Текст книги "Идеальный Дворецкий (СИ)"

Автор книги: Валери Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Все, что было доступно взору – это тени. Абрис плеча. Штрих лопатки. Очерк позвонков. И две милые ямочки на пояснице, у самой линии пояса. Тело заныло, требуя действия.

Дворецкий резко обернулся и обнаружил меня. Ха, моя очередь пугать со спины!

Еще одна тень и еще одна аппетитная впадинка под подбородком, между ключицами.

Антон не шевелился, смотрел, как начинают блестеть мои глаза. Я сжала кулаки, пытаясь вернуть себе самообладание. Да разве такое возможно после столь бурного общения?

Мы смотрели друг на друга. Но мы были не одни – из невидимого мне угла вышла тень: длинноногая, длинноволосая, не оставляющая сомнений относительно количества одежды на голом теле. Тень провела тонкой рукой по обнаженной груди, поцеловала мужчину в плечо. А он смотрел на меня и глаза его темнели безразличием ко всему происходящему.

Я сорвалась с места.

Глава 9

6 мая.

Завтракала я в одиночестве. Костя уехал. По делам или просто сбежал, мне узнать не удалось. Василиса на звонки не отвечала, похоже, отец не озаботился восстановлением своей, а заодно и моей репутации. Что есть не очень хорошо.

Выпросив у соседки по ресторану мобильный телефон, отправила два одинаковых сообщения на разные телефоны: «Все по-прежнему, Константин Мазур не изменял своей жене. Жертва обстоятельств ждет в ресторане.»

Надеюсь, Антон и Вася меня поймут. Отправь я послания со своего телефона, возможно, их даже проигнорировали бы. Василиса так точно стерла бы, не просмотрев.

Хотя, с другой стороны, Василиса теперь будет держаться от меня подальше и, соответственно, будет подвергаться такой меньшей степени риска.

Я кивнула своим мыслям и вернулась к завтраку.

– Сама с собой разговариваешь? – Дворецкий уже ждал приглашения присесть за стол, стоя над головой.

– Иногда полезно с умным человеком пообщаться, – и кивнула на стул – присаживайся.

– Зачем ты мне написала?

– Знаешь, как в истории: ложечка нашлась, а осадочек остался. Желаю, чтобы и осадочек исчез совсем. Как спалось?

Да какого черта?! Зачем спросила? Зачем спровоцировала? Оно мне надо было?!

– Если я правильно понял, семейство Мазур решило уйти в подполье?

Я покачала головой.

– Глупо получилось. Комедия ситуаций. Или трагедия. С другой стороны, нам же лучше. Теперь плохие дяди будут охотиться на меня. Васю оставят в покое.

– Разумно. Идем?

– Куда?

Дворецкий поднялся, ну, и я вместе с ним.

– Туда, где нас ждут архитектурные изыски.

Намек понят, координаты заданы. Полный вперед!

До нового ухоженного сада можно было дойти несколькими путями. Мы выбрали окольные. Шли медленно, изображая увлеченную беседу: об истории местности, о прочитанных недавно книгах, о неудачной системе национального медицинского обслуживания. Останавливались передохнуть в тени крытой галереи, нюхали цветы, подбирали уцелевшие ракушки.

– И куда это вы намылились без меня? – Василиса преградила путь, сложив руки на груди.

Дворецкий отвел глаза, в то время, как я пыталась высмотреть в выраженном на лице девушки негодовании нечто большее.

– Я все знаю, Катя, – Василиса махнула рукой и сменила позу на более расслабленную, – папа расстроился, но дела важнее сердечных привязанностей…

И вот пойди теперь пойми, какие сердечные привязанности Василиса и Мазур-старший имели в виду, и от чего расстроился – от того, что пришлось уехать, или от того, что пришлось вправить мозги?

– Куда нам идти? – Вася вклинилась между нами и взяла под белы ручки.

Антон молча кивнул на арку. Мы прошли по ведущей во внутренний сад дорожке и остановились на перепутье: назад – выход к поселку, налево – круглый столик и каменные скамейки, прямо – стена, увитая плющом и диким виноградом, справа – две овальные ниши со статуями мальчиков и дельфинчиков.

– Если бы мама это увидела – прибила бы оформителя на месте. – Вася кривилась.

