Текст книги "Пояс и шлем"

Автор книги: Валерий Мильгром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 12

Ипполита. 17 мая. 03:00–06:00 СГВ

Дональд Моррис

Я поднял голову и убедился, что здесь собрались все обитатели Купола – 8 человек, считая нас с Голдиным. Одеты они были по-разному, кто что успел накинуть, но у всех на лицах было написано одно и то же: не может быть! Ерунда! Чушь какая-то! Для чего разбит ментоскоп?

Когда я попытался привести свои мысли в порядок, вышло примерно следующее. Натали отказалась от ментоскопирования, мотивируя это усталостью и личными причинами. Она попросила отдыха до завтра. И вот ночью кто-то разбивает ментоскоп. Имело ли смысл делать это самой Натали? По-видимому, нет. Если у нее есть причины избегать ментоскопирования, принудить ее на Ипполите никто не сможет. Да и на Земле необходимо единогласное решение Всемирного Совета. Значит, она могла просто отказаться утром под любым предлогом, и никто бы ей ничего не сказал! Но ментоскоп разбит, следовательно, кому-то нужно, чтобы Натали не вспомнила чего-то важного сейчас, на Ипполите! А на Земле это «что-то» уже, очевидно, не будет столь важным. Правда, есть и другая возможность: ментоскоп разбила все-таки прелестная брюнетка, чтобы отвести от себя подозрения. Но в чем мы должны, по ее мнению, ее подозревать? Я понял, что сейчас окончательно запутаюсь.

Голдин тем временем вышел из «чистилища» в холл и расселся там в кресле, высоко задрав свои короткие ноги в светло-кофейных пижамных брюках. Знаком он пригласил остальных последовать его примеру.

– Теперь все могли убедиться, – начал он, – что на Базе творится нечто… м-мм… странное. Я еще раз прошу присутствующих вспомнить, все ли вы сообщили мне, не забыли ли что-нибудь, пусть и не слишком существенное с вашей точки зрения. Этим вы поможете мне и помешаете тому или тем, кто мешает следствию… Пожалуй, сделаем так: мы с мистером Моррисом будем опрашивать каждого здесь, на глазах у остальных.

Он повернулся ко мне:

– Давай отойдем к пульту дежурного.

С этими словами Грегори встал со своего кресла, взял его и еще одно и понес их к пульту. Мне ничего не оставалось, как взять свое и направиться за ним.

В углу холла Голдин расположился так же вольготно, как и минуту назад. Я сел рядом с ним. Из глубины своего кресла Грег выглядывал, как из амбразуры.

– Я попросил бы вас, Лино, подойти к нам, а остальных оставаться на месте.

– А спать кто будет? – притворно возмутился Лева, и сразу обстановка несколько разрядилась. Все зашевелились, принимая более удобные позы.

Челли встал, потер глаза и уныло поплелся к нам. Он был совершенно раздавлен происходящим.

Я искренне жалел Лино. У него сейчас происходила переоценка ценностей. До сих пор он доверял всем своим товарищам, он не боялся поворачиваться к ним спиной – ведь без таких отношений невозможно прожить год вне Земли! А теперь ему предстояло узнать, что кто-то из них – убийца.

– Вам нечего добавить к сказанному, Лино?

Челли отрицательно покачал головой.

– Тогда давайте сначала. Вот вы проснулись. Что дальше?

– Вышел в холл. Увидел Юлиуса, он делал зарядку. Потом увидел доктора, Натали, Льва, Жака… Я уже рассказывал…

– А кого вы видели до того, как сняли защиту второй ступени? – спросил я.

– Да всех, кажется…

Я промолчал. Это противоречило объективкам электронного мозга Базы. Все в холле до отключения второй ступени защиты собраться никак, ну просто никак не могли! Однако нельзя было утверждать, что Челли лжет намеренно: возможно, он просто не обратил внимания на чье-либо отсутствие до отключения «сторожа».

Но ведь остальные тоже подтверждали присутствие друг друга в холле!

– А как вы установили отсутствие у Штрайха кислорода? – спросил Грег.

Челли задумался.

– Я послал Юлиуса в Ангар, потому что не мог связаться со Штрайхом. То есть я думал, что он там, а его там не оказалось. Юлиус из Ангара пошел на Пункт Связи. Мы говорили с Натали и доктором… Я, видимо, был слишком резок…

– Почему? – спросил я.

– Ну как же… Катер они разбили, ридолит не привезли… К тому же обстановка была очень нервная… И тут Натали сказала, что у них вчера оставалось воздуха в баллонах только на полчаса. И я сразу подумал о Штрайхе и Чивилисе. Связаться с ними я не смог. Тогда запросил Сержа о количестве заряженных баллонов на складе на момент до выхода Штрайха, после его выхода и после выхода Юлиуса, то есть на 4:30, на 5:30 и на 6:30 утра. Первые две цифры были одинаковы, а последняя меньше на два. Значит, Юлиус взял баллоны, а Уве – нет.

В этот момент я почти физически почувствовал, как напрягся Грег. Он поднял ладонь, повертел ею в воздухе, сказал Лино:

– Прошу прощения…

И бросился к пульту. Быстро бегая короткими толстыми пальцами по клавиатуре, он, как мне показалось, повторил вчерашний запрос Челли. Но почему-то высветились 4 числа:

– 118, 118, 118, 116.

Голдин оглушительно вздохнул и принялся чесать затылок. Сначала я не понял, что его смущает. И с изумлением услышал новый вопрос:

– Скажите, Лино, а как строго на Станции следят за тем, чтобы каждый пользовался только своим космокостюмом? И есть ли запасные на складе?

Челли улыбнулся: глупее вопроса профессиональному исследователю других планет задать, по-моему, невозможно…

– Вы когда-нибудь пробовали пользоваться чужим? Не новым, а уже ношенным? Это у вас никак не выйдет. Космокостюм пригнан к индивидуальным физиологическим характеристикам хозяина, подгонка длится не меньше двух недель. Поэтому за пользованием исключительно своими костюмами никто не следит, в этом нет необходимости. А на складе есть 8 запасных космокостюмов, но они ни к кому еще не пригонялись.

И тут до меня дошло! Если после выхода Штрайха и до выхода Чивилиса со склада не было взято ни одного баллона кислорода, то тот, кто вышел за ним, не мог накануне летать на Рудник! У него просто не хватило бы воздуха сопровождать Штрайха! И взять чужой костюм он не мог, а из этого следует, что его баллоны были полны.

И теперь круг подозреваемых резко сужался: в нем оставались Лева, Жак и сам Челли!

Пока я это соображал, Голдин снова пробежался пальцами по клавиатуре. На этот раз ответ был такой:

– 15, 14, 13.

Я ничего не понял, но соображать было некогда: надо было методом исключения срочно определить, кто же из этих троих и есть убийца. Челли я все-таки отвел, иначе пришлось бы заключить, что существует общий сговор: ведь именно Лино – и все показания в этом совпадали – отключил вторую ступень поля. Тогда Лева и Жак… Кто же?.. Челли видел утром обоих. Вопрос: кого из них он видел до отключения «сторожа»?

– Спасибо, синьор Челли, – ожил вдруг Голдин. – Я очень прошу вас оставаться пока в холле: возможно, вы мне еще понадобитесь.

Челли медленно встал с кресла, повернулся к нам спиной и вдруг резко обернулся:

– Вот еще что. Когда я просил Уве подежурить, то спросил у него: есть чем заняться ночью, чтобы не уснуть… Понимаете, обязательно надо было поймать первое же нуль-прохождение… А он сказал, что будет ремонтировать БГИ.

Мне показалось, что доктор еле заметно вздрогнул. Во всяком случае, он поспешил переменить позу.

– БГИ… – машинально повторил Грегори. Он встал и прошел к Большому Гипноизлучателю. Заглянул в окошко кассетоприемника. Потом вернулся к пульту дежурного. – Ладно. Спасибо, Лино. Натали, подойдите, пожалуйста, к нам.

Натали Гайданович растерянно посмотрела вокруг, словно искала рядом с собой еще одну Натали, нехотя поднялась, оправила комбинезон и пошла к нам. Пока она приближалась, я еще раз взглянул на Жака и Леву. Ферран сидел, немного наклонясь вперед, положив локти на расставленные колени и сцепив пальцы рук. Голова была опущена, и я не видел выражения его лица. Лева негромко говорил о чем-то с Чивилисом и был, казалось, несколько раздражен, что, впрочем, не требовало объяснений.

– Очень прошу вас сосредоточиться и вспомнить, что именно вы упустили в своем вчерашнем рассказе, – попросил Грег, когда прелестная брюнетка уселась между нами.

Натали нахмурила брови, потом посмотрела на дисплей и закрыла глаза.

