Текст книги "Игра и жизнь (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Теперь надо было как-то выбираться из западни, при этом таща Ингино тело. Ну, не впервой, подумал Мышь и порадовался, что повысил себе параметр Силы. Теперь вес тела девушки для него был незначителен. Однако, как трудно было тащить девушку сквозь завалы и хитросплетения труб, арматуры, частей оборудования и строительных конструкций, некоторые из которых держались на честном слове и готовы были раздавить незадачливых людишек. А ведь где-то уже хорошо горело, да и афтершоки бодрили Мыша перемещаться живее. Афтершоки совсем не добавляли устойчивости некоторым строительным конструкциям, скорее наоборот. Наконец Мышь попал в какое-то место, где выход был только на высоте метров шесть. Тупик. Схватив девушку в охапку, он применил левитацию и кое-как поднялся на эту высоту. Но это было ещё полдела, даже четверть дела. Предстояло ещё выбираться и выбираться. А вокруг было совсем плохо видно от пыли и дыма, который стал резво добавляться к вездесущей пыли. Сам бы Мышь уже давно выбрался бы из завалов, но он был обременён телом Инги, поэтому он включил всё своё самообладание и лез, и лез, и лез. Наконец, он вывалился на ровную поверхность, только капитально запылённую, и потащил Ингу в сторону от огромного здания. А там, где раньше стояло здание продолжало что-то взрываться и бодро гореть. Белый халат Мыша давно превратился в грязную тряпку, да и сам он был по уши измазан пылью, гарью и всякой липкой дрянью.

– Я вам, людоеды, ещё много добра нанесу, – отплёвываясь от пыли, пообещал Мышь. – Устрою вам "кары господни и преисподни".

Здесь, на этой части планеты, наступал вечер. Местное население пока ещё не знало, что одновременно с этим вечером наступает последний закат всего человечества. Сейчас Мышь был бичём в руках Господа, но пока он только тащил Ингу в сторону от завалов. Изредка попадались ему другие люди, но каждый человек в форме, или в обычной одежде делал своё дело. Наверное, кто-то уже старался разбирать завалы, чтобы спасти своих товарищей, кто-то тащил раненых к уцелевшим машинам, чтобы эвакуировать их в госпитали. Люди старались изо всех сил, не понимая, что уже всё бесполезно. Бич Божий был занесён над их головой, и он вскоре должен был обрушиться на них.

Мышь тащил тело Инги по территории, на которой уже не осталось целых дорог, через завалы мусора и упавших деревьев. Он тащил её лишь бы убраться подальше от разгорающегося пожара. Метров через пятьсот он наткнулся на более-менее ровный пятачок, на котором стояло несколько автомобилей, в один из которых спасатели грузили раненого, лежащего на носилках. Мышь двинулся к крайней машине в надежде "уговорить" шофёра увезти их отсюда куда подальше, желательно в город, огни которого были хорошо видны. С городом тоже дела обстояли не очень хорошо: волны от землетрясения хорошо встряхнули его здания, и теперь было видно, что кое-где вдалеке уже начинались пожары, судя по поднимающимся в вечернее небо дымам.

– Не мир я принёс вам, а смерть, – пробормотал Мышь.

"Уговаривать" шофёра машины не пришлось, он сам кинулся помогать грузить тело девушки в салон машины. Шофёр только спросил, откуда они. Мышь невнятно промычал, махнув рукой в сторону разрушений. Шофёру этого оказалось достаточно, чтобы посочувствовать:

– Сейчас доедем до госпиталя, там вас подлечат, будете как новые, – стал подбадривать Мыша шофёр.

Ехать пришлось тяжело: дороги частично пострадали, на них случались завалы из деревьев, пробки из машин, да и много обезумевших людей лезло под колёса. Поэтому ехали медленно, старательно объезжая препятствия. Но Мышу совсем не надо было ехать в госпиталь, у него была совсем другая цель. Пользуясь случаем, что проезжая мимо какого-то парка, машина опять попала в пробку, Мышь отблагодарил шофёра ударом когтя в затылок. Он даже имя не спросил у этого человека. Да, собственно, зачем оно ему сдалось.

