Текст книги "Папина дочка (СИ)"

Автор книги: Валентина Кострова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

8 глава

Ричард

Было серо, холодно, ветер, пробирающий до костей даже сквозь пальто, заставлял вздрагивать. Я неподвижным взглядом смотрел на два лакированных гроба, до конца все еще не осознавая, что больше никогда не увижу смешливую улыбку своей сестры, не увижу серьезный взгляд своего отца.

События последних двух месяцев напрочь выбили у меня почву из-под ног. Когда Каюм начал медленно, но целеустремленно прессинговать меня в плане развода, я еще не понимал против кого решил идти. Я знал о его деспотичной манере ведения дел в бизнесе, подозревал, что за холодным блеском глаз скрывается опыт вне закона, но почему-то был уверен, что сумею его переиграть. Теперь было поздно что-то менять, если бы кто-то предупредил о том, что с хищником шутки плохи, что лучше засунуть свою алчность в одно место, если не хочешь подвести черту своей жизни. Я подвел черту не только своей жизни, но и жизни Сары и отца.

Вздохнул, пряча руки в карманы. Людей, которые хотели попрощаться с умершими было достаточно, я даже был удивлен. Ведь ни для кого не было секретом, что сестра покончила собой, узнав, что залетела после веселой ночи, устроенной Каюмом. Но не ребенок стал причиной ее последнего шага. Она узнала, что была инфицирована, а доброжелатели скинули ссылку на порноролик, где Сара была главное героиней. Когда ролик набрал популярность, окружающие, в частности мужчины стали относиться к ней с презрением, брезгливостью, с похотью. Никто в ней уже не видел Сару Стоун, для всех она стала шлюхой, которая блаженно отсасывала три члена и давала себя трахать во все дырки. Отец не выдержал такого позора, ему тоже кто-то по почте прислал пикантное видео дочери. Что касается меня… Сегодня утром незнакомый мне человек принес небольшой пакетик героина, шприц и молчаливо удалился. Он стал своего рода ангелом, ибо меня уже скрючивало так, что не было сил подняться с кровати и появиться на кладбище. Я еще цеплялся за жизнь, но сама жизнь медленно уходила из меня. Каюм загнал меня в ловушку. Он превратил меня в конченного наркомана, в крови которого уже был запущен уничтожающий вирус, который был и у Сары.

Поднял глаза от земли и вздрогнул. На меня в упор смотрели голубые глаза. Они держали меня крепко, крепче, чем если бы связали, я даже дышать перестал. Почему мне казалось, что я смогу одолеть этого человека? Кто дал мне эту уверенность??? Ведь предупреждала собственная интуиция об опасности, но не поверил. Повелся на уверенность в своей власти, неприкосновенности. Перевел взгляд на рядом стоящую девушку. Анна. Тоненькая, худенькая, от прошлой красотки остались разве что волосы, которые сейчас были заплетены в косу. Ее голубые глаза скрывали большие солнцезащитные очки, хотя о солнце можно было только мечтать. Я знал, что наркоманкой она не стала. Не позволили. Может быть еще пару месяцев и она стояла б рядом со мною с такой же нервозностью, пустотой внутри. Мы бы умирали вместе, в водовороте кайфа и похоти.

Естественно рядом были и братья. Кроме старшего. Все в черном, словно действительно скорбели вместе со мною, от этой мысли тошнота подступила к горлу. Лицемеры. Анна, все еще жена, робко подошла ко мне, обхватила локоть и прижалась, я чувствовал, что в отличие от мужчин Каюм она действительно скорбела. Похоже малышка даже не подозревает, кто главный режиссер этой постановки. Она не говорила банальных слов, она словно забыла все, что я с нею сделал, она просто была рядом. И в эту минуту я горько пожалел, что не сумел разглядеть в ней человека, который в трудную минуту всегда протянет руку. Судя по тому, как поджались губы Саида Каюма, идея приехать сюда принадлежала девушке.

