Текст книги "Готовность №1"

Автор книги: Валерий Рощин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Ублюдок!.. – тихо выругался он в адрес покойного помощника начальника Главного штаба.

С языка напрашивалось крепкое словцо, но договорить не получилось – веки Арины внезапно дрогнули раз, другой, третий…

– Ну, девочка… Давай-давай, просыпайся!.. – поглаживал сотрудник «Шторма» длинные темные волосы до тех пор, пока глаза ее окончательно не открылись.

Какое-то время взгляд бесцельно блуждал, не задерживаясь ни на кронах деревьев, ни на клочковатых облаках, проплывающих по голубому небу, ни на мужчине, на коленях которого покоилась ее голова. Внезапно зрачки начали реагировать на свет, и уже осмысленный взор остановился на лице Извольского…

– Вот и умница. Ничего-ничего, все будет нормально… Мы с тобой еще повоюем… – довольно шептал тот, улыбаясь.

Губы напарницы дрогнули, но вместо ответной улыбки отчего-то из глаз потекли слезы. Это был хороший признак возвращения к жизни, потому командир изрядно поредевшей группы не стал успокаивать и тревожить ненужными словами, а лишь дотянулся до ранца, достал еще один пакет с бинтами, распотрошил его и долго с величайшей осторожностью вытирал ее бледные и мокрые от обильных слез щеки…

– Георгий Павлович, позвольте мне идти самой… – уже с полчаса канючила Северцева.

Чувствовала она себя лучше – действие наркотика ослабевало с каждой минутой. Лицо Арины постепенно обретало естественные, живые краски; силы возвращались…

– Не дергайся. Ты пока еще слабовата – то и дело будешь падать, а я замучаюсь через тебя спотыкаться.

– Но вам же тяжело.

– Лежи смирно. Своя ноша не тянет…

Переодетая в камуфлированную форму девушка послушно вздыхала и снова обнимала ладошкой его шею, стараясь при этом не потревожить подживающую пулевую рану…

Пеший переход близился к концу – на горизонте уже показалось мизерное селение близ Шатоя, в окрестностях которого был спрятан серый пятнистый «уазик». Настроение постепенно выправлялось. Как бы там ни было, а со сложным заданием они справились – едва Арина пришла в себя, он подал ей желто-черный аппарат спутниковой связи и продиктовал информацию чрезвычайной важности и срочности о готовящемся сегодня – одиннадцатого июля взрыве на центральном стадионе столицы Северной Осетии.

– Как же вы смогли выудить из него эти данные? – пока еще не набравшим былой бодрости голосом справилась девушка, усаживаясь в машину.

Опытный спецназовец проверял снизу до верху автомобиль, опасаясь оставленных за время их отсутствия сюрпризов. Осматривая днище с правой стороны, обмолвился:

– Я решил задачу с помощью одной смазливой тетки…

– Какой тетки?.. – оторопела напарница.

– Которая вначале выглядела этаким фантомом, а на деле оказалась вполне реальной – созданной из живой плоти. Короче говоря: раскрутил любовницу Умаджиева.

– И как вам это удалось?..

– Просто… – захлопнув капот, сел он на водительское место. – Оделся в гражданский костюмчик Сергея Болотова, что до поры аккуратно лежал в ранце – благо размер подошел; взял один из комплектов документов, оружие и отправился на поиски…

– Странно, – недоуменно покачала она головой, – вы же сами отвергали вариант поиска в райцентре следов «клиента», а потом…

– Да, это был крайний вариант с самыми мизерными шансами. И, тем не менее, он сработал.

– Но даже если на миг допустить, что вы отыскали ту женщину, каким же способом вам удалось выйти на Умаджиева в Урус-Мартане?

«УАЗ» медленно выехал из леса на асфальтированную дорогу и, довернув на север, набрал скорость…

– Как раз-то найти ее, и было самым сложным, – сдержанно произнес он. Затем, не краснея и, с нарочитой развязностью соврал: – Утром нашел, а вечером мы уже гуляли с ней под ручку, и тетка сама рассказывала о своих любовных похождениях с чеченцем…

– Тоже мне обольститель!.. – фыркнула Северцева и отвернулась. Но выдержки хватило ровно на секунду: – И почему большинство мужчин считает всех нас пустоголовыми дурочками, готовыми пойти куда угодно с первыми встречными?!