Мышь тащил тело девушки в парк, лавируя между стоящими на дороге автомобилями. Углубившись в освещённый яркими фонарями парк, Мышь пристроил тело Инги на лавочку с большой спинкой, а сам устроился рядом перевести дух. Не один он был такой умный, что пришёл в парк. Здесь было много испуганных людей, одетых по-домашнему, которые догадались покинуть свои дома и прибежать в парк. Здесь точно на голову ничего не упадёт.

На их лавочку, на другой её конец пристроился какой-то немолодой, что-то бурчащий мужчина, одетый в спортивные штаны и футболку. На ногах у него были обыкновенные тапочки. Видно было, что он выскочил из качающегося дома в том, в чём был дома одет.

Многие люди находились в шоковом состоянии: стоял гвалт, дети орали, мамаши рыдали. Вездесущие старики и старушки что-то доказывали друг другу. Народа становилось всё больше. На их лавочку никто, кроме пожилого мужика не покушался из-за неприятной вони. Почему-то от этой лавочки несло дохлятиной. Мужик, что сидел рядом на лавочке, тоже бурчал, что ему не нравится непонятный запах. Ну, а Мышу этот запах был привычен: он его хорошо нанюхался в Стиксе. Но Мышь не собирался говорить мужику, что это он бросил кусок монстрятины под лавочку, вот она и благоухает на всю округу. Не озонатор это, в самом-то деле, а источник спор гриба Стикса. Но зачем мужику знать такие подробности, всё равно он скоро заурчит, ведь споры уже разлетаются и стараются найти для себя новых носителей. Подождём, думал Мышь, нам спешить некуда. Инга вот никак не очнётся, видно сильная тут у них химия. Ну, ничего, зато вы сразу за всё ответите. Кровь за кровь. Ирония судьбы: вы хотели быть людоедами, вот я и дам вам эту возможность – теперь скоро будете с удовольствием есть себе подобных, пока всех не сожрёте. Это не Стикс, здесь пища не прилетает с других измерений, здесь вас ограниченное количество. Может когда и создадите новую цивилизацию, ведь каждый десятый из вас может оказаться иммунным, но этим иммунным не позавидуешь. Как сказал классик Анастас Чернильный: "Взявший меч в защиту не праведен, но прав".

Часа через два, уже глубокой ночью с мужиком начали происходить изменения: он сначала раскачивался на лавке, держась за голову, потом присмирел. Угасающим сознанием он ещё пытался уцепиться за действительность, но споры знали своё дело туго и уверенно овладевали организмом носителя. Вскоре мужику захотелось тихо урчать. Почему тихо? Да потому, что рядом с ним находилось Высшее существо, и Великому могло громкое урчание не понравиться.

– Что? Кушать хочешь? – спросило Высшее существо у….. у кого оно спросило. Сам мужик уже забыл, как его звать и кто он. Он только чувствовал дикий голод, но без разрешения Высшего нельзя было ничего делать.

– Кушать тебе ещё рано, родной. Буду тебя называть Первый, ты не против?

Монстр был не против, Первый так Первый, лишь бы Высший разрешил приступить к еде, ведь голод уже сводит с ума, которого и так уже нет.

– Я тебе разрешу покушать, Первый. Но, вначале, ты должен покусать пятьсот человек. И чего сидим, почему не кусаемся?

Мужика, как ветром сдуло. Раз Высший приказал кусать, он будет кусать. О, как он будет кусать! Он будет самым лучшим кусакой, Высший будет доволен. Правда, монстр не знал, что такое "пятьсот", но это не важно. Главное кусать и кусать.

