Текст книги "Плёвое дельце на двести баксов"

Автор книги: Валерий Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава шестая

Наш почтовый ящик можно было открыть не только ключом – это уж слишком большая, даже непосильная честь для него, но и обычной пивной пробкой, а то и простым нацеленным плевком.

Учитывая все вышесказанное, я, рискуя сломать себе все четыре конечности, а для полного счастья и хребет, ринулся к этому железному уродцу, где хранилась моя судьба в сконцентрированном виде, вроде как у Кощея душа на кончике иглы в золотом яйце.

Пакет был на месте!

А вдруг там пластиковая бомба? – мелькнула на мгновение дурная мысль, но она не успела отравить мое сознание, и я благополучно допер пакет домой.

Надо отметить, пакет оказался без всяких там кренделей в виде сургучных печатей либо лейбла фирмы-отправителя с адресом и телефоном.

Обычный белый пакет – вот и всё.

Я его вскрыл. Текст был написан на очень уж посредственном русском языке, но явно не представителем народов Кавказа. Послание выполнено на обычном принтере. Приложение – парочка схем.

Суть послания такова. Я должен буду под обликом мастера фирмы «Сименс» проникнуть сквозь глубокоэшелонированную оборону дачи олигарха Вельтмана и выкрасть из его личного сейфа некие компакт-диски.

Да, заказчики такого ограбления, видимо, живут в каком-то ином мире, если считают, что подобную работенку может выполнить простой смертный. Этим ребятам нужен не бывший, к тому же слегка покалеченный собровец, а как минимум Терминатор.

Я уже было собрался выкинуть конверт со всем его содержимым в мусорное ведро да делать ноги к Ольге – хоть последние часы на свободе или вообще в жизни проведу, как подобает мужчине, но вдруг опять раздался телефонный звонок.

– Ты получил наше сообщание? – спросил голос из маскиратора.

– Да, оно уже в мусоропроводе.

Раздалось какое-то глухое рокотание: видимо, маскиратор так передавал смех.

– Неужели ты не боишься никаких последствий?

– Последствие здесь только одно – смерть под пулями охранников Вельтмана. А эти парни любят потренироваться на живых мишенях.

– Мы тебе поможем, и у тебя будет прикрытие.

– На каком уровне?

– Сразу на нескольких, в том числе и в охране коттеджного поселка.

– А в самом коттедже?

– Там тебя тоже подстрахуют.

– А как я узнаю номер сейфа?

– Тебе его передадут непосредственно перед операцией.

– А если хозяин его поменяет?

– Он уже уехал и не приедет в течение трех дней.

– Но все равно у меня еще слишком много вопросов. И разговор наш уж чересчур не телефонный. Нам надо встретиться, ведь так или иначе мы все равно оба рискуем. – Молчание. И тут мне в голову пришла совершенно блестящая мысль. – Мой гонорар: сто штук баксов.

Что б они там мне ни говорили о своей подстраховке, я бы на такое дело просто за «здорово живешь!» все равно не пошел. А деньги у заказчиков ограбления есть – это очевидно. Им нужны не бабки, которыми возможно набит сейф Вельтмана, а именно конкретные компакты. Наверняка там компромат, но сие меня уже не касается.

– Десять штук, и ни цента больше, – раздалось из телефонной трубки.

Ну нет, наживка уже заглочена!

– Пятьдесят, и это мое последнее слово.

– Хорошо. С тобой свяжутся в самое ближайшее время.

Ух! Неужели я выиграл игру!

И скажите мне по совести – кто из нас двоих в этом телефонном разговоре был шантажистом!?

* * *

На Юго-Западе Ирины Долинской тоже не оказалось. Артюхов прозвонил по всем возможным точкам ее появления – в Сокольники, Жуковку, особняк Розовый дом. Глухо.

Андрей с беспокойством взглянул на часы – хотел посоветоваться с шефом: не объявить ли девушку в официальный розыск? Уже второй час ночи. Поздновато.

Сколько ее уже нет? Неделю? Две? Вроде бы с того самого времени, как к Ирине привели этого деревенского шарлатана. Андрей его сразу невзлюбил, и, похоже, его интуитивные предчувствия подтвердились.

Артюхов подозвал к себе человека, который следил за порядком в Ирининой квартире и проживал в ней, когда хозяев не имелось. Этот подполковник в отставке был уже не молод, но, как говорится, в твердой памяти.

– Вспомни хорошенько – была здесь Ирина за последние две недели? – осведомился секретарь.

– Никак нет.

– Что, не звонила и не заглядывала?

– Совершенно точно: не звонила и не заглядывала, – отчеканил старый командир.

Один из боевиков тронул Артюхова за плечо и показал вроде бы ничем не примечательное колье.

– Ну и что с того? – Андрей быстро перевел взгляд с боевика на подполковника и увидел, что колье возымело на последнего прямо-таки ошеломляющее действие – казалось, офицера, как писали в старых романах, сейчас хватит апоплексический удар.

– Колье-то дочке папаня подарил совсем недавно, перед ее отъездом в Москву, прямо у входа в особняк, когда я на воротах дежурил. Потому я и вещичку эту запомнил, – пояснил бычок.

Андрей встал со стула, а его бойцы тут же взяли деда под руки.

– Рассказывай, старый кровопийца, – зловещим тоном начал Артюхов, – как и когда невинную душу сгубил? Где тело ее юное покоится?

Подполковник попытался встать на колени, но только провис на могучих руках людей из охраны Долинского.

– Ну? – Андрей слегка приложился к подбородку офицера железным носком своего ботинка.

– Да была она у меня сегодня, – всхлипывая, заголосил подполковник. – Только раз и была. Переоделась, вещички свои оставила и опять ушла. И просила никому не говорить, – и офицер опять пустил слезу.

– А во что она оделась? – уже более мягким тоном поинтересовался Андрей.

– Она ж на своем автобусе приехала – целый баул вещей захватила.

– Куда Ирина вещи свои сложила, которые принесла?

– В ее сундучке они, показать могу.

Андрей, выгнав всех из комнаты, взломал замок большого ящика, стилизованного под старинный сундук, долго разбирался в вещах Ирины и, судя по его победному виду, не пожалел о потраченном времени.

– Все остаются тут. Девчонку, если появится, удерживайте без применения средств насилия. Лучше в таком случае позвоните ее отцу, в особняк, – он подскажет правильную линию поведения. А я тоже еду в особняк, – объявил Артюхов.

Андрей испытывал редкое чувство удачи – он вез с собой материал огромной разрушительной силы, способной поставить точку и на карьере Долинского, и надолго упрятать за решетку его дочь.

В Приволжье он добрался только к утру. По дороге ему подумалось – раз уж мимо едет, хорошо бы набить морду этому знахарю.

В избе долго не открывали.

«Колдует над очередным своим зельем, старый пень!» – с чувством подумал о нем Артюхов, хотя, по логике вещей, именно Дерябину Андрей обязан своей хотя и только намечающейся, но уже близкой и неизбежной карьерой.

Наконец дверь хаты отворилась, и на пороге показался Владимир Евгеньевич. Артюхов затолкал его назад, в избу. Ошалевший старик оказал только символическое сопротивление.

– Ты чем таким нашу девку опоил, дуролом!

Андрей говорил внушительно, но так, чтобы не разбудить соседей.

– Обычный состав, всех болезных особенной хворью им пользую.

Артюхов усмехнулся:

– Приготовишь потом и мне – авось пригодится. А о нашем с тобой разговоре и о том, что давал Ирине, – ни гу-гу.

– Да за ради бога, – пожал плечами несколько испуганный и встревоженный доктор.

– А чтоб у тебя память не отшибло…

Тут Артюхов со всей своей молодецкой удали врезал старику в глаз, и тот мешком свалился в сенях.

