Текст книги "Игра и жизнь (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Глава двенадцатая.

– Я умерла, нас съели монстры, и теперь мы в раю и будем здесь бегать среди райских кущ в голом виде?

– Нет, хотя мы очень старались. Но всё пошло не так.

Пришедшая в себя из глубин обморока, Инга внимательно посмотрела на сидящего рядом с ней Мыша, находящегося в прострации и с очень сильно провисшей аурой, потом, осмотрела себя и объявила:

– Меня сейчас или стошнит, или я помру. Или всё сразу. Почему всё не так? У меня такое чувство, что меня тащили волоком пятьсот метров по камням. И почему я такая грязная? Мне срочно надо принять ванну, выпить чашечку кофе….

"Будет тебе и ванна, будет тебе и чашечка кофе" – подумал Мышь: "Даже какао будет", но вместо этой тирады произнёс:

– Могу предложить вяленого мяса, живца и ключевой воды. А вместо душа ближайший ручей. Это такое счастье, как в детском доме двойная порция вишнёвого компота!

Инга, кривясь и морща носик, выпила стаканчик местного эликсира и несколько посвежела.

– А что произошло? И что так тихо? Даже дрозофилы не летают.

Действительно, после того как произошёл катаклизм местного масштаба, в округе стояла гробовая тишина. Что монстры, что мелкие птицы и животные, разбежались от появившейся черноты кто куда. Впрочем, Мышу такая тишина нравилась: можно было хоть немного передохнуть, не отбиваться от "вконец охамевших" монстров, не тащить Ингину тушку, которая, несмотря на свою стройность, оказалась не такой уж и лёгкой. О том, что произошло, Мышь решил не распространяться во избежание лишних вопросов, он только сообщил, что все монстры вдруг разбежались, а Инге сделалось плохо от усталости. Лучше сказать, что Инга устала, чем сообщать о том, что пространство содрогнулось от применения мощного заклятия.

– Ох, – вздохнула Инга. – И кто придумал этих идиотских монстров? Ненавижу их урчание. Ненавижу их когти.

– Природа, – пожал плечами Мышь. – У нас должен быть на неё иммунитет.

– Как офигенно, что должен! А я свой природный иммунитет уже давно по пьяному делу потеряла в бане. И где ты говоришь ближайший ручей?

Пришлось Мышу сопровождать девицу до ручья, стремящегося в овраг. В одном месте ручей, изгибаясь, создал приличных размеров ванну, в которой резвились головастики. Водичка была холодная и мутная, но Инга поступила как заправский Магистр магии: она просто вскипятила воду вместе с головастиками и всякими инфузориями.

Взяв у Мыша трофейный комплект мужской одежды взамен своей, напрочь вышедшей из строя, девушка полезла в импровизированную ванну, наказав Мышу не пялиться на неё, а наблюдать по сторонам: вдруг налетят монстры. Впрочем, одним глазом ему на неё смотреть разрешили, а если хочется, то и двумя, но не пялиться, ибо кругом монстры. Странно, но в голом виде Инга походила на стройняшку русалочку, только была вся в синяках. Выходит Рандом уже изучил вкусы игрока и посылал ему подруг в соответствии с этими вкусами.

– …..ещё не вечер, ещё не ясно ничего, и верю я – наступит встреча под крышей дома моего, – мурлыкала песенку девушка, отмываясь от въедливой черноты. – Жизнь моя такая мука, без любви твоей жизнь скука, плохо, если ты совсем не нужен никому…му….му…му.

Вдруг она заверещала: "Мышь, спасай меня. Меня, кажется, клещ укусил! Он сейчас меня съест. Я для него что, шведский стол?" И точно, на плечо девушки как-то умудрился забраться отчаянный до одури лесной клещик, у которого были не очень длинные лапы, чтобы смыться подальше от местного катаклизма. Но бедный клещик, на своё несчастье, вцепился в кожу не того существа.

Мыша, как во Втором Мире, так и в Стиксе насекомые игнорировали, проигнорировал его и этот глупый клещик, а вот испить горячей девичьей крови мелкий вампир был не прочь.