Через некоторое время в ночном парке началось неописуемое. Шекспир отдыхает, такие страсти там начались. Из кустов вдруг вылетал пожилой дядька, одетый в спортивные штаны и футболку, хватал подвернувшегося человека и вгрызался тому в плоть, отгрызая кусок, который он тут же проглатывал. Не гнушался этот человек ни кем: ни старушкой, ни пожилым мужчиной, ни ребёнком, ни женщиной. Он даже полицейских, и тех покусал. Попытка скрутить его не привела к успеху: этот мужчина оказался неимоверно сильным. Вот только от каждого человека он откусывал только один кусочек, ибо намертво помнил приказ высшего, кусать, а не жрать. Кусочек от каждого человека это же не еда, правда? Другое дело, что кусочков, таких вкусных и кровавых было много. Первый давно покинул парк и стал бегать по городу, отлавливая свои жертвы. Один укус и беги за новой жертвой, а укушенный дико верещал, он ещё не понимал, что скоро сам станет таким же кусакой, как и непонятный страшный мужик, полностью покрытый кровью.

Ещё через пару часов по городу бегали уже десятки озабоченных граждан, которые не занимались вульгарным покусыванием себе подобных, а просто жравших свои жертвы.

Первый не прибежал на доклад к Высшему, потому что его пристрелил покусанный им полицейский. Покусанный полицейский ничего лучшего не придумал, как направится в своё полицейское управление, чтобы рассказать своим коллегам, что творится на улицах. А что там творится? Там творилось настоящее светопреставление. Некоторые дома были разрушены, начинались пожары, огромные пробки на дорогах, обезумевшие люди. И всё это в ночи, когда надо спать, а не принимать меры.

Мышь тоже не сидел, сложа руки. Он отлавливал уже заражённых людей и авторитетом Высшего существа рекомендовал им как можно больше перекусать народа, а только потом отжираться. Вкурили? Так что стоим и урчим, бегать надо! Монстра ноги кормят.

Утром город было не узнать. Горели целые кварталы, но их никто не тушил. Да и как тушить, когда пожарный только развернёт шланг, как тут же налетает кто-то умалишённый и начинает кусать его за ногу. По всему городу слышалась стрельба: кто-то отчаянный пытался отстреливаться от обезумевших сограждан. Но тварей становилось всё больше и больше. Споры гриба Стикса вылетали с дыханием заражённых и распространялись уже воздушным путём. Те, кто отстреливался, не понимали, что они уже заражены и вскоре сами будут красиво урчать.

Этот мир скоро станет мрачным и опасным местом. Мышь посчитал дни, рекомендованные системой как-то продержаться, и понял, что в этом мире ему надо будет провести несколько оставшихся дней. Как-нибудь продержимся, решил Мышь. Вот только надо найти приемлемое убежище для себя и Инги, вдруг власти страны решат сбросить на этот город водородную бомбу, чтобы выжечь поветрие. Наивные, они не понимают, что споры заразы распространяются со скоростью ветра и скоро таких очагов разгула смерти станет десятки и сотни. Но, на всякий случай, надо в темпе вальса убраться из города. Хотя здесь становится всё веселее. Правда, это ненадолго. Скоро монстры разбредутся по сторонам: жрать-то им кого-то надо, а в городе люди кончатся. Что тогда будут делать монстры? Сначала съедят друг друга, а потом сдохнут от голода. Этому миру крышка: сначала споры гриба Стикса вычистят территорию от людей и крупных животных, затем начнут взрываться химические производства и атомные станции. Мощная радиация добьёт ещё кучу видов живых организмов. Дольше всех продержатся морские обитатели, но и им придётся приспосабливаться под новые условия. Вот медузы обязательно останутся плавать в океанах.

Интересно, что будет делать гриб Стикса, когда кончатся носители? Сдохнет, или закапсулируется и будет существовать вечно, поджидая новых неосторожных носителей? И сколько останется через несколько лет иммунных людей? А где они будут брать эликсир? Вот кому точно не позавидуешь: из цивилизованного мира отправится в первобытный образ жизни. Скорее всего, люди, как и многие виды животных, просто исчезнут на этой планете, даже имя которой Мышь не удосужился узнать.

А кто просил вас становится людоедами? Кто просил вас ненавидеть Бога и плевать на людей? Кто плюёт на Бога, сначала плюёт на человека, вот такая есть истина. Вы убили мученической смертью сотни тысяч людей в мире Стикса, теперь ощутите на своей шкуре каково это, когда вас едят. Никто не смеет отбирать небеса у ближнего своего, никто не смеет присваивать себе чужую жизнь, дарованную Высшими силами. А Высшие силы, на то и высшие, что терпеливы, но и у них когда-нибудь истончается терпение. И тогда они достают из своих запасов очередной кровавый аргумент для приведения в чувство стадо обезумевших тварей. Или вы думаете, что у Бога нет чувства юмора?

Ближе к обеду, наконец, очнулась Инга.

– Мышонок, мы что, опять в Стиксе? И чего ты такой грязный. И чего это там горит? Что ты тут устроил? – засыпала она Мыша вопросами.

– Сделку с дьяволом устроил, ага. Жесть получилась.

Мышь как мог, сумбурно рассказал девушке о последних событиях, из которых она поняла то, что надо выбираться из города. Поэтому она не начала заводить свою шарманку, что ей надо принять ванну и выпить чашечку кофе, раз надо торопиться, то она, конечно, с понятием. Она видела, что её Мышоночек какой-то весь взъерошенный, наверное, переживает, что не может ей показать город, сводить в музеи и в театр. А что лучше: опера или ресторан? Ладно, не будем его расстраивать лишним напоминанием, что он спалил город. С кем не бывает. А в музеи обязательно зайдём, если они попадутся на пути.

Город был огромный. Естественно, Мышь быстро заблудился в нём. Выручала только увеличившаяся память и чувство направления. Мышь решил из этого города выбираться на север, потому как они в этот город приехали с южного направления. Город под дневным местным светилом удручал своим видом: разрушения, летающие на ветру хлопья пепла, кучи мусора, завалы из машин, кругом валяющиеся обглоданные трупы жителей и их животных. Музей им всё-таки попался, и они приобщились к местной культуре. Большое помпезное здание музея не сгорело, даже двери в него были закрыты. Наверное, служители этого заведения так и не смогли утром добраться до своей работы. Инга выжгла дверь, и они вошли в музей. Внутри здания оказалось несколько урчащих тварей, бывших ночных охранников, которые слопали уже своих коллег и готовились сцепиться в драке, чтобы съесть друг друга. Но в присутствии Великого они вели себя тихо и тактично, даже урчали шёпотом. К Инге у них был чисто гастрономический интерес, но они видели, что этот вкусный кусок пищи, добыча Великого. Вообще Великий странное существо. Вместо того чтобы кого-то съесть, он ходит по залам, снимает картины со стен и всё…они у него в руках исчезают. Вот зачем Великому непонятные невкусные раскрашенные холсты ткани?

Кроме картин Мышу понравились и другие артефакты: например, зеркало в красивой оправе, также он прихватил пару замечательных сабель и кинжалов. На глаза Мыша попалась книга, хранящаяся под стеклом. Он и её прихватил на память. Может, какой интересный роман в стиле Анастаса Чернильного? Инга также прихватила себе пару картин. Но её вкусы Мышу не понравились: он сам брал картины с изображением природы, а Инга с изображением плачущей девицы и брутального самца. Но о вкусах не спорят. Зато Инге очень понравился красиво выполненный и богато украшенный скипетр какого-то царя:

– Магический жезл из этой штуки получится, – заявила она. – Мне, как Магистру очень даже эта вещица подойдёт.

Дальше на север парочка шла, уже стараясь не обращать внимания на окружающую действительность, только один раз отвлеклись на фотосессию Инги возле памятника какому-то дядьке на коне. Мышь запечатлел подружку со скипетром в руке на фоне этого памятника. Классно должно получиться. Только вот одежда их выглядит слишком уж вызывающе. Пришлось Мышу и Инге по-быстрому переодеться в каком-то модном магазинчике. Ещё им пришлось сделать остановку в небольшом ресторанчике для приготовления эликсира, так как в этом мире уже поселился гриб Стикса и эликсир был необходим. Еду и воду пока тоже никто не отменял. Как говаривал Мао Цзэдун: "Без булочки с корицей воевать не годится".