– Значит, так. Я встала, сделала у себя в блоке зарядку и вышла в холл… Там были доктор и Лино… Нет, Лино вышел из «чистилища». – Она мотнула головой в сторону медотсека, и пряди ее черных волос рассыпались по щекам. – Потом Лино напал на доктора, совершенно зря, по-моему. Я попыталась его успокоить. Потом вышел из своего блока Лев, а я ушла в ионный душ. Помнится, я еще очень удивилась, когда он что-то сказал про Африку, – мне как раз снилось сафари. Доктор, кстати, выходил перед этим в Ангар и вскоре вернулся… А когда я вышла из душевой, то услышала, что Уве… уже… Что у Уве уже нет воздуха…

– Это все? – мягко спросил Грег, взяв девушку за руку.

– Больше я ничего не помню, – сказала Натали и встала с кресла, не ожидая разрешения.

Следующим Грег подозвал доктора. Видимо, в своих рассуждениях он шел тем же путем, что и я, потому что не торопился допрашивать Леву и Жака.

Рассказ доктора тоже был короток. Он видел утром всех, за исключением Чивилиса, которого Челли уже к этому времени отправил на поиски Штрайха. Сначала он разговаривал с Натали, потом к ним подошел Челли, потом он выходил в Ангар, а вернувшись, застал Леву и Лино в медотсеке. Выйдя из него, увидел Феррана. Затем Натали вышла из душа, а Ферран и Кушнир ушли в ангар. А потом, когда позвонил из ПС Чивилис, все и выяснилось…

Здесь я обратил внимание на то, что никто до того, как Натали вошла в душ, Феррана не видел. А если Кушнир и Челли какое-то время находились в «чистилище», где их застал доктор, Натали была в душе, а Чивилис – на Пункте Связи, то холл несколько минут пустовал. И Жак мог преспокойно вернуться незамеченным (если, конечно, он выходил из-под Купола), переодеться и, появившись в пустом холле, ждать, пока кто-нибудь не обратит на него внимание… Эта гипотеза требовала проверки.

Когда доктор окончил говорить и ушел на свой диванчик, я тихо сказал Голдину:

– Спроси у Левы, видел ли он Феррана до того, как зашел с Челли в медотсек.

Голдин недоуменно взглянул на меня, но согласно кивнул. Очевидно, он все же не поспевал за мной.

Лева шлепнулся в кресло и удовлетворенно вздохнул:

– Давненько не играл я в сыщиков-разбойников! Можно начинать экзекуцию, друзья! Я готов.

– Скажите, Лева, – не выдержал я, – когда вы утром увидели Феррана?

– Жака? – удивился Лева. – Когда Лино приказал нам идти в Ангар.

– То есть Челли сказал это вам, а тут из своего блока вышел Жак и… – Я нарочно сделал паузу.

– Нет, это мы с доктором и Челли вышли из медотсека и увидели Жака.

– А перед этим вы его видели?

– Разумеется. Уже больше полугода мы с ним видимся буквально каждый день. Он мне надоел до чертиков! – Лева оставался Левой.

– Да нет же, я спрашиваю вас о вчерашнем утре! Видели ли вы его до того, как вышли из медотсека?

– По-моему, вы не тем занимаетесь, – рассердился Лев. – Нет, не видел, ну и что?

Мне уже все было ясно. Никто из обитателей Купола не видел Феррана выходящим из своего блока. Только он и мог ночью выйти вслед за Штрайхом, а утром незаметно вернуться под Купол.

Я повернулся лицом к Жаку. Он сидел все в той же позе, безучастно глядя в пол.

– Скажите, Лев, – Грег снова взял инициативу в свои руки, – что вам снилось ночью?

– Этой? – не понял Лева.

– Нет, прошлой, разумеется.

– Африка, сафари, львы, саванна… В общем, Земля, – мечтательно произнес Лева. – У вас, кажется, все?

Грег вопросительно посмотрел на меня и кивнул. Лев вернулся на свое место.

– По-моему, все ясно, – сказал я. – Ты ведь можешь потребовать его изоляции?

– А ты считаешь, что он будет продолжать нам мешать? – задумчиво спросил Грег. – Мне бы не хотелось злоупотреблять своими полномочиями.

– А он тут, пока ты будешь строить из себя Красную Шапочку, раскокает что-то еще, – нажал я. – Что ты тогда скажешь? Мало тебе ментоскопа? А если он еще кого-нибудь прикончит?

– Ну, до этого, я думаю, не дойдет, – легкомысленно отмахнулся Грег. – Но ты прав. Здесь слишком мало места и слишком много людей.

