Текст книги "Горсть песка-12"

Автор книги: Валерий Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Ах, русский трёхгранный штык…

Ах, Толочин, ты, Толочин, Белорусский городок! Здесь был немец поколочен, Растолочен в порошок!

Комбат Туркул, досадливо потирая щёку, укушенную немецкой остроконечной пулей из «98к», докладывал: «Изволите ли видеть, Антон Иванович, напрасно мы волновались… не тот пошёл немец, что был в Великую войну, не тот!..худосочен, мелок, дристоват…Конечно, против большевиков и этот сгодится, не спорю…но не супротив нас…

В коротком ожесточенном бою, который переходил в рукопашную схватку, Бригада разбила автоколонну противника.

Немцы потеряли 200 человек убитыми. Взято в плен 800 солдат и офицеров, захвачено 350 исправных автомобилей и знамя Берлинского танкового корпуса. Дроздовцы лихо, с ходу, в своём особом стиле– выбили немцев из Толочина!»

«Не страшно было, на хвост к немцам садиться, Антон Васильевич?»

«Было так страшно, что стало даже весело – как говаривал покойный, Царство ему Небесное, генерал Марков»

«Ну и что же нам теперь делать?»

«Вестимо, что, господин генерал…Драпать. Как можно скорее… потому как немцы нас в покое не оставят– а будут вышибать из городка… а не получиться вышибить – сравняют с землёй вместе с городком…»

«Я того же мнения…хорошо бы…но, голубчик, Вы же понимаете? Толочин НАДО удержать.»

И Туркул, взяв под козырёк, лихо, с места в карьер, помчался распоряжаться…по крайней мере, полчаса жизни у них ещё было в запасе…

(Взыскательный Читатель пишет– Вот хоть убейте – но данный поворот сюжета (с открытым привлечением белогвардейцев) ни в какие ворота не лезет. По той простой причине, что ни один разумный человек, ИМХО, не поверит в то, что такое потребовалось Сталину. И особенно – в условиях описываемой альтернативной истории. Хоть кто-то может предложить разумное объяснение тому, с какого бодуна столь жёсткий и в общем рациональный политик, как И.В. Сталин, вдруг решился бы в отсутствие военной необходимости восстанавливать воинские формирования, с которыми он дрался не на жизнь, а насмерть всего 20 лет назад? И множество членов которых он беспощадно физически уничтожал все эти 20 лет? Ведь даже в реальной истории, в намного более критических обстоятельствах, никакой нужды в этом не возникло… Ну зачем ему вооружать людей, ненавидящих и его, и его соратников? И ещё – с каких это ёжиков вдруг те, кто в реальной истории пошёл служить немцам вдруг оказываются на противоположной стороне? Только не надо про патриотизм – в реальной истории он большинству не мешал стрелять в своих, да и своими большевиков никто из белогвардейцев-эмигрантов не считал.

Отвечаю. С какого бодуна был распущен Коминтерн – КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ, сакральное наследие Маркса и Энгельса– при том– что ВКП(б) была всего лишь – его СЕКЦИЕЙ? Это всё равно, что Папа прикажет распустить Ватикан…да что Коминтерн – Сталин в конце концов и ВКП(б) уничтожил (и даже физически– практически всю верхушку «ордена меченосцев») – как направляющую и организующую банду отморозков-заговорщиков, видя КПСС как политклуб по интересам…Автор убеждён – начиная с середины 30-тых группа (а это именно группа) Сталина проводила плавно растянутый по времени антикоммунистический переворот, под лозунгами Единодержавие, Православие, Народность…и война стала катализатором этого…

Вы просто НЕ представляете себе атмосферу конца сороковых-начала пятидесятых…воссоздавалась империя– даже во внешних её проявлениях – гимназии, кадетские корпуса, национальный РУССКИЙ приоритет… И даже милицейская форма сороковых годов – двубортный закрытый китель, папаха-кубанка – повторяла форму городовых. Один в один! В нашей АИ ИВС проводит интенсификацию переворота, во всю играя национальную русскую карту (при этом его не понимают даже близкие соратники– тот же Берия). Если Вы – не читали речи ИВС от 03 июля…не следили внимательно за изменением политического климата в СССР – одно могу Вам сказать «Учите матчасть»

Что же касается злейших врагов– то не было у Советской России врага злее, чем господин Черчилль… Далее продолжать?

В поддержку Советского Союза и антигитлеровской коалиции выступили практически вся левая и большинство центристской части политического спектра эмиграции. Основатель в США «Нового журнала», преемника «Современных записок», М.О. Цетлин в редакционной статье первого номера писал: «Кто бы ни руководил русской армией в ее героической борьбе, мы всей душой желаем России полной победы… Мы никак не призываем к насильственному свержению советской власти, зная, что такое во время войны перемена государственного строя».

По мере того как Гитлер приступил к реализации своих колонизаторских, антирусских планов, количество оборонцев непрестанно увеличивалось. «Наше оборончество исходит из инстинкта самосохранения нации. Оборончество и национализм тесно связаны», – говорил генерал П.С. Махров, стоявший на откровенно антибольшевистской политической платформе.

Лидером оборонцев являлся генерал А.И. Деникин, считавший невозможным призывать российских эмигрантов к вооруженной борьбе в рядах немецкой армии против СССР. Он публично выступил в поддержку Красной Армии, считая, что она, добившись победы над Германией, может повернуть оружие против сталинского режима. Такую точку зрения генерал сохранял на протяжении всей войны. 15 ноября 1944 г. он выступил с обращением к бывшим солдатам и офицерам Белой армии: «Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и зовется «Красной», а не российской, и радость – в дни ее побед. И теперь, когда мировая война еще не окончена, мы всей душой желаем ее победного завершения, которое обеспечит страну нашу от наглых посягательств извне». Передал в фонд обороны 44 тыс. золотых царских рублей, считал, что победившая фашизм армия сможет свергнуть и большевизм.

Уже летом 1940 г. после немецкой оккупации Франции русские эмигранты приняли участие в первых подпольных организациях.

Борис Вильде и Анатолий Левицкий – сыновья русских эмигрантов, молодые ученые-этнографы «Музея человека» в Париже – стали активными участниками первой организации Сопротивления оккупантам. «Группа музея человека», как называли эту организацию, выпустила нелегальную газету «Резистанс» («Сопротивление»), название которой потом было воспринято всем антифашистским движением Франции. Газета призывала создавать подпольные группы сопротивления, вербовать решительных и верных людей, готовиться к вооруженной борьбе.

Борис Владимирович Вильде– поэт, критик, журналист, этнограф. Человек Гумилевского склада. Личность его предстает противоречивой и неоднозначной. Человек имел поэтический талант, но оставил мало стихов, решив в 1937 г. к поэзии больше не обращаться. В 1939-40 гг. служил во французской армии, участвовал в войне с Германией.

Преданный провокатором, был арестован 25 марта 1941 г. Были арестованы и другие члены группы. Их долго держали в тюрьме, подвергли жестоким пыткам. В тюрьме Вильде возвращается к лирике. Поэт принял смерть мужественно, отказавшись от черной повязки на глазах. Их расстреляли 23 февраля 1942 г.

В вестибюле Музея человека на площади Торкадеро в Париже висят мраморные доски, посвященные Борису Вильде и Анатолию Левицкому. О Борисе Вильде написано по-французски: «Борис Вильде, русский… Мобилизован в 1939–1941 гг. Во время оккупации был судим по делу «Резистанс» и расстрелян на Мон-Валерьен 23.02.1942 г. Генерал де Гольь наградил его медалью Сопротивления в 1940 г. Будучи арестован гестапо и приговорен к смертной казни, явил своим поведением во время суда и под пулями палачей пример храбрости и самоотречения».

Мог ли потомок Михила Кутузова встать под знамена фашизма? Наверное, нет. Поэтому и входит Илья Голенищев-Кутузов в состав подпольного антифашистского «Народного фронта» в Югославии. Попадает в концлагерь Баница, а с 1941 г. – он офицер Югославской народно-освободительной армии.

Или вот, Бронислав Брониславович Сосинский. Поэт, критик, мемуарист, гусар, награжденный орденом Николая Чудотворца. В 1939 г. пошел добровольцем на фронт в составе 4-го маршевого полка иностранцев-добровольцев под началом князя Н.Н. Оболенского. Во время немецкого наступления был ранен и взят в плен немцами. Три года провел в немецком лагере для военнопленных под Потсдамом. Награжден военным французским Крестом, а после войны советской медалью «За боевые заслуги». В 1943 г. вернулся из плена во Францию и принял активное участие в движении Сопротивления. В 1947 г. получил советский паспорт, и с 1960 г. жил в Москве.

Еще одно имя из истории Сопротивления – Николай Авдеевич Оцуп – поэт, критик, мемуарист. Доброволец французской армии, во время отпуска, арестован в Италии как антифашист в 1939 г. В 1941 г. бежал, был схвачен, в 1942 г. снова бежал, уводя с собой 28 военнопленных. В 1943 г. стал активным участником Итальянского Сопротивления. Награжден английскими и американскими наградами

Отдельно стоит сказать о женщинах – участницах движения Сопротивления. Оторванные от родной земли, попавшие за границу зачастую почти в детском возрасте, русские женщины в эмиграции тоже приняли посильное участие в борьбе с фашизмом. Очень многие, рискуя житью своей и своей семьи, укрывали у себя подпольщиков, союзных летчиков и главным, образом, конечно, русских пленных: одевали их и помогали всем, чем могли. Некоторые состояли в подпольных организациях, были связистками, или сражались в партизанских отрядах – из них многие подверглись аресту, пыткам и ссылке в немецкие лагеря смерти.

Многие уже говорили о Зинаиде Шаховской. Напомню только, что с 1940 г. она участница антифашистского движения. С 1941 г. участница бельгийского Сопротивления. С 1942 редактор Французского Информационного агентства. Передает репортажи с Нюрнбергского процесса. Офицер Ордена Почетного Легиона, Командор ордена Искусств и Словесности, имеет бельгийский Крест за побег, медаль города Парижа и другие награды

Национальная героиня Бельгии, посмертно отмеченная высшими военными наградами этой страны, Марина Марутаева была обезглавлена в Кельнской женской тюрьме 31 января 1942 г.

4августа 1944 г. в берлинской тюрьме была обезглавлена легендарная княгиня Вера Оболенская, героиня Французского Сопротивления.

Бывший царский офицер Федор Махин, ставший генерал-лейтенантом Югославской народно-освободительной армии, первым из русских эмигрантов в 1945 г. был награжден орденом Отечественной войны.

И многие, многие другие…

В нашей истории – они поверили, и приехали пускай в Советскую, но в Россию, чтобы в тяжкий для неё час быть с нею рядом…

….. А потом– с уродливым порождением Версаля – Сталин тоже сражался не на жизнь, а на смерть…а вооружил не бригаду– а целую армию Андерса…вот только отважных поляков заставить воевать не смог даже он…)

…..С тихим шипением снежинки таяли в черных водах Днепра…Медленно и тревожно тянулись минуты. Чутко вслушивались в лесные звуки, грязные, смертельно уставшие, измученные многодневными боями, бойцы и командиры стараясь различить шаги гитлеровцев. Однако все бойцы – были в военной форме, а на гимнастёрках у командиров – пусть тускло, но сияли ордена…

Ельник, в котором они лежали, хорошо скрывал не только их, но и врагов– они были где-то близко и в любой момент могли появиться, причем в превосходящем числе.

«Неужели отвоевались, Кирилл Иванович?» – прошептал генерал Руссиянов, обращаясь к комиссару Филяшкину.

«Ну, если и так, Иван Никитич, то все равно повоевали неплохо– много гадов положили. Сраму на нашу голову быть не должно.

«Это, конечно, только жаль, что недолго…»

Командиры помолчали.

«Пистолет у тебя в порядке?»

«Полна обойма и запасная с собой.»

«Последний патрон – береги.»

«Конечно, живыми не дадимся, Иван Никитич. Дивизия не погибла– это главное. За Днепром сил наберемся и еще так накостыляем фашисту…»

Кирилл Иванович неожиданно замолчал и настороженно поднял голову. Сначала одна, потом другая макушки крепких ярко-зеленых елочек резко качнулись, послышались шуршание и треск. Товарищи вжались в заснеженные моховые кочки, выставив вперед пистолеты.

