Текст книги "По ту сторону сна (Игра)"

Автор книги: Валерия Комарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 26
КОНЕЦ ИГРЫ

– Она будет счастлива? – спросила я у Короля.

– У тебя остались в этом сомнения? – спросил вар.

– Она будет счастлива. Или не будет. Всё в её руках, дитя, будущее невозможно предсказать, ведь его не существует. Все пророки – лгуны и обманщики, – сообщил хрис.

Мне начинал надоедать этот маленький спектакль. Король мог обмануть Ярь, но не меня, испытавшую и познавшую единение.

– Ты бы не мог перестать притворяться, что вас двое? – с досадой попросила я, устраиваясь на холодных плитах.

– Умная девочка, – пророкотал хрис.

– Но всё равно глупая, – рассмеялся вар.

– Нас действительно двое, и это – не обман. Ты так испугалась, что потеряешь себя, сольёшься с другим существом. У страха, как говорят люди, глаза велики. Мы едины телом, мы живём в симбиозе, но в этом едином теле две души. Мы частенько спорим, расходимся во мнениях, симпатизируем разным существам, даже в шахматы играем.

– Он всегда проигрывает, – уточнил Король-вар.

Всё это с трудом укладывалось в голове. Хотелось истерически захихикать. Кто бы мог подумать, что Король окажется таким? Кто бы мог поверить, что я буду вот так запросто сидеть перед бессмертным хранителем Алларии и слушать его шутливый спор с самим собой.

– Итак, детка, теперь разберёмся с тобой, – уже серьёзней произнёс Король-вар. – Ты порадовала нас, давно мы не встречали таких интересных существ, как ты. Умных, но глупых. Сильных, но слабых. Забавных и страшных. Когда живёшь вечно, начинаешь уставать от святых и грешников, а ты сумела нас удивить.

– Да, ты пошла в меня… – согласился хрис. – Вот помню…

– Первый, не время для ностальгии! – возмутился вар. – Сейчас мы должны помочь девочке, а потом ты расскажешь мне ещё одну свою байку, старый ты фантазёр.

По-моему, у этого существа не все дома, но раз оно хочет мне помочь, буду держать своё мнение при себе. Король – мой билет домой.

– Ты знаешь, что задумал мой отец? И что на самом деле произошло тридцать лет назад? Я устала не знать, кем являюсь на самом деле: программой, хрисом, человеком?

Король задумчиво оглядел меня с ног до головы, потом хрис вздохнул, а вар покачал головой. Помедлив, он всё же спустился со своего каменного ложа.

– Тебе не кажется, что здесь мрачновато? Вот девочка и впадает в панику… – прошипел хрис. Вар согласно кивнул и щелкнул пальцами. Я едва успела понять, что происходит…

– Ты же не думала, что мы на самом деле живём в той зале? – спросил Король, отряхиваясь. Сверкающие капли воды разлетались во все стороны. Я изумлённо осмотрелась.

– Это молодой мир, – сама не знаю, с чего я так решила.

– Да, это молодой мир…

И тут я поняла, как ошибалась, не поверив в честность Короля. Он менялся… Разъединялся. Вот только что в реке сидело странное чудовище, словно слепленное из человека и ящерицы-кузнечика, а вот на берег выходят два симпатичных парня. Человека. Рыжий и чернявенький – оба одеты в джинсы и светлые летние рубашки. В ухе одного серьга-клык, запястье второго обхватывает плетёный браслет из тонких полосок кожи. Рыжий морщится, ступая на нагретый летним солнцем песок, брюнет смеётся и прямо из воздуха достаёт две пары резиновых шлёпанцев.

И тут до меня дошло, что и я – больше не монстр. Я с удивлением глянула на не отмеченную загаром тонкую кожу рук – никакой больше чешуи.

Я в белых парусиновых шортах и купальнике, волосы закручены в узел. Странно, в этом мире у меня нет таких длинных волос…

– Ты не стала человеком, просто миры подстраивают нас под свои законы. Ты всё ещё хрис, – поняв моё недоумение, пояснил рыжий.

– Ну а теперь, давайте поедим, – рассмеялся брюнет, доставая из воздуха корзинку для пикника. – Не знаю, как вы, а я голоден как хрис.

