне вечером ничего между нами не было. Ни тебе страстных поцелуев, ни обжигающих взглядов. Сидел за завтраком с отмороженной физиономией, ковыряясь в своей тарелке, и отрешенно смотрел в окно. Хоть бы разок заикнулся о вчерашнем! Попытался бы извиниться, как он обычно любит это делать, или на худой конец прикинулся смущенным. Черта с два! Довел девушку до любовной горячки и в кусты.
С досадой ударив чашкой по столу, так, что кофейная гуща выплеснулась на скатерть (вот пусть теперь по ней и гадает, что я ему устрою в ближайшем будущем), поднялась со стула. Мысленно приказала себе успокоиться и не давать этому истукану повода обольщаться на мой счет. Раз ему все по барабану, то и мне, скажем, до лампочки. Да и вообще, у меня и без него дел по горло и разгребать их придется самой. Лучше сосредоточусь на насущном, чем буду думать об уязвленном самолюбии. Куда важнее сейчас решить, как избавиться от крови наяды. Отдавать этим засранцам артефакт я, понятное дело, не собиралась, но и умирать во цвете лет в мои ближайшие планы тоже не входило.
– Предлагаю первым делом наведаться к миссис Илис. Ну а там уже, если получим добро, можно и на кладбище.
– Так не терпится туда попасть? – съехидничал Уистлер, удостоив меня мимолетным взглядом.
Это мы что, опять вернулись в состояние холодной войны?
Наблюдатель неторопливо закончил трапезу, никак не реагируя на то, что я постоянно поглядываю на часы и специально маячу перед ним, пытаясь показать, как меня достало его гостеприимство, да и ему бы уже пора честь знать.
Еще минут десять ушло на прощание с Ларсонами, выслушивание пожеланий доброго пути (право, такое ощущение, будто мы собрались в кругосветное путешествие) и ожидание экипажа, заблаговременно вызванного из деревни предусмотрительным слугой.
Милая женщина заговорщицки поглядывала то на меня, то на Девина, надеясь выведать, что же между нами произошло. А ведь сказать, не поверит, что мне и самой хотелось бы это узнать. Но как говорится, финита ля комедия.
Ливший всю ночь дождь, кажется, поимел совесть и приутих, оставив в качестве остаточного явления мелкую морось и переполненные лужи, потому что земля, напившись досыта, уже отказывалась поглощать влагу. На затянутом тучами небе нельзя было отыскать просвета, что сулило скорое продолжение ненастья.
Так как открывать рот его сиятельство не собирался, а у меня не было никакого желания ему в этом способствовать, решила не терять времени даром и подремать, тем более, ночью по известным причинам мне этого сделать не удалось. Но стоило коляске подскочить на очередном ухабе, и сон, в котором Уистлер был таким паинькой, а не строптивым необузданным жеребцом, оборвался на самом волнующем месте. Пару раз, взглянув на Девина из-под опущенных ресниц, поймала на себе его взгляд. Долгий, изучающий, будто он хотел выковырить всю мою подноготную. Довольно улыбнулась, а Уистлер, сообразив, что пойман с поличным, снова прикинулся безучастным. Поздно, дорогой! И даже не пытайся убедить меня, что я для тебя лишь роковая ошибка, совершенная по неосторожности. Не пройдет и недели, как будешь молить меня о возможности совершить ее вновь.
Тут же спросила саму себя, а зачем мне все это надо? Я ведь вроде как в недалеком будущем собираюсь сделать из Девина козла отпущения, подставив перед Советом. И тем не менее отпустить его не было сил. Приходилось признать, меня, словно магнитом, тянуло к нему, а как говаривал один известный писатель: "Единственный способ избавиться от искушения – это поддаться ему". Святая истина!
Дочь Абигейл жила в центре города, в старинном особняке, окна которого с одной стороны выходили на Трианскую площадь, с другой – на Севентин-стрит, большую улицу, наводненную разномастными экипажами и толпами прохожих, снующих по тротуарам и глазеющих на витрины дорогих магазинов. Какое беспокойное место! Не удивительно, что Венда не выносит столицу. Теперь я ее понимаю. Я бы, скорее всего, тоже стремилась сбежать от шума и суеты мегаполиса на лоно природы.
– Миссис Илис вас сейчас примет, – присев в реверансе, доложила молоденькая курносая служанка и проводила нас в уютный салон.
В камине потрескивал огонь, на кресле, свернувшись клубочком, урчал черный кот (только бы не вздумал спрыгнуть и перебежать мне дорогу, и так последнее время все наперекосяк), настенные часы размеренно тикали, создавая атмосферу покоя.
– Девин! Вот так сюрприз! – Ослепительно улыбаясь, в комнату влетела миниатюрная разрумяненная шатенка и бросилась Уистлеру на шею.
– Надеюсь, приятный? – весело откликнулся напарник.
– Еще какой! – Венда с нескрываемым обожанием смотрела на его сиятельство, будто ни много ни мало сам Господь Бог осчастливил ее своим присутствием.
Я недовольно скривилась. Что за трогательная встреча двух незабвенных друзей! А может, не только друзей?..
Отлипнув от Уистлера, молодая женщина наконец-то заметила мою скромную персону и сконфуженно отступила, вспомнив, наконец, о приличиях.
– Прошу простить меня за несдержанность, мистер Уистлер, – краснея еще больше, пробормотала она. А потом, наплевав на церемонии, снова расцвела в счастливой улыбке. – Но я действительно ужасно рада тебя видеть! В последний раз мы встречались, наверное, лет этак пять назад.
– Если не больше, – подхватил мой напарник и снова сжал подругу детства в объятиях.
Затем, представив нас друг другу, принялся расспрашивать Венду о семье, супруге, детях. Надо же какой внимательный! Так и будет вспоминать всех до седьмого колена? Мне ничего не оставалось, как наливаться чаем и поглощать один за другим воздушные эклеры, к которым с детства питала слабость и к которым сладкая парочка, поглощенная болтовней, даже не притронулась. Что ж, мне больше достанется! Да и, если уж хозяйкой не соблюдается этикет, то мне сам бог велел наплевать на условности и немного расслабиться: вместо одного угощения или максимум двух запросто могу справиться со всеми. Жаль только, не предложили наливочки. По-видимому, в графинчике под стеклом – вишневая.
Отправив в рот очередную кремовую вкусняшку, любопытства ради принялась глазеть на бесчисленные портреты родственников хозяйки, расставленные над камином и на маленьких круглых столиках, накрытых ажурными салфетками. Методично жуя и не теряя бдительности, в пол уха вслушиваясь в щебетание Венды, скользнула по семейным изображениям равнодушным взглядом и чуть не подпрыгнула на месте. С глянцевой поверхности небольшой овальной миниатюры на меня смотрела пожилая, приятной наружности женщина, одетая в скромное платье с воротником-стойкой. На белоснежной кружевной манишке отчетливо выделялся серебряный медальон с витиеватой резьбой.
– Миссис Илис, – я вернулась к воркующим голубкам, – это ваша покойная мать, баронесса Абигейл Свон?
Женщина взяла в руки изящную миниатюру:
