Текст книги "Идеальный Дворецкий (СИ)"
Автор книги: Валери Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава 3
1 мая.
За ужином нас и всех присутствующих в ресторане, познакомили с командой шеф-повара. Иностранцы аплодировали стоя – блюдо из рыбы было выше всяких похвал.
Для просмотра художественно-документального кино гостей пригласили в небольшой, но уютный зал. Выходя из ресторана вслед за гомонящей на разных наречиях толпой, я удостоилась короткого колкого взгляда дворецкого. Мне показалось, что в помещении стало гораздо прохладнее. Зато Василиса была противоположного мнения. Но даже от ее невинной улыбки ледяное сердце Антона не растаяло.
Огромный экран и мансардные балконы позволили абсолютно всем зрителям без ущерба для зрения и личного пространства просмотреть фильм.
Я и не знала, что через Куяльник проходил оживленный путь из северных земель Киевской Руси к грекам и болгарам. Торговые караваны сплавлялись по полноводным тогда рекам Рось – Южный Буг – Кодьма – Большой Куяльник в обход Днепровских порогов.
Нам показали основателя грязелечебницы, ее довоенный облик. Реставрацию и обновления в послевоенное время. На кадрах, отображающих плачевное состояние курорта в постсоветское время, зал наполнился вздохами, возгласами негодования и ужаса. А ужасаться было чему – руины и ни намека на теперешнее состояние.
В самом конце с экрана гостей поприветствовали руководители проекта и меценаты. Среди вереницы лиц мелькнули знакомые – четы Мазур. Я краем глаза заметила, как Вася закусила губу.
Сразу после включения света ведущий развлекательной программы, не давая аудитории расслабиться, объявил маленький квест – глубокоуважаемое общество должно было самостоятельно обнаружить зал с бильярдными столами. Естественно, в игру включились не все. Некоторые решили немножко промочить горло перед состязаниями.
А меня мучила одна надоедливая мысль. Разговор с дворецким никак не шел из головы. Что это за хранитель входной двери, который отдает распоряжения охране, лично общается с большим боссом и успевает всунуть свой нос почти во все дела грязелечебницы? Почему я так решила? Ну, хотя бы потому, как вытягивается по струнке персонал, едва завидев дворецкого. А еще по его взгляду – цепкому, острому, подмечающему малейшие детали. Как у охотника. Точно! Охотник – вот он кто!
«Неприятная ситуация… повторение того, что случилось с Олесей…» – что это? Рок? Судьба? Проклятие? А ведь он не ответил… А может, он знает больше моего? Ну, конечно же, знает! И Костик знает больше. Оттого и паранойя.
Повторение неприятной ситуации… бабка нагадала? Или то был не несчастный случай?
От выведенной в мыслях формулы похолодели руки. Я даже замерла на месте.
– Катя, ты чего? – Василиса остановилась напротив меня.
– Выпить хочется, – сказала я и не соврала – организм настоятельно требовал дозы согревающего и успокоительного.
– Ну, тогда надо вернуться в ресторан.
Я замотала головой, вспомнив, как холодно там стало после колкого взгляда дворецкого.
– Лучше на воздух.
Вася удивилась:
– Но там же дождь!
Я растерянно огляделась по сторонам и обнаружила незаметный проход, отливающий теплым янтарем.
– А там что?
Вася проследила за моей рукой и обрадовано сообщила:
– Бар! Правильно, давай туда.
– Тебе – максимум глинтвейн! – Сразу предупредила я, на что девушка привычно надула губы.
О собственных подозрениях сообщать молодой подруге я не стала. Ей и так несладко, пусть лучше думает о приятном, о приближающемся дне рождения, например, а о неприятном пусть думает озабоченный папаша и армия охранников.
Микроскопическая доза горячительного напитка разогнала кровь в миг – руки потеплели, на душе стало легче. Серые мысли улетучились, тревога свернулась клубочком и, устроившись поудобнее, легла на дно души.
