Текст книги "Всадники Роха (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Наскоро перевязав рваную рану, которая, после тщательного осмотра, оказалась не такой большой и опасной, как думалось по болевому шоку, вначале, Сергей зло пнул тушу степного «волка». Что это за зверь был, он так и не разобрался. Худая вытянутая морда с какими-то бородавками, из которых торчали жесткие волоски, пасть с острыми зубами, необычайно длинные лапы – все эти зоологические тонкости мало что говорили о принадлежности убитой твари. Холка мощная, несуразно смотрится на фоне худосочности тела. Сплюнув на землю, Сергей отволок зверя в сторону и сбросил вниз в надежде, что Чероки заметит вкусный для него подарок, а сам вернулся к наблюдению. Погоня, к сожалению, услышала выстрел, пусть и приглушенный расстоянием. Было отчетливо видно, что вектор движения степняков сменился и четко держится останцев. Опять возникла дилемма: остаться здесь и отстреливаться до последнего аборигена, или предпочесть бежать? Устроить на горе Брестскую крепость труда не составит, ибо вход сюда только один. По крутым бокам скалы подняться будет архисложно, если вообще такое возможно. Только перспектив уже никаких не будет. Его просто возьмут в осаду, дождутся подхода основных сил и медленно, но верно дожмут. Легче тогда головой вниз на камни. Так что – валить отсюда, и быстрее! В степи все равно шансы останутся.

Прихрамывая, Сергей со всей своей быстротой, на которую был способен из-за раны, бросился вниз. Рана уже не беспокоила своей резкой и дергающейся болью. Добежав до Чероки, задумчиво смотрящего на дохлого зверя, он еще не успел оценить его странное поведение, наскоро прикрепил «рифл» к седельному ремню, привычным движение закинул карабин за спину, и, морщась, вставил ногу в стремя. Прыжок дался нелегко, потому что попутно задел рану. Словив порцию звездочек в глазах, Сергей минуту сидел, наклонившись к шее сауруса, отходя от боли. Потом скинул карабин и положил его на колени. Как бы отстреливаться не пришлось. Надо бы освоить езду, сидя спиной по ходу движения, возникла мысль.

Чероки завертел головой, обеспокоенно хрюкнул, и без команды начал движение. И опять Сергей упустил странность ситуации. Ему сейчас было не до этих самых странностей. Боль вернулась, уже не ноющая, а простреливающая всю ногу с короткой периодичностью. Словно вонзали иглу в пятку и со всей силы пихали ее до самого бедра. Теперь призрак заражения крови вставал во весь рост. Нужно немедленно чистить рану, а сделать это могли только озерные девчонки, если, конечно, соизволят принять чужака.

Сергей хлопнул по шее Чероки, корнуто начал разбег и через пару минут уже несся тяжелым танком по пересеченной местности, оставляя за собой широкий след в виде прибитого к земле ковыля. Смысла таиться уже не было. Просто нужно воспользоваться форой и достичь леса.

– Давай, малыш, выручай! – крикнул Сергей, похлопывая ящера по шершавой шее.

«Малыш» наддал, чувствуя, что в этой гонке решается их жизнь. Коротко простонав, Чероки мощно оттолкнулся от земли, нисколько не заботясь о всаднике, и значительно ускорился, низко нагнув шею. А Сергею становилось плохо. Если бы сейчас степняки догнали его, неизвестно, смог бы он даже выстрелить. Потому что плохо было реально. В глазах начало двоиться, горизонт расплывался и прыгал, то вверх, то вниз. Вдобавок к этому стало тяжело дышать. Тварь поганая! Что же это за укус такой?

Чероки почувствовал, что с хозяином происходит неладное, стал замедлять ход. Никаких команд уже давно не поступало, но в силу своей сообразительности корнуто решил двигаться, никуда не сворачивая. Сергей кулаком врезал по хребту Чероки, нисколько не обращая внимания на тонкую натуру ящера, и хрипло крикнул:

– Вперед! Гони, гони!

