Текст книги "Пояс и шлем"

Автор книги: Валерий Мильгром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Валерий Мильгром
ПОЯС И ШЛЕМ

Великим фантастам XX века, родившимся в одной стране, но жившим на разных континентах, посвящается…

ПОЯС ИППОЛИТЫ

Посвящается светлой памяти Аркадия и Бориса Стругацких

…Тогда подарил бог войны Арес царице амазонок Ипполите кожаный пояс неуязвимости. И пока на Ипполите был этот пояс, ни одна стрела, ни одно копье не могли поразить ни ее, ни ее подруг…

Девятый подвиг Геракла

ПРОЛОГ

Система Сеньора. 15 мая, 20:00–23:00 СГВ [1]1
  СГВ —среднегалактическое время.


[Закрыть]

Сеньор-1

На Сеньоре-1 кроме двух специалистов-вахтовиков, дежуривших на руднике компании SpaceCrystals Inc., люди были только на базовой обсерватории астрономического факультета Университета Канберры. Пятнадцать практикантов и четыре кадровых сотрудника. Один из последних – доктор Карл-Фридрих Вебер – и обратил внимание на странные процессы, начавшиеся на Сеньоре. Примерно в 20.15 на Землю ушли первые нуль-граммы. С этого момента связь с Землей и остальными планетами Системы Сеньора обсерватория поддерживала около 10 минут, фиксируя все, происходящее в космосе и на планете. А в 20.30 Сеньора-1 не стало…

Сеньор-2

…Сразу после получения первой нуль-граммы с Сеньора-1 на всех планетах Системы была объявлена общая тревога пятой категории. Светило разбухало и, поглотив Сеньора-1, стремительно тянулось к следующей планете. Четыре колонии Сеньора-2 спешно грузились в пассажирские боты. Это было скорее актом отчаяния, чем попыткой спастись: пассажирские боты ходят с эйнштейновыми скоростями, а гиперпространственных кораблей на планете не было…

Сеньор-3

…Они были только на Сеньоре-3. Точнее на Сеньоре-31, где располагался главный и единственный гиперпорт Системы. Их было четыре: два космогрузовика типа «Дельфин», один «Пузырь» и большой гиперлайнер «Медея», первого класса, на 180 мест. Но людей на Сеньоре-3 было почти в триста раз больше. А если считать спутники, то в триста двадцать… Шесть пассажирских ботов стартовали с планеты к Сеньору-31, а несколько служащих гиперпорта сумели даже поднять один из «Дельфинов». Но начать гиперэволюцию они не успели… Сеньор-3 и все его спутники мгновенно превратились в раскаленное облако, которое, расширяясь, понеслось дальше, в холодную пустоту Пространства…

Сеньор-4

…До самой отдаленной планеты Системы светило добиралось без малого три часа. Ее немногочисленные обитатели уже знали, что спастись невозможно: гиперпорта на Сеньоре-31 больше не существует, а помощи извне в пределах трех эволюций ждать неоткуда. Все свои энергетические резервы две небольшие экспедиции на Сеньоре-4 переключили на нуль-связь…

Полтора часа – самых страшных часа в своей жизни – земные операторы нуль-связи принимали прощальные послания с Сеньора-4. Многие из них после этого сменили работу… К 23 часам среднегалактического времени на месте бывшей Системы Сеньора росла и ширилась одна гигантская звезда.

* * *

Через 8 месяцев наблюдатели в ближайшей к Сеньору Системе Леверрье увидели странную картину гибели соседней звезды. Она разбухала не равномерно, а принимала веретенообразную форму. То, что еще недавно было Сеньором, достигло в длину почти семи световых часов, в поперечнике – около двух, и через 28 часов внезапно погасло.

Масс-детекторы показывали отсутствие в этой части Пространства сколько-нибудь значительных материальных объектов. Система из звезды и четырех планет с одиннадцатью естественными спутниками общей массой порядка трех солнечных систем исчезла бесследно, будто и не существовала.

ГЛАВА 1

Ипполита. 15 мая. 14:04–15:40 СГВ

Уве Штрайх

– Всем дополнительно подстраховаться. Принять горизонтальное положение! – скомандовал специалист по ночным горшкам и сам небось первым исполнил свое распоряжение. «Осторожность – старшая сестра мудрости»… Заветы каменного века…

Я тоже превратил свое кресло в лежанку. Не потому, конечно, что послушался этого искателя черепков, а потому, что высоту мы теряли слишком быстро для нормальной посадки. Проще говоря, падали, и удар обещал быть приличным…

Лежа, я протянул левую руку Нате, и она слегка пожала ее… Значит, тоже опустила кресло.

