Текст книги "Москва времен Чикаго"

Автор книги: Валерий Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Виктор Васильевич молча поднялся и направился к выходу из кабинета.

– Да, и еще вот что, – задержал его Генеральный прокурор. – Чтобы больше никакой самодеятельности! Я имею в виду Ускова. Как только приедете в Москву, вместе с ним сразу ко мне.

Ранним утром Джевеликяна по вызову следователя повезли на допрос в Генеральную прокуратуру. Мягди спокойно сидел в «автозаке» и ждал условленного момента.

И вот он наступил. Настолько неожиданно, что даже он сам вздрогнул от внезапных автоматных очередей.

На одной из самых тихих и малолюдных улочек Москвы «автозак» остановился возле перегородившего путь «КамАЗа». Тут же из грузовой машины раздались автоматные очереди, а «автозак» окружили вооруженные люди. Из «КамАЗа» раздался усиленный мегафоном призыв:

– Сдавайтесь, и вы останетесь живы! Не трогать рацию: немедленно стреляем на поражение!

Из «автозака» тут же вышли водитель и охранник с поднятыми руками.

Сбить замок на задней двери «автозака» и разоружить второго охранника для нападавших было уже пустяком. Джевеликяна тут же пересадили в иномарку без номеров, которая дожидалась в стороне, и автомобиль на бешеной скорости помчался в сторону аэропорта.

«КамАЗ» развернулся, и в него посадили задержанных охранников с водителем, которым уже успели завязать глаза. Автомашину для заключенных загнали в соседний переулок и оставили там. А грузовой автомобиль помчался в противоположном от аэропорта направлении.

Как только Мягди очутился на заднем сиденье иномарки с зашторенными окнами, его тотчас поздравил с успешным освобождением управляющий.

– Что дальше? – спросил Джевеликян.

– Мы решили, что здесь вам оставаться пока небезопасно. Поэтому договорились с нашими швейцарскими коллегами по фирме. Они примут вас в Женеве и прекрасно устроят. Отдохнете там какое-то время, а потом будет видно.

– Как же я туда попаду? – задал глупый вопрос Мягди.

– Рейсом Аэрофлота, – пояснил управляющий. – Ваш самолет отправляется через час. Вот документы на другую фамилию, виза и билет. Пройдете через зал ѴІР – для особо важных персон. Так что осложнений быть не должно.

– Хорошо все продумали, – одобрил президент российско-швейцарской фирмы. Он уже представил, как наконец классно отдохнет от этой вонючей камеры, и расслабился.

И действительно, они промчались до Шереметьева-2 без всяких задержек и остановок. Так же благополучно гражданин Кавкидзе миновал таможенный и паспортный контроль. Видимо, подать сигнал о нападении сопровождение Джевеликяна из следственного изолятора так и не успело. И он уже расслабился окончательно. Настолько, что, удобно расположившись в бизнес-классе, позволил себе не только изрядно выпить, но и пофлиртовать с хорошенькой стюардессой.

В областной центр, где задержали Ускова, Виктор Васильевич выехал немедленно. Он не стал брать с собой вооруженную охрану или группу ОМОНа. Считал, что этого не потребуется. Он еще верил в силу закона и в то, что на местах его исполняют лучше, чем в столице. В его машине, кроме водителя, сидел только один сотрудник Генеральной прокуратуры – сильный, накачанный парень в костюме и при галстуке.

Свой первый визит начальник Следственного управления решил сделать не в прокуратуру города или в камеру к Ускову, а именно к мэру. Поэтому и поехал прямо в центр города, где возвышалось здание мэрии.

Однако когда он зашел в вестибюль и хотел подняться на третий этаж, дорогу перегородил милиционер.

– Вам надо заказать пропуск.

– А кто его дает? – поинтересовался Виктор Васильевич.

– Отдел кадров. С разрешения мэра.

– Интересно, а как же тогда к господину мэру попадают трудящиеся?

– Он раз в месяц проводит прием. Вот на него и надо записаться. Кстати, запись производится в другом крыле здания, с улицы.

Виктор Васильевич понял, что надо действовать. Если он пойдет по законному пути и станет оформлять пропуск, о его визите тут же сообщат Петракову. А тот может принять любые меры. И он незаметно кивнул своему сопровождающему.

Тот молниеносно подскочил к милиционеру и, оказавшись за его спиной, крепко сжал ему руку. А на ухо сказал:

– Советую не дергаться. И вообще не предпринимать никаких лишних телодвижений. Это, – парень кивнул на Виктора Васильевича, – начальник Следственного управления Генеральной прокуратуры. И противодействовать ему – значит нарушать закон.

– Да меня же с работы выгонят! – кривясь от боли, простонал милиционер.

– Не беспокойся. Выгонять после нашего визита тебя будет некому. Договорились?

Страж порядка кивнул:

– Отпусти руку!

– Отпущу. Только, гляди, без фокусов. Предупреждаю.

Виктор Васильевич наконец получил доступ к мэру. И поднялся на лифте на третий этаж. В приемной он спросил секретаря:

– Господин Петраков у себя?

– У него иностранная делегация. Сегодня он никого не принимает.

«Даже не поинтересовался, кто я, – отметил Виктор Васильевич. – Ну и махровая бюрократия».

– Я у вас в приемной немного подожду, – сказал он, так как ему надо было выиграть время.

– У нас здесь не зал ожидания.

– Ну вы же не выгоните пожилого человека?

В это время в приемную вошел тот сотрудник Генпрокуратуры, который временно обезвреживал милиционера в вестибюле.

И почти одновременно с ним, тяжело дыша, вбежали два личных телохранителя мэра. Виктор Васильевич молниеносно оценил ситуацию. Он выхватил из папки лист бумаги и показал всем присутствующим.

– Генеральная прокуратура России. Это – постановление на задержание Петракова.

Охранники растерялись, не зная, что предпринять. Этого оказалось достаточно, чтобы быстро выполнить все, что требовалось. Сотрудник Генпрокуратуры выхватил пистолет и молча направил на охранников. А Виктор Васильевич быстро вошел в кабинет.

Уже через минуту оттуда вышел Петраков, а за ним следом и Виктор Васильевич.

Мэр устало бросил охранникам:

– Вы свободны, ребята!

– Сергей! – попросил Виктор Васильевич. – Проводите господина мэра к машине.

Сегодня Генеральный прокурор не выходил из кабинета: он ожидал известий от Виктора Васильевича.

Но, как это часто бывает, он ожидал одних известий, а поступили совсем другие. Около полудня ему позвонили из Лефортова и сообщили, что заключенный Джевеликян совершил побег.

– Что? Как это произошло? – спросил Генеральный прокурор у начальника изолятора.

– Заключенный бежал, когда его везли на допрос к вам.

– Ко мне? Я его не вызывал.

– Нет, вызов был от следователя Ускова.

Кто-кто, а Александр Михайлович прекрасно знал, что Усков в это время находился под стражей, причем совершенно в другом городе. Значит, документ был фальшивый.

– Вы уверены, что документы на вызов заключенного на допрос подлинные?

– У меня сомнений не было.

– Хорошо. Доставьте их нам, проведем экспертизу и установим, от кого они могли поступить. А пока подробности побега.

– По пути следования «автозака» дорогу преградил грузовой автомобиль. «Автозак» обстреляли из автоматов, но, видимо, для того, чтобы напугать. Охранников и водителя задержали, завязали им глаза и отвезли за город. Отпустили их только через два часа после побега Джевеликяна.

– Так, так, – размышлял Александр Михайлович. – Хорошо. Усильте охрану изолятора и ее бдительность. Напишите подробную докладную. И завтра утром с ней – ко мне.

«Два часа, – продолжал рассуждать Генеральный прокурор. – Этого достаточно, чтобы добраться до аэропорта и улететь куда-нибудь за границу. Надо проверить Шереметьево. Особенно тех, кто улетал сегодня в Швейцарию и кто проходил через ѴІР. Джевеликян, несомненно, Особо Важная Персона».

Арестовав Петракова, Виктор Васильевич немедленно направился в городскую прокуратуру. Здесь, уже без всяких препятствий, он прошел в кабинет к прокурору.

Они знали друг друга. Когда-то заканчивали одно высшее юридическое учебное заведение, затем распределились в разные города, иногда разговаривали по телефону.

Но теперь, видимо, их пути разошлись. Поэтому и поздоровались сухо, как посторонние. Виктор Васильевич сразу приступил к делу:

– У вас в городе задержан следователь Генеральной прокуратуры Усков. Как я предполагаю, не обошлось без вашего участия?

– Точно так, Виктор Васильевич. Он задержан по подозрению в вымогательстве и присвоении крупной суммы денег в валюте.

– У кого? У Петракова?

Прокурор города усмехнулся:

– И это вы знаете? Быстро у вас разведка работает!

– Я надеюсь, у прокурора города было достаточно оснований, чтобы арестовать следователя Генеральной прокуратуры?

– Достаточно. В прокуратуру поступило письменное заявление мэра Петракова.

Виктор Васильевич даже не удивился такому сообщению. Наоборот, только укрепился в своих предположениях. И процедил сквозь зубы:

– А вы знаете, что Усков может предъявить ему иск за ложный донос? Надеюсь, вы знаете, что такая норма в Уголовном кодексе есть?

Прокурор только руками развел:

– Пожалуйста, это его право. Я здесь ни при чем.

– Ошибаетесь, весьма даже при чем. Дело, которым занимается следователь по особо важным делам Усков, находится на личном контроле Генерального прокурора. Я здесь по его поручению и наделен всеми полномочиями. Пожалуйста, потрудитесь ознакомиться с этим документом.

– Не может быть! – воскликнул прокурор. – И вы его арестуете?

– Уже арестовали. Петраков в сопровождении сотрудника Генпрокуратуры отправлен в Москву. В лефортовском изоляторе его уже ждет камера.

– Понятно, – сразу осунулся и поскучнел прокурор. – Чем я могу вам помочь?

– Немедленно освободите Ускова!

– Да-да. Конечно, – засуетился прокурор. – Учтите, Виктор Васильевич, что я просто не знал всех обстоятельств дела.

– В этом мы еще разберемся:

– К тому же я обеспечил вашему следователю наилучшие условия: он содержится в отдельной камере. Никаких уголовных элементов рядом.

– Мы это учтем.

– И я сделал это вопреки нажиму мэра, требовавшего для Ускова самых жестких мер заключения.

– А за это спасибо, – повеселел Виктор Васильевич. Больше всего он боялся, что Андрею придется находиться в одной камере с разным уголовным отребьем.

Они отправились в местную тюрьму, которая находилась в черте города. Как только Усков увидел в дверях камеры Виктора Васильевича, сразу бросился к нему.

Они обнялись и постояли так некоторое время. Затем Виктор Васильевич тихо сказал Андрею:

– Ты уж меня, старого дурака, пожалей, больше таких самостоятельных подвигов не совершай. Ладно?

– Обещаю.

– А кто же тебя подставил?

– Буланова.

– Странно, – не поверил Виктор Васильевич. – Ведь она же и позвонила.

– Вот как? – удивился и Усков.

…Буквально через несколько минут Генеральному прокурору стали известны все детали побега Джевеликяна.

В этом им теперь очень помогал Ситуационный центр, которым они уже не раз успешно пользовались. Мощная компьютерная система, подключенная к аналогичным системам Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, других ведомств, имеющая выходы на районы и города, места массового скопления людей, быстро выдала все запрашиваемые сведения.

На стол Генерального прокурора легла распечатка, из которой следовало, что через зал для особо важных персон аэропорта Шереметьево-2 сегодня в первой половине дня проследовало сорок человек. В их числе в Швейцарию рейсом самолета Аэрофлота Москва – Женева вылетел гражданин Кавкидзе, внешние данные которого и фотография в паспорте соответствуют данным Джевеликяна.

Александр Михайлович внимательно изучил это сообщение и взял в руки другой документ: поступившую по факсу копию первой страницы заграничного паспорта гражданина Кавкидзе. С портрета на него действительно смотрел не кто иной, как Джевеликян.

– Все ясно, – принял решение Генеральный прокурор. – Пора приступать к задержанию. Наши заграничные коллеги как раз успеют к приземлению господина Джевеликяна.

И он, вооружившись аппаратами правительственной связи, стал названивать в соответствующие организации и Министерство иностранных дел.

Как только Усков с Виктором Васильевичем прибыли в Москву, следователь первым делом позвонил домой, чтобы успокоить Глашу.

Та внимательно выслушала его объяснения и просто сказала:

– Я очень беспокоилась, Андрюша. Прошу тебя, когда уезжаешь в командировки, ставь меня в известность.

– Хорошо. Так и буду делать.

– Когда приедешь домой?

– Как только освобожусь.

– И ни минутой позже. Я буду ждать!

Теперь Андрей мог вплотную заняться тем, о чем мечтал все эти сутки заточения. Он хотел немедленно допросить Петракова.

Виктор Васильевич согласился:

– Заодно поинтересуйся подробностями побега Джевеликяна. Очень странно, что он смог это сделать.

– Какого побега? – обалдел Усков. Пока он ходил в свой кабинет разговаривать с женой, начальник Следственного управления получил эту неожиданную информацию.

– Джевеликян сегодня бежал. По пути на допрос. На который, кстати, пригласил его ты, понимаешь?

– Понимаю, игра пошла по нарастающей. Нужно быть готовым к любым неприятностям.

– Об этом я и хотел тебя предупредить. Сопоставь все эти факты, которые произошли за последние несколько дней. Покушение на жизнь Генерального прокурора. Твой арест. Побег Джевеликяна. Не слишком ли много случайностей?

– Надо добраться до верхушки всей этой гнили, – подытожил следователь. – Иначе все наше обвинительное заключение рассыплется в прах.

– Или некого будет судить: разбегутся.

– И это нельзя упускать из виду. Кстати, Титовко, надеюсь, никуда не сбежал?

– Этот, насколько мне известно, корпит над обвинительным заключением. Изучает, сравнивает, находит слабые стороны. Он ведь и сам имеет юридическое образование, и адвокатов себе самых лучших подобрал.

– И это надо учесть. Вот если бы Титовко кого из них обидел. Скажем, недоплатил или еще что. Тогда можно было бы привлечь их на нашу сторону. Хотя бы из чувства несправедливости: для них, насколько я знаю, деньги превыше всего.

– Потому и защищают наши лучшие умы уголовников и авторитетов.

Усков сделал из этой беседы выводы для себя. И направился в лефортовский изолятор, куда заключили под стражу мэра.

В салоне самолета на русском и английском языках прозвучало сообщение, что через несколько минут произойдет посадка в аэропорту Женевы.

Мягди, который к этому времени довольно много выпил и был в лучезарном настроении, посмотрел в иллюминатор и увидел, как в привычном кольце гор показалась ровная площадка аэродрома.

«Ну вот, я и на свободе! – весело подумал он. – И чего это я столько времени терпел этого козла Ускова?»

Сей риторический вопрос остался без ответа, так как стюардесса любезно пригласила пассажиров бизнес-класса к персональному трапу.

Джевеликян не спеша взял свой багаж, состоящий из «дипломата», набитого франками и долларами, и направился к выходу.

Стюардесса, с которой он за время полета довольно близко познакомился, приветливо, как и остальным пассажирам, улыбнулась ему и от себя добавила:

– Возвращайтесь поскорее, я буду вас ждать.

«Ну уж нет, – подумал Мягди. – К черту этот российский рай! Мне теперь и в Швейцарии будет неплохо. Банковские счета на мое имя в Женеве открыты, вилла в пригороде приобретена. Поживем пока здесь. А там видно будет».

Эти радужные размышления как будто подтверждались: около трапа самолета его явно ожидали.

«Молодец управляющий! – подумал Джевеликян. – Подготовил все как надо!»

Как только Мягди сошел с трапа и ступил на благословенную землю, к нему приблизились несколько человек. Один из них, с военной выправкой, хоть и был в ладном гражданском костюме, что-то быстро сказал, обращаясь к Мягди.

Тот только хотел развести руками, мол, я вас не понимаю, как тотчас, почти синхронно, затараторила переводчица:

– Господин Кавкидзе, вы арестованы. Вы обвиняетесь полицией Женевы в использовании фальшивых документов, а также…

Он хотел резко рвануть назад, по трапу самолета, но полицейские в штатском, видимо, были ко всему готовы. Цепкие, сильные руки стиснули его запястья так, что он не смог никуда тронуться.

А бойкая переводчица продолжала между тем тараторить:

– …кроме того, вам предъявляется обвинение в покушении на жизнь швейцарского гражданина Фишера во время вашего пребывания в Женеве в августе…

У Джевеликяна все поплыло перед глазами. Мало того что он порядком накачался спиртным и был не в состоянии четко и трезво мыслить. Но он еще и только что потерял, причем внезапно и неожиданно, всякую надежду на вольную жизнь. Было от чего прийти в бешенство!

– …о ваших правах, – продолжала, как заведенная машина, переводчица. – Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

– Да заткнись ты! – прорычал Джевеликян.

Но как только испуганная переводчица замолкла, Мягди опомнился: он все же оставался практически один в чужой стране, и следовало поступать очень осмотрительно. Поэтому он тут же извинился и спросил:

– Меня отправят назад? Или оставят здесь?

Женщина перевела его вопрос и сразу ответила:

– Нет, вы будете находиться в тюрьме кантона Женева. Однако вы и ваш адвокат можете обратиться за помощью в Генеральное консульство России в Женеве.

«Спасибо за совет, – едва сдержав истерический хохот, подумал Мягди. – Может, тогда лучше сразу в Генеральную прокуратуру? Усков там меня с нетерпением поджидает. Нет, уж лучше сами. Здесь за деньги тоже можно все купить!»

После этого Джевеликян прекратил всякое сопротивление, и его препроводили к полицейской машине, которая с включенной сиреной понеслась в сторону города.

«Ну вот, – с мрачным юмором отметил Мягди. – Везут меня все же как почетного гостя – на предельной скорости, с полицейским сопровождением и подачей звукового сигнала. Да и потом, что Бог ни делает, все к лучшему. Лучше уж здесь отсидеть условно за неудавшееся покушение на этого жалкого киллера, который и убить-то Аркадия Николаевича не смог, чем получить в России на полную катушку».

С тем он и успокоился.

В комнате допросов следственного изолятора напротив Ускова на этот раз сидел не Джевеликян, а Петраков. Следователь взглянул на арестованного, но по его непроницаемому лицу так и не сумел угадать, известно ли тому о побеге подельника? Впрочем, на судьбу Петракова данный факт влиял незначительно. И потому Усков начал с иного вопроса:

– Вы знаете, что я могу подать на вас иск за ложный донос? И чем это вам грозит?

– После того как я попал сюда, мне уже ничего не страшно.

– Так ли? Я подобные речи вначале слышал и от Титовко, и от Джевеликяна. И тем не менее впоследствии все они дали чистосердечные показания.

Петраков отрицательно мотнул головой:

– Вы лжете. Пытаетесь меня спровоцировать.

– Это вы, уважаемый Вячеслав Иванович, пытались меня спровоцировать. Хорошо, в таком случае перейдем на язык фактов.

Он достал диктофон и положил его перед собой на стол.

– Факт первый. Слушайте. – Он нажал кнопку, и из диктофона раздался голос Титовко:

«Записывайте. Премьер-министр мне действительно давал поручения, которые противоречили законам Российской Федерации. В частности, он…»

Следователь выключил диктофон.

– В интересах следствия я не стану давать прослушивать вам всю запись его показаний. Но, уверяю вас, она представляет громадный интерес для правоохранительных органов. Факт второй. – Усков быстро переменил кассету в диктофоне, и мэр услышал хриплый рокочущий голос Джевеликяна.

«А что касается этого козла Петракова, то мне его и покрывать ни к чему. Он, например, замешан в…»

Диктофон вновь умолк, а следователь невозмутимо поинтересовался:

– Надеюсь, голос этого свидетеля вам тоже знаком?

Он немного подождал, ожидая реакции Петракова, но так как ее не последовало, продолжил:

– И, наконец, факт третий. Уважаемая вами и мною Джульетта Степановна, которая по вашей просьбе заманила меня к себе, раскаялась и сообщила об этом в Генеральную прокуратуру.

– Врете! – выдохнул с ненавистью Петраков.

– Вячеслав Иванович! – укоризненно произнес Усков. – Да что у вас в лексиконе иных слов нет? Вру да лгу! Я вам сообщаю чистую правду. Был ее звонок к нам, был. Иначе откуда бы в Генпрокуратуре так быстро узнали, что я сижу у вас в кутузке? Буланова ведь просила меня приехать срочно и скрытно. Чтоб никто не знал. А я и поверил. Так что термин «врете» применим скорее к вам с вашей… гм! – Усков подыскивал подходящее слово, дабы не обидеть впечатлительного собеседника. Кажется, нашел: – пассией. «А что, хорошее слово».

– Ладно, – тяжело вздохнул и мрачно просипел Петраков. – Что вы от меня хотите?

– Вот это другой разговор. Хочу немногого – правды. А пока задам вам всем несколько вопросов.

– Я согласен ответить вам на один вопрос. И с условием: вы освободите меня из-под стражи.

Усков пытливо посмотрел на заключенного. Но ответил сразу.

– Уж очень многого вы от меня хотите: дать вам свободу. После того как я столько добивался вашего заключения. Даже ценой собственного ареста.

– Зато и я вам много дам. В смысле информации. А освободить меня, допустим, под залог – вполне законная мера. На Западе первое, что делает адвокат арестованного клиента, – это добивается его освобождения под залог. Чтобы не было давления следственных органов на подзащитного, чтобы он мог продолжать легально заниматься бизнесом или выполнять свою работу. Ведь преступником человека можно назвать только по приговору суда.

– Ох, и богатые подследственные мне попадаются!

– Ну так и Джевеликян, и Титовко, и я люди заметные, с положением, имеющие власть.

Похоже, Петраков вполне приободрился и начал торг с Усковым. А тому было интересно, до каких границ откровения может дойти мэр. Но тот умолк, ожидая решения следователя.

– По закону я, конечно, могу освободить вас под залог. Разумеется, после соответствующей санкции прокурора. Но что вы предложите взамен?

– Ответ на интересующий вас вопрос.

– Хорошо. Задаю.

И Усков включил диктофон на запись.

– Господин Петраков, вы признаете, что участвовали в сговоре с Титовко с целью незаконной перекачки денег из Центробанка в коммерческий банк «Фактум»?

– Да. Признаю.

– Вы признаете, что часть этих денег пошла потом на уплату акций нефтяной компании «Юникон», фактическим владельцем которой стал премьер-министр?

– А это уже второй вопрос. Можете выключать диктофон.

Усков был явно недоволен, что не получил ответа на этот второй вопрос. Но чувствовал себя уже обязанным заключенному. О чем Петраков и не замедлил напомнить:

– Андрей Трофимович, вы мне обещали! Надеюсь, что вы сдержите слово. Слово порядочного человека.

– Я постараюсь.

Узнав об аресте Петракова, премьер-министр немедленно связался с прокуратурой.

– Здравствуйте, Александр Михайлович, – сказал он в трубку телефона правительственной связи. – Как поживаете?

– Вы, наверное, хотели спросить у меня, почему задержали Петракова?

Главе правительства ничего не оставалось, как согласиться.

– И это тоже.

– Причин более чем достаточно. О них Петракову будет сообщено официально и строго по закону.

– А это по закону – производить арест мэра крупного города, не поставив в известность главу правительства, то есть его непосредственное руководство?

– Прошу не путать арест и задержание. Петраков пока все-таки задержан. Для выяснения ряда обстоятельств, связанных с уголовным делом номер ноль-ноль двести шестьдесят один дробь два.

В трубке повисло тягостное молчание. Видимо, Николай Николаевич переваривал полученную информацию. После чего спросил:

– Значит, Вячеслав Иванович может быть отпущен на свободу?

– Как раз сейчас мы изучаем подобную возможность. Об изменении меры пресечения задержанному Петракову ходатайствует следователь Усков.

– Что, просит для него высшей меры? – неловко пошутил премьер-министр.

– Наоборот, предлагает освободить его из-под стражи. Под залог.

– Надо же! – воскликнул Николай Николаевич. – А я считал вашего Ускова кровожадным!

– И ошиблись. Этот следователь очень справедлив. Он считает, что показания, которые дал Петраков, имеют такую цену, что тот заслуживает поощрения.

Даже по молчанию премьер-министра в телефонной трубке Генеральный прокурор понял, что попал в точку. Теперь глава правительства будет мучительно думать, какие же показания дал мэр? И что в них может быть использовано лично против него. И не ошибся: Николай Николаевич не сразу, но спросил:

– И какие же показания он дал?

– Это тайна следствия.

– Понятно. Глава правительства не может получить от вас даже элементарную информацию!

– Данная информация касается лично вас. Вы об этом прекрасно знаете.

В трубке послышались короткие гудки. Премьер-министр был в ярости.

Усков возвратился к своему начальнику весьма довольный результатами допроса Петракова. Конечно, он не получил ответа на второй, самый главный вопрос.

