Текст книги "Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Валерия Лазовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Кажется, начался торг за прялку, Василина, все-таки возжелала ее себе, я посмотрела на время, минут 15 еще есть. Через полчаса подруга покинула лавочку, бережно прижимая к себе непрезентабельно упакованную в обычную газету, перемотанную скотчем новую игрушку.
Все, теперь обедать. Обед заказали себе шикарный: мне рыбный суп, Ваське овощной, шашлык из молодого барашка с очень вкусным соусом к нему, официант долго уговаривал нас взять «рыбу дня» – сегодня выловленную и ждущую только нас, но мы решили, что завтра нас будет ждать еще одна такая же рыбины, а сегодня хотелось нездоровой жаренной жирной пищи. Василина под конец вспомнила еще про анти-пасту – салатик из помидор с пармезаном и естественно литр вина.
К моему супу подали дополнительно в консервной банке очень вкусные мидии, а Ваське в такой же банке какой-то соус к супу. Еда на Сицилии – это еда Богов и греческих, и римских, и арабских, и норманнских – низкий поклон им всем, ничего вкуснее я не ела. Про это я уже говорила? Скузи, но смакуя итальянскую еду, постоянно воздаешь хвалу вышеупомянутым личностям.
Счет принесли в уже знакомой нам консервной банке, она не совсем консервная, жестяная, по цвету латунная, а сверху обычная крышка с колечком. Когда Василина поняла, что подобных банок у них много, и используются они для оригинальности сервировки стола, то попросила себе парочку, чем повергла официанта в шок, он несколько раз уточнил, потом позвал кого-то поглавнее, тот с удивлением выслушав просьбу диких русо туристов о жестяных банках и кинул нам небрежно: «Да, 2 евро!» Удивился еще больше, когда Васька согласилась. Удивился мальчик на кассе, когда она протянула ему 4 евро за 2 пустые банки, посмотрел на нее большими грустными глазами и вернул 4 евро вместе с банками в руки несчастной русской туристке, у которой в Сибири даже банок железных нет.
– Васён, скажи честно, нафига тебе банки? – может, я чего-то не понимаю, может, я чего-то не увидела.
– Я в нее всякую мелочевку складывать буду.
Мда, поспорить с ней, конечно, можно, но две банки вешают не более 30 грамм, оставлю лучше мамочкино «низяя» на более габаритную вещь.
В гостиницу мы вернулись ближе к трем, разомлев по дороге – солнце уже прилично пригревало, Васька высказала желание, пойти поспать на пляже, но я напомнила, что ее ждет незаконченная книга, меня, между прочим, тоже.
Разместившись со всеми удобствами во дворе, честно работали почти до самого ужина. Час свободного времени оставили на наведение красоты, сегодня, как ни как оркестр будет нас развлекать, поэтому и мы решили порадовать окружающий мир своей красотой. Василина порадовала своим мини, а я длинным вечерним платьем темно насыщенного синего цвета с полуоткрытыми плечами, ручной вышивкой по лифу и слегка расклешенной юбкой, купленным в Палермо – это был дебютный выход моего нового платья. Пока я наносила последние штрихи в виде стрелок на глаза и блеска на губы, подруга отвечала на почту.
– Ой! Ой! – раздалось ее.
Я промолчала, выводя тонкую стрелку, открыв по привычке рот как можно шире, в надежде, что так глаза станут больше, выражение лица при этом было крайне идиотское, но ничего поделать с этой привычкой не могла. Уже несколько лет тренируюсь, чтобы красить глаза с расслабленной улыбкой на устах, вместо ожидаемого получается напряженный оскал, так как прилагаю максимум усилий на концентрацию собственной мимики. Приходилось выбирать между масками: рыбой выброшенной на берег – это более привычно или перекошенной сжатой челюстью.
– Тут эта… Регинка написала, что у нее племянники заболели краснухой, поэтому близнецы вместе с родителями на карантине в инфекционке.
– Это те, что собирались на Сицилию?
– Да.
– Не повезло.