Извольский помнил, как всеми способами пытался удержать ее от рискованного похода в Малые Веранды, где девчонка хотела поймать «клиента» на «живца». Помнил, как она «усмотрела» в его действиях некую ревность, хотя отговаривал он ее совсем по другим причинам… А вот эмоциональные фразы, только что вылетевшие из уст не сумевшей сдержать себя Арины, были и в самом деле похожи на порождение настоящей ревности.

С трудом сохраняя на лице серьезность, Жорж пожал плечами:

– Ну, не всех, конечно…

– Спасибо и на этом, – надулась она.

Машина проскочила Дачу-Борзой, и выехала на широкое шоссе, ведущее в Грозный. Приблизительно через километр был расположен блок-пост федеральных сил. Именно до него им и требовалось сейчас добраться. Однако офицер спецназа, почему-то притормозил и остановил пятнистый «уазик» на обочине…

– Мы почти приехали, – с теплой улыбкой посмотрел он на нее.

Девушка обиженно пробурчала:

– Я вовсе не хуже вас знаю…

– Ты оклемалась? – вдруг поинтересовался Извольский.

– Вполне… – пожала плечами она, недоумевая о причине внеплановой остановки.

Он взял ее левую руку, осторожно потрогал повязку с маленьким пятнышком запекшейся крови. Затем неожиданно поднес ладонь к губам и, притянув к себе девушку, обнял.

– Боже, какая самонадеянность… – прошептала она.

Она не сопротивлялась – то ли не позволяла слабость, то ли боялась показаться неблагодарной, или же проявленная им нежность была для нее желанной. Арина не оттолкнула его, но и не ответила таким же страстным порывом. Мимолетно тронуть прохладными пальчиками теплую, колючую мужскую щеку – все, что она позволила себе, когда губы их на мгновение сомкнулись…

Глава вторая
Ханкала—Санкт-Петербург

При подъезде к укрепленному блок-посту напарница извлекла из подкладки камуфлированной формы какую-то ксиву и предъявила ее подрулившему к «УАЗу» развязной походкой долговязому капитану. Изучив документ, тот вопросительно глянул на его владелицу…

До Ханкалы они домчались за двадцать минут в сопровождении бэтээра, безоговорочно выделенного высоким офицером – старшим наряда блок-поста. Охрана огромного военного объекта, завидев знакомую бронетехнику, подняла усиленный шлагбаум, заодно пропустив на территорию и серенький «уазик». А через пять минут после звонка Северцевой, на КПП примчался полковник Венедиктов, около двух недель назад совместно с командиром авиационного полка провожавший спецгруппу в чеченские горы.

– Да-а… Не густо вас осталось… – сокрушенно молвил он, поприветствовав подполковника и старшего лейтенанта. – Ну, хоть ненапрасными были такие потери?

– Тех, что планировали – уничтожили, – спокойно проинформировал Извольский. – Данные о готовящейся террористической акции уже переданы в Управление.

– Добро… Что ж, по крайней мере, вы подоспели вовремя – через час на Питер вылетает транспортный борт. Есть хотите?

Спецназовец посмотрел на девушку, но та мотнула головой – аппетит после изрядного отравления наркотой еще не вернулся.

– Спасибо, полковник – пока воздержимся, – поблагодарил он.

– Тогда могу предложить по чашечке настоящего кофе. Прошу…

Венедиктов кивнул на стоящее в трехстах метрах длинное одноэтажное здание, и на правах гостеприимного хозяина повел их в свой кабинет…

Навстречу трем офицерам шел взвод солдат. Оружия у них не было – плечи оттягивали только вещмешки, но не это привлекло внимание Арины. Передвигались служивые как-то нелепо и непривычно с точки зрения военного человека – разбрасывая ноги немного в стороны и поступью слишком уж мягкой, отнюдь не чеканившей шаг, как это было принято при передвижении строем…

– Странная у них походка, – улыбнулась она.

