Текст книги "Звезда Мафусаила (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

   -Штурман,– обратился Феликс к Удальцову,– можешь просветить, что там у нас в этом секторе?

   -Нет ничего проще,– улыбнулся тот. – Я даже не буду заглядывать в справочник, отвечу по памяти. Там на пути луча гиперсвязи, если передача идет с Терры, всего четыре созвездия: Центавра, Паруса, Кормы, ну и сам Большой пес.

   -А. если не с Терры, но по этому же вектору из-за нее?

   -Ну, тогда Орион, Персей, Андромеда.

   -Персей говоришь,,,– задумался Яворский.– А там на Алголе пиратская база. Пираты и Обливион... Да нет, бред какой-то, конечно же передача велась с Терры, откуда же еще.

   -Я даже догадываюсь, о чем в ней сообщалось, – пробасил Копылов.– Предупреждение главному киборгу колонии о том, что сюда на наши розыски отправляются два-три боевых звездолета.

   Никто не возразил, так как все подумали примерно о том же.

   Следующие несколько недель прошли в напряженной работе. Киборги трудились днем и ночью. На площадку переправили два генератора, поэтому в ночное время ее освещали прожектора. Яворский и Добрынин постоянно находились здесь же, не прекращая попыток исследовать искусственную стену, но без заметного успеха. Просветить ее рентгеновским лучами и ультразвуком не удалось. Не поддавалась она и попыткам получить из нее образец для исследования.

   -Создается впечатление,– сказал Феликс, когда в очередной раз их постигла неудача,– что это вообще не минерал или полимерный материал, а какое-то силовое поле, типа экрана, нейтрализующего все мыслимые излучения.

   -Скорее, за этой стеной установлено такое силовое поле,– уточнил его мысль Добрынин.

   Между тем, киборги очистили большую часть площадки, которая оказалась на удивление ровной и гладкой. Только, когда Добрынин и Яворский едва не поскользнулись на одном из ее участков, до них дошло, что покрытие площадки выполнено из того же материала, что и стена.

   -Командир,– неуверенно сказал Павел, щупая гладкую поверхность,– тебе не кажется, что это покрытие космодрома, который здесь был в незапамятные времена?

   -Я уже готов поверить во что угодно, – с досадой ответил Феликс. Как всех людей практического склада ума, его раздражали загадки, которые он не мог разгадать.– Я даже не удивлюсь, если там за стеной в ангаре стоит совершенно исправный звездолет этих Древних, о которых штурман несет свой бред.

   Добрынин засмеялся.

   -Ну, ладно,– продолжил командир,– если это заброшенный космодром, то еще лучше. Космодром с готовым покрытием, что нам еще надо? Дня через два-три киборги его окончательно расчистят и «Жан Вальжан» здесь может совершить посадку. От радаров мы его сумеем замаскировать, а большего пока и не надо. Вряд ли кому придет в голову использовать масс – детектор, если даже какой-то звездолет и залетит сюда.

   -А что дальше, командир?– вдруг серьезно спросил второй пилот.– Что ты думаешь предпринять в будущем? Неужели мы остаток жизни проведем здесь в этом аду?

   -Не знаю, Паша,– мрачно ответил Яворский.– Постоянно перебираю мысленно возможные варианты, все не то! Как ни крути, а мы изгои, преступники, сбежавшие из места заключения. Не удивлюсь, если за наши головы уже объявлена награда. Конечно, нас ищут и нам негде укрыться, некуда бежать. Космос огромный, а особого выбора у нас нет. С пиратами нам не по пути, это понятно. Соединенное Королевство – потенциальный противник Империи, туда нам тоже нельзя. Земная Федерация? Альянс? Нельзя, там у нас просто отнимут крейсер, а в Империи это будет расценено, как серьезное государственное преступление. Вот за это уж точно наказание последует такое, что Обливион раем покажется. То есть, домой мы себе отрежем дорогу навсегда.

   -Я думал об этом,– безрадостно сказал Добрынин,– тоже ничего дельного в голову не приходит. Но все больше склоняюсь к тому, чтобы просто отправиться в длительное космическое путешествие. Продовольствия у нас хватит на года, терранита достаточно на целую эскадру. Станем путешествовать от одной звездной системы к другой, а там, смотришь, и найдем подходящую для жизни планету, где и обоснуемся. Космос, он ведь безграничный!

   – Может быть, так и придется поступить, – согласился Яворский. – Меня на Терре особенно ничего не держит. Родители погибли, когда я учился на первом курсе Академии. Лайнер, на котором они летели, не вышел из гипера. Братьев, сестер нет, невесты тоже. А теперь еще и изгой!

   -А я своих родителей не помню даже, воспитывала меня тетя,– вздохнул Добрынин.– И из родни больше никого.

   Неожиданно на запястье у Феликса запищал коммуникатор связи с «Жаном Вальжаном» и тут же над ним возникла крошечная голограмма Артема. Травкин выглядел озабоченным, что случалось крайне редко.

   -Командир,– в голосе его прозвучали тревожные нотки, – я только что перехватил сообщение, недалеко от Обливиона терпит бедствие прогулочная яхта губернатора этого сектора Империи князя Оболенского. Как я понял, яхту атаковали пираты, но экипаж как-то сумел от них отбиться. Однако яхта сильно повреждена, в любой момент может начаться неуправляемая реакция распада атомарного водорода, что грозит взрывом. В сообщении указаны координаты, это от нас в часе пути от силы.

   Яворский и Добрынин переглянулись, затем Феликс ответил:

   -Ждите. Мы сейчас будем.

   Глава восьмая. Министр и канцлер.

   Месяцем раньше в знакомом читателю кабинете канцлера Империи происходил разговор между ним и Ланским.

   Сидевший в кресле у приставного стола министр выглядел расстроенным, но Лобанов и вовсе не находил себе места. Он мерил кабинет широкими шагами и повторял лишь одно:

   -Все пропало! Все пропало! Все проворонили! Все прос...ли! Кругом одни косорукие идиоты!

   Со стены на него неодобрительно взирали голограммы его чопорных предшественников, и иногда создавалось впечатление, что некоторые из них даже осуждающе покачивают головой, мол, недостойно державному мужу позволять себе такие выражения, более приличествующие сельскому мужлану.

   Ланской некоторое время молча смотрел на бегающего по кабинету князя, затем твердо сказал:

   – Аристарх! Успокойся и возьми себя в руки. Никто не мог предвидеть, что на колонию будет совершено нападение. Тем более, кто мог предположить, что эти отчаянные парни захватят имперский линейный крейсер. Я отправил за ними звездолет, как ты и говорил, но он опоздал и прибыл уже после бегства экипажа "Стремительного. Главный киборг колонии докладывает, что имел возможность сбить «Жана Вальжана» на взлете, но, повинуясь моему приказу, не стал этого делать. О случившемся он прислал сообщение по гиперсвязи, но ты же знаешь, оно идет долго, да и из нем отсутствуют важные для нас детали происшедшего.

   -А что Арбенин?– постепенно успокаиваясь, спросил канцлер.– Есть от него, какая-либо информация. Ведь он отвечает за их безопасность.

   -От Арбенина тоже нет известий. Боюсь, что он погиб при нападении на колонию. У него был при себе портативный Г-фазный передатчик, но на таком расстоянии сигнал может и не дойти. Если бы он остался жив, то вышел бы на связь через Г-фазное радио колонии.

   -Час от часу не легче!

   -Жив Арбенин или погиб,– заметил Ланской,– это сейчас не важно. Важно то, что экипаж «Стремительного» цел, невредим и находится в безопасности.

   -Да, но они за это время могли уже улететь черт знает куда, хоть к галактике Андромеды! Где их теперь искать? А самое главное, теперь, когда они обладают таким могучим звездолетом, как с ними вести разговор? Разве поверят они, что твой суд был спектаклем? Нет, конечно. Да о чем я говорю, они к себе не подпустят ни один имперский корабль! Какие уж тут переговоры!