– Это еще как посмотреть, – пробормотала Васька, вчитываясь в письмо подруги, – у них вилла арендована на две недели где-то на виноградниках, Регинка интересуется, нам надо?
– Вилла? – встрепенулась я.
Мы планировали на месяц осесть в одном месте, чтобы спокойно все доделать, отдохнуть, наконец. Аренда у инфицированных несчастных начинается только через неделю, но нам кинули все контакты арендодателя. Посмотрели место, сам дом и местность понравилось обоим, единственный минус, по словам Васьки – далеко от моря, но есть машина, поэтому 50 км до пляжа было расценено, как небольшое неудобство. Василина тут же списалась с хозяевами виллы с уточнением возможно ли заехать раньше, а выехать позже. Сейчас уже достаточно тепло, но еще не сезон для массового отдыха, поэтому небольшой шанс, что к двум неделям добавятся еще несколько дней, у нас был.
В приподнятом настроении отправились на ужин, оживший оркестр поторапливал нас уже минут двадцать. Наша компания рассредоточилась в разных местах, за нашим столом оказались Саша с Милой, Николай с Костей, между ними я уселась, Андрей пригласил к себе Василину. Остальные парочками миловались за соседними столиками, правда, Марка пока не было видно, но его блондинки придерживали тепленькое местечко для него рядом с собой.
Костя делился последними новостями: завтра решено двумя машинами выдвигаться на разведку дорог, Марк с Сашей едут на дальний отрезок, Костя с остальными на ближний, Николай в Палермо (кто-то пообещал дать попользоваться некоторым снаряжением, надо забрать). Здорово, тогда мы поваляемся до обеда на пляже, а после обеда сделаю несколько рисунков для Васькиной книжки, они карандашные, небольшие, думаю, пару-тройку до вечера успею, но сегодня надо дочитать ее рукопись.
Народу все пребывало и пребывало, шум усиливался, русские девчонки уже пошли танцевать, остальные пока только поглядывали на русскую моду в танце, еще не дойдя до нужной кондиции.
Василина о чем-то кокетничала с Андреем, тот млел в свое удовольствие от того, что, наконец, удалось завладеть полностью ее вниманием, я выведывала у Николая и Кости, что удалось разузнать об объекте. Все было жутко интересно, но мало информативно, последние сведения, которые удалось Индиане собрать о храме на горе в малоизвестной деревушке относились к 60-ым годам прошлого века, тогда группа студентов будущих историков отрабатывала там практику. Сделав небольшой раскоп, обнаружили пару артефактов, относящихся еще к догреческому периоду и чуть больше черепков принадлежащих уже греческому Олимпу. Из отчета того времени следовало, что на горе размещались в разные временные отрезки от трех до пяти культовых сооружений. Поверхность верхушки горы достаточна большая и пологая, потому их там могло быть и больше. Работы предстояло много, планировали зависнуть дней на семь-десять. Парни искрились энтузиазмом, заражая и меня им, Индиана настойчиво уговаривал поехать с ними, я пока отмалчивалась, завязав собственный язык морским узлом, отделывалась отговорками, что смогу дать ответ дня через три-четыре. Поехать хотелось сильно, у меня все внутри звенело натянутой струной от желания оказаться там и порасчищать развалины.
Василина вытащила танцевать Андрея, я Николая, во время танца он подвел нас к столику блондинок, за которым уже сидел Марк, перебросился с ним парой слов по поводу завтрашнего дня, тот подтвердил, что все в силе, окинул меня хмурым взглядом с ног до головы. Это он так молчаливо высказал накопившиеся претензии ко мне? Ммммм, а претензии по поводу чего? А может просто в плохом настроении?
На танцполе мы задержались, оркестр порадовал парой медленных композиций, что давало возможность поговорить.
– А что итальянские законы обещают «черным кладоискателям»? – поинтересовалась я.
– Долгое и мучительно заключение, – хмыкнул Николай, – но мы на законных основаниях, разрешение у меня будет на днях.
– А много в Италии нарушителей по этой теме?
– А ты как думаешь? Тут же где ни копни, что-нибудь найдешь, в любом огороде, при любой застройке обязательно, то черепки, то клады, то остатки древней кладки.