Саурус мотнул мордой, сбрасывая на землю клочья белесой пены, и вновь начал набирать ход. И вдруг резко шарахнулся в сторону. Справа от него вздыбилась земля, раздался громкий хлопок, резко запахло химией. Сергей догадался, что начался обстрел «кобрарами». Степняки настигали. Вот что значит иметь перекладных корнуто. Надо Хрора приручить к такому способу передвижения.

Мысли Низовцева прервали еще два взрыва, разметавшие траву с дерном по обеим сторонам движения. «В вилку берут», – мрачно пошутил стрелок, ощущая, что сил держаться осталось немного. Левая нога перестала слушаться, болтаясь как ненужная деревяшка. Хорошо, хоть боль ушла, перестав изводить до умопомрачения.

Тем временем Чероки почти достиг кромки леса. Мимо промелькнули низкорослые кусты, небольшие деревца и заросли терновника. Пиропатрон, выпущенный кем-то из степняков, попал в кусты и полыхнул фиолетовым пламенем. Щеку обожгло горящей веткой. Саурусу тоже досталось. Он взревел и из последних сил ринулся в гущу леса, ломая грудью и лапами все, что попадалось ему на пути. Послышались злобные выкрики. Казалось, добыча ушла. Но преследователи из Герпир так не думали. Степняки решили залезть в чужой дом без спроса хозяев, за что и поплатились.

Первые шесть преследователей сразу же схлопотали по стреле. Кто выжил, кто нет – но все они слетели с седел под лапы следующих за ними корнуто. Раздались вопли ужаса и боли. Следующий залп пришелся на остальных, кто еще ничего не понял, и сразу не повернул обратно. Били из густых кустов, причем, с трех сторон. Попав под перекрестный обстрел, степняки, заметались и бросились из ловушки, но никто из них не ушел. Озерные воительницы очень сурово обошлись с нарушителями границ.

Только всего этого Низовцев уже не видел. Его Чероки остановился на небольшой поляне в гуще леса, тяжело вздымая бока, на которых хлопьями повисла пена. С трудом отцепив фляжку с пояса, Сергей припал к живительной влаге, и сам не заметил, как выпил больше половины. «Пью, пью, а мне все хуже и хуже», – опять всплыла в памяти шутка из анекдота.

Он словно выпал из реальности. В глазах не то, что пелена – мрак полный. Зрение расфокусировалось окончательно. И выходящих из-за деревьев странных гибких воинов в простых темно-зеленых балахонах с луками и копьями в руках он воспринял как продолжение галлюцинаций. Картинка странным образом раздвоилась. Стереоскопия показывала лесовиков с лицами, на которых были нанесены жирные линии какой-то краской, а второй глаз погрузился в сумрак, где мелькали невнятные фигуры. В то же время в мозгу билась мысль, что если он сейчас упадет, оружейной оптике придет хана. Руки предательски дрожали, когда он в полуобморочном состоянии накинул ремень карабина на шею и начал сползать с ящера на землю. Его тут же окружили плотной толпой, ощетинившись копьями.

– Привет лунатикам! – Сергей улыбнулся. Наверное, он сам выглядел лунатиком, потому что озерные воительницы с возгласами отшатнулись от него. – Что, такой страшный?

– Тиккса! – заголосили несколько дам. – Волчья лихорадка!

– Охренеть, все-таки заразил, паскуда! – каркнул Сергей, потому что горло сжала непонятная сила, не дающая глубоко дышать и парализующая голосовые мышцы.

Дальше он ничего не чувствовал. Падал ли он, или остался стоять – все это осталось за гранью угасающей действительности. Наступил полный мрак.

***

Ночь длилась уже целую вечность, и в этой беспроглядной темноте он куда-то пытался брести, то и дело натыкаясь на какие-то заграждения, которых не было видно. Это было похоже на то, что его заключили в закрытое пространство и лишили зрения. Вдобавок к темноте Сергея сжирал жар, идущий изнутри. Боль от огня была страшной, и он, наверное, кричал, пока не ощущал прохладу на своем лице. Капли воды, стекающие вниз, Низовцев пытался ловить иссохшими губами и языком. Живительная влага на какое-то время гасила жар, и он отключался, почувствовав облегчение.

Сколько лет жизни он так прожил? Грани времен стерлись. В забытьи перед ним стали мелькать образы снежных лесов; весенних рек, несущих взломанный лед; летних цветущих лугов и осенних мрачных туч, напитанных влагой. Лица людей, которых Сергей когда-то знал, проносились перед его взором, не задерживаясь и не говоря ни слова. Алена, Оска, Никитич, грозящий пальцем, ехидно ухмыляющаяся Агафья, суровые лица Авьяда, Ёруна и почему-то Офераз, что-то ему говорящий, но слов было не разобрать. Сергей пытался отмахнуться от навязчивого гула голосов, но ему это мало помогало. Голова разрывалась от боли. Он уже свыкся с этой болью, жил ею, и уже с каким-то непонятным мазохизмом ждал ее прихода.

Однажды боль исчезла. Сергей не верил, что она покинула его, ждал, когда снова начнет грызть его тело. Этого не происходило, и только тогда пришло понимание: пора выплывать из небытия. Первое, что стрелок увидел, открыв глаза – внимательно смотрящую на него старуху с аккуратно причесанными седыми волосами. На обоих висках проглядывались деревянные заколки с вырезанными на них забавными зверушками. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в крыше и освещали земляной пол у ног женщины. Сиделка оставалась неподвижной, и у Сергея возникла мысль, что она спит с открытыми глазами. Ошибся. Старуха пошевелилась и протянула руку к его лбу. Оказывается, на нем лежала высохшая тряпка.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, словно сухую ветку переломила.

– Жив, – коротко ответил Сергей. – Дай попить.

Подобно волшебнице, старуха извлекла откуда-то небольшой кувшин и протянула его стрелку. Пристально глядела, как он хватает посудину руками, как жадно пьет холодную воду, часть которой выливалась прямо на голую грудь.

– Хорошо, – сказала она, – руки не дрожат. Лихорадка прошла. В глаза мне посмотри.

Сергей оторвался от кувшина и взглянул на старуху. Она без церемоний схватила его за голову и притянула к себе. Низовцев даже учуял сладковатый запах каких-то трав, возможно, лекарственных, и замер, давая возможность странной сиделке делать с ним, что угодно. Женщина удовлетворенно кивнула и отпустила больного. Сергей с облегчением завалился на спину. Не был он еще здоровым, но уже перешагнул ту границу, за которой остались страдания.

– Очень хорошо, – повторила она. – Не думали, что выживешь. Болезнь глубоко вошла в тебя. Как же ты умудрился подпустить к себе тикксу?

– Что за тиккса? – решил выяснить Сергей.

– Степная собака, магическая тварь, оставшаяся без своего хозяина.

– Я не знал, – смущенно пробормотал Низовцев, – думал, обычный волчара за мной увязался. Не заметил, как он подобрался ко мне и тяпнул за ногу.

– Не знал тикксу? – в глазах мелькнуло удивление, сменившееся догадкой. – Так ты легадо? Руси?

– Легадо, легадо, – проворчал Сергей. – Чужемирец, если вам это известно.

– Наслышаны, – кивнула старуха. – И то, не могли сразу сообразить, что ты не похож на местных. Больно светлолиц.

– Так что со мной произошло?

– Укус тикксы вызывает смерть от магических преобразований. Сначала отнимаются ноги, потом глаза перестают видеть, начинаются мороки, человек не может дышать. Слабый человек умирает через сто шагов, более сильный может прошагать дольше. Все это время тиккса идет следом, ждет, когда жертва перестанет двигаться.

– Питается мертвецами?

– Нет, собака не ест трупы, а питается душой, забирает всю силу и энергию. Так и живет. Как же ты ушел от тикксы?

– Вогнал в его гнилую башку «кобрар» из своего волшебного ружья, – приукрасил ситуацию Сергей, почувствовав холодное дуновение смерти, пронесшееся по позвоночнику.

– Его невозможно убить, – с сомнением произнесла старуха. – Тиккса бессмертен.

– Угу, расскажи это кому-нибудь другому, – хмыкнул Низовцев. – Я видел собачьи мозги на камнях, как вижу тебя перед собой. Сдох ваш тиккса.

– Может, тебе повезло, что ты из чужого мира и твой «рифл» смог обойти магическую защиту тикксы? – старуха задумалась и потерла подбородок. – За твою жизнь боролись три наших жрицы, сменяя друг друга. Ты был за гранью этого мира, и мы уже начали готовить тебя к обряду отпущения. Не верил никто, кроме меня и Матери. Вчера увидели, что тебе стало лучше.

– И сколько я уже здесь валяюсь? – Сергею стало любопытно, потом, когда ответила старуха, слегка поплохело.

– Две полных луны прошло и десять дней.

– Ох, ты ж, – поежился Сергей. Если учитывать, что лунный цикл в землях Роха занимал около тридцати пяти дней, то выходило, что восемьдесят суток он провалялся в бреду между жизнью и смертью. – Я, наверное, ходить разучился. И все тело в пролежнях.

– За тобой ухаживали, – уголками губ усмехнулась старуха, – мыли и обтирали. Ты же под себя ходил. Не пугайся так. А ходить научишься. Главное – вернулся в мир живых.

Сергей густо покраснел. Хорошо, что в хижине полутьма, не видно его лица. Старуха с кряхтением поднялась, провела ладонями по бедрам, оглаживая платье, и вышла наружу. Низовцев решил посмотреть, что с его ногой. Откинув одеяло из мягкой шерсти какого-то животного, он удивленно хмыкнул. В постели он лежал абсолютно голым, чистый и умытый. Нога вот ему не очень понравилась. Место укуса зажило, но грубый рубец неприятно топорщился вверх, а от раны шел длинный разрез до самого бедра. Он был умело зашит, и уже успел побледнеть. Что вообще с ним творили? Зачем нужно было полосовать ногу? Сергей пошевелил пальцами, проверяя чувствительность. Нормально, все шевелится….

Громкий девичий смех застал его врасплох. В хижину ворвались две молодые девицы с глиняной посудой в руках. Сергей ойкнул и накинул на себя одеяло. Воительницы еще громче расхохотались и с шумом расположились возле постели больного.

– Будем тебя кормить, легадо! – заявила одна, с густыми и черными как смоль волосами. Ее симпатичное лицо, тронутое мелкими рябинками, расплылось в улыбке. – А то на умертвие стал похож! Мать приказала за тобой ухаживать!

Сергей с любопытством присмотрелся к девицам. Обе были в кожаных штанах, а грудь прикрывал лиф, и больше на них ничего не было. А, сапоги еще были. Простенький пояс, на котором висит нож, плотно обхватывал талию.

Вторая хохотушка села возле подруги, поставила накрытую чистой тряпицей миску на колени и насмешливо окинула больного своим огненным взглядом. Она ничем не уступала первой девушке, разве что лицом была смуглее, худощавее. На правой щеке виднелась небольшая родинка.

– Открывай рот, руси, – приказала вторая, отбрасывая тряпицу. – Асни, давай ложку, хватит пялиться на чужака!

Рябая Асни ухмыльнулась и протянула деревянную ложку подруге. Сергей послушно открыл рот, хотя мог сам держать хлебательный инструмент. Тремор рук прекратился. Однако какой из мужиков откажется, чтобы его покормила красотка? Вот и пришлось изображать птенчика, глотая какую-то кашу на молоке и заправленную медом. А жрать-то хочется! Болезнь высосала все силы из организма, вот он и вопит, чтобы еще больше накидаться.

– Вот, молодец! – засмеялась кормящая и убрала миску. – Асни, да он глазами готов все съесть!

– Еще хочу, – честно сказал Сергей, улыбаясь.

– Нельзя много, – притворно нахмурилась девушка. – Тебе ничего не нужно? В кустики сходить или еще чего?

– Еще чего, – хорошее настроение так и брызгало из Низовцева; хотелось, чтобы молодые помощницы никуда не уходили. От них шла волна позитива и силы здоровых тел. – А тебя как зовут?

– Гила ее зовут, – Асни пихнула подругу локтем в бок, чтобы отвлечь внимание Сергея на себя. – Только ты, чужак, рот не разевай на нее. Как Мать распорядится, так и будет.

Ответ Асни озадачил Сергея, но он пока предпочел ничего не выяснять. В первую очередь нужно восстановиться и оглядеться. Он не забыл страшных историй про озерных воительниц. Каждый попавший в их клан мужик рисковал не только своим здоровьем. Здесь легко можно расстаться с жизнью. Только вот к какой категории относится он? Заставят осеменять легион амазонок?

– Асни, мерзавка, ты же совсем запугала руси! – захохотала Гила. – Ладно, дыши спокойно… как твое имя, чужак?

– Зови меня Серш, крошка, – напустив на себя таинственность, ответил Сергей.

Девчонки, хохоча, вышли из хижины, а стрелок с облегчением откинулся на скатанный под голову валик из шкуры, и попытался уснуть. Хотелось о многом расспросить, только для этих целей подходила предводительница клана Чилики. Иная даже рта не раскроет, чтобы дать нужную информацию. С досады Сергей поморщился. Надо было через девушек попросить о встрече. Распушил хвост, разболтался, а о деле не подумал. Делать нечего, подождет до следующего визита. Прислушавшись к себе, стрелок не ощутил никаких болей или недомогания. Видно, в самом деле он пошел на поправку. Глаза стали закрываться. Насытился, вот в сон и потянуло.

Низовцев проснулся от шороха, словно кто-то осторожно бродил по хижине, словно не хотел волновать больного. Уже было сумрачно. Откуда-то ощутимо тянуло свежестью, пахло тиной и рыбой. Неподалеку раздался глухой рев, потом словно огромный булыжник бросили в воду. Плеск слышен был даже отсюда.

– Кто здесь? – спросил в полутьму Сергей.

Неизвестный стал высекать огонь с помощью кресала, потом зажег свечку и подошел к лежанке. В свете колеблющего язычка пламени Сергей попытался рассмотреть, кто же это мог быть. На старуху, сидевшую рядом с ним утром, женщина была не похожа. Слишком глубокие тени лежат на лице. Не вычислить возраст.

– Не старайся меня разглядеть, – голос женщины приятный, грудной. – Не так это важно сейчас. Ты хотело со мной поговорить….

– А…как ты узнала? Я же не говорил никому, – потрясенно произнес Сергей.

– Во мне течет кровь мага, – усмехнулась Мать, – и о твоем желании я уже давно знала.

– Ну, это можно и без магии понять, – возразил стрелок, – если человек выходит из забытья, ясно, что он захочет узнать, что произошло в мире.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – Мать села напротив Сергея, приподняла свечу, чтобы посмотреть на лежащего, покачала головой.

Сергей же пытался разглядеть, что собой представляла предводительница амазонок. Не старая, скорее, в самом женском возрасте. Лет сорок, может, меньше. Крупная, статная, мышцы рук развиты, даже бицепсы видны. Лицо не обветренное, что обусловлено проживанием в лесу. Ветров здесь почти нет, деревья закрывают от непогоды. Миловидная, но не более. Есть какие-то черты, которые отталкивают. То ли большая горбинка на носу, то ли слишком оттопыренные уши. А, может, пронзающий насквозь взгляд.

– Что ты хотел узнать?

– Где мой Чероки?

– С ним все в порядке. Твой саурус сдружился с нашими корнуто, и чувствует себя не хуже, чем раньше. У тебя хороший зверь. Высевок, да?

– Угу, что в этом плохого?

– Ничего, правильно выбрал. Сильная тварь, только еще молодая. Удивительно, что он достался тебе. Кажется, тебя хотели обмануть, когда ты выбирал себе корнуто, верно? Да еще немалые деньги заплатил….

– Выбирал я, – возразил Сергей, – и прекрасно знал, что мой Чероки – полукровка. Меня сразу предупредили. Чем саурус от кесаля отличается? Да ничем особенным, а вот сила двух кровей способна создать отличного корнуто.

– Соображаешь, Серш, – мягко улыбнулась Мать. – Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас нормально. Спасибо, что спасли. Как же вам удалось остановить болезнь? Мне говорили, что магия степной собаки – смертельная.

– Я долго об этом думала, – кивнула женщина, – и не нахожу иного объяснения, что ты оказался чужаком. Просто не было случая, чтобы тиккса укусил иномирца. Как-то все несчастные случаи происходили с теми, кто здесь родился. А у тебя сильный организм, Серш. Благодаря ему ты и выжил.

– А какие последствия? – разволновался Сергей. – Может, зараза осталась внутри, и как-то будет влиять на меня?

Мать грустно улыбнулась, прикоснулась ко лбу Низовцева.

– Об этом я не могу сказать. Тебе жить. Я же говорю: никто не выживал.

– Как мне тебя звать? Я не имею права называть тебя Матерью. Скажи имя.

– Эдана….

Повелительница озерных дев немного помолчала и уже другим голосом произнесла:

– Серш, ты понимаешь, куда попал?

– Слухов много было. Врать не буду – много плохого.

– Ну да…. Людям свойственно раздувать страхи на ровном месте, – Эдана усмехнулась. – Только не всегда они неправы. Тебе, Серш, предстоит пройти через те же испытания, какие были у других мужчин до тебя. Объясню, чтобы ты все воспринял правильно. Наш клан, чтя заветы прародительницы Чилики, не живет с мужчинами. Вообще. Мы используем их для зачатия, понимаешь? Мальчиков мы не едим и не приносим в жертву, как болтают о нас недалекие люди. Они все пристроены, за этим следят. Девочки остаются в клане. Все владеют оружием, умеют добывать пищу, шить одежду, охотиться, объезжать корнуто. Мы ни в чем не нуждаемся. У нас все есть, кроме мужчин….

Предводительница снова усмехнулась и пытливо посмотрела на лежащего Сергея, словно хотела увидеть его реакцию на свои слова. Стрелок был спокоен и всем видом показывал, что готов и дальше слушать откровения Матери. Она поняла правильно молчание Низовцева.

– Ты нам не враг, Серш, и пойми это сразу, чтобы не возникло никаких соблазнов убежать отсюда и навредить кому-нибудь. Уйдешь по-плохому – погибнешь. Мы в своем доме и знаем все тропки. Тебе повезло уйти от Герпир, и то с нашей помощью. Второй раз везенье может изменить тебе.

– Предлагаешь мне еще немного погостить у вас? – Сергей зашевелился, чувствуя себя слегка некомфортно под пристальным взглядом Матери. Лежать под одеялом нагишом и не иметь возможности встать или хотя бы присесть здорово напрягало. – И сколько мне нужно пробыть здесь?

– Сначала мы тебя откормим, – теперь Эдана улыбалась, – научим ходить заново. Твои мышцы стали дряблыми, ты даже свой «рифл» не удержишь. За это время девочки к тебе привыкнут…. Ну, за две луны управимся.

Фраза про «рифл» прозвучала двусмысленно из уст Матери в контексте разговора.

– И сколько? – леденея, спросил Сергей. – Я имею в виду, сколько девочек ты мне хочешь предложить?

– Ты их видел, – пожала плечами Эдана. – Тебе не приглянулись Асни и Гила?

Сергей хмыкнул и перевел дух. Всего две. Ладно, можно справиться, если не будет каких-нибудь каверз в виде сложной инициации или кровопускания. Кто их знает, этих озерных див.

– Вполне приятные девушки, – осторожно ответил Сергей, заметив, что молчит слишком долго. Некрасиво, надо же обозначить свою позицию. Вот и обозначил.

– Кстати, я тебе не предлагаю, а назначаю повинность, чтобы ты не возомнил невесть что, – голос Эданы построжел. – Предупреждаю: никакой привязанности, никаких обещаний забрать кого-то из клана. Если от тебя родится мальчик – можешь взять его себе, возражать не буду. Но о судьбе девочки ты не должен волноваться. Никаких напоминаний о себе. Было – и прошло. Все понятно?

– Угу, – буркнул Сергей, а про себя подумал: «хрен тебе, мадам! Оставить свою кровинушку в этом заповеднике? Мало ты меня знаешь. Если задумаю – заберу, и никто не остановит»! – А если твои воительницы обе родят мальчиков? Об этом ты думала? Как тогда поступишь?

– Не переживай по этому поводу, Серш, – загадочно улыбнулась Эдана. – Мы живем по заветам своих предков, учитываем их ошибки и исправляем. Хотя бы одна да родит, как нужно. Некоторым мужчинам, которые были до тебя, приходилось обихаживать по четыре-пять девушек. Тебе удивительным образом повезло. Всего лишь две. Не слишком удачное лето…

Нифига себе! Вот это везение! От степняков улизнул, с девушками и то напрягаться не надо!