Потом нас два раза здорово тряхнуло, раздался ужасающий скрежет, что-то посыпалось на пульт второго пилота… По обшивке катера застучали камни, нос его задрался, и мои ноги на пару секунд оказались куда выше головы, пока система стабилизации не привела рубку управления в нормальное положение. В общем, для меня посадка прошла благополучно. Для Наты, должно быть, тоже. Но надо было проверить. Я наклонился к ней:

– Ну как ты?

– Хорошо, – ответила она и подняла спинку кресла. В это время раздался оптимистический, но не музыкальный тенор нашего костоправа:

– Скорая помощь принимает заявки. Быстренько посмотрите, друзья, не надо ли кому заменить руку или ногу.

Я подумал, что не худо бы кое-кому заодно заменить и голову. Тем более что знаток палеолитических анекдотов подозрительно долго молчит, а ведь падало же что-то ему на лысину!

Левой рукой я пошарил по своему пульту и нашел клавишу аварийного освещения. Попробовал нажать, но безрезультатно… Придется тестировать аварийный энергоблок. Мерзейшее занятие…

Первой на призыв доктора откликнулась Ната:

– Все отлично, Минору-сан.

– А у вас, Юлиус?

– У меня что-то с ногой, – проскрипел мезозойский юморист.

Надо же, падало на голову, а болит нога! Ну все не как у людей!

– Уве, дружище, вы наверняка в порядке, разберитесь, пожалуйста, с освещением.

Я сбросил с колен толстенную «Космографию» Альпера и Фрида, которую в качестве талисмана таскаю с собой еще со студенческих времен, отстегнул ремни и влез в тест-блок:

– Между прочим, Минору-сан, почему вы уверены, что я «наверняка в порядке»?

– Я оптимист. Старый больной оптимист, дружище. Знаете древнюю шутку о разнице между оптимистом и пессимистом? Пессимист считает, что хуже уже быть не может, а оптимист говорит: нет, может! Я думаю, раз уж мы попали в эту дурацкую историю, то кто-нибудь должен нас из нее вытащить. И больше всего для этого подходите вы, как самый молодой и полный сил.

– Приятно слышать. – Я уже разобрался с аварийным освещением и ждал удобного момента, чтобы его включить. – А мне кажется, легче всего нас вытащить Нате.

– Мне? – удивилась Натали. – Почему мне?

– Потому что ты – единственная женщина на планете, и все твои желания должны сбываться. Вот скажи: раз, два, три – елочка, гори!

– Раз, два, три, – сквозь смех повторила Натали, – елочка, гори!

Рубку залил неяркий свет. Доктор выполз из своих ремней и, плотоядно потирая руки, подкатился к охромевшей жертве.

– Ну-ка, ну-ка… Ничего, это мы сейчас ликвидируем. Держитесь обеими руками за кресло… Та-ак… Раз – и все!

Лысина лучшего друга тиранозавров мгновенно покраснела и стала похожей на недозрелый помидор. Мысленно я пожалел, что доктор дергает его за ногу. А не за язык.

Я отвернулся и опять занялся тест-блоком.

– Доктор, вы гений, – пошутил спасенный.

– Ну что вы, Юлиус, это обыкновенный вывих.

Пока они там ворковали, я выяснил для себя две очень неприятные вещи. Во-первых, мы угробили катер. Его уже не поднять. По крайней мере, сейчас. Добираться придется на «Мышонке». Во-вторых, и это было куда страшнее, аварийный блок не тянул регенератор.

Разбираться, в чем дело, сейчас, конечно, немыслимо. А воздуха остается максимум на 9 часов. Надо же было так влипнуть…

Последнюю фразу я, очевидно, произнес вслух, потому что Натали поспешила меня успокоить:

– Ты же не виноват, что так получилось…

Конечно, не виноват. Но катер вел я. И теперь все будут говорить: «Штрайх лишил экспедицию единственного исправного катера».

– По-моему, мы попали в зону выброса вулканического пепла, – сказал тем временем доктор, снова усаживаясь в свое кресло.

– Там внизу действительно было извержение, – подтвердила Ната, – но, кажется, не особенно мощное.

– Может, атмосферный катаклизм? – продолжал выдвигать гипотезы доктор, глядя на свою бывшую жертву. Жертва молчала, не давая себя втянуть в бесплодную дискуссию.

– Атмосферные катаклизмы – здешняя норма, – сказал я, манипулируя захватами, чтобы вытащить «Мышонка» из грузового отсека. – Но они никак не объясняют повреждения двигателей и всего энергохозяйства. Разве только молния ударила…

– Юлиус, а вы что об этом думаете? – впрямую обратился доктор к выздоравливающему юмористу-питекантроповеду.

– Моя аналогия весьма рискованна, – глубокомысленно начал тот. Подумал и неожиданно закончил: – Поэтому я выскажусь в конце.

– Конец будет очень скоро, – обнадежил я их всех. – Катер останется здесь, а мы со всем барахлом перейдем в «Мышонок». И если через 9 часов не будем под Куполом, то либо научимся дышать забортной гадостью, либо наступит время высказываться Чивилису. У нас не работает регенератор воздуха.

– Тогда я выскажусь сейчас, – передумал любитель розыгрышей и встал. – Как специалист по истории, осмелюсь утверждать, что больше всего это было похоже на применение оружия по воздушной цели. Были в двадцатом веке такие орудия – «зенитки», стреляющие по самолетам противника. Так вот, мне показалось, что по нам бабахнули из эдакой энергетической зенитки… А теперь прошу всех заняться делом. Гайданович и Сайто вместе со мной займутся перетаскиванием контейнеров и оборудования в «Мышонок». Штрайх, ваша задача: с максимально возможной точностью определить наше местоположение. Попробуйте, если получится, сделать несколько локаторных срезов поверхности на разной высоте – и введите результаты в Тедди.

Он разжевывал мне все это, как мальчишке, презрительно глядя в глаза, и я в который раз пожалел, что с нами была Ната. Если бы не она, мне бы и доктор не помешал…

– Слушаюсь, – ответил я и отвернулся. А потом, когда немного успокоился, сообразил: а ведь действительно было похоже на энергетический удар! Надо будет на Базе посмотреть регистрацию состояния силовых полей вокруг катера, если она, конечно, сохранилась в этой круговерти и хаосе. Оружием тут, понятно, и не пахнет, некому тут его применять, но что-то в этом есть… Выброс элементарных частиц? Откуда? Мощный поток жесткого излучения? Электромагнитная буря?

Пока я размышлял, пальцы набирали программу работы для Тедди. Локаторный зонд вернулся с высоты 500 метров (выше не имело смысла запускать – все равно у нас практически нет точной карты этого района), и я ввел результаты. Тедди пошевелил мозгами, накладывая результаты зондирования на карты возможных районов нашего падения, и показал 76 таких районов с убывающей вероятностью. В лучшем случае мы находились в 42 км от Базы, в худшем – в 244 км, но тот район был по вероятности уже в седьмом десятке.

Заодно я предложил Тедди составить алгоритм поиска для «Мышонка». А для себя прикинул, что при скорости 10–15 км в час – больше в этой сизой мгле и не получится – мы еле-еле успеем за 8 оставшихся часов (60 минут я на всякий случай приберег про запас) выбраться из большинства представленных Тедди районов. Я проверил это расчетом: 73 % за нас. То есть, грубо говоря, в трех случаях из десяти мы заведомо находились в таком месте, откуда за 8 часов на «Мышонке» до Базы не доберешься. На самом-то деле наши шансы были и того ниже, учитывая возможность всякого рода поломок. Но об этом думать не хотелось.

Потом мне пришла в голову мысль сопоставить результаты работы Тедди с курсом катера и его эволюциями при снижении. Теперь результат был более утешительным: от 42 до 128 км, а наши шансы увеличились до 88 % (при скорости «Мышонка» 10 км в час)… Но время шло, а мы все еще сидели в катере.

Я закончил переговоры с Тедди, взял кристаллограмму алгоритма для «Мышонка» и пошел помогать команде грузчиков снаряжать нашу последнюю надежду в дорогу. Они там вытаскивали из катера все, что можно было снять, хотя в этом, по-моему, не было смысла: мы все равно сюда еще вернемся… Зачем перегружать «Мышонок»? Но саблезубофил сказал снимать с катера все – и они, бедные, снимали.

Конечно, с случае чего Компания с него голову снимет, как он сейчас экспресс-анализатор снимает. И как я, бедный, буду сейчас снимать… А потом все мы, бедные, будем плутать в этом сизом киселе и тщетно ловить маячок Купола… Хорошо бы его поймать вовремя…

Хорошо бы вообще еще пожить лет сто и больше…

ГЛАВА 2

Ипполита. 15 мая. 23:17–23:44 СГВ. Станция

Лино Челли

Кажется, все немного успокоилось. Надолго ли? Лино отправил Жака и Леву спать, пока есть возможность. А сам, наложив на виски присоски бортжурнала, стал перебирать в памяти события трех последних часов.

…Все началось с ужасающей силы толчка. Все всегда с чего-нибудь начинается… Обычно Станцию трясло не меньше тысячи раз в сутки, но это был не толчок, а Толчок! Станция (или Купол, как его называли иногда обитатели), огромная светящаяся полусфера, окруженная силовым полем защиты первой ступени, вздрогнула, как-то странно вздыбилась и, казалось, сделала дикий прыжок чуть ли не на полметра.

Лино прикусил себе язык и был доволен, что так легко отделался: Лева разбил лоб о пластиковую табуретку. Потом, стоя на четвереньках, он укоризненно говорил ей: «Ты должна служить человеку, а ты его калечишь. Пересмотри сейчас же свое поведение, а не то будешь выброшена на свалку истории!»

Жак сразу включил защиту второй ступени и сел за пульт экспресс-лаборатории. Тут выяснилось, что сейсмографы и глубинные энергодатчики, похоже, просто сошли с ума: они показывали невероятный уровень накопившейся в недрах энергии. На три порядка выше нормы. Оставалось только удивляться, как это Ипполита вообще до сих пор цела.

Но удивляться было некогда: проснулся Рыжик, давно потухший вулкан в двух километрах от Купола. Даже не вулкан, а так себе – вулканишка. Но взорвался он с такой силой, что Купол, который не боялся теперь прямого попадания болида, весьма ощутимо дрогнул. Оранжерея – любимое детище Челли – погибла, видимо, сразу: лава из жерла Рыжика должна была уничтожить ее в первые минуты…

Челли быстро оценил обстановку: сам Купол был в безопасности, но лава угрожала Ангару. А кроме того, в любую секунду мог появиться Чивилис со своей группой. Поэтому Лева вывел двух биокиберов с лучевыми пушками, а сам на «Котенке», вооруженном противометеоритным орудием, помчался наперерез потоку.

Жак в это время рассчитал оптимальное русло (у Сержа на это ушло 2 секунды), и Лева, руководимый еле слышным сквозь гул и треск в эфире (все-таки расстояние больше километра – далеко за пределами зоны уверенного приема, хорошо еще, что была хоть какая-то слышимость) голосом Феррана, вгрызся в породу. Однако, судя по всему, он опаздывал.

– Не выходит ни черта! – орал он надтреснутым голосом. – Не успеваем, она прет и прет, проклятая! Как старая дева на собственную свадьбу! – Лева и тут оставался самим собой.

Жак лихорадочно бегал пальцами по клавиатуре Сержа, вопил что-то в микрофон, яростно чесал затылок и обзывал Сержа безмозглым верблюдом. А лава уже обошла пятачок, на котором расположились Лева и киберы, и превратила его в полуостров. Но за это время Лева, медленно отступая к Куполу, все-таки выгрыз обходную канаву в 4 метра глубиной, и на короткие секунды всем показалось, что Ангар вне опасности. Лава послушно потекла было от Базы, но новый подземный толчок опять изменил ситуацию.

Трещина, появившаяся при этом, перекрыла Леве возможность отступления на юго-восток и снова повернула поток. Теперь он угрожал отрезать Станцию и Ангар от Пункта Связи. Здесь уже ничего нельзя было выплавлять из-за риска повредить кабель.

Одновременно Лева передал, что с вершин Большого Когтя идут несколько лавин. Любая из них могла оставить Станцию без связи с Землей, а тогда Ипполита быстро добила бы своих обитателей.

И Челли решил рискнуть. Собственно, у него и не было другого выхода, а от этого риск казался меньшим. Серж рассчитал возможные последствия, и Лева аккуратно срезал противометеоритным орудием кусок с вершины Рыжика.

С этой стороны опасность вроде бы больше не угрожала. Но Пункт Связи… Долго ли еще им будет так везти, как сегодня, когда ни один из тысяч обломков так и не задел антенны нуль-связи?

И когда Жак и Лева ушли спать, Челли составил текст нуль-граммы для Компании: он просил разрешения на эвакуацию персонала Станции и части оборудования. Нуль-прохождения не было, и он остался сидеть у дешифратора, подперев седую голову левой рукой и пожевывая мясистыми губами короткий и толстый большой палец – привычка.

По правде говоря, было еще одно соображение, которым он не успел поделиться с Кушниром и Ферраном. Не верил Челли в одновременное сумасшествие всех без исключения глубинных энергодатчиков. А их было около восьмисот – на площади более ста квадратных километров. Но если они показывали правду, следовало ожидать мощнейшего планетотрясения, причем в ближайшие сроки. Серж подсчитал примерное время начала возможного катаклизма и остановился на вечере 17 мая. У них было еще около двух суток.

Верный привычке оставлять резерв времени на непредвиденные обстоятельства, Челли мысленно назначил себе срок эвакуации – 17 мая, 9 часов утра. Если Компания успеет к этому времени прислать грузовик. Если же нет, придется взлетать на единственном исправном катере, на том, который ушел на Рудник. И сидеть на Кольце, пока Компания не соизволит их оттуда забрать. К тому же на катере много не вывезешь…

Лино очень хотел спать, он устал не меньше Жака и Левы. Но запросив разрешение на эвакуацию, он сам отнес ситуацию к четвертой – предпоследней – категории опасности. А по Космокодексу, в ситуации выше третьей категории на Станции должно быть организовано круглосуточное дежурство.

Если бы не Компания и ее дурацкие правила, можно было бы дождаться группы Чивилиса и стартовать с Ипполиты. Но Лино получал деньги не от Службы Дальней Космической Разведки, как те же Штрайх и Натали, он был служащим Компании. И поэтому жевал свой большой палец, вместо того чтобы наслаждаться в постели каким-нибудь лунным карнавалом из подборки МГИ. [2]2
  МГИ —малый гипноизлучатель.


[Закрыть]

Внезапно ожил экран визора, и Лино облегченно вздохнул: группа Чивилиса вышла на связь. Но экран засветился и погас, и Лино, выругавшись по-итальянски, снова уселся в свое кресло. Проклятое мозаичное происхождение, проклятая сейсмическая активность, проклятая планета!.. Планета-недоразумение! Планета, которой не может быть!

Серж показал запрос на вход, и Лино снял защиту. Через 5 минут в холл ввалились усталые Чивилис, Сайто, Гайданович и Штрайх. Видно было, что им тоже порядком досталось от Ипполиты.

– Еле живы, – выдохнула Натали. – Еще бы немного – и конец!

– Воздух на исходе, – подтвердил доктор.

– Всем спать! – распорядился Челли. – Завтра готовимся к эвакуации.

– Какая эвакуация?! – вдруг сорвался Штрайх. – Да вы знаете…

– Ну вот что, Штрайх, – жестко сказал Чивилис. – Я терпел ваши выходки слишком долго! Потрудитесь соблюсти элементарные правила дисциплины. Параграф сто восемьдесят…

– Да знаю… – увял Штрайх. – Доклад начальнику экспедиции входит в обязанности старшего группы. Параграф вы, а не человек…

– Кстати, о дисциплине, – напомнил Челли. – Я, кажется, приказал всем спать. Почему все еще здесь?

– Кстати, об эвакуации. – Штрайх очень точно передал интонацию начальства, и Челли поразился: неужели я так говорю? Хорошо еще, что кроме них в холле никого не осталось. – Кстати, об эвакуации. На чем вы ее собираетесь проводить, если не секрет?

– Как на чем? – насторожился Челли. – А ваш катер?

– Наш катер лежит примерно в шестидесяти километрах отсюда и в ближайшее время там останется. Мы добирались на «Мышонке». Катер упал на скалы в районе Левого Малого Когтя.

– Перестань паясничать и отвечай быстро и коротко, – попросил Челли. – Что с ним?

– Вышел из строя энергоблок. Довольно сильно помят. В общем, ремонту на несколько дней.

– Тогда так… Останешься дежурным до утра. Потом кем-нибудь сменю. Выдержишь?

– Разумеется. – Уве пожал плечами.

– Надо отправить нуль-грамму в Компанию и СДКР. [3]3
  СДКР– Служба Дальней Космической Разведки.


[Закрыть]Будем эвакуироваться как можно скорее. Займись чем-нибудь, чтобы не уснуть. Следи за сейсмодатчиками. Возможно, это последние наши сутки на Ипполите.

– Но почему?

– Потому что послезавтра ее должно здорово тряхнуть. Так здорово, что лучше переждать в другом месте. Запроси у Сержа записи сейсмообстановки и показания энергодатчиков, сам поймешь.

– Вот дьявол… Тут такое дело…

– Давай все дела оставим на завтра. Я спрашиваю, есть чем заняться ночью, чтобы не уснуть?

– Да есть, конечно… вот в БГИ [4]4
  БГИ —большой гипноизлучатель.


[Закрыть]покопаюсь, мой канал что-то барахлит… Нуль-грамму отправлю, не беспокойтесь. Было бы прохождение…

– Ну, спокойной ночи тогда. – Лино, тяжело кряхтя, встал. – Тебе спокойной ночи, и всем нам…