Текст книги "Белоснежка идет по следу"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава III СНОВА СУПЕРОПЕР

Точнее, это была не рука, а только кисть руки. А еще точнее – муляж кисти. То есть резиновая подделка.

Белоснежка, понюхав странную находку, сморщила нос. Собаке не понравился запах резины.

Вторым, кто понял, что кисть резиновая, был Иван Кузьмич.

– Надо ж такое придумать… – качая головой, произнес участковый.

– Дедушка, а что это? – спросила Машенька.

– Самая настоящая гадость, Машка. Раньше мы о таких штуках и не слыхали, а теперь ими в магазинах торгуют…

– Вот этим торгуют? – показала девочка пальчиком на муляж.

– Не только этим, но еще всякими масками противными, тараканами искусственными… Короче, всевозможной мерзостью. Тьфу, – в сердцах сплюнул Менькин.

Машенька никак не могла понять.

– А зачем?

Для розыгрышей, – пояснил Стас. – Ешь ты, к примеру, манную кашу, а тебе в нее искусственного таракана подбросят. В шутку.

Машенька с недоумением смотрела на Брыкина.

– А кто мне в кашку таракана подбросит?

– Ну мама или папа. Или вон дедушка, – кивнул Стас на участкового.

Иван Кузьмич постучал пальцем по лбу.

– Брыкин, ты соображаешь, что говоришь?

Стас слегка смутился, а Менькин продолжал:

– Ничего себе шуточки. А если б этот пакет не я открыл, а, скажем, старушка с больным сердцем? Да ее бы сразу инфаркт хватил. Не-ет, это самое настоящее хулиганство… – Достав из кармана носовой платок, участковый аккуратно завернул в него резиновую кисть. – Отнесу на экспертизу. Пусть отпечатки пальцев снимут. Ох, доберусь я до этого шутника. Он у меня штрафом не отделается. Я его на пятнадцать суток посажу…

– Кого это ты, Кузьмич, сажать собрался? – послышался снизу мужской голос.

И все увидели, как по лестнице резво поднимается Григорий Молодцов.

– О, Евграфыч, – обрадованно воскликнул Менькин. – Сколько лет, сколько зим! Ты откуда взялся?

– Из Следственного управления. – Суперопер взбежал на площадку. – Здорово, Кузьмич. Я тут к Геше заходил. Дай, думаю, заодно и к тебе заскочу. – Молодцов взглянул на Брыкина. – Привет, Стас.

– Вы меня помните?! – удивился Брыкин.

– Конечно, помню. Это же ты помог моей опергруппе банду «Ночных призраков» взять?

– Я.

Суперопер перевел взгляд на участкового.

– Парня тогда ранили, но он держался молодцом. А вот отчим его бандитом оказался.

– Так ты, Брыкин, оказывается, герой, – с уважением произнес Иван Кузьмич. – А почему я, участковый, об этом ничего не знаю? Что ж ты мне не рассказал?

– Вы бы все равно не поверили, – улыбнулся Стас.

– А это у нас кто такая? – Суперопер наклонился к Машеньке. – Тебя как зовут, кнопка?

– Я не кнопка, а Мышка, – насупившись, ответила девочка. – А ты Суперопер, да?

– Откуда ты знаешь?

– Мне про тебя дедушка говорил.

– Какой дедушка?

– Вот этот, – Машенька показала на Ивана Кузьмича.

– Так ты уже дед, Кузьмич? – рассмеялся Молодцов.

– Как видишь, Евграфыч, – засмеялся и Менькин. – Ко мне дочка из Североморска приезжала. С мужем. Он у нее капитан подводной лодки. Вот Машку оставили, а сами в Крым поехали.

– А я своих к матери отправил. В деревню. А сам сейчас на Камчатку лечу. Надо срочно одно дело распутать…

– Гав-гав-гав! – вдруг ни с того ни с сего залаяла Белоснежка.

С той минуты, как Суперопер появился на лестничной площадке, собака глаз с него не спускала. Смотрела на Молодцова словно зачарованная. Но, видя, что он ее упорно не замечает, решила сама обратить на себя внимание.

– Надо же, как на Эйнштейна похожа, – сказал Суперопер, пристально вглядываясь в собачью морду.

– На Эйнштейна? – повторил Стас.

Брыкин видел портрет Альберта Эйнштейна в школе, в кабинете физике. Он висел там на стене, в ряду других великих ученых. Белоснежка не имела с ним даже отдаленного сходства.