Эдана встала, собираясь уходить. Сергей встрепенулся, вспомнив важную вещь.

– Подожди, Эдана! Ты могла бы подать весть в Ирай? Меня, наверное, уже мертвым считают.

– Попробую, но не обещаю. Мы крайне редко выходим из леса. А теперь после твоего спасения степняки озлобились. Пытаются угрожать нам. Вступать в войну мы не хотим, но в лес Герпир не войдут. Разве что пленниками. У меня каждый воин на счету. Ладно, отдыхай. Завтра принесут твою одежду.

Вождь клана вышла, оставив после себя звенящую тишину и слабо колыхающийся огонек свечи, поставленный на низкий плетеный столик. Снаружи тоже не доносилось ни единого звука, только редкие порывы верхового ветра шевелили кроны деревьев. Откинув одеяло, Сергей с величайшим трудом – тело действительно задеревенело – скинул ноги на пол и попробовал встать. Лучше бы он не предпринимал такой рискованной попытки. Голова мгновенно закружилась, ноги подкосились, и Низовцева повело вниз. Рухнув на постель, стрелок отказался от дурацкой идеи. Почти три месяца, по земным меркам, неподвижности кого угодно обездвижат. Значит, строить из себя героя не стоит, а нужно полностью довериться женскому коллективу озерных воительниц. Идея использовать его в качестве самца-осеменителя не была нова во Вселенной; раз уж здесь до сих пор не разработали иную схему зачатия детей – придется действовать по старинке. Почему бы и не попробовать? Девчонки симпатичные. Гили поактивнее будет, потому что рябенькая как-то зажато выглядит, комплексует, наверное. Убивать его не собираются. Сделает свое дело – и обратно в Ирай. Вот, наверное, там обрадуются его возвращению! Или нет?

С вихрем мыслей в голове Сергей заснул поздно, не обращая внимания на шорох дождя по крыше хижины. А утром проснулся от промозглой сырости. Его всего колотило под одеялом, и, скорчившись, словно эмбрион, Сергей попытался сохранить последнее тепло. Мечтам было не суждено сбыться. Послышался голос Гили, что-то задорно говорившей. Асни отвечала односложно. Вошли они по-хозяйски, рассмеялись, увидев, в каком положении находится Сергей. Из-за промозглой сырости они обе были в куртках, накинутых на голое тело. Вот что значит природная закалка. Сергей скинул с головы одеяло и проворчал:

– Смешно, да? Я уже окоченел, а они даже не торопятся! Где моя одежда?

В него полетел сверток. Девушки не церемонились. Он даже не успел ничего сделать, как Асни сдернула с него одеяло, а Гили, нисколько не смущаясь голого мужика, подхватила его под мышки и подтянула, чтобы он принял полусидячее положение.

– Эй, я и сам могу! – запротестовал Сергей. – Совсем девки сдурели!

Опять звонкий смех. Ловкие пальчики каким-то образом натянули на него чистое исподнее белье, потом – штаны и рубаху.

– Попробуем встать? – спросила Гили.

– Уже пробовал вчера. Едва не убился, – проворчал Сергей, с внутренней охотой подчиняясь напору молодых горячих рук. Перед его глазами торчали соблазнительными полушариями груди Гили за отворотами куртки, спрятанные под лиф, а она, чертовка, специально склонялась над стрелком все ниже и ниже.

– Глупый ты, Серш! Кто же так рискует? А если бы упал, головой ударился? – рябая Асни ловко затянула веревки штанов на поясе. – Все, у меня готово.

– И у меня, – Гили, наконец, перестала смущать его, одернула рубаху и выпрямилась. – Пошли, что ли?

И две девицы, закинув его руки себе на шеи, потащили к выходу. Шли медленно, давая возможность Сергею самому переставлять ноги. На улице было пасмурно. Тяжелые дождевые облака, гонимые ветром, шли в сторону степи. Босые ноги захолодило от сырой земли. Сергей с любопытством огляделся. Оказывается, хижина стояла неподалеку от небольшого озерца. Небольшая часть берега заросла камышом, и в нем копошились два лизара. То ли лягушек ловили, то ли рыбалкой занимались. Их шеи периодически ныряли вниз, раздавался плеск воды.

