Текст книги "Плёвое дельце на двести баксов"

Автор книги: Валерий Ефремов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Не хочешь ли ты сказать, что к этому делу тоже приложил руку?

– Еще как приложил! Отмечу попутно, что всю эту историю, будто я подключил проститутку, чтобы вырубить Толяна, я просто придумал, так сказать, из любви к искусству. Я лично выключил Толяна только для того, чтобы мой приятель не участвовал в смертельной разборке. А смертельной она стала потому, что в нужное время, когда на полигоне собрались все эти бандиты и пытались все же договориться, а не убивать друг друга, я туда подъехал и из засады сделал пару выстрелов по той и другой группировочке. И этого вполне хватило, чтобы началась массовая бойня. Я подождал, пока ребятки с полчасика постреляют друг в друга и лишь потом позвонил в ментовку и сообщил о данной разборке. А кроме того, назвал имена и адреса – короче, все, что знал по этим делам. Звонок был анонимный, разумеется, но от того не менее эффективный.

– Да, – покачал головой Вольнов, – ну и дела. Тебе действительно не срок, а орден за твои подвиги следовало дать. Но, если бы в МУРе узнали, как оно все было на самом деле, то получил бы ты все же срок. Но давай возвратимся немного назад. Что-то я не улавливаю, при чем тут вообще был Цикля? Ведь он из бригады Угрюмого, а сдала Ольга своего мужа Жунту, который из бригады Коха.

– Действительно, тут, возможно, произошла накладка со стороны Ольги. Имя Цикли мне, как я написал, назвал Толян, поскольку бригада Угрюмого крышевала несколько брокерских контор на РТС, и Цикля вел именно это направление. И, кстати, в разговоре со мной он рассказывал о крахе Макса именно на бирже, а о медицинских делах не было произнесено ни слова. Имя Жунта я узнал совсем не от Цикли, а позднее от Ольги, что, конечно, в «чистосердечном признании» написать не мог. Но, видимо, Ольга, когда прощупывала почву, кому бы продать своего мужа, слышала и имя Цикли, поскольку он был из бригады Угрюмого, которая занималась теми же делами, что и Жунт. И она, узнав от меня, будто я вышел на верный след, поскольку встречаюсь с Циклей, сильно запсиховала и, посчитав, что я действительно могу получить от него решающую информацию, пошла на ликвидацию нежелательного свидетеля. Фактически это ее и погубило, хотя я изначально имел на счет Ольги разного рода подозрения, но то, что она сотворила на самом деле, мне, конечно, и в голову не могло прийти.

– Ну что ж, – после некоторой паузы произнес лейтенант, – за одного своего друга ты рассчитался сполна. А за другого? После сегодняшнего твоего рассказа мне как-то слабо верится, что ты не отомстил и за Толяна.

– Верно, – усмехнулся Брагин, – грешен я и здесь. Я не стал об этом писать, чтобы опять-таки не перегружать своими не вполне законными деяниями «чистосердечное признание» и, соответственно, не отягощать твоему полковнику путь к правильному решению моей проблемы.

– Ну-ну, продолжай.

