Текст книги "Москва времен Чикаго"

Автор книги: Валерий Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

И он остался ждать в своей импровизированной засаде.

И дождался. Он глазам своим не поверил, когда увидел на дороге к коттеджу Титовко. Тот шел быстро, уверенно, как человек, уже бывавший здесь раньше.

„А этому что здесь нужно? – задал сам себе вопрос Андрей. – Они, конечно, знакомы, но не настолько, чтобы распивать чаи в рабочее время!“ И тут же тоскливо подумал:

„Эх, пробраться бы за ним да послушать, о чем будут творить!“

И, кстати, с кем? Судя по отсутствию лимузина, Джевеликяна на даче не было. Высокопоставленных гостей тоже: ни одной иномарки. К кому пожаловал, в таком случае, господин Титовко? Усков еще раз посмотрел на внушительное здание коттеджа, на фасад из тонированного стекла, на крышу из красной черепицы. Сейчас за этими зеркальными окнами скроется Титовко, и он, сыщик, останется с носом.

И тут Ускова осенило:

– Зеркальные окна! Зеркальная закладка!

Сегодня утром он был в техотделе прокуратуры и увидел у своих коллег новые образцы технических средств, конфискованных у одной криминальной структуры столицы, которые та использовала для подслушивания переговоров конкурентов. Андрей буквально упросил ребят дать ему на время подслушивающее устройство на инфракрасных лучах, хотя и не знал еще, где оно ему пригодится. Да и использовать такую штуку без соответствующей санкции он не имел права. Но все же портативный чемоданчик взял. И теперь он находился у него в машине.

Андрей буквально впился глазами в гостя дачи. Проследил, так тот небрежно кивнул охраннику, прошел в стеклянный вестибюль и в лифте поднялся на третий этаж.

Медлить было нельзя. Андрей быстро повторил обратный путь. Стремительно взобрался на сосну, которую заприметил, еще когда перепрыгивал через забор, и совершил прыжок в другую сторону – на свободу.

Взять портативное устройство в „Жигулях“ и взобраться на дерево, с которого прекрасно просматривал коттедж, молодому следователю было несложно. Открыв чемоданчик, он достал прибор и направил лазерный луч на стекло первой комнаты третьего этажа.

Но датчик не показал ни колебаний оконного стекла, ни звуков разговора.

Тогда Андрей стал последовательно проводить эту операцию со всеми стеклами комнат третьего этажа, выходящих в его сторону.

– Есть! – громко воскликнул Усков и едва не прикусил язык: его могли услышать.

„Банк в областном центре нами подготовлен, – услышал следователь голос Титовко. – Так что к приему все готово.

– У меня практически тоже, – ответил голос, который Усков слышал впервые. – Любая компьютерная сеть потенциально доступна для взлома. Так что и эта не является исключением.

– Это что же? Выходит, ты и мой персональный компьютер в Доме правительства можешь взломать? И считывать с него всю мою конфиденциальную информацию?

– Нет. Персональные компьютеры высших руководителей страны всегда работают в автономном режиме – не включаются в розетку общей сети. Так что можете спать спокойно.

– И на том спасибо. Так когда все будет готово окончательно?

– Еще два-три дня. Хорошо?

– И не больше. До свидания“.

– Что бы это значило? – вопросил сам себя Усков. – Титовко боится за какие-то секреты, которые он доверил персональному компьютеру? И почему в Доме правительства, а не в Комитете по управлению госимуществом, где он работает?

Информация, которую он сейчас получил, содержала больше вопросов, чем предоставляла ответов. Над ней еще предстояло серьезно думать. Пока же следователю ничего не оставалось, как слезть с могучего дерева, водрузить чемоданчик с чудо-прибором на прежнее место и тронуть машину. В любом случае он съездил на эту загородную дачу не зря: ближайший сподвижник Джевеликяна затевает что-то серьезное.