В глубине леса проглядывался шалаш. В нем, возможно, и жили две прелестницы. Больше никаких построек в округе не было. Ясно, Эдана создала рай для молодых, чтобы ничто не отвлекало от важного мероприятия. Тоже неплохо. Хуже было бы жить под присмотром старых матрон, требующих соблюдения неких канонов или ритуальных действий.

– А где мой Чероки? – завертел головой Низовцев.

– Ой, твой саурус такой забавный! – фыркнула Асни. – В первый день дико ревел, все тебя искал, потом убежал в лес, и его долго не видели. Думали, пропал. Вернулся, крутился возле хижины, пока не привык к нашим корнуто. Теперь от них не отходит.

– Да вот же он! – воскликнула Гили, кивая в сторону камышей.

И точно, показалась голова Чероки. Оказывается, он тоже бродил по воде, наклонив низко шею, а высокие камыши скрыли его холку.

– Его приучили есть рыбу? – с ужасом спросил Сергей. – Девочки, вы испортили моего сауруса!

Опять взрыв смеха. Нет, определенно, ему скучать не придется!

День, в целом, прошел неплохо. Лесовички даже пару раз отпускали его самостоятельно пройтись по песчаному берегу. Первый раз он сделал три шага и зарылся носом в песок, пахнущий тиной. Мышцы ног действительно атрофировались, и сжав зубы, Низовцев попробовал еще одну попытку. В это раз вышло лучше, даже несмотря на подстраховку со стороны девушек. Прошел он в два раза больше, чем в первый раз. Крупные капли пота выступили на лбу, ноги предательски дрожали, но держали его тушку в вертикальном положении.

Дальше было интересно. Девчата довели его до своего шалаша, усадили на мягкую шкуру, задрали штанины и стали массировать ноги, втирая какую-то пахучую мазь, особенно стараясь в том месте, где шел шрам. Этим занималась Гили. Ее тонкие, но со следами плохо сошедших мозолей, пальчики осторожно размазывали снадобье, а она то и дело бросала взгляд на Сергея, проверяя его реакцию. Он, конечно, состроил морду кирпичом, показывая свою мужественность. Боль не ушла, она притаилась в каждой клеточке изуродованной ноги.

– Что это за шрам? – спросил Низовцев, когда девушки закончили процедуру.

– Тебя пришлось резать, чтобы выпустить дурную кровь, – сказала Асни. – Зараза проникла слишком глубоко, и наши жрицы не могли купировать опасное место.

– Еще болит? – участливо спросила Гили.

– Странно как-то, – признался Сергей. – Когда ходил – вообще не ощущал боли. А вот когда прикасаешься к ране – словно иглой тычут.

– Магия осталась в тебе, – уверенно сказала Асни, – только она уже не опасна. Она не причинит тебе вреда, Серш.

– Ладно, успокоили, – Сергей с удовольствием откинулся спину. – А кормить меня будут?

***

Удивительно, как мало надо человеку, чтобы пойти на поправку. Сергей тайно признавался себе, что лучшего санатория ему и не приходилось встречать. Глухой лес, теплое озеро, минимум народа и хорошая пища вкупе с щадящей программой восстановления делали свое дело. Он стремительно поправлялся. Через неделю его ноги налились силой, мышцы обрели эластичность, и не было этой противной дряблости, которая злила первое время Низовцева. Ему не хотелось выглядеть в глазах двух молодых девчонок безвольным куском мяса. Вечерами, втайне от них, он занимался самостоятельно, качая пресс и мышцы ног с помощью простейших упражнений.

Изредка к ним заглядывала Эдана со своими телохранительницами. Они приезжали на лизарах и оставляли их возле озера. Мать сначала о чем-то беседовала с Гилой и Асни, потом шла к нему. Вопросы были все время одни и те же. Все ли его удовлетворяет? Как его кормят? Как ухаживают? Смотрела на его округляющееся лицо и, довольная, кивала.