Могу дать голову на отсечение, когда выбирались эти изваяния, Олеси рядом не было.

Дворецкий освободился из захвата и прошел вперед, к стене, завитой зеленью. А я побрела к морским обелискам.

Позабытый недуг напомнил о себе резким уколом в ладонь. Недавние порезы внезапно закровоточили.

– Какого лешего?! – Я пыталась остановить кровь. Боль резала руку от запястья до локтя.

Перепуганные спутники мигом подскочили ко мне.

– Ах, ты ж зараза! – Дворецкий схватился за скулу, которую совсем недавно я лечила перекисью водорода. Отнял руку от лица – на щеке остался кровавый след пальцев.

– У вас все в порядке? – Послышалось из арки на иностранном языке.

– Да, Генрих, все окей, – Василиса первая узнала голос.

И первая услышала шепот Антона:

– Убери его отсюда…

– Нам надо поговорить, Василиса, – вновь послышался голос.

И не надо искать предлога, чтобы утащить мальчишку куда подальше. Василиса бросилась к парню и тут же уволокла за угол корпуса.

Я сидела на корточках, пытаясь перекрыть крови доступ к открытой ране. Рука уже почти не болела, но страх в антисанитарных условиях заработать заражение заставлял трястись поджилки.

– Прошло? – Уточнил Дворецкий.

– Уже не больно, но кровь пока не останавливается. Нас никто не видел?

Я смотрела на и так чересчур высокого мужчину снизу вверх. Солнце освещало его волосы, создавая из бликов золотой ореол. Дворецкий активно вертел головой, а руки вытирал платком.

– Это место не просматривается даже с башни.

Я кивнула, поднимаясь на ноги. У самых носков босоножек красные пятна крови теряли свою яркость, впитываясь в землю. Рядом упал нечаянно выпавший из рук Антона платок. Пыль и мелкие песчинки тут же прилипли к ткани.

Дворецкий выругался. Да только я не обратила внимания, потому что было на что посмотреть – в арке, что располагалась левее дорожки, по статуе мальчика побежали трещинки, а пространство позади изваяния заиграло радугой.

– Ты это видишь? – Я смотрела, не отрываясь, поэтому попыталась достать Антона рукой, чтобы и он обратил внимание. Ладонь молотила воздух до тех пор, пока Дворецкий не поймал ее.

– Я-то вижу, но и ты рот закрой.

Мы подошли ближе, чтобы увидеть, как от невысокой статуи откалываются и падают крохотные частицы белой краски и улетают в радугу, исчезая за семицветным спектром.

– Что это такое? – Я выпрямила спину и глянула на Антона.

Дворецкий ответить не успел – со стороны выхода на открытую галерею раздались голоса. Кто-то шумно приближался к месту нашей дислокации.

Мельком глянув на искрящуюся радугу, Дворецкий принял решение и, не спрашивая разрешения, приложился к моим губам.

Это нельзя было назвать поцелуем. Это была примочка из сухого колючего валежника. Задним умом я понимала, так мы прикроем проход и спровадим любопытную публику подальше. Но женщина во мне была оскорблена до предела. Стоять так близко и не попробовать поцеловать?! Даже после того, как подставлял и спасал несколько раз? После того, как мы спали вместе?! Ну, не вместе, но в одной комнате! Не попытаться меня соблазнить и доказать, что лучше него не целуется никто?

Я возмущенно пыхтела, но продолжала играть на публику, обвив руками шею и приводя волосы Антона в художественный беспорядок.

А публике всего-то и надо – хлеба и зрелищ. Люди замедлили шаг, снизили тон, и даже, кажется, вышли из галереи раньше, чем планировали.

Дворецкий, наконец, отпустил и я смогла отдышаться. Почему-то было стыдно поднять взгляд.

Радуга продолжала искриться и забирать себе крохотные частицы белой краски.

– Я вернулась! – Сообщила Василиса откуда-то издалека, но сразу вслед за вопросом в галерею влетела и хозяйка звонкого голоса. – Что у вас тут?

– Мы тут плюшками балуемся, – вторила я ее бодрому настроению, показывая на пальцах, чтобы закрыла рот и шла к нам.

Следующие две минуты созерцания Прохода сопровождались междометиями с различной степенью удивления и восхищения.

