Текст книги "Москва времен Чикаго"

Автор книги: Валерий Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Прекрасный у нас с тобой междусобойчик получается: я тебе везу подарки от Мягди, а ты меня за это поливаешь. Но я не обижаюсь.

– Тогда рассказывай, – смягчилась библиотекарша.

– Вот так-то лучше. – Джульетта поудобнее расположилась в новом кресле, которое недавно стараниями Зины появилось в укромном и уютном закутке за стеллажами. – Мягди был у меня, когда этот неугомонный Усков вдруг явился с постановлением об аресте. Причем, не поверишь, всего-то за нарушение подписки о невыезде!

– А сажать надо было за убийство. Уж такие у нас теперь законы. Гуманные.

– Ладно, не придирайся. И ты в этом, между прочим, виновата.

– Я?!

– Ты.

– Каким же это образом?

– А ты же на выборы очень активно ходишь. И голосуешь. Кого выбрала, тот такие законы и принимает.

– Ясно, – согласилась Зина. – То-то смотрю – весь город плакатами с портретами Титовко обклеен. Чего он только не обещает: рай да и только. А я слышала, что он с Джевеликяном каким-то образом связан. Так что же, голосовать мне за него или нет?

Буланова насторожилась. Она и сама толком ничего не знала об этой связи. Пожалуй, лишь то, о чем намекнул на свидании Мягди: что высокопоставленный не торопится его освободить. И вот теперь, после слов Зины, в голове выстраивались ассоциативные связи. Где-то в глубине сознания мелькнула даже шальная мысль о громкой политической статье, в которой прослеживались бы связи коррумпированно-криминалистической верхушки власти. Но она тотчас отогнала ее от себя: нельзя подводить Мягди. Он доверился ей. Он в беде. И Джульетта постаралась ответить подруге как можно равнодушнее:

– Не знаю. Это – твое право. Я лично, например, вообще не собираюсь голосовать.

Зине только этого и надо было. Она вскинулась и принялась убеждать подругу, что та поступает непатриотично.

А Джульетта скучающим взглядом скользила по корешкам многочисленных книг на стеллажах, смотрела на первые золотые листья, появившиеся в кронах деревьев за окном. Ей было скучно. Она пришла поговорить о самом сокровенном – о своей любви к Мягди, о том чувстве бережного, заботливого отношения к этому непростому человеку, которое теперь она пестовала в себе как заботливая мать.

Но ближайшая подруга ее не поняла. Как всегда, разговор перешел на политику, которой Зина в последнее время увлеклась больше всего. А Джульетту именно эта тема сейчас меньше всего интересовала. И потому она молча поднялась с кресла, которое ей так понравилось, и пошла к выходу.

– Куда же ты? – крикнула ей вслед Зина. – Мы только начали настоящий разговор!

– Настоящее, Зинок, – это разговор о вечном: любви, доме, детях. Все остальное – суета сует.

Регулярные встречи Титовко с Петраковым стали в последнее время традицией. Вячеслав Иванович уже не ждал звонков с приглашением, а приезжал сам, когда это требовалось.

Вот и сейчас они сидели, как обычно, в отдельном кабинете ресторана, и Титовко тщательно выбирал блюда. Сначала он, как всегда, изучил карту вин и заказан самые изысканные напитки. Затем начал надиктовывать услужливому официанту:

– Значит, так, братец: на закуску белужью икорку, блинчики, проваренный белок с желтком. Ну, сам знаешь, как это делается. Килограмм черепахи, целиком сваренной в вине. Мне в прошлый раз это блюдо у вас очень понравилось. Канадский лобстер, само собой. Ну, вторые блюда – на твой вкус. Надеюсь, найдешь, чем нас удивить. Кофе, фрукты, ликеры – само собой. Ступай, братец.

Петраков терпеливо слушал, как его московский друг священнодействует над заказом. Он знал, что здесь лучше ему не мешать. Только по старой привычке складывал в уме умопомрачительные суммы, которые придется платить за этот обед. Впрочем, расплачивался всегда Титовко, и притом кредитной карточкой, так что ему самому не приходилось расставаться с деньгами.

Как только официант закрыл за собой дверь отдельного кабинета, Титовко сразу же поинтересовался:

– Ты перевел деньги на номерной счет того депутата, о котором я говорил?

– Конечно, – подтвердил мэр. – Как только они поступили в наш «Банда-банк» – так его величать? – то сразу же ушли по назначению. Только уж очень сумма велика: за полмиллиарда можно всю Думу купить!

– Провинция! – презрительно скривил тонкие губы Титовко. – Ты разве не знаешь, что Москва – самый дорогой город в мире? Здесь совсем иной счет деньгам.

– Разумеется, – язвительно парировал Вячеслав Иванович. – Где уж нам, косопузым, за столицей угнаться! Слава Богу, по числу шестисотых «мерседесов» и «роллс-ройсов» Москва обогнала все столицы Европы, вместе взятые. На это твоему государственному депутату такие деньги нужны?

– На это – тоже. Кстати, наш депутат очень хорошо подсуетился, поработал в кулуарах Думы, поужинал в ресторанах кое с кем и в результате сумел протащить через нижнюю палату парламента нужную нам резолюцию. Которая стоит гораздо больше, чем эта сумма.

Титовко выждал немного, но пауза явно затянулась, так как Петраков, по всей видимости, не оценил всех преимуществ этой сложной сделки. Поэтому Титовко был вынужден дополнить сказанное еще одним аргументом:

– К тому же эти деньги – даровые, сам знаешь.

– А когда поступят следующие?

– Очень заманчиво замахнуться еще на столько же. Или больше. Но надо немного выждать.

– Если первый раз все прошло успешно, так чего опасаться? – возразил мэр.

– Береженого, как известно, Бог бережет. Максим сообщил, что Центральный банк постоянно совершенствует защиту своих компьютерных сетей. Через Интернет, как на Западе, в сеть банка не попадешь. Запрос на оплату того же векселя Московского Сбербанка, прежде чем достичь центра расчетов Центробанка, прошел через десятки связывающих компьютеров, где постоянно проверялся. Прямой доступ невозможен – Центробанк таким образом отсекает хакеров, притворяющихся работниками банка и просящих ввести пароль из-за неполадок в системе.

– Значит, попасть в эту электронную кормушку больше не удастся? – взволновался Петраков.

Титовко благодушно рассмеялся:

– Не переживай: Максим – один из лучших компьютерщиков страны. К тому же – бывший оборонщик, работавший как раз над системами защиты компьютерных сетей. Он в этом деле дота. И уже разработал следующую программу. Завтра как раз ее и опробует. Так что готовься к получению следующего миллиарда: больше сразу брать не будем, чтоб не вызвать лишних подозрений.

– Прекрасно.

– А как с подготовкой следующей партии сырья? Эти самоубийцы еще согласны добывать голыми руками уран?

– Куда они денутся! – уверенно заметил Петраков. – Кроме долларов, их держат и украинские авторитеты.

– Ты только не пережимай: дело-то опасное. Если кто расколется, можем все за решетку угодить.

– Туда не надо! – воскликнул Петраков.

– Сам не хочу!

В это время в дверь тихо, услужливо постучали. В кабинет вошел официант с полным подносом деликатесов. Деловая часть обеда была завершена, и теперь можно было с аппетитом пообедать.

Несмотря на поздний час, Усков направился прямо к Виктору Васильевичу домой. Тот уже спал, но, поинтересовавшись через домофон, кто к нему пожаловал, сразу же согласился принять гостя.

Они прошли на кухню, чтобы не тревожить домашних, и Виктор Васильевич заварил крепкий кофе. По кухне сразу разошелся густой аромат.

– Вот это да! Что приготовили, Виктор Васильевич? «Нескафе классик»?

– Ничего растворимого не пью: только из натуральных зерен. Сам обжариваю, сам мелю, сам завариваю. Попробуй.

Андрею натуральный кофе понравился. Хотя он и не был знатоком. К тому же сейчас его волновала только одна проблема: доложить о том, что он обнаружил на даче Джевеликяна.

Виктор Васильевич внимательно выслушал, затем стал задавать вопросы.

– А как ты объяснишь, что самого хозяина на даче нет, а штаб-квартира по добыче казенных денег работает?

– Это и для меня загадка. По крайней мере когда я в предыдущий раз увидел там Титовко, то понял, что он ведет себя как настоящий хозяин. Может, они Мягди вообще уже списали? И их даже устраивает, что он за решеткой? – высказал предположение Усков.

– Я тоже склоняюсь к этой версии, – согласился хозяин квартиры, неторопливо отхлебывая из чашки горячий крепкий кофе. – В ее пользу говорят многие обстоятельства. Во-первых, устраняется непредсказуемый уголовник, от которого можно ждать чего угодно. А им рисковать в таком важном деле нельзя. Во-вторых, не надо с Джевеликяном делиться добычей, что для этих жуликов тоже немаловажный козырь. Да и тот факт, что впервые не предпринимается активных попыток освободить Мягди, – тоже о многом говорит.

Андрей воздел руки к потолку:

– То-то я думаю, адвокат какой честный попался! Я говорю, что арестант нарушил подписку о невыезде он тут же соглашается. Да так, что Мягди рассвирепел и выгнал его из комнаты допросов. Видимо, другая сторона заплатила этому адвокату гораздо больше.

– Вполне возможно: с волками жить, по-волчьи выть. Так что теперь можешь спокойно работать над делом Джевеликяна: похоже, застрял он в тюрьме надолго. Кстати, ты там следов не оставил?

– Думаю – нет, – не слишком твердо ответил следователь. – Правда, по дороге пришлось воспользоваться иномаркой телохранителя Мягди, того преступника, за которым числится несколько заказных убийств…

Усков запнулся.

– Так. Продолжай, продолжай, – живо отозвался Виктор Васильевич. – Чует мое стариковское сердце, что ты превысил полномочия.

– Он напал с оружием, пришлось обороняться.

Виктор Васильевич склонил голову и задумался. Потом медленно, выбирая слова, произнес:

– Убить человека – всегда преступление. Даже если он сам преступник.

Усков вспыхнул:

– По-вашему, было бы лучше, если бы он убил меня?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь.

Но Усков не собирался отступать. Ни преступником, ни тем более убийцей он себя не считал. Конечно, его мучила сама мысль о том, что вот так, запросто, пришлось убрать с дороги человека. Но, во-первых, это был матерый преступник из тех, кого даже отпетые уголовники называют «отморозком», опустившимся до уровня дикого зверя. Во-вторых, он, следователь, выполнял свой служебный долг и был вынужден обороняться, когда охранник Мягди собирался в него выстрелить.

Однако объяснять это начальнику не имело смысла. Тот и сам все прекрасно понимал. Просто они выступали в разных весовых категориях. Вот об этом следователь и напомнил начальнику управления.

– Виктор Васильевич! Вы оперируете устаревшими понятиями. Из тех старых добрых времен, когда применение табельного оружия считалось чрезвычайным происшествием и рассматривалось под лупой. Когда в стране не было разгула преступности и каждое убийство было чрезвычайным происшествием. И вы не находитесь на оперативной работе: из кабинета жизнь всегда кажется более розовой, чем она есть на самом деле.

Пожалуй, впервые Андрей говорил со своим наставником так резко. Но он понимал, что подобный разговор должен был между ними состояться рано или поздно. Что его начальник должен понять, до какой степени жесток сегодня мир. И похоже, это ему удалось. По крайней мере Виктор Васильевич возражать не стал. Только устало выдохнул:

– Может, ты и прав. Стар я стал, Андрюша. Наверное, пора на пенсию.

– А вот этого – не надо! Каждый из нас занимается тем делом, в котором разбирается лучше. Мне легче рыскать в поисках всякой падали. А вам – в тиши кабинета разрабатывать версии, анализировать причины и следствия, словом, давать нам, следователям, толчок в работе и верное направление поиска. Такой колоссальный опыт, как у вас, надо обязательно использовать!

– Убедил, – согласился Виктор Васильевич. – Ладно, давай анализировать. Так что мы имеем?

– Первое, – начал раскладывать по полочкам Андрей, – это обнаруженная штаб-квартира преступной группировки по взлому компьютерной системы Центрального банка.

– Предположительно, – уточнил начальник управления. – Мы еще не имеем неопровержимых доказательств этой версии. Важно не спугнуть их. Они ни в коем случае не должны понять, что обнаружены. Поэтому, как будем добывать доказательства?

– Очень просто, – повеселел Усков. – В этой сумочке у меня есть приемное устройство с записью. Оно автоматически включается каждый раз, когда у них в компьютерном центре кто-то начинает говорить. Я установил там радиозакладку.

– А ее надолго хватит? Я слышал, что они работают от батареек.

Усков настолько убедил и увлек своего начальника, что тот уже не стал интересоваться, где он взял эти приборы, почему установил без соответствующей санкции. И тем очень успокоил Андрея.

– Докладываю: это подслушивающее устройство – вечное. Оно устанавливается в саму розетку, которая имеется в этой комнате, и питается, таким образом, от сети. Причем никакого криминала здесь нет: эту радиозакладку конфисковали при аресте одного уголовного авторитета.

– Ладно, можешь не оправдываться, – махнул рукой Виктор Васильевич. – Я понимаю, что сейчас без нарушения закона следователю и шагу не ступить. Только уж делай все так, чтобы тебя самого потом не привлекли к ответственности. Договорились?

– О’кей! – весело ответил Андрей. Похоже, в нем сейчас сидел какой-то чертик и настраивал на приподнятый, веселый лад.

– А нельзя послушать, что там происходит? Может, уже говорят?

– Нет, говорить там пока что некому. А сам компьютерщик будет спать беспробудным сном до самого утра.

– Надеюсь, ты его не отравил?

– Конечно, нет. Очнется живым и здоровым. Но помнить, что с ним произошло, не будет.

– Это нам на руку. Так кто, по-твоему, входит в эту группировку по добыванию казенных денег?

– По крайней мере несколько человек уже известны. Это сам компьютерщик, при котором не было никаких документов. Несомненно, Титовко. Запись его разговора о подготовленном банке у нас уже имеется. Думаю, что Петраков – хозяин принимающего деньги банка в областном центре. Ну и, естественно, Джевеликян как владелец дачи, предоставивший помещение для размещения нелегального компьютерного центра.

– Принимается. Что добыл еще?

– Да вот, программу, подготовленную специально для взлома защиты компьютерных сетей Центрального банка. Но без специалиста в ней не разберешься.

– Тогда отложим до завтра? – предложил Виктор Васильевич.

– До завтра. Спокойной ночи!

Наконец-то Мягди получил на свой пейджер сообщение от управляющего фирмой: «Все в порядке. Сегодня вам доставят сотовый телефон».

Этого сообщения Джевеликян ждал уже несколько дней. В тюремной камере у него было довольно много прибамбасов, не только не положенных простым заключенным, но и вообще недоступных им. Исправно работал телевизор и видеомагнитофон, мерно гудел в углу холодильник, и даже пейджер регулярно выдавал сообщения.

Но ему была нужна постоянная оперативная связь с внешним миром. Он хотел непосредственных контактов с теми, кто ему необходим в данный момент. Много о чем он успел передумать при такой свалившейся на него бездне свободного времени. Продумал не один план мести. Но осуществить их с помощью записок да пейджера было невозможно.

Мягди блаженно потянулся на койке, предвкушая радость того момента, когда сможет позвонить по телефону на волю.

«Кому же сделать звонок первому? – прикидывал он. – Управляющему? Человек новый, многих тонкостей работы не знает. Пожалуй. Знакомым авторитетам? Чтобы не радовались, что могут приступить к переделу сфер влияния в столице? Обязательно. Титовко? Нет, этот не получит от меня известий: пусть считает, что гноит меня в тюряге. Потом сочтемся. Джульетте…»

И он погрузился в мысленное воплощение своего разговора с любимой. Как жаль, думал он, что это будет только разговор, а не контакт с женщиной, которая стала для него самой главной на свете.

Эти приятные размышления прервал стук в обитую железом дверь.

– Мягди Акиндинович, к вам пришли! – сообщил тюремщик. Щедрые подношения заставили их всех, третий месяц не получающих зарплаты, не только снисходительно, но и довольно доброжелательно относиться к заключенному этой особой камеры. Даже следователь, ведущий его дело, сквозь пальцы посмотрел на комфорт, который вопреки положению о следственном изоляторе предоставили этому заключенному. Он требовал лишь одного: чтобы арестант не сбежал. Но работники СИЗО и сами не хотели этого: такого выгодного клиента им еще не приходилось обслуживать.

В камеру вошел неизвестный человек и молча поставил на стол телефонный аппарат.

– Лучшая модель сотовой связи, – сообщил он. – Дальность гарантированного разговора – двести километров. Устраивает?

– Конечно, дорогой! Меня все теперь устраивает!

Человек поклонился и вышел. А Мягди, с необъяснимым самому себе нетерпением, схватил трубку и нервно набрал нужные семь цифр.

Управляющий фирмы «Интерметалл» был на месте. И Джевеликян, сухо поблагодарив за услугу, стал давать ему многочисленные приказания.

Как только Генеральный прокурор выслушал доклад начальника Следственного управления, он приказал немедленно положить ему на стол все собранные документы. А когда Виктор Васильевич вышел из его кабинета, подошел к телефону правительственной связи.

Но звонить раздумал. И для этого у него были веские основания.

Конечно, о деле такого масштаба, как ограбление Центрального банка, он обязан был немедленно проинформировать многие инстанции. Но тогда нельзя будет исключить утечку информации. Кроме того, у них еще не было неопровержимых доказательств, что группа, возглавляемая Титовко, собирается это делать. Так что в случае, если информация окажется ложной, ему, Генеральному прокурору, несдобровать.

Но и таить информацию государственной важности нельзя. В любом случае, при детальной разработке предстоящей операции по обезвреживанию взломщиков казны, к ней нужно было подключать и компетентные органы и специалистов. А это уже требовало некоторой огласки.

Конечно, его так и подмывало позвонить и хотя бы намеками проинформировать главу правительства. Это было бы еще одним доказательством укрепления их взаимной если уж и не дружбы, то по крайней мере симпатии. Но, по зрелом размышлении, он пришел все-таки к выводу, что пока это делать не стоит.

Александр Михайлович в раздумье походил по своему кабинету, посмотрел за окно, где все зримее были приметы наступившей осени, и стал ожидать диктофонную запись разговора Титовко на даче Джевеликяна. Одного сопоставления этих фамилий и расположения рядом было достаточно, чтобы возбудить большие подозрения. Дипломат, крупный государственный чиновник, вхожий к премьер-министру, и – криминальный авторитет под личиной бизнесмена. Раньше Титовко не афишировал свою связь с этой темной личностью, и у прокуратуры не было повода соединить их дела в одно. Теперь же благодаря отличной работе следователя Ускова такая возможность появилась. И она была тем ценнее, что ни Титовко, ни тем более Джевеликян об этом пока не знали.

«Надо бы предупредить Ускова, чтобы действовал максимально осторожно, – подумал Генеральный прокурор. – Нам нужна предельная конфиденциальность».

И он нажал кнопку переговорного устройства, соединяющего его с начальником Следственного управления. Распорядился. И приготовился прослушать запись, которая многое могла изменить в расстановке сил на политическом Олимпе страны.

Теперь, когда о взломе компьютерной сети Центрального банка стало известно Генеральному прокурору, следователь Усков получил все необходимые санкции и вел прослушивание переговоров на даче Джевеликяна вполне законно. Это намного облегчало его задачу, так как записанные разговоры должны были послужить вещественными доказательствами в данном деле.

С самого утра следователь сидел в кабинете и поминутно взглядывал на принимающее устройство. Но оно молчало.

– Крепко же спит компьютерщик! – вслух сказал Усков. – Хорошие снотворные для своих конкурентов применяют господа уголовники!

Но вдруг раздался явственный звук звонка, затем он повторился. Наконец, после довольно продолжительного времени, которое и Андрею показалось вечностью, заскрипела тяжелая дверь и раздался знакомый голос Титовко:

– Наконец-то, Максим! Я уж подумал, не случилось ли что!

– Что-то я разоспался, сам не пойму!

– Спать потом будем. Сейчас за дело. Политсовет партии решил, что нужно проводить следующий этап операции: внедрять новый фиктивный платежный документ.

– Опять фальшивый вексель с реквизитами Московского Сбербанка?

– Нет, будем менять позиции: попробуем внедрить в банковскую систему фальшивые авизо. Для начала парочку с удвоением той суммы, которая уже прошла.

– Нет проблем: авизо проходят даже успешнее. И снова по старому адресу?

– Да, в «Банда-банк».

– Заметано.

– Тогда – успеха тебе. И до новой встречи.

Дальше, как следователь ни напрягался, кроме отчаянных зевков Максима, записывающее устройство не выдавало ничего.

Но и этот улов был немал. Хотя в записи разговора было много непонятного Ускову, работать уже было с чем. И он немедленно отправился к Виктору Васильевичу, у которого уже находился высококлассный компьютерщик с большим опытом работы.

Похоже, в личной жизни Булановой наступил неопределенный период. С Мягди она встретиться не могла, так как тот продолжал сидеть в следственном изоляторе. А с Петраковым – не хотела. Да и Джевеликяну она обещала, что не изменит ему с мэром. Отсутствие любовников, появившееся свободное время предрасполагали к встречам с подругой. И потому она зачастила, как и в старое доброе время, в библиотеку.

Зинаида тоже рада была этим встречам. Хотя у нее в отличие от Джульетты была семья, но к мужу она давно охладела, а единственный сын Денис был уже взрослым и не занимал много ее личного времени.

Сегодня подруги решили встретиться после окончания работы. Они купили бутылку шампанского, конфет, прихватили из дому нехитрую закуску и расположились в своем любимом закутке, как нельзя лучше настраивавшем на задушевную беседу.

– Тебе не скучно на наших девичниках? – поинтересовалась Зина, стараясь как можно тоньше нарезать вареную колбасу.

– Ну что ты, Зинок, скажешь тоже!

– У нас же нет деликатесов, к которым ты привыкла со своими мэрами и пэрами.

Джульетта беспечно махнула рукой, затянулась сигаретой и выпустила сразу три изящных колечка дыма, которые, одно за другим, повисли в воздухе.

– Не в этом счастье.

– А в чем?

– А хрен его знает. Наверное, в том, чего у тебя в данный момент нет.

– Справедливо! – согласилась Зина. – А я вот мечтаю найти ответ, что же все-таки такое любовь. И не могу найти.

– Ну, это я знаю! – уверенно заявила Джульетта. – Любовь – это когда у тебя не меньше двух мужиков сразу.

Зина фыркнула:

– Ну и… ты все-таки!

– А я не отрицаю. Если в нашей стране каждая свободная женщина до сих пор в глазах общественного мнения проститутка, то мне жаль такое общество.

Зина наконец откупорила бутылку, и теплое шампанское брызнуло из горлышка. Женщины оживились, завизжали, стали дружно чокаться и, перебивая друг друга, пытались говорить одновременно.

Потом они выпили, закусили и только затем продолжили разговор.

– Как говаривал один мой знакомый, – весело говорила Джульетта, – деньги есть – вино и бабы, денег нет – жена и дом. Так что будем гулять, пока можно.

– Будем, – согласилась Зина. – Тем более что никакого контроля за нами сейчас нет.

– Это ты брось, – возразила Буланова. – Контроль за гражданами России сейчас силен ‘ как никогда.

– Откуда?! – искренне удивилась библиотекарша. – Ни налоги собрать с фирм и предприятий, ни бюджет без дефицита слепить некому.

– И тем не менее это так. Причем настоящий контрольный орган в стране один – мафия. Уж она-то не оставит ни одного предприятия, бизнесмена, лавочника, гражданина, которые, занимаясь чем угодно, имеют доход. Я когда работала над одной статьей, собирала материалы в прокуратуре, органах милиции. С Мягди поговорила… Так вот, на смену профессиональным разведчикам к охоте за конфиденциальной информацией приступили профессиональные уголовники. Их интересует все, что может принести прибыль. Мягди мне обычно ничего не рассказывает. Но однажды размяк и слегка раскололся. Так вот, у него в фирме есть отдел шпионажа.

– Это в официально зарегистрированном совместном российско-швейцарском предприятии?!

– В нем самом. У него там и специалист по спецсвязи, и служба контрразведки, и много еще чего интересного.

– А куда же смотрит милиция? – возмутилась Зина.

– Туда, – лаконично ответила Джульетта. – Думаешь, таких, как Усков, неподкупных, в правоохранительных органах табунами?

– Да, – со вздохом согласилась Зина. – Усков – бессребреник. Из породы вымирающих. Так что давай лучше выпьем, а то совсем грустно становится. За державу обидно.

– Вот за нее и выпьем! – подняла бокал Джульетта. – Как там в Священном Писании?

– Пожалуйста, – продвинутая библиотекарша моментально раскрыла «Апокалипсис». – «Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром». Откровение. Глава двадцать два. Стих – семнадцать. Подойдет?

– Вполне. Наливай: возьмем эту воду жизни, хоть и не даром.

Дальше беседа полилась по накатанному руслу. Они говорили, то перебивая друг друга, то ненадолго замолкая, до позднего вечера. И вышли из библиотеки, когда закат уже окрасил в багровый румянец полнеба.

Получив запись разговора Титовко с компьютерщиком, Усков понял, что медлить нельзя. И тотчас направился к Виктору Васильевичу.

Тот ждал его с нетерпением, с трудом сдерживал себя, чтобы не звонить и не торопить. Коротко глянув на Ускова, он сразу понял: добыча есть.

– Так, докладывай.

– Есть запись разговора Титовко с Максимом.

– С Максимом? Кто такой?

– А, – понял свою оплошность Усков. – Я и сам только что узнал его имя: из разговора. Это тот самый, в секретной комнате на даче Джевеликяна, которого я усыпил.

– Понятно. Включай диктофон.

Как только Виктор Васильевич прослушал запись разговора, понял сразу: им вдвоем решение такого вопроса не под силу. Надо идти к Генеральному. О чем он и сообщил Андрею.

– Пора докладывать Александру Михайловичу. Дело слишком серьезное. И дальше мы вдвоем раскручивать его не можем: мы обязаны все сообщить в Федеральную службу безопасности.

– Чтобы они потом сняли «пенки» и хвастались, что раскрыта взлом Центрального банта? – вскинулся Усков.

Виктор Васильевич был не только гораздо старше своего следователя, но и имел большой практический опыт работы в правоохранительных органах. Он-то знал, когда и в каких случаях надо поступать так, а не иначе. Данный случай выходил за рамки компетенции прокуратуры. И в случае малейшего провала операции, им несдобровать. Да и без подключения компетентных органов, без проведения серьезной оперативно-розыскной работы, ведения наружного наблюдения за всеми участниками преступной группировки нельзя было успешно завершить операцию. Поэтому он еще раз возразил следователю. Но теперь твердо и решительно:

– Не капризничай! Твои лавры первооткрывателя никто не отнимет. Если все подтвердится, можешь готовить дырку для ордена на пиджаке. Но еще раз повторяю для некомпетентных людей: информация слишком серьезна, чтобы заниматься ее разработкой в одиночку. Время отважных одиночек-Рэмбо уже прошло.

Андрей понял, что возражать бесполезно и надо соглашаться с начальником.

Он взял диктофон, и они направились в приемную Генерального прокурора.

Александр Михайлович принял их немедленно. Он, видимо, тоже чувствовал, что начальник Следственного управления и Усков, занятые разработкой одного из важнейших дел, просто так аудиенции не попросят.

Виктор Васильевич без лишних предисловий приступил к изложению сути дела:

– Докладываю, Александр Михайлович, что дело Джевеликяна неожиданно вывело следователя Ускова на чрезвычайно важную государственную информацию.

Такое начало несколько заинтриговало Генерального прокурора. Но он не стал задавать лишних вопросов, чтобы не прерывать Виктора Васильевича.

– Похоже, мы вышли на преступную группировку, которая или замышляет, или уже осуществила взлом защиты компьютерной системы Центрального банка.

– Вот как? – оживился Генеральный прокурор. – Интересно! До сих пор мы имели дело с грабежами банков, которые осуществлялись со стрельбой и взломом сейфов. Получается, Запад и здесь просветил нашу страну?

– Получается.

– И кто же в нее входит, в эту преступную группировку? Есть известные люди?

– Есть. Титовко, например.

Александр Михайлович оживился еще больше. Даже привстал и внимательно посмотрел на Виктора Васильевича, словно хотел убедиться наверняка: не разыгрывают ли его? Но начальник Следственного управления смотрел на него серьезно. Да и не в повадках этого степенного человека было легкомысленное поведение.

– А доказательства?

– Имеются.

Виктор Васильевич повернулся к молчавшему все это время Ускову:

– Включай запись.

После того как диктофон выдал последнюю фразу, Генеральный прокурор какое-то время молчал. Видимо, обдумывая ситуацию и последствия данной информации. Затем поинтересовался:

– Поясните, где была сделана запись?

– На загородной даче Джевеликяна. Час назад.

– А санкция на прослушивание? Вы получили ее у прокурора?

– Да, Александр Михайлович, – ответил начальник Следственного управления и назидательно посмотрел на Ускова.

– Отлично! В таком случае можно считать это официальным документом. А что за таинственный «Банда-банк»? Неужели у нас в стране уже появились учреждения с такими криминальными названиями?

Виктор Васильевич улыбнулся:

– Нет, конечно. Видимо, это условное название банка, в который переводятся средства.

– Думаю, – впервые вмешался в разговор Андрей, что это банк в том областном центре, где мэром небезызвестный вам Петраков.

– Вот как?! – снова воскликнул Александр Михайлович. – Очень интересно! Значит, собирается знакомая компания: Титовко, Джевеликян и Петраков.

– Похоже, что так, – согласился Виктор Васильевич.

– Но ведь Джевеликян сидит в следственном изоляторе. Как же он может участвовать в этом деле?

– Я думаю, – опять вмешался следователь, – что они на время выключили его из игры. Джевеликян предоставил им свою дачу под штаб-квартиру для проведения этой операции. А когда его посадили, эти друзы просто обрадовались, что не надо с ним делиться.

– Тем более учитывая взрывной и непредсказуемый характер этого… Мягди Акиндиновича… Им лучше какое-то время обходиться без него, – добавил Виктор Васильевич.

– Разумно. Вполне согласуется с образом мысли и действий этих господ-чиновников. Так, ваши дальнейшие действия?

– Считаю, что надо поставить в известность ФСБ, – ответил начальник Следственного управления.

– Пожалуй, – не совсем уверенно согласился Генеральный прокурор. – Но сначала я должен кое с кем посоветоваться. Пока никаких действий не предпринимать: я вас вызову.

– А прослушивание продолжить можно? – поинтересовался Усков.