– И что, много воруют?
– Лиса, дело не в воровстве, как таковом, у них просто отношение к подобным вещам иное. Карабинеры периодически кого-то ловят, изымают, но итальянцы считают себя потомками тех, чьи клады они находят и потом иногда это хороший способ заработать деньги.
– И как же они выкручиваются?
– Василис, итальянцы – это мошенники, кто в большей, кто в меньшей степени – они от самого процесса, что кого-то провели получают огромное удовольствие, даже если это и не принесло им особой прибыли, но кто-то остался с носом – уже хорошо. Эта черта настолько пронизывает характер народа, что проявляется в любых мелочах.
– А как ты среди них живешь?
– Я уже знаю об этой особенности, потому делаю скидку на это, не всегда открываю всей правды, козыри придерживаю.
– Как же так можно жить?
– Лиса, – снова рассмеялся, – итальянцы в целом хороший народ. Надо просто относиться с юмором к некоторым чертам их характера. Один пример. Концерн Ferrari случайно узнал, что одну из их старых моделей активно подделывают и продают на Сицилии. Покупатели автомобилей знал, что покупают не оригинал, а очень хорошую, качественную подделку раз в восемь дешевле оригинала. Внешне машина один в один походила на оригинал, внутри же использовались детали разных производителей. Когда полиция нагрянула в мастерскую почти в центре Палермо, то обнаружили больше двадцати автомобилей и почти все были проданы.
– Подожди, а как такое возможно? Это же целый завод, и действовал наверняка ни один год, неужели никто ничего не заподозрил?
– А продавали через интернет. Нет места продажи. Нет следов. А заводик был просто автомастерской с талантливыми автомеханиками.
– Это же гениально и какой размах, – поразилась я.
– Даже если тебя это восхитило, то какая реакция должна быть у обычного итальянца?
– Но с итальянцем в разведку ты бы не пошел? – уточнила я.
– Не-а, – не раздумывая, ответил, – я почему и поддался на авантюру с раскопками, компания очень подходящая.
– Чем подходящая?
– Честные, – имел в виду москвичей, – честные по отношению друг к другу, азартные, в раскопках без азарта лучше не соваться. И видно было с самого начала, как только разговор начался об экспедиции, что они там будут пахать, не перекладывать друг на дружку, не отлынивать, не тянуть время. А там тяжелого физического труда очень много, и все надо сделать очень быстро. Ну и еще наша российская душа сама готова заплатить за удовольствие. Мы вчера поделили обязанности, и каждый в них впрягся, не надо никого контролировать, напоминать – все будет сделано четко и в срок. Даже Марк, у которого совсем нет сейчас свободного времени, позвонил, договорился, завтра с Сашкой съездят, посмотрят дорогу. У нас, считай, вся подготовка займет четыре-пять дней, ты это любому итальянцу скажи, он не поверит и, скорее всего, не поймет, зачем так торопиться и спешить. Может, поедете? Компания у нас хорошая собирается.
– Коль, у нас обязательства перед издательством – нужно через неделю сдать иллюстрированную рукопись. Если успеем все сделать в ближайшие дни, но не обещаю.
– К тому же вы нам сильно поможете? – нажал он еще один рычаг.
– Чем? – подозрительно поинтересовалась, опасаясь, что нас поставят «у плиты».
– Нужно будет фотографировать, делать описание, плюс схематическое изображение.
– Ко-о-ль, – остановила я его порыв, – мы подумаем.
Иллюстрации я за пару дней нарисую, но нужно, чтобы они понравились Ваське второе, чтобы она успела дописать вторую книгу, редактуру она сделать не успеет, но если главный редактор увидит законченную рукопись, то с ним можно будет договориться на 7-10 дней отсрочки.
Следующим танцем Николай увел обрабатывать Василину, а мы с Костей строили друг другу глазки, смеялись с Сашей и Милой над анекдотами Андрея, потом ушли танцевать с Костей. Сергей несколько раз подходил к нашему столу, Марк вроде тоже мелькал. Часа через два веселье вошло в раж, за нашим столом стало тесно, присоединились Сергей с парочкой девиц.
– Серёж, – громким шепотом поинтересовалась у него, – которая из них твоя?
– Пока не определился, – серьезно ответил он и в недоумении от себя самого повел плечами.
– Так у тебя всего ночь осталась на определение, завтра же они уезжают.
– Ну что делать? – пожал плечами, – они мне обе нравятся, не могу же я кого-то из них обидеть.
– А они-то об этом знают?
– Их мнением я не интересовался, – отмахнулся от нудной меня.
Действительно, чего это я?
Костя, тем временем, вовсю занимался охмурением меня красивой, Андрей уже в открытую домогался Василины, та решила быть неприступной крепостью и только махала удивленно длинными ресницами в его сторону, что еще больше подстегивало парня. Подошел Марк после танца с одной из блондинок (нет, они определенно сестры, даже платья на них одного цвета) перекинулся парой слов с парнями, Николай предложил перебираться к нам за стол. Марк окинул взглядом Василину, зацепился им же за меня, слегка поджал недовольные губы и отказался. Мы с подругой удивленно переглянулись: «Чего это он?»
Потом веселье вообще понеслось вскачь, хохот за нашим столом стоял абсолютно неприлично громкий, даже по итальянским меркам, танцы все жарче, остальные постояльцы гостиницы вовсю отплясывали с нами под знаменитую «Калинку». Помню Николая весело хохочущего, и крепко обнимающего меня в танце, потому как я на каблуках уже не стояла. Помню Костю с сумашедше счастливыми глазами выплясывающего вокруг меня, я, то ли березку во поле изображала, то ли недоступную девицу, потом подхватил меня на руки и унес за наш стол, усадил к себе на колени и потянулся к моим губам.
– Э-э-э, нет, бутылочка, поцелуйчики были в прошлый раз, – остановила его, – сегодня у нас танцы, – пересела на свой стул.
За наш стол успело перебраться много народа, но кто-то танцевал, кто-то целовался в тени деревьев, поэтому места свободные были, и необходимости в чужих коленках я не видела.
Костя нисколько этому не расстроился, придвинулся поближе и начал нашептывать что-то мне на ухо.
– Костя, уймись уже, – с улыбкой, чтобы не обидеть, попросила его.
Но ему уже и море по колено, вошел в роль тетерева на току: распушил хвост, добавил хриплой глубины в голосе и наяривает круги вокруг самки, то бишь меня.
Николай, по-моему, уговорил-таки Ваську отписаться в рекордные сроки и отправиться в забытое богами место, это было видно по удовлетворенному фейсу Индианы и задумчивому взгляду подруги.
Потом был хоровод-цепочка, куда собрали весь зал, музыканты, однако, тоже приняли на грудь и бодро музицировали то ли польку, то ли гопак на итальянским манер. Быстрый темп резко оборвался, все выдохнули с облегчением, тут же зазвучало что-то медленно-лирическое и танцующие начали разбиваться на пары, либо расходиться по столикам, я была в числе последних, направившись к стакану с водой, пить хотелось последние два танца. До долгожданной влаги оставалось всего пару метров, когда меня неожиданно сзади перехватили и вовлекли в танец.
– О! Марк, – удивилась, что он один и как это его блондинки отпустили, – и как оно?
– Да все почему-то так же, – крутанул меня и тут же поймал.
Внимательно присмотрелась к нему: выпивший, веселый и злой. Выпивший – это понятно, тут все такие, веселый – то же без вопросов, а злиться-то чего? С блондинками не сладилось? Да вроде вон они сидят и сверлят нас удивленно-недовольными глазами. Может, как Серёга не может определиться с выбором? Ладно, лучше помолчу, чего его зря провоцировать?
Танец оказался неожиданно коротким, музыка резко оборвалась, все-таки музыканты, приняли хорошо, в начале вечера таких быстрых переходов не было. Наша парочка оказалась рядом с оркестром, в самом освещенном месте. Сюда волей неволей все обращали внимание, причиной тому служил дирижер, очень забавно дергающийся во время махания палочкой, а между композициями он поворачивался к зрителям и изображал, такой же дергано-экспрессивный, минует из поклонов и подобия лунной дорожки, иногда радовал прыжками на месте, никогда не повторяясь. Интересно за ним наблюдать.