Он встал.

– Я хочу сделать официальное заявление. Именем Всемирного Совета, возложившего на меня обязанности Наблюдателя СГБ, я требую от начальника научно-исследовательской экспедиции «Ипполита» Лино Челли изолировать лицо, намеренно повредившее ментоскоп, на том основании, что его действия помешали и могут помешать в дальнейшем сбору материалов для следствия. Согласны ли вы, Лино Челли, удовлетворить это законное требование?

Я посмотрел на Феррана. Он, похоже, уснул в своей безразличной ко всему позе. Или ему действительно было уже на все наплевать?

– Согласен, – вздохнул Лино. – Только вы уж мне сначала скажите, кто же его разбил, этот паршивый ментоскоп?

«Это сделал Ферран!» – хотел было выкрикнуть я, но не успел.

– Это Юлиус Чивилис, – сказал Голдин.

ГЛАВА 13

Ипполита. 17 мая. 03:00–06:00 СГВ

Дональд Моррис (продолжение)

Самым удивительным для меня во всем происходящем стало то, как отреагировал на заявление Голдина сам Чивилис. Он встал, высокомерно взглянул на окружающих и произнес:

– Куда мне идти?

– Ты даже не хочешь объяснить, зачем это сделал? – поразился Лева.

– Нет.

– Но это сделали вы, Юлиус? – спросил Челли.

– Да.

– Как я должен его изолировать? – повернулся к нам Челли.

– Скажем, пусть находится на складе, а дверь заблокируйте снаружи.

– Может быть, вам что-нибудь нужно с собой, Юлиус? – спросила Натали.

– Ничего, – буркнул Чивилис и в сопровождении Челли прошел на склад…

Второй раз с высоты своих умозаключений я плюхнулся носом в грязь. Второй раз за один вечер Голдин превзошел меня в том, в чем еще вчера я считал себя чуть ли не специалистом… И все детективы бросал на половине, точно угадывая, кто преступник…

Но жизнь оказалась сложнее, чем детективы…

Вскоре Челли вернулся и с позволения Голдина отпустил всех досыпать. А я пока попытался сообразить, как же виновником всего происходящего оказался Чивилис. Да, он отсутствовал утром, вернулся, найдя тело, но ведь он вышел из-под Купола только в 6:20, это известно из объективок Сержа! Их не подделаешь!..

Нет, ничего у меня не выходило. Оставалось ждать разъяснений Голдина.

Когда все разошлись по своим блокам, мы с Челли расположились в двух наших, подняв переборку, и Голдин снова приступил к расспросам:

– Скажите, Лино, как вы поступаете с добытым ридолитом?

– Но ведь я вам уже рассказывал!

– А вы еще раз, это не повредит.

– Каждый месяц кто-нибудь отправляется на рудник за новой партией ридолита и проводит профилактику добывающим роботам. Ридолит, собранный в небольшой контейнер, хранят на спецскладе в Ангаре и, как только наступает нуль-прохождение, доставляют на Кольцо.

– Можно ли утаить часть добытого ридолита?

– Разумеется, нет. Роботы на Руднике сами собирают его в контейнер. Все контейнеры пронумерованы на Земле, вскрыть их могут только специалисты Компании. С Кольца на Землю контейнеры сразу же нуль-транспортируются автоматически, не скапливаясь на промежуточном пункте.

– Значит, утаить контейнер невозможно?

– И невозможно, и бессмысленно. Контейнеры, как я уже говорил, пронумерованы. В момент заполнения на индикаторе появляется дата. Таким образом, они должны поступать на Землю в строгом порядке по номерам и по датам заполнения. В принципе, мы только доставляем их с Базы на Рудник и обратно, а затем отправляем на Кольцо. Все остальное делается без участия человека… Но даже если бы кто-то ухитрился утаить часть ридолита, он ничего не сможет с ним сделать.

– Но ведь килограмм ридолита стоит колоссальных денег!

– Верно, но на мировом рынке лишь один монопольный продавец – «Россыпи». Все три месторождения в Галактике разрабатываются исключительно ими. И купить необогащенный ридолит, появившийся неизвестно откуда, думаю, не рискнет ни один производитель звездолетов.

– А если бы кто-то рискнул?

– Это значит рискнуть состоянием, доверием вкладчиков, свободой, наконец… Не знаю, мне трудно вообразить подобную ситуацию… Но объясните же, наконец, цель ваших вопросов, синьор Голдин!