Довольный сегодняшним днем, Андрей не стал спешить к начальству с докладом – нет нужды, все козыри у него, Артюхова, на руках, – а тут же завалился спать.

Спал он долго, крепко и без сновидений.

Глава седьмая

Звонок действительно не заставил себя ждать.

– Встречаемся через полчаса в баре «Шейхана», – распорядился обычный, без маскиратора, мужской голос.

Но место встречи, по понятным причинам, мне не понравилось.

– Я, вообще-то, не голоден и на выпивку как-то не тянет. – Я нисколько не сомневался, что этот малый знает, где я живу, и потому как радушный хозяин предложил побеседовать в моей квартире.

Но это, в свою очередь, не устроило вымогателя – возможно, паренек боялся попасть в засаду. И его можно было понять – нелегкая у них, шантажистов, работенка, нервная уж очень. Чего только эти бедолаги не натерпятся, пока на свой кусок хлеба масло не намажут, то есть клиента не поимеют. Тем более что их самих могут поиметь гораздо раньше.

Договорились о встрече в скверике в нашем дворе. Время настало вечернее, темное. Бабульки своим внучатам теперь уже страшные сказки рассказывают, но все эти сказки со счастливым концом. Хотелось бы, конечно, чтоб похожий финал был и у моей не очень веселой истории.

Я зашел в беседку, огляделся этак лениво по сторонам, но никого вокруг не приметил. Ну что ж, подождем, покурим.

Я абсолютно не боялся никакого подвоха и потому даже не взял с собой пистолет – ведь шантажисты уж точно нуждались во мне больше, чем я в них.

Уточню свою мысль: ни в каких шантажистах я не нуждался вообще.

Я сидел, курил, задрав голову вверх, глядел на полное звезд августовское небо и был почти счастлив. Почему почти? Да легко догадаться! Для полноты счастья рядом со мной не было Ольги.

Тут должен заметить, что, когда задираешь голову вверх, как в частности я сейчас, глядя на звезды, то становишься очень удобным объектом для атаки. На тебя, к примеру, могут запросто накинуть удавку, и тебе, приятель, каюк.

Вот так все примерно и произошло.

Я почувствовал, что на меня сзади набросили гарроту, и дальнейшее ее сжатие неизбежно приводило к летальному исходу. А из-за того, что у меня сразу перехватило дыхание, оказывать активное сопротивление я не мог.

И вспомнил я тут родимый дом и мать с отцом. Главным образом, родного батю. Он постоянно порол меня своим крутым солдатским ремнем, если заставал меня курящим где-нибудь на сеновале. Все пытался отучить меня курить – хотел сделать из меня положительного человека.

Но, хвала Всевышнему, так и не сделал!

В правой руке у меня дымилась сигарета, и я ею через левое плечо ткнул нападавшему пару раз в то место, где, по моим прикидкам, у душителя находился левый глаз.

На счастье, мой противник Циклопом не оказался и сразу же взвыл на манер пожарной сирены.

В машинах, стоящих поблизости, тут же сработала противоугонная система, а в большинстве окон жилых домов зажегся свет.

Я сбросил удавку и оглянулся. У меня оказались достаточно длинные руки, чтобы добраться до головы нападавшего, и, взявшись обеими ладонями за его непутевую башку, я перебросил паренька к себе в беседку.

Однако, оказавшись со мною лицом к лицу в сумерках ранней лунной ночи, его потянуло на романтику, а отнюдь не на деловой разговор, ради чего мы тут, собственно, и собрались, ибо в руках нахального пацана я приметил не что иное как приличных габаритов финяк.

В условиях стесненной размерами беседки вести равный с вооруженным партнером диалог мне показалось делом неуместным, а то и вовсе гиблым. Поэтому я через окно беседки мигом выбрался на ее крышу.

Тут уж я небо в алмазах рассматривать не стал, а наоборот – посмотрел вниз, перегнувшись через край крыши:

– Ау, пацан! Меня Игорем Брагиным зовут. А тебя как?