Начала поворачиваться в сторону дирижера оркестра, в ожидании его нового выкрутаса, меня довольно бесцеремонно развернули обратно, Марк сделал шаг навстречу, одна рука держала по-прежнему меня за руку, за которую он меня и поворачивал, вторая быстро легла на мой затылок, а губы грубо накрыли мои губы. Я растерялась, опешила, впала в ступор, свободной рукой рефлекторно попыталась его или себя отодвинуть – фигвам. Не знаю, как он целуется в обычном своем состоянии, но с пьяным, злым и веселым мне не понравилось. Видимо, почуяв мой негатив, от грубости перешел к нежности, не знаю, чего он такого сделал, какие флюиды и афродизиаки у него активировались, но у меня вмиг оказались ватные конечности, все четыре сразу и в голове зазвенело, почему-то сразу вспомнились Васькины бубенчики. Надо все же уточнить чего она на себя понавешала, что все мужики на нас начали слетаться, причем без уведомления нас самих, пусть половину точно снимает, либо перенаправляет их на себя. С меня Андреа хватило, ладно Костя – он балагур и душка, но уж Марик – это точно перебор, он хоть и свой в доску, но перебор, пе-ре-бор.
Все это фиксирует мозг, в голове звенели Васькины бубенчики, тело предпринимает постоянные попытки бухнуться если не в обморок, то хотя бы в объятья этой мелочи обаятельной. Рука, которой я отталкивала Марка, сграбастала теперь его за рубашку мертвыми тисками, губы сами собой вспомнили, что целоваться можно страстно и увлеченно, гормоны застыли минутой молчания, оценивая адекватность хозяйки, не зная какую строну поддерживать.
Марк, наконец, оторвался от меня и заглянул в мои, я надеюсь, что только ошалевшие глаза, его взгляд постепенно приобрел осмысленность, серьезность и знак вопроса. Это он от меня ждет ответа на представление, что тут устроил?
А вокруг звенящая тишина, и мы в свете ламп одни на танцполе и все вокруг взирают на нас, я это не видела, почувствовала по напряженному ожиданию окружающих. Наверное, это и отрезвило меня, да так, что выветрились остатки алкоголя и бесшабашная веселость.
– Какого хрена? – тихо и зло поинтересовалась я у гормонально озабоченного юнца, да, не романтично, да, не тяну я на тургеневскую девушку.
Глаза Марка вмиг сделались острыми. Обиженными? Злыми? Что-то непонятное. На лице появилась немного развязная улыбка.
– А что? Всем можно, а мне нельзя? – небрежно бросил мне.
На меня вылили ушат холодной воды, нет, ведро, не-а, окунули в прорубь. Перехватило дыхание. Вмиг стало жарко. Смотрю на него, он, молча, ждет моей реакции, правый уголок губы немного подрагивает. Волнуется или боится? Прикрываю глаза, делаю несколько глубоких незаметных вдохов-выдохов, успокаиваюсь, чтобы не прибить озабоченную поросль, опасаясь, что могу нанести, таким образом, непоправимый урон генофонду. Но злость требует выхода и немедленно, иначе меня порвет изнутри.
Обвожу взглядом притихший зал, все, включая оркестр и официантов, с вожделением ждут продолжения и даже не дышат, боясь нам помешать. За ближайшим столиком пара лет за сорок, невысокие, он жгучий брюнет, да такой жгучий, что я автоматом заподозрила его в искусственной окрашиваемости этой самой жгучести. Взгляд остановился на его непривычно узких бровях, удивилась. Он не только красится, но еще и брови щиплет – это что же за добровольный мазохист такой? Посмотрела на его соседку. Нормальная такая соседка, однозначно противоположного пола, полноватая, с ярко накрашенными губами, в глазах интерес, что же я буду делать дальше?
