Текст книги "Идеальный Дворецкий (СИ)"
Автор книги: Валери Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Valery Frost
Идеальный Дворецкий
Пролог
– Ты понимаешь, что сделал только хуже? Тут пусто! Ничего нет! Ни в бумагах, ни в ноут-буке, ни в телефоне – нигде! Обязательно было ее убивать?
– Она сопротивлялась…
– И что? Ты – специалист со стажем, выживший в ситуациях, когда выжить было невозможно, испугался какой-то девчонки с пухкалкой в руке?
– Она не девчонка…
– Отставить оправдания! – мужчина рявкнул, и разъярился так, что готов был ударить провинившегося, но его остановил простой жест рукой еще одного присутствующего.
– Не надо, Сом, не стоит тратить нервы. Они, как ты знаешь, не восстанавливаются. Объект, действительно, был непрост. Тринадцатый недооценил противника. Вмешался случай. Такое бывает. Однажды и ты окажешься в таком же щекотливом положении.
Говоривший обернулся, махнул рукой – двое в костюмах вышли за двери, оставив пост.
– То, что мы не добились результата – это, конечно же, не очень хорошо. Но не все коту Масленница. А вот то, что мы потеряли источник информации – это да. Это плохо. Объект, в принципе, дошел почти до точки, но я не верю, что она держала все в голове. Не должна. Слишком умна. Она перестраховалась. То есть, мы продолжаем искать.
– Тринадцатый! – Мужчина вытянулся по струнке. – Свободен!
За дверью послышался хлопок и мельтешение ног. Отчитывающий недавно Тринадцатого Сом блеснул глазами, побледнел.
– У нас и так мало людей.
Мужчина в белом резанул взглядом.
– Компетенция кадров всецело на твоей совести, Сом. И не в твоем положении сейчас подвергать сомнению мои решения. Свободен.
Когда злой, но вышколенный бывший офицер разведки скрылся за дверью, из темного угла комнаты выехало инвалидное кресло. Мужчина, до сих пор невидимый для присутствующих, был похож на высушенную мумию. Бледная кожа, бледные глаза, дрожащие пальцы и ненавидящий все взгляд. Он хотел что-то сказать, но слишком резко вдохнув, зашелся хриплым кашлем. Субъект в белом поморщился, но все же протянул руку и подал платок.
– Мы продолжаем, папа. Осталось совсем немного.
Глава 1
1 мая.
Никогда не летала на чартере. На «Ви. Ай. Пи.» чартере. Большие деньги открывают любые двери: будь-то покосившаяся калитка или министерские врата. Нам же открыли ворота аэропорта. Никаких досмотров, никаких очередей.
Кусочек чопорно-медлительной Англии в светло-бежевых тонах быстро набирал высоту. Вася не замолкала ни на миг:
– А надену я обычные джинсы, майку и рубашку в клетку. Только сапоги от Пьера Кардена. И очки. Они, правда, мамины. А папа не любит, когда я ее вещи беру. Но эти очки уже давно у меня. И думаю, папа не узнает, что я взяла ее вещи. И ты не скажешь. Не скажешь ведь?
Я прикрыла глаза и отрицательно покачала головой. По моему мнению, отцу не следовало бы ограничивать дочь. Что такое вещи? Воспоминания? Впечатления? Переживания? Радости? Многоголосые свидетели прошлого. Ну, и пускай они напоминают о прошлом! О замечательных, светлых, наполненных беспечностью днях. Что в этом плохого?
Больно? А от чего не больно? Или он надеется, что сможет запереть в платяной шкаф вместе с кучей шмоток и собственные воспоминания?
– Вася, ты можешь надевать все, что хочешь, – девушка ответила мне улыбкой. – Я поговорю с твоим отцом.
Василиса отвлеклась от болтовни и протянула руку к подносу, который вдруг материализовался в комплекте с ухоженной стюардессой.
– Вася! Это шампанское!
– Ну, и что? – бокал она протянула мне, но на этом не остановилась. – В конце концов мне уже шестнадцать…
– …будет, – перебила я.
– Будет, – девушка кивнула, – и очень скоро.
Я несколько мгновений глядела на спутницу осуждающе, а потом махнула рукой:
– А к черту! Пускай даже нас с тобой заложат. Все равно ты скоро станешь самостоятельной.
– И с паспортом! – Вася отсалютовала мне в ответ и залпом осушила бокал.
Мне оставалось лишь подивиться такой прыти.
– Еще! – скомандовала девушка.
Пришлось срочно тормозить:
– Нет, Вася, попридержи коней. Прошу тебя. Сегодня хватит.
Девушка скривилась, но подчинилась – выбрала высокий стакан ярко-оранжевого фреша.
– А вообще тебе понравится, – покой был нарушен буквально через пол-оборота минутной стрелки, – много солнца, огромные окна, высоченные потолки, террасы на крышах, ухоженный сад. Круто. У нас даже свой дворецкий есть.
Девушка хитро подмигнула. Я насторожилась.
– Представляешь, он встречает гостей. Особых гостей, – многозначительный взгляд из-под бровей, – подает ручку, открывает двери. Каждый день справляется о здоровье и исполняет желания.
– Он – джинн, что ли? – последнее заявление Василисы меня рассмешило. Да еще и шампанское. На одном бокале я не остановилась.
– Нет, конечно! – возмутилась девушка, а потом задумалась над чем-то, и сама себе улыбнулась.
Что творилось в этой хорошенькой головке – одному Богу известно, но меня неизменно пугали любые планы молодой особы, которая совсем недавно лишилась любимого человека, лишилась поддержки и защиты. Депрессия сменялась агрессивностью, упаднические настроения – разгульной жизнью.
Чтобы ни говорил нанятый психолог, как бы ни хвалил психологическое состояние пациентки, я видела Василису совсем другой и боялась всех тех эмоций, которые на долю секунды отражались на милом лице, сменяясь дежурной полуулыбкой или отрешенностью.
– Ты понимаешь, Катя, они говорят, что мне нужен покой. Но я ведь лучше знаю, чего мне хочется!
– И чего же тебе хочется?
– Хочется обмануть весь мир. Доказать, что она достойна не слез, а радости. Она бы ни за что не запретила бы мне веселиться.
– Тогда знаешь, что? – я наклонилась и поманила пальцем, чтобы сообщить нечто крайне секретное.
– Что? – Вася подалась вперед.
– Мы наплюем на чужие мнения и отпразднуем твой день рождения по полной программе.
Самолет плавно окунулся в серую пелену, что скрыла от глаз солнечный свет, и лампочка, подмигнув, сообщила, что пора проявить бдительность и пристегнуть ремни.
«Пасмурно, временами осадки», – сообщал погодный сервис на экране гаджета, но мне было абсолютно все равно. Воздух приморья бодрил лучше энергетических напитков, предвкушение праздника пьянило. Ветер влюблено ласкал кожу, гладил по волосам. По-летнему теплый, по-детски озорной.
Над головой глубоко вздохнула Вася:
– Фу, дизель – вонючка, – и подтолкнула меня в спину.
Пришлось подчиниться и продолжить спуск по ступеням. Волшебство майского дня вылетело в трубу с выхлопными газами погрузчика.
– До места можно вообще-то и на вертолете добраться, – продолжила повествование девушка, – но мы с тобой лучше проедемся на машине. Чур, я за рулем!
Мне оставалось лишь развести руками.
Через двадцать минут езды Вася разнервничалась, постоянно отвлекаясь на пиликанье мобильного и дергая руль машины.
– Блин! Чертов мобильник! Такой неудобный! – Ругалась водитель. – Выкину тебя к чертовой бабушке!
Меня рассмешило общение с цифровым прибором.
– Чего ты смеешься?
– Знаешь, некоторые с телевизором разговаривают, а ты с телефоном. В принципе, для разговоров он и предназначен. Но ответить на твои оскорбления он не сможет точно.
Вася не засмеялась, а стала мрачнее тучи.
– Он новый и совершенно неудобный, – стала оправдываться девушка, – старый был намного лучше.
– А зачем тогда поменяла? – я рассматривала город за окном, и в данный момент меня больше беспокоило душевное состояние подруги и то, как оно отразится на езде. Неудобство обращения с новым мобильником меня не волновали.
– Так старый украли! Причем так украли, – Вася выделила местоименное наречие, – что даже папины спецы не смогли его отыскать.
Я уважительно закачала головой: если даже профи не смогли обнаружить, значит, этот старый мобильник очень кому-то понадобился. Или мешал… Я с подозрением глянула на Васю, но, похоже, девушка на самом деле была расстроена пропажей вещи. То, что телефон был напичкан жучками-шпионами собственного производства лаборатории Константина Мазура, не поддавалось сомнениям. После смерти жены отец Василисы стал параноиком и использовал все средства, чтобы избежать повторения ситуации.
– А еще мои эккаунты взломали. Причем, я бы и не заметила, если бы мне не подсказал один знакомый, – девушка подмигнула.
Ну, конечно же, глупо было бы сомневаться в том, что дочь не похожа на отца – всегда и везде успевала завести необходимые знакомства и использовать сиюминутные связи, оборачивая дела себе на пользу.
– Ты думаешь, тебе кто-то хочет навредить?
– Это папа думает, что мне кто-то хочет навредить. Поэтому и приставил ко мне соглядатаев.
– Правда? – я была удивлена, потому как никаких «хвостов» не наблюдала.
– А ты и не заметила, – Василиса усмехнулась.
Я развела руками, признавая собственную некомпетентность в вопросах наблюдения и шпионажа.
Одесса была знакома мне с детства: неповторимый юмор и легкий налет снисхождения в разговорах с местным населением, небывалая невоспитанность на дорогах, контрасты пышного убранства фасадов и убогости внутренних дворов, строгость рабочих будней и бесшабашность праздников. Город не дышал историей, не манил неизведанностью, однако неизменно радовал разнообразием полуподвальных помещений, занятых ресторанчиками, пабами, пивнушками и прочими видами увеселительных заведений.
Пока Василиса разбиралась с одним из поручений отца, мне удалось сделать несколько приятных черно-белых снимков. Хобби у меня такое – монохромное фото.
– Куда прешь, придурок?!
Я вынырнула из омута весенних образов – Василиса активно жестикулировала, высунувшись из окна автомобиля.
– Здесь нет знака поворота!
– А мне туда надо! – огрызнулся второй водитель и таки перебежал нам дорогу на стареньком «жигуленке».
Вот, в этом вся Одесса – «мне туда надо», и никого не волнует, что другим надо прямо, а дорожные знаки разрешают движение только в одном направлении.
– Вот урод!
Мне пришлось погладить девушку по руке, успокаивая и сочувствуя ей, как водителю.
Оставшиеся двадцать минут дороги Вася пыхтела, как самовар, переваривая неблагоприятно сложившиеся обстоятельства, словно «жигуль» был ее персональным черным котом, перебежавшим дорогу с пустым мусорным ведром.
За чертой города я напряглась – приготовилась к ямам и ухабам. Однако, напряжение вскоре переросло в неподдельное удивление. Дорога была гладка, как шелк.
– Это папа постарался, – гордо сообщила Вася, догадавшись о моих мыслях. – Видишь, как хорошо, когда умный и дальновидный человек берется за работу?
Мудрый, умный, дальновидный, бескомпромиссный, удачливый, добрый, строгий – это все про Костю. Про Константина Алексеевича Мазура, женатого на собственной работе и такого неудачливого в любви. Или наоборот – слишком удачливого?
Две прекрасные жены – две неоправданные потери. Василиса – отрада для души. И неимоверное количество проектов – обезболивающее средство при острой семейной недостаточности.
Мне иногда казалось, что Костик когда-то давно продал душу дьяволу. Нечистый подарил неземную удачу, но выставлял слишком высокую цену – забирал любовь.
Три года назад, когда Олеся Мазур была еще жива, Константин, приложив нечеловеческие усилия, выиграл государственный тендер на восстановление некогда популярного курорта и его главной достопримечательности – грязелечебницы на берегу лимана Куяльник. Загоревшись идеей, Костя принял решение, нашел спонсоров, изучил историю местности вплоть до языческих времен, и вот теперь – три года спустя – в новоявленный Баден-Баден были созваны представители лучших туристических агентств Европы и дальнего зарубежья. Куяльнику предстояло стать всемирно известным и одним из самых дорогих курортов Восточной Европы. А то, что в умелых руках Мазура дело будет продвигаться семимильными шагами – я не сомневалась. Очень скоро курорту предстояло стать знаменитостью.
И вот, знала бы, какую роль мне придется сыграть в процессе обретения этого самого бессмертия во языцех, никогда бы не приняла приглашение. А так…
Куяльник преобразился. Судя по всему, Константин Алексеевич избавился разом от двух вечных проблем славянских народов – энтузиастов и рельефа. Это теперь так по-светски величают дураков и неровные дороги.
Тринадцать лет назад, когда мы с мамой приезжали сюда по путевке, меня больше интересовали дискотеки и кинотеатры. Лечебные грязи и воды меня привлекали куда меньше. Я не была поражена архитектурой, не любовалась закатами, не сидела с книгой в березовых рощах. Другие приоритеты были.
Зато сейчас я в полной мере ощутила присутствие волшебства и триумфа прогресса: некогда лысые обрывы обросли березками, меж высоких сосен змейками бежали гравийные дорожки, аккуратно постриженные газоны соревновались чопорностью с упорядоченностью альпийских горок. Я не заметила ни одного несуразного ящика киоска из семейства пивных забегаловок – везде только классические павильоны с колоннами и балясинами, фонтаны с ангелочками, вазоны с вьющимися и тянущимися к земле растениями.
– Как Версаль, правда?
Я никогда не была в обители французских монархов, но сравнение с дворцом мне понравилось – я кивнула головой.
– Все, приехали, – обрадовала меня Василиса и лихо притормозила у бокового входа в грязелечебницу.
– А почему не в отель? – удивилась я.
– А потому что, дорогая Катерина Станиславовна, это и есть отель.
– Вы что, грязелечебницу в постоялый двор превратили?! – была бы Зевсом – метнула бы молнию.
Вася зловредно захихикала и с силой потянула ко ступеням. Я была настолько ошарашена изменениями, что без сопротивления последовала за ней. Пребывая в состоянии близком к шоку, я не обратила внимания на внешнее убранство изменившей статус грязелечебницы: колонны и башенки, облицованные декоративным сайдингом, демонстративно выпячивали грудь, стены красовались арочными проемами, окна пускали солнечные зайчики новыми, идеально прозрачными стеклами, барельефы ослепляли белизной, а ступени скромно стелились под ноги, изредка искрясь прожилками серой мраморной крошки.
Троекратное пожимание моей ладони привело в чувство. Я обнаружила себя прямо перед двустворчатой дверью.
– Сейчас его увидишь, – шепнула малолетняя подружка и протянула руку к резной ручке. Однако, нас уже ожидали, и двери открылись сами.
Вспоминая предыдущее свое пребывание в стенах лечебницы, я приготовилась к неприятным воспоминаниям – к страху. В прошлый раз экстерьер санатория напомнил мне коридоры концлагеря. Глубоко вдохнув свежего воздуха, я сделала шаг в темноту помещения. И в очередной раз обомлела. Эмоции, схожие с чувствами, испытываемые при покупке нового автомобиля, заполнили все существо: оцепенение, восторг, умиление, радость, восхищение. Непередаваемая гамма ощущений. Мгновенно забылось негодование относительно неподобающего использования строения – я испытала эйфорию, окунулась в роскошь, как в ванную с парным молоком. Выбираться из Нирваны не было ни малейшего желания.
– Guten tag! – дуэтом поздоровались грудные женские голоса.
– Guten tag! – вторил им мужской, не менее приятный.
Я обернулась на голоса, но увидела лишь удаляющиеся спины. Оказывается, пока я глазела на внутреннее убранство, вращая головой, мимо меня прошла колоритная парочка: фигуристые и, несомненно, силиконовые блондинки, в резиновых тапочках и белоснежных халатах. Большие банные полотенца смутили меня не меньше халатов. Я обернулась к Васе:
– Это как?
Вася улыбалась, глядя мне за спину.
– Добро пожаловать, – пробасило у меня над головой. Испугалась, аж присела, еще больше развеселив Василису.
Собрав нервишки в коробочку, я обернулась. Думала, потрясений для ослабленной психики на сегодня было достаточно, но ошиблась.
Высокий, не меньше, чем на голову выше меня, стройный, одетый в строгий костюм, учтивый и подозрительный, он пугал своей монументальностью и разоружал полуулыбкой.
– Знакомься, Катя, это – наш дворецкий.
Я протянула руку и нервно сглотнула – в горле пересохло.
Глава 2
1 мая.
– Я подумала, что тебе будет приятно жить здесь, – Василиса обвела взглядом комнату.
После краткого знакомства с обслуживающим персоналом, Вася провела экскурсию на скорую руку. Оказывается, решив превратить Куяльник в новый Баден-Баден, Константин принял решение возродить грязелечебницу в первоначальном ее виде, добавив немного технических моментов и модернизировав там, где было необходимо. Весь первый этаж занимали процедурные: грязевые и минеральные ванные, массажные и врачебные кабинеты, сауны, тренажерный зал и бассейн, комнаты администрации и медперсонала.
Второй этаж, менее просторный, но не менее шикарный, стал отелем: меблированные комнаты, стандарты и люксы, террасы с видами на лиман и обзорные площадки. Публику пускали даже на панорамную башню.
Рестораны и комнаты для развлечений базировались в цокольных этажах здания. Из соображений безопасности, охранную базу разместили в непосредственной близости к продуктовым складам и увеселительным мастерским.
Там, где коридоры были узки, но высоки в потолке, архитекторы дополнили интерьер антресольными этажами: теперь, приняв минеральные ванны или расслабившись на сеансе массажа, гости лечебницы могли провести время после процедур, удобно расположившись на мягких лежаках прямо над входами процедурных комнат.
Поразил внутренний сад – ухоженный, по-весеннему свежий, уютный и приветливый. Мое мнение разделяли и гости лечебницы: люди чинно попивали чаи, по-кошачьи щурясь на пробившееся сквозь тучи солнышко, кормили шумных воробьев и приветливо кивали друг другу.
При постройке санатория в конце девятнадцатого века, архитекторы учитывали современные нравы: каждому направлению лечений выделялось по два крыла – для мужчин и женщин. Сегодняшний день привнес модерновые нотки. Теперь никто не обращал внимания на гендерное разделение, все помещения, кроме раздевалок и санузлов, были общими, кабинки запирались на замок, а вышколенный персонал не забывал стучаться и просить разрешения войти.
Преодолевая двойные лестничные пролеты, посетители грязелечебницы поднимались в свои покои. Как объяснила Василиса, номера, расположенные непосредственно над процедурными помещениями, были самыми дорогими в округе. Во-первых, обстановка: дорогая мебель и техника, изысканные украшения интерьеров, доставшееся в наследство еще с послевоенных времен, лепнина, паркетные полы, цифровая техника, вездесущий интернет. Во-вторых, дорогостоящие влагостойкие материалы. Энергосберегающие системы – солнечные батареи, мини-ветряки и «тефо» – способствовали значительному сбережению средств, но при этом требовали специальных технологий. В-третьих, месторасположение койко-мест в непосредственной близости к процедурным кабинетам.
Я стояла, наверное, в одной из самых богато обставленных комнат. Даже санузел занимал отдельное помещение, соревновавшемся размерами с самой гостиной.
– Приятно, не спорю, – согласилась я, – но почему именно эта комната?
– Здесь мама жила, – совсем тихо произнесла девушка, отворачиваясь.
Я еще раз осмотрелась – все во вкусе Олеси.
Мы обе были поклонницами пергидроля, любили классику рока и предпочитали сдержанность в высказываниях и проявлении эмоций. Только в повседневности обнаруживали расхожесть во вкусах и мнениях: когда я надевала джинсы, Олеся наряжалась в платье, когда я покупала складной диван в гостиную комнату, подруга заказывала нестандартный двуспальный аэродром в гостевую спальню, когда я пила разбавленный мартини, Олесе приносили виски со льдом.
Она была роскошной женщиной. Я рядом с ней казалась серой мышкой. Однако никогда таковой себя не чувствовала – заслуга подруги.
Для Василисы Олеся была мамой – любимой и единственно неповторимой. Хоть формально и числилась в мачехах.
К таланту быть Женщиной с большой буквы, моя подруга честно заслуживала и звания талантливого Архитектора. Тоже, кстати, с большой буквы. Именно она занималась интерьерными разработками в мужнином проекте. Под ее чутким руководством верхние этажи грязелечебницы преобразились на глазах и превратились в царские покои.
– Спасибо, Вася, – я дотронулась до плеча девушки, – мне очень приятно твое доверие.
Стоило двери закрыться за спиной Василисы, как мысли мои ровным строем ринулись к утренним событиям. Не к общей картине, а к конкретному моменту – знакомству с дворецким.
Такие мужчины встречаются крайне редко и моментально вызывают противоречивые чувства. Сейчас ты ими восхищаешься, а через мгновение ненавидишь всей душой. Разобраться в собственных чувствах к конкретному представителю сильного пола я не смогла. Но то, что чувства присутствовали, отрицать было бессмысленно. Надо будет на досуге познакомиться поближе и определиться в отношении.
За обедом я разузнала про подробности проживания гостей. До конца майских праздников на территории курорта и непосредственно грязелечебницы проживали только представители СМИ и туристические агенты. Ресторан работал по системе «фул-борд», посему никто не обжирался и не напивался – культурная европейская публика. Однако, сухой закон не соблюдался вовсе, и по вечерам, в зависимости от организованной культурной программы, постояльцы выпивали и болели по утрам похмельем разной степени тяжести.
– Сегодня вечером, – объявила Василиса, изучая программу мероприятий на экране мобильного гаджета – прогресс, блин, – намечается просмотр художественно-телевизионного кино об истории Куяльника – исторической местности и исключительного целебного источника. Короче, поверья и реалии жизни, – подытожила девушка.
Я кивнула, однако мыслями была далеко – искала глазами дворецкого.
– Дальше, по желанию, поездка в ночной клуб в Одессу, – Вася запнулась и изобразила удивленное уважение, – в Аркадию, либо бильярдный турнир среди гостей грязелечебницы. Поедем?
Я скривилась – предпочла бы в первый день отпуска не устраивать свистопляски.
– Нет, Вась, спасибо за предложение, но я, наверное, останусь на турнир.
– Как хочешь, – девушка пожала плечами и перевела взгляд мне за спину. – Привет, – тихо протянула просиявшая девушка.
Ну, вот, как всегда, все самое интересное происходит либо у меня за спиной, либо когда я моргаю.
– Что там?
– Не «что», а «кто», – почти пропела заговорщица. – Не оборачивайся, – а я и не собиралась, – а то станешь одной из многих.
Я не поняла последней фразы, потому и нахмурилась.
– Антон посетил наше общество, – попыталась объяснить Василиса, но снова наткнулась на мой непонимающий взгляд, – дворецкий!
Итак, дворецкого зовут Антон. Загадочная и довольно популярная личность, судя по жарким взглядам со стороны соседних столиков и по утренним приветствиям. Вот и не буду я одной из многих – ни за что не обернусь!
– А знаешь, что? – Василиса все еще смотрела мне за спину. – Я тоже останусь с тобой. В бильярд поиграть.
Я глянула на малую проказницу – судя по мечтательно-кровожадному выражению лица, играть она собирается совсем не на бильярде, а как минимум на отцовских нервах.
– Вася, – предупреждающе сузила глаза, – ты аккуратнее. Статью за игры с несовершеннолетними еще не отменяли.
Девушка надула пухлые губки, уткнувшись взглядом в тарелку, а затем мстительно провела вилкой по фарфору. От извлеченного звука свело скулы. На нас тут же обратили внимание соседи. Пришлось виновато улыбаться и одними губами выговаривать извинения.
– У вас все в порядке? – поинтересовался знакомый голос. И снова со спины. Я закатила глаза, определившись в чувствах к этому человеку – ненавижу.
Вася тут же расправила плечи, откинула прядь густых волос – мужчина остался равнодушным, он явно ожидал ответа на поставленный вопрос.
– У нас все замечательно, Антон, – эстафету подхватила Вася, я предпочла гробовое молчание и презрительный игнор. – А как твои дела?
– Вы уже определились с программой на вечер?
Надо же, какой холодный!
– А ты только про работу и думаешь, – девушка снова выпятила нижнюю губу, выражая наигранное недовольство. Дворецкий горой возвышался над нашим столиком, закрывая обзор. Я подняла взгляд и наткнулась на отражение собственных эмоций – холодность и отрешенность, приправленные профессиональным безразличием.
– Мы будем играть на бильярде, – снизошла я до ответа. Проверим, чей тон разукрасит витражные окна зимними узорами.
– Хорошо. Я буду ждать вас у лестницы.
Развернулся и пошел. Ни времени не уточнил, ни места. «У лестницы». У какой? У южной? У северной?
– Вася, ты знаешь, где здесь север, а где юг?
Девичьи ресницы запорхали крыльями бабочки.
– Ну, я знаю, что мы на юге, – промямлила Василиса. – А тебе зачем?
Я улыбнулась собственным глупым размышлениям и отмахнулась от вопроса. Однозначно, еще не раз я попаду в глупое положение именно из-за того, что дворецкий рядом.
На процедуры – не хочу, в тренажерный зал – нет желания идти, бассейн – отпадает, за окном моросит, значит места в купальне будет мало, жару не люблю – в сауну не пойду. Остается удобное кресло у окна, клетчатый плед и хорошая книга. Еще бы чаю…
– …черный, пожалуйста, с лимоном, – я положила трубку телефона и стала дожидаться служителя «рум-сервиса».
В дверь аккуратно постучали. С разрешением войти в комнату въехал сервировочный столик. Улыбающаяся девушка подкатила тележку к низенькому столику возле кресла и принялась выставлять на столешницу яства.
– Я не заказывала пирожное, – даже книгу отложила, настолько была удивлена или возмущена самовольством прислуги. И откуда это у меня?
– Это я распорядился, – в дверях стоял дворецкий.
Ах, вот оно что! Флюиды негодования просто разлетаются от мужчины и заражают все вокруг.
– Я не ем сладкое, – «после полудня».
– Тогда угостите кого-нибудь, – гость без спроса вошел в номер и, пропустив немногословную прислугу, прикрыл дверь.
У меня дернулся глаз. Нервишки шалят – самое время на курорт. Где, собственно, я и нахожусь.
– Екатерина Станиславовна, – меня передернуло от официоза, – Катерина, – тут же исправился мужчина, – уделите мне, пожалуйста, две минуты вашего внимания.
Я повела плечом и занялась заварником.
– У меня будет к вам одна просьба. Даже не моя, а Константина Алексеевича, – я изобразила полнейшее внимание, – Василиса – девушка активная, любит контрасты. – Я не могла не согласиться. – Она сама не знает, чего ей захочется в следующий момент. Но вам она доверяет. Прошу вас, если она что-нибудь задумает, предупредите меня.
Я вскинула брови в знак удивления и самой малой толики негодования.
– Я не шпионка. И не предательница.
Дворецкий тяжело вздохнул, переместил центр тяжести с одной ноги на другую, но от двери не отошел.
– Катерина, я не прошу вас шпионить. Но в свете сложившейся ситуации…
– Какой ситуации? – Не очень вежливо перебила я.
– Неприятной ситуации, – мужчина смерил меня взглядом, решая, достойна ли я развернутого информационного варианта, – мы подозреваем, что история с Олесей Викторовной может повториться.
Чашка в моей руке стала отбивать неровный ритм о блюдце.
– Хотите сказать, что тот несчастный случай – это рок, родовое проклятье?
– Не стоит так беспокоиться, – поспешил утешить дворецкий, – рядом с Василисой денно и нощно находятся люди из охраны. Но информирован, значит – вооружен. Не так ли?
Я молча кивнула. История, произошедшая с Олесей, совершенно выбивала из колеи. Телефон пиликнул, подбрасывая меня в кресле.
– Это мой номер телефона, – дворецкий кивнул на смартфон в моей руке. – В любое время суток. Обращайтесь.
И снова, не прощаясь, вышел.
После двух чашек крепкого кипятка и таки съеденного пирожного, я успокоилась, дрожь в руках пропала.
– Все же очень предусмотрительный гад, – произнесла я, облизывая крем с пальцев.
Следовало срочно посетить Василису.
Комнаты второго этажа располагались в один ряд: слева от лестницы – хоромы, справа – окна с видом на лиман или сад. Я постучала в соседнюю дверь. Василиса откликнулась моментально.
– Да это просто паранойя! – Возмутилась девушка после того, как я рассказала про недавно состоявшуюся беседу. – Это папа крышей поехал. Охрану ко мне приставил, жучков нацеплял, телефон перепрошил. Я даже теперь в Твиттере не могу свои мысли выкладывать – шпики сразу докладывают. Надоело!
Дверца мини-бара хлопнула со звуком входной двери. Василиса злилась еще и на то, что содержимое мини-холодильника не отличалось повышенным градусом напитков – лимонады, минералка.
– Вот же смешно! – девушка вернулась к вместилищу холода и достала бутылку минералки. – Мы, блин, в унитазе сливаем минеральную воду, душ принимает из этой же воды, а они в мини-бар запихивают фасованную и потом счета выставляют. А вода та же, что течет из крана.
Шутка расслабила меня еще больше и я, наконец, смогла вернуться к прежнему умиротворенному состоянию, никак в голове не укладывалось предупреждение дворецкого и жизнерадостность повзрослевшей чужой дочери.
Я успела оглядеться. Комната Васи была ровно в половину меньше моей – санузел не был вынесен в отдельное помещение, а занимал четверть площади, как в стандартных гостиничных номерах. Шкаф-купе, двуспальная кровать и угловые полочки до самого потолка, заполненные безделушками и декоративными элементами.
– А где твой отец обитает?
– Для него забита соседняя комната. Такая же, как моя.
Я кивнула. Вряд ли Костя ночевал отдельно от любимой жены. Скорее всего, переехал он в стандартный номер после ее смерти, не желая пребывать в помещении, где проводил самые счастливые дни.
– Он приедет на твой день рождения?
Василиса безразлично пожала плечами, полностью обратив свое внимание на перебирание гардероба.
– Дождь, говорят, будет лить до самой ночи. Не прохладно, но сыро. Надеть это? – Я неуверенно кивнула – мне было совершенно все равно, как будет выглядеть Вася.
Хотя нет, не все равно.
– Это не слишком откровенно? – Засомневалась я в выбранном наряде.
– А чего мне стесняться? – Девушка покрутилась перед зеркалом, прижимая наряд к телу. – У меня все на месте и пока я молода, я буду носить откровенные наряды. И пусть все завидуют.
В этом я была абсолютно согласна с Василисой-бунтаркой. Но с другой стороны, должна же быть в женщине какая-то загадка?
– Ладно, Лолита, давай на ужин, а потом – культурная программа.