– Неважно, – буркнул тот. – Но я вообще-то не хотел тебя гасить, так, попугать только, – и он положил финку на скамейку, поближе ко мне, а сам отошел в самую дальнюю часть беседки.

– Понятно, решил вести переговоры, так сказать, с позиции силы, – сказал я и невольно покрутил шеей, еще ощущавшей недавний контакт с гарротой. Но я оценил жест анонимного собеседника, поэтому спрыгнул с крыши, оказавшись внутри беседки. – Но все же назовись хоть как-нибудь, надо же к тебе как-то обращаться.

Незнакомец помялся-помялся и наконец разродился:

– Пусть будет Борис, – после чего приблизился ко мне на расстояние прямого физического контакта, который тут же и последовал. Я боковым ударом в челюсть отправил собеседника в нокдаун.

После чего подал ему руку и поднял на ноги.

– Ну, теперь мы квиты, приятель. Присядем, – указал я парню на лавочки вдоль беседки.

В свете уличных фонарей я рассмотрел его довольно основательно. И результаты этого визуального обследования не сказать чтобы особо меня порадовали.

Он оказался с меня ростом, но гораздо упитанней (таким и я был, когда служил в СОБРе, но полуголодное существование в последние месяцы моей непутевой жизни сильно подкосило… впрочем, я уже об этом говорил). Причем масса его тела явно состояла из мускулов, а не жиров. В общем, спортивный такой мальчонка старше меня лет на десять.

Одет Борис был по последней моде, то есть в камуфляжную форму, что в принципе ни о чем не говорило: мода, она и есть мода. Вот только сидела на нем эта форма уж очень ладно – как влитая. Видимо, подогнана под его размер вручную. А это, скорее всего, означало, что камуфляж он носит в силу своей профессиональной деятельности.

Итак, наш Борис – охранник. Чего уж он там охраняет – другое дело. Может, его личное, а может, и мое – тоже. В силу сложившихся обстоятельств.

Ну, что ж секьюрити как секьюрити, этот самый Борис. Таких сейчас расплодилось без числа и всякой меры.

И все же одно меня в нем серьезно насторожило. Глаза его не понравились: какие-то оловянные, без всякого человеческого чувства, и в то же время из них исходила явная, хотя и неопределенная угроза. Я бы сказал: угроза в чистом, дистиллированном виде.

Я как-то сразу ощутил, что Борис сделает все, чтобы после нашей совместной операции я более не топтал эту грешную землю. Тем более после нанесенной ему мной обиды.

– Приступим, – ровным тоном начал Борис, так, будто между нами и не произошло только что небольшого инцидента. Умеет, однако, паренек, если дело требует, скрывать свои эмоции. – Есть на Рублевском направлении такой коттеджный поселок Ромашково-два, – сказал он, разворачивая карту.

Знал я это Ромашково-2 – пару раз возили меня с курсов в те края на стажировку, поскольку именно рублевских обитателей в основном и обслуживала фирма «Сименс».

– Приедешь туда завтра к десяти утра в фирменной одежде и на автомобиле «Сименса».

– Один момент! На каком таком автомобиле «Сименса»?

– А то ты не знаешь? «Шкода» с надписями «Сименс», «Бош». Разве у тебя нет такой?

А не всё они обо мне знают, не всё! – порадовался я, как детка конфетке.

Эх, мудак я сельский! А зацепись я в тот момент за этот их прокольчик, пораскинь немного мозгами, сразу б, по словам барда, прояснилось в голове!

– Дело в том, Боренька, что я не работаю в «Сименсе», а только учусь на его курсах. Кепочка и джемперок с эмблемой «Сименса» у меня натурально есть, а вот авто… – и я сожалеюще развел руками.

Шантажист задумался, причем надолго.

Наконец он выдал:

– Операция остается в силе, но ее придется перенести на следующий день. Раскрашенную «Шкоду» с техпаспортом ты получишь завтра вечером. Так что пошли дальше по плану.