Мы стояли вдвоем, рядом друг с другом, как истинная супружеская пара. И я бы поверил в эту иллюзию, если бы не опасный прищур одних глаз. Он стоял в сторонке, курил и со скучающим видом смотрел на присутствующих. Кто-то кидал на него прищуренные, слегка изумленные взгляды, кто-то откровенно вздрагивал, ощущая на расстоянии исходившую от этого мужчины опасность, угрозу. Кто-то заинтересованно его рассматривал, и это были подружки Сары. Мне оставалось только удивляться, что Саид Каюм притягивал к себе девушек, ничего не делая, а они наивные не понимали, что летят на огонь, как мотыльки, где их ждала только смерть.

Когда похоронили Сару и отца, когда все стали расходиться, Анна отпустила мою руку, натянуто улыбнулась и подошла к отцу. Он что-то ей коротко сказал, она кивнула головой. Я смотрел, как они уходили в сторону машин. Во мне вспыхнула ненависть. Она разгоралась, как лесной пожар, быстро и без шанса потушить. Мне терять было нечего, я все еще мог отомстить человеку, который так легко сломал не только мою жизнь, но и жизнь моих близких. И зная его слабое место, я собирался бить туда смертельным ударом. Это будет мой последний ход, после этого Каюм вряд ли оставит меня в живых.

Анна

Было тяжело. Я не сразу то и узнала Ричарда. Некогда серебристые глаза, которые притягивали как магниты сейчас были тусклы и безжизненны. Я подумала, что он подавлен смертью родных, но интуитивно чувствовала, что не в этом причина его потухшего взгляда.

Папа не хотел сюда ехать, он вообще был против моего прилета в Англию. Все братья были с ним солидарны. А я не могла не присутствовать на похоронах Сары. Я была просто в шоке, когда узнала, что она покончила с собою. Наши общие с нею знакомые написали мне в сетях об этом событии, не забыв еще подробно рассказать причину данного поступка. Оказывается, Сара стала участницей какого-то откровенного видео, которое попало в интернет, была заражена вирусом и забеременела. Я приблизительно понимала ее внутреннее состояние. Почти похожее было со мною, когда была рядом с Ричардом, когда он пользовался мною на свой извращенный вкус. Вспомнила и вздрогнула, но нашла в себе силы подойти к нему и молчаливо поддержать. Он выглядел очень подавленным, потерянным и от былой уверенности не осталось и следа. Смерть сестры и отца видимо его надломила. Я пробыла с Ричардом ровно столько, сколько обещала отцу: до погребения. Потом вынуждена была оставить Стоуна и вернуться к папе с братьями.

– Ты едешь в отель, а вечером обратно в Дубай! – приказным тоном поведал папа, не смягчая свой суровый взгляд. Я кожей чувствовала, как он напряжен, его резкие движения навевали на мысль, что внутри не все было у него спокойно, но залезть в душу и откровенно поговорить о его тревогах, нужно быть самоубийцей без чувства самосохранения.

Я не стала дожидаться, когда кто-то из охраны или братьев проводит меня до машины. Сама направилась к нашему небольшому кортежу, дожидаться внутри автомобиля папу и Абу. Внутри машины было прохладно, поэтому я спрятала руки между коленками.

– Включите обогрев, а то я замерзла! – попросила, когда на водительское сиденье сел мужчина. Я не удивилась, что за руль сел кто-то другой из охраны, всех в лицо было невозможно запомнить, просто знала, что папа возле себя держит только проверенных людей.

Машину завели, через минуту в салоне стало тепло, я даже расстегнула пальто. Когда мы тронулись с места, удивленно вскинула глаза в зеркало заднего вида и застыла. На меня смотрели сумасшедшие серебристые глаза.

