Текст книги "Папина дочка (СИ)"

Автор книги: Валентина Кострова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

13 глава

Анна

Мигель ушел. И не вернулся. Ни через десять минут. Ни через полчаса. Ни через час. Азамат в это время разлегся на диване и бессмысленно щелкал пультом по каналам. Я ходила взад-вперед. Я выглянула в окно, погода была под стать настроению: серая, тревожная, депрессивная. Постоянно смотрела на телефон, а он словно издевался надо мною. Звонили все. Каждый из звонивших поздравлял с концертом, восторгался программой. Мне приходилось вести эту светскую беседу, стараясь сокращать разговоры до минимума. Вдруг Мигель позвонит, а у меня будет занято.

– Ты знаешь куда они поехали? – остановилась возле дивана, рассматривала черную макушку, похлопывая мобильником по ладони.

– Нет.

– Азамат! – топнула ногой, но эффекта не было. Босиком топать по полу бессмысленно. Брат вскинул на меня свои звериные глаза. Ярость все еще плескалась на дне его карих глаз.

– Я сказал, что не знаю! И действительно не знаю, что у папы в голове! Одному Аллаху известно, какие мысли там бродят!

– Так спроси у своего Аллаха, что за мысли у него в голове!! – зло процедила, с надеждой рванула в прихожую, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Но это был не Мигель. Это был Али.

– Привет, малышка! – его прохладные губы коснулись моей щеки. Я внезапно схватила его лацканы пиджака и притянула к себе, заглядывая в равнодушные глаза.

– Али! Ты знаешь, где папа! Отвези меня туда!

– Анна, я не знаю, где папа! – он попытался отцепить мои руки от себя, но я сжала пальцы еще сильнее. Я сверлила его яростным взглядом, на грани безумия.

– Если с Мигелем что-то случится…если он его убьет… – шумно вздохнула, понимая, что без Мигеля нет смысла в моей жизни. Без него мне ничего не нужно. Без него я уже не я. Тряхнула Али. – Я покончу собой!!! И я не шучу, пусть он поймет, что не Господь Бог, что не в его власти вершить судьбы!!!

Брат поджал губы, медленно стал разжимать мои пальцы. Его глаза до сих пор оставались без каких-либо эмоций.

– Ты его так сильно любишь?

– Я его так сильно люблю, что без него мне ни к чему жить!

– Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать! – убрал мои руки и ушел к окну, где был компьютер. Полчаса я сидела на барном стуле и неподвижным взглядом смотрела на кружку, где все еще был кофе с молоком Мигеля. Азамат нервно крутился возле Али.

– Поехали! – бросил одно слово Али, вставая из-за стола. Я подорвалась, схватила с вешалки ветровку, на босую ногу надела кеды и побежала впереди братьев. Я не спрашивала, куда мы поедем. Мне было все равно. Мне было важно только увидеть Мигеля. Живым. И если Али везет, значит он живой…По-другому не может и быть.

Когда мы подъехали к какому-то дому, было совсем темно. Я передернула плечами от страха этого района. Здесь сам воздух предупреждал об опасности. Я хотела побежать, кричать, звать, но мне приходилось лишь следовать за Али. Где-то в глубине души удивляясь его спокойствию, его свободному ориентированию. Азамат, как и я не понимал, где мы и что происходит.

Мы подошли к гаражу, спустились в какой-то подвал и тут я зажала рукой рот в ужасе, замирая на последней ступеньке. А потом… потом я действовала на импульсе. Рванула вперед, к Мигелю, который висел на цепях. Живой. Он смотрел прямо мне в глаза и даже пытался улыбнуться окровавленными губами. Я бежала к нему, боковым зрением замечая на столе пистолет. Какая чертовщина в меня вселилась, не знаю, но я схватила ствол и направила его на… папу. Он словно почувствовал на себе прицел, обернулся.