Мышь был уверен, что многие люди в этом мире, знают о свойствах споранов, вот только успеют ли они воспользоваться своим знанием. Спораны с мира Стикса совсем не те предметы, которые можно запросто купить в магазине.

Дальше шли по опустевшему городу. Заражённые разбредались по округе в тщетных поисках пищи, а иммунные люди Мышу и Инге пока не попадались. Хотя это и понятно: попробуй, уцелей в такой обстановке.

Мышь с Ингой двигались из огромного города часов пять, пересекая реки и каналы по мостам, обходя пожары и завалы. Наконец, они выбрались в пригород, где жила зажиточная элита города. Где-то здесь им надо было дождаться срока своей ссылки в Стикс. Желательно убраться отсюда до аварий на химических производствах и атомных станциях. Мышу хотелось провести последние дни в этом мире в относительном комфорте. Инга не возражала, поэтому она помогала Мышу выбирать удобный дом.

Глава четырнадцатая.

У Сергея Сергеевича Некрасова, это который директор детского дома, было всего понемногу: немного ума, немного совести, немного он был извращенцем и немного любил выпить. Правда, сегодня вечером, находясь в своём служебном кабинете, он явно выпил не немного, а вполне достаточно, чтобы расширить своё сознание до горизонта. Ну, а почему бы не выпить, если хочешь выпить? Пью же на свои кровно заработанные на этой нелёгкой работе, чёрт бы её подрал. Работа такая, что врагу не пожелаешь.

Да, что-то Сергей Сергеевич сегодня заработался, что в одну харю приговорил целую бутылку Hennessi. Сегодня он решил не переться домой, а провести ночь в своём кабинете, где у него за специальной ширмой имелся отличный диван. Сергей Сергеевич периодически оставался на ночь в своём заведении, считая, что за воспитанниками и персоналом должен быть постоянный присмотр. Конечно, оставались ночью дежурные воспитатели, но и директорское око тоже должно круглосуточно блюсти порядок и выискивать в коллективе слабое звено и паршивую овцу. Он знал, что цепь прочна настолько, насколько прочно ее слабое звено. А паршивых овец, по его мнению, в его стаде было ровно половина, а вторая половина состояла из баранов.

Под хороший коньячок и думалось хорошо. Ну и что, что одна бутылка высохла? Есть вторая. Скучно точно не будет. Можно под это дело и местные новости по телевизору послушать.

Сергей Сергеевич навёл пульт на телевизор и чуть прибавил звук, так как заметил, что в какой-то передаче участвует его старый хороший знакомый депутат городской думы по имени Николай. Хороший человек этот Колян. Вот мы с ним одно время отжигали в сауне с девочками…. Ух, бодрый он оказался товарищ: девки от него визжали. И речи правильные он задвигает.

Действительно, Колян как раз что-то обличающее власть вещал:

– Мы вообще не живём нормальной полнокровной жизнью. Жить такой жизнью грустно и пошло. Что такое наша жизнь: дом – работа – могила. Сейчас ещё игры в виртуальной реальности. Вся наша жизнь, это сплошное враньё, интернет-зависимость порнуха, стимуляторы, бытовуха и мобильное рабство. Вы все жертвы ЕГЭ и Ковида. Вы куски мяса, зажатые рамками быта и скучной жизни. Ну, разве я не прав? Поправьте меня, если я не прав. Вот скажите мне, вы когда-нибудь совершали подвиг, что-нибудь по-настоящему из ряда вон? Никогда. И не сможете. Знаете почему? Потому что всё это находится за пределами вашей убогой зоны комфорта. Вы упакованы в неё, как в полиэтиленовый пакет. Вас это не оскорбляет? Хотя сейчас все кругом ходят смертельно оскорблённые: геи, негры, верующие, интеллигенты, феминистки, шлюхи и журналисты. Всех оскорбили! Хорошо хоть нам дали развлечение в виртуале. Хоть это всего лишь инструмент усмирения масс, который ведёт к загниванию и полному коллапсу цивилизации. Всё просто, как жареный лук. Если вы пришли в эту студию услышать, что когда-нибудь времена изменятся к лучшему, и что однажды мы преодолеем все трудности, знайте, вы ошиблись адресом. Вы желаете правды? Так вот она! Вот только "правда", она как сосиски: люди когда-то тоже думали, что они полезны. Чем больше правды, тем легче врать. Правда сейчас стала многоцветной, а самые простые вещи дурачат нас сильнее всего. СМИ давно превратились в СМД – Средства Массовой Дезинформации, а реальную информацию народ узнаёт только за счёт умения читать между строк и собственного домысливания ситуации. Народ полагает, что опирается на то, что называется моралью и на законы. Но это не так: наше общество опирается лишь на понятия.

Вот молоток Колян, правду матку шпарит, я вас умоляю – с таким умным видом отжигает по полной. Надо ему как-то звякнуть на предмет договориться оттопыриться в сауне со шлюшками. Он договаривается за сауну, шлюшки с меня. Золотой души человек. Настоящий титан мысли. Был у него в жизни маленький эпизод с козой, но то так – недоброжелатели клевещут. Был у Сергеевича ещё один друг кроме депутата, но он немного снаркоманился, сам себя уже не узнаёт, он был человеком искусства, но без взаимной любви. Их троих за глаза так и звали: три поросенка. Жадина них-них, наркоман нюх-нюх и грубиян нах-нах! Причём Сергеевич числился них-нихом. Обидно, да! Йа асобиннай, а они меня в них-нихи записали.

Решено, надо непременно оттопырится в самое ближайшее время, чтобы отвлечься от пространных намёков старших товарищей по бизнесу, связанному с распространением дури. Дурь действительно уже не в тренде, в тренде сейчас вымогательство. Вот Сергеич и создаёт отличную схему по выбиванию бабла из баранов. Схема замечательная: бараны сами будут нести бабки в казну, типа мы одна семья и должны страдать вместе. Все мы знаем, что деньги зарабатываются сильными за счет слабых. Но старшие товарищи продолжают прессовать. Бросаются всякими грязными намёками, вроде, что наиболее рискованные эксперименты проводятся на наименее ценных членах сообщества, и что мы не намерены опускать планку своего бизнеса до уровня вашей паршивой некомпетентности. Учтите, Сергей Сергеевич, что работа в нашей организации рассчитана на определенную степень зрелости и ответственности.

– Зачем мне их степень зрелости, – скрипнул зубами Некрасов. – Я что вам, баклажан?

Понятно, конечно, на что они намекают. А чего тут добавить? Либо он на работе, либо устал от работы. Сейчас надо держать ухо вострó: кто моложе и настырней, всегда может оказаться у тебя за спиной. Чуть ошибёшься, вместо тебя другого поставят на тёпленькое, пригретое твоей задницей место. Так что жизнь не подарок: какого только дерьма не бывает на свете. Уж Сергеич мог бы рассказать: он сейчас сам по уши в проблемах, как в дерьме, и чувствовал себя как на Сицилии. Сейчас Сергеич был близок к провалу, и он ясно чувствовал это тем самым местом, которым чувствуют приближающийся кирдык.

Мир стоит на обмане, считал Сергей Сергеевич. Кому можно верить в этом мерзком городе? У каждого свои дела. И каждый воду мутит по-своему. Никому доверия нет. Своим баранам тоже ничего толкового не поручишь. Вроде были более-менее вменяемые Гиря и Гастроном, да и те скурвились. Теперь зону топчут, а Весовщик вообще ласты склеил. И везде хвост гадского Мыша торчит, чтоб его черти съели.

У Некрасова были все признаки человеческого существа: плоть, кровь, кожа, волосы, но ни одного выражения человеческого чувства, кроме алчности и отвращения. Люди, когда таких, как он, встречают, бывает, через плечо плюют.

Внезапно Некрасова стали бесить разглагольствования по телевизору его друга депутата, это которого нах-нахом кличут.

Наши люди не могут жить без веры. А нынешние люди поверят во что угодно, даже нах-наху. Миром правит быдло, а это значит, что конец всем иллюзиям.