– Секунду! А права? А техпаспорт? Что, все это на мое имя будет?

– Ксивы тебе сделают на подставное лицо. Все это, понятно, будет стоить немалых бабок, которые вычтут из твоего гонорара.

– Такой расклад меня не устраивает! Я должен получить ровно пятьдесят штук гринами, а остальное – ваша забота.

Мне показалось, что он скрипнул зубами, но, видимо, Борис имел инструкции соглашаться со всеми моими условиями. В тот момент я уже не сомневался, что за его спиной стоит целая организация.

– Ну, хорошо, не будем мелочиться. Пойдем дальше…

Но я решил сразу же добить его до конца:

– А кроме того, мне нужны паспорт, загранпаспорт и еще одни, незасвеченные, права. Все это, естественно, уже на третье имя. Ведь после операции мне придется лечь на дно.

Я ожидал весьма бурной, возмущенной реакции со стороны моего собеседника, однако ничего похожего не последовало.

– Все это само собой, – махнул он рукой, – и у нас уже есть твои фотографии. Или, – тут Борис ехидно взглянул на меня, – ты желаешь сделать пластическую операцию за наш счет?

– Предпочитаю обойтись лицом, данным мне от Бога, – гордо сказал я.

– Ну так вот, подъезжаешь ты со своим богоданным лицом к проходной Ромашково-два. Говоришь, мол, по вызову к Вельтману. Охрана проверяет твои документы и пропускает.

– А если они позвонят Вельтману?

– Вельтман такими пустяками не занимается, да и в отъезде он сейчас. Кроме того, на посту буду я сам, сам тебя и пропущу.

– Годится. Ну а как с охраной коттеджа?

– Ее предупредят, что будет мастер из «Сименса». Попросишь кого-нибудь из охраны – их всего двое – проводить тебя на кухню, там, мол, посудомойка сломалась, а экономка вызвала мастера.

– А она и вправду будет сломана?

– Там просто будет выключен тумблер на щитке всех этих кухонных аппаратов.

– А как быть с экономкой?

– Экономку я отвлеку. За тобой охрана.

– В каком смысле?

– Того, кто пойдет с тобой к посудомойке, вырубишь спецсредством из баллончика. Я тебе его дам. Средство действует безукоризненно и выключает человека на сорок восемь часов. Потом подзовешь второго охранника – мол, на пару минут: надо помочь посудомойку от стены отодвинуть. Вырубаешь тем же способом и его. Дальше поднимаешься на второй этаж, в кабинет хозяина. По схеме дома, которую ты получишь, легко этот кабинет найдешь. Сейф справа в углу по диагонали, закамуфлирован медвежьей головой. Голова легко снимается. Открываешь сейф с помощью кода, который ты потом получишь вместе с машиной и со всем остальным. Забираешь два компакт-диска, которые будут лежать в синем конверте, и сваливаешь. Вот и всё.

– Как это всё? А пятьдесят штук?

– Получишь прямо на выходе из коттеджного поселка на посту охраны от меня лично.

Вот если б не было у Бориса таких поганых глаз, я бы на его вариант пошел, но «эти глаза напротив»…

– Так не пойдет: деньги вперед.

– Как это вперед? До операции, что ли? А потом ищи ветра в поле?

Я призадумался.

– Давай так. Бабки ты мне сразу передаешь при входе в коттеджный поселок.

Тут призадумался Борис.

– Ну, что ж, если так твоя душенька желает – по рукам.

– И еще. А вдруг возникнут какие-то непредвиденные обстоятельства?

– Какие именно?

– Ну, неожиданно появится хозяин дачи…

– Из Испании, – ухмыльнулся Борис, – исключено.

– А вдруг подвалит экономка?

– Я же сказал, – досадливо мотнул головой Борис, – экономку я беру на себя. Чтобы тебе понятней и спокойней было, она в это время со мной трахаться будет.

– А если…

– Короче, – у моего собеседника, видимо, кончилось терпение, – ежели что, включаешь тумблер, посудомойка заработает, ты получаешь бабки за свой трудовой подвиг и попросту сваливаешь. Без компактов. Но и без гонорара. Теперь все ясно?

– Как будто.

– Завтра можешь болтаться где тебе угодно, но в десять вечера жди нашего звонка. – Он уже встал, собираясь уходить, но вдруг спохватился: – Да, чуть не забыл – пистолет у тебя есть?

– Нет, – естественно ответил я. – Да и зачем он мне при твоих-то баллончиках, которые вырубают охранников, как «Фумитокс» комаров?

– Пистолет никогда не помешает. С ТТ умеешь обращаться?

Этот вопрос меня даже как-то обидел:

– Нет. Только стрелять из него умею. Причем исключительно на поражение.

– Надеюсь, до этого дело не дойдет. Прощевай.

* * *

Нет никакой возможности описать ту степень возмущения, попранной гордости и просто злости, которую испытал Владимир Евгеньевич в результате визита Андрея Артюхова. Доктор исторических наук, многолетний преподаватель Истории КПСС вообще никогда в жизни не получал оплеух, а тут ни за что ни про что, да еще от какого-то молокососа…

Но что же, однако, ему теперь предпринять? Не в милицию же обращаться?

Увы, свидетелей нет, и дела нет.

Но ведь дело можно сшить!

Куда, например, пропала бедная Ирина? Почему ее нигде не видно? Отчего ее шляпка лежит в центре болотной трясины? Что Артюхов и ему подобные сотворили с несчастной девочкой?

Дерябина и без того интересовала ее судьба, но сейчас трагическая участь Ирины может послужить хорошей основой для жестокого отмщения за его поруганную честь.

Владимир Евгеньевич решил провести собственное расследование судьбы девушки и для начала отправиться к молочнице Гале как к первичному источнику информации.

Но, перед уходом взглянув на себя в зеркало, он пришел в неописуемый ужас: лилово-малиновый синяк закрывал не только глаз Дерябина, но и добрую половину его лица. Понятно, что с такой физиономией не только проводить расследование, но и просто появляться перед людьми доктор исторических наук не мог.

Не мог перед знакомыми людьми, а перед незнакомыми?

Дерябин заварил своего знаменитого чайку, и вскоре мелькнувшая перед его внутренним взором смутная мысль быстро приобрела конкретные очертания.

Он вытащил из кубышки десять тысяч долларов – гонорар за излечение Ирины от неизвестной болезни неизвестным способом, – приоделся, прихватил необъятный чемодан (с ним его отец возвратился с германской войны, привезя кучу всякого добра) и направился в Москву: город, где он не был добрый десяток лет.

Да, конечно, он знал из телепередач, насколько изменилась столица, но, увидев ее своими глазами, старик просто оторопел. Это ж совсем другой мир, совсем не тот, который он когда-то покинул!

Но Дерябин не слишком-то долго развешивал уши, хлопал ресницами и разевал рот – он приехал сюда по делу. Нырнув в метро, которое, слава богу, почти не изменилось, Владимир Евгеньевич быстро отыскал магазин «Следопыт», который он видел в рекламе.

Магазин был вроде бы и небольшой, но отыскать в нем необходимый предмет Дерябину оказалось не под силу. А предмет этот в наличии имелся – так в рекламе утверждалось. Спросить же о нем продавца у интеллигентного доктора как-то язык не поворачивался.

Наконец его мельтешение перед прилавками, видимо, показалось одному из сотрудников магазина подозрительным. Тем более что физиономию имел Владимир Евгеньевич побитую, а одет был, по современным меркам, на манер бомжа.

– Вы что тут ищете, гражданин? – сурово спросил его юноша в фирменном блейзере и при галстуке.

– А? – испуганно встрепенулся Дерябин.

– Вы что, плохо слышите? – все в том же суровом тоне продолжал учинять допрос юный менеджер.

– Да, – совсем растерялся Владимир Евгеньевич, ко всему прочему ощущая себя в некотором роде преступником.

– Тогда вам в поликлинику надо, к ухогорлоносу, – наседал на доктора исторических наук менеджер младшего звена.

И тут – о, чудо! Дерябин разглядел наконец ту штуку, что показывали в рекламе.

– Мне это! Мне вон то! – тыкал он пальцем в искомый предмет и даже в восторге подпрыгивал.

Менеджер перевел взгляд с современной версии дорогостоящего «шпионского» дистанционного звукоуловителя на пенсионера, одетого в копеечные тряпки:

– Боюсь, что эта штука вам не по карману, дедуля.

– Почему же? – надул губы Дерябин. – А что на это скажете? – И он вытащил из кармана пиджака тугую пачку стодолларовых банкнот.

– Ну, у нас вообще-то рублевая зона, – процедил менеджер, но как-то совсем тихо.

Вскоре звукоуловитель новейшей модификации лежал на дне огромного чемодана, который Владимир Евгеньевич приволок с собой в Москву.

– Что еще желаете? – Менеджер не мог отвезти глаз от кармана пиджака, куда покупатель небрежно убрал не одну тысчонку баксов.

А Дерябин уже чувствовал себя королем.

– Морской бинокль! – гордо объявил он.

– Вот, пожалуйста, – сразу подсуетился все тот же менеджер. – Работа знаменитой фирмы «Карл Цейсс». Десятикратное увеличение. Все, что за километр, – будто перед глазами. Ночная оптика.

– Заворачивайте! – распорядился Дерябин.

– А вот еще дальнобойная цифровая видеокамера! Японское производство! Новейшая разработка! – не отставал от доктора менеджер.

– Да на что она мне? – вяло отбивался Владимир Евгеньевич.

– Известно на что! – лукаво подмигнул ему сотрудник «Следопыта», и Дерябин почувствовал, что краснеет. – Ведь то, что увидишь, надо же зафиксировать. Иначе что это за документ! Значит, заворачиваем, – скорее, утвердительно, чем вопросительно, произнес эти слова юный менеджер, и камера нашла свое место в необъятном чемодане Владимира Евгеньевича.

– Спасибо, до свидания, – попятился на выход доктор наук, но не тут-то было.

– Ну и само собой то, что подслушиваешь, – при этих словах менеджера Дерябин вздрогнул, – тоже следует фиксировать. Эй, Федор, немедленно заверни уважаемому клиенту миниатюрный «Сони». Он, что очень кстати, подключается непосредственно к приобретенному ранее нашим дорогим и постоянным покупателем звукоуловителю.

Владимир Евгеньевич вышел из магазина «Следопыт» совершенно ошарашенный, но в финансовом плане не вполне опустошенный. Однако на улице его ждал сюрприз.

К нему подошел молодой человек в черном плаще и с кейсом.

– Дедуля, я видел, что вы там напокупали. И я понимаю, для чего вам все это надо. Дело, которым вы занимаетесь, очень опасно. Я бы сказал – смертельно опасно. А чем вы собираетесь защищать свою жизнь? А? То-то и оно, что нечем. Но я вам помогу. – Он взял Владимира Евгеньевича за рукав и оттащил его куда-то в подворотню. После чего открыл кейс и вытащил оттуда пистолет. – «Вальтер» последней модели. Десятизарядный. С пятидесяти метров пробивает бронежилет. В обращении прост, как веник. Две дополнительных обоймы. И за всё про всё – пять штук баксов.

– Да у меня уж и денег-то, наверно, таких нет, – потеряв всяческую волю к сопротивлению, пролепетал Владимир Евгеньевич.

– А сколько есть? – деловито осведомился человек в плаще.

Доктор полез в карман и вытащил остатки американских купюр.

Продавец «вальтера» коротко оценил их наметанным оком и объявил, что «этого хватит», после чего сделка вступила в законную силу.