   -Давай мыслить логически, – рассудительно произнес Ланской, откинувшись в кресле.– У них есть неограниченный запас продовольствия. Терранита у них хватит еще на две эскадры.. Они расконсервируют вооружение крейсера и смогут дать отпор любому противнику. Но у них есть серьезная проблема– нехватка людей для обслуживания звездолета. Появись они в любом из галактических содружеств, у них там мгновенно отнимут крейсер, а самих отправят в тюрьму, как лазутчиков. Им это надо? Нет.

   -А кто им помешает присоединиться к пиратам?– прервал его канцлер.

   -К пиратам они не присоединятся по той же причине, те у них отберут звездолет еще быстрее. Возвращаться на Терру им нельзя, и они не рискнут зайти во владения Империи. Более того, они уверены, что на их розыск уже отправлены корабли ВКС. Что остается делать в такой ситуации?

   -Что?– хмурясь, спросил канцлер.– Прекращай говорить загадками!

   -Это был риторический вопрос,– усмехнулся Ланской.– ответ очевиден. Им следует затаиться и ждать, пока улягутся страсти вокруг их побега.

   -Но они могут затаиться, где угодно! А у нас нет времени разыскивать их по всему Космосу. Здоровье Императора ухудшается с каждым днем.

   -Нет, не где угодно,– покачал головой министр, – там поблизости нет звездных систем, где можно было бы найти подходящую необитаемую планету. Да и зачем им что-то искать, перелетели на обратную сторону Обливиона и сиди там, сколько хочешь. Туда с момента открытия этой планеты не ступала нога человека.

   -Ну, да,– оживился канцлер,– припоминаю, что та сторона действительно больше подходит для жизни. Но, допустим, ты прав. Как их убедить вернуться обратно?

   -Сказать правду,– пожал плечами министр.– Правду о том, кто такой Любомир, объяснить, зачем он сейчас нужен Империи, рассказать, почему был устроен этот спектакль с судом.

   -Но это означает, что тайна известная лишь нам, станет достоянием многих!

   -Давай посмотрим на это с другой стороны,– терпеливо сказал Ланской.– Тайна – это то, что знает один человек, да и то забыл до поры. Тайна, которая известна десятку лиц уже не тайна, а секрет Полишинеля. Какое значение будет иметь то, что в нее будет посвящено еще шесть или семь человек? Ну, сделаем их всех приближенными Императора, будут постоянно находиться при нем во избежание утечки информации...А вот придумал, они станут экипажем его прогулочной яхты!

   -Допустим,– вынужден был согласиться канцлер. – Но как ты их посвятишь в эту тайну? Они тебя и слушать не захотят. Ни тебя, ни меня, ни кого другого.

   – Меня да,– с нажимом сказал министр,– а вот ты совсем другое дело, тебе они поверят. Ты не учитываешь их психологии. Все они заключенные. При этом, в их понимании, невинно осужденные. Поверь мне, нет ни одного заключенного, особенно, если он невинно осужден, который не хотел бы восстановить свое доброе имя и снова стать членом общества, которое его отвергло. Даже самый закоренелый маньяк -убийца желает оказаться на свободе, а не гнить в тюрьме. А они вполне законопослушные граждане, офицеры Космофлота. Есть у меня одна мысль на сей счет, только тут без тебя не обойтись. Но для начала надо будет посвятить в нашу тайну моего заместителя. Это даже лучше, мало ли что может со мной случиться. Так вот, что я мыслю...

   Лобанов слушал его очень внимательно, молча, только иногда чуть изгибал бровь, как бы не соглашаясь с теми или иными доводами Ланского. Но, в конце концов, он тяжело вздохнул и сказал:

   -Не знаю, удастся ли твой план воплотить в жизнь, но другого, более разумного, варианта сам я предложить не могу. Если даже твой план не сработает, то хуже не будет. Но, полагаю, твоему заместителю не обязательно знать, кто из них брат-близнец Императора. Все же до конца открывать все карты не стоит.

   -Хорошо, он будет лишь знать, что один из них великий князь, родной брат Императора,– признал правоту канцлера Ланской. – Ладно, с этой проблемой мы определились. Но меня тревожит сам факт нападения на Обливион. В донесении главного киборга есть упоминание, что, судя по обводам звездолета, это мог быть фрегат Соединенного Королевства. Неужели англосаксы уже настолько обнаглели, что решились вступить с нами в открытую войну? Да и откуда они моги узнать о том, что мы на Обливионе добываем терранит? Мои агентурные разведчики в Соединенном Королевстве ни о чем подобном не информировали.

   -Да какая там война! – пренебрежительно махнул рукой канцлер. – Я, конечно, попробую осторожно прозондировать об этом инциденте по дипломатическим каналам, но заранее могу сказать, что янки здесь, скорее всего, ни при чем.

   -Но кто тогда?

   -Бастард!– уверенно заявил Лобанов.– Он каким-то образом узнал, что Любомира отправили на Обливион и решил его захватить. Видимо, не располагал сведениями о том, что колония оснащена мощными средствами ПКО. Вот потому и послал только один звездолет. Это в духе Бастарда! Ведь в глазах Любомира, да и всех других заключенных он выглядел бы их освободителем. Как после этого ему не доверять? Но в этот раз его план не сработал, значит, он внесет в него изменения и сделает вторую попытку его осуществить. А звездолет действительно мог быть фрегатом из Королевства, ведь он в свое время у англосаксов приобрел большую часть своего флота.

   -Ты полагаешь,– насторожился Ланской,– что нападение на колонию повторится?

   – И к гадалке не ходи!

   -Но при массированном налете на колонию могут быть большие разрушения и человеческие жертвы. В том числе может погибнуть и Любомир.

   – За последние недели ситуация в корне изменилась,– мрачно заметил канцлер. -У Бастарда во дворце есть свои глаза и уши. По всей видимости, информация о катастрофически ухудшающемся здоровье Императора перестала быть для него тайной. Поэтому сейчас Любомир не только ему больше не нужен, но и представляет серьезную опасность его планам. Если он погибнет при налете на колонию, то Бастарду это только на руку. Но нам этого допустить нельзя, я немедленно отдам приказ Боханевичу отправить для охраны колонии три– четыре боевых звездолета.

   -А вот этого делать не надо,– твердо сказал министр,– сам справлюсь, своими силами. А то скоро наша тайна станет достоянием всей Империи. Но я до сих пор не могу понять, как Бастард мог стать обладателем информации об отправке Любомира на Обливион.

   -Скажи, Василий,– вдруг сменил тему князь,– а как поживают твои сотрудники, которые рубят руду на кольцах Сатурна?

   -А никак,– замялся Ланской,– пока никто на них не выходил, но ...

   -И не выйдет,– жестко прервал его канцлер.– Бастард разгадал твою игру. Вот потому он и нанес удар по Обливиону!

   -Но, черт возьми,– воскликнул министр, – от кого он мог узнать, что Любомир отправлен на Обливион! Я уже говорил, что об этом знал только я один.

   -И еще диспетчеры «Клавдия Птолемея»,– добавил канцлер,– наблюдая за реакцией приятеля.

   -Нет, это не возможно, – вскочил тот на ноги,– они ведь не покидают станцию никогда!

   -Но в их распоряжении несколько мощных Г-фазных передатчиков и сообщить Бастарду интересующую его информацию не составляет труда. Я ведь предупреждал, что у Бастарда везде свои люди. Зря ты не придал ему должного значения и очень серьезно недооценивал.

   Министр рухнул обратно в кресло и обхватил голову руками. Он так просидел так несколько секунд, затем поднял голову и посмотрел в глаза Лобанову:

   -Ладно, Бастард обыграл меня в дебюте, но игра далеко еще не окончена. Он еще будет ползать здесь в этом кабинете на коленях, умоляя нас о пощаде!

   -Мне нравится твой настрой, – впервые за это время улыбнулся канцлер,– но предупреждаю, Бастард игрок опытный, умелый и рисковый. Его голыми руками не возьмешь!

   -Там посмотрим,– Ланской поднялся из кресла.– Значит, как только голограмма с твоим обращением к экипажу «Стремительного» будет готова, мой заместитель и с ним три, нет, пожалуй, четыре или пять звездолетов отправятся на Обливион.

   -Удачи нам всем!– пожал ему руку канцлер. – Удача нам сейчас нужна, как воздух!

   Глава девятая. Кто вы, огородник Булат?

   Линейный крейсер «Жан Вальжан» больше всего напоминал сооружение из нескольких установленных друг на друга консервных банок с уменьшающимся диаметром. Нижняя его часть представляла кольцо дюз, окружностью примерно триста метров, над которыми располагались ионные и главные двигатели корабля. Здесь же по окружности был установлен второй ряд дюз поменьше, с помощью которых звездолет мог менять направление движения, совершать маневры, вращаться вокруг собственной оси и т.п. Следующей «консервной банкой» являлся объемистый трюм, в котором хранились запасы продовольствия, вооружения, техники и прочего имущества. Над ним располагался ангар для десантных космошлюпок и космоботов, которые находились в специальных отсеках по окружности кольца, как патроны в барабане револьвера. Они отстреливались с помощью сжатого воздуха, а затем уже включали свои ходовые двигатели. В свободном пространстве внутри этого кольца могло размещаться несколько космических истребителей, а также самолетов и вертолетов для полетов в атмосфере. При необходимости их использования , стена ангара просто раздвигалась в обе стороны. Центральную часть следующего кольца занимала боевая рубка и жилые помещения, а по окружности в нем были установлены ( как на старинных парусных кораблях) орудия, стрелявшие ядерными снарядами весом в тонну. Так как основное предназначение линейного крейсера в бою заключалось в огневой поддержке десанта, штурмующего планету, то следующие два кольца были напичканы торпедными аппаратами для пуска торпед с антиматерией, ракетами различных классов, тяжелыми лазерными батареями, а также силовыми установками, создающими защитные экраны. На самом верху располагались радары, сканеры, средства связи, с помощью которых крейсер мог переходить в режим «невидимости» или выводить из строя электронное оборудование вражеских кораблей. Так как высота крейсера составляла более пятидесяти метров, а основание порядка трехсот, он мог совершать посадку на планеты лишь там, где имелись хорошо оборудованные космодромы. В таких случаях из днища выдвигались мощные «лапы», которые служили ему опорой, а из трюма опускался пандус, по которому на поверхность спускались люди и техника. Проблем со взлетом крейсер не испытывал, так как для этого с избытком хватало мощности одних ионных двигателей, хотя звездолет мог стартовать и с помощью главных. Правда, на планетах Империи это категорически запрещалось из-за возможных разрушений и загрязнения атмосферы. В боевой расчет линейного крейсера входил также взвод десантников (для обороны корабля в случае абордажа), но при необходимости внутри его мог разместиться целый десантный батальон...

   Как только шлюпка состыковалась с крейсером, Яворский и Добрынин почти бегом направились в рубку. Артем, Илья, Денис и Матвей уже находились на своих местах, Копылов как обычно занял кресло в углу.

   -Я вижу, ни у кого нет сомнения, как нам следует поступить?– обвел взглядом Феликс членов экипажа.– Тогда вперед!

   -Он одел на голову шлем связи с ЭлеМом и отдал команду следовать в точку, координаты которой передал капитан терпящей бедствие яхты.

   Набирая скорость, «Жан Вальжан» устремился вперед.

   -Непонятно только,– задумчиво сказал штурман,– что делать здесь почти в нейтральной зоне Империи и Соединенного Королевства прогулочной яхте губернатора сектора Весов, резиденция которого, насколько мне помнится, находится где-то в районе Зубен эль Акраб. Чего ее занесло почти на сто световых лет от родных мест?

   -Думаешь, для нас подготовлена ловушка?– нахмурился Феликс.– На самом деле никакой яхты здесь нет, а встретят нас там три – четыре боевых звездолета?

   -Не знаю,– пожал плечами Матвей,– но посуди сам, чтобы добраться сюда от этой Клешни Скорпиона яхте было необходимо минимум два месяца.

   -Ладно, будем соблюдать осторожность. Артем, есть новости?

   -Нет, командир,– откликнулся Травкин,– сигнал повторяется на автомате в Г-фазном диапазоне и по открытой связи. Может, там никого уже и живых нет.

   В рубке воцарилось молчание. Минуты медленно уплывали в даль, звездолет на ионных двигателях пожирал десятки тысяч километров в секунду и все дальше удалялся от Обливиона, который в лучах Мафусаила становился похожим сначала на мякоть спелого арбуза, потом, на красное яблоко и, наконец, на созревшую вишню.

   -Командир, мы в точке координат,– доложил штурман.

   -Командир, я вижу цель,– последовал доклад Громова.– Похоже, это действительно прогулочная яхта.

   -Максимальное увеличение на головизор,– отдал команду Феликс.

   Головизор вспыхнул зеленоватым светом и через несколько секунд на нем появилось изображение космического корабля, в котором все безошибочно признали прогулочную яхту, средство передвижения, имевшееся в распоряжении губернаторов провинций. Эти относительно легкие звездолеты не имели мощного вооружения, но обладали хорошей скоростью передвижения.

   -Да, не повезло бедолаге, – прогудел из своего угла Копылов,– похоже, крепко ей досталось.

   Действительно, в носовой части яхты зияла пробоина, несколько дюз были выворочены с мест крепления и едва держались в кольце. Но вход в шлюзовую камеру был открыт, видимо, капитан, послав сигнал «СОС», оставил его открытым для спасателей.

   -Добрыня,– распорядился Феликс,– подведи крейсер максимально близко к яхте. Илья, оставайся на месте и следи внимательно за окружающим пространством. Вдруг эти пираты все еще где-то поблизости. Копылов, Удальцов, Травкин и Хромов одеть пустотные скафандры, вооружиться ручными фульгураторами и за мной. Да, Денис, прихвати на всякий случай плазменный резак. Действуем быстро, но без суеты. Соблюдаем полное радиомолчание, это относится и к передатчикам в скафандрах. Я с Матвеем в рубку, Арамис и Гера – в жилые отсеки, Денис, ты к силовым установкам, посмотри, что там с двигателями. На все про все десять минут. Неуправляемая реакция атомарного водорода– вещь крайне серьезная. Отсчет времени с момента выхода из шлюза.

   Пустотные скафандры обеспечивали броневую защиту и в них имелись ранцевые двигатели, с помощью которых пятеро друзей за несколько минут преодолели расстояние, отделяющее крейсер от яхты. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что повреждений на ней еще больше, чем это казалось по изображению на головизоре. Многочисленные пробоины зияли в корпусе яхты, рубка была повреждена, воздуха в помещениях яхты, по всей видимости, не было. « Если экипаж был без скафандров, -подумал Феликс,– живых там не осталось».

   Друзья втиснулись в переходной шлюз и закрыли его за собой. Дождавшись, пока откроется следующая дверь, они сразу же устремились по отсекам, согласно указаниям, данным Яворским. Сам же Феликс и Удальцов направились в рубку. Там в кресле за пультом сидел человек, видимо, капитан, облаченный в такой же пустотный скафандр, как и у них. Из -за затемненного шлема лица его видно не было. Голова капитана склонилась на грудь, рукав скафандра в области плеча был разорван. Похоже, он был ранен и потерял сознание. Хорошо, что сразу после разрыва скафандр самостоятельно загерметизировался изнутри, поэтому утечки кислорода не произошло. Феликс знаком показал Удальцову, чтобы тот выносил капитана из рубки, а сам попытался установить связь с электронным мозгом яхты, но тот был серьезно поврежден. Видимо в рубку угодил снаряд, все здесь разворотивший. Прихватив находившиеся в выдвижном ящике пульта управления кристаллы голографической связи в расчете, что среди них может быть бортовой журнал, Феликс посмотрел на часы. Оставалось две минуты до установленного им срока возвращения и он направился к шлюзовой камере. Там уже собрались все остальные. Никто из них не обнаружил никого из экипажа яхты ни мертвыми, ни живыми, что само по себе вызывало удивление. Денис выглядел взволнованным и, приложив свой шлем к шлему командира, сказал:

   -Надо срочно уходить, двигатели могут взорваться в любую минуту!

   Возвратясь на крейсер, они быстро сбросили с себя скафандры и устремились в рубку. Но капитана яхты Удальцов понес туда, не сняв с него скафандр, так как, боялся потревожить рану.

   Ворвавшись в рубку, Феликс крикнул Добрынину:

   -Полный вперед! Курс на Обливион.

   Тот не стал задавать лишних вопросов и сразу перевел двигатели на полный ход. Едва «Жан Вальжан» отошел на расстояние буквально ста километров, как позади в фиолетово-черной темноте расцвел огненный цветок.

   -Неуправляемая реакция атомарного водорода – вещь действительно серьезная, – сказал Денис, откидываясь в кресле,– нам чертовски повезло, что мы успели сюда вовремя. Жаль яхту, красивая была... Но, Бог с ней с яхтой. Что там с капитаном?

   Удальцов не ответил, так как у него не получалось отсоединить шлем скафандра. Наконец, с помощью Копылова ему удалось это сделать и он осторожно, чтобы не поранить, снял его с головы капитана. Едва он это сделал, как у всех вырвался возглас изумления – в кресле сидела очень красивая девушка лет двадцати, не старше, с темно-каштановыми волосами, спадавшими ей на плечи. Лицо ее было бледным, глаза закрыты

   -Денис,– распорядился Феликс,– срочно расконсервируй киборга с программой врача.

   Однако, не успел Денис встать с кресла, как девушка открыла затуманенные болью темно-фиалкового цвета глаза в обрамлении длинных густых ресниц.

   -Где я?– спросила она слабым голосом, обведя взглядом рубку крейсера и собравшихся возле нее мужчин.

   – Не волнуйтесь, вы среди друзей, на имперском крейсере!– как можно мягче ответил Феликс.– Сейчас вам будет оказана медицинская помощь и все будет в порядке.

   Голова девушки безвольно опустилась на грудь и она вновь потеряла сознание.

   Пока расконсервированный Денисом киборг-врач оказывал ей первую помощь, а затем ее переносили в отдельную жилую секцию, предназначенную для членов экипажа, Копылов вдруг хлопнул себя по лбу ладонью и сказал:

   -Эй, а этот наш огородник-то остался на Обливионе!

   -Точно,– смущенно почесал затылок Феликс,– и ведь никто даже не вспомнил о нем. Хотя и прошло ведь меньше двух часов. Что там с ним могло случиться?

   -Пожалуй, я все же возьму шлюпку и заберу его на крейсер. Заодно посмотрю, как там дела у киборгов.

   -Хорошо,– согласился Феликс,– минут через десять мы уже будем на месте, так что, если хочешь, слетай за Булатом.

   Спустя минут пятнадцать десантный борт с Копыловым совершил посадку на уже расчищенный киборгами участок космодрома. Выйдя из шлюпки поручик подумал, что дня через два-три киборги полностью завершат здесь работу и можно будет попытаться посадить крейсер на новый космодром. Он пощупал носком ботинка его гладкую, будто отполированную, поверхность, но так не понял, из какого материала она изготовлена. Звезда Мафусаила – местное солнце уже клонилась к горизонту и скалы отбрасывали длинные темно-багровые тени. «Схожу-ка я за Булатом, заодно посмотрю, что за оранжерею он там построил»,– подумал Копылов и зашагал по направлению к речке.