Мышь начал вспоминать, что надо делать, если укусит клещ. На ум приходил только совет бывалых людей: "Если тебя укусит клещ, то намажь ему жопу маслом, чтобы он задохнулся". Масла у Мыша не было, поэтому он достал щепотку черноты и намазал торчащего из кожи клеща, которому чернота крайне не понравилась и он, как ошпаренный, бросился наутёк.

– Ты спас меня, мой рыцарь на белом коне, – объявила Инга. – Теперь я твоя, даже не возмущайся. Летим со мной в небеса любви! Любовь так возбуждает и электризует! Бурлит, как вулкан.

"Ага, спас" – подумал Мышь: "Спас Магистра магии, которому не то, что клещи, упитанные монстры нипочём". Но, надо проявлять себя рыцарем, всё-таки небеса любви, это дело серьёзное. Девушки любят, чтобы их защищали.

Отмываться от черноты пришлось и Мышу. Когда он скинул одежду, то изумился виду своего тела: оно всё было в синяках и ссадинах, но от выпитого живца, регенерация резко усилилась.

– Всё починит и исправит одна капелька любви, – намекнула Инга на некоторые обстоятельства. – В общем, я приняла решение довериться тебе, хоть твое лицо и носит некий неясный смысл. Но, несмотря на это, я обожаю тебя, хоть в лесу бегают монстры и идёт время…Правда, монстры что-то притихли.

Вот только внутренний голос говорил Мышу, что, вот так вот взять, и отправиться в Ингины небеса любви, где начать предаваться любовным утехам не место и не время, а самое время бежать отсюда куда подальше, пора уносить лапки и спасать шкурки! Желательно в джунгли, или за неимением оных, хоть в тайгу.

– Вся наша жизнь это сплошные упущенные возможности. Увы, но сейчас мы должны быть злыми, – с грустью констатировала Инга, но согласилась, что надо отсюда бежать, как можно быстрее, а любовь пока перетопчется в сторонке. Но не долго, а до удобного места. А как найдём такое место, где не надо напрягаться, будем чаще обниматься! Всё, что нам с Мышонком нужно, так это кровать королевского размера и табличка "Не беспокоить", там мы будем шалить и размышлять о вечном, типа инь и янь, и всё такое. Любовь такая штука, она индуцирует блаженство и вызывает зависимость. Мышонку понравится.

Осмотревшись по сторонам, Мышь поступил, как ему казалось правильно, наметив путь туда, где больше росло деревьев, хотя он уже понял, что в этой местности опасность подстерегает везде. Вёл он Ингу по принципу перемещения в джунглях: медленно, осторожно, постоянно прислушиваясь, и даже принюхиваясь. Ведь это Стикс. Здесь каждый день подарок судьбы. Завтра здесь, это уже не просто завтра, это будущее.

– Почему мы тащимся как черепахи? Моя бабушка, чемпион королевства по обниманиям, и то быстрее перемещалась, – недоумевала Инга. – И вообще, откуда ты знаешь, как перемещаться по лесу?

– В школе, где я учился, не хватило денег на учебники, поэтому нам всем выдали брошюрки по выживанию в джунглях, вот они и пригодились, ага, – незамысловато объяснил своё умение Матвей.

Но, несмотря на авторитет бабушки Инги, Мышь всё равно включил паранойю, и двигался медленно. Шли с пустыми руками: оружие всё лежало в инвентаре, кроме арбалета, который раскуроченный валялся на дне оврага. Свой арбалет, полученный от шершней, Мышь для Инги зажал. Ему совсем не хотелось плодить вопросы.

Как Мышь не присматривался и прислушивался, но не он, а Инга первая обнаружила людей.

– Четыре вооружённых человека, на два часа, расстояние до них около километра, – сообщила девушка. – Скорее всего, это муры. В засаде сидят, гадюки подколодные.

Мышь решил, что ввязываться в драку с мурами, у которых численное преимущество перед ними, преждевременно, поэтому он свернул в сторону. Дело уже шло к ночи. Драматических событий за день и так произошло достаточно. Сейчас надо найти себе приличный ночлег, а завтра, если их никто не съест, будет видно. Устраиваться на ночлег решили под высоченной и разлапистой ёлкой. Договорились, что до трёх часов утра спит Мышь, потом он дежурит, а Инга спит. В этом лесу также была тишина: напуганные свершившимся катаклизмом животные и птички пока назад не пришли. Присутствия заражённых тоже обнаружено не было.

Инга растолкала Мыша, когда он досматривал красивый сон, где русалочка учила его танцевать тустеп:

– Креветки, это гадость, а от капусты пучит! Танцуй, как те пингвины, тебя любой научит! Воздень-ка ручки так, и покачай-ка попой, вот так они танцуют, и посильнее топай!

С русалочкой они уже отплясывали тустеп, но тут пришла Инга и разогнала их тёплую компанию. Приткнувшись к тёплому боку Мыша она отправилась в царство Морфея, предварительно пробормотав: "Ночь пройдет, настанет утро ясное, верю, счастье нас с тобой найдёт…."

Ночью, до самого утра Мышь много думал о приятном, о своих любовных похождениях, а не о монстрах. Труднее жить, когда у разумного существа ничего нет, даже воспоминаний, даже кошмариков, которые тревожили бы его среди ночного сна. У каждого человека случаются периоды жизни, про которые он всегда вспоминает с приятной тоской на сердце. Обычно это любовные приключения. В реале ничего подобного у Мыша не было, а здесь, в виртуале попёрло. Одна Инга чего стоит, да и русалочка, та ещё штучка, ещё Конкордия есть, да и с официанткой таверны Анитой наметилось взаимопонимание, при условии отбытия её мужа в командировку. Вот только Мыша стала вдруг смущать одна настырная мысль: а если у системы что-то не срастётся и он, навсегда останется в мире Стикса. Бр-р. Это даже хуже, чем сходить к зубному врачу. Дантист только поиздевается, но Мыша есть не будет, а местные монстры ещё и съедят. Стикс всех предупреждает: "Сейчас вы узнаете, что такое ад на Земле. Оставь надежду всяк сюда входящий. Для вас всё кончилось уже давно, просто вы этого ещё не осознали".

Н-да, трудный был сегодня денёк. Правильно говорят: "Бывает день дороже года, бывает, год не стоит дня". Жизнь Мыша была полна боли и испытаний, но появились и несколько моментов, которые его радовали.

Проснулся – жги! Утром, позавтракав трофейными припасами и испив эликсира, сладкая парочка двинулась в путь: надо было как-то исхитриться, чтобы не попасться патрулям муров, не попасться на зуб монстрам, не влезть в черноту, не оказаться под перезагрузкой и бродить дальше от городов, куда стремятся все отъевшиеся монстры за кошерной человечинкой.

К удивлению Инги и Мыша зомби уже не попадались им несколько часов, что радовало. Вот только запасы питания не бесконечные: всё равно придётся топать к цивилизации. Вот и топали, пока не повстречали двух людей, которые шли им навстречу. Судя по поведению, это были не муры, а местные иммунные, правда, какие-то беспечные: они шли и громко разговаривали. Кто же так поступает в лесу? Кто, кто – раздолбаи, вот кто! Мышь даже скривился от такого поведения этих людей. Он посовещался с Ингой и оба решили, что познакомиться с этими людьми следовало бы, может они поделятся информацией об обстановке этом мире. Угрозой от этих людей не веяло, веяло нездоровым пофигизмом. Потом Мышь пожалел о своём решении: информацией эти товарищи поделились, но этой информации явно было избыточное количество, очень уж эти товарищи любили поговорить, и они действительно оказались раздолбаи. Даже хуже раздолбаев, они были выходцами из научной интеллигенции. А интеллигент, это уже диагноз. О людях многое можно узнать по их запаху и по поведению: а от этих несло интеллигентной вонью.

История этих двух мужиков была проста, как коровье мычание, о чём они и поведали Мышу и Инге, когда наткнулись друг на друга. Вернее Мышь с Ингой стояли на их пути и терпеливо ждали, когда мужики поймут, что они уже не одни. Назвались мужики, которым оказалось под сорок лет, Платоном и Сократом. Это их здесь так окрестили по местной моде из-за того, что оба попали из одного мира, причём, трудились они в одной научной шарашке.

По случаю встречи все решили устроить привал, перекусить, ну и, естественно, прояснить ситуацию о том, кто есть кто.

Мышь с Ингой назвались беженцами из Ростова, когда начался зомбиапокалипсис и сказали, что они уже в этом мире провели целый день. Прикинулись, что ничего не знают и не понимают, но, зато, всего боятся. Боятся попасться на глаза зомби, боятся вооружённых людей, которые сидят в засаде.

– Где вы видели людей с оружием? – обеспокоенно начал выяснять Платон.

Мышь честно признался, что мужики, если бы прошли ещё пару километров, то точно бы наткнулись на этих подозрительных типов. Он подробно описал, как они выглядели. Конечно, он описывал тех первых муров, с которыми им "посчастливилось" встретиться.

Платон тут же наехал на Сократа:

– Говорил же я тебе, лошаре, что надо держаться дальше от Ростова. Говорили же рейдеры из стаба, что здесь куча муровских засад. А ты трындел, давай леском пройдём, леском. Чуть к мурам не попали.

Короче говоря, вскоре, Платон и Сократ, поняли, что перед ними свежаки, которым, по законам Стикса, надо помочь, себя же они опрометчиво считали опытными сталкерами. Как же, они здесь уже три недели. Платон выдал свежакам брошюру о местных реалиях, а Сократ, напоил бедняг живцом на коньяке. Два часа мужики просвещали свежаков об особенностях этого мира, пока Мышь не понял, что эти двое полные олухи. Вот только, как они умудрились выжить в Стиксе целых три недели, была загадка.

В своём мире эти два совершенно неприспособленных к условиям дикой природы индивидуума трудились в области ядерной физики. Оба были кандидатами наук и работали по теме термоядерного синтеза. Три недели назад они сговорились совершить субботний выход на рыбалку, ну, и совершили. На реке они почувствовали вонючий туман, а после того, как туман сошёл, они не узнали окружающую местность. Первой их мыслью было, что они отравились палёной водкой, и крыша у обоих поехала. Что называется, допились до галлюцинаций. Да и голова болела всё сильней, а пить хотелось постоянно. Через два дня их, уже капитально обессиливших, случайно обнаружили нормальные рейдеры с одного из стабов. Мужикам пояснили, что, оказывается, им крупно повезло, что они оба оказались иммунными. А то бы, обратившийся уже доел бы друга и бегал в поисках другой пищи. Второй раз им повезло, что они не натолкнулись на монстров. А третий раз повезло, что их встретили рейдеры, которые и окрестили их Платоном и Сократом.

Как понял Мышь, в стабе, где поначалу обитали Платон с Сократом, быстро сообразили, что эти чувырлы обыкновенный балласт. Их знания в области ядерной физики здесь никому и даром не были нужны, к тому же мужики совершенно безрукие и наивные, как дети. Начальство стаба подумало, и предложило им низкооплачиваемую работу, то есть работать за поесть и попить живца. У мужиков взыграла гордость: они выпросили у местных рейдеров два стареньких автомата, немного патронов и пошли добывать себе славу самостоятельно, так как, их таких красивых со старыми автоматами никто к себе в группу не брал. Может быть, их когда-нибудь и взяли бы на "выход в поле", но у мужиков было одно свойство, которое отпугивало других рейдеров: они были болтливы безмерно, любили докапываться до любой мелочи и лезли туда, куда их не просили. То есть, были настоящими интеллигентами: ничего делать не могут, зато много говорят и всех поучают, как надо делать.

– Ничего ребятки, – покровительственно сказал Платон. – Мы вас не бросим, не бойтесь. С собой возьмём. Вы будете под нашей защитой.

Сократ тоже солидно кивнул: не бросим, защитим, а как же – свежакам надо помогать.

Мышу поплохело от таких защитников. Ведь этих защитников даже кроты могут покусать. Ну, ничего, решил он: пока и с этими мужиками можно будет идти. Правда, только до первых крупных монстров. Мы то с Ингой убежим, а вот этих горе-физиков монстры точно схарчат.

Коллективно решили, что делаем резкий поворот на девяносто градусов и следуем лесом до цивилизованных мест, а там собираем хабар. Почему-то физики верили, что трофеев будет море, даже тащили с собой дополнительные рюкзаки для будущих трофеев. Так и шли: впереди Мышь с Ингой, у которой были круглые глаза, от бестолковости этих мужиков. За Мышом и Ингой топали как слоны Платон и Сократ. Впрочем, Матвея эти два мужика перекрестили в Медведя, под сдавленный смех Инги.

Так и шли. Кто-то внимательно мониторил окрестности, а кто-то постоянно затевал научные дискуссии на физические и философские темы. Учёные не знали, что такое "молчать", это рыба знает, как надо молчать. А вот люди дураки. От Платона с Сократом шума было больше, чем от разговорчивого Коптера. Эх, жалел, Мышь, сейчас бы выпустить Коптера и Никодима, да нельзя их показывать Инге.

Через несколько часов такой ходьбы Платон немного задумался над странностью:

– Коллега Сократ, вы не находите, что монстр как-то измельчал. То есть, его вообще нет, а говорили, что заражённых здесь видимо-невидимо. И меня этот научный феномен настораживает.

– Так это же очевидно, коллега Платон, – кивал Сократ. – Рейдеры приукрашивали опасность. На самом деле не монстры гоняются за людьми, а люди за монстрами. Опасность явно преувеличена, как достоинство ваших теоретических разработок в том мире. Вот смотрите, здесь даже совсем неопытные ребята с Ростова продержались сутки, и их никто не съел.

И опять начинался бесконечный спор, не то по физическим вопросам, не то по философским. Спор постоянно переходил на личности, однако до драки дело не доходило.

Ростом Платон был на голову выше, чем Сократ: он был длинный и неуклюжий, лысый и спокойный до флегматизма. Сократ был человеком роста среднего, волосат и лохмат, суетливый и с горящим взором. Обычно он был главным провокатором возникновения споров.

– Мы с вами, коллега Платон, не сделали ничего великого, но обесценили то, что считалось великим… Вот вы, коллега, когда-то в детстве, так ваша мама мне говорила, хотели стать слесарем, а вместо этого зачем-то подались в физику и стали выращивать на заднице пролежни. И что в итоге? Треть времени тратили на сон, треть на жрать и треть на любимую работу. А ведь вы, коллега, могли бы заниматься чем-то по настоящему полезным, например, работать сантехником. Вам не надо много думать. Когда вы начнете думать, то додумываетесь неизвестно до чего. Вы поймите простую вещь, что комфортного прошлого не будет: вы сейчас одной ногой стоите в прошлом, другой ногой наступаете на сомнительное будущее, а между ног у вас болтается страшная действительность.

Платон меланхолически отвечал:

– Мне до вашего уровня, коллега Сократ, ещё падать и падать. Ваши возражения носят эстетический, научный или политический характер? Вы драгоценный мой коллега Сократ, выглядите великолепно, как молодой Зигмунд Фрейд, но вы как всегда, неправы: у вас в голове ошибка, с вами с ума можно телепортироваться! Вы всё усложняете, а жизнь коллега, это просто куча всякой фигни, которая происходит сама по себе. На свете много тайн, которые нам не понять, например, существование этого мира. Да и местные люди будут посложней, чем описано у вас в брошюре.

– С точки зрения математики, коллега Платон, как раз противоречий в этом мире нет. А вот физика этого мира непонятная.

– Уважаемый коллега Сократ, когда вы к физике начинаете лепить математику, то, тем самым, превращаете физику в мошенническую науку. Вы всю физику сводите к дурацкой формуле: е равно эм цэ и маленькая двойка, хотя природа, оказалась, гораздо сложнее. А ведь вы знаете, что всё познаётся экспериментом, а не математическими моделями. Но я всегда готов, как пионер, выслушать ваши нелепые идеи, коллега.

Сначала Мышь прислушивался к их спорам, но потом стал терять смысловую нить и самообладание. Интересно, у них тормоза есть? Если и есть, то они не работают. Плюнув на физиков, он сосредоточился на контроле окружающего пространства и стал замечать некоторую несообразность. Это физики ничего не замечали дальше своего носа, а вот Мышь и Инга уже несколько раз видели заражённых. Вот только поведение монстров было странным. Несколько раз компания чуть не столкнулась с низшими монстрами: топтунами и лотерейщиками. Хотя эти туши низшими называть было не очень верно. Низшие они только по отношению к элите, а вот для людей они очень опасные. Вот только эти монстры, как только замечали Мыша, так улепётывали со всех ног. Даже лотерейщик. Вроде монстр уже собрался атаковать людей, но вдруг передумал и как-то бочком скрылся из вида. Только физики этого ничего не замечали. Для них прогулка проходила тихо и мирно. Инге такое поведение монстров также показалось странным. Мышь уже смутно догадывался, почему так, но полной картины он не знал. Он не знал, что монстры вдруг стали видеть в нём существо, которое спокойно гуляет по черноте, и это, то существо, о котором люди стараются не вспоминать, а монстры также норовят его обойти стороной, а то попадёшь ему на обед. Это существо, не к ночи будет сказано, называлось скреббер. Это был местный ужас, который мало кто видел, ибо, кто его видел, тот не жил. От Мыша сильно стало фонить Тёмной энергией, поэтому низшие зомбаки и удирали, только руберы и элитники не поддались бы на исходящий от человека фон, но и они бы, столкнись внезапно с Мышом, были бы несколько обескуражены.

Ещё через пару часов такого путешествия по кластерам, начали соображать, что дело нечисто и Платон с Сократом. Два горе-героя собрались с помощью своих автоматов уничтожать пачками монстров, добывать вёдрами из них лут, а в реале выходит как-то препохабно: монстры разбегаются. Эй, а где же брать тогда спораны, а? Живчик у компании уже кончался, надо новый делать. Учёные думали, что в походных условиях сделают эликсир, но действительность была иной.

Мышь тоже был обеспокоен кончающимся эликсиром. У Инги в инвентаре вообще-то был рюкзак с трофейной едой и эликсиром, но не доставать же при посторонних из воздуха полный рюкзак. Мышь решил провернуть незамысловатый финт: якобы Инга чуть отлучится в сторону по своим делам и найдёт мешок с едой. Так и сделали. Наивные учёные восприняли это вполне нормально, даже порадовались находке. Им и в голову не пришла странность такой находки. Правда, хитрый игрок оказался крайним: видя, что у него в руках ничего нет, учёные предложили ему тащить этот рюкзак. А для Мыша это была засада, ведь параметр "Сила" у него был прокачен всего до 49 пунктов, а параметр "Выносливость" до 43 пунктов. Скрепя зубами и чуть не плача от жадности, Мышь всё же потратил ещё пять драгоценных свитков на Силу и Выносливость. Теперь Сила у него стала 139 пунктов, а выносливость 103 пункта. И очень захотелось есть. Мышь корил себя за жадность и глупость, в душе называя себя не Медведем, а бараном. Ведь, что ему стоило поднять Силу, когда он корячился из последних сил, таща тушку Инги. Вот игра и поиздевалась над ним: он хотел всё бросить в Магию, но ход событий оказался сложнее. Да и Интеллект не мешало бы увеличить, чтобы не тормозить. Эх, гулять, так гулять, махнул рукой Матвей: буду становиться умнее. И решительно направил ещё пять свитков на развитие своего Интеллекта, доведя его до 207 пунктов. Результат сказался сразу же. Теперь Мышь стал помнить весь путь, где они шли, до каждого деревца, каждой кочки. Он вдруг "вспомнил" название деревьев, их параметры. Не, а хорошо, всё-таки быть умным, обрадовался Мышь: всё запоминаешь с лёгкостью. Если когда-то что-то видел, то легко вспоминается. Жаль только, что Интеллект не подсказывает пути решения проблем, зато даёт справки, не исчерпывающие, но всё равно приятно. Зато теперь внутренний голос объединился с Интеллектом, и теперь они вдвоём долбили Мыша, чтобы он умно потратил оставшиеся 28 свитков на увеличение параметров. Между ними даже начали происходить споры, куда надо потратить свитки. Внутренний голос требовал увеличить параметр "Жизнь", а Интеллект хотел увеличить себя родного, ну, или Магию. Причём они оба говорили, что надо тратить исключительно на себя, а не на Коптера, Никодима, и прости Господи, на коробочку. И на Ингу тоже не надо тратить. И шершням не надо помогать. Только себе и всё. Пришлось Мышу свою говорливую шизу угомонить окриком, пригрозив, что он разочарован в таких советчиках и может принять меры. Например, развивать только Удачу, а потом сидеть на попе ровно и ждать с моря погоды. Первым сдался Интеллект. Он заявил, что он без книг не может, без путешествий тоже, поэтому он согласен на любое решение, лишь бы не сидеть ровно на попе. Внутренний голос, немного повозмущался, но согласился, что приключения, это здорово.