– Это на которого Эйнштейна? – спросил Менькин. – На того, что фильм «Броненосец Потемкин» снял?

– Да нет, – отмахнулся Молодцов. – На мою собаку, по кличке Эйнштейн. Ох, и умный был пес. Прямо не собака, а человек в собачьей шкуре. Телевизор умел включать, свет в комнате выключать… – ударился в воспоминания Суперопер. – Скажешь ему: вернись с прогулки через час. И он ровно через час возвращается. Да не царапался в дверь и не лаял, а угадайте, что делал?..

– В звонок звонил, – предположил Стас.

Молодцов усмехнулся:

– Нет, парень, он своим ключом дверь открывал. Так-то вот.

И непонятно было, шутит Суперопер или правду говорит.

– А где он сейчас? – спросила Машенька.

Молодцов вздохнул:

– Потерялся давным-давно. Теперь-то уж, наверное, умер.

Машеньке стало жалко бедного Эйнштейна. Ёе глаза заблестели от слез.

– Почему умер?

– Потому, кнопка, что, собаки живут самое большое лет шестнадцать. Такова уж их собачья доля. – Суперопер потрепал Белоснежку по холке. – Верно, лопоухая?

– Гаф, – печально гавкнула в ответ собака.

Машенька нежно обняла ее за шею.

– Бедненькая, значит, ты скоро умрешь.

– Ну она-то, положим, не скоро умрет. Молодая еще… Открой-ка, милая, пасть, – приказал Молодцов Белоснежке.

Собака широко разинула свою розовую пасть.

Суперопер, будто заправский стоматолог, принялся рассматривать собачьи зубы.

– Ей всего два года три месяца и четыре дня… – определил он. – Можешь закрывать.

Белоснежка захлопнула пасть.

– А как вы узнали? – спросил Брыкин.

– Возраст у собак определяется по резцовым зубам. Я ведь свою работу в милиции проводником служебно-розыскной собаки начинал. А потом еще преподавал на курсах служебного собаководства… Так что я про них все знаю, – вновь потрепал Белоснежку по холке Молодцов.

– Тьфу ты, зараза! – Менькин только сейчас сообразил, что он все еще держит в руке муляж, завернутый в носовой платок.

– Ты чего, Кузьмич?

– Да представляешь, Евграфыч, какой-то хулиган подсунул под дверь пакет с резиновой рукой. Хорошо, я этот пакет открыл, а если б ребенок вроде Машки? Так ведь и заикой сделаться можно.

– Зайкой? – переспросила Машенька.

– Заикой, внучка.

– Дай-ка я гляну на эту руку, – сказал Суперопер.

Менькин протянул сверток.

– Гляди.

– Так-так. – Сыщик внимательно рассматривал муляж. – А ты, Кузьмич, надпись-то видел?

– Какую надпись?

– Вот эту.

Участковый посмотрел.

– Мать честна… – сказал он, почесав затылок.

Вслед за участковым на муляж посмотрели Стае, Машенька и даже Белоснежка.

На резиновой ладони острым предметом, скорее всего ножом, были вырезаны слова: «ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ».

– Ох, доберусь я до этого типа, – снова начал кипятиться Менькин. – Он у меня узнает, как хулиганить!

– Знаешь что, Кузьмич, – сказал Молодцов. – Я, пожалуй, займусь этой рукой.

– Так ты ж на Камчатку летишь.

– А я это дело одному пареньку поручу – Чайникову. Он у меня практику проходил. А сейчас выпускные экзамены сдает в школе следователей. Вот и будет у парня после школы первое самостоятельное дело.

– Да какое тут дело, – поморщился Менькин. – Обычное бытовое хулиганство. Брось ты, ей-богу. Я сам разберусь. Зачем молодому следователю мелочевкой заниматься.

– Ничего, ничего, Кузьмич. Пускай с мелочей начинает.

– Ну ладно, пусть потренируется, – согласился участковый. – Когда он придет?

– Да как экзамены сдаст, так сразу и придет. – Суперопер бросил взгляд на часы. – О-о. Мне уже пора на Камчатку лететь.

– А мне в обход идти, – сказал Менькин.

Глава IV ПЕРВОЕ ДЕЛО САШИ ЧАЙНИКОВА

Саша Чайников был интеллигентный молодой человек с большими очками на маленьком курносом носу. Еще он был очень застенчивый, легко краснел и смущался. А происходил Саша из старинного дворянского рода Волконских. Но его мама – Калерия Ивановна Волконская – вышла замуж за Глеба Борисовича Чайникова, и поэтому Саша родился не Волконским, а Чайниковым.

После окончания средней школы Саша решил поступать в Академию культуры, на эстрадное отделение. Он умел подражать голосам разных людей и хотел учиться на пародиста. Но не прошел по конкурсу. А в Высшей следственной школе милиции конкурса не было. И Саша пошел учиться на следователя.

Чайников, разумеется, слышал о знаменитом Григории Молодцове. Да что там слышал – по программе курсанты обязаны были выучить наизусть молодцовские методички: «Как сохранить жизнь в перестрелке» и «Как провести допрос». Лично же с Григорием Евграфовичем Саша познакомился на следственной практике, которую ему посчастливилось проходить под руководством легендарного сыщика.

Вот это была практика так практика!

Чайникову пришлось стрелять, участвовать в погоне, разговаривать женским голосом, чтобы заманить опасного преступника в ловушку, и многое-многое другое… Именно тогда Саша твердо решил посвятить свою жизнь борьбе с преступным миром. Как Григорий Евграфыч Молодцов!

Суперопер стал кумиром для Саши Чайникова.

Полковнику Молодцову тоже пришелся по душе скромный юноша в больших очках, и он обещал взять его в свою Ударную группу по борьбе с бандитизмом.

…Короче, Суперопер позвонил Чайникову.

И между ними состоялся вот такой разговор:

– Привет, Шура.

– Здрасте, Григорий Евграфыч.

– Как сдаешь экзамены?

– На одни пятерки, Григорий Евграфыч.

– Молоток, Шура. Много еще осталось?

– Два предмета. «Обыск» и «Слежка».

– Ну что ж, как только закончишь школу, сразу же займешься одним делом.

– Правда, Григорий Евграфыч?! – обрадовался Саша.

– Правда, Шура, правда.

– Под вашим руководством?!

– Нет, Шура, это будет твое самостоятельное расследование. Я сейчас улетаю в служебную командировку. Генерал Громов тоже поручил мне одно дело.

– Опасное, Григорий Евграфыч?

– Разумеется, Шура. Начальство поручает мне только опасные дела.

– А что за дело?

– Пока секрет.

– Нет, я о своем деле спрашиваю.

– Ах, о своем. Ну, значит, так… – И Молодцов рассказал про резиновую кисть с надписью «Готовься к смерти».

Чайников разочарованно вздохнул. Суперопер этот вздох услышал.

– Чего вздыхаешь, Шура? Не нравится дело?

– Не нравится, Григорий Евграфыч, – откровенно признался Саша. – У вас вон – опасное. А у меня – бытовое хулиганство.

– Успокойся, Шура, твое дело не менее опасно. Я Кузьмичу не стал говорить, а ты знай: резиновую кисть подкинул вовсе не хулиган…

– А кто?

– Тот, кто работает одним пальцем, – значительно произнес Молодцов.

– Каким пальцем?

– Указательным.

Чайников все равно не понимал.

– Указательным?

– Да, Шура. Есть такое простое русское слово – киллер. Слыхал, наверное.

– А-а, – дошло наконец до Чайникова. – Это ж наемный убийца.

– Ты сообразительный парень, Шура. Так вот, резиновая кисть с надписью «Готовься к смерти» – визитная карточка киллера по кличке Ствол.

– А кто это, Григорий Евграфыч?

– Первоклассный убийца, Шура. Ствол никогда не промахивается.

– А зачем он резиновые кисти подкидывает?

– Ствол любит поиграть со своей жертвой. Как кошка с мышкой. Ему неинтересно убивать просто так.

– Ну а кому он в этот раз кисть подкинул? Мальчику?..

– Нет, Шура. Я думаю, что ему заказали убрать Пафнутьева.

– Но ведь Пафнутьев в тюрьме.

Ствол мог этого и не знать. Вычислил адрес, спросил у соседей: живет здесь такой-то? Те подтвердили: да, живет.

– А кто ж его заказал, Григорий Евграфыч?

– Вот это тебе, Шура, и предстоит выяснить. Но основная твоя задача – взять Ствола. Имей в виду, он – опасный противник. Ясненько?

– Ясненько, Григорий Евграфыч.