– Стреляй! – приказал, сужая глаза, не делая даже попытки сделать шаг. Рука затряслась и пистолет с нею. Усмехнулся, качнув головой. Уверенно преодолел расстояние между собою и мной, перехватил мою руку с пистолетом, стиснул запястье и потянул к Мигелю. Вид у того был побитой собаки. Думала будет хуже. Папа вложил пистолет в ладонь, сжал своими пальцами мои пальцы и направился на Мигеля. Сердце замерло и перестало биться, когда до меня дошло, в какой я позе стою.

– Нет! – это слово должно быть выкрикнуто, но оно еле просипело из моего горла. Папино дыхание было рядом, ровное, без судорожных вздохов и выдохов.

– Я люблю тебя! – прошептала одними губами, последний раз смотря в любимые черные угольки. Они мигнули мне, по губам догадалась, что мне в ответ прошептали: «Я тоже люблю тебя».

Закрыла глаза. Некогда самые надежные, родные пальцы вместе с моими нажали на курок. Выстрел. Слезы текли из-под плотно закрытых век, орошая мои губы. Всхлипы рвались из груди. Еще один выстрел. Я вздрогнула, чувствуя, как подкашиваются ноги и медленно начинаю оседать. Я все еще держу глаза закрытыми, ибо не в силах увидеть конец своей жизни.

Саид (07.08.2018)

Опустил руку. Внутри была пустота. Отвернулся и медленно направился к Али и Азамату. Последний смотрел на меня со смесью ужаса, ненависти и чего-то еще темного, и непонятного. Али забрал у меня пистолет и по умолчанию достал из пиджака сигареты. Диего, тот самый человек от Аида, поднес зажженную зажигалку.

– Ты опоздал! – выдохнул дым, прищуривая глаза. Али хмыкнул. – Еще пару минут и не знал бы, что придумать!

– Да я немного запутался в дороге. Не зная мест, легко в темноте сбиться с пути.

– Ладно. Теперь можно домой. Я чет устал! – одной затяжкой докурил сигарету, бросил окурок под ноги, чтобы затушить носком ботинка. Когда поднял глаза, Азамат опирался о стену и ловил ртом воздух, кажется ему было плохо. Непроизвольно дернулся в его сторону, но он выбросил руку вперед, давая понять, что к нему приближаться не стоит. Но я не послушался. Подошел к нему, он шарахнулся от меня в сторону.

– Не подходи…

– Азамат…

– Нет, пап, не надо! – он с такой болью и разочарованием на меня посмотрел, что, наверное, я впервые в жизни почувствовал, как сжимается сердце от того, что ты не соответствуешь идеалам сына. Азамат судорожно вдыхал и выдыхал. – Я знал…я знал, что ты чудовище…. Но все это воспринималось, как какой-то образ. Да, я думал ты просто играешь этакого жестокого босса, которого боятся все вокруг, едва только услышав твою фамилию… Я и сам чувствовал в себе это темное начало, но… мне казалось это, как игра! А сейчас… а сейчас я понимаю, что не хочу быть таким, как ты!!! Не хочу!!! – он кричал. Нет, не голосом. Он кричал на меня глазами, дрожащими губами, вздрагивающими руками. Он всем своим телом кричал на меня. Я видел, как он боролся со своими демонами, как он сопротивлялся, отчаянно, надрывно, пытаясь максимально защитить светлую сторону своего сознания.

– Азамат… – протянул руку, чтобы коснуться его плеча, но сын отстранился. Ладонь зависла в воздухе, медленно сжал пальцы в кулак.

– Я не могу находиться рядом с тобою… Ты меня уничтожишь! Ты полностью превратишь меня в подобие себя!!! Ты сделаешь из меня точно такого же монстра, которому на многое будет плевать, которому ничего не стоит растоптать даже самых родных тебе людей!!! Ненавижу!!! – его глаза вспыхнули именно этой ненавистью. Она разгоралась и охватывала все вокруг себя, как лесной пожар. – Ненавижу!!! Ненавижу!!! – как молитва для него, как пощечина для меня – это слово становилось между нами, отдаляя друг от друга. Я мог его тут же сломать. Физически и морально. Я мог указать ему на его же место, унизить. Мог… но вместо этого достал ключи от машины из карманов джинсов.