– Когда я погнался за убийцей на бумере своего друга, то, обгоняя бежевую «Волгу», обратил внимание на сидящую в салоне девицу. Я тут же вспомнил Ольгу, которая, проводя ликвидацию, приняла образ пацана-байкера. Но мои смутные подозрения относительно этой девицы переросли в уверенность, что именно она застрелила Толяна, когда я заметил характерные следы на ее щеках и лбу. То были отметины от кусков шашлыка, которыми я бомбардировал киллера в «Красном буйволе». Девица даже не удосужилась стереть, так сказать, следы преступления – видимо, очень торопилась унести ноги. Я понял, что она либо где-то оставила свой байк, либо он лежит сейчас в багажнике «Волги». Очень хотелось проверить свою версию немедленно, но девка была вооружена, а я – нет. Потому-то я стал изображать, что ищу свидетелей бегства убийцы, останавливаясь у каждой шашлычной, но на самом деле исподволь следил за «Волгой» – открыто это делать я, естественно, не мог. Но машина все-таки ускользнула у меня из-под носа, свернув куда-то в сторону, когда находилась вне пределов видимости. Обследовав наскоро местность, я обнаружил грунтовку, идущую вокруг лесистого холма, и предположил, что именно по этой дороге скрылась убийца. И тут откуда-то с вершины холма донесся выстрел. Что он означал, было совершенно непонятно, но этот звук укрепил меня в намерении двинуться по грунтовке. Вскоре я обнаружил и «Волгу», и черно-желтый мотоцикл – на байке того самого цвета уходил киллер! Я хорошо замаскировал БМВ и решил, соблюдая максимальную осторожность, двигаться к вершине холма, откуда донесся загадочный выстрел. Мне казалось достаточно вероятным, что этот выстрел связан с теми двумя людьми из «Волги». Была альтернатива – ожидать их в засаде, возле машины. Но кто знает, когда они вернутся? Что у них вообще на уме? Да и пассивное ожидание – в принципе, не в моем стиле. А упустить их я не мог. Если бы мы разошлись – я на подъеме, они на спуске с холма, – я бы услышал шум заводимого мотора и, вернувшись к бумеру, продолжил бы преследование. Недолгое время побродив по холму, я наткнулся на нечто существенное – кое-как сколоченную избенку. А прямо перед ней я обнаружил недвижно лежащего на земле молодого мужика – похоже, мертвого. Мне было недосуг проверять его пульс – меня могли засечь из избушки, и я двинулся к ней. Прямо на пороге я чуть не столкнулся с другим мужиком, но значительно старше предыдущего и гораздо более живого. В руке у него оказалась лопата, и он попытался меня ею отоварить. Я быстро обезоружил дедулю и положил его на землю ударом черенка все той же лопаты в солнечное сплетение, так, чтобы он не мешался мне, пока я проведу обыск в помещении. Однако больше никого в доме не оказалось. Я вернулся к своему деду и только сейчас опознал в нем водителя бежевой «Волги». И в это же время я услышал шум заводимого мотоцикла! Я таки разошелся с убийцей. Пришлось срочно потрошить деда.

«Куда поехала твоя сообщница!? Она вернется сюда!? Отвечай!» – Мой голос звучал, надо полагать, достаточно грозно, а облик мой был подстать голосу. Впрочем, мне не имелось нужды особенно напрягаться, чтобы изображать из себя разъяренного злодея, я и так исходил бешенством из-за убийства моего друга.

Старик приподнялся, обнял меня за ноги и сказал, что сознается во всем. Поскольку из его слов сразу выяснилось, что девка-киллер сюда не вернется, а будет ждать деда там, где парковалась «Волга», где-то через час, я решил внимательно выслушать его рассказ. Оказалось, что эта девчоночка-убийца – дочка известного олигарха Долинского, а людей она периодически отстреливает, вроде как выполняя социальный заказ: не нравятся ей те, кому шибко хорошо живется. Короче, если волк – санитар леса, то Ирина Долинская – санитар общества. Однако я усомнился относительно мотива ее убийств. Из рассказа старика выходило, что она занималась своей социально-гуманитарной деятельностью в основном в столице, и я легко идентифицировал Долинскую с маньяком, о котором разорялись все средства массовой информации, тем более что убийство Толяна было совершено в стиле этого безумного киллера. А он, кроме двух братанов Коха, шлепнул еще каких-то двух малоимущих мужичков. Так или иначе я тут же вынес Долинской смертный приговор и задумался над тем, как привести его исполнение, не замарав об эту гадину собственных рук. Дальнейшие расспросы ее сообщника подсказали мне идеальное, как мне казалось, решение вопроса. Выяснилось, что дед со своей подругой, приказы которой он выполнял будто бы под угрозой оружия, должны по пути в Москву заскочить на недальнее болото: там валялась шляпка Долинской, которую эта милая пташка уронила – подумать только! – с дельтаплана. А еще выяснилось, что лежит головной прибор Долинской прямо посреди трясины, о чем она пока не знает.