– Вася, нужна твоя помощь, – Дворецкий отвел девушку в сторону и отдал некоторые распоряжения. Затем вернулся ко мне. – Я иду первым. Ты стоишь здесь и снимаешь все на видео. Понятно?

Чего уж тут непонятного? Не маленькая ведь, все ловлю на лету…

Я кивнула.

Антон старался не показывать волнения, но я, наверное, переживала за двоих.

Мужчина протянул руку к радуге. Все затаили дыхание, но ничего не произошло: ни свечение не усилилось, ни ветер не поднялся.

Дворецкий потряс рукой, смешивая цвета радуги.

– Ничего не понимаю! – Он раздражительно оглянулся вокруг. – Проход активировался от твоей крови, значит, ты действительно Ключ.

Я не обрадовалась. Василиса, чтобы лучше видеть и слышать, подошла ближе.

– Все должно было работать, – Антон терял расположение духа на глазах.

– Может, только Катя может туда пройти? – Высказала версию происходящего Вася.

– Нет, – отрезал Дворецкий, – Ключ есть Проводник. Он может проходить сам и проводить других. Если Проводник решит вернуться сам, оставшиеся там – обречены.

– Господи, – я ошалела от потока информации, – откуда ты это все знаешь? И что еще скрываешь от нас?

Дворецкий перешел на новую ступень раздражительности.

– Больше мне нечего сказать.

Врет? Не врет? Верить? Не верить? Есть тут ромашки погадать?

Я огляделась в поисках цветка, но обнаружила все так же одиноко лежащий платок.

– А я, кажется, догадываюсь, в чем загвоздка, – еще не победно, но довольно уверено я обвела благодарных слушателей взглядом. – Это принцип банковской ячейки.

– Чего?! – Хором высказали удивление мои спутники.

– Нужен не один ключ, а два. Активировала проход не только моя кровь, но и его, – я кивнула на платок, – а значит, и вставлять необходимо не один ключ, а два.

– Поздравляю, товарищи, вы в торбе! – Василиса жарко пожала нам руки.

– Чего?! – Теперь уже я в дуэте с Дворецким пыталась уточнить подробности.

– Вы завязаны теперь друг на друге, – пропела радостная Вася, а я с ужасом уставилась на аккуратного «небритыша».

Дворецкий первым вышел из оцепенения:

– Вася, камера на тебе, – он указала на место подальше от ниши. – А мы идем с тобой вместе.

В связке… Я протянула руку. Антон еще раз огляделся вокруг и, сосчитав до трех, одновременно со мной шагнул к радуге.

Глава 10

6 мая.

Я захлебнулась. Пыталась откашляться, но все никак не могла выдавить из себя воду. Упала на колени, согнувшись пополам. Меня вырвало.

Рядом в таком же плачевном состоянии пребывал Дворецкий.

Восстановив нормальный ритм дыхания, я огляделась. Все тот же двор с нишами и гравийными дорожками, только все покрыто синим инеем, и солнце тускло светит.

Я поморгала, но оттенок синевы так и остался висеть линзой перед глазами.

– Антон? – Просипела я. – Жив?

Вместо ответа – большой палец вверх. Не верю…

Рука не болела, следов крови не было, и даже намека на порез не наблюдалось. Я подползла на все еще слабых ногах к Дворецкому, схватила его за подбородок и покрутила мордаху вправо-влево. Такой фамильярности его тонкая натура не перенесла – он схватил меня за запястье и вернул себе свое лицо.

– Что творишь? – Прошипел он.

– Красавчик, – констатировала я, – ни одной царапины!

И продемонстрировала свою руку.

Дворецкий осмотрелся.

– Ты тоже все видишь синим?

Я кивнула. У Антона нашлись силы встать на ноги, пройтись до галереи.

– Все так же, как у нас. Только синее все…

Это я и сама видела.

– Давай назад, – предложил Дворецкий.

– Нет! Дай отдышаться! – Я ужаснулась. Если переход обратно будет похож по ощущениям на вход – мне необходимо сначала собраться с мыслями. И силами. – Здесь пить можно воду, как думаешь?

– Не знаю, – Антон покачал головой, все еще высматривая что-то в поле зрения стоящего человека. – Уже готова идти?

Выход из параллельной реальности оказался значительно проще. Мы его попросту не заметили. И вышли в соседней нише.

– Ух, ты ж блин! – Поприветствовала нас Вася. – Зашли там, вышли здесь – круто.

– Ты успела снять? – Дворецкий бесцеремонно вырвал из рук девушки телефон.

– Неа, техника вырубилась. Думаю, это как с вампирами – их не видно в отражении зеркал.

– Вампиров не существует, – отрезал Дворецкий, внимательно просматривая запись. – Действительно, не получилось.

Я задыхалась от жары.

– Пить, – еле слышно произнесла я и повалилась на траву.

Несколько часов спустя, когда я полностью восстановила силы посредством крепкого сна, мы вновь собрались вместе. Василиса все никак не могла оторваться от Антона, все рассматривала чудом исчезнувшие раны. Дворецкий же был настолько погружен в раздумья, что не замечал ничего вокруг.

– О чем задумался, Антон? – Я пила крепкий сладкий чай. За окном сгущались сумерки.

Дворецкий не откликнулся, зато Василиса отличилась:

– Странно, что нас до сих пор никто не нашел, – чашка с мелким тремором приземлилась на блюдце – я испугалась, – может, им уже ничего не надо?

То есть, маленькая взрослая девочка уже давным-давно выстроила теорию, по которой всегда есть белое и черное, добро и зло, мы и враги.

Попытка утешить провалилась.

– Если бы нас попытались достать, были бы хоть какие-то попытки, правда? – Дворецкий кивнул, невербально вступая в разговор. – Либо они стали столь осторожны, и мы их попросту не замечаем. Либо выжидают. Нас точно никто не видел возле арок?

Вся эта внешняя холодность, сосредоточенность и задумчивость безумно шла Антону. Я даже словила себя на том, что стоит мне подумать о Дворецком тепло, тут же пропадает страх за себя, за Васю, и появляется уверенность в завтрашнем дне. Это ново, непривычно и пугающе.

Сколько бы раз Антон не повторял, что уверен – нас не видели, я в это ни капельки не верила. Да даже элементарно: та шумная компания, которая заставила Дворецкого нарушить мое личное пространство, могла состоять, пуская не из шпионов, но из подставных лиц. Отвлекающий маневр. Тактическая хитрость. Ну, не знаю я!

Паранойя заразна.

– Антон, давай закончим это поскорее?

Дворецкий вскинул голову.

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю их спровоцировать в очередной раз. Смотри, – я устроилась поудобнее в кресле, а мужчина наоборот, вскочил и стал курсировать по комнате, – мы пробыли с тобой там всего пару минут. Правильно? – Я повернулась к Васе, прося поддержки. Девушка утвердительно кивнула. – Если за нами наблюдали, а я уверена, что так и было… Не надо, – я остановила возражения жестом, – я уверена, что за нами следили, и они все видели. Видели, как мы быстро вернулись, видели наше невменяемое состояние. Хорошо, хорошо. Не надо делать большие глаза – мое невменяемое состояние. Но ведь выход нам дался намного легче!

Дворецкий кивнул и продолжил движение, глядя под ноги.

– Мы еще не вооружены – у нас мало информации про тот мир. Или то место. Или параллельную реальность. Зазеркалье. Что оно вообще такое?!

– Очередное явление Локи. Помнишь, по мифологии славян, на тот свет отправляются души и в зависимости от степени их праведности и грешности распределялись божественными силами в Прави, Нави и Слави. Подозреваю, что это зазеркалье – вариант Чистилища.

– Разгидрат ты перекись натрия! – Вася промахнулась мимо стула и заковыристо ругнулась.

Я бы и покрепче словцо подобрала, но при детях и вслух…

– Антон, ты хочешь сказать, что мы попали на один из Дантовых кругов ада?

– Не сгущай краски, Катя. Это не ад. Оттуда бы мы не вернулись.

Меня передернуло.

– Не трясись, – успокаивал Дворецкий, – ты – Проводник, с тобой ничего не случится. И с твоими гостями тоже. Кроме того, я повторюсь, я не уверен, что это именно Чистилище. Может, это какое-то хранилище…

– Так, – я стукнула рукой по столу, – нам все равно необходимо все проверить.

– Я с вами! – Подскочила Вася.

– Ты не можешь пойти, – Дворецкий меня опередил. – Там может быть…

Мужчина осекся, напоровшись на два недоверчивых взгляда.

– Там может быть неинтересно, – подсказала я.

– Ха! – Василиса встала, руки уперла в бока. – Три раза «ха-ха»! Вы берете меня с собой или я рассказываю все папе!

– Боже, – я потерла виски, – какой же ты все-таки ребенок.

– Я сам расскажу твоему папе и он меня погладит по головке. За то, что не позволил идти с нами.

Я отметила про себя формулировку «с нами». В комнате стало как-то по-особенному уютно.

– Тогда… Тогда… – Вася пыхтела, как самовар, но никак не могла подобрать угрозу.

– Антон, – я решила внести зерно практичности, – мы должны взять кого-то с собой, чтобы проверить, как будет вести себя эта Лока по отношению к обычному человеку. А посвященных, как ты понимаешь, раз-два и обчелся.

Дворецкий отвернулся к окну и долго так стоял, молча.

– Антон, ты, пожалуйста, озвучивай нам свои мысли.

– Всем ужинать и спать. Я соберусь. Завтра подъем в пять утра. – Отчеканил и ушел, оставив нас сидеть в недоумении.

– Это что значит? – Василиса нарушила молчание.

– По-моему, он согласен взять тебя с собой…

– Отлично, – Вася хлопнула себя по коленкам и подскочила со стула. – Пойду к Генриху.

– Вы помирились?

Девушка кивнула и улыбнулась, закрывая за собой двери.

За ужином я просила разрешения у Дворецкого прогуляться к морю.

– Ты опять желаешь провоцировать наших оппонентов? – Антон был недоволен.

– Знаешь, что я подумала, Дворецкий?

Внезапно почувствовала себя замужней и давно притершейся к человеку, которого знала меньше недели. Испугалась и поспешила исправиться:

– Антон, я подумала, что если эти красавцы видели нас, они думают, что мы с той стороны что-то обнаружили. И если ты будешь продолжать меня опекать днем и ночью, подтвердят свои догадки – там есть что-то важное.

Дворецкий кусал губы, но продолжал внимательно слушать.

– Значит, по идее, если ты от меня отстанешь, отпустишь одну к морю, например, то они решат, что ты меня оставил лишь по одной причине.

– Так…

– Нечего оберегать Ключ, если за дверью – пусто.

Дворецкий взвесил все аргументы и выдвинул свою версию.

– А если они решат перестраховаться, обнаружат тебя без охраны, приберут к рукам и заставят тебя открыть дверь, чтобы окончательно убедится – там ничего нет.

Я улыбнулась и подхватила мысль.

– Но они же не знают всех подробностей, и попадут в ловушку. Я приведу их к тебе. А ты возьмешь их тепленькими, – я даже руки потерла.

Дворецкий изобразил нечто похожее на восхищение, наклонился вперед, поманил меня пальцем. Мы одинаково склонились над набором перечницы-солонки.

– А как ты думаешь, они сразу отправят с тобой самую крупную рыбешку? Или все-таки поначалу используют пушечное мясо?

Момент триумфа ушел в Нирвану. Дворецкий отклонился назад, удобно устроился на стуле.

– Но на море я все-таки хочу, – лицо выразило крайнюю степень жалости к себе.

Антон снова что-то принялся обдумывать: руки сложены на груди, брови нахмурены, взгляд прыгает с моего лица на сидящих за соседними столиками, губы сжаты. Как же ему идет эта легкая небритость и белый воротничок! Тут невольно залюбуешься…

– Нам придется снова изображать страстно влюбленных.

Я враз грохнулась с небес на землю.

– Зачем?

– Затем, что б дать возможность нашим врагам засомневаться в изначальной причине наших повсеместных прогулок и ночевки под одной крышей.

Я задумалась. Попыталась думать, однако перспектива быть… простите, изображать любовницу такого мужчины уже решила все за меня. Было совершенно очевидно – я соглашусь на эту роль при любых раскладах.

Дворецкий ждал. Терпеливо выносил мое подражание себе самому.

Наконец, я решила, снова наклонилась вперед, нависая над столом, и поманила пальцем горе-любовника:

– Только не брейся, – полушепотом попросила я.

– Это почему?!

– Легче будет имитировать последствия страстных лобызаний, – я обвела пальцем вокруг рта.

Антон, наконец, понял и согласно закивал головой.

– И Васю надо предупредить.

Я не видела, как Антон покраснел, кадык его дернулся. Я смотрела в окно и думала, как идеалистично будет выглядеть со стороны, если мы будем сидеть на расстеленном на песке покрывале, рука в руке, дымящий кальян сбоку и лунная дорожка впереди. Романтика…

Как задумали, так и сделали. Дворецкий в мгновение ока превратился во взъерошенного Пашку-воробья, сыпал шуточками, не отпускал мою руку. Периодически заглядывал в глаза, прижимал к стене, закрывая обзор наблюдателям широким плечом, и шептал на ухо цитаты из уголовного кодекса – это его, и меня заодно, возвращало на землю. Я изображала тающую льдинку, что, в общем-то, и не составляло труда, потому как чувства мои медленно и необратимо переходили из стадии «ненавижу» в стадию «симпатизирую».

– Я тебя больше не боюсь, – сообщила я не запланировано, будучи в очередной раз прижатой к высокому кирпичному забору по пути на пляж.

Дворецкий сузил глаза и снова нахмурил брови. Я же прикусила язык. Но было поздно – поезд ушел.

– Ты меня боялась?

Я коротко кивнула, опустила глаза, но Антона столь краткий ответ не устроил.

– Ты боялась… Почему?

– Ты был холоден, ты был учтив и бесцветен, – меня прорвало, – ты был крайне подозрителен и холоден.

– Ты уже говорила.

– Да, и еще раз повторюсь, мистер Самообладание. Вышколенный, хитрый, всегда в этом шикарном костюме, в начищенных ботинках. Я даже отражение свое в них вижу иногда. И еще ты постоянно появлялся из-за спины. И пугал, пугал, пугал… И ничего не говорил, не объяснял. Просто делал или приказывал, но не объяснял!

Дворецкий не перебивал, слушал, смотрел, и снова делал выводы. Субъективные, между прочим! А затем, когда я больше не могла подобрать слов, приблизил лицо так близко, что даже дотронулся носом до моего лба, и спросил:

– А сейчас не боишься?

Я гордо вскинула голову, хотела сказать – не боюсь и в этом только моя заслуга, но запнулась, потому что его взгляд ответа не требовал.

Мои уста тронула ласка, голова пошла кругом, когда Антон медленно выдохнув, провел губами по моим. Держаться больше не было сил. Я потянулась за добавкой и обрела больше, чем ожидала получить.

Противный голосок, пищавший: «не достойна!», заткнулся, стоило Дворецкому заняться моей шеей.

Порыв страстей медленно сошел на нет, точно так же, как и начался – нежностями. Надеюсь, мы оба понимаем, что не стоит увлекаться, что это ненастоящее, это – нервное напряжение, эмоциональные всплески в минуты максимального противостояния нереальности.

– Мы должны дойти до моря, – кажется, следовало сказать нечто более грубое, но так не хотелось разбивать в пыль волшебство момента.

Лунная дорожка, дымок от кальяна, голова Дворецкого, покоящаяся на ногах сидящей девушки, тонкие пальцы, перебирающие пряди коротких волос – вот, что видели наблюдатели.

А я тем временем думала. О деле. Но все время возвращалась к одному и тому же вопросу – как теперь мы будем спать в одной комнате? Неловкие взгляды, смущенные жесты, скомканные фразы – все это ждет меня уже через пару часов, если не раньше.

– Наше мероприятие на завтрашнее утро не отменяется? – Я перестала теребить идеальную некогда прическу.

Дворецкий поднялся, сел рядом, забрал мундштук. Отвечать, видно, и не собирался. Я ждала.

– Идем, – наконец, изрек Антон.

– Втроем?

– Угу.

Вот и договорились.

Как ни странно, всего, чего я опасалась, не произошло. Внимательный сканирующий взгляд из-под бровей, пожелание спокойной ночи и легкий скрип раскладушки, продавленной под весом мужского тела. Я с облегчением вздохнула и улеглась сама.