– Будь готов ко всему. На случай, если придется встретиться с киллером один на один, запомни: лучший вид защиты – это нападение.

– Запомню, Григорий Евграфыч.

– Но, с другой стороны, учти: безрассудная храбрость – преждевременная смерть.

– Учту, Григорий Евграфыч.

– В общем, держи нос по ветру, а хвост – пистолетом, – закончил свои наставления старый сыщик.

– Буду держать, – заверил его молодой сыщик.

– Тогда все, – сказал Суперопер. – Я полетел на Камчатку. Если останусь в живых, то позвоню. Пока, Шура.

– До свидания, Григорий Евграфыч.

– Чайников положил трубку. Щеки его пылали.

До звонка Молодцова Саша ужинал. Ел манную кашу с клубничным вареньем. Он ее очень любил, когда был маленьким. И продолжал любить, когда стал большим.

Но теперь Чайникову было не до манной каши.

Все же Саша вернулся на кухню, сел за стол и взял ложку.

– Кто это звонил, Зайчик? – поинтересовалась Калерия Ивановна.

– Да так, – неопределенно ответил Чайников.

– Девушка, наверное?..

Саша никогда не обманывал свою мать. Не обманул и на этот раз.

– Нет, мама, это звонила не девушка. Это звонил полковник Молодцов.

– А зачем он звонил?

– Григорий Евграфыч поручил мне расследовать одно дело.

– Опасное? – с тревогой спросила Калерия Ивановна.

Саша скупо улыбнулся:

– Разумеется, мама. Начальство поручает мне только опасные дела.

Калерия Ивановна волновалась все сильнее и сильнее.

– А что за дело, Зайчик?

– Я должен найти и взять наемного убийцу по кличке Ствол, – с гордостью сообщил Чайников.

– Боже мой, – схватилась за щеки Калерия Ивановна. – Он же тебя убьет.

– Успокойся, мама. Лучший вид защиты – это нападение. Он не успеет в меня выстрелить.

Калерия Ивановна решительно загородила выход из кухни.

– Я тебя никуда не пущу!

– Мама, пойми! – пылко воскликнул Саша. – Опасный преступник находится на свободе. Если я его не арестую, то кто его арестует? Это же моя работа – бороться с преступностью!

Глаза Чайникова отважно сверкали. Калерия Ивановна невольно залюбовалась сыном. Ее собственные глаза увлажнились.

– Я горжусь тобой, Зайчик! – тоже пылко воскликнула она. – Ты настоящий Волконский! Видел бы тебя сейчас твой отец!

Отец Саши – Глеб Борисович – не мог в эти минуты видеть своего сына. Профессор Чайников находился на международном симпозиуме в Хайдарабаде.

Калерия Ивановна порывисто вышла из кухни и так же порывисто вернулась. В руке у нее был зажат старинный медальон.

– Вот, Зайчик, возьми, – протянула она медальон сыну. – Это фамильная реликвия рода Волконских. Этот медальон спас твоего прапрапрадеда в сражении под Бородином, потом он спас твоего прапрадеда в сражении под Севастополем, затем он спас твоего прадеда в сражении под Мукденом, и, наконец, он спас твоего деда в сражении под Москвой. В минуту опасности он спасет и тебя. – Калерия Ивановна собственноручно надела Саше цепочку с медальоном. – Носи его с честью, сынок! И никогда не забывай, что ты – Чайников– Волконский!

– Не забуду, мама, – с чувством пообещал Саша.

«Вырос мой Зайчик, – растроганно подумала Калерия Ивановна, глядя на сына. – Совсем взрослым стал». А давно ли она катала его в колясочке по Летнему саду? И вот уже ее малыш идет брать опасного преступника.

Они еще немного поговорили и разошлись по своим комнатам спать.

За окном стояла душная летняя ночь. Ярко горели звезды.

Чайникову не спалось. Он все ворочался, ворочался.

Калерия Ивановна заглянула в комнату сына.

– Не спится, Зайчик?

– Не спится, мама. Здесь так душно. Открой, пожалуйста, окно и сядь ко мне.

Калерия Ивановна открыла окно и присела на краешек кровати.

– Хочешь, Сашенька, я тебе колыбельную спою?

– Ну спой.

И Калерия Ивановна запела, как в далеком-предалеком детстве:

 
Заинька, заинька,
Не пора ли баиньки?
Баю-баю-баю-бай.
Поскорее засыпай.
 