И что делать? Пипец, стоим, как два дурака, что-то говорить дураку напротив совсем нет желания, но ответить за унижение в его словах все же надо. Морду ему набить не получится, ручонки коротки, да и силенок не хватит. Опускаю в раздумии о моей мести глаза на стол, улыбаюсь. Беру бокал с красным вином, подношу его к лицу, вдыхаю аромат, м-м-м, явно хорошее вино и дорогое, наверное. Зал следит за каждым моим жестом глазами, такого острого внимания к моей персоне я не чувствовала никогда. Поднимаю взгляд на Марка, тот уже спокойно ждет моей реакции. Вот же мармозетка неудовлетворенная, другой бы давно слинял от греха подальше. Сейчас я тебя удовлетворю, чтобы больше ни помыслов, ни действий, ни…
Грустно и немного разочарованно улыбаюсь ему, на его лице удивление моей реакции. Свободной рукой беру его за ремень брюк. В его глазах удивление возрастает. Выливаю, молча, полстакана красного вина «за шиворот» его белых, отутюженных стрелками брюк. Удивление в глазах напротив уже зашкаливает и даже челюсть солидарна с хозяином – ушла вниз, открыв рот.
– Теперь ты, ничем ото всех не отличаешься, – равнодушно довожу до его сведения, погасив улыбку у себя на лице.
Возвращаю бокал на стол, извиняюсь на смеси английско-итальянского перед парой за нерациональное использование их напитка. В глазах женщины немое восхищение и благодарность за доставленное удовольствие. Разворачиваюсь и иду к своему столику, через пару шагов зал взрывается женскими аплодисментами и криками одобрения в мой адрес, мужчины сочувственно, молча, поддерживают обмочившегося, понимая, что если сейчас выскажутся вслух, то огребут от своих половин по самое интимное.
Загремела музыка, за нашим столом собрались все наши, и сразу стало тесно, Николай посматривал с интересом, Костя с некоторой опаской. Васька стояла чуть позади нашего столика и ее эмоции были не понятны: то ли осуждение, то ли зависть, то ли удивление…
– Ты сильна, – оказывается восхищение, – я бы так не смогла, – и еще немного зависти.
– Смогла бы, если бы тебя после поцелуя назвали шлюхой, – подошла к ней, так как сесть попросту было негде.
У подруги выскочил бокал с вином из ладони, полетел вниз и разбился мелкими брызгами о каменный пол, наверняка досталось моему платью. Васькины глаза увеличились раза в три, начал было открываться рот, но тут же челюсть, хмыкнув, вернула его в приличное состояние. Губы сложились в узкую полоску презрительности, в глазах полыхнуло пламя мести, взгляд метнулся в поисках моего обидчика.
– Успокойся, ему уже хватило.
– Слушай, а ты не знаешь, он ночует один или с блондинками?
– Тебе-то это зачем? – протянула руку к столу за стаканом с водой.
– А давай ночью мы его привяжем к кровати, разденем догола и оставим так мерзнуть до утра.
Теперь уже я воззарилась на нее с удивлением.
– Какая ты кровожадная!
– Я не кровожадная, я просто в шоке! Чего на него нашло? Ему что, блондинок мало? – с подозрением посмотрела на меня, – А может вы опять поцапались? Или ты как-то унизила его мужское достоинство, не заметив этого?
– Не помню такого, но даже если и унизила, то теперь мы в расчете.
– Не-а, ты опять ведешь в счете.
Мне было банально стыдно за театральную сцену в лучших традициях греческого театра, и даже шквал собранных аплодисментов не могли заглушить стыда.
– Ну что, Дездемона? – подошел Андрей, – уделала своего Отелло! – и приобнял Василину.
– Я тоже так умею, – подруга выразила свое неодобрение взглядом и для убедительности еще утвердительно покачала головой.
Андрюша ручонки прибрал и укоризненно посмотрел на Ваську.
– Василиса, не бери в голову, – это группа поддержки в лице Николая, – выпил парень, не сдержался, с кем не бывает? – и глаза такие добрые, но лука-а-а-вые, – поехали с нами на гору, мы там тебя в чувства приведем.
– А что? И, правда, девчонки, поехали, – взбодрился Андрей.
– Мы подумаем, – синхронно ответили, задумавшись каждая о своем.
На гору я готова была лезть уже не на 90%, а на 80, разница добавилась только что – видеть там Марка сильно не хотелось, а он часть организации экспедиции взял на себя, и насколько я поняла из общих разговоров, пока не понятно поедет или нет. У него какая-то встреча важная или договор, или контракт, вообщем, чего-то нужно заключить, подписать. И его время полностью подстраивается под нее. С другой стороны, чего на него внимание обращать, можно просто игнорировать присутствие друг друга. Ага и портить всем настроение, может получиться, мягко игнорировать, не общались же мы в последнее время с ним. Нууу. Как не общались? Его выходка при Алексе, мордобой с Андреа. Не-не-не, тихого игнора не выйдет, а открытой войны, даже холодной, сильно не хочется. Черт, черт, черт. Чего там у него стрельнуло? Может, правда просто перебрал, проспится и все вернется на круги своя?
Вернулись в номер около двенадцати, долго стояла под душем, смывая весь негатив сегодняшнего вечера, пока Васька не начала требовать свою долю гигиены.
– Лиса, ответили хозяева виллы, – докладывала она, намазывая тело лосьоном, – через два дня можем заезжать.
– Жаль, что не завтра, – ответила, находясь в своих мыслях.
– Ты чего? – опешила она, бухнувшись пятой точкой на кровать, – мы же планировали как раз пару дней в Чефалу позагорать.
– Угу-м.
Минут десять назад вдруг поняла, что сильно хочу сбежать с этого места, останавливало пару вещей: мне нравился городок, я не находилась еще по нему и Васька просто больная по морю и безмерному загоранию. Не хотелось из-за моей прихоти лишать ее этого удовольствия.
– Эээй, ты чего? – допытывалась подруга.
– Все нормально, высплюсь, и будет все нормально, – ответила, ныряя под одеяло.
Минут через десять в темноте с соседней кровати раздалось.
– А давай, и правда, завтра уедем.
– Вилла только через два дня, – встрепенулась я.
– Мы же еще хотели куда-то по пути зарулить, вот и зарулим на пару деньков.
– Хорошо, тогда до обеда на пляже поваляемся, пообедаем и поедем.
Утро для меня началось с первыми лучами сицилийского светила, я выбралась во двор и, ёжась от утренней прохлады, побежала к Косте. Вот удивился-то он, увидев меня на пороге своего номера, удивился так, что сразу проснулся.
– Василис, ты чего? – хриплым тревожным голосом поинтересовался.
– Костя, у меня к тебе просьба, – потупила глазки, билин, разбудила человека ни свет, ни заря, подняла их на него, – интимная, – мило улыбнулась.
– Че-го? – насторожился и даже немного струхнул.
– Одевайся и пойдем на улицу.
– А? – впал в прострацию, – ты же сказала интимная.
– В смысле личная и секретная, – подмигнула ему, подбадривая.
– А я думал, ты меня, наконец, хочешь, – с сожалением вздохнул он.
– Конечно! Хочу! – возмутилась я его недоверию, – одевайся, я тебя на парковке жду.
Пришел одетый и недоумевающий Костя.
– Костя, только между нами, так, чтобы никто не знал, – попросила я.
– Я понял, – хмыкнул он, – все должно быть интимно.
– Ты вроде говорил, что, то ли техникой безопасности, то ли охраной этой безопасности занимаешься.
– Че-го?
– У меня есть подозрение, что на нашей машине стоит следящий маячок.
– Естественно, как на любой арендованной машине.
– Это понятно. Но…
Мои подозрения сильно смахивали на «подозрительно-нездоровые», посвящать стороннего человека в них не очень хотелось.
– Тебя чего волнует?
– Вот смотри, мы с человеком расстаемся, не оставляем ему никаких координат, он прилетает в Палермо и через три часа уже находит нашу гостиницу в Чефалу. Как?
– Вариантов множество…
– Давай не будем касаться сложных, у человека не было возможности контактировать с нашими вещами, остается машина.
