Текст книги "Ярослав Мудрый. Историческая дилогия"

Автор книги: Валерий Замыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Глава 13
ВАРЯГИ

Ярослав вышел, а великий князь вновь надолго задумался. Он, по рассказам книжников (а память у него была недурная), неплохо изведал жизнь варягов. Еще в середине девятого века, когда в Среднем Приднепровье уже сложилась Киевская Русь, на далеких северных окраинах славян, кои мирно, бок о бок жили с чудью, [29]29
  Чудь– прибалтийско-финские племена Финского залива, в боле позднее время – эсты.


[Закрыть]карелами и латышами, стали появляться отряды варягов, приплывавших из-за Варяжского моря. [30]30
  Варяжское море– Балтийское.


[Закрыть]Славяне и чудь прогоняли непрошеных гостей. Киевские князья не единожды посылали свои дружины на север, дабы отбросить грабителей за морские пределы. Не случайно, что именно тогда, невдалеке от Полоцка и Пскова, возник на важном месте, у озера Ильмень, новый город – Новгород в 859 году, кой должен преградить варягам путь на Волгу и на Днепр.

В 862 году варяжский конунг Рюрик [31]31
  От этого искателя приключений, возглавлявшего небольшую дружину, без особых знаний велась генеалогия всех русских князей «Рюриковичей» (хотя русские историки XI в. вели родословную князей от Игоря, не упоминая о Рюрике).


[Закрыть]появился под Новгородом. Варяги-пришельцы не овладевали русскими городами, а ставили свои укрепления поблизости с ними. Под Новгородом они жили в «Рюриковом городище», под Смоленском – в Гнездове, под Киевом – в урочище Угорском. Здесь могли быть и купцы, и, нанятые русскими, варяжские воины. Важно то, что нигде варяги не были хозяевами русских городов.

В 882 году один из варяжских предводителей, Олег, пробрался из-под Новгорода на юг, взял Любеч (тот самый Любеч, где Святослав, почти на столетие позднее, забрал в плен красавицу Малушу), служивший своего рода северными воротами Киевского княжества, и приплыл в Киев, где ему обманом и хитростью удалось убить киевского князя Аскольда [32]32
  До сих пор в Киеве на берегу Днепра сохранилось место, называемое «Аскольдовой могилой». Возможно, что князь Оскольд был последним представителем древней династии Кия. (Кий – легендарный основатель Киева и первый его правитель).


[Закрыть]и захватить стол.

С именем Олега связано несколько походов за данью к соседним славянским племенам и знаменитый поход русских войск на Царьград в 911 году. Но варяг Олег не чувствовал себя владетелем Руси. После успешного похода в Византию, он оказался не в столице Руси, а далеко-далеко на севере, в Ладоге, откуда был близок путь на родину, в Скандинавию.

Владимиру Святославичу, кой толковал с летописцами и монахами-книжниками, всегда казалось диковинным, что Олег, коему совершенно легковесно приписывают создание государства русичей, бесследно исчез, оставив летописцев в недоумении.

Новгородцы писали, что после греческого похода Олег пришел в Новгород, а оттуда в Ладогу, где он умер и был похоронен. Согласно другой летописи, он уплыл за море «и уклюну (его) змея в ногу и с того (он) умре».

Киевляне же, повторив легенду о змее, ужалившей князя, рассказывали, что будто бы его похоронили в Киеве на горе Щекавице («Змеиной горе»). Но никаких следов от могилы, как отменно ведал Владимир Святославич, не оказалось. Возможно, название горы повлияло на то, что Щекавицу связали с именем Олега. [33]33
  Княжение варяга Олега в Киеве – незначительный и недолговременный эпизод, излишне раздутый некоторыми проваряжскими летописцами и позднейшими историками-норманиистами. Поход 911 года – единственный достоверный факт из его княжения – стал очень знаменит благодаря той блестящей литературе, в которой он был описан, но по существу один из многих походов русских дружин IX-Х веков, на берег Каспия и Черного моря, о которых проваряжские летописцы умалчивают. На протяжении Х и первой половины XI века русские князья нередко нанимали отряды варягов для войн и дворцовой службы. О культурной роли варягов нечего и говорить.
  Договор 911 года, заключенный от имени Олега и содержащий около десятка скандинавских имен олеговых бояр, написан не на шведском, а на славянском языке.
  Никакого отношения к созданию государства, к строительству городов, к прокладыванию торговых путей варяги не имели. Ни ускорить, ни существенно задержать исторический процесс Руси они не могли. Период Олегова «княжения» оставил в народной памяти эпическую песню о смерти Олега от своего собственного коня (обработанную А. С. Пушкиным в его «Песне о вещем Олеге»), интересную своей антиваряжской тенденцией. Образ коня в русском фольклоре всегда очень благожелателен, и если уж хозяину – варяжскому князю предречена смерть от его боевого коня, значит, он того заслужил. Историческая роль варягов несравненно меньше, чем роль печенегов или половцев, действительно влиявших на развитие Руси на протяжении четырех веков. Поэтому жизнь только одного поколения русских людей, терпевших участие варягов в управлении Киевом, не представляется исторически важным периодом.


[Закрыть]

Владимир Святославич неплохо ведал и о том, что варяги были прекрасными мореходами. Пользуясь морскими приливами, их крепко сшитые, высокие драккары, [34]34
  Драккар– название варяжского морского судна.


[Закрыть]на шестнадцати парах длинных весел легко бороздили море. На задранном носу корабля торчала голова неизвестного чудовища, рогатая, со змеиной пастью, с бычьим лбом и чешуйчатой шеей, выгнутой лебедем. Сам драккар был черен, как ворон, а голова блистала золотом. Черные, пугающие корабли входили в устья рек Европы, и оказывались внутри многих стран. В 886 году норманны долго держали в осаде Париж и сняли ее, получив громадный выкуп.

Ватикан составил особую молитву: «От ярости норманнов избави нас, Господи!..».

Добыча – единственное, что интересовало грабительские шайки. Они добывали ее с необычайной жестокостью. Викинги [35]35
  Викинги– скандинавы – участники морских торгово-грабительских и завоевательных походов в конце VII-середины XI вв. в стран Европы. На Руси их называли варягами, в Западной Европе – норманнами, викингами. В IX веке захватили Северо-Восточную Англию, в Х – Северную Франции (Нормандия). Достигали Северной Америки.


[Закрыть]разоряли и выжигали ной жестокостью. Викинги разоряли и выжигали города, убивали всех, кого могли. Нужно было, чтобы одно только имя норманнов, слух о них и приближение приводило в трепет и уничтожало саму волю к отпору.

Проникали варяги и в Восточную Европу. По рекам, через Неву и Ладожское озеро, тем самым путем по Волхову и Днепру, кой так и назовут «путем из варяг в греки», они не только опускались в Русское море. Пройдя Босфор и охватив кольцом Европу, встречались в Средиземном море с соплеменниками, проплывшими сюда через Гибралтар.

Варяги громили слабых, и коль этого не удавалось, то раскидывали лагерь и начинали торг. К тем же, кого викинги не сумели одолеть, они охотно подряжались на службу.

Так появляется (а затем изгоняется за море) варяжская дружина в Новгороде, так оседают варяжские отряды в Старой Ладоге, спускаются к Киеву. Варяг «работал» за жалованье, за долю добычи; подставлять же голову за чьи-то интересы он не собирался, воевал бережливо.

Таков и Свенельд. Именно он со страшной жестокостью подавлял восстание древлян. Здесь свой интерес, но такие, как он, головы не подставляли.

Много лет спустя, на Дунае, против Святослава оказались превосходящие силы ворога. Византийцы собрали громадное войско. Князь обратился к своим воинам со словами, ставшими легендарными: «Не посрамим земли Русской, ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут!»

Дружина ответила: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим», и можно быть уверенным (в этом Владимир Святославич не усомнился) – Свенельд промолчал. Складывать за Русь голову он не нанимался.

Когда на Днепре Святослав оказался в печенежской засаде, Свенельд бросил своего князя и пришел в Киев, «де, за подмогой». Варяг остался жив, он, разумеется, знал о печенегах, не мог не знать. Свенельд завидовал успехам Святослава, завидовал и в душе ненавидел его, как ненавидел он всех русских князей, к коим пришлось ему наниматься.

«А про плеточку-то он не зря Ярославу выговорил, ох не зря, – подумалось Владимиру Святославичу. – Мальчонка не без честолюбия. Воином себя возомнил. Как не стегануть коня? На это и уповал варяг. Он-то надеялся, что Ярослав насмерть расшибется. Собака!»

Зол, зол был на Свенельда великий князь. Варяг еще задолго до своего «холопьего» поруба тайные кружева плел, вражду между братьями зачинал, Ярополка на худые помыслы подталкивал.

Глава 14
КОЗНИ СВЕНЕЛЬДА

Старшего сына Святослава, Ярополка, в Киеве не возлюбили. Во-первых, мать, еще при жизни отца, крестила его в церкви Ильи Пророка, а во-вторых, молодой князь окружил себя варягами, и те набрали такую силу, что стали грубо притеснять киевлян. И чем дальше, тем хуже. Викинги открыто нападали на горожан, врывались в их дома, насиловали женщин и уносили с собой добычу.

Киевляне шли к своему князю.

– Укроти варягов, Ярополк Святославич! Буянят, грабят, дочерей и жен наших сраму предают.

Ярополк для виду гневался:

– Ишь, распоясались! Накажу виновных. Всех накажу!

Несколько дней в Киеве было тихо, но после вновь завязывались бесчинства гостей заморских. Ярополк во всем полагался на воеводу Свенельда, кой не захотел служить ни новгородскому князю Владимиру, ни древлянскому Олегу.

– Братья твои, князь Ярополк, поди, злобой исходят. Не они, а ты стал великим князем Киевским. Убежден: ножи на тебя точат. Ну да мои викинги всегда под твоей рукой.

– Надеюсь, Свенельд, что ты будешь мне предан, как отцу моему Святославу.

– Клянусь богом Вотаном и своим оружием, великий князь!

Как-то Свенельд пришел к Ярополку с неожиданным суждением:

– А не сходить ли тебе, великий князь, в Полоцк? Да еще сделав крюк к Новгороду.

– Мнится мне, что тебя, Свенельд, совсем другое заботит.

– Другое, Ярополк Святославич. Появление под носом Владимира большой дружины покажет ему, кто хозяин Руси. Он устрашится и забудет про Киев. Олег же Древлянский совсем еще юн. С ним легко управимся, если он вознамерится вылезти из своих лесов.

– Я покумекаю над твоими словами, воевода.

У Ярополка был и русский воевода Блуд, но он больше доверял варягу.

Движение дружины Ярополка на север не осталось незамеченным для новгородского князя.

«Что сие означает? – гадал Владимир. – Ярополк вознамерился вкупе с полоцким войском захватить Новгород, а следом взять в полон „холопича“? Ужели он все еще мстит сыну рабыни?»

Но князя успокоил его дядька, Добрыня Никитич.

– Лазутчики [36]36
  Лазутчики– разведчики.


[Закрыть]доносят, что Ярополк с варягами не помышляет двигаться на север. Всего скорее он мыслит показать тебе свою силу, дабы ты и думать не мог о киевском княжении.

– И всё же ушами хлопать не будем. Надо подготовить Новгород на случай осады.

Но опасения Владимира оказались напрасными. Когда Ярополк вернулся в Киев, к нему немедля пришел воевода Блуд, оставленный для оберега города.

– Изведал я, что древлянский князь проявил беспокойство твоим походом к Полоцку.

– А ему-то чего надо? – ворчливо кинул Ярополк.

– Помыслил, что ты двинулся на брата.

– Ну и пусть мыслит. Олег мне не страшен.

– И всё же надо прощупать его, великий князь, – вступил в разговор Свенельд… Пошлю-ка я сына своего, Люта, в древлянские земли.

– Как моего посла? – недоуменно пожал плечами Ярополк.

– Зачем же? – хитро осклабился Свенельд. – На охоту. Древляне люди открытые, многое могут рассказать.

– Толково, – одобрил Ярополк.

Лют, собрав ловчих, с шумом и свистом помчал в древлянские леса. Зверья там – бить, не перебить. И надо же было такому случиться, что сын Свенельда, на четвертый день охоты, наглый, самоуверенный и на большом подгуле, [37]37
  Наподгуле– выпивший, или совсем пьяный человек.


[Закрыть]столкнулся с князем Олегом, кой также охотился в своих землях.

– Ты, почему без спроса, без ведома, вторгся в мои ловы? – строго спросил Олег.

– Где хочу, там и охочусь, – грубо ответил Лют. – Я сын воеводы Свенельда, а тот служит великому князю. Твоя земля – его земля.

Наглый ответ возмутил Олега.

– Прочь с моих ловов!

– И не подумаю!

– Тогда ты умрешь!

– Ха!.. Мое копье не знает поражений. Я готов с тобой сразиться, князь Олег.

– Ну что ж. Бог войны нас рассудит.

Удача в честном конном поединке была на стороне Олега. Он пронзил копьем грудь Люта.

Справив по сыну тризну, Свенельд решительно направился к Ярополку.

– Такого нельзя прощать, князь. Лют был убит из-за спины. Ловчие моего сына слышали, как Олег похвалялся: поначалу перебью всех варягов, а далее срублю голову Ярополка.

Свенельд, конечно же, подговорил охотников-варягов, что им поведать великому князю.

– Надо идти на Олега войной, Ярополк Святославич.

– Собирай своих воинов, Свенельд. Я нещадно накажу Олега.

Ярополк в челе варяжской дружины направился на древлянскую землю.

Воины Олега были сокрушены и панически спешили укрыться за стенами города Овруча.

Усобицы на Руси обычно кровопролитными не были. Смердам не очень-то хотелось истреблять других, таких же подневольных, ради княжьих распрей. Да и князья не стремились ни к большим потерям, ни к большому урону противника – равно невыгодно.

Иное дело случилось здесь, когда рубили варяги-чужеземцы, рубили страшно и безжалостно. Только тем можно растолковать панику рати Олега, торопившейся укрыться за стенами Овруча.

Досталось крепостному мосту, что у ворот города. Здесь так теснили друг друга кони и люди, что деревянный мост не выдержал, многие рухнули в ров и были раздавлены.

Среди раздавленных воинов оказался и Олег.

Увидев расплющенное тело брата, Ярополк отшатнулся и побледнел. Впервые на Руси среди князей произошло то, чего никогда еще не было. Брат убил брата. Ни при Святославе, ни при Игоре подобного не случалось.

А Свенельд не скрывал довольства:

– Обошлось без меча, но боги помогли. Всё сотворилось как нельзя лучше.

Впрочем, так считал и Ярополк. Теперь он наследовал землю и власть младшего брата, дело за Новгородом.

Глава 15
ЯРОСТЬ ВЛАДИМИРА

Владимир Святославич, изведав о гибели Олега, был потрясен. Ярополк – братоубийца! Он совершил неслыханное злодейство и будет отомщен. Но мешкать нельзя. Новгород не так еще и велик (это позднее он станет одним из крупнейших городов Древней Руси), и дружина его не в состоянии отразить могучий удар Киевского князя. Как ни худо, но надо ехать за море и набирать войско варягов. Без них Ярополка не сломить. Но надлежит попросить денег у новгородцев, они должны помочь.

– Гражане! На нас идет Ярополк, убивший моего брата Олега. Он задумал овладеть и Новгородом, дабы присоединить нас к Киеву, сделать своими рабами и обложить тяжелой данью. Согласны ли вы быть под рукой злодея Ярополка?

– Не бывать тому, князь Владимир!

– Не хотим Ярополка!

Владимир земно поклонился новгородскому люду и продолжал:

– Коль не желаете Ярополка, дайте калиты [38]38
  Калита– сума, торба, кожаный мешочек на поясе, в котором носили деньги.


[Закрыть]на варягов. Мне своей казны не хватит.

Новгородцы калиты не пожалели. Владимир Святославич поехал за море вместе с дядей своим Добрыней Никитичем. Возвратились быстро: варягам только золотые и серебряные гривны покажи.

Пока князь отсутствовал, в северные города поскакали гонцы из Новгорода, дружины изготовились к сече, воины оглаживали коней, проверяли крепость подпруг, вьючили походное снаряжение…

Стража зорче поглядывала с городских башен. Пока еще всё смутно, неясно.

Владимир Святославич вступил в Новгород с большим варяжским отрядом. (Варяжская дружина сверх платы собиралась пограбить богатый Киев). Но дело не ограничилось наемниками: для похода на Киев Владимир собрал дружины северной Руси.

Ни боярство, ни купечество новгородское не пожалели мошны, дабы взять Киев. Рассчитывали, что первенство в государстве может перейти к Новгороду, вместе с властью над землями, вместе с данями, правыми и неправыми поборами и многими другими преимуществами стольного града.

Силу собрали нешуточную и с нешуточными намерениями. В борьбу было втянуто всё государство. Оба противника стремились притянуть на свою сторону Полоцк.

Княжение важное, здесь разветвляется путь из варяг в греки, а Западная Двина выводила ладьи с юга прямо в Варяжское море.

В Полоцке же сохранилась власть князя Рогволода, о коем ведали, что он пришел из Скандинавии.

Обычным способом объединения княжеств был брак между отпрысками правителей. Этим и надумал воспользоваться молодой новгородский князь. Однако в Полоцке Владимир Святославич потерпел неудачу. Сваты, возглавляемые Добрыней Никитичем, вернулись в Новгород удрученными.

– Рогнеда отказала, да еще оскорбила тебя, князь.

– Чем же?

Добрыня удалил из покоев сватов и, покачав головой, молвил:

– Не хочу, сказала, выходить за холопича.

Князь вспыхнул. По его лицу пробежала ничем не прикрытая злость.

– Она еще ответит за эти слова.

– Опричь того, Рогнеда заявила, что свое сердце она отдала Ярополку.

Судьба свела малолетнего Ярополка с полоцким князем Рогволодом восемь лет назад. Прибыв в Киев, Святослав привез с собой юную Рогнеду.

– Дочь полоцкого князя. Гордая, красивая и неприступная, но она, Ярополк, тебе покорится, когда станет твоей женой. Хочу увидеть внука.

– Но ему еще десять лет, [39]39
  В Древней Руси, и много позже, даже более ранние браки считались нормой.


[Закрыть]– вздохнула княгиня Ольга.

– Ничего, – рассмеялся Святослав. – Годы стрелой летят. Эта девушка принесет тебе славных детей.

Свадьба состоялась в Киеве, куда прибыл с двумя сыновьями князь Рогволод.

Рогнеде так и не удалось познать мужского ложа. Ей наскучило в Киеве, и она отпросилась в Полоцк, где с еще большим рвением увлеклась светскими и богослужебными книгами, к коим усердно наставлял ее образованный отец.

– Предварил, братец… Это он поведал Рогнеде о ключнице Малуше.

Свой первый удар Владимир обрушил на Полоцк. Князь Рогволод не продержался в осаде и трех дней.

В тереме князя перед лицом Владимира оказался растерянный Рогволод с сыновьями и дочерью.

– Кланяйтесь вашему новому господину, новгородскому князю Владимиру Святославичу, – молвил Добрыня Никитич.

Узнав недавнего свата, Рогнеда, глядя в лицо Владимира, гневно высказала:

– Убирайся прочь из нашего дома! Мы не желаем видеть сына рабыни!

Князь ожесточился. Его охватила такая ярость, что он не удержался и выкрикнул:

– Стерва норманнская! Я покажу тебе «сына рабыни!»

И Владимир на глазах отца, его сыновей и своих воинов обесчестил Рогнеду, а затем приказал убить Рогволода и его взрослых детей.

Такова была жестокая месть Владимира, но… и претворение в жизнь его княжеского права. Рогнеда по законам язычества отнюдь не обесчещена: она стала женой Владимира, а сын ее Изяслав будет наследовать княжение в Полоцке.

Судьба города на Днепре была решена. Под стяг Владимира встали новгородские словене, чудь, кривичи…

Что мог противопоставить Ярополк войску всего севера Руси? Варягов Свенельда? Но они, услышав, какое на них идет великое войско, не хотели погибать за старшего сына Святослава.

Киевляне не любили Ярополка и не помышляли идти в его дружину. Ярополк не дерзнул на битву и затворился в городе.

Владимир не хотел терять дружину при осаде Киева. Добрыня Никитич подсказал ему провести тайную встречу с воеводой Блудом, коему не слишком-то доверял Ярополк.

Тайные переговоры состоялись.

– Желаю твоей помощи, Блуд. Ведаю, тебя не очень-то чтит Ярополк. Ты же будешь моим ближним боярином, когда не станет киевского князя. Он сам начал братоубийства. Я ополчился для спасения дружины и всего люда киевского, кой презирает Ярополка…

– Я помогу тебе, князь Владимир.

Блуд, вернувшись в Киев, посоветовал Ярополку «удалиться от битвы».

– Мне доподлинно стало известно, что киевляне надумали изменить тебе и позвать на княжение Владимира. В городе вот-вот вспыхнет заговор.

Ярополк хоть и являлся сыном Святослава, но был слаб духом. Он напугался и, думая спастись от мнимого заговора, умчал в Родню.

Сей город стоял на том месте, где река Рось впадает в Днепр. Но покоя здесь Ярополк не обрел: Владимир осадил Родню. Он не спешил к захвату крепости. В городе совсем мало воинов и кормовых запасов. Пусть Ярополк подольше обретается в страхе, пусть припомнит, как неизменно уничижал его, Владимира, обидными словами: «Сын рабыни… Бей холопича!» Такого не прощают.

Ярополк, сидя в своем последнем убежище, с ужасом видел многочисленных врагов за стенами города, а в самой крепости – изнеможение своих воинов от лютого голода. [40]40
  Память об этом голоде надолго сохранится в древней пословице: беда аки в Родне.


[Закрыть]

Блуд неустанно твердил:

– Надо заключить с Владимиром мир. У нас нет возможности отразить неприятеля. Владимир не тронет тебя, князь Ярополк, и наделит каким-нибудь славным городом. Поезжай к брату в Киев.

Ярополк, наконец, ответил:

– Да будь по-твоему, Блуд. Приму, что уступит мне брат.

Воевода отправился уведомить Владимира, что Ярополк отдается ему в руки.

Если во все варварские и просвещенные времена государи были жертвой изменников, то во все же времена имели они и преданных слуг. Из числа таких был у Ярополка некий Варяжко, кой говорил ему:

– Не ходи, князь, к брату. Ты погибнешь. Покинь Русь на время и собери войско в земле печенегов.

Но Ярополк слушал только воеводу Блуда и с ним отправился в Киев, где Владимир ожидал его в Теремном дворце Святослава.

Блуд ввел легковерного Ярополка в покои брата и замкнул дверь, дабы дружина княжеская не могла за ним войти. И тотчас два наемника-варяга пронзили грудь Ярополка мечами.

Преданный слуга Варяжко, кой напророчил гибель своему господину, сбежал к печенегам, но позднее Владимир сумел воротить его на Русь, дав клятву не мстить ему за верность Ярополку.

Глава 16
«СОЛОМОН В ЖЕНОЛЮБИИ»
(из древней летописи)

Завладев Киевом, Владимир продолжал мстить даже мертвому брату. У того была еще одна жена – очаровательная гречанка. Владимир не устоял перед ее красотой и осрамил ее, хотя та была уже на втором месяце беременности. (От нее-то и родился «зол плод – Святополк Окаянный»).

В Киеве же Владимир почувствовал себя неуютно. Варяги совсем распоясались. Они мнили себя завоевателями Киева и требовали дань с каждого жителя по две гривны.

Великий князь отвечал викингам посулами:

– Будет вам дань, но только обождать надо. С ремесленного люда я начал собирать пошлину.

Владимир тянул время. Он задумал изгнать варягов, и не только из Киева, но и из всего государства.

В Новгород были отправлены тайные гонцы, дабы город набрал сильное войско из русских людей. То же самое произошло и в Киеве. Через три месяца дружина Владимира втрое превзошла войско варягов.

Великий князь позвал к себе постаревшего воеводу Свенельда.

– Народ зело недоволен варягами. Уводи своих воинов, Свенельд, за море.

Воевода возмутился:

– Да как же так, великий князь? Мои славные викинги и древлян, врагов твоих, посекли, и братьев твоих, Олега и Ярополка, убили, и Киев тебе помогли взять. Да ты без нас так бы и сидел в своем Новгороде.

– А ныне буду сидеть в стольном граде без твоих воинов. За море, сказываю, уходи!

Свенельд позеленел лицом. Первым его желанием было выскочить из княжеских покоев и кинуться к варягам, подняв их на Владимира, но вовремя одумался: дружину киевского князя уже не сломить. Поздно! Обхитрил варягов Владимир. Собрал богатырей со всей Руси.

Не скрывая озлобления, произнес:

– Спасибо за службу, князь. Но за море мы не пойдем. Нас, непобедимых викингов, с превеликой охотой и византийский император примет.

Владимир с радостью отпустил сих опасных людей, однако императора уведомил, дабы тот не оставлял мятежных варягов в Царьграде, разослал малыми отрядами по городам, и ни в коем случае не дозволял им возвратиться на Русь.

В 980 году великий киевский князь был в расцвете сил. Отныне он – единоличный глава русского государства. Властитель, коему всё дозволено. Малейшую его прихоть слуги исполняют, сломя голову.

Однако, есть в сердце заноза. Рогнеда! Гордая красавица Рогнеда. Не в любви, не в горячих ласках принесла она ему четверых сыновей: Изяслава, Ярослава, Мстислава и Всеволода. На ложе как всегда была холодна.

– Ярополка не можешь забыть?

– Никогда не забуду. Ни Ярополка, ни отца своего, ни братьев! – зло отвечала Рогнеда, напоминая в эти минуты разъяренную тигрицу.

Пройдет некоторое время и великий князь удалит ее из Теремного дворца недалеко от Киева, на берег Лыбеди, в сельцо Предславино, а сам кинется в омут невиданного на Руси прелюбодейства.

Жену-гречанку Ярополка он взял себе в наложницы, но и сего Владимиру показалось мало, ибо, когда родился от гречанки Святополк, а Рогнеда разрешилась Изяславом, то князь завел себе новую жену, чехиню, коя принесла ему Вышеслава. Очередная жена чем-то не угодила великому князю и была спроважена в одну из обителей Чехии.

В течение нескольких лет «Соломон в женолюбии» [41]41
  Одно из прозвищ князя Владимира Святославича. Соломон– царь Израильско-Иудейского царства в 965–928 до новой эры. Согласно библейской традиции, славился необычайной мудростью; по преданию – автор некоторых книг Библии. (в т. ч. «Песни песней»). Согласно «Повести временных лет» Соломон имел 700 жен и 300 наложниц.


[Закрыть]заимел еще несколько жен, получив от них разноплеменных и разноязычных детей. От новой чехини Мальфреди – Святослава, Судислава, Позвезда, от византийской принцессы Анны – Бориса и Глеба; от немки – родились Станислав и дочь Мария Добронега…

Но Владимир по-прежнему жаден в любви, ему мало своих жен и он заводит три гарема.

300 наложниц у него было в Вышгороде, 300 – в Белогородке (близ Киева), и 200 – в селе Берестове. Кроме того, ему боялась попасться на глаза любая красивая женщина.

«Всякая прелестная жена и девица страшились его любострастного взора: он презирал святость брачных союзов и невинности».

Приводя к себе замужних женщин и девиц, Владимир «был ненасытен в блуде».

Такого сладострастника Русь еще не ведала. Это был первый князь, кой завел в языческой стране огромные гаремы, видимо, следуя примеру мусульманских властителей.

Великий киевский князь не чурался даже девиц смердов. Часто бывая на охоте, Владимир останавливался в каком-нибудь глухом селище, и приказывал привести ему для утехи самую красивую поселянку.

Были случаи, когда отец девушки супротивничал. Так произошло в Оленевке.

– Негоже, князь. Дочь моя Березиня уже просватана.

– Экая незадача, – рассмеялся Владимир. – Тебя как звать?

– Прошкой.

– Так вот, Прошка, князь тебе желает великую честь оказать и гривнами одарить. Где твоя Березиня?

Девушка вышла из закута, и великий князь остолбенел: такой изумительной красавицы он еще в жизни не видывал. Белокурая, голубоглазая, с чистым румяным лицом, сочными червлеными губами и гибким станом.

Владимир от вожделения даже губами зачмокал.

– Экая ладушка… Сколь же тебе лет?

– Ныне пятнадцатую весну встретила, – без всякой робости ответила Березиня.

– Пойдешь в мой княжий терем? Женой станешь. В шелках, бархатах будешь ходить.

– Пойду, князь. Охотно пойду!

Прошка с недоумением уставился на дочь. Что это с ней содеялось? Неужели на княжьи посулы польстилась? Да и откуда смелости вдруг набралась? Обычно клещами двух слов не вытянешь, а тут?..

– Вот и добро, ладушка. Собирайся, – обрадовался князь.

– А мне и собираться нечего. Я только с подружкой попрощаюсь.

Молвила – и птицей вылетела из избы. А за избой – лес дремуч, только Березиню и видели.

– Догнать! Изловить! – закричал ловчим Владимир, и сам кинулся в заросли. Ветки царапали его лицо, грудь, но он не замечал боли, гонимый лишь одной неистребимой мыслью:

«Хороша девка! В гареме первой наложницей станет. Догнать!»

Но Березиня как в воду канула. В сумерки удрученный князь вышел из леса и, запыхавшийся, злой, – в избенку Прошки.

– Хитра же твоя девка. Придет домой, скрути ее веревками и доставь ко мне в Киев. А коль не доставишь, меча изведаешь.

Прошка понурился, а князь отправился в Вышгород к наложницам. Всю дорогу ехал и думал о Березине. И надо же такой уродиться! Никакие иноземные жены не могут с ней соперничать. Царь-девка! То-то будет с ней жаркое ложе.

Миновал день, другой, но Березиня в Киеве так и не появилась. Владимир позвал в покои своего дядю по матери, Добрыню Никитича, и строго приказал:

– Поезжай в Оленевку и привези Прошкину дочь. Старика кнутом попотчуй, а коль наотрез откажется Березиню отдать, отсеки мечом руку, дабы другим неповадно было.

Добрыня неприметно вздохнул. Не по нутру ему княжье поручение. Вот если бы в чистом полюшке с кем сразиться. Тут его богатырский меч был одним из самых неистовых. Здесь же – с девкой воевать. Чудит в своем непотребстве князь!

Прошка при встрече развел грузными, задубелыми руками:

– И по сей день нет, боярин.

Князь хоть и назвал его стариком, но Прошке едва на пятый десяток перевалило. Кряжистый, русобородый, с загорелым сухощавым лицом. По всему ощущалось, что смерд силушкой не обижен, а таких людей Добрыня уважал.

– Не лукавишь, Прошка?

– В лукавом правды не сыщешь, боярин. Всю деревню опроси. Не зрели дочку. Сам в немалой затуге. Как бы звери не задрали, а может, леший к себе увел. Лес!

– Может, и леший, – крякнул Добрыня, кой верил во всякую нечистую силу. – И всё же в засаде посидим.

Добрыня расставил вокруг Оленевки десяток дружинников, кои укрылись меж деревьев, но засада ничего не дала.

Через два дня, не наказав Прошку, Добрыня Никитич вернулся в Вышгород, где князь забавлялся с наложницами.

– Сгинула девка, княже. Никак медведь задрал, или лешак в дремуч лес свел.

– Жаль, – с досадой произнес Владимир Святославич. – Но ежели старик солгал мне, то я ему не только руку, но и башку отсеку.

Нахмурившийся князь сказал это при наложницах, тешивших его ненасытное тело. Но иногда «Соломоново женолюбие» Владимира надолго прекращалось.