И Саша Чайников уснул под тихое пение матери.

Калерия Ивановна поправила одеяло, поцеловала сына в щеку и прошептала:

– Спи, мой маленький Зайчик. Пусть тебе снятся только хорошие сны. – Перекрестив Чайникова, она вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Саша спал.

И ему снилось, как он берет киллера по кличке Ствол.

Глава V ФАНТИКИ ОТ КОНФЕТ

Как только Молодцов с Менькиным ушли, Машенька сразу же начала распоряжаться.

– Значит, так, – сказала она приказным тоном. – Сейчас мы будем купать Белоснежку. Стасик, у тебя есть детский шампунь?

– А почему именно детский? – спросил Брыкин.

– Он глаза не щиплет, – объяснила Машенька и скомандовала: – Белоснежка, марш в ванную!

Оказалось, собака прекрасно представляет себе, что такое ванная. Во всяком случае, она побежала именно туда.

Стас наполнил ванну теплой водой. Белоснежка охотно в нее погрузилась.

И купание началось.

– Фррр… – отфыркивалась Белоснежка, когда вода попадала ей в нос. Выкупав собаку, ребята ополоснули ее под душем.

– Ну все, – сказал Брыкин. – Вылезай.

Белоснежка вылезла из ванны.

– Фррр… – снова фыркнула она, отряхиваясь всем телом – от кончиков ушей до кончика хвоста.

Машенька всплеснула руками:

– Белоснежка, ну кто же так делает. Надо полотенчиком вытираться.

Девочка вытерла собаку махровым полотенцем. А затем еще просушила собачью шерсть феном.

И Белоснежка стала беленькая-пребеленькая, хорошенькая-прехорошенькая. Она подбежала к зеркалу и, оглядев себя со всех сторон, удовлетворенно тявкнула.

Потом они все вместе поужинали. Стас и Машенька ели за столом. А Белоснежка – под столом. На ужин Брыкин сварил каждому по большой сардельке.

– Я сардельки не люблю, – тараторила Машенька, с аппетитом уплетая сардельку. – А вот манную кашку просто обожа-а-ю. А если она еще с вареньем, то я могу слопать три ведра манной каши. А ты, Стасик, что обожаешь?

– Жареные гвозди, – ответил Брыкин. – А если они еще в машинном масле, то это полный кайф.

– Врешь, врешь, врешь! – кричала девочка. – Нет, по правде скажи. Не шути.

– Пельмени со сметаной, – «по правде» сказал Брыкин.

– А-а, ну пельмешки я тоже люблю. – Машенька даже облизнулась при слове «пельмешки». И задала новый вопрос: – А ты кем мечтал родиться?

– Как это – кем родиться?

– Ну вот я мечтала родиться маленькой собачкой, даже двумя маленькими собачками. Чтобы они могли играть друг с дружкой. А ты кем мечтал?

– Не помню.

– Ну вспомни, вспомни.

Стас наморщил лоб, делая вид, что вспоминает.

– Вспомнил! Я мечтал родиться мухой.

– Мухой?! – вытаращила глаза Машенька.

– Да, – кивнул Брыкин. – А чем плохо? Летаешь себе вокруг лампочки. Жужжишь.

– Жжжжжж… – пожужжала девочка.

– Классно жужжишь, – похвалил ее Стае. – Из тебя бы могла крутая муха получиться.

Машенька замотала головой.

– Не, я не хочу быть мухой. Еще мухобойкой прихлопнут. Я хочу быть клоунессой.

– Кем-кем?

– Клоунессой. Ну, то есть женщиной-клоуном.

Брыкин улыбнулся.

– А ты в цирке-то хоть раз была?

– Не-а, – снова помотала девочка головой. – У нас в Североморске нет цирка. Но меня дедушка обещал сводить. Ой, Стасик! – Машенька вскочила. – А давай я тебе покажу цирковое представление? Хочешь?

– Валяй.

Девочка вышла на середину кухни.

– Внимание, внимание, – торжественно произнесла она, – начинается цирковое представление. На арене цирка знаменитая клоунесса Мышка. Алле-гоп! – И, к удивлению Стаса, Машенька ловко встала на руки и пошла на руках по кухне, крича во все горло: – Привет! Привет! А вот и я! Клоунесса Мышка! Вчера мне на ногу упала большущая гиря. Поэтому теперь я хожу только на руках.