– Хорошо-то как, Васенька!
– Еще бы!
Мы наблюдали за битвами на шарах с высоты второго этажа. Стоя на балконе, видели все и никому не мешали, под руку не подлазили. По крыше барабанил дождь, а ветки старых деревьев царапали витражные окна. Желающих поиграть на бильярде оказалось немало. То ли дождь, то ли общий настрой повлиял на решение большинства остаться в «отеле», но веселиться в город отправились немногие. Посему было решено начать соревнования с выявления общего уровня мастерства игроков. В итоге получилось все с точностью, да наоборот: несколько умельцев показали такие фокусы, что любители забросили кии и уговорили виртуозов соревноваться не в закатывании шаров, а в исполнении трюков.
Подогреваемые аплодисментами подогретой алкоголем компании, борцы за искусство в игре шокировали публику выходками.
Я, решившая, что не стоит менять коней на переправе, продолжала поглощать высокоградусный напиток, закусывая его лимончиком, улюлюкала и выражала восхищение со всеми вместе. Вася справа от меня тоже не скучала – успела познакомиться и разговориться с приятным молодым человеком. Разговаривали молодые люди на недоступном мне французском, так что я всецело отдалась созерцанию происходящего у моих ног.
Ощущение дискомфорта пришло внезапно. Еще чуть-чуть и полупустой бокал с коньяком улетел бы кому-то на голову. Я оглянулась в поисках хозяина сверлящего взгляда – не нашла, зато обнаружила исчезновение Василисы.
Пары алкоголя вмиг покинули пределы черепной коробки, мысли выстроились в шеренгу по росту и значимости. Первое – найти Васю. Ее мобильник не отвечал и ни единого звонка в зале не раздалось – девушки в зале нет.
Второе – позвонить дворецкому.
– Антон, я потеряла Васю!
– Я вижу, но она не потерялась. Вы можете продолжать веселиться.
И отключился.
Вот ведь гад! Это от его взгляда мне стало не по себе! Весь настрой испортил! Спать! А с Васей воспитательную беседа завтра проведу.
До комнаты меня провожал призрак собственных условностей и чужой паранойи. Я несколько раз оборачивалась в поисках преследователя, но обнаруживала лишь пустой коридор. Все-таки кафель – не самый лучший поглотитель звуков.
В комнате приятно пахло. Огромная кровать идеально застелена, хоть я и успела на ней посидеть, со столика убрано, плед, брошенный мною в кресле, аккуратно сложен.
Надо срочно сделать пометку на ресепшене – обслуживающему персоналу в мою комнату не входить. Нет необходимости менять постельное белье каждый день. Дома я неделями сплю на одной и той же подушке, в одной и той же наволочке, и укрываюсь одним и тем же одеялом, одетым в один и тот же пододеяльник. Я не мусорю и не использую рулон туалетной бумаги за раз. Я могу спокойно дышать собравшейся на полках и шкафах за неделю пылью и использовать два полотенца – одно для лица, другое – для тела. Я не желаю присутствия чужих, незнакомых мне людей в собственной обители. Если надо, я вынесу грязную посуду или вызову горничную с пылесосом, если рассыплю сахар или разолью чай.
Заглянув в ванную комнату, убедилась, что полотенца на месте. И они опять-таки, свежие. Для ног, для рук, для лица, для головы и для тела. Все в двойном экземпляре. Это намек на то, что ко мне придут гости или мне надо чаще мыться?
Я бы сделала ставку на второй вариант. Такая ванная достойна постоянного присутствия постояльца. Самое главное – это окно. Огромное. Почти в потолок. Занавешенное полупрозрачной римской шторой. И в комплекте – такие же полупрозрачные гардины. Учитывая высоту стен, на пошив такого гарнитура должен был уйти объем ткани, сравнимый лишь с объемом парашюта.
Второе по важности – сама ванна. Черная. А краны – золотые. Душ, словно потерявшаяся в пространстве телефонная трубка. А кривые ножки, поддерживающие чашу – точные копии львиных лап. Только вензелёчки еще.
В такой ванной грех не понежится. Но не сегодня. Сегодня меня хватит только на душ.
Стоя под горячей струей воды, я подумала, что в таком интерьере получатся шикарные черно-белые снимки. Надо будет подружиться с кем-нибудь из прессы и выпросить штатив. На фото-сессии в стиле «ню» мне зрители не нужны.
На темной плитке стены мелькнул и погас красный огонек, но этого было достаточно для того, чтобы доселе спящая бурная фантазия нарисовала картину кровавой расправы. «Расчлененка в ванной» – хорошее название для фото-сессии. Однозначно пора спать.
Укладываясь на хрустящую от крахмала постель – тоже часть задумки возврата к истокам создания грязелечебницы – я в очередной раз проверила телефон. Ни единого входящего. Ну, и ладно, я выключаю, а вы там сами разбирайтесь. И не смейте стучать в двери раньше девяти утра.
2 мая.
Естественно, меня не послушались. Тихий стук повторялся до тех пор, пока я не убедилась – это не сон.
– Ну, кто там? – Пробубнила я, открывая дверь. – Вася, чего в такую рань?
Девушка юрко прошмыгнула в щель открывшейся двери и приземлилась в облюбованном мною еще вчера кресле.
– Уже пора вставать, – тоненько пропела она.
– То же мне, золотой писк России нашелся. Иди спать, Петя!
– Я не Петя, я – Вася.
– Да нет, дорогая, сегодня ты как раз Петя. Петушок Золотой Гребешок. Что ж ты рано встаешь – тетям спать не даешь?
– Катя, уже не рано. Уже поздно.
– Ах, я проспала завтрак?! – Я изобразила ужас и повалилась на кровать в таком же мата-харевском обмороке.
– Я завтракаю в семь, – отчеканила девушка, – и мой завтрак ты уже проспала.
Я одним глазом взглянула на часы – половина восьмого.
– Мой завтрак – в одиннадцать. Иди спать, Петя! – я снова забралась под одеяло, но звука удаляющихся шагов не расслышала.
Полежав еще какое-то время, высунула нос из-под перин и у глянула на Василису: девушка сидела с абсолютно безразличным лицом. Словно плакала только что навзрыд, а потом слезы закончились, причина горя вылилась, оставив после себя пустоту.
– Вась?
Девушка кивнула, мол, чего надо? А я – рада стараться – решила перевести мысли в другое русло:
– Ты куда вчера пропала?
Лучше бы я не спрашивала. Узнала, как зовут половину приглашенных на новый курорт мужчин, про фетиши некоторых из них, про машины и песни под гитару, про изумительный вид на звездное небо с панорамной башни и про пополнение словарного запаса иностранцев крепким русским словцом.
– Это было так весело! – Хохотала Василиса, хлопая себя по коленкам. – А потом они пиво разлили и на спор «пылесосили» его.
Что значит «пылесосили» – я догадалась, но что за такая страшная игра «эсс» – пришлось разъяснять.
– Странно, – задумалась я, – никаких криков ночью не слышала.
– Зато местные жители слышали, – не унималась Васька. – Полицию вызвали. Хорошо, дворецкий был рядом.
Я впервые пожалела мужика – полночи не спал, девочку сторожил. Охотник в засаде.
– В общем, сегодня едем на морскую прогулку в чисто мужской компании, – подвела черту Василиса.
– А я думала устроить фото-сессию в ванной.
Девушка удивленно уставилась на меня.
– Там такой шикарный интерьер, и почти все в черно-белых тонах. Вышли бы отличные фото.
– Нет, – отрезала девчонка, – фото отложим на послезавтра. Сегодня обещают отличную погоду и я приглашаю тебя на морскую прогулку. Но фотоаппарат обязательно возьми.
Вот теперь я, наконец, услышала удаляющиеся шаги, но сна уже не было ни в одном глазу.
Глава 4
2 мая.
Погода по-настоящему разговелась. Солнце решило припечь так, что мужчины разоблачились до шорт, а Василиса решила дефилировать в закрытом купальнике и огромных очках от Пьера Кардена. Для полноты образа не хватало широкополой шляпы.
На прогулку поехали лишь джентльмены, потому что кто-то сказал волшебное слово «рыбалка» и женский контингент мгновенно отсеялся. Вот уж сомнительный успех у мужчин – на безрыбье и рак рыба.
Я примерно исполняла роль няньки и фотографа, но избежать излишнего внимания со стороны рыболовов не смогла. Острила, отшучивалась, пряталась за объективом камеры – не помогало. Полторы дамы на когорту мужиков – этого мало.
Меня спас клёв. Кто-то крикнул: «Big FIsh!» и я обрела долгожданную свободу. Василису уже давно никто не трогал: девушка подошла по возрасту лишь одному из мореплавателей, они вдвоем и поспешили уединиться на корме лодки.
Я же, наконец, смогла рассмотреть море в непосредственной близости, а не через видоискатель фотоаппарата. Предупреждая события, я поспешила скрыться с глаз увлеченной рыбалкой публики – поднялась на верхнюю палубу. Там, где штурвал и капитанский мостик, продуваемый всеми ветрами.
В одном из двух кресел, опираясь на обычный круглый, как в автомобиле, руль, сидел капитан. Смотрел прямо перед собой, ровная спина и зажатые плечи выдавали сильное внутреннее напряжение. Стараясь сильно не шуметь, чтобы не отвлекать мужчину от раздумий, я поднялась на мостик и предприняла попытку устроиться в кресле. Но меня все-таки услышали – старший на шхуне вскочил на ноги и обернулся. Меня окатило холодом – капитаном корабля оказался никто иной, как дворецкий.
Мужчина был в больших темных очках. Они ему безумно шли. Как и белоснежное одеяние. Прежде, чем открыть лицо, Антон смерил меня взглядом. За темными стеклами мне, конечно, разглядеть его выражение глаз не удалось, но могу поклясться, что прочувствовала ледяной сканер его рентгеновского зрения.
– Здравствуйте, Катерина, – дворецкий снял очки и прищурил глаза – это улыбка, что ли?
Прежде, чем ответить на приветствие, мне пришлось сбросить оцепенение и глубоко вдохнуть. Теплый воздух в секунду согрел и прогнал леденящий душу страх.
– И вам не болеть, Антон. Я могу тут посидеть?
– Спрятаться? – Хитрющие глаза охотника сузились еще больше.
– Спрятаться. Раствориться. Скрыться. Затаиться. Как хотите, так и называйте, – я плюхнулась в белоснежное кресло, устроила фотокамеру на полочку рядом.
Дворецкий проследил за моими действиями молча, затем сделал шаг навстречу. Время превратилось в кисель, лениво потекло, размазывая образы. Антон, не прекращая излучать обжигающе холодное обаяние, подошел совсем близко, наклонился и протянул руку. Клянусь Богом, еще бы чуть-чуть и он дотронулся бы щекой до моего виска. Прядь волос над ухом шевельнулась от чужого дыхания. Я не могла пошевелиться, не могла сделать вдох.
Так же медленно мужчина отстранился, боковым зрением я отметила интересную округлую форму мочки уха, небрежную щетину, непослушную прядь на лбу.
– Как интересно, – Антон уже стоял навытяжку, перелистывая сделанные снимки, – у вас талант.
К комплиментам я была равнодушна. Сейчас я занималась самокопанием и анализом произошедшего, собственной реакцией на другого человека. Что это за обостренное восприятие окружающего мира? И только тогда, когда этот страшный человек рядом. Страшный… интересный… страшно интересный… феномен.
– Это мое хобби, – отмерла я. – Обедать будем тем, что поймали эти аматоры?
Антон повернул голову – я мысленно чертыхнулась. Модель, а не дворецкий. Идеальный профиль. Думаю, он бы украсил абсолютно любую фотографию. Сознание тут же подсунуло картинку: полуобнаженный капитан спиной к камере возле черной ванны, протягивает бокал одной рукой, в другой – бутылка шампанского, девушка в пене тянется за фужером, отблески свечных огоньков на мокрой коже. Бр-р, мурашки по спине. Дрожь в ногах.
Ой, нет, дрожь реальна, но не от представленной картины, а потому что катер завелся.
Я удивленно оглянулась – небо потемнело, качка усилилась.
– Шторм, – объяснил капитан, плавно забирая к берегу.
С палубы доносились недовольные крики, возгласы раскаяния и сожаления – погода испортила рыбалку. Василисы нигде не было.
– Где Вася? – Уж он-то должен был видеть девушку, загорающую у капитана под самым носом.
– В каюте, думаю.
– Одна?
Дворецкий чуть повернул голову, словно прислушался к чему-то. Я расценила этот жест, как «сам не знаю и тебе не советую». Ну, да, девочка созрела. Я поджала губы.
Василиса неоднократно поднимала тему взаимоотношений между мужчинами и женщинами, очень часто уроки анатомии мы вместе с Олесей преподавали неродной дочери, будучи в самом лучшем расположении духа. Уверена, что используя все возможности современного мира, девушка не брезговала и самообучением.
От теории к практике накануне обретения официальной самостоятельности? Я скривилась, словно от песка на зубах. Хочешь избавиться от эйфории и прийти в себя мгновенно – представь кого-то из близких людей, занимающимся сексом.
– Хотите, чтобы я проверил, где она?
Это у меня на лице что ли написано?
– Да, хочу.
– Тогда держите штурвал.
Вот так просто: доверяю вам жизни двух десятков людей, и меня совсем не волнует, что вы ни разу не держались за штурвал.
– Но я не умею!
– Это очень легко. – Это не аргумент. – Намного легче похода в каюту. – А вот это аргумент.
Я кивнула и смело шагнула навстречу риску. Однако трепета ни перед водной стихией, ни перед мощью корабля не испытала. Только когда Антон пристроился за спиной, заковывая в круг объятий, неожиданно почувствовала тепло. И это от человека, который умеет одним взглядом обращать людей в ледышки.
– Руки сюда, никаких резких движений, и не бросать штурвал. Я скоро вернусь.
Послышались ли мне нотки интимности, либо дворецкий, действительно, произнес последнюю фразу с придыханием – не столь важно. Я хорошая ученица, я буду исполнять указания с точностью и усердием.
Не дергаться. Не отпускать. Держать. Не бросать. Не дергать.
– Kate!
– А! – Я закричала и естественно бросила штурвал, но перед этим еще и дернула. Лодка качнулась и те, кто не успел схватиться за поручни – полетели за борт.
– Men overboard! – Завопил тот же, что только что назвал меня по имени.
– Да вижу Я! Но я не знаю, как это выключается! – Теперь я уж совсем растерялась, боялась снова притронуться к штурвалу. Вокруг царила паника – мы с бешенной скоростью отдалялись от купающихся в прохладной воде.
Я все еще визжала, таращась на руль, когда сзади подскочил Антон, и не теряя времени на вычитывания нотаций… Да что там – нотаций! Он не потратил времени даже на то, чтобы меня отодвинуть. Схватил штурвал, зажав меня в тиски, кинул властно команду спасать людей и резко заложил влево.
На берег я сходила взмыленная, руки тряслись, ноги не слушались. Василисины утешения влетали в одно ухо, а вылетали через другое. Я боялась поднять взгляд – дворецкий мне так ничего и не сказал.
Зато теперь я полностью уверилась и определилась в собственном отношении к Охотнику – я его ненавидела. Из-за того, что боялась, из-за того, что имела слабость. Ведь страх – это слабая черта? Из-за страха можно потерять доверие к себе.
Ненавижу тебя, Антон-дворецкий!
Небо хмурилось и грозилось разрыдаться.
– Над моей участью хотите поплакать? – Спросила я у туч за окном. Ответом меня не удостоили.
Довольно трудно привыкнуть к опресненной воде. И к минеральной. Она немного подсоленная и вонючая. Но ровно под конец второго дня пребывания на курорте ты уже не замечаешь непривычных вкусовых качеств и с удовольствием поглощаешь влагу прямо из-под крана.
Интернет шутил: не пей воду из крана – она грязная; мой фрукты под краном – будут чистые.
Слава Богу, все, что мылось под водой из кранов Куяльника, не приобретало соленый вкус.
Я зашла в ванную и задумчиво посмотрела на аспидно-лаковую купальню – заманчиво. Только теперь обратила внимание на расставленные повсюду свечи: в основном белые, толстые, и разной высоты. И абсолютно все уже пользованные. Это или от прежней хозяйки осталось, или специально сделано для того, чтобы фитиль зажигался с первого раза. Чтобы гости не стояли с зажигалками над парафиновыми цилиндрами долго и нудно ожидая.
Решив, наконец, что сама природа почти прямым текстом советует понежиться в теплой минеральной ванне – сначала шторм погнал всех домой, потом дождь вымочил, теперь пелена грозовых туч без проблеска на надежду, я оглянулась в поисках полотенец. Чистые, ароматные, аккуратно сложенные. Для ног, для рук, для лица, для тела.
– Ну, я же просила…
Вышла в комнату и обнаружила снова идеальный порядок. Кого-нибудь когда-нибудь бесил идеальный порядок? А меня взбесил.
– Мне нужен человек, который отвечает за работу прислуги, пожалуйста, – я говорила спокойно, но холодно. Надеюсь тех, кто на том конце провода, не обманула моя сдержанность, и теперь они трепещут в испуге – что я сейчас с ними сделаю…
Через некоторое время в дверь постучали.
– Войдите! – Я стояла посреди комнаты, сложив руки на груди и приготовившись выслушивать оправдания.
Как только дверь открылась, я сдулась, как воздушный шарик – в комнату вошел дворецкий.
– У вас что-то случилось, Катерина?
Сама надменность пожаловала ко мне в гости. Он был не просто высок, он был выше всех на голову. И на высоту короны. Я невольно примерила на Антона трехэтажную корону – ему подошло бы, если бы сломало шею.
– Я хочу узнать, кто сегодня прибирался в моей комнате.
Мужчина заинтересованно поднял бровь.
– Я просила не делать этого до момента личного распоряжения. Но сейчас я вижу, что мою просьбу проигнорировали. – Я обвела рукой комнату.
– Вам не нравится порядок? – А теперь он – воплощение участия. Ненавижу!
– Я люблю свой порядок. Меня устраивают простыни и полотенца трехдневной свежести. Меня устраивает мокрый коврик в ванной. Мне не нужны эти уголочки-треугольнички на туалетной бумаге. Я просто хочу, чтобы к моим вещам никто не прикасался.
Дворецкий выдержал короткую, но многозначительную паузу и обернулся к двери.
– Кто?
Одно короткое слово с вопросительной интонацией породило словесный поток из уст подчиненного. Просьбу, оказывается, они слышали, передали в службу «рум-сервис», но там, наверное, что-то перепутали, и горничная снова все прибрала здесь.
– Спасибо, – дверь захлопнулась, а дворецкий остался. Я продолжала стоять в той же позе, только пальцы правой ноги нервно прыгали, отстукивая неровный ритм.
Мужчина на миг опустил взгляд, затем сразу перевел его на мебель позади меня и медленно двинулся к окну. Нервная дрожь перебралась от ступни к коленке.
Некоторое время мы оба пребывали в молчаливой задумчивости. Только я стояла на месте, немного поворачиваясь по часовой стрелке, а дворецкий обходил комнату по периметру. И только я собралась духом задать вопрос, как:
– Это ваш нет-бук?
– Да, – я кивнула, словно слов не было достаточно.
– Вы не могли бы его включить?
– Он включен. Я оставляю его в режиме сна.
– Всегда? – Длинные пальцы пробежались по клавишам.
– Только днем. На ночь выключаю.
– Сегодня утром включали?
– Обязательно.
– Есть режим экономии энергии и аварийного выключения?
– Был, но он мне мешал. Сейчас, при закрытии крышки, компьютер переходит в спящий режим, но диски не отключаются никогда.
– Хорошо, понятно.
А вот мне ничегошеньки не понятно, но вслух этого говорить не стоит.
Мужчина нажал кнопку включения – в абсолютной тишине номера механическое сердце крохотного плоского робота заработало слишком громко.
– Спасибо, – ни за что поблагодарил дворецкий и направился к выходу.
Я открыла и закрыла рот, не произнеся ни звука. У самой двери Антон остановился.
– Я лично прослежу, чтобы никто из персонала не заходил в это помещение без вашего позволения.
Гад! Всю оперу испортил! Мне так хотелось заморозить провинившегося взглядом, а этот… пришел и все поломал! Уходи из моей песочницы!
Абсолютно злая и расстроенная я крутанула кран горячей воды, отыскала бутылочку с пеной для ванн и принялась методично чиркать спичками, зажигая свечи. Ах, да! Еще бы чего-то выпить!
Спустя четверть часа и одно кровавое пятно на полу – потом вытру – я нежилась в горячей воде с бокалом красного вина под звуки одной из интернет-радио волн.
Стука в двери я не услышала. Поэтому чуть не ушла под воду, когда кто-то дотронулся до плеча.
– Черт бы тебя побрал, Вася! – В следующий раз лягу ногами ко входу в ванную. – Нельзя так пугать!
– А я тебя звала…
– А я тебя не слышала. Говори, чего надобно?
– Я хотела тебе… Ах, это что? Это кровь?! – Глаза девушки расширились от ужаса.
Я проследила за ее взглядом – разлитое и не вытертое вино.
– Ага, кровь. Дворецкого.
– Ты ему нос разбила?!
– Нет, зачем? Просто убила. Потом расчленила и в мусорные пакеты запаковала. А это пятнышко не прибрала – пропустила.
– А за что? – Совсем севшим голосом спросила Вася.
– За то, что нельзя бросать не умеющую водить лодки девушку на растерзание морскому дьяволу!
Взгляд подруги затуманился, она повернула голову и только тут заметила бокал в моей руке.
– Ты вино разлила, – догадалась малявка.
Мне оставалось лишь поздравить Мазур Василису Константиновыну с победой в первом туре викторины.
– Слушай, Катя, ты же хотела фото-сессию организовать.
– Хотела, но до сих пор не познакомилась с прессой, и не взяла напрокат треногу.
– Так я сейчас все сделаю! – Вася подпрыгнула теннисным мячиком и умчалась в неизвестном направлении.
Надеюсь, она не приведет с собой монтеров и светотехников. А еще больше я надеюсь, что она не найдет штатив, дорогу к моим дверям, и вообще забудет о моем существовании до конца светового дня.
Надежды себя не оправдали. Но, слава Богу, ни светотехников, ни монтеров Вася с собой не привела.
Когда затвор щелкнул в первый раз, кожа на моих пальцах сморщилась и грозилась уже не расправиться.
«Высунь ножку», «покажи коленку», «давай вино выльем струйкой в пену», «я бы не стала переводить такой продукт», «сама такая» и еще очень много фраз и поз, пока я совсем не замерзла в остывающей минеральной воде.
Затем фотограф поменялся местами с моделью, но раздеваться и залезать в ванную наотрез отказался.
– Ты мне лучше скажи, чем ты занималась на яхте?
За десять секунд на лице Василисы отразилось не мене сотни оттенков различных эмоций: задор, смущение, озорство, страх, интерес, колебания.
– В общем, я познакомилась с милым швейцарцем. Его зовут Генрих. Но сделаю я это только по любви!
Я часто-часто заморгала – ничего себе переход на новую тему.
– Прости, я что-то пропустила?
– Нет, ты ничего не пропустила. И даже если бы спустилась в каюту, то тоже ничего не увидела бы. – Это что, я слышу нотки укоризны? Или азарта?
– Я не хотела спускаться…
– Поэтому отправила дворецкого. Спасибо.
Я снова ничего не поняла – интонация, с которой была произнесена благодарность, была больше похожа на настоящую благодарность, чем на сарказм.
– Еще раз, пожалуйста. Вася, ты говоришь мне спасибо за то, что я отправила к тебе в каюту Антона?
– Да.
– И ты не выражаешь недовольства относительно сего факта?
– Нет.
– Что нет?
– Не выражаю.
– Ты довольна?
– Да.
– Вася, почему?
Девушка закатила глаза, изображая загадочность.
– Он такой милый, когда смущается, – Василиса накрутила локон на палец.
Меня начали терзать смутные сомнения. Еще вчера ее глаза горели огнем при одном взгляде на мужчину, а сегодня она уже закатывает глаза, как заправская искусительница. Я в ужасе зажала рот ладонью.
– Ты что, его соблазнить решила?!
– Ну, может и соблазнить. А может, подразнить. Он ведь все равно на другую запал.
Василисин запал тут же погас.
– Ну, и замечательно. Одной проблемой меньше.
– А может быть, и больше, – не унималась «Лолита».
– Какая еще проблема? У тебя проблема?
– Проблема не у меня, – девушка протанцевала к столику с нет-буком и вставила карточку в разъем, – проблема теперь у тебя?
– У меня-то почему? – Вино явно действовало расслабляющее не только на тело, но и на мозги.
– Потому что запал он на тебя, – все еще танцуя под одной ей слышимый ритм, Вася запустила показ слайдов.
Я же осталась стоять в ступоре посреди комнаты.
– Нет, – проблеяла я, – на меня он не запал, это точно. Он меня или в упор не видит, или взглядом, как ножом режет. Холодный, как айсберг. От него веет Антарктидой!
Василиса обернулась, сидя на стуле, и осуждающе, как-то совсем по-взрослому посмотрела на меня.
– Катя, он горячее всех горячих мексиканских мачо.
– Тебе-то откуда знать?! Он надо мной смеется постоянно. За штурвал поставил, бросил одну.
Девушка покачала головой. Я же чувствовала себя пятиклашкой перед учителем – не выполнила домашнее задание.
– Я все-все видела, Катя. Он не бросился на нижний капитанский мостик, не переключил управление на себя. Он взлетел к тебе и даже не попытался тебя подвинуть.
Да, конечно, было такое…
– Но я думала, что он просто хочет показать мне, какая я никчемная помощница. Добить до конца.
– Ага, именно так, – вот теперь сарказм!
Я продолжала стоять у кровати, пытаясь выстроить логические выводы Василисы в ряд. Наблюдения со стороны – это хорошая штука. Но ведь и мнение может быть необъективным. Я-то чувствую совсем другое!
– Вася, должна тебя огорчить, но романтически настроенным девочкам почти шестнадцатилетним зачастую мерещатся принцы на белых скакунах и нежные касания, даже если бьют в морду. Как Отелло – душит, значит любит!
Вася отмахнулась.
– Лучше глянь, какие классные фотки получились!
Теперь уже я отмахнулась:
– Кушать хочу. Перед сном посмотрю.
Но перед сном я так и не посмотрела фото.