– Так что со мной теперь будет? – спросила я, отставив в сторону пустую бутылку. – Мне нужно вернуться в Алларию. Там меня ждут.

– У тебя была просьба, – полуспросил-полуутвердил брюнет, бывший, как я вычислила, Королём-варом. – Или уже передумала?

Я подтянула колени к груди и обхватила их руками. Мужчины ждали.

– Первый сказал, что сможет вернуться в новое тело, моё тело, – сообщила я и, не дождавшись реакции, продолжила: – А есть ли шанс, что у него получится занять другое, тело вара?

– Сам он не сумеет такое провернуть, но для нас давно не осталось ничего невозможного, – с непонятной мне тоской произнёс хрис. – Знаешь, это скучно, быть всемогущим. А ещё мы не можем помочь даром, тебе дорого придётся заплатить за это.

– А почему бы вам ни спросить плату с моего отца? – недовольно осведомилась я.

– Это твоя просьба, – покачал головой вар. – Тебе и платить.

Первым же порывом было отказаться, но потом…

– Что случится, если я отдам тело хриса отцу, а сама вернусь сюда, в собственное тело? – спросила я.

– Мы не предсказываем будущее, оно ещё не определено, – напомнил хрис. – Мы можем лишь предполагать. Скорее всего, всё сложится неплохо. Где-нибудь лет через пять-шесть Королева изберёт короля, а Первый породит сына.

Я грустно улыбнулась. Почему меня вообще всё это волнует? У Алларии есть Королева, у хрисов будет Первый. Всё отлично, и неважно, что план отца – гениальный план – ему самому не принесёт ничего хорошего. Его надежды не сбудутся, он идеализирует Ярь, но мне ясно – она никогда не полюбит хриса. Он так и останется для неё псом-телохранителем. Какое мне до этого дело?! Что я видела хорошего от Ярь и отца?! Ничего! Но… Я не могу не сделать этого.

– Я согласна, – тихо сказала я. – И какова цена?

– И оставишь Алларию без Первого? – недовольно спросил хрис. – Нет, так не пойдёт.

– Я останусь в Алларии, – эти слова дались мне тяжёлей всего. – Останусь на два года, за это время… Через два года будет рождён новый Первый, настоящий хрис.

Меня передёрнуло при одной мысли об этом, но, сказав "а", нельзя не сказать "б".

– Уверена?

– Да.

– Похвальное чувство ответственности, – улыбнулся вар. – Не бойся, такой жертвы от тебя никто не потребует. Мы разберёмся с этим делом, мы дадим Первому выбор, и если он умён, он выберет правильно. Ты ведь помнишь, мой Первый нашёл когда-то способ продолжить род, не отдав жизнь. Думаю, Первый согласится подождать пару лет, а потом, как ты просишь, я сделаю его варом.

– А теперь проси, что нужно лично тебе. Я знаю, у тебя есть желание. Говори же…

– Объясни, – я смотрела в глаза рыжему, – Объясни, зачем всё это? Что произошло тридцать два года назад? Ради чего?

– Умная девочка… – вар скрестил ноги и откупорил очередную бутылку тёмного пива. – Ты права, переворот произошёл не потому, что Королева Данья сошла с ума и возжелала власти. Она пошла на это лишь потому, что такова была моя воля. Алларии нужны были перемены.

– Она с самого начала знала, что никогда не станет истинной Королевой. И знала, кем должна быть и что делать. И чем всё это закончится.

– Она стала бы великой Королевой. В другое время, при других обстоятельствах, – вздохнул вар.

Я глотала подступившие к глазам слёзы. Мне было жаль. Жаль всех нас. Для этих существ мы – всего лишь муравьишки, копошащиеся где-то внизу. Можно раздавить сотню, но муравейник должен выжить. Я столько пережила, столько времени пыталась сделать выбор… Но выбор был сделан за меня.

– Я хочу, чтобы в этот день каждый год в спальне Королевы оказывался букет. Белые розы, – произнесла я. – И я хочу оказаться в молодом мире, в своём собственном теле.

Король кивнул. В глазах потемнело, я закрыла глаза, а когда открыла…

Я открыла глаза. Белый потолок и три знакомые до боли трещины на нём, образующие букву "z" сказали о том, где я. Выдрав из вен иглы системы жизнеобеспечения, я села на ложе и попыталась собрать разбежавшиеся мысли в кучку.

В комнате за время моего сна ничего не изменилось. Всё так же валялся на полу халат, сброшенный перед погружением в сон, слой пыли, покрывавший подоконник, стал ещё толще, книга, которую я не дочитала три года назад, лежала на нем, заложенная на той же странице. И всё-таки что-то изменилось…

Или это я изменилась? Что со мной такое? Почему я не чувствую досады, почему не расстроена возвращением на эту сторону? Я ведь решила уйти, но что-то заставило меня изменить это решение. Что именно?

Накинув халат, я поплелась на кухню. После сна нужно прочистить мозги, кофе здесь подойдёт как нельзя лучше. Пожалуй кофе – единственная вещь, которая у меня дома есть всегда. Не то, чтобы я его любила, просто это для меня предмет первой необходимости, как капсулы с питанием.

Схватив со стола коробок спичек, я пошла к плите. Чайника у меня не было, воду я грела к небольшой кастрюльке с погнутыми ручками. Ухватив эту самую кастрюльку, я открутила кран и набрала воды. Немного, на одну чашку… Поставив на горелку свой "чайник", я устроилась на табуретке и насыпала в щербатую кружку пару ложек коричневого порошка, гордо именуемого производителями "кофе". Знаю, что гадость, но варить натуральный всегда ленилась, да и кофемолка сломалась, дай бог памяти, года два как…

Что-то казалось мне неправильным. Где-то на грани сознания таилось недоумение. Будто что-то лишнее вплелось в картину мира. Что именно, понять не удавалось, поэтому я плюнула на высокие материи и уставилась на пофыркивающую кастрюльку. Кофе. А потом уже всё остальное… Хотя нет, сначала надо помыть руки. Где я умудрилась изгваздаться?

Стоп! Какая грязь? Я же была на той стороне! Всё ещё не в силах поверить, я поднесла трясущиеся руки к лицу. Приступ тошноты согнул меня пополам. Я всё вспомнила…

Встав с табуретки, я впервые за много лет подошла к окну и подняла пыльные жалюзи. С трудом повернув ручку, я распахнула створки и чуть не ослепла. Прикрывая глаза ладонью, я мелко дрожала, купаясь в лучах полуденного жаркого солнца.

Я не знала, какой будет моя жизнь, не знала, какое будущее меня ждёт. Лишь в одном я была уверена точно: моё солнце светит по эту сторону сна. Я больше не забуду об этом.

Я боюсь. Боюсь открытых пространств, незнакомых людей, бескрайнего ночного неба над головой. Боюсь этого мира. Я никогда не понимала его, и мир отвечал мне тем же. Я чужая. Я – паразит, вирус. Мир живой, реальность корректирует себя. Такие, как я, подлежат уничтожению.

Глупо так считать. Сама понимаю, что виной всем страхам детские комплексы, но избавиться от них не могу. Не хватает силы воли. Не хватает мужества. Не хватает… Много чего не хватает.

Но я сейчас не об этом. Так. Позвонить родителям. Где же этот дурацкий сотовый, купленный через интернет чтобы хоть немного пойти навстречу родителям? Ненавижу эту игрушку, но почему-то считается, что она необходимая вещь в наше неспокойное время.

Чёрт! Мать не отвечает. У отца номер заблокирован. Что ж такое? Надеюсь, эта парочка не решила вытащить блудную дочь и не отправилась меня спасать? Вот радости-то если решили! С них станется! Попробуем домашний. Хм… Трубку никто не берёт.

Стоп.

Я хлопнула себя по лбу. Вот идиотка! Три часа дня, оба на работе, наверняка заняты, не могут ответить! На что я рассчитывала? Ладно… Отправлю смс, что со мной всё в порядке и хватит с них.