– Видите ли, Лино… Я имею серьезные основания полагать, что Чивилис пытался утаить от Компании часть добытого ридолита… Но раз есть такие трудности со сбытом, а каждый контейнер пронумерован, я не могу понять…

– Этого не может быть! – прервал Голдина взбешенный Челли. – Я вам говорю, что это чепуха, бред, ваши дурацкие домыслы!

Голдин немного оторопел от такой вспышки. С полминуты он сидел неподвижно, потом встряхнул головой и весело сказал:

– Спасибо, Лино, вы мне очень помогли своим криком. Видимо, нужна была стрессовая ситуация, чтобы я кое-что понял.

– Бросьте эти ваши клоунские штучки! – снова закричал Челли. – Я вам не верю!

Во избежание возможного инцидента я придвинулся к нему. Вообще-то они с Голдиным были в одной весовой категории, но в победе Грега, случись ему боксировать против разъяренного Лино, я не был уверен, а ронять авторитет СГБ не желал.

– Сейчас поверите, – как ни в чем не бывало сказал Грег. – Хотите, я угадаю, что вы видели во сне прошлой ночью? Львы, Африка, сафари, не так ли?

– Точно так, – удивился Челли. – Но откуда…

– Погодите, я вам все объясню. Ведь это вы мне сказали, что Штрайх собирался ремонтировать БГИ, верно? Идемте, взглянем на последнюю гипнопрограмму. Кстати, вы им пользовались за свое дежурство?

– Ни разу, – сказал, вставая, Челли.

– Очень удачно…

Мы опять вышли в холл. Голдин подошел к Большому Гипноизлучателю, осмотрел его, открыл кассетоприемник и протянул:

– Та-ак…

Я тоже подошел к нему. Вопреки инструкциям, БГИ был отключен. Кассеты внутри не было…

…Лет тридцать назад, когда появились первые самосинхронизирующиеся гипноизлучатели (ССГИ), их программы записывались в специальных центрах. Это было весьма дорогое, но поэтому и весьма популярное в определенных кругах, удовольствие. Правда, задолго до появления ССГИ возникли опасения, что гипнопрограммы, записанные без контроля, могут стать своего рода наркотиками. С легкой руки профессора Ильица появился даже специальный термин «гипнаркомания». И действительно, как грибы после дождя, расплодились подпольные лаборатории, по демпинговым ценам распространявшие свою гипнопродукцию с порнографическим и садистским уклоном. Этой проблемой пришлось заняться полиции.

В то же время СДКР заинтересовалась новинкой, позволявшей твердо усваивать максимум информации за очень короткое время. И после ряда усовершенствований первые БГИ, состоявшие из комплектов ССГИ, компакт-устройства записи гипнограмм и транслятора, стали поступать на все научно-исследовательские базы и экспедиции СДКР. ССГИ, которые стали называть просто «малыми гипноизлучателями» (МГИ), использовались по-прежнему в развлекательных и лечебных целях. Они воспринимали только гипнопрограммы, снабженные меткой официальной цензуры. Здесь контроль не был нужен. Иное дело – БГИ. Предполагалось, что они будут незаменимы при Контакте.

Но время шло, Контактов было значительно меньше, чем экспедиций, и до Земли стали доходить слухи, что и в Космосе БГИ используются не по назначению… Для контроля за их использованием и был разработан ряд простых правил, одно из которых гласило: БГИ всегда должен быть включен, а его кассетоприемник не должен пустовать. Это достигалось следующим путем. БГИ обеспечивался при изготовлении многолетним автономным питанием. Кассета с записью вставлялась в кассетоприемник новенького БГИ еще на Земле. Каждая последующая ее замена надежно фиксировалась. Содержание каждой кассеты автоматически дублировалось в неизменяемую память БГИ перед ее заменой или даже при попытке просто вытащить ее из кассетоприемника. Для этого БГИ и был постоянно включен. Таким образом, если возникала необходимость проверить использование БГИ, его память выдавала копии всех записей, кроме последней, которая и содержалась на кассете в кассетоприемнике. Ее в ускоренном режиме можно было просмотреть буквально за считанные секунды на специальном стереоэкране…

Итак, кассеты в БГИ не было. Чтобы не дублировать ее содержание, БГИ отключили, а ее вытащили. Хотя совсем недавно Голдин проверял кассетоприемник и не поднял тревогу, то есть тогда все еще было в норме…

– А где, кстати, доктор? Лино, позовите его, пожалуйста, – растерянно попросил Голдин.