Но и признания мэра в том, что он участвовал в ограблении Центрального банка страны, было вполне достаточно. О чем он и поспешил доложить Виктору Васильевичу.

– Похоже, дело идет к логическому концу: сейчас и Петраков начал давать показания.

Усков включил диктофон.

– Это хорошо, – согласился Виктор Васильевич. – Но, чувствую, что мэр юлит.

– Конечно. А что ему остается делать? Но главное, поставлена одна из завершающих точек в этом расползшемся уголовном деле: последний участник преступной группы задержан и колется как миленький.

– Последний ли?

– Вы имеете в виду…

– Имею.

– Похоже, туда нам не добраться. Да и Генеральный не очень охотно идет на это.

– Его понять можно. Но не нас! Если уж взялись распутывать клубок, то надо тянуть до последней ниточки.

Усков вздохнул. Виктор Васильевич был, конечно, прав. Но он вдруг почувствовал, что очень устал. И больше всего сейчас следователю хотелось завершить и сдать это растянувшееся на такой долгий срок дело.

Виктор Васильевич понял его настроение. И заметил:

– Впрочем, я считаю уголовное дело по основным доказательствам вполне законченным. Можно передавать его в суд.

Андрей оживился. Даже принялся рассуждать:

– Так, что мы имеем? Титовко, вдохновитель и организатор преступной группы, дал показания и признал свою вину. Петраков – тоже. Компьютерщик Изразцов – тоже. Мягди Джевеликян… Да, тут малость сложнее.

– Почему? – не согласился Виктор Васильевич. – Наоборот! Побегом он только подтвердил свою вину. Тем более что документально зафиксированные его показания, да еще полученные в присутствии защитника, имеются. Так что он вполне может быть осужден заочно. Впрочем, мы, возможно, истребуем его выдачи российским властям. Подобные прецеденты в нашей практике уже имеются.

– Представляю себе Джевеликяна: только расслабился, почувствовал себя в безопасности, и на тебе, швейцарская тюрьма.

– Значит, решено, дело передаем в суд, – подвел резюме начальник Следственного управления.

Он встал с кресла, подошел к Андрею и протянул ему руку.

– Поздравляю тебя, сынок, ты проделал огромную работу и доказал, что и в условиях российской расхлябанности и всеобщего невыполнения законов можно привлечь преступников к ответу.

– Да еще каких! – похвалил себя и Усков. – Крупных криминальных авторитетов, чиновников высокого ранга.

– Родина тебя не забудет, – устало пошутил Виктор Васильевич. – А если серьезно, то я, старый волк в прокуратуре, тебе, молодому сыщику, завидую.

Андрей, словно зная, что сегодня это потребуется, достал из своего «дипломата» бутылку коньяка и закуску.

– За такое событие надо выпить, Виктор Васильевич, – предложил он.

– Не возражаю.

Они выпили и закусили, потом повторили. Разговор пошел, как говорится, ни о чем. Но вдруг Усков, словно что-то вспомнив, заметил:

– В любом случае, Виктор Васильевич, мы с вами оказали неоценимую услугу и нашему Генеральному: он получил возможность держать «на крючке» премьер-министра.

– Да, война компроматов в нашей стране приобрела невиданный, чудовищный размах. Позор для великого государства.

– Вот я и хочу пока немного отдохнуть, – неожиданно сказал следователь. – Отпустите в отпуск? Уже два года в нем не был. Как жена выглядит, скоро забуду.

– Пожалуй, – согласился начальник Следственного управления. – Ты свое дело выполнил. А что решит суд, это уже не в нашей власти. Пиши заявление.

Впервые за последние напряженные, суматошные дни Андрей Усков шел спокойно по улице, не спеша спускался в метро, чтобы, как все нормальные люди после трудового дня, без груза тяжелых дум и забот приехать домой.

Но вдруг за углом широкой улицы, почти в самом центре Москвы, раздался выстрел, за ним другой. На дикой скорости оттуда выскочила иномарка, за ней другая. «Вольво» вдруг резко тормознул и врезался в столб. Из него, точно тараканы из открывшейся ловушки, побежали в разные стороны парни с бритыми затылками. За ними, стреляя на ходу, помчались бандиты из второй иномарки.

Многочисленные прохожие, словно ничего и не произошло, спокойно продолжали свой путь.

«Да, – подумал следователь Усков, – спокойно я, видно, уже никогда не отдохну».