Я бросила мобильник на диван, поставив зарубку в памяти, что надо будет захватить его с собой. Переодеваться не стала, краситься тоже. Ограничилась тем, что взлохматила непривычно короткие пряди и надела очки. Не то, чтобы у меня было такое плохое зрение, просто это был ещё один барьер, за которым я пряталась от реальности.

Звонок раздался едва я убрала телефон во внутренний карман куртки. Чертыхнувшись, я вытащила "раскладушку" и, не глядя на высветившийся номер, приняла звонок.

– Мама, со мной всё в по…

– Я рад, что с тобой всё в порядке, Крис! Что происходит? Ты не отвечаешь на звонки, не реагируешь на письма! А потом и Леня пропал. Что произошло?!

Я закусила губу. Хотелось ответить. Хотелось накричать на него. Нагрубить. Послать его к чертям собачьим. Но он ведь не понимает? Не понимает… И не он виноват. Он просто хотел как лучше, а получилось как всегда.

– Извини, мне нужно бежать. Поговорим потом.

Я нажала отбой и с ненавистью посмотрела на несчастный сотовый. Тут же вновь раздалась трель. Мой старый друг не собирался сдаваться без боя…

Что я люблю в мобильных телефонах, так это то, что их можно отключить в любой момент. Что я и сделала. Собственно говоря, мне он всё равно не потребуется. Так что можно бросить его дома…

Проверив всё ли я взяла, я захлопнула за собой дверь и на миг остановилась, глубоко втянув в себя воздух и прикрыв глаза, справляясь с собой и готовясь ступить в реальный мир. А реальность тем временем насторожено всматривалась в меня, удивляясь и не спеша принять блудную дочь в ласковые объятия.

Будто я рассчитывала на что-то иное…

– Итак, записываем тему: "Сложение и вычитание матриц". Горина, Вы слушаете меня или, как обычно, ворон считаете?

А? Что? Это он мне? Точно мне… Не видать мне зачета как своих ушей. Не любит меня Михал Иваныч. Ой, как не любит. Считает, что место мне за прилавком супермаркета, а не на первом курсе. Шутка ли – тридцать лет почти бабе, а она в науку лезет!

– Горина, вы свободны. Раз уж Вы и так всё знаете, то на лекции вам делать нечего.

Я, не споря, подхватила сумку и вышла из аудитории. Я и правда всё это знаю: как-никак три курса проучилась на матфаке. До Дрима. Нужно просто освежить в памяти пару тем.

В коридоре было пусто. Только старушка-техничка возюкала по полу шваброй, неодобрительно поглядывая в мою сторону.

Кинув сумку на пол, я сползла по стене, сев на корточки. До конца пары всего четверть часа, а расписания я, как всегда, не знаю. Отобьюсь от группы, потом буду бегать по всему корпусу, искать. Придётся ждать здесь.

После того, как я вернулась в этот мир, я почти полгода пролежала в больнице. Истощение крайней степени, проблемы с сердцем и ещё десяток столь же неприятных диагнозов. Даже сейчас, почти год спустя, я страдала от бессонницы, отсутствия аппетита и частых депрессий.

Но это всё мелочи. Даже родители считали, что это – небольшая плата за излечение от дрим-зависимости. А от неё я избавилась раз и навсегда. Я так и не вернулась в Перекрытие, хотя были дни, когда я металась по пустой комнате, капсулу из которой давно увезли на свалку. Нет, я больше не считала, что принадлежу той стороне, я крепко стояла на этой земле обеими ногами. Эта жизнь не казалась мне чужой, я выбрала её сама. Но… По ту сторону сна остался человек, который стоил для меня всего этого. Если бы мне предложили выбор, я отдала свою теперешнюю жизнь за возможность встречи с Лаином. С тем Лаином, что когда-то пообещал мне… Пообещал, что не бросит меня и не забудет. Он обещал, что навестит меня.

Хотя, с какой стати ему помнить? Он помирился с женой и, наверняка, вновь возглавил свою тайную службу. А обещание… Что ж, это всего лишь обещание, данное глупой девчонке бьющейся в истерике. Я вынудила его пообещать. Заставила.

– Простите, вы не подскажете, где аудитория 3-4? – раздался мужской голос.