– Ты меня уже достал, нах-нах, пошёл ты в дупу, трындишь, как Троцкий с Овальным, – с такими словами Сергеич выключил телевизор и набулькал себе в тяжёлый стеклянный стаканчик приличную порцию коньяка из новой бутылки. – Ну, за успех нашего безнадёжного дела, – сам себе сказал он, чокнулся с бутылкой и выпил ароматный напиток. Почему-то ему очень захотелось зажевать коньяк своим галстуком.

– А теперь займёмся делом, – сказал он вслух и включил систему внутренней безопасности заведения.

Тотчас на большом экране телевизора появились маленькие экранчики, показывающие, что делается в коридорах и помещениях заведения. Сейчас была ночь, и особой движухи не было: работали только дежурные воспитатели, да и то их работа заключалась в допуске к учебным терминалам. Большинство воспитанников уже дрыхли в своих койках, только самые упоротые или больные на голову учились и ночью. Грызли, так сказать, бесплатный гранит науки. Вот, блин, зачем им это? Видеокамеры ничего интересного не показывали, даже та, которая установлена была в девчачьей душевой. Правда, Сергея Сергеевича подглядывание за голыми девками уже давно не возбуждало. Ему давно хотелось чего-то эдакого. Это, говорят психиатры, случается, особенно когда слабый ум оказывается в плену тщеславия и поисков чего-то эдакого, то возможны разные недоразумения.

Переключив своё внимание на другой экранчик Некрасов увидел Мыша, куда-то бредущего по коридору.

– Помянешь чёрта, он и явится, – пьяно проговорил Некрасов. – Да чтоб ты облез, пигмей штопаный! И куда же это мы прёмся по ночам? Чего это нам не спиться? А, учиться топает дурашка, – понял директор, когда увидел, что Мышь направился к дежурному воспитателю.

– Не, вот скажите люди добрые, зачем этому фрукту учиться? Ведь всё равно он, как был дураком, так им же и останется. Надо же, учиться нашему чуду приспичило, ага. Грамотным стать хочет, ага. Вот куда ему наука? Недавно хохму рассказывал учитель математике про этого недоноска Мыша. Говорит, что однажды предложил Мышу назвать геометрическую фигуру: четырёхугольник, у которого стороны параллельны. Ну, этот дебил и выдал. Как только он эту фигуру не называл, так и не смог правильно назвать. Простейшую фигуру "парограмманал" не назвал, то есть, эту, как его "палотрахограмм". Тьфу ты, понапридумывают названий. Так вот этот дебил этот "пирогормонал" так и не назвал. Чего проще? В этом слове есть "грамм", точно помню, и параллельность присутствует. Получается совсем просто "парольграммал", вот. А дебил так и не назвал. Потому, что дебил. А педагогам за него переживай.

Некрасов вдруг вспомнил, что он тоже педагог, даже диплом есть. Алкогольные пары немного его поправили: он не педагог, он выдающийся педагог.

– Точно, – ударил кулаком по столу Некрасов. – Я не просто педагог, я выдающийся педагог, как Макаревич, то есть Макаренко и этот, как его, Ян Амос Коменский. Макаревич, то не педагог, то конь педальный, клоун в натуре, как нах-нах. Надо проветриться, не могу же я пить круглые сутки. Хотя мой дядя с этим когда-то успешно справлялся. Если ад существует, мой дядя сидит сейчас там, смотрит на меня и ржёт до-упаду, а я к себе требую уважения и уважительного отношения ото всех, понимаешь.

Вот только рядом никого не было, чтобы оперативно оказать директору уважуху. Поэтому Некрасова осенило, что надо пройти по коридорам его заведения с целью посмотреть, как ему будут оказывать уважение. Наша цель – дисциплина, порядок и контроль, во! Работа у него, конечно, дерьмо, зато не скучная: ну, разве можно заскучать в сумасшедшем доме? Вот только дерьма здесь больше, чем сбывшихся желаний. А я возжелал стать счастливым.