«И как вы намереваетесь эту шляпку достать?» – спросил я непрестанно трясущегося старика, страх которого передо мной перешел в ужас, когда я сообщил ему, что Долинская в «Красном буйволе» убила моего лучшего друга, который к тому же был мне должен сто тысяч долларов.

Он сказал, что до шляпки можно дотянуться, использовав ствол высохшего дерева.

«Я подарю тебе жизнь только в одном случае, – сказал я демоническим голосом, – если Долинская пойдет к этой шляпке сама, и ты ей ничего не скажешь про трясину. А иначе, – добавил я уж совсем замогильно-гробовым тоном, – участь твоя будет воистину ужасна».

Он тут же поклялся, что сделает все точно по моему предписанию. К сожалению, оружия в избенке я не нашел. По словам деда, у Долинкой имелось два ствола с патронами, и оба она забрала с собой. Мы спустились к «Волге». Девица-убийца должна была появиться на какой-то тачке из гаража олигарха, а «Волгу» к болоту поведет, по плану Долинской, ее старик-сообщник по фамилии, как выяснилось, Дерябин. Как только послышался звук мотора, я тут же нырнул в салон «Волги» и улегся на пол между задними и передними сиденьями. Подъехавшая стерва вылезла из машины и заявила, что надо торопиться, – ей, мол, пришлось пристрелить собственного папулю, и поэтому вот-вот может подняться шухер. Надо сказать, что я и без того чувствовал себя неуютно, а после этих ее слов меня затрясло не меньше, чем старика Дерябина в избенке, когда я его допрашивал. Я, конечно, рисковал безмерно: стоило деду намекнуть девахе, кто находится в салоне «Волги», – мне бы сразу хана. Правда, я предупредил Дерябина, что буду все время держать его на мушке пистолета – того самого, которого у меня не было. Но старика я все-таки запугал, видимо, очень уж сильно, он совершенно не рыпался и вел себя смирно, как тихопомешаный. Мы благополучно доехали до болота. Сообщники вылезли из машин и двинулись в лес, причем девица прихватила с собой дамскую сумочку, в которой, как я сразу понял, находилось оружие. Укрываясь между деревьев, я последовал за ними. Шествие продолжалось минут десять.

«Ой, вон она, моя шляпка!» – вдруг завопила Долинская бесконечно счастливым голосом и помчалась к ней по совершенно безобидному, на мой непросвещенный взгляд, ярко-зеленому мху.

Дерябин остался стоять на месте и не сводил с нее глаз. Между тем девица без всяких проблем добежала до своей шляпки и, радостно улыбаясь, подняла ее над головой. И хоть бы что – стоит себе и стоит! И я тогда подумал – видно, грехи этой девки были настолько жуткими, что даже в аду Долинской отказали в виде на жительство и бездна не принимала ее в свое чрево. И только я стал размышлять, что предпринять в такой ситуации, как убийца пошла на погружение. Она под короткое бульканье сразу же провалилась почти по шею, и тут ее движение вниз резко замедлилось.

«Вован! – заорала она, выпучив глазенки. – Что же ты стоишь!? Спаси меня, мой любимый!»

Но дед лишь встал на колени и зарыдал.

«Ах ты, урод гребаный! – завизжала Долинская поистине нечеловеческим голосом. – Так ты меня подставил!»

Ее руки еще были на поверхности. В правой – она держала шляпку, в левой – сумочку. Откинув ненужный теперь головной убор, утопающая стала шарить правой рукой в сумочке и вскоре вытянула оттуда искомое – пистолет. Но тут раздался очередной бульк, и Долинская исчезла с поверхности Земли, хотелось бы надеяться – навсегда. Однако тут же выяснилось, что провалилась девушка не полностью, рука ее еще торчала над ядовитого цвета мхом и крепко держала пистолет. А потом и нажала на курок! Грянуло три или четыре выстрела, и мне показалось, что одна из пуль попала в Дерябина, поскольку тот распластался по зеленому газону. Но вот пальба прекратилась, но не потому, что Долинская не могла больше стрелять – просто кончились патроны. Тогда я подошел к старику. Его тело сотрясали рыдания, а из правого плеча сочилась-таки кровь. Эта девка при жизни, видимо, не слишком часто промахивалась, так что мне в «Красном буйволе», прямо скажем, серьезно повезло. Но вот исчезла и рука Долинской, а на поверхности на манер памятного знака осталась только ее любимая черная шляпка.

«Пошли домой, дед, ты свое дело сделал, – сказал я ему не без злорадства. – И если у тебя нет могилы, где похоронены твои близкие, то теперь появилось нечто похожее. Будешь приходить сюда по большим церковным праздникам и молиться за упокой ее души. Но мне, правда, кажется, что никакая молитва этой девице не поможет. Гореть ей в геенне огненной во веки вечные. Аминь».

Таковым было мое прощальное слово на импровизированной могилке Ирины Долинской. После чего я оторвал кусок материи от рубашки Дерябина и перевязал ему рану, которая, к счастью для него, оказалась поверхностной. После чего посадил его в «Волгу» и, сам сев за руль, подъехал на ней к БМВ Толяна.

«Можешь сам добраться до дому?» – осведомился я у старика. Тот был вроде как в прострации, но все-таки в сознании.

«Могу», – прошелестел он одними губами.

Пришлось ему поверить на слово – уж такой я доверчивый по природе человек. Вот и все мои приключения, Гриша.

– Да, ничего не скажешь: ты как в американских боевиках – заменяешь следователя, судью и палача, исполнителя приговора, в одном лице. Три в одном флаконе. Расчетливо ты поступил, что не описал свои деяния в «чистосердечном признании» в полном объеме. Такое признание, конечно, на полковника Скрынникова произвело бы еще более сильное впечатление, но с обратным знаком. Все хорошо в меру, а у тебя явный перебор. Но у меня есть еще один вопрос.

– Давай, охотно отвечу.

– А я что-то сомневаюсь в этом, – недоверчиво покрутил головой лейтенант.

– Ну да, ты хочешь знать, кто под видом Ольги и по ее документам ездил со мной в Сочи. Это – моя нынешняя подруга, моя единственная любовь. Имя ее всуе действительно произносить ни к чему, да оно тебе ничего и не скажет.

– И что, она внешне очень похожа на Ольгу?

– Так же, как я похож на Максима Крайнова, – возраст тот же, типично славянские черты лица, вот и все. А чтобы сделать сходство более очевидным, существует искусство гримирования, и им моя подруга владеет достаточно умело. Больше нет вопросов, товарищ лейтенант?

– Больше нет, – задумчиво произнес Вольнов. – Но я бы тебе посоветовал уезжать из Москвы, а то и куда подальше, за кордон, к примеру. Если твои подвиги станут достоянием гласности, то серьезного срока тебе не избежать, хотя в чисто моральном плане к тебе особых претензий у меня, например, не имеется.

– Спасибо за совет, но доказать с фактами в руках то, что я тебе изложил под пивко, практически невозможно.

– А свидетели? Думаешь, они все подтвердят твои слова на следствии и в суде?