– Да вон, девушка, видите, сидит, – объяснила техничка, продолжая размазывать грязь.

– Спасибо, – поблагодарил он старую ворчунью и направился прямиком ко мне.

А я старалась вспомнить, как дышать. Я узнала этот голос сразу, да и как я могла не узнать, если он звучал для меня каждую ночь? Стоило мне закрыть глаза, и я слышала, как он зовёт меня.

В кошмарах, после которых неделями ходила, пугалась каждой тени.

– Ястреб, – я встала и закинула на плечо сумку. В этом мире мы были одного роста, а я с недавнего времени начала носить каблуки. Теперь ему приходилось смотреть на меня снизу вверх.

– И я рад тебя видеть, – он усмехнулся и поправил очки, сползшие с переносицы. Странно, но такой Ястреб не вызывал у меня никаких чувств, кроме лёгкой неприязни. Почему-то такого его ненавидеть не получалось. – Не ожидала увидеть меня по эту сторону?

– Не ожидала, – не стала я отрицать. – Год прошёл. Только не говори, что это твоё тело смогло выжить. Или ты решил отказаться от трона Алларии?

– Почему же, я ни от чего не отказывался. Не от чего было отказываться. Помнишь, я упоминал, что являюсь лишь третьим в очереди. А с возвращением моей племянницы потерял все шансы…

Я зажмурилась.

Не может быть. Это невозможно. Почему Ястреб…

– Кимка, что с тобой? – заботливо спросил он, но его голос заглушил звонок. Двери аудитории распахнулись – наш математик не задерживал студентов даже на лишнюю секунду

– Горина! Эй! – одногрупница потянула меня за рукав. – Пошли, у нас сейчас информатика.

Я отмахнулась от неё. Если честно, я не помню даже, как её зовут. Да и какая теперь разница?

Они пронеслись мимо нас. Потом из другой аудитории вывалилась толпа старшекурсников. Кто-то из них приветственно махнул мне. Имени я вновь не вспомнила, да и не пыталась.

Коридор вновь пуст, даже уборщица ушла. И тихо, будто исчезли все звуки в мире. Тот, кто занял тело Ястреба, улыбнулся:

– Помнишь, ты обещала, что твои дети будут звать меня дядей? – а в глазах хитринка. – Знаешь, когда ты ушла, я понял одну вещь… Мне бы не понравилось, если бы они так меня называли.

– Лаин, а не пойти ли тебе… к жене? – прошипела я. Почему-то его слова причинили мне боль…

– Она умерла, – по его лицу скользнула тень грусти. – Умерла через три часа, после того, как захлопнулись двери зала Короля. Она была в сознании и всё уговаривала меня поспешить. Говорила, что из-за глупой привычки, которую я считаю любовью, я упущу то, что искал всю жизнь. Я её не послушал… А потом узнал, что всё-таки опоздал. Три дня я ждал под дверьми, надеясь, что они вот-вот распахнутся. А потом пришёл Первый и рассказал обо всём. О том, что ты отдала ему своё тело, что Король поможет ему породить сына и при этом выжить, а потом окончательно сделает варом. Потом Король приснился мне и сказал, что если я готов, он может дать мне человеческое тело, отправить меня в молодой мир.

Странно, но никакой радости я не испытывала. И Лаин, видя это, мрачнел. Кажется, его ожидания не оправдались. Я не собираюсь бросаться ему на шею и клясться в вечной любви. Да и люблю ли я его? Или воспоминания о нём. Может, это просто благодарность за поддержку в трудный для меня период жизни?

– Мне нужно на лекцию, – пробурчала я.

– На лекцию? – он непонимающе смотрел на меня. – Я бросил всё, переселился в это, с позволения сказать, убогое тело, едва не расщепил разум при перемещении, потом почти три месяца провалялся в этой вашей убогой больнице, у меня вместо крови – лекарственный коктейль. И, заметь, я сбежал оттуда, чтобы увидеть тебя. А ты мне говоришь, что у тебя лекция и тебе нужно идти?

А голосом он владеть не разучился, пусть даже чужим, не похожим на собственный. Только вот на меня больше этим холодом не испугать.