Два фашистских солдата с автоматами на изготовку, опасливо оглядываясь, появились в десяти шагах от них. Немцы перекинулись вполголоса несколькими словами и замерли на месте, испугавшись шума, с которым продирались сквозь ельник. Так они стояли, не шелохнувшись, видимо, усыпляя бдительность советских бойцов, которые могли быть здесь, и, конечно, насторожились бы, заслышав треск сучьев: гитлеровцам, наверное, – хотелось считать себя невидимыми.

Руссиянов не мог отвести глаз от вражеских лиц. Как же хотелось выстрелить! Но ведь сам же отдал приказ подчиненным по возможности не ввязываться в стычки, соблюдать маскировку.

Решив, очевидно, проверить, есть ли кто рядом, автоматчики разом дали несколько очередей, стоя друг к другу спинами. Хорошо, что наши герои лежали так близко от них– пули просвистели над нами, посбивав лишь верхушки елок. Дальше фашисты не пошли, повернули обратно.

«Ушли невредимыми»– прошептал Кирилл Иванович.

«Пока еще невредимые– их счастье… Еле сдержался!» – признался Руссиянов Филяшкину.

Наконец-то на лес спустились сумерки. Стрельба постепенно утихла, с ними остались обычные лесные звуки: шум ветвей да редкое птичье попискивание. Можно было быть уверенными, что враг не сунется в лесную чащу на ночь глядя. Тем не менее, соблюдая осторожность, к командирам по-пластунски подполз полковник Шварев, командир 355 СП.

Втроем, накрывшись плащ-палаткой и подсвечивая карту последними спичками, наметили план дальнейших действий. Решили остаться в ельнике на ночь, а перед рассветом двинуться на восток к Днепру, который, судя по всем расчетам, протекал не очень далеко. Переправляться предстояло вплавь.

На плащ-палатку с шипением падал снежок…

….Над темнеющим меж засыпаемыми первым снежком полями и перелесками Минским шоссе пролетела «рама»– «FW-189»… однако вместо бомб на головы спешащих на Запад красноармейцев 1-й Московской мотострелковой дивизии полетели листовки со свежей типографской краской с такими словами: «Русские воины! Кому вы доверяете свою жизнь?! Ваш командир – еврей Янкель Крейзер. Неужели вы верите, что Янкель спасет вас от наших рук?! Сдавайтесь в плен, а с Янкелем поступайте так, как надо поступать с жидами…»

Листовку показали комдиву. Полковник Яков Григорьевич Крейзер пробежал её глазами, улыбнулся и сказал: «Да, дома отец и мама действительно называли меня Янкелем… Хорошее имя. Горжусь им!..Шире шаг, товарищи!»

Лучшая дивизия Московского округа спешила на помощь Добровольческой бригаде…

Невероятно? Однако, действительно, в первый же день, еще до вступления 1-ой дивизии в бой, на марше– такие листовки уже падали с неба…толкуйте потом об отсутствии предателей в высоких штабах…

Очевидец пишет: «Полковник Крейзер обладал всеми качествами, необходимыми командиру. Это был волевой, требовательный и очень справедливый человек. Отличное знание военного дела, организаторский талант, способность предусмотреть самые невероятные изменения боевой обстановки, умение быстро принимать решения в зависимости от меняющейся ситуации – все это вызывало глубокое уважение к нашему комдиву.

Я же не просто уважал и высоко ценил Якова Григорьевича. Я словно чего-то ждал от него. У меня все время было чувство, что человек этот готов к чему-то очень большому. Может быть, к личному подвигу. Или к разработке плана какой-нибудь гениальной военной операции. Короче говоря, на меня Крейзер с самого начала производил впечатление командира незаурядного, богато одаренного лучшими человеческими качествами.

Он жил и командовал соединением так, как будто был лично ответствен не только за общий ход операций на нашем участке фронта, но и за исход каждого боя, за жизнь и смерть каждого бойца и командира. Его выдержка, мужество и личная храбрость были примером для бойцов и командиров.»

Каков поп– таков и приход! Под стать командиру была и дивизия…

1-ая Московская Дивизия по праву считалась элитной и «парадной».

Перед войной она состояла из двух мотострелковых полков – 6-го МСП и 175-го МСП, – и 12-го Отдельного Танкового полка. В состав дивизии входил 13-й артиллерийский полк. В дивизии еще был 45-й отдельный автобатальон. Было много специальных частей, например, 93-й отдельный разведбат, дивизионы ПТА и зенитной артиллерии, и много всего.

Все полки дивизии считались «полками пролетарской крови», и в этой дивизии служили до войны только представители славянских народов… ну и евреи, куда уж без них. Никого из представителей народов Кавказа или Средней Азии – не было. Вся дивизия была развернута по усиленному штату, перед войной в танковом полку уже были новые танки БТ-7М.

Дивизия квартировала в казармах на Ленинградском шоссе, в районе метро «Сокол». Были еще дивизионные казармы на Чернышевской улице.

Условия для службы были идеальные. Стояли четырехэтажные кирпичные корпуса – подарок Моссовета. В отдельном здании размещались клуб, спортзал, столовая, и даже кинозал.

Кровати в два яруса, огромные окна, паркетный пол, широкие проходы. Турники в конце коридоров.

Кормили солдат замечательно. В солдатской столовой стояли столы на четверых. В столовой всегда были врач и дежурный командир, которые обходили столики и спрашивали – «Все сыты? Кому не хватает?». Если кто-то из бойцов поднимал в ответ руку – то сразу получал дополнительную порцию.

Красноармейцы были обуты в кожаные сапоги со шпорами, одеты в шерстяные брюки и гимнастерки, на головах – буденновки, получали приличные шинели, портупеи для сабель. В общем, внешний вид не был затрапезным.

В увольнительные в Москву красноармейцев отпускали редко, только в качестве поощрения за хорошую службу, и то, существовал «лимит» на увольнительные. Раз в десять дней, и только по ночам, бойцов водили мыться в «Ленинградские бани». Шли строем с песнями. По ночам, ага…

Раз в неделю показывали кино. Иногда водили по музеям, каждому бойцу довелось быть несколько раз на спектаклях в Малом театре, и как минимум один раз в Большом. Каждый день проводились политзанятия и политинформация. Часто выдавали красноармейцам свежие центральные газеты. Отношения между солдатами были дружескими.

В дивизии был сильный комсостав, люди порядочные, культурные, великолепно разбирающиеся в военном деле. Многие из будущих известных командиров служили в свое время в этой дивизии – Лелюшенко, Лизюков, Неделин, Батов, Галицкий, Бирюзов и этот список можно еще очень долго продолжать.

Постоянно проводились маневры и учения. Артполк дивизии усиленно тренировался на артиллерийском полигоне в Солнечногорске, все лето бойцы проводили в учебных лагерях в районе Алабино. Летом 1940 года артполк был полностью переведен на механическую тягу, артиллеристы получили тягачи СТЗ, тракторы НАТИ-5, новые грузовики. Уже перед самой войной в полку был создан дивизион 152-мм пушек. Времени и снарядов для подготовки артиллеристов в дивизии не жалели.

Огромное внимание уделялось и общефизической подготовке. Например, зимой часто проводились лыжные кроссы с полной боевой выкладкой. Все команды выполнялись только бегом, а не строевым шагом.

Складывается мнение, что «парадная» дивизия в плане боевой подготовки была на голову выше остальных дивизий РККА. И боевой успех, и героизм бойцов дивизии в летних боях 1941 года служит тому доказательством.

Давайте скажем откровенно. На всю Красную Армию с трудом наберется пять – семь дивизий, воевавших в сорок первом также стойко и успешно как 1-ая Московская Пролетарская…

Да, эту дивизию в Красной Армии знали– и на неё крепко надеялись…И в смертный бой, к месту вражеского прорыва – провожать её приехал…

К черноусому всаднику, гордо восседавшему на красавце-дончаке обочь шоссе, обратился старшина полковой школы, великолепный строевик, пожилой сверхсрочник Василий Коровин… У бойцов глаза лезли из орбит от изумления когда они увидели, как Коровин, отдав честь, совершенно спокойно спрашивает: «Семен Михалыч, как твои(!) дела?».