– Ричард! Что ты делаешь? – прохрипела. Голос моментально пропал, а чувство страха полностью мною овладело. Я судорожно стала оглядываться по сторонам, обернулась назад, увидела, как за машиной бежали несколько охранников, как кто-то вытаскивал пистолет из-под полы пиджака, целился в машину. Но выстрелов не было. Успела увидеть, как побледнело папино лицо, как начал что-то быстро говорить подбежавшему Али.

– Ты в курсе кто твой папа? – голос Ричарда на удивление был спокойным. Он понимал, что делает, куда едет и что будет делать.

– В каком смысле? – осторожно переспросила. Стоун злобно усмехнулся.

– Он убийца! И в смерти Сары и отца виноват только он! Как ты думаешь, кто был главным зачинщиком групповухи с участие моей сестры? Как ты думаешь, кто сознательно толкал к нам людей, носителей вируса? Кто подсаживал меня на героин??? – губы Ричарда скривились, взгляд становился неподвижным, а я вжалась в сиденье, мысленно прося папу спасти меня в очередной раз от этого безумца. И то, что он говорил, не воспринималось. Да будь он хоть самим Дьяволом, он мой отец, и я принимаю его любым.

– Если бы ты не сбежала, все было б хорошо. Все бы остались живы….

– Если бы я не сбежала, ты меня бы угробил своим насилием, истязанием!

– А с тобою по-другому нельзя было! Ты слишком хорошо жила! Ты воплощала в себе все то, что каждый человек мечтал иметь: красоту, положение, богатство, защиту! Я ведь думал, что мы с тобою найдем понимание, но твой отец…он все перечеркнул, отказавшись идти нам навстречу! И какой смысл был быть с тобою??? Ты и в постели, как бревно, кукла, красивая, бесчувственная кукла, которую можно было завести только, накачав наркотиками!!!

Я закусила губу, внутри было больно от его слов. Понимала, что не надо принимать все близко к сердцу, но каждое слово, как нож вонзалось в меня, еще прокручивалось несколько раз вокруг своей оси.

– Ты, Анна, ничего из себя не представляешь!!! Не будь ты дочерью Каюма, тебя бы просто использовали, как красивую шлюху, правда только для одного раза, ибо до виртуозно сексуального опыта тебе как до Луны. Хоть бы сосать научилась нормально!

– Что ты хочешь? Чего ты добиваешь? Скажи, папа сделает все, что взбредет в твою голову! – я хотела избавиться от общества Ричарда, я хотела навсегда забыть все, что было связано с этим человеком, забыть слова, которые он сейчас мне говорил.

– А мне ничего не надо! Каюм отнял у меня все! Слышишь? – он посмотрел на меня в зеркало. Я сглотнула, с ужасом задерживая дыхание. Ричард был не в себе, его глаза напоминали мне глаза маньяка, который был в предвкушении от скорого убийства. – Он забрал у меня компанию, превратив ее в пыль, он убил сестру и отца, доведя их до предела. Он меня подталкивает к мысли о самоубийстве, ибо я не в состоянии покупать себе чистый героин, а прошлые наркотики меня уже не цепляют! Я итак уже мертвец! И прежде, чем умру, я отниму у него самое дорогое, что только у него может быть! – Ричард вновь посмотрел на меня, только уже повернувшись ко мне. – Я убью тебя!

Сомневалась ли в его словах? Нет. В нем было столько решимости, уверенности, твердости. Мне оставалось только молиться, надеяться на чудо.

Машина свернула в сторону складов. Я не знала, на что мне рассчитывать, прощаться с жизнью или верить до последнего, что меня найдут, меня спасут. Ричард остановил машину, нагнулся к бардачку, откуда он знал, что там пистолет, осталось для меня загадкой.

– Сама выйдешь или помочь?

– Сама.

Потом мы шли вдоль каких-то ангаров, складов, вокруг не было ни души. Он со мною больше не пытался разговаривать, уверенно куда-то вел, а я еле поспевала переставлять ноги на каблуках. Мне хотелось, как детстве, позвать папу! Но лишь закусила губу.

– Ты мне всегда нравился… – шепотом призналась, когда зашли в какое-то темное помещение. Ричард удивленно посмотрел на меня. – Я никогда не думала, что ты обратишь на меня внимание. Ты всегда в доме Сары проходил мимо меня.

– Ты всегда сидела с опущенной головой, мало проявляла заинтересованность!

– Жаль, что в твоем интересе ко мне была всего лишь выгода… Если бы все начиналось, как у всех, возможно мы бы смогли быть счастливы друг с другом.

– Боюсь, что твой папа нам бы все равно не позволил быть вместе! – Ричард остановился, взял меня за руку и развернул к себе. Мы смотрели друг другу в глаза. Какая-та химия или какие-то электромагнитные волны толкнули нас друг к другу. Его руки обхватили мое лицо. Правую щеку холодил металл пистолета. Он медленно приблизил ко мне свое лицо. Сердце от страха, от чувства опасности, от непонятного предвкушения забилось сильнее положенного. Я не понимала, хочу на самом деле, чтобы поцелуй состоялся или нет. Пока думала, губы сами приоткрылись, будто приглашали. В серебристых глазах вспыхивало пламя страсти, которое все разгоралось и разгоралось, угрожая и тебя спалить.

– Медленно опускаешь руки и делаешь три шага назад, потом кладешь пистолет на землю и поднимаешь руки вверх! – холодно, без каких-либо эмоций раздался голос папы. Я вздрогнула. Вздрогнул и Ричард. Мы повернулись к папе лицами. Я впервые видела отца таким отстраненным, таким собранным. Я впервые видела, как он держал пистолет, и слова Ричарда о том, что он убийца, осадком оседали на кончике языка придавая слюням вкус металла. Я впервые видела, как голубые глаза смотрели жестко, в них не было сомнений, в случае чего, пистолет выстрелит прямо в цель. А целью был Ричард, дуло пистолета было направлено прямо в область сердца. Все было, как в кино. Ричард схватил меня за горло, выставил перед собою, как щит, свой пистолет направил на папу. Я видела, как дернулся уголок губ отца, как потемнели его глаза, став почти черными. Мне хотелось кричать, вырваться, но из горла и звука не вылетело, а тело перестало мне подчиняться. Захват немного душил, попыталась вывернуться, но Ричард сильнее меня сжал. И тут все во мне оборвалось, когда услышала выстрел, когда увидел, как темно-синий пиджак папы стал темнеть в области груди. Я во все глаза смотрела на отца, он все-так же стоял на месте, слегка поморщился, прищурил глаза, смотря прямо на меня, словно гипнотизируя. Я перестала шевелиться, просто смотрела на папу, он держал меня взглядом. Еще выстрел. Захват на горле ослаб. Тепло от тела Ричарда внезапно исчезло. Хотела обернуться и посмотреть, что случилось.

– Не оборачивайся! – приказал папа. – Иди ко мне!

Послушно подошла к нему, смотрела на темное пятно, как зачарованная. К нам бежали. Меня обняли одной рукой, прижили к груди. Я слышала, как сильно бьется его сердце, как оно не хотелось успокаиваться. Как было рванным его дыхание, как руки оказываются у него подрагивали. Я чувствовала, как пальцы больно впивались в мое плечи, а объятия были все сильнее и сильнее. Осмелилась поднять голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Сглотнула. Там ужас боролся с сознанием, там прошлое боролось с настоящим, там мысль о том, что он мог меня потерять боролась с мыслью о том, что все хорошо.

– Я люблю тебя, папа! – прошептала, касаясь кончиками пальцев его щеки. Борьба в глазах прекратилась, уступая место спокойствию, губы дрогнули в улыбке. Он поцеловал меня в лоб, прижал голову к плечу, уткнувшись лицом в мою макушку. Ответных слов не было, но я в нем не сомневалась, если потребуется он за меня и жизнь свою отдаст.

Саид (29.07.2018)

– Папа! – кричала дочь, протягивая ко мне свои маленькие ручки, смотря на меня глазами полные надежды и доверия. Выстрел. И глаза, смотревшие на меня без сомнений, медленно угасали.

– Нет! – вырвалось из груди. Я ринулся к дочери, но боль в плече пронзило все тело, я сделал пару шагов и чувствовал, что теряю ощущение реальности.

– Нет!!! – заорал, распахивая глаза. В комнате было тихо, рядом спала Анна, свернувшись калачиком и посапывала. Выдохнул, поднял руку и потер лицо. Этот кошмар мне снится с того самого дня, когда я застрелил Стоуна. С того самого дня Анна молча легла на мою кровать и на отрез отказалась спать в своей комнате. Я не протестовал. Образ Аиши преследовал меня каждую ночь, ощущение своей беспомощности из сна переходило в реальность. Я просыпался в холодном поту, лихорадочно соображая, где Аня, пока не натыкался на нее возле себя. Сразу же облегченно выдыхал, понимая, что прошлый ужас не повторился, что в этот раз моя пуля не задела мою дочь, что рана в груди – это сущий пустяк, главное она дышит, она смотрит на меня каждый день, она рядом.

Осторожно, чтобы не разбудить Анну, вылез из кровати, бесшумно подошел к двери и направился на первый этаж, на кухню. Хотелось выпить чаю. Травяного, чтоб напряжение последних дней отпустило.

– Тоже не спится? – на кухне оказался Азамат и Али. Я удивленно замер в дверях, не зная, как поступить дальше. После убийства Стоуна, Азамат с нами сблизился, теперь его глаза с каждым днем становились все холоднее и холоднее, а взрывной темперамент все чаще брался под контроль. Я не ошибся в своем сыне.

Парни пили пиво и ели чипсы с сухарями. С растрепанными волосами, в спортивных штанах и футболках выглядели как обыкновенные пацаны с соседнего двора. Усмехнувшись, взял чашку, насыпал себе зеленого чаю и залил кипятком.

– Как рана? – Азамат обеспокоенно рассматривал плечо сквозь футболку, задерживаясь взглядом на хвосте татуировке, которая выглядывала из-под рукавов, на грудь, которая была в очередной раз залатана, не смотрел. Мне повезло, что пуля не вылетела насквозь, что она не задела никакие важные органы. Я через неделю в больнице приказал себя выписать, врачи со скрежетом отпустили. В этот же день мы улетели домой. В холодной Англии остался Аман и я уже который день думаю, что стоит его перевести в другой университет лишь бы не приезжать больше в Лондон.

– Жить буду. Мне не привыкать, – присел за барный островок, отхлебнул чай.

– Пап, мы тут подумали, почему бы тебе с Анной не съездить в отпуск? – Али заставил меня подавиться чаем, пока я откашливался водой, которая попала не в то горло, сыновья сидели неподвижно.

– Что? – удивленно рассматривал двух похожих между собой парней, но в тоже время разных. Глаза Али смотрели изучающе, Азамат тушил в себе вспышки какой-то ярости. – Вы с дуба рухнули? Какой на хрен отпуск!

– Обыкновенный.

– Я живу в туристическом городе, куда многие стремятся попасть в свой отпуск, и вы мне предлагаете какой-то отпуск?

– А когда ты последний раз отдыхал, как обыкновенный человек? Именно как те, которые стремятся попасть сюда в свой отпуск? Сколько себя помню, ты никогда не отрывался от работы, если находил в своем графике один день для нас – считай, что это было отпуском! – Али закинул в рот желтую пластинку и захрустел. Я опешил. – Нет, ты хороший отец, по сей день стараешься для каждого по отдельности найти время, но когда ты вот отдыхал без телефона в руке, без планшета, без деловых встреч?