Пока Мышь разбирался со своей шизой, отличился Сократ. Он как-то умудрился приметить парочку бедных топтунов, деловито перемещающихся по своим монстрячим делам. Сократ, недолго думая, снял свой автомат с предохранителя и начал палить в сторону монстров. Топтуны сначала обиделись и даже намылились покарать стрелка, но, почуяв скреббера, дали дёру со всех монстрячих ног.

– А ну, стоять, кошки помойные, стой, кому говорю, мурки подзаборные! – орал Сократ монстрам.

Естественно, на шум выстрелов начали сбегаться другие заражённые, некоторые даже урчали в предвкушении вкусной человечинки, но, всё повторялось позорной ретирадой, как только монстры чувствовали дух неназываемого.

Короче говоря, Сократ с такого расстояния ни в кого не попал, просто спалил все свои патроны, вот тогда он, наконец, успокоился. И понял, что натворил.

– Ты хоть понимаешь, чего нам стоила твоя выходка, – наехал на него Платон, с грустью рассматривая стреляные гильзы. – Это опупеть как не опупенно! Ты хоть понимаешь, что такое здравый смысл, или, по-твоему, здравый смысл надо объявить врагом свободных людей и синонимом угнетения? Ты хоть иногда включай свой интеллект, свой жалкий-жалкий интеллект. Говори, оправдывайся. Я сделаю вид, что поверил тебе!

– Просто я отчаянно смелый, – оправдывался Сократ.

– Вот, выучили тебя на свою голову – облысели все! Быть смелым, это ещё не значит, что нужно специально искать неприятности на свою задницу. И где нам брать теперь патроны? Купим? Это если мы сначала продадим, что-нибудь ненужное, например, тебя. Вот из-за тебя мы в стабе были не в почёте. Теперь у нас, то есть у меня осталось только тридцать патронов и ни одного спорана. Поэтому я ещё не закончил тебя унижать!

– А незнай! Дык, это…монстры здесь какие-то неправильные, – разводил руками Сократ. – И чего ты так долго ругаешься? Нельзя же винить меня постоянно. Ну, накосячил разок, так давай забудем и будем спокойно жить дальше. Просто я старался изо всех сил, но потерпел неудачу, понимать надо. Может, это и глупо, но именно глупости совершаются и запоминаются лучше всего.

– Старался он: не отмазывайся – не в военкомате, – ворчал Платон. – А кто "знай"? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн "знай"? Ты лучше не старайся. Хоть убей, не понимаю, что мы делаем не так? Теперь из-за твоего шума за нами столько монстров увязалось, что и не сосчитать.

– Два, кажется… вот, и эти отвалили в сторону, а говорили, что на шум они сбегаются. Врали, поди.

Мышь шёл, уже кое-что понимал, и молчал. Инга шла, догадывалась, но молчала. Учёные шли, ничего не понимали, но не молчали, а постоянно делали предположения весьма далёкие от истины.

Вскоре компания вывалилась на очередной кластер, почти полностью состоящий из индустриального пейзажа. Сюда загрузилась часть какого-то огромного завода: огромные цеха, склады, высоченные трубы, электрические фильтры и эстакады. Вот только бетон и сталь есть не будешь. Лучше бы вместо завода загрузился универмаг. Делать на заводе было решительно нечего: монстры были, но разбегались, а еды людям не было. Еды не осталось даже в заводской столовой, только крысы бегали, да и то тощие.

Опять отличился неугомонный Сократ: он без предупреждения команды нырнул в какой-то тёмный цех. Наверное, он решил, что вот он, шанс! Фортуна в дверь стучит, хабар киснет, а тебя дома нет. Что его, возомнившего себя Рэмбо, могло заинтересовать в куче цехового оборудования одному бесу известно. Но, оставшимся на входе в цех Платону, Инге и Мышу пришлось ждать отчаянного смельчака. А у того из оружия был только стальной клюв на деревянной рукоятке.

Беда никогда не предупреждает, а превратности судьбы – очень хороший учитель. Вот и сейчас неприятности не заставили себя долго ждать: на стоящую возле открытых ворот троицу людей напал голодный жрач. Жрача совсем немного смущала только аура одного из людей, но голод сделал своё дело. Скорее всего, жрач тихо сидел в засаде на эстакаде, поэтому его никто, даже Инга, не замечали до тех пор, пока он не напал. У монстра явно хорошо был прокачен скрыт. Как он напал, тоже не уследили: всё произошло очень быстро. Первым кого монстр отоварил своей лапой, был Платон: человек только и успел закрыться рукой, как отлетел к стальным воротам и капитально к ним приложился. Платон от удара потерял сознание, автомат он, естественно, выпустил из рук. А вот для жрача тоже настали нелёгкие времена. Сначала его удивил Мышь своею Тёмной энергией, которая на некоторое время остановила жрача и вытянула у него много пунктов жизненной энергии, а тут и Инга приложила его ослепительной плазмой. Пришлось жрачу сдохнуть рядом с поверженным им человеком. Чтобы скрыть тот факт, что монстра убила Инга, Мышь поднял валяющийся на асфальте автомат Платона и расстрелял мёртвого жрача в упор, а автомат вложил в руки еле живому Платону. Прибежавший, наконец, на шум выстрелов Сократ, увидел жутко героическую картину: его друг Платон чуть шевелился и стонал, а рядом валялась тушка матёрого монстра. Версию, что жрача из автомата завалил Платон, Сократ принял с детской наивностью. Ага, жрача из автомата. Но Сократ так и посчитал, ведь его друг герой, хоть иногда и вредничает и не соглашается с научными идеями Сократа. Встал вопрос, как спасать Платона, который представлял совсем жалкое зрелище. Видно было, что у него сотрясение мозга, перелом левой руки, скорее всего, отбиты внутренние органы и сломаны рёбра. Для Стикса это не фатально, но человека надо поить эликсиром и содержать в покое. И с такими травмами Платон продолжал стрелять и завалил жрача, точно герой.

Вот так молодая жизнь Платона чуть не подошла к печальному финалу, ибо путь настоящих героев наполнен болью.

Платона кое-как напоили живцом и стали гадать, как его ловчее транспортировать в укромное место. Сократ объявил, что видел в цеху ручную тележку, и что сейчас он сбегает и притащит её.

Тележка в свои лучшие времена была приспособлена для перевозки цеховых грузов, но сейчас безбожно скрипела и была откровенно грязновата: вся в машинном масле и стальных стружках. Кое-как убрав колючую стружку и оттерев её от масла, товарищи осторожно погрузили на неё стонущего Платона. Теперь надо было искать укромное место, но вначале Сократ проявил мудрость. Он вспомнил, что из спорового мешка жрача можно достать трофеи. Настоящий сталкер никогда не бросает начатое дело. Неумело повозившись минут десять над добыванием ценностей, Сократ всё же добыл из жрача семь споранов и одну горошину, чему он был несказанно рад и гордился собой, ибо в кодексе истинного сталкера нет места для любви или жалости. От этой работы его чуть не стошнило, но от неё хотя бы можно было рассчитывать на приз.