И как легендарный маршал, поправив молодецки свои знаменитые усы, обнимает и целует своего старого однополчанина…

 
«Будённый наш братишка,
С нами весь народ!
Приказ– носов не вешать и смотреть вперёд!
Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер —
Сумеем отстоять мы Эс-Эс-Эр!!»
 

«Ну, Витя…ну?»

«Баранки гну.»

«Витя, ну сделай же что нибудь…ты же шоффэр (именно так говорили в начале века!) в конце концов, ты не мне, жалкому пажу, чета – ты же в Политехе учился…»

«Коля, я учился в Политехе ровно два семестра – даже сопромат не успел сдать. да не знаю я! Тут – вот даже руля нет…всё какие-то рычаги…»

Раздосадованный Мышлаевский высунул из люка новенького панцеркампфвагена испачканное чем-то грязномасляным лицо…

«А из пленных– так-таки никто и не умеет эту дуру заводить?»

«Ты бы, Удав, поменьше штыком своим махал…обрадовался, убивец…дорвался до молодой кровушки… нет. Всех танкистов замочили, как на грех…»

Положение было трагикомическим…положим, с пушкой подоспевший комвзвода Вершинин разобрался быстро…михайловец, одним словом…но вот как переместить этот готовый дот на нужную позицию?

Мышлаевский опять нырнул в люк…»Ага…угу…а эта вот справа ручка – не переключатель ли передач? Ага…и схемка есть…какие аккуратисты, скажи пожалуйста…так… Neutral…ага! Коля, гони сюда полон, голов двести – я знаю, что делать.»

Через пять минут – «Э-э-эх, Дубинушка, Ein-zwei!!» – немецкий танк немецким же пердячим паром, под чутким русским руководством (вообще, чаще бывает наоборот – «Немец у нас капитан, русские всё кочегары!») выдвигался на околицу Толочина…

…. «Что Вы понимаете, командир…это же– ласточка наших танковых войск!»

Возмущению Солдатенко, невольно процитировавшего товарища Сталина, не было предела…

Однако Фалангер только покачал головой: «Ласточка – это, конечно, здорово…просто я всё нашего «Беспощадного» вспоминаю. Куда племяшке до тётки– тётка три раза замужем была.

КВ – вот это да, это был агрегат…двадцать три вмятины от прямых попаданий, три снаряда– так и увязли в могучей питерской броне – и ни одной пробоины…»

Солдатенко: «Ага, настоящая крепость…русская недвижимость. А коробка передач– возьми у нас и крякнись. И вообще, мне ребята– танкисты рассказывали, что в войсках КВ не любят… тяжёл, малоподвижен, все мосты ломает…»

Своего вечного оппонента поддержал и Сомов: «И пушка у него была… не по комплекции! На «тридцатьчетверке» – и то, по мощней будет…на нормальной, я имею в виду…»

Увы, «Додик Филькинштейн» – был ненормальным танком…я имею в виду, был танком – истребителем.

И поэтому в башне стояла не любимая Иван Иванычем Ф-34, а 57-мм ЗиС-4… Похожая на узкую шпагу, опасный и гибкий клинок… В то время, когда была нужна простая русская дубина…

Этакий, знаете, теоретический изыск… предполагалось, что такие танки будут истреблять вражескую бронетехнику. Поэтому в боекомплекте у наших героев теперь наблюдались одни только бронебойные «болванки»…

Вот никак в голову не укладывалось у генералов из ГАБТУ, что Т-34 это основной танк, который не может быть узко специализирован… и что забота о размере боекомлекта – мол, чем меньше калибр, тем больше запас снарядов– надумана… потому как на ЭТОЙ войне танк жил две-три атаки максимум, а потом шёл как минимум в рембат… а кое-кто горел в первом же бою… и редко кто доживал до полного израсходования хотя бы одного Бэ-Ка…

Вдоль колонны промчался мотоцикл с коляской ПМЗ-13, затормозил у головного танка… Мотоциклист поднял вверх руку, покрутил её над головой…

Адольфо притушил окурочек о ладонь…»Всё, ребята. Перекур закончен, Солдатенко – заводи! Вася, ты бы хоть телогрейку зашил, что ли, вата мне прямо в нос лезет…»

Костоглодов, обиженно, про себя, пробурчал: «Му-му-му…»

Сомов: «Да ладно тебе, чё ты, Вась. не видишь – нервничает старшОй…сейчас бой начнётся– и командиру нашему враз полегшает…»

…. Танк свирепо взревел мотором «Майбах«…и грозный «Drakon– Felsen» заскрёб стальными лапами по мёрзлой земле…Наконец-то! Наконец проклятые Infanterist ПОНЯЛИ, для ЧЕГО нужны Panzer– Waffen…

Не для того, чтобы тащиться за пехотными цепями, помогая им– какое унижение– прорывать фронт русских… а для того, чтобы Вотановской стали клинком– врезаться в мягкое русское подбрюшье, рвать коммуникации, захватывать столицы, брать в огненные кольца целые фронты! А пехота потом соберёт трофеи и сгонит в лагеря сотни, тысячи, миллионы пленных!!

Как жаль, что покойный Быстроходный Гейнц не видит, как волей великого фюрера возрождается блицкриг!

И ведь удалось, почти удалось…перехватили танковый роллен-бан, по которому можно катиться прямо до стен Moskau,только опять какие-то бродячие Kosaken всё портят…Ну, сейчас мы их СОМНЁМ…

Унтер высунулся из командирской башенки и стал крутить ручку сирены…

…..С зажженными фарами, свирепо завывая – как бешеные волки– чёрные силуэты двигались вдоль берега Друти…

Рядовой Мышлаевский изысканным движением приложил к глазам театральный лорнет (подарок графини NN, как он говорил. На самом деле пьяная графиня забыла его в такси, а отдавать ей Удав не стал– потому что графинюшка всё такси при этом изволила заблевать, и Виктор оставил его у себя в качестве компенсации морального вреда.)

Минуту полюбовался из башенного люка на открывающуюся картину – и не одобрил ея: «Декадентство какое-то, скажи, Коля?»

Клюге фон Клюгенау: «Натюрлих, Виктуар…господин полковник (переводчик-подполковник, конечно, но…Вы же понимаете?) не пора ли испить лафиту?»

Вершинин, почти весело: «Да зачем же? Смотрите, какая прелесть сама к нам на кукан лезет…ути-ути-ути… пусенька…давай, иди к папочке…»

Ша-а-арах!! Хлёстко, как бичом– ударил по ушам первый выстрел противотанковой батареи…

Подполковник еще раз подправил прицел и дёрнул за верёвочку (Господа! Я знаю, что немецкая танковая пушка имела электроспуск…а вот подполковник этого не знал…и поэтому маленько кое-что подкрутил отвёрточкой, которую достал из бездонного кармана шинели, кое-что к кое-чему привязал…короче, русифицировал…подковал немецкую блоху!)

Блоха послушно гавкнула. Впереди– погасли фары, а потом за косо падающим снежком что-то стало медленно наливаться бордовым…

«С почином, господа! Вроде, один го…»

Косой росчерк ослепительно-белой молнии…темнота и тишина…

Выявив ценой потери нескольких головных танков огневые позиции русских, немцы обрушили на них огонь самоходной артиллерии…Потом на русские позиции с воем и грохотом рухнул залп шестиствольных миномётов…противопоставить которому русским было нечего…почти нечего…

«Gib, lustiger, Burschen, wir werden die Russen Schweine erdr?cken!» подбадривал своих солдат командир немецкой ХИМИЧЕСКОЙ батареи (в запасе у которого имелись снаряды и с ипритом, и с фосгеном…жалко только, не сезон! На холоде ОВ не так летучи…но если будет Befehl…)

За стуком и звяканием металла никто так и не уловил дробного топота по мерзлой земле…

С визгом, воем, залихватским свистом из сумерек вылетела «Волчья сотня»– в бурках, мохнатых папахах…

«Рубай их, блядей! Мать-мать-мать…»– по-уставному скомандовал сотник Улагай…Проклятые колбасники…смели освистать казачью вольтижировку в Цирке Чинизелли! Расплачивайтесь теперь за непонимание прекрасного!

Раз! «Баклановский» разящий удар сверкает беспощадной молнией… И немецкий офицер, убегающий от Улагая– побежал сразу в две стороны…

И какой – то немчик, перед смертью, сумел поднять ствол MG-34…

Счастливые люди умирают на бегу… Улагай умер– как хотел…не в чужой подворотне, на чужбине– а в бою, за Россию-матушку…

У толочинской церкви Покрова Пресвятой Богородицы не торопясь прохаживался, заложив руки за спину, Деникин.

Время от времени он поглядывал на проносящиеся над головой трассы снарядов, по лошадиному отмахиваясь головой, как от мух, от визга осколков, пятнавших рядом с ним белёную кирпичную стену собора…

Из церковных врат осторожно выглянул невысокий, лысоватый батюшка: «Товарищ…гражданин…извините, не знаю как величать…»

«Антон Иванович!»

«Антон Иванович, зайдите хоть на паперть, всё не на юру…»

«Э-э-э, батюшка… виноватого везде найдёт…На всё Божья воля.»

«А всё ж таки…На Бога, знаете – надейся…»

«Да Вы, батюшка, никак из обновленцев? Может, Вы ещё и партейный?»

«Это Вам виднее, Вы начальство…а только в храм войдите, я Вас очень прошу…»

«Батюшка, здесь, на площади– меня мои солдаты видят. Знают, что я с ними, рядом…Вы ведь во время службы не уйдёте? Вот так и…»

Удар. Проблеск огня…действительно, СВОЙ снаряд– никогда не услышишь…

Подбежавшие добровольцы подняли Деникина, занесли в украшенный к Престольному празднику храм…положили у алтаря…подбежавший санитар разорвал набрякшую кровью шинель, с мясом отрывая крючки…

Расталкивая всех, протиснулся Туркул…Деникин открыл глаза и, роняя из уголка рта тоненькую красную струйку, совершенно спокойно, как на манёврах в незабвенном Красном Селе, произнёс: «Толочин держать до последней возможности!»

Туркул молча поднёс ладонь к виску, отдавая честь командиру…

…. Сейчас, после яростного налёта пикирующих бомбардировщиков, Толочин пылал… В синеве сумерек, призрачным покрывалом заботливо укутавших покрытую сотнями воронок землю, они не нашли позиции русских, а посему– не мудрствуя, тщательно пробомбили жилые кварталы…

На маленьких золотых куполах Покровской церкви плясали кроваво-красные отражения огненных языков, вздымающихся к чёрному, затянутому тучами небу – и казалось, что церковь, испятнанная осколками – как запёкшимися ранами – в неслышной человеческому уху мольбе протягивает вверх окровавленные ладони… В напрасной просьбе о защите…

Но нет…к стене церкви прижался спиной, может быть, её последний защитник…

«Дракенфельдс», поводя коротким стволом, как торжествующий зверь, с рычанием повалил церковную ограду, опрокинул старинное надгробье на маленьком прицерковном погосте…только отблеск пожара блеснул на свежем мраморном изломе»… бригадиръ и Георгиевскiй кавалер Ива…»

Комбат Туркул, оттолкнувшись спиной от церковной стены, будто набравшись от неё неведомой силы, мощным броском послал в цель бутылку с «КС»– «Н-н-на, сука!»

Вспышка, разлетающиеся огненные брызги…и весёлые языки огня на моторных жалюзи…

Туркул поустойчивей расставил ноги, принял классическую позу для выполнения «Стрелкового упражнения?3», и не торопясь, не потратив лишнего патрона, расстрелял из нагана полезших из всех люков фашистов…

Грохот брёвен заставил Туркула оглянуться… Опрокинув крохотный домишко с уже начинающей тлеть дранковой крышей, на площадь выполз другой танк… а ни гранат, ни бутылок у комбата больше не было…

Оглянувшись вокруг, Туркул горстью зачерпнул из подтаявшей от жары пожарища лужи жидкой грязи, пробормотав про себя: «Ну, хоть в морду ему брошу…»