Напарник мельком глянул на поравнявшееся с ними подразделение и, покосившись на спутницу, вздохнул:

– Ничего странного, Арина. Их кастрировали…

– То есть, как?.. – не поняла она, вмиг согнав с лица улыбку.

– Увы, подполковник прав, – вмешался в разговор фээсбэшник. – В последние год-два у некоторых главарей чеченских банд появилось новое веяние – не казнить наших молодых солдат, а отрезать известные органы и отпускать. Стерилизуют, одним словом, сволочи…

– И что же теперь с ним будет?.. – с округлившимися от ужаса глазами спросила Северцева.

– А что будет?.. Вот подлечили после плена в госпитале, откормили как могли… Набрали целую команду и отправляем по домам – они свое отвоевали. Каждому из них эта война и так всю жизнь сломала…

– С каким бы я удовольствием поотрезал те же органы тем, из-за кого все это происходит!.. – сквозь зубы процедил Георгий Павлович.

– Вы о ком? – не понял Венедиктов.

– О тех, кто гребет миллиарды с «левой» нефти и, сидя в роскошных кабинетах, жаждет продолжения этого бардака.

Полковник промолчал. По специфике службы ему не полагалось обсуждать действия крупных региональных и столичных чиновников, однако, судя по выражению лица, он полностью разделял точку зрения командира почти полностью уничтоженной спецгруппы…

В чреве транспортного самолета помимо Извольского и Северцевой разместилось какое-то воинское подразделение. Эти ребята, слава богу, возвращались с войны здоровыми…

Арина отчего-то выбрала место не рядом со спецназовцем, а напротив. Он не возражал, да и вообще взирал на происходящее с присущим ему скепсисом. Смазливая девчонка поначалу раздражавшая одним только присутствием в небольшом отряде и бывшая для Жоржа не просто пустым местом, а обузой, теперь – к концу их командировки, стала и надежной напарницей, и другом, и даже кем-то большим. Кем именно, объяснить себе самому он не брался. Или, скорее, побаивался…

«Для нее опасное приключение завершилось удачно. То-то будет рассказов сослуживцам!.. – незаметно ухмылялся Георгий, откинув назад голову, и равнодушно наблюдая за уставшими, измотанными, но все ж таки радостными бойцами. – А что до наших с ней отношений… – он на минутку задумался, – а что, собственно, между нами было? Ну, перестали смотреть друг на друга волками; пришло понимание и обычное в экстремальных ситуациях желание помочь, поддержать, выручить… Наконец, мелькнула полтора часа назад – в „уазике“ искорка страсти, влечения… Но это скорее от ее слабости, от осознания раз и навсегда закончившегося кошмара. Да что ее слабость! – обоим требовалось выпустить пар, а рядом кроме напарника никого-то и не было. Вернувшись же к обыденной жизни, забудет обо всем, включая меня, на седьмые сутки. И правильно сделает!.. Это старость должна вспоминать былое, а молодость пусть думает о будущем. Так что не дергайся, Жорж – поезд тащится по расписанию…»

Где-то рядом громыхал магнитофон, и какая-то сверхновая «звезда», дурным голосом вещая о своей любви, пыталась переорать две мощные турбины двигателей. Кто-то из бравых вояк норовил заигрывать с симпатичной девушкой, а та с молчаливым достоинством игнорировала любые знаки внимания, так же бесцельно водя взглядом по лицам попутчиков, усевшихся по обе стороны от подполковника.

Настроение Арины было скверным, муторным, неспокойным. Все страхи, стрессы, боль и переживания остались позади, а сердце все одно выстукивало неровно, да и дыхание слишком долго не могло успокоиться. Когда взгляд сам собой скользнул по Георгию Павловичу, она, наконец, поняла причину взволнованности – душа страдала и без оглядки на тысячи условностей тянулась к нему. Но холодный разум по мере удаления от эпицентра войны все настойчивее подталкивал скорректировать оценки и мировоззрение, исходя из стремительно менявшихся условий…

«Вот он сидит… напротив, в трех шагах… Все такой же – небритый, немного усталый, но уверенный, сильный и в любой момент готовый к решительному действию… Но действие уже не требуется», – будто сами собой всплывали смутные, едва уловимые мысли.

Северцева незаметно тряхнула головой, противясь их насильному вторжению. Однако через минуту они совершенно заполонили ум, и попытки отогнать их слабели с каждой минутой…

«Ему где-то в районе сорока… И дай бог моему спасителю, моему доброму гению никогда больше не испытывать судьбу в горячих точках, где единственная шальная пуля может разом опровергнуть весь его преогромный опыт. Но что же станется с искусным воином, с идеальным командиром и, как выразился за минуту до смерти Олег Ярцев – высочайшим профи, окажись он не у дел? Как поведет себя, осевши в другой среде, где все завидные, ценные и жизненно необходимые качества, вызывающие в бою неизменное восхищение, станут второстепенными, а то и вовсе невостребованными? Там, куда мы летим, люди сосуществуют совсем по другим законам и полагаются на иные навыки и умения, которых у подполковника, верно, нет, и никогда уж не будет…»

Чуть не до крови покусывая нижнюю губку, Арина прикрыла веки, попытавшись представить долгожданную встречу с родителями, жившими недалеко от Питера – в Приозерске. Но даже мысли о самых близких людях не смогли отвлечь и унять мучительной внутренней борьбы…

«Если на миг предаться фантазии… – нахлынула на нее последняя и самая высокая волна разумных, прагматичных до непогрешимой стройности доводов. – Если предположить, что наши пути с ним вдруг каким-то невероятным образом снова пересекутся, то в той – другой жизни нам предстоит поменяться местами: не он будет ежеминутно опекать меня и спасать, а мне придется неустанно заботиться о нем. Господи… нет – даже в кошмарном сне не представляла себя в подобной роли. Для этого необходимо быть столь же сильной и волевой как он. Нет – я никогда не смогу стать такой! И довольно об этом!..»

Она решительно мотнула головой и улыбнулась какому-то молоденькому бойкому сержанту, должно быть будущему владельцу сети супермаркетов или успешному адвокату…

Когда до посадки оставалось немногим более получаса, из магнитофонных динамиков перестали доноситься жуткие голоса потомков угасших «звезд» и неожиданно поплыли спокойные, приятные слуху звуки скрипки и альта. А взгляды Извольского и Северцевой словно ненароком встретились…

«Ну, вот и подошла вся эта печальная история к логическому завершению. Не правда ли, девочка?» – мысленно спрашивал он ее.

«А разве предусматривалось какое-то продолжение?» – так же в его воображении отвечала она, поблескивая большими печальными глазами.

«Признаться, нет. Так… теплилась внутри какая-то заблудшая причуда из области несбыточного. Но я слишком хорошо знаю людей – пришлось научиться разбираться в душах, в характерах, в темпераментах, дабы быть готовым к их грядущим поступкам. На войне, знаешь ли, такое умение не помешает…»

«Согласна, пригодится… И что же вы предугадали относительно нас?»

«Относительно нас?.. Полагаю, ты рассчитала все верно – таким как я, место исключительно на войне. Ну а что касается ближайшего будущего… На питерском аэродроме нас встретят два разных автомобиля. Ты сядешь к тому полковнику, что привез вас с Сергеем Болотовым две недели назад. Забыл уж, как его фамилия… Горбунов, Горюнов… И навсегда укатишь в свое Управление. А я обнимусь с другим полковником – Димкой Масловым и поеду с ним в другую сторону. Да, все должно случиться примерно так…»

«Согласна… Возможно, наше прощание будет таковым, и мы больше никогда не увидимся. А знаете, дорогой Георгий Павлович, у меня сложилось впечатление, что вы вообще никогда не совершаете ошибок. Порой даже становится скучно…»

«Это сейчас, девочка, тебя посещают мысли о скуке – под мерный гул двигателей наполовину гражданского самолета. Когда вокруг перестали свистеть пули и „духи“ остались позади за тысячу верст…»

«Нет-нет, не нужно, прошу вас!.. Умоляю, не считайте меня неблагодарной. Того, что многократно обязана вам жизнью, не забуду до конца дней, и сама буду отныне молиться за вас! Но не более того. Простите… и прощайте…»

Извольский действительно слыл докой в психологии. Он не ошибся в прогнозе – встречать Арину Северцеву на бетонку военного аэродрома близ Питера прикатила все та же черная иномарка с тонированными стеклами, из салона которой вышел тот самый молодцеватый полковник по фамилии Горюнов.

Девушка сухо подала руку напарнику, избегая смотреть ему в глаза.

– Держи, – протянул он ее элегантный бесшумный пистолет.

Она коснулась пластиковой рукоятки, о чем-то вспоминая; неторопливо провела пальцами по ее ребристой поверхности. Вдруг очнувшись, быстро сунула чудо современной оружейной техники в специальный карман разгрузочного жилета…

– Спасибо вам за все, Георгий Павлович. Прощайте…

И, повернувшись, поспешно пошла к автомобилю, словно собираясь поскорее вычеркнуть из жизни знакомство с Извольским и все, что, так или иначе, сопутствовало их короткой и опасной миссии. Он печально посмотрел вслед, чувствуя в душе какой-то неприятный, горький осадок; медленно повернулся и двинулся навстречу Дмитрию Николаевичу, по-молодецки выскочившему из своей черной «Волги»…

Два старинных друга обнялись.

– Об Одинцове, Кравчуке и Лунько знаю из донесения, – «конторские» сообщили, – сказал полковник, снимая с плеча заместителя три болтавшихся ствола и помогая дотащить их до багажника машины. – Ярцев тоже?..

Вздохнув, тот кивнул…

– Ну, садись-садись… – гостеприимно распахнул заднюю дверку командир «Шторма». – Поехали. И расскажешь обо всем толком, и мужиков наших помянем…

Спустя минуту, с летного поля уносились два черных автомобиля. Оба нырнули под полуоткрытый шлагбаум военной базы, и оба взяли курс на Санкт-Петербург. Неразлучной парой они промчались несколько километров по прямому, точно стрела шоссе, но, немного не доехав до большого города, резко повернули в разные стороны…

Глава третья
Санкт-Петербург

Они пили спирт из фляжки Маслова, а крепость напитка забивали по давней традиции, затягиваясь сигаретным дымом. В салон врывался свежий ветерок, а за окнами проносились родные северные пейзажи…

– Значит, задание выполнено, и взрыва на стадионе Владикавказа сегодня не произойдет, – удовлетворенно прокомментировал услышанное Дмитрий Николаевич. – Да, Георгий, я знал, что ты выполнишь это задание. Знал… Никто другой, возможно, не справился бы, а ты сумел…

– Мы все его выполнили, все семеро… и сегодня взрыв не прогремит, – подтвердил Извольский и с нескрываемой горечью в голосе поведал: – И несколько высокопоставленных чеченцев отправлено на тот свет, но разве это решит глобальную проблему? Их места займут другие нелюди и отыщут другие, не менее лакомые цели в той же Осетии. Театры, школы, больницы, детские сады – сколько таких объектов в соседних с Чечней республиках? Да и в самой Чечне…

– Ты прав, Жорж… – с тяжелым вздохом поддержал приятель. – Границ, к сожалению, для террора не существует. Ни территориальных, ни нравственных…

Он прикурил новую сигарету, помолчал, сделав несколько глубоких затяжек и, решился-таки поведать о завершении истории, которая, собственно и послужила толчком для возвращения Извольского в «Шторм»:

– Той бандой, прицепившейся к тебе две недели назад, с моей подачи с пристрастием занимается УБОП и прокуратура. Пару дней головорезы безуспешно следили за твоей квартирой, не подозревая, что следят и за ними. Потом прошла волна повальных арестов – человек уж пятнадцать из этой группировки сидит в СИЗО, так что сейчас никакой опасности нет… Однако тут намедни с твоими женщинами едва не приключилось другое происшествие…

– Чечены? – односложно и, как могло показаться со стороны, почти равнодушно спросил Жорж.

– Да… А ты откуда знаешь?

– Считай, что догадался. С бабами все нормально?

Тот успокоил:

– Их, как и обещал, до твоего возвращения пасли два паренька из «наружки» ФСБ – вовремя прошел доклад о подозрительной машине… Я выслал подкрепление… Одним словом, они даже ничего не заметили – мы с «конторскими» сработали шустро и без шума.

– Ну и ладненько. Если удастся уговорить, отправлю их куда-нибудь на постоянное место жительство.

– Как отправишь?.. – удивленно глянул на друга Маслов.

– Просто… Поездом или самолетом. И чем дальше, тем лучше.

Полковник не сводил с него ошеломленного взгляда – о неурядицах в семейной жизни Жоржа он знал давно, но к таким радикальным действиям друга, пожалуй, был не готов…

– Да, Дима… Я решил не возвращаться к ним, – объяснил Извольский. – И даже ради квартиры не хочу встречаться ни с женой, ни с дочерью. Пусть все достанется им, лишь бы боле не видеть!..

Сказано это было негромко, но весьма твердо – так, что давний приятель ни на миг не усомнился в незыблемости данного решения.

– Что ж, коль так… – покачал головой руководитель «Шторма», потом дотянулся до плеча водителя: – Сережа, план меняется – рули ко мне.

«Волга» резко изменила направление движения и помчалась в другой район города. Старшие офицеры спецназа еще по паре раз приложились к фляжке и, казалось, даже повеселили оттого, что одному из них отпала нужда ехать туда, где его не ждали. Или ждали исключительно из-за денег…

– Вот и отлично! – придя в себя, воскликнул Дмитрий Николаевич. – Квартира у меня просторная, даже лишняя комната есть – типа кабинета… Поживешь, одним словом, пока что-нибудь не придумаем с постоянным жильем. А мне хоть будет с кем вечерком выпить рюмку-другую.

– Знаешь, я, наверное, зависну у тебя только на одну ночь – действительно хочется напиться в зюзю… А завтра осяду в нашей казарме на Ладожской.

– Что?! В казарме?! Да никогда!! Чтобы мой заместитель жил в казарме?! Ни-ког-да!..

– Диман, у тебя взрослые дети, жена… А ты собираешься устроить из квартиры балаган с постоялым двором…

– Не спорь! Потребуется – всех офицеров расселю у себя, и никто мне слова не скажет!..

Их не совсем трезвый спор продолжался почти до дома полковника. Молоденький водитель, иногда улыбался, чуть отворачивая лицо к окну, дабы не попасть под горячую руку шефа. А грозный шеф, так и не переспорив заместителя, на пару минут обиженно умолк. Потом вдруг просиял, достал из лежащего рядом пакета какую-то картонную коробку с изображением симпатичного современного телефона и легонько пихнул лучшего друга локтем в бок:

– Жорж, а ты помнишь, что у тебя сегодня день рождения?

Брови того поползли вверх, и он ошалело уставился на Маслова:

– Вот черт, совершенно вылетело из башки!.. Старею, Диман…

– Держи подарок. И дай я тебя, родной, поцелую!..

– Анна, срочно поднимись ко мне. Нет-нет, прямо сейчас – дело безотлагательное. Пришел тот самый знаменитый подполковник Извольский, с которым ты страстно желала познакомиться. Давай, я жду…

Главный редактор пододвинул пепельницу поближе к неожиданно объявившемуся в редакции спецназовцу. На вид гостю было лет сорок. Гладковыбритое, мужественное лицо имело приятные черты, на широких плечах ладно сидел дорогой, новенький костюм. Если бы не представленное удостоверение, редакционный шеф подумал бы, что перед ним сидит высокооплачиваемый охранник из частного агентства, а не человек, днем ранее убивавший главарей чеченских банд на далеком Кавказе. Подполковник оказался вежливым, вполне обходительным и даже с претензией на некую сугубо военную интеллигентность. За время короткого общения журналист сумел отыскать в собеседнике лишь один маленький недостаток – он охотно отвечал на вопросы, однако ответы были до скупости кратки…

– Отвыкли, Георгий Павлович от нашей спокойной городской жизни? – снова попытался разрядить неловкую паузу хозяин кабинета.

– Вряд ли она здесь спокойнее.

– Ну, ведь не стреляют! Да и убивают гораздо реже.

– Это очень плохо.

– Простите, не понял… – удивился главный редактор. – Плохо, что реже убивают?

Гость качнул головой:

– Здесь вообще не должны убивать. Здесь нет войны, и люди к этому не готовы. Не ждут…

– Да-да, согласен с вами. Логично…

Он хотел пуститься в философские рулады на вечную тему войны и мира, но в дверь постучали…

– Да, – громогласно дозволил он войти.

В кабинет влетела блондинка среднего роста с блокнотом и сотовым телефоном в руках…

– Здравствуйте, – расплылась она в улыбке, показав преотличные ровные зубки. – Давно мечтала с вами встретиться.

– Наша Анна, – представил одну из лучших сотрудниц газеты редактор. – Ну, а это гроза чеченского терроризма…

– Георгий Павлович, – кивнул подполковник, не обращая внимания на треп местного столоначальника.

Снегина без церемоний уселась напротив – через узкий длинный стол и пока открывала блокнот и готовила ручку, Извольский вынул из кармана видеокассету…

– Я привез вам свежий «живой» материал, – пояснил он, подавая ее сидевшему в кожаном кресле мужчине. – Как выражаются в вашей среде: репортаж с линии фронта… Мы не могли это посмотреть?

– Как это мило с вашей стороны!! – обрадовано схватил кассету тот и подскочил к стоявшей в углу кабинета видеодвойке. – Наконец-то появляются люди в погонах, понимающие важность оперативной подачи хорошего материала. Поверить не могу!..

Блондинка забыла о раскрытом блокноте и повернулась к экрану, где появилось изображение, а из динамиков стали доноситься редкие и вполне спокойные фразы. Съемка происходила из салона какой-то крутой иномарки, мчащейся на бешеной скорости по хорошему шоссе…

– Э-э, Георгий Павлович, вы не могли нам прокомментировать материал, – попросила девушка, на миг оторвавшись от зрелища. – Нас интересует место действия; кто эти люди; куда они едут – цель, так сказать, боевого задания.

– Отчего же, запросто. Это шоссе, соединяющее самый юг горной Чечни со столицей республики. Действие происходит между селами Ушкалой и Шатой; до Шатоя остается не более двенадцати километров. В захваченном у боевиков внедорожнике марки «БМВ» моя группа преследует серый «УАЗ», в салоне которого находится полевой командир Умалатов…

– Боже, как интересно! – воскликнула Снегина.

– Вот это материальчик! – потирая руки, поддержал шеф-редактор. – И как профессионально снято!..

– Ага, справа от водителя сидите вы. Я вас узнала! А кто же за рулем?

– За рулем старший лейтенант Олег Ярцев. Двадцать четыре года, холост – не успел обзавестись семьей. Единственный сын у своих родителей. Отличный товарищ, прекрасный профессионал-подрывник, в следующем году собирался поступать в академию. Обладает удивительным музыкальным слухом и в целом замечательный человек…

– Так-так-так… – строчила девица в блокнотике. – А вот слева от оператора – этот мужчина с длинным автоматом… Он кто?

– С пулеметом в руках майор Сергей Болотов – сотрудник Управления по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом Департамента по защите конституционного строя. Великолепный разведчик, обладающий феноменальной памятью. Прекрасно образован. Имеет двоих детей – пяти и двенадцати лет. В сентябре этого года исполняется пятнадцать лет совместной жизни Сергея с очаровательной женой Юлией…

– А теперь несколько слов об операторе.

– Об операторе?.. Пожалуйста. Съемку производила старший лейтенант Арина Северцева. Она работает в том же отделе, что и майор Болотов. Чрезвычайно одаренная разведчица, знающая множество кавказских языков, быт, традиции, историю Мусульманства и культуру народов Кавказа. Очень мужественный человек, надежнейший товарищ…

– А что это за грузовик, выезжающий на дорогу?

– А это засада, искусно организованная людьми Умалатова.

– То есть вы попали в засаду?! – изумилась блондинка. – Какой мозгодробильный сюжет!!

– Подождите, дальше будет еще интереснее, – монотонно комментировал заместитель командира «Шторма».

На огромном столе многократно звонил телефон; маленький мобильник Снегиной вторил ему своей веселенькой мелодией, но редактор с журналисткой ни на миг не отрывались от экрана…

«Кролик, вправо!!»

«Он, кажется, ранен!»

«Черт!.. Сергей, не прекращай огонь!»

«Куда стрелять-то? Никого не видно…»

«Похрену куда! По склонам!.. Все они сидят там – это их излюбленная тактика», – отчетливо доносилась из динамиков резкая отрывистая речь. Послышался шквал выстрелов, а потом вдруг все стихло… В наступившей тишине раздался жалобный голос девушки:

«Сергей, Сережа…»

«Что там у вас?» – не оборачиваясь, спросил Извольский.

«Не знаю… Он не отвечает…»

На этом отснятый сюжет закончился…

– Что же произошло с вашим водителем? – очнулся мужчина.

– Олег Ярцев был смертельно ранен. Он ушел из жизни приблизительно чрез полчаса после этой съемки.

– А… А Сергей? Тот, что был с пулеметом?

– Майор Болотов погиб сразу – пуля угодила ему в левый висок. Когда Северцева направила камеру на него и окликала, он уже был мертв.

– Боже, какая жалость… – прошептала девушка, не прекращая делать пометки в блокнот.

– Как же случилось, что вы попали в засаду? – протягивая гостю раскрытую пачку сигарету, вопрошал ошеломленный просмотренной съемкой главный редактор.

– Я сам, знаете ли, долгое время не мог разобраться. А все оказалось довольно банально – в Главном штабе Вооруженных сил Ичкерии узнали о задачах моей группы из какой-то газетной публикации. А когда задача для противника перестает быть тайной, устроить ловушку или организовать противодействие становится элементарно просто.

Редактор с журналисткой быстро переглянулись, молодая женщина при этом выронила из тонких пальчиков ручку. Та поскакала по столешнице и пару секунд в абсолютной тишине выбивала чечетку, пока хозяйка торопливо ее не поймала…

На экране тем временем беспорядочная рябь вновь сменилась изображением – появилась лежащая без сознания девушка. На предплечье ее был намотан жгут, а запястье перебинтовано окровавленной материей…

– А это агент Северцева, переодетая чеченской беженкой и попавшая в лапы бандитов благодаря следующей газетной статье. Кстати, девушка подвергалась пыткам и едва не покончила с собой, благо ее вовремя удалось спасти.

Произнеся это, Георгий достал из кармана сложенные газеты и бросил их на стол перед Анной. Тут же в его руке появился внушительный пистолет…

– Так вот, госпожа Снегина… – протянув руку через стол, он бесцеремонно приставил «Гюрзу» к гладкому лбу представительницы одной из древнейших профессий. Ручка в ее ладони завибрировала; редактор, замер, боясь пошевелиться, а гость продолжал тоном бесстрастным и беспощадным: – Судом спецназа автор этих статей приговорен к смерти. Приговор я приведу в исполнение немедленно.

Та с трудом проглотила вставший в горле ком и, не сводя взгляда с пистолета, прошептала:

– Я очень сожалею… Поверьте… Простите меня… Я никогда не думала, что мои статьи способны… что из-за них… Могу ли я что-то сделать, чтобы… чтобы искупить вину?..

– Кто передавал тебе сведения?

Она чуть промедлила с ответом, и тогда в кабинетной тишине раздался оглушительный щелчок взводимого курка. Подпрыгнув от этого резкого звука на стуле, Анна быстро схватила блокнот и, не глядя, что-то написала на верхнем листке. Жорж прочел несколько слов, вырвал лист и положил его в карман.

– Я повременю с исполнением приговора, но буду пристально следить за твоим «творчеством», – спрятал он оружие. – А если вздумаешь предупредить «хорошо информированный источник», то, во-первых, мы встретимся вновь, и тогда уж не надейся на милость – не поможет никто и ничто. А во-вторых…