– Светлана Васильевна – безусловно, подтвердит. Она знает, что если расскажет правду, то у меня будут неприятности, а ее сына неизбежно эксгумируют. Ей все это надо? Катя – ночная бабочка, и ее показания, например в суде, гроша ломаного не стоят. Но я уверен, что и она не расколется: эта девочка из того мира, где за базар принято отвечать, а полученные бабки отрабатывать. Что касается Дерябина, то его показания мало чем могут мне навредить. К тому же, мне кажется, старик после гибели своей подруги основательно подвинулся в уме. Но самое главное – в другом. – Тут Игорь Брагин вдруг весело улыбнулся во все лицо. – То, что я тебе тут, в кафешке, рассказывал, продиктовано моей творческой фантазией. Я же тебе говорил, что пописывал в литературный журнал, когда учился в университете. А настоящая правда – именно в моем чистосердечном признании, которое лежит в сейфе полковника Скрынникова. Ведь и твое расследование подтвердило изложенные в нем факты, верно, товарищ лейтенант? – Бывший собровец поднялся из-за стола. – А теперь, благодарю за компанию и желаю успехов в твоей непростой службе. И не забудь прихватить чемоданчик, который стоит сейчас у тебя под стулом, – ты ведь теперь знаешь, что в результате такой забывчивости может произойти.

И, уходя, он приветливо помахал рукой растерянно хлопавшему ресницами сыщику МУРа.

Эпилог
ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ – 3

– Ну как, съемка прошла успешно? – спросил он на выходе из Филевского парка «человека с лавочки».

– Конечно, – уверенно ответила девушка, – аппаратуру ты купил качественную. Дорогая она, наверно. Деньги не жалко?

– Это было сделать необходимо, для нашего с тобой общего спокойствия.

– А пятьдесят тысяч долларов отдавать ментам тоже было необходимо?

– Какие пятьдесят тысяч?

– Ну те, что ты поимел после своего нечаянного ограбления дачи Вельтмана.

– Да не получил я тогда никаких денег!

– Я ничего не понимаю, – округлила глаза девушка.

– Поясняю: по договоренности с Борисом, я получал баксы в обмен на компакт-диски на выходе из Ромашково-два. Но, как ты знаешь, события развернулись совсем по иному сценарию.

– Но ты же давал взятку менту в кафе. – Она остановилась и повысила голос: – Я сама этот процесс на камеру снимала!

– Тише, тише, ты ведь не на сцене. Отмечу между делом, что роль проститутки ты перед лейтенантом из МУРа сыграла отменно. Предложи эту роль в своем ГИТИСе для будущей дипломной работы.

– У меня диплом на носу, роль мне уже дали, и менять ее поздно, – сердито сказала Катя Антонова. – А ты кончай мне морочить голову и рассказывай все как есть.

– Так вот, я понимал, что менты есть менты, и даже самые лучшие из них тебе навстречу не пойдут, если не будет проплаты. Так уж у нас за последние годы в стране сложилось. Но сунуть тому же полковнику Скрынникову тривиальную взятку в конверте мне казалось малоэффективным и даже опасным делом. Сразу у него мог возникнуть вопрос – откуда у бедного собровца столько денег? А потом у полковника возникает другая мысль: если он так спокойно дает пятьдесят, то почему бы ему не дать и все сто, а то и больше? Ах, собровец утверждает, что именно столько он получил в качестве гонорара, но, может, этот гонорар оказался на порядок выше? Амалии Вельтман ведь все равно было, сколько платить, – она считала, что ее деньги так или иначе территорию дачи не покинут. К тому же, продолжает рассуждать полковник, Брагин пишет, что ни в чем, по сути, не виноват, и в то же время предлагает взятку в пятьдесят тысяч долларов, хотя ему жизненно необходима медицинская операция ценой минимум в двадцать тысяч! Что-то тут не чисто, делает вывод полковник, и начинает меня копать и раскручивать. И у меня возник иной план: написать, что я и вправду получил пятьдесят штук, но они от меня уплыли. Но написать это неубедительно, так, чтобы менты легко могли опровергнуть мои слова. В результате – они ничего более не подозревают и очень довольны, что сработали профессионально и не взятку получили, а честно заработали свои деньги.

– Допустим, что твоя уловка дала результат, – задумчиво сказала Катя. – Но ты уверен, что эти менты тебя не заложат и свои обещания выполнят?

– Да, и полковник Скрынников, и лейтенант Вольнов – вполне нормальные менты, воруют по-честному. Кроме того, мы же с тобой подстраховались видеосъемкой. Да и нет у них ничего особенного против меня на руках. Так, лабуда всякая.

– Ну, хорошо, если так. Заживем наконец спокойно. – И Катя, взяв под руку Брагина, двинулась было из парка. – Подожди! – вдруг встала она, как пораженная столбняком, и растерянно заморгала длинными ресницами. – А откуда же тогда у тебя вообще деньги взялись? Если этот Борис тебе их не передавал?

Игорь Брагин весело рассмеялся:

– Ну, наконец-то задан главный вопрос! Сейчас я тебе все объясню. Помнишь, ты меня гримировала под фотографию на чужом паспорте? А я у тебя еще и твой паспорт на денек забрал: сказал, что для дела нужно?

Будущая профессиональная актриса призадумалась и наконец кивнула:

– Что-то подобное припоминается.

– Я просто не хотел тебе говорить до поры до времени, пока у меня ситуация не стабилизируется, но теперь можно рассказать всё. Но сначала один вопрос: ты выйдешь за меня замуж?

– Конечно, – не раздумывая, ответила Катя. – Неужели ты сомневался в этом?

– Скажем по-другому: очень на это надеялся.

– Ну а теперь не томи: рассказывай, как ты выразился, всё.

– Так вот, когда я подходил к избенке на холме, который находился возле резиденции Долинского, то, как тебе известно, наткнулся на труп молодого мужчины. Я, насколько ты понимаешь, не мародер, но, как я считал, находился в розыске, и чужие документы мне были бы весьма кстати. Я вынул из кармана этого парня бумажник, где и обнаружил паспорт на имя Андрея Артюхова. Мне некогда было разглядывать, что еще находилось в том бумажнике, и я просто сунул его к себе в карман. Уже по дороге в Москву я стал изучать содержимое портмоне Артюхова и с изумлением обнаружил в нем банковский чек на предъявителя на десять миллионов долларов, подписанный Львом Долинским! Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что дезавуировать данный чек некому: погиб и тот, кто его получал, и тот, кто его выписывал, а значит, в принципе, я могу его обналичить. Ну, а что это грязные деньги – ясно само собой, как говорится, по определению, и реквизировать их – святое дело. Однако я сомневался, что мне сразу выдадут такую сумму наличными, да еще без каких-либо документов. Поэтому, когда пошел в банк, то прихватил паспорт Артюхова и твой. В банке действительно отказались мне выдать десять миллионов, поскольку таковой суммы, мол, не держат в сейфе во избежание нечаянного ограбления. Предложили зайти через пару дней или согласиться на такой вариант: миллион финансисты дают наличными, а на остальную сумму оформляют счет на мое имя в том же банке. Что-то в этом роде я изначально от них и ожидал. Но приходить сюда через два дня мне решительно не хотелось – ситуация складывалась такая, что за это время могло случиться что угодно. А приличная сумма денег мне нужна была немедленно. Поэтому я согласился на их вариант, но с небольшой поправочкой – счет на девять миллионов долларов банк откроет не на мое, Андрея Артюхова, имя, а на имя моей невесты, после чего я протянул твой паспорт. Наверно, по каким-нибудь там инструкциям они могли мне в этом отказать, но, поскольку деньги оставались в банке, финансисты пошли клиенту навстречу. Вот, собственно, и вся история.

И все это было правдой. Поскольку, по мнению Игоря Брагина, настоящий мужчина должен делать истинные чистосердечные признания только горячо любимой им женщине.