Преступников много, но на убийство способны далеко не все даже из самых лютых, размышлял Джевеликян, возвратившись к себе в офис после расправы с неугодным управляющим. Он видел реакцию своего телохранителя, когда тот хладнокровно поливал очередью из автомата уже бездыханное тело Евгения Адольфовича. Вспомнил, как сам, так же расчетливо и хладнокровно, расправился с зарвавшейся и потерявшей чувство опасности журналисткой. И ставил это себе и своему телохранителю в заслугу.

Потому что они смогли преодолеть ту мистическую черту, которая отделяет жизнь от смерти и за которую способен перейти далеко не каждый.

Впрочем, Джевеликян не особенно обольщался насчет своего геройства. С некоторых пор ему стали сниться по ночам далеко не приятные сны. Его жертвы вставали из могил, приходили к нему домой и требовали, чтобы он вернул их обратно к жизни. И сколько бы вычеркнутый из реального сознания Мягди ни доказывал им, что не в силах это совершить, они не верили. Ночные кошмары порой затягивались на часы, и утром Мягди часто вставал с непроходящей головной болью.

Вот и сейчас он подумал, что убийство ближайшего соратника может и в нынешнюю ночь испортить ему здоровый сон. И потому постарался отвлечься, заняться другими делами и воспоминаниями.

Самым приятным воспоминанием, конечно же, была Джульетта. Именно эта женщина, которая, несомненно, давно догадалась о его тайных делах, но не делала из этого трагедии, была способна вывести его из любого транса, воспламенить чувства и желания.

А сведения, которые любезно предоставил ему Усков, еще больше разбередили душу. Она поехала искать его в Сочи, значит, она его по-прежнему любит. Несмотря на эту дурацкую записку о том, что они разные люди. Он давно понял, что слова и поступки женщины – далеко не одинаковые вещи. Недаром бытует поговорка о том, что, если хочешь узнать, как правильно поступить, спроси совета у женщины. И сделай наоборот.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове Мягди, разом стерев неприятные размышления об убитом управляющем. Теперь он знал, что ему надо делать. И немедленно набрал по телефону рабочий номер Булановой.

Джульетта в этот момент как раз строчила свою статью. Мысли теснились в ее голове, машинка стучала, не переставая, и журналистка была в том ударе и приподнятом творческом настроении, которого не испытывала уже давно.

– Слушаю, – ответила она приятным голосом, которому особую неотразимость придавала сейчас внутренняя энергия творчества и вдохновения.

– Привет. Это Мягди.

Буланова на мгновение опешила – так не ожидала она именно сейчас этого звонка и так ждала только его. Но тут же пришла в себя и с нескрываемой радостью в голосе сказала:

– Спасибо, что позвонил. Я уж и не чаяла услышать твой голос!

– А увидеть меня?

– Это возможно?!

Джевеликян усмехнулся в трубку:

– Ты думаешь, что я за решеткой?

Она смутилась, притворно закашлялась:

– Нет… но… я тебя искала!

– Знаю, ездила за мной в Сочи.

– Откуда ты знаешь? – удивилась она. – Зина наболтала?

– Усков.

– Усков?!

– Да, мой злой не ангел, но хранитель. Так повсюду по пятам за мной и шастает. Даже в Сочи.

– Так ты был там? А мы тебя не нашли!

– Был, был. Если бы знал, что и ты там… Впрочем, чего зря мечтать? Давай лучше эту мечту превратим в реальность. Я выезжаю к тебе. Через пару-тройку часов буду у твоего дома.

Джульетта несколько растерялась от такого напора. И потому замешкалась с ответом.

– Но… Мне надо еще добраться до дома. Привести себя в порядок.

– К черту румяна и макияжи! Я хочу видеть тебя естественной. Ты и без косметики самая прекрасная женщина в мире!

От такого комплимента Буланова буквально расцвела. Больше она не сопротивлялась. И немедленно согласилась на встречу.

Усков, обладая теперь важной и загадочной информацией, решил все же сначала довести до конца первое дело: вновь арестовать Джевеликяна. В офисе он уже был, на даче – тоже. Оставались многочисленные квартиры и гаражи.

Поэтому следователь подготовил постановления об обыске и осмотре персонального автомобиля Джевеликяна „линкольн таун кар“. Прихватил с собой криминалиста, и вдвоем они помчались сначала на улицу Осенняя.

Как он и ожидал, там на квартире Мягди, кроме прислуги и охраны, никого не было. Зато в подземном многоэтажном гараже под домом как ни в чем не бывало стоял „линкольн“. Причем, судя по всему, он был припаркован совсем недавно. По крайней мере дамочка, хлопотавшая в стоявшем рядом „опеле“, подтвердила, что хозяин этой машины десять минут назад уехал в неизвестном направлении на другой. Тоже иномарке, но меньших размеров и более юркой.

„Опять опоздал? – подумал Усков. А может, оно все и к лучшему? Должно быть, поехал к себе на дачу, потому и поменял машину на более проходимую. Ну что ж, а мы займемся осмотром этого лимузина“.

И он обратился к дамочке, которая столь любезно предоставила ему информацию:

– Следователь прокуратуры Усков. Будете понятой при осмотре этого „линкольна“.

– Что?! – фыркнула расфуфыренная дама, на шее которой болталось несколько золотых цепочек, а в серьгах, даже при не очень ярком освещении подземного гаража, сверкали крупные бриллианты. – Помогать менту? Нет уж, увольте!

– И уволю, – серьезно отпарировал следователь. Он подошел к „опелю“ и выдернул ключ зажигания, который был оставлен без присмотра. – Во-первых, я не мент, а советник юстиции. Во-вторых, вы не уедете отсюда до тех пор, пока не подпишете протокол осмотра.

– Это безобразие! Я буду жаловаться! Как ваша фамилия?

– Прочтете, когда будете подписывать протокол, – спокойно отреагировал на истерику Усков. И обернулся к криминалисту: – Приступай. А я пока найду второго понятого.

Криминалист быстро посыпал порошком протекторы шин „линкольна“, сделал необходимые манипуляции, сличил результаты с данными Экспертно-криминалистического управления. И когда следователь возвратился со вторым понятым, он уже мог доложить:

– Данные обеих экспертиз идентичны. Вывод осмотра может быть только один: именно эта машина переехала труп убитого управляющего.

– О, труп? – оживилась дамочка. – Это интересно! Так вы сыщик? Настоящий?

– Нет, искусственный, – довольный полученным результатом отшутился Усков.

– Так бы сразу и сказали! Давайте, где подписывать?

С результатами экспертизы Усков поехал прямо в прокуратуру. Теперь Виктор Васильевич наверняка даст санкцию на арест Джевеликяна.

Петраков был приятно удивлен, когда Титовко позвонил ему из Москвы и сообщил, что снова работает в правительстве.

– И где, если не секрет? – спросил мэр. Он был заинтересован в карьере своего московского друга и покровителя и считал, что такой вопрос можно задать и по телефону.

– Какой секрет, когда скоро об этом будут трезвонить все средства массовой информации! Завтра в новой своей должности собираю пресс-конференцию. Кстати, можешь прислать свою пассию. Эту Джульеттницу. Обещаю, ей будет интересно.

– Джульетту, – на полном серьезе поправил Петраков. Теперь, когда Буланова вернулась к нему, он особенно не хотел, чтобы о ней отзывались плохо. – И все же, какая у тебя теперь должность?

– Руководитель департамента главы правительства по связям с общественностью.

– Поздравляю.

– Что-то не слышу энтузиазма в голосе. Ты еще не все понял. Не знаешь, какие возможности предоставляет новая должность. Но об этом – не по телефону. Звоню не для этого. Как там наш заказ?

– Первая партия готова.

– Прекрасно! От меня приедет человек. Он все знает.

– Понял, – ответил мэр. – А что нового в той операции?

– Тоже идет к завершению. Будь в постоянной готовности.

– Хорошо. – Похоже, в этом разговоре мэру города была предоставлена лишь одна возможность: покорно соглашаться. Но он не унывал. Титовко снова на коне, значит, и у него „крыша“ станет еще надежнее. И потому закончил разговор с гораздо большим энтузиазмом, чем начал. – Все, что от меня зависит, будет исполнено безукоризненно. Не сомневайтесь.

– А я и не сомневаюсь. Есть такой афоризм: если хочешь убедить человека, никогда не спорь с ним, согласись. Я и не спорю, что ты справишься. Пока!

Судя по всему, Титовко был в превосходном настроении.

С результатами экспертизы Усков направился к Виктору Васильевичу. Тот внимательно выслушал и согласился:

– Давай попробуем. Основания для задержания веские. Хотя и довольно шаткие. Надо еще доказать, что сам Джевеликян находился за рулем этой машины в тот момент, когда она переезжала труп. Или хотя бы сидел в ней и дал такое указание водителю.

– Вот для того чтобы это доказать, следствию и требуется Джевеликян не на свободе, а в камере.

– Резонно. Действуй.!

И начальник Следственного управления набрал номер прокурора, который находился этажом выше:

– Здравствуй, Александр Михайлович. Сейчас к тебе подойдет Усков. Изложит суть дела. Я считаю, что основания для повторного задержания Джевеликяна имеются… Спасибо за понимание трудностей нашей работы.

– Согласился?

– Конечно. Он человек старой закалки, знает, как надо поступать в таких ситуациях. А нам теперь на все случаи жизни, связанные с этим матерым преступником, надо запасаться бумажками. На всякий случай.

Усков уже хотел идти к прокурору, но вдруг вспомнил, что не доложил начальнику о главном.

– Да, чуть не забыл, Виктор Васильевич. Я сегодня был на даче Джевеликяна, искал его там. Так вот, подслушал один очень загадочный разговор.

– А кто тебе разрешил делать это без соответствующей санкции? – скорее для острастки, чем всерьез, поинтересовался начальник Следственного управления.

– Бандиты и уголовники вовсю, без всяких санкций и разрешений, собирают конфиденциальную информацию, прослушивают телефонные разговоры, ведут слежку, создали свои службы контрразведки – и ничего! А мне, следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре страны, на каждый чих нужна санкция? Да это же смешно!

– Смешно, – согласился Виктор Васильевич. – Но чтобы засадить его за решетку, тебе потребуются тысячи доказательств, да еще суд вернет дело на доследование. А тебя упекут по первому же доносу. Почувствовал разницу?

– Почувствовал.

– Докладывай.

– Так вот. Взобрался я на дерево, настроил ИФК на стекло той комнаты, в которую вошел Титовко…

– Кто?!

– Титовко!

– Так ты ездил на дачу Титовко или Джевеликяна?

– Конечно, меня пригласил Мягди Акиндинович. Чтобы угостить свежими устрицами с Майами. Но вот незадача: сам вовремя не приехал. Ну и пришлось мне пробираться к нему окольными путями, то есть через забор. А если серьезно, то пока я ждал появления Джевеликяна, к нему на дачу приехал Титовко. Вот его разговор с неизвестным, молодым, судя по голосу, человеком я и подслушал.

– Ну и что в нем было интересного?

– Сначала Титовко сказал, что ими подготовлен банк в каком-то областном центре. Возможно, там, где мэром его друг Петраков.

– Возможно, – согласился Виктор Васильевич. – Тандем Титовко – Петраков давно меня тревожит.

– Затем этот молодой человек сказал, что у него тоже все готово. Но что именно, не уточнил. После этого разговор перешел на компьютеры. Что, мол, они ненадежны и доступны для проникновения. После чего Титовко слегка заволновался: мол, и мой тоже? И вот здесь я вообще ничего не понял! Парень пояснил, что в Доме правительства все компьютеры руководителей работают в автономном режиме. Дескать, не беспокойся. Но при чем здесь „Белый дом“? Титовко же там давно не работает!

Виктор Васильевич посмотрел на него снисходительно:

– Совсем ты с этим Джевеликяном замотался, даже прессу не читаешь, радио не слушаешь.

– Да когда? Я и Глашу-то скоро только по выходным видеть буду!

– А вот это уже никуда не годится! – Начальник назидательно поднял указательный палец. – Жену нужно не только любить, но и приласкать и приголубить. А то она от тебя гулять начнет.

– Глаша не начнет! Она не такая!

– Такая. Все женщины в принципе одинаковы. Если ими начинаешь пренебрегать, они начинают искать замену. И представь себе, находят. Но это я так, к слову. А Титовко уже сидит в другом начальственном кресле. Как раз в Доме правительства. И насколько я понял, в довольно влиятельной должности. Он теперь – рупор самого премьера. А это говорит о его значительно возросшем влиянии. И если он возьмет Джевеликяна под свое покровительство, то засадить его за решетку нам станет намного труднее.

– Вот почему я и стараюсь сделать это как можно скорее!

– Старайся. Так какой вывод ты сделал из того разговора?

– Пока даже не знаю. Версий много, но цельной, верной ни одной.

– Жаль, что ты не записал разговор – тут важно все: интонации, слова, выражения.

– Так вы же не разрешаете мне заниматься несанкционированной слежкой!

– Пошел бы ты со своими подначками, знаешь куда? – разозлился Виктор Васильевич.

– Знаю! – весело ответил Усков. – К прокурору. За санкцией.

И довольный своей шуткой, он выскочил из кабинета начальника.

В жизни Джульетты, похоже, наступила светлая полоса везения. Она всегда была оптимисткой и считала, что жизнь, как тельняшка, – в полоску. И за черной полосой невезения тебя обычно ожидает белая – удача и радость. Так случилось с ней и теперь. Только вчера она сдала свою статью о коррупции во властных структурах, а сегодня этот материал уже прошел и наделал в городе много шума. Газета была нарасхват, а имя железной леди – журналистки Булановой, которая не побоялась сказать правду, было у многих на устах.

Прекрасно, несмотря на все ее публикации, складывались у Джульетты отношения и с мэром. Он довольно снисходительно относился к ее опытам на страницах областной газеты, в которых она порой не стеснялась упоминать и его имя. Считал, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не лезло на рожон.

А теперь еще и этот нежданный подарок судьбы – приезд Мягди. Она провела с ним дивный вечер. Быть вдвоем им настолько понравилось, что Джевеликян упросил Джульетту погостить у нее еще день-два. Правда, некоторое неудобство доставляли два вооруженных головореза с рациями, которые непрерывно торчали на лестничной клетке у дверей ее квартиры, охраняя покой и сон босса. Настолько, что Джульетте казалось, будто они стоят в ее спальне со свечками в руках и наблюдают, как она резвится с их боссом. Но к этому, как сказал Мягди, не только привыкают, но и свыкаются. Как с жизненной необходимостью в период дикого капитализма в отдельно взятой России. Она оценила его шутку и больше не обращала внимания на неотступно следующих за ними парней.

И вот всем этим нежданно свалившимся счастьем ей нужно было срочно с кем-то поделиться. Она не была тщеславной женщиной. Но женщиной она все-таки была! И потому, едва дождавшись начала рабочего дня и оставив счастливого Мягди нежиться в кровати, помчалась в редакцию. И направилась не в свой кабинет, а прямо в библиотеку.

– Чувствую, чувствую! – еще с порога опередила подругу Зина. – Раз твои блядские глаза светятся таким несказанным счастьем, значит, тебя сегодня ночью трахал сам мэр нашего славного города.

– А вот и не угадала!

– Неужели его охранник? Там ребятки молодые, на все способные.

– Если бы! У них одно на уме: табельное оружие.

– Тогда кто же? – всерьез озаботилась Зина.

– Мягди!

– Откуда?! Он же в бегах или еще где. Мы ведь его не нашли!

– Он сам нашел меня. Вот как он меня любит!

– Бедняга, – с сожалением констатировала Зина. – Гляжу я: всего у тебя в квартире и в жизни хватает. Нет лишь одного.

– Чего же?

– Красного фонаря над дверью!

И подруги весело расхохотались.

– Ладно, – миролюбиво согласилась Джульетта. – Фонарь в наше время не проблема. А ты посмотри, что Мягди нам привез!

И она достала из сумки бутылку шампанского и вино.

– Настоящий „Дом Периньон“! Коллекционное сухое мартини!

Зина скорчила разочарованную гримасу.

– Ну что ты так недовольна? – улыбнулась Джульетта. – Он и тебя не забыл.

И она протянула Зине красивое колечко с камнем.

– Брюлик! – восхищенно пропела библиотекарша. – Первый настоящий бриллиант в моей жизни. Ай да Мягди! Ай да уголовник!

– Тише ты! – остановила ее Джульетта и огляделась по сторонам библиотеки, в которой в этот ранний утренний час еще никого не было.

– Пишешь статьи про мафию и боишься обычного слова „уголовник“? – спросила Зина, но тон сбавила и уже говорила тихо.

– Никого я не боюсь. Но хорошего человека обижать не дам.

– Так уж и хорошего? А эта растерзанная журналистка? Твоя коллега.

– Сука ты, Зинка! Давай кольцо назад.

Зину будто ветром сдуло со стула и унесло в дальний угол библиотеки.

– Хрен тебе! Ты будешь в роскоши купаться, а мне жалкого колечка ни разу в жизни не подарили.

– Не будь такой принципиальной дурой, глядишь, и подарят.

– Да? – успокоившись, огрызнулась Зина. Она уже возвратилась на свое прежнее место и вертелась перед зеркалом, стараясь и в нем увидеть, как сверкает довольно крупный бриллиант на ее руке. – Между прочим, если бы я не была, как ты говоришь, дурой и менее щепетильной, то Мягди Акиндинович спал бы не с тобой, а со мной!

– Врешь!

– А вот и нет! Он мне не раз на это намекал.

Джульетта вздохнула с облегчением. Она поняла, что подруга просто блефует. И потому не стала развивать дальше неприятную для нее тему, а вынула из пакета заранее приготовленную закусь и разложила на столе. Затем взяла бутылку шампанского и привычно, точно работала буфетчицей и только этим и занималась, ловко откупорила ее. Пробка с треском и шумом вылетела из теплой бутылки, ударилась в потолок и попала в Зину. Та завизжала, как резаная. Но быстро умолкла, потому что надо было спешно, вслед за подругой, выпить да еще успеть и закусить.

– Я, между прочим, сон вила про те и Мяг… – еле ворочая языком в набитом вкусной едой рту, попыталась что-то сказать Зина.

На что Буланова незамедлительно отреагировала:

– Прожуй сначала, Зинок: „ножки Буша“ никуда не улетят. Ты сейчас напоминаешь мне дорогого Леонида Ильича, который, шамкая протезами, кормил партийцев на съездах и пленумах, выплевывая изо рта „сосиски сраные“ и „сиськи-масиськи“ вместо слов „социалистические страны“ и „систематически“.

Зина так расхохоталась, что поперхнулась, подавилась:

– Сраные… сиськи… масиськи! Ой, не могу! Держите меня четверо!

– Хватит и одного. Твоего благоверного муженька, – отрезала Джульетта. – Посмеялись и хватит. Я ведь к тебе не только за этим пришла. Слышала отклики на мою статью о коррупции?

– Коррупция: в буржуазных странах – подкуп взятками, продажность должностных лиц, политических деятелей, – процитировала на память Зина. – Ожегов. „Словарь русского языка“. Как видишь, дорогая, у нас этого явления нет. Мы же не буржуазная страна?

– Ошибаетесь, товарищ библиотекарь застойного времени, Россия теперь страна демократическая. И у нас все есть. В том числе и коррупция.

– Ошибаетесь, госпожа Буланова, любовница мэра Петракова и вора Джевеликяна по совместительству. В действующем Уголовном кодексе Российской Федерации слово „коррупция“ не фигурирует. А разве можно писать, а тем более бороться с тем, чего нет?

Джульетта прикусила язык. Оказывается, ее подруга не так уж наивна и проста, как иногда кажется. И посоветоваться с ней лишний раз, прежде чем приступать к очередной статье на серьезную тему, стоит. И потому она решила сдаться:

– А что бы ты мне посоветовала написать? Что не так в моей статье?

– Пожалуйста, – небрежным тоном отозвалась Зина, продолжая вертеть руку с кольцом во все стороны и любоваться дорогим подарком. – Например, я бы написала так. Записывай. Дело даже не в прорехах действующего Уголовного кодекса. Проблема в том, что коррупция в России пронизывает все слои властных структур, включая и правоохранительные органы. Поэтому выхватывание из этой паутины отдельного звена лишь мобилизует криминальную систему на восстановление нарушенного баланса. Подойдет?

– Зинуля, да ты просто гений! – бросилась к подруге Буланова. – В тебе пропала великолепная журналистка!

– Почему же пропала? – обиделась Зина. – Можешь взять меня в соавторы: я еще и не такое способна придумать!

На том они и порешили. Вслед за „Домом Периньон“ пошло в ход и мартини. Посетители приходили и уходили, Зина между делом их обслуживала, но это не прерывало задушевного девичника.

Как только Усков получил у прокурора санкцию на повторное задержание Джевеликяна, он тотчас отправился в «Метрополь». На этот раз он решил, что не уйдет из «Интерметалла» до тех пор, пока не получит ответ на вопрос, где находится Сам. В том, что кто-то из заместителей Джевеликяна всегда в курсе этих дел, он не сомневался.

Как обычно, его решительно, остановила охрана. Но Усков решил не церемониться. Он вынул удостоверение, помахал им перед каменномордыми охранниками, затем также показал им постановление прокурора и решительно заявил, что пройдет в офис несмотря ни на что.

Бритоголовый охранник с накачанной мускулатурой нагло ухмыльнулся:

– Можешь засунуть эту ксиву себе в задницу, понял? Здесь ты нам не указ. Командуй в своей прокуратуре.

От такой наглости следователь опешил. Но лишь на мгновение. Он не стал оспаривать это развязное заявление охраны, не полез в карман куртки за табельным оружием. Он просто сделал два шага назад, точно собирался уходить, затем неожиданно резко развернулся и изо всей силы саданул ногой рослого охранника в пах.

Тот охнул и присел, зажимая обеими руками интимное место.

– Это чтобы такие уроды, как ты, больше не рождались! – назидательно сказал следователь и взглянул на второго охранника, который невольно попятился назад.

– Ты ему там яичницу сделал! – с ужасом воскликнул второй.

– Хочешь, чтобы я и тебе приготовил это блюдо? – невозмутимо поинтересовался Усков.

– Нет! Нет, не хочу!

– Тогда уважай Закон. А я представитель Закона в этой стране, понял?

– Понял. Проходите!

– Только предупреждаю, без фокусов! Стрелять я умею так же метко, как попадать ногой в кое-какие места.

Больше у охраны к следователю прокуратуры вопросов не было.

Усков направился к кабинету Джевеликяна, но к нему уже спешил пожилой человек, который сразу представился:

– Я юрист фирмы. Веду все дела и защищаю интересы Мягди Акиндиновича. Его, кстати, здесь нет. Что вас интересует?

– Следователь Генпрокуратуры Усков.

– Я вас знаю! – быстро отреагировал юрист.

– Тем лучше. У меня ордер прокурора на арест Джевеликяна.

– По каким основаниям? Он же выпущен до суда под залог.

Андрею очень хотелось повторить в тон охраннику, чтобы они засунули этот залог куда подальше. Но он всегда относился с уважением к людям старше его возрастом. Поэтому он молча протянул ордер:

– Читайте. Если вы юрист, поймете.

Тот внимательно изучил бумагу и вернул ее следователю.

– Не вижу законных оснований для ее исполнения, – заявил он. – Во-первых, у нас имеется постановление суда об освобождении Мягди Акиндиновича под залог и его никто не отменял. Во-вторых, господин Джевеликян в это время, то есть в момент гибели управляющего, находился совсем в другом месте. То есть у него имеется алиби.

– И что, есть свидетели? – скептически поинтересовался Усков.

– Конечно! Я, например. Как раз в этот день мы вместе изучали положение дел в фирме. Некоторое время он, по известным вам причинам, отсутствовал, и дел, естественно, накопилось. Весь тот день он офис не покидал. Это подтвердят все служащие фирмы: сорок семь человек, включая охрану.

– У охраны я показания уже взял, – серьезно ответил Андрей.

– И что они сказали?

– Ничего. Изучают строение отдельных частей тела и как можно исправить их функции.

Юрист все понял. Попытался взъерепениться:

– А за нанесение телесных повреждений вы можете ответить в уголовном порядке!

Усков так взглянул на работника фирмы, что тот невольно попятился и вжал голову в плечи.

– Я бы не советовал вам, папаша, лезть в дела не вашей юрисдикции. Вы меня поняли?

– Понял, Андрей Трофимович. Извините. Давайте говорить по существу дела.

– Давайте.

– Поймите, у вас нет шансов вновь задержать господина Джевеликяна. Повторяю. Во-первых, нет достаточных оснований и доказательств причастности его к этому, как бы это выразиться, несчастному случаю с управляющим. А во-вторых, в данный момент господина Джевеликяна действительно нет в офисе. И даже в городе, – добавил юрист. Тут же и прикусил язык.

Просчет не укрылся от Ускова. Он тут же задал встречный вопрос:

– А где он?

– Ну… я не знаю. По крайней мере в офисе его нет точно. Хоть обыскивайте помещение.

– Вы сказали, что его нет в городе?

– Нет, я просто оговорился. Этого я не знаю.

Усков понял, что больше из этого человека, который с потрохами продался уголовникам, он ничего не вытянет. Он не стал и обыскивать контору: понял, что Джевеликяна здесь и в самом деле нет.

Как и обещал Титовко премьер-министру, новость об узурпации государственной власти и подмене функций правительства чиновниками из Администрации Президента дружно подхватили все средства массовой информации. Собственно говоря, большой новостью это и не было. Кое-где намеки на такое странное положение в государстве уже проскальзывали. Но теперь была дана как бы официальная установка на освещение лакомой для журналистов темы. Кроме того, Титовко подбросил пишущей братии кое-какие «жареные» факты. Этого оказалось достаточно, чтобы о таком событии вдруг заговорили как чуть ли не о государственном перевороте.

На следующий день после пресс-конференции и появления массы статей на эту тему в самых различных изданиях Титовко явился к премьер-министру. Николай Николаевич как раз просматривал подготовленный его службами ежедневный дайджест прессы и то и дело, весьма довольный, усмехался.

– Большую ты кашу заварил, однако! – вместо приветствия сказал он вошедшему Титовко. Впрочем, это «однако» в устах премьер-министра прозвучало как весьма приятная похвала.

– Это только начало, Николай Николаевич! – заверил руководитель департамента по связям с общественностью. – Я вам еще одно дельное предложение принес.

– Ну?

Глава правительства посмотрел на своего пресс-руководителя довольно подозрительно.

– Надо срочно выделить ассигнования Центральному телевидению.

– И все?

– И все.

– Да ты знаешь, что казна пуста? И кроме того, на хрен мне оно сдалось, прости за выражение. Кроме критики действий правительства, с экрана ничего не видно. Или обещаешь, что они меня ругать перестанут?

– Нет, не перестанут. К сожалению. Потому что правительство есть за что критиковать. Но на трех каналах телевидения, которое смотрит девяносто процентов населения страны и контрольный пакет акций которых находится у государства, за последнее время заметно усилилось влияние Администрации Президента. А этого вы допустить не должны. Сами понимаете, почему.

– Понимаю. Не ребенок. Готовь проект распоряжения о выделении средств этому прожорливому телевидению.

– А может, лучше о предоставлении налоговых льгот? Живых денег, которых у вас нет, не потребуется, а телевизионщики просто взвоют от радости.

– Прекрасная мысль! И почему ты у меня не министр финансов?

– Потому что в вашей дырявой казне давно все разворовано: взять нечего. Шутка. Так я обрадую приятным известием кое-кого?