– Класс! – захлопал в ладоши Брыкин. – Супер!..

Но каково же было его изумление, когда из-под стола с громким лаем выскочила Белоснежка, встала на задние лапы и пошла вслед за Машенькой, размахивая передними лапами, словно руками.

Стас чуть сарделькой не подавился от такого зрелища. А Машенька, потеряв равновесие, грохнулась на пол. Но не сильно.

– Белоснежка! – вскочив на ноги, воскликнула она. – Ты тоже хочешь в цирке выступать?!

– Она, наверное, в цирке и выступала. Сейчас мы это проверим… Умри! – приказал Стас собаке.

Белоснежка легла на бок и замерла.

– Голос! – сказал Брыкин.

Собака сразу же «воскресла» и залаяла:

– Гав-гав-гав!

– Вот здорово! – в восторге закричала Машенька. – Белоснежка, а что ты еще умеешь делать?

Выяснилось, что собака еще умеет кувыркаться через голову, держать на носу тарелку и даже… читать стихи.

Стихи Белоснежка читала так:

– Ав-ав-ав-ав!

– Ав-ав!

– Ав-ав!

Стас и Машенька прямо со смеху покатывались.

Когда ребята собрались проверить, знает ли собака таблицу умножения, зазвонил телефон.

Брыкин взял трубку.

– Алло.

– Стас, это я – Иван Кузьмич, – раздался в трубке озабоченный голос участкового. – Понимаешь, тут такое дело. Ребята из РУБОПа [1]1
  РУБОП – Региональное управление по борьбе с организованной преступностью


[Закрыть] просят помочь им Зефира взять…

– Зефира? – повторил Брыкин, не сразу поняв, что речь идет о человеке.

– Ну да. Уголовника по кличке Зефир. Они его вычислили. Сейчас надо за ним в Репино ехать. Ничего, если Машка у тебя переночует? А завтра утром я ее заберу.

– Да конечно, Иван Кузьмич.

– Спасибо, Брыкин. Она тебе еще не очень надоела?

– Наоборот. Такая прикольная девчонка. Она тут целое представление устроила. А Белоснежка…

Участковый перебил:

– Извини, Стас. Пора ехать на задание. До завтра.

Пи-пи-пи… – пошли короткие гудки.

Брыкин положил трубку.

– Дед твой звонил, – сказал он девочке. – Он за Зефиром поехал.

– В шоколаде? – спросила Машенька.

– В мармеладе, – усмехнулся Стас. – В общем, здесь будешь ночевать.

И вот наступил вечер. И все легли спать.

Брыкин, лежа на диване, думал о Юльке. Машенька, лежа на кровати, думала о цирке. А Белоснежка, лежа на коврике, думала о сардельке.

Потом все уснули.

Посредине ночи Стас проснулся от пронзительных звуков: виу-виу-виу… Рядом с домом находилась автостоянка, и у одной из машин сработала сигнализация. Повернувшись на бок, Брыкин хотел уже спать дальше, но тут вдруг услышал шаги наверху. В квартире участкового.

«А говорил, что утром придет, – сонно подумал Стас о Менькине. – Наверное, чего-нибудь забыл».

И Брыкин уснул.

Утром пришел Иван Кузьмич.

– А где зефир? – спросила Машенька.

– Какой зефир, внучка?

– Стасик сказал, что ты поехал за зефиром.

Менькин рассмеялся.

– Я его, Машка, на работе оставил. В камере предварительного заключения.

– А чего вы ночью приходили? – спросил Стас.

– Куда приходил?

– Домой.

– Я не приходил.

– Как не приходили?

– Так, не приходил.

– Ни фига себе, – присвистнул Брыкин. – А я шаги слышал в вашей квартире. Думал, это вы ходите.

– Мать честна… – встревожился участковый. – Квартиру, наверное, обчистили.

И Менькин помчался к себе наверх. За ним помчалась Машенька. За Машенькой – Белоснежка. За Белоснежкой – Брыкин.

Дверь квартиры участкового оказалась в целости и сохранности. Но это еще ни о чем не говорило. Вор мог воспользоваться отмычкой.

Отперев замок, Иван Кузьмич влетел в прихожую. За ним влетели остальные. Менькин быстро осмотрел квартиру.

– Вроде все на месте, – с облегчением сказал он. – Тебе, наверное, показалось Стас.

– Да нет. Я точно шаги слышал.

Машенька подняла с пола мятый фантик от конфеты. И с интересом начала его рассматривать.

Участковый нахмурился.

– Маша, сколько раз я тебе говорил: не разбрасывай фантики по всей квартире.

– Это не мой фантик, дедушка.

– А чей же?

– Не знаю.

– Что значит – «не знаю»?

– «Дюй-мо-воч-ка», – прочла по слогам Машенька название конфеты. – Ты, дедушка, мне таких конфеток не покупал.

– А ты будто помнишь, какие я тебе покупал, а какие нет.

– Конечно, помню. Я же фантики собираю.

Девочка полезла в сервант и достала небольшую коробку. Открыла ее. В коробке лежали фантики от шоколадных конфет.

– Вот смотри, дедуля, – начала перебирать их Машенька. – Я ела «Мишку на Севере», «Красную Шапочку», «Ласточку», «Белочку»…

Раздался телефонный звонок. Иван Кузьмич взял трубку.

– Да, я… Понятно… Ну раз надо, значит, надо… – Положив трубку, участковый со вздохом произнес: – Придется ехать за Малиной.

– Вот здорово! – запрыгала Машенька. – В лес поедем, малину собирать!

Но Брыкин понял, что участковый имеет в виду совсем другую малину. Не лесную. Поэтому Стас спросил:

– А кто такая Малина?

Не «такая», а такой. Бандит по фамилии Малинин. А кличка у него – Малина. Ребята из РУБОПа снова просят помочь. Они хотят на него засаду устроить. Стас, а ты бы не мог… – Менькин замялся.

– Да, конечно, Иван Кузьмич, – сказал Брыкин. – Я присмотрю за Мышкой.

– У меня в холодильнике суп гороховый, ветчина, творог… – перечислил участковый. – Так что с голоду не помрете. Второй ключ в прихожей. Машка знает – где. А я утречком вернусь. Прямо к завтраку.

Прошел день. Наступила ночь.

И опять у одной из машин на автостоянке сработала сигнализация. И опять Стас проснулся и услышал шаги наверху. Но теперь они раздавались не в квартире участкового Менькина, а в квартире его соседа – кукольника Шишкина.

Шишкин всю жизнь делал куклы. Сначала он их делал для кукольных театров, а потом, уйдя на пенсию, – для собственного удовольствия. Каких только кукол у него не было! Куклы-красавицы, куклы-злодеи, куклы-животные… Брыкин не раз бывал в квартире кукольника. Дело в том, что Шишкин частенько уезжал в гости к дочери, в Тамбов. А на время своего отсутствия просил мать Брыкина присматривать за квартирой и поливать цветы.

Три дня назад Шишкин пришел к Брыкиным с обычной просьбой, но, узнав, что мать Брыкина в свадебном путешествии, переадресовал свою просьбу Стасу. И вот теперь по квартире Шишкина кто-то ходил. И уж, конечно, это был не Шишкин. Тогда кто?.. Брыкин вскочил с дивана и прошел в кухню. Именно над кухней располагалась квартира кукольника, поэтому шаги неизвестного здесь были слышнее всего.

«Надо вызвать милицию!» – пронеслось в голове у Стаса. И в эту же самую минуту шаги в квартире Шишкина стихли. Зато раздались шаги на лестнице Брыкин кинулся в прихожую. Но увидел в дверной глазок лишь пустую площадку. Неизвестный уже проскочил четвертый этаж. Хлопнула дверь подъезда. Ушел.

«Странно, – подумал Стас. – Очень странно».

Вчера ночью кто-то ходил по квартире Менькина и ничего не взял. Сегодня ночью – по квартире Шишкина. И тоже ничего не взял.

Впрочем, в этом еще следовало убедиться. Брыкин оделся и, прихватив перочинный нож, поднялся на пятый этаж. Дверь взломана не была. Стас вошел в квартиру. Включил свет. Огляделся. На первый взгляд – все было на месте. Да у Шишкина и воровать-то нечего. Телек старенький. Видика вовсе нет. Мебель такая, что ее можно смело на помойку выкидывать…

Но что-то ведь неизвестному нужно? Что, спрашивается?

Брыкин уже собрался уходить, как вдруг заметил на полу прихожей… фантик. Стас поднял его, разгладил.

И удивленно присвистнул.

Это был фантик от конфеты «Дюймовочка».