– Ну давай посмотрим, я снаружи, ты внутри.
– Хорошо, заодно и приберусь.
Минут через двадцать моей генеральной уборки и Костиных тщательных поисков, у него на ладони оказалось два небольших передатчика в чем-то липком.
– Две довольно новые модели, купить можно в любом магазине, если знать в каком, – отчитался он о проделанной работе.
– А это не могут быть маяки прокатной компании, где мы машину брали.
– Вряд ли, те, обычно под панель или в навигатор толкают. И повесили их недавно, они еще чистенькие и клейкая лента липкая.
– Когда примерно повесили?
– Если бы мы были на российских просторах, я бы сказал не более двух дней. А тут… неделя, десять дней, смотря, где вас носило.
Выходит Андреа, у меня был подозрение и на счет Марка, уж больно легко он на нас случайно натыкается. Но смысл ему было на нас маяк весить? А вот братец в острой стадии не владения собственным разумом и чувствами, учитывая его бандитское отрочество, вполне мог. И я до сих пор не поинтересовалась, чем он сейчас занимается, в смысле где, как и чем на хлеб насущный зарабатывает. Учитывая его властные замашки, наверняка, чем-то незаконно криминальным.
– Ты имей ввиду, что это, – Костя взвесил в руке передатчики, – самое простое.
– А какие еще варианты могут быть?
– Вещи, телефон, достаточно просто номера телефона, опять же. Можно созвониться с фирмой по аренде машины и попросить данные по передвижению у них. Если сильно надо найти, то найдут.
– Неее, у нас не все так серьезно, – отмахнулась я, – просто неугодный, настойчивый поклонник.
– Поклонники бывают разные, настойчивость тоже, – хмыкнул Костя, – если что, обращайся…. – повесил паузу, выразительно заглянул мне в глаза, – за интимом, – хохотнул.
– Кость, мы сегодня уезжаем, – вернулась я в действительность.
– Как? – расстроился.
– У нас удачный вариант с арендой виллы подвернулся, надо ехать.
– Но в экспедицию-то вы поедете?
– Еще не знаю, если все успеем.
– Дай-ка мне свой телефон, – потянулся к своему.
– Костя, только номер никому не давай, – попросила после того, как обменялись телефонами.
Удивленно вскинул на меня глаза.
– Ты уж скажи конкретно, кому именно не давать.
– Марку.
В удивленных глазах добавилось интереса.
– Даже та-а-ак, – протянул он и задумался, на губах заиграла довольная улыбка.
Вернулась в номер, быстро сделала уже привычный комплекс йоги, надо будет добавить упражнений, с этим справляюсь уже легко. Пока собирала вещи, вернулась Василина, мокрая и довольная.
– Васён, я позавтракаю по-быстрому в номере.
– Марка опасаешься?
– Вот еще, просто не хочу тратить лишнее время.
– Они с Сашкой уже уехали.
– Да! Тогда пойдем, – подхватилась я, сразу отыскав резерв этого самого времени.
Все-таки надо было остаться в номере, пока мы дошли до столика, мне успели, как бы мимоходом, как бы случайно, вручить три записки с телефонами и именами, почти вся мужская половина гостиницы, присутствующая на завтраке, мне улыбалась, подмигивала.
– Васён, мне кажется или что-то происходит?
– Происходит, – буркнула.
Василину, всегда благосклонно относящуюся к непривычно повышенному мужскому вниманию, сегодня напряглась и заподозрила Марка в черных происках в отношении меня. Меня же всегда, мягко говоря, напрягало излишнее внимание сицилийских мужчин, а ближе к концу завтрака, я вообще была близка к бешенству. И готова прибить и внезапных поклонников и саму причину этого поклонения, уже жалея, что он свинтил раньше.
Все разъяснил Николай, оказывается, Марк тут совсем не при чем. Это еще как посмотреть!!! Мое вчерашнее выступление с вином вызвало одобрение не только у женщин, но и покорило горячие сицилийские сердца сильного пола. По каким-то своим критериям они зачислили меня в «жаркую штучку» и теперь активно добивались моей благосклонности на опробование моей жаркости.