И тут у меня в мозгу словно что-то щелкнуло, и многие факты встали на свои места… Ментоскоп был разбит, чтобы Гайданович что-то не вспомнила. Значит, она что-то забыла. Что могло заставить ее что-либо забыть? Что могло заставить ее, Леву, Челли увидеть одинаковые сны? Разумеется, только Большой Гипноизлучатель! Поэтому и была похищена последняя кассета… Но мне, как и раньше, было непонятно, что именно пытались заставить забыть Гайданович и остальных.

Тем временем Лино несколько раз постучал в блок доктора, потом приоткрыл дверь, заглянул в него и обернулся:

– Его там нет.

– Быстро в Ангар, – скомандовал Голдин. Как он разительно отличался от того Грега, с которым я познакомился вчера!

Мы моментально собрались, надели космокостюмы и выбежали из-под Купола. В Ангаре Грегори сначала заблокировал изнутри входную дверь, а потом бросился к спецскладу. Там он заглянул за стеллажи, на которых ничего не было, поднял голову и громко крикнул:

– Доктор! Кончайте прятаться, выходите! И захватите с собой контейнер.

И из-за катера вышел виновато улыбающийся доктор Сайто с маленьким металлическим чемоданчиком в руке. Когда он подошел к нам и Лино выхватил контейнер у него из рук, я разглядел на нем выгравированный номер «247» и на индикаторе дату: «15 мая».

– Я, Наблюдатель Службы Галактической Безопасности Голдин, требую от вас, Лино Челли, изоляции доктора Сайто, мешающего сбору материалов по делу о несчастном случае с Уве Штрайхом и попытке утаить от компании «Галактические россыпи» добытый ридолит, – негромко сказал Грег, рассматривая контейнер.

– Согласен с этой мерой, – вздохнул Челли, глядя на доктора.

– Ничего-то вы не понимаете, – грустно сказал доктор и вежливо, но твердо добавил: – Имейте в виду, что до Земли я ничего объяснять вам не стану.

После того как злоумышленник был водворен в медотсек, Голдин, на все попытки Челли расспросить его, отвечавший «подождите немного», ушел к себе в блок, лег на койку и некоторое время валялся, закрыв глаза. Я решил последовать его примеру и честно попытался проанализировать события этой бесконечной ночи.

Приходилось еще раз констатировать, что Грегори справляется с расследованием куда лучше меня. До сих пор я не мог понять, как он вышел на Чивилиса и Сайто. По-прежнему темной для меня оставалась история с «электронным сторожем». Но я не понукал Голдина, поскольку успел убедиться, что, несмотря на свою застенчивость, он отнюдь не страдает молчаливостью. И если его не торопить, расскажет обо всем сам.

А Голдина явно что-то мучило. Он ворочался, чесал затылок, наконец открыл глаза, сел на кровати и, глядя в потолок, произнес свою сакраментальную фразу:

– И все-таки, это неестественно.

– Похоже, ты опять чем-то недоволен? – удивился я.

– Именно так.

– Вы сомневаетесь в виновности Юлиуса и Минору? – с надеждой спросил Челли.

– О виновности будут судить на Земле. Мое дело – разобраться в происходящем и сделать правильные выводы. В необходимости изолировать Чивилиса и Сайто я не сомневаюсь. Они и не думают отрицать, что пытались помешать мне собирать материалы для следствия. А вот в остальном я все еще мало понимаю.

– А мне, – заметил я, – непонятно лишь одно: кто и как убил Штрайха.

– Что-о? – не поверил услышанному Лино.

– Это-то как раз ясно, – не обращая внимания на привставшего начальника Станции, отмахнулся Грег. – Никто его не убивал. Самый обычный несчастный случай. А вот для чего Чивилису и доктору понадобилось утаивать ридолит…

– Как это никто не убивал?! – возмутился я. – А кто вышел за Штрайхом, кто крался за ним? Кто незаметно вернулся под Купол утром, не сказав, что со Штрайхом случилось несчастье? Кто подстроил этот обвал? Это мог сделать только Ферран!

– Да объясните вы мне, Бога ради, что происходит! – заорал Челли. – Кто подстраивал обвал? Кто куда выходил? Почему Ферран?

– Никто никуда не выходил, – терпеливо сказал Голдин. – Пожалуйста, подождите оба пару минут с вопросами. У меня такое чувство, что я вот-вот вспомню что-то важное…