– Да, извини, если я пропущу ещё хоть одну, меня погонят из универа. Если ты подождёшь, мы можем потом поговорить где-нибудь в месте потише. Подождёшь?

У него были обиженные глаза, словно у побитой собаки. Вот уж не думала, что смогу пробить его легендарную невозмутимость. На мгновение мне даже стало стыдно. Всего на мгновение.

– Нет. Я ошибся, придя сюда, – он покачал головой. – Не стоило мне надеяться. Говорил же Первый, что я вижу в тебе то, чего нет. Говорил, что программа чувствовать не может по определению. А я, дурак, не поверил.

Он развернулся. Миг помедлил, пытаясь сориентироваться.

– Направо. Там главная лестница, – подсказала я. Он коротко кивнул и, не оборачиваясь, пошёл в указанном направлении.

Я знала, что он уходит навсегда. Лаин не из тех, кто даёт второй шанс.

"Что ты делаешь? – прошипела совесть. Или не совесть? – Ты вот так его отпустишь? Просто отпустишь, и всё?!"

И правда, что я делаю?! Чёрт побери, что я делаю?!

И я побежала. Едва не врезавшись в тащившую полное ведро старушку-техничку и получив вслед порцию отборного мата. Едва не пропустив нужный поворот и прокляв архитектора, создавшего этот лабиринт, в котором и старшекурсники ориентировались с трудом. Едва не свалившись на лестнице, споткнувшись о ступеньку и чудом удержавшись. Я бежала так, как никогда в жизни не бегала, задыхаясь и отчаянно боясь. Боясь не успеть. Не догнать. Боясь, что в очередной раз совершила ошибку, которую не сумею исправить. Много таких было, и, не стоит обманываться, их я совершила сама, не из-за команд или Первого.

Я выскочила из корпуса, даже не забрав из гардероба куртку. Осенний ветер обрадовался мне, как родной, сразу же пробрав до костей: тонкая рубашка не спасала.

Людской поток подхватил меня и понёс куда-то. Середина дня, центр города…

И я понятия не имела, в какую сторону он пошёл.

Минут пять потолкавшись и поискав Лаина, я вернулась обратно. Скорее всего, он уже уехал. Сколько я там простояла, в коридоре, размышляя о том, что натворила? Минут пять? Он уже уехал. Сел в маршрутку и уехал. В аэропорт? На вокзал? Или в гостиницу? И как его теперь искать? Я знаю лишь город, но не адрес. А пока я буду разыскивать, Лаин вернётся обратно. Домой. В Алларию. Зачем ему оставаться в незнакомом, непонятном мире теперь, когда я…

Вернувшись в корпус, я забрала из гардероба куртёшку-культяпку и достала мобильный, собираясь выяснить, какие рейсы сегодня уходят на Москву. Если повезёт, то…

Но звонить не потребовалось. Лаин промчался мимо меня, словно за ним гнались черти. Я едва не выронила телефон.

– Лаин! – он то ли не услышал, то ли не захотел услышать, вылетел в двери, едва не сорвав их с петель, откуда только силы взялись. Я побежала за ним, благословляя архитектора-шутника. Хорошо, он растерялся у входа, решая, в какую сторону направиться. Замер всего на секунду, но мне хватило. Я врезалась ему в спину. Сумка соскользнула с плеча и плюхнулась на асфальт. Я же обхватила его, не отпуская, сцепила руки…

– Не уходи, – все, что я хотела сказать, все извинения и объяснения вылетели из головы. Осталось только это. – Не уходи, не надо… Я не могу тебя отпустить.

– А зачем мне оставаться? – тихо спросил он, почти прошептал. Прохожие косились на нас, какой-то идиот выкрикнул, что он много лучше моего ботаника. Мы не обращали на них никакого внимания. Весь мир сузился до нас двоих. Никогда не читала любовные романы, но, по-моему, именно так описывают романисты это состояние. – Кимка, этот мир для меня чужой. Мне здесь не место. Я боюсь его, боюсь и не понимаю. Но я рискнул, потому что на миг позволил себе поверить, что на старости лет заслужил хоть капельку счастья. Решил, что могу хоть раз подумать не о короне и народе, а о себе. И я правда верил, что ты дашь мне шанс, хоть малюсенький шанс.