– Али, что ты хочешь от меня? – спокойно спросил, понимая, что эти двое уже что-то задумали, если уже не предприняли какие-то шаги. До конца вряд ли дошли, ведь никто из них не был в полной уверенности, что я готов был просто выслушать. И правда, когда я отдыхал? Ну, вот бездумно, расслаблено, без вечной спешки с одного места на другое.

– Мы тут подумали и решили, что вам нужно поехать в Испанию. Или в Португалию. Оттуда можно потом во Францию. И пляжный отдых, вряд ли тебе и Ане захочется толкаться среди туристов! – Азамат протянул мне планшет. – Мы нашли отель, который соответствует твоим вкусам. Абу едет так же с вами. Ну, что б ты не дергался каждый раз.

– А кто делами будет заниматься? – с любопытством спросил, листая странички сайта отеля, было мило, уютно и главное немноголюдно. Типичный пляжный отдых. И резко захотелось действительно все оставить и поехать со своей девочкой в… глянул на страну. В Испанию.

– Али возьмет на себя легальный бизнес, так как он уже всем знаком партнерам, а я стану и.о. в других делах, пока ты отдыхаешь! – поднял на Азамата глаза, долго на него смотрел, пытаясь понять насколько он все же готов взять на себя весь груз ответственности, взять на себя довольно нехорошие, неприятные вещи, сознательно переступить черту закона. Если мне в свое время выбора не предоставляли, то я присматривался к своим детям, пытаясь понять, кому чем бы хотелось заниматься. Судя по напряженному взгляду Азамата, по тому, как там то вспыхивают, то погасают искры, он станет тем, кем я и планировал. Улыбнулся.

– Хорошо. И правда нужно отдохнуть, сменить обстановку и отвлечься. Глядишь Анна расслабится и перестанет смотреть на мир тоскливым взглядом.

– Можем забронировать квартиру, если не хочешь отель! – Али склонил голову набок, забирая у меня планшет. – Мы все организуем, а тут все будем держать в своих руках. Если уже что-то из рук выходящее будет, телефон, скайп никто не отменял!

– Такое впечатление, что меня ненавязчиво пытаются отправить на пенсию! – со смешком произнес, обхватывая кружку руками. Азамат фыркнул, беря пиво.

– Ты у нас один, и мы очень тобой дорожим, папа! Ты можешь сколько угодно делать вид, что супермэн, но потерять тебя мы не можем… – впервые я от Али услышал какие-то сентиментальные слова, впервые я услышал, как дрогнул его голос. Я, наконец-то, сообразил, что они впервые увидели меня раненным. Последний раз хирурги прикасались ко мне во Франции, вытаскивая застрявшую во мне пулю. Рука непроизвольно метнулась к шее. Цепочка была на месте. Новая рана заныла от этого резкого движения. Поморщился.

– Больно? – Азамат был уже готов вскочить на ноги и кинуться вызывать врача или принести что-то. Покачал головой.

– Хорошо, отпуск так отпуск, раз вы такие взрослые и готовы руководить самостоятельно, только учтите, накосячите, сдеру шкуру и не посмотрю, что сыновья! – встал, насмешливо окинул взглядом своих притихших мальчиков. Я знал, что на них можно положиться, знал, что они не будут против меня плести интриги, замышлять переворот. Я так же знал, что Али хладнокровно, если потребуется, убьет не нужных людей. Я не сомневался в Азамате, ему, конечно, еще многое предстоит понять, принять и жить с этим, но судя по решительности в глазах, он готов полностью впитать все законы, правила, нюансы криминала.

Раз мне внезапно предоставили свободное время, я действительно хотел провести его с Анной. Я хотел, наконец-то, разобраться в ее приоритетах, ценностях, помочь найти цель в жизни, чтобы голубые глаза горели. Мне не нравилась ее подавленность последнего месяца. После смерти Ричарда она замкнулась в себе, она что-то искала во мне, а я не мог понять, что именно. Поэтому неожиданное предложение сыновей было вовремя.