– Может девок разбудить, пусть идут в душ мыться, – придумал директор, но потом скривился. – Не, голые козы-девки не вставляют, от этих дур, не торкает уже. О, пойду Мыша погоняю. А то он больно умным себя возомнил. Надо же учиться вздумал, академик, мля. Интересно, Бог этого Мыша сделал таким нарочно, типа приколоться, или случайно? А может, ну его к бесу этого Мыша: пусть болтается, где хочет, хоть на виселице. Нет, педагог я, или не педагог, ёлки-берёзки: надо пойти и этого Мыша тщательно повоспитывать, чтоб ему, паразиту, жизнь мёдом не казалась.

"Академик" чувствовал себя не в своей тарелке, когда система, наконец, вернула его в реал: откуда взяла, туда и вернула, даже одежду сохранила ту, в которой он был в реале. А то Мышь боялся, что система перепутает и окажется он в реале одетым по моде других миров: доказывай тогда окружающим, откуда ты эти шмотки добыл. Почему Мышу было муторно? Его очень смущало периодически всплывающее сообщение от системы о том, сколько по его вине погибло разумных. Сообщение представляло собой счётчик с бешено увеличивающимся числом: это столько народа в мире внешников было уже уничтожено. Сейчас уже счётчик показывал, что погибло больше трёх миллиардов разумных. Самое интересное было то, что даже система не знала, как реагировать на такое событие, хотя она компенсировала Мышу моральный ущерб от попадания в мир Стикса. Компенсация была как деньгами, так и пунктами основных характеристик. Матвей взглянул на текущий счёт в банках: теперь в Светлом банке у него стало 264.000 золотых, а в Чёрном банке 493.000 золотом. Система не дала Мышу какое-то количество пунктов основных характеристик, а просто взяла и тупо повысила все характеристики на 20 пунктов. И то хлеб. На этом плюшки не закончились. Система на 50 пунктов увеличила все его основные способности, то есть "Скрыт", "Изготовление артефактов" и "Тёмная энергия". Теперь после всех этих увеличений его основные умения достигли уровня: Скрыт – 260 пунктов, Изготовление артефактов – 2165 пунктов и Тёмная энергия 2720 пунктов. Скрыт, конечно, был так себе, дохленький. Только от слабых существ скрывал, а артефакторика уже радовала. Теперь Мышь мог в день соорудить один артефакт, например, защитный амулет на 2165 пунктов. Воинам такой бы артефакт понравился.

Но была и бочка грязи к этой ложке мёда. Система наградила Мыша титулом, от которого он не знал куда деться. Всего в игре было четыре порядка титулов даруемых Рандомом, которые купить было невозможно ни за какие деньги, а только заслужить.

– первый порядок: Светлейший или Темнейший (присваивался за выдающиеся достижения), например, "Светлейший повар" или "Темнейший книгочей";

– второй порядок: Высший, например "Высший мечник";

– третий порядок: Великий, например "Великий знахарь";

– четвёртый порядок: Архи, например, "Архимастер алхимик".

Вот Мыша и наградили титулом Архизлодей. Соответственно во всех пантеонах титулованных особ, а такие пантеоны были в столице каждого государства, появился новый стенд, на котором красовалась картина в виде чёрного квадрата Малевича, под которой была надпись "Архизлодей". Публике оставалась только гадать, кто же это такой Архизлодей и что он такого совершил, что его так обозвали. Это Мышь не дал системе разрешения на публикацию своей физиономии на этой картине. Вот только был один нехороший нюансик: все разумные прекрасно видели титул титулованной особы. И как быть? Как это дело скрыть? Да, проще некуда: надо внести в храм миллион золотом и все дела. И тогда точно никто не увидит этого гнусного титула? Точно никто из разумных не увидит, кроме….титулованных особ, те обязательно увидят. А как сделать так, чтобы и титулованные особы не увидели? Так совсем просто: ещё один миллиончик золотом и всё будет, как вы хотите. Вот так Мышь опять влетел на два миллиона золотом. Хорошо хоть система не впаяла штраф за убиенную цивилизацию внешников, посчитав, что это она косвенно виновата, что цивилизации пришёл кирдык.