Я продолжала обнимать его, уткнувшись носом в чёрные волосы и стараясь не зареветь. Не время устраивать истерику, нужно что-то сказать. Что-то, что позволит ему поверить. Снова поверить мне.

– Кимка, отпусти. Не надо… – Он попытался освободиться.

Надо было сказать, что я люблю его. Но это чувство не было любовью. Наверное, только сейчас я смогла по-настоящему понять Первого.

– Прости меня… Я испугалась. Испугалась, что проснусь, что ты – иллюзия, – прошептала я ему в затылок. – Пожалуйста, не уходи… Я сделаю что угодно, только не уходи. Я убью или умру, я возненавижу или полюблю, я вернусь с тобой в Алларию, я уничтожу оба мира. Я буду, кем ты захочешь: человеком, варом, хрисом, программой. Всё, что захочешь, только не уходи…

Он перестал вырываться. Что-то холодное скользнуло по моей щеке…

– Отпусти, – мягко попросил он. Я мотнула головой но, всё-таки, разжала судорожное объятие. Что толку удерживать того, кто…

Он развернулся и ухватил меня за подбородок, не давая отвернуться:

– Зачем же так радикально? Ты как всегда бросаешься из крайности в крайность, – всё так же мягко продолжил Лаин. – Разве я требую от тебя таких жертв? Мне нужно всего лишь быть с тобой рядом. В любом из миров. Ты плачешь? Не плачь… Я никуда не ухожу. Я там, где хочу быть. И я не уйду, даже если ты попробуешь меня прогнать…

Я не буду врать, что всё оказалось легко и просто. Ни в наших отношениях, ни в нашей жизни ничего простого не было и нет. И не будет никогда. И я не жалею об этом. Спокойствие – не для меня. Спокойствие – не для него. Не для нас.

Меня раздражало в нём абсолютно всё: от привычки носить белое и длинных волос до предпочтений в еде. Он ненавидел мою учёбу и то, что я почти не бывала дома. Он ревновал меня к каждому столбу, но никогда ни в чём не упрекал, только сверкал глазами и уходил спать на диван. Мне не нравилось, что он слишком явно использует знания Алларии, устроившись в один из научно-исследовательских институтов.

Но никогда, даже после самых ожесточённых ссор, мы не пытались разойтись. Та сила, что когда-то связала нас, не давала нам даже подумать об этом. Мы были необходимы друг другу.

Это не было любовью – лишь необходимостью.

Когда-то, тысячелетия назад, два существа образовали союз с целью выживания. В момент наивысшей опасности память об этом пробудилась в их потомках и толкнула их навстречу друг к другу. Всего лишь инстинкт… Всего лишь способ выжить.

Не знаю, понимал ли это Лаин, а если понимал, хотел ли, чтобы было иначе?

Не важно. Случившегося не изменить.

– Опять грустишь? – Он неслышно входит в комнату. Всё такой же нескладный, невысокий, почти некрасивый. И всё так же обожающий задавать ненужные вопросы в совсем неподходящее время. Он не меняется.

– Ты же знаешь, какой сегодня день, – вздыхаю. – Десять лет…

Он качает головой и усаживается рядом. Я машинально нахожу его ладонь и прослеживаю подушечками пальцев линию жизни: длинная, нам ещё долго предстоит друг друга терпеть.

Или любить?

– Ты всё ещё не можешь простить его? – Лаин притягивает меня ближе. Так всегда, когда нам плохо мы ищем защиты друг у друга. Инстинкт…

Или доверие?

Мы сидим так и молчим, а где-то в Алларии Ястреб открывает глаза, утро встречает его ароматом роз… Он всегда ненавидел эти цветы. Король выполнил мою просьбу.

Однажды я всё-таки соберусь с духом, и вместо букета цветов Королева обнаружит в своей спальне письмо. Мы встретимся в "Одноглазой фее" и закажем пива, не ставшего лучше с первого нашего визита, всё так же отдающего мылом. Мы помолчим, а потом мой старый друг улыбнётся и скажет, что я ничуть не изменилась, на что я отвечу…