   Строение, которое Булат соорудил из стволов молодых деревьев, растущих у реки, металлических конструкций, найденных им в трюме «Жана Вальжана» и тонкой, но очень прочной полимерной пленки, он громко именовал оранжереей, но на самом деле оно было обыкновенной теплицей, высотой метра два Занимала теплица участок размером примерно пять на двадцать метров, на котором были вбиты в землю столбы, соединенные между собой металлическими прутьями. Поверх них была натянута полимерная пленка. Дверь огородник оборудовать еще не успел и ее заменял полог из той же пленки.

   Копылов находился метрах в двадцати от теплицы, когда из нее вышел Булат. Как всегда, он был одет в свой мешковатый комбинезон, но в руках держал вещь, которую поручик меньше всего ожидал увидеть на Обливионе и еще меньше в руках у огородника Булата. Эта плоская черная коробочка с длинным раструбом на конце была известна каждому офицеру имперских войск.

   -Эй, ты, чучело огородное, – произнес он с грозными нотками в голосе,– а ну-ка быстро отвечай, кто ты есть на самом деле и откуда у тебя Г-фазный передатчик!

   Глава десятая. Поединок..

   Булат поднял голову и, увидев грозное лицо десантника, едва заметно улыбнулся уголками губ. В его улыбке не было ничего вызывающего, а тем более, зловещего, скорее она выглядела доброжелательной. Он, не торопясь, спрятал передатчик в складках своего необъятного комбинезона и, выпрямившись, беззлобно сказал, констатируя факт:

   -Выследил таки! Признаться, вас, поручик, я опасался больше всех.

   -Не заговаривай мне зубы!– процедил разъяренный Копылов. – Быстро отвечай, кто ты есть такой и, почему шпионишь за нами?

   -А если это тайна, которую я не имею права никому доверить? Меня за ее разглашение могут наказать! – шутливо поддразнил его Булат.

   Только сейчас десантник заметил, что разговаривает он без всякого акцента.

   -Издеваешься, гад ! – вскипел поручик.– Я сам тебя сейчас накажу! Лучше добровольно иди к шлюпке!

   -А, если не пойду, что будет? – все также добродушно спросил Булат, но глаза его стали строже.

   -Доставлю на крейсер силой! – лопнуло терпение у Копылова и он, сделав несколько шагов вперед, протянул правую руку, намереваясь схватить Булата за воротник комбинезона. Его рука напоминала бычий окорок и сам он с его ростом два метра десять сантиметров, и весом сто сорок килограммов костей и мышц, казался настоящим Голиафом по сравнению со щуплым армянином, весящим в два раза меньше, чем он. Булат даже не сделал попытки убежать или отклониться, но в тот момент, когда ручища десантника коснулась воротника его комбинезона, с изумительной, почти неуловимой глазу быстротой нанес своей левой рукой удар по бицепсу Копылова. Поручик сам был мастером космобоя, поэтому сразу узнал этот удар из системы «прикосновений Дракона». Он с его ростом и весом сам предпочитал драться в этом стиле, не требовавшем выполнения прыжков или сальто в высокой амплитуде. В ходе поединков ему и ранее не раз наносили этот удар «сюто» (рука -нож), но сейчас у него создалось впечатление, будто его ударили по бицепсу правой руки стальным ломом.

   Инстинктивно он сделал шаг назад, приняв левостороннюю стойку и пытаясь восстановить кровообращение в правой руке, которая словно онемела и повисла плетью. Булат остался стоять на месте, но губы его сложились в тонкое лезвие. Покачав пальцами правой руки и с трудом восстановив в ней кровообращение, упрямый десантник, решил действовать наверняка. Сделав шаг вперед, и поставив блок правой рукой, он нанес Булату ошеломляющий удар левой в живот, рассчитывая сбить его с ног и отбросить метров на пять. Апперкот был выполнен практически идеально, но Булат даже не пошатнулся. Копылов же взвыл от боли, так как едва не сломал руку. Ему показалось, что он нанес удар не в живот хилому огороднику, а по железной стене.