– Ты можешь идти! Я тебя не держу. Живи, как считаешь нужным. И двери моего дома всегда для тебя открыты! – подкинул связку, Азамат автоматически поймал, растерянно моргая, словно очнулся ото сна. Отвернулся. Али смотрел в ожидании дальнейших событий.

– Фернандеса в больницу, доктор Палус предупрежден. Потом Анну и его домой. Завтра мой самолет будет вас ждать в аэропорту, чтобы отвезти домой! – повернулся в сторону парочки, которая до сих пор сидели на полу, стискивая друг друга в железных объятиях. Захоти разъединить, не разъединишь. Испанец смотрел перед собою неподвижным, пустым взглядом. Диего уже снял с него наручники с остатками цепей. Я стрелял по цепям.

Фернандес моргнул и осмысленно посмотрел мне в глаза. Несколько секунд мы пытались переглядеть друг друга. Сдался он, спрятав лицо в макушке Анны. Сама дочь, как вцепилась в его шею, так и застыла. Я понимал, что после такого, она меня не простит. Она так же, как и Азамат посмотрит на меня с ненавистью. Как в свое время смотрела и Арина. Не говоря больше никаких слов, вышел из подвала с Диего, мы уехали. Он отвез меня в тайный притон, где заливал в себя элитный алкоголь, который никак не хотел брать власть над моим сознанием. Там же в попытках найти хоть в чем-то забвение, вбивался в грудастую брюнетку, которая кончала бурно и громко, а я не мог достичь с первого раза разрядки, а когда сперма выплескивалась на упругий белый зад, ничего кроме омерзения к самому себе не чувствовал. Но в попытке все же отключить себя, прибегнул к наркотикам. И где-то доза была больше, чем требовалось, потому что реальность, наконец-то, покачнулась перед глазами, и я «поплыл».

Знакомый до боли запах дурманил. Я улыбнулся, почувствовав, как ее губы скользнули по плечу, язычком проложила влажную дорожку до шеи и прикоснулась зубками к мочке уха, прикусила. Дрожь возбуждения охватила тело от одного ее дыхания. Глаза не открывал, стараясь не показать ей, что проснулся, хотя жутко хотелось схватить ее в охапку, подмять под себя и целовать…

– Саид… ты очень плохой! – в ее голосе, таком родном, таком нужном мне, прозвучал упрек. – Ты, как всегда делаешь только так, как считаешь нужным лично ты сам!!!

– За то теперь я уверен, что рядом с нею такой же ненормальный, как и я. Что он любого убьет ради нее, за нее, для нее! – зажмурил плотнее глаза, задерживая дыхание, когда влажные губы коснулись щеки. – Как я для тебя… – хотел приоткрыть глаза, но ее ладони их закрыли. Сердце учащенно забилось.

– Я люблю тебя…и хочу, чтобы ты был счастлив! Отпусти меня, если любишь, просто отпусти, как делал это несколько раз! – легкие поцелуи покрывали мое лицо. Я разозлился, схватил ее за запястье, отодрал ладони от глаз и открыл их. Свет грозился сделать меня слепым. Я ничего перед собою не видел, я даже не чувствовал, что в руках что-то держал. Но упрямо смотрел перед собою, пытаясь хоть что-то увидеть.

– Арина!

– Папа! Папа!!!

– Девушка, вам нельзя здесь находиться!

– Да кто вы такой?

– Молодой человек, вас тоже прошу покинуть реанимацию!

– Доктор, пульс есть!

– Папа…

– Девушка, выйдите, как только будут новости, мы вам все сообщим!

Мигель (08.08.2018)

– Никогда не понимал бразильские сериалы! – Анна устало усмехнулась, заплела косу и чмокнула в губы. Я щелкнул пультом, обрывая жаркие признания какого-то Педро.

Последние две недели мы все просто застыли в своих мыслях. Никто не бросался с обвинениями, никто не грозился местью. Каждый погрузился в себя настолько, что было все равно до близких людей. Даже я, по сути не должен был переживать за состояние Саида, переживал, как за родного отца, хотя обязан был желать ему смерти. Но не желал. Я только на третьи сутки в больнице понял мотивы его поступка. Он по-своему, как его научила жизнь, по-звериному, по законам жизни и смерти защищал любимую дочь. Кто-то его осудит за такие методы, кто-то призовет на суд мораль и нравственность, совесть. А кто-то признается самому себе, что поступил бы точно так же. Я бы на его месте поступил бы не лучше.

Азамат как всегда остался дома. Он категорически отказывался ездить к отцу в больницу. Я видел по его глазам, что ему до сих больно разделять себя на две части, никак не мог определиться, что ему ближе: темное или светлое, ему хочется и в тоже время он не находил в себе силы духа, мужества простить Каюма.

Ахмет и Аман либо действительно не знали, что происходило в другой жизни отца и братьев, либо были отличными актерами, по которым плакал Голливуд. На мой избитый вид им выдали версию, что на меня напали хулиганы. Ахмет недоверчиво приподнял бровь, но уточнять подробности не стал.

Али единственный сохранял холодный рассудок, четко раздавал указания и приказы, когда на его мобильник поступило сообщение о том, что Саида нашли в бессознательном состоянии в пригороде Нью-Йорка. Полиция предположила, что на него напали грабители, потому что из портмоне были вытащены все деньги, отсутствовал мобильник, документы никого не заинтересовали, именно по ним и вышли на Али. От этой версии у меня чуть не случился приступ истерики. Саида ограбили? Чушь собачья. Вопросов было больше, чем ответов, тот парень со шрамом сделал так, чтобы Каюма нашли. Все прекрасно видели, что он был пьян, на сгибе локтя обнаружен укол, пахло от него слащавыми женскими духами. Что именно спровоцировало сердечный сбой, сложно сказать. Только чудом успели спасти. Через пять дней его из реанимации перевели в палату, но Каюм на отрез отказался с кем-либо видеться. Ахмет обмолвился, что все повторяется, как и несколько лет назад, когда его чуть не убили во Франции. Тогда он тоже отказывался видеться с детьми.

Анна сидела на стуле, с невероятно прямой спиною, с отсутствующим взглядом. Я беспокоился за ее внутреннее состояние, но каждую ночь через ласки, поцелуи она старалась меня убедить, что все хорошо. Только плакала каждый раз, когда пальцы касались едва зажившей раны от ножа и ожога. Медленно обводила букву А на пояснице.

– Кто из вас Фернандес? – в мини-гостиную при вип-палате, где мы все эти две недели были, ожидая, когда его величество соизволит кого-то увидеть из детей, вошел к нам врач. Он поверх очков вопросительно обвел нас взглядом.

– Черти что! – взорвался Али, впервые проявив эмоции, запуская ладони в свои волосы, отвернувшись к окну. Я оцепенел, не в силах придумать хоть одну здравую причину, почему Саид хочет видеть именно меня. Почему не сыновей, почему не Анну?

– Чего ты стоишь! – прикрикнул на меня Али. – Иди! – сжимая зубы, стараясь вернуть себе на лицо сдержанность. Скованно двинулся в сторону палаты. Руки тряслись. От страха что ли, хотя после всего пережитого мне бояться по идеи нечего.

– Смелее, не на смертную казнь идешь! – с насмешкой раздался голос Каюма, едва я переступил порог. Он сидел на кровати, держа на подставке ноутбук. Гладко выбритые щеки, модная бородка, уложенные волосы. Черная футболка, темные спортивные штаны. На первый взгляд вполне здоровый человек. Но если вглядеться более внимательнее в его лицо, можно было увидеть болезненную бледность сквозь смуглую кожу, морщинки в уголках глаз, складку у рта, но ее скрывала борода. Если всматриваться, то увидишь уставшего мужчину в возрасте.

– Бери стул и садись поближе, будем с тобою твои дела решать! – Саид переключился на ноутбук, что-то быстро печатал, хмурился, усмехался, опять хмурился. Я завороженно на него смотрел, не в силах понять: он человек или какое-то нереальное существо в облике человека. Такое чувство, что Смерть ходит рядом и иногда пытается прибрать его к себе, а он играючи оставляет ее позади себя. И она соглашается. Даже кошки с ее девятью жизнями столько не живут, как Каюм.

– Я подготовил бумаги, с бизнесом отца решай сам, что будешь делать. Если продавать, могу дать контакты человека, который заинтересуется. Долг Маркесу я выплатил. Он без претензий. Теперь можешь спокойно спать.

– Соня? – робея, поднял глаза на Саида. Он посмотрел на меня.

– Ты Анне сказал?

– Нет.

– Прежде, чем я привезу Соню, сообщи моей дочери об этой новости. Не думаю, что ей будет приятно, если поставишь перед фактом.

– Вы думаете она меня поймет?

– Поймет. Она не я. Она, как ее мать, всегда в первую очередь старается понять человека, прежде чем делать какие-то выводы.

– Вы правы… – он прав. Она, как и я поняла поступок отца, поняла, приняла и простила. Адекватный человек, с нормальной психикой такое просто не примет. Анна со вздохом призналась мне, что она не снимает с отца тяжесть его поступка, но, зная, какой он по натуре деспот, тиран, жестокий, по-другому просто не могло и быть после поведения ее умершего мужа. Он мне устроил проверку чувств на свой лад.

– На днях меня должны выписать. Планирую сразу же улететь в Испанию, сейчас там мои юристы, но я хочу лично все проконтролировать.

– Спасибо.

– Я не ради тебя это делаю.

– Я знаю. Я женюсь на ней! – вскинул подбородок, Саид приподнял бровь, захлопывая крышку ноутбука.

– А по-другому никак. Ты либо женишься на Анне, всю жизнь с достоинством неся звание самого верного и любящего мужа, либо умрешь. Не в шутку, а по-настоящему.

– Главное, чтобы сама Анна меня не разлюбила! – улыбнулся от мысли, что могу в открытую говорить о любви, мечтать о собственной семье. Саид усмехнулся.

– Добро пожаловать в семью Каюм, Мигель. Не обещаю, что будет легко, но скучно точно не будет! – он первый протянул мне руку для пожатий. Я встал, смотря этому властному мужчине в глаза, лукаво прищурился.

– Кажется, вы назвали меня по имени!

– Тебе, Фернандес, это только кажется!

– И все-таки я берусь утверждать, что вы назвали меня по имени!!!

– Иди отсюда пока еще живой! – прорычал Саид, только вот глаза его веселились. Мы пожали друг другу руки. Я тихо рассмеялся, потом охнул от боли, когда мне слишком сильно сжали ладонь. Каюм злорадно улыбнулся. Да, с таким родственником постоянно нужно быть на чеку, подставит подножку, потом подаст руку помощи и «случайно» уронит, сделав удивленное лицо. Но что бы ни случилось, я уже чувствовал, как его покровительство и моей головы коснулось, словно теперь находился под защитой каких-то сил. Добрых или плохих – это еще нужно решить, ибо в мире помимо черного и белого существует и другие цвета. В том числе и их оттенки.

Сегодня была последняя ночь в Нью-Йорке. Вчера выписали Саида, он даже сутки не пробыл в кругу семьи, сразу же улетел в Испанию, вызвав недоумение и удивление у парней. Азамат лишь фыркнул. Он как ежик, только фыркал и иголки свои выставлял на попытки отца с ним поговорить. В итоге Каюм плюнул на него и просто сделал вид, что того нет. Как ни странно, Азамата это задело, но гордость не позволила ему переступить через себя, ночью без объяснений собрал свои вещи и уехал в неизвестном направлении.

Ахмет, убедившись, что отцу ничего не угрожает в плане здоровья и помирать он не собирается в ближайшее время, с семьей вернулся в Эмираты. Его нетерпеливо ждала работа. Аман так же покинул Америку, торопясь на свои занятия, все сетовал, что много пропустил.

Остался Али и мы. Али сухо проинформировал нас о том, что завтра утром мы улетаем в Дубай. И ушел. Анна собрала вещи, теперь сидела со мною на диване, смотря на ночной Нью-Йорк. А я все подбирал важные слова, чтобы сказать ей о самом главном. Не о любви.

– Когда у тебя тур по городам? – начал издалека, чтобы вообще начать разговор.

– В следующем месяце.

– Свадьбу сыграем после завершения твоего тура или между гастролями? – Анна резко села и повернулась ко мне лицом, улыбаясь.

– Я еще не услышала от тебя предложения, чтобы размышлять о свадьбе! Извини, но факта в этот раз не приемлю. Хочу банальностей, я же девочка!

– Хорошо, будут тебе банальности. О предложении поговорим в нужном месте в нужное время! Тогда, чтобы расставить все точки над «и», прежде чем ты станешь Фернандес, хочу спросить, как ты относишься к детям? – затаил дыхание. Сердце стучало в горле. Черные брови удивленно приподнялись, девушка склонила голову набок.

– Я люблю детей. Всегда нравилось проводить время у Ахмета. Мне кажется, что лучше моих племянников никого нет, поэтому даже не сомневаюсь в том, что у нас с тобою будут как минимум двое, а там как ляжет карта! – голубые глаза лукаво сверкнули, губы сложились в плутоватую улыбку. – Или как кое-кто постарается!

– А если среди наших детей будет еще одна девочка… – как же было трудно сказать конец предложения. Набрал побольше воздуха в легкие и выпалил, замирая на последнем слове: – У меня есть дочь!

Анна выдернула руки из моих ладоней и отстранилась. Она нахмурилась, опустила глаза на мои пальцы, резко встала и подошла к окну, поворачиваясь ко мне спиною. Я не лез. Я понимал, что ей нужно время все осмыслить и сделать свои выводы. И пока шли эти минуты, которые казались бесконечными, тысячу раз умирал и воскрешал с надеждою.

– Я так понимаю, папа об этом знал…

– Знал.

– А ты мне даже не подумал об этом сказать…

– Я…Я просто не знал, как все сложится… Я и согласился на предложение твое папы с условием того, что он мне вернет дочь…Кто знал тогда, что мы полюбим друг друга! Да, понимаю, нужно было сразу сказать, как только переступили черту, но Анна…я не мог. Я до сих толком не знаю, где она, что с нею. Я ее не видел три года. И я боюсь, что она меня не узнает…когда я уходил, ей было всего два года! – сидеть и смотреть на напряженную спину любимой было невыносимо, я хотел смотреть ей в глаза, держать ее и видеть, что она мне верит.

– Анна! – развернул девушку в свою сторону, приподнял ее за подбородок. – Я люблю тебя! Я для тебя сделаю все, но в этой жизни есть еще один человечек, который нуждается во мне!

– Ты ее оставил три года назад! – ресницы дрожали, но глаза она не отводила в сторону.

– Когда меня прижали, у меня вмиг перестало все быть, что так любила Аманда. Она ушла с дочкой к тому человеку, которому задолжали деньги, товар. Он был ее старше на двадцать лет, поэтому я не сразу и поверил, что ты приходила в кафе с папой. Я вынужден был удариться в бега, но никогда не забывал о том, что не в очень подходящем месте находится моя дочь. Аманда ею никогда особо не интересовалась. Я все время думал, как забрать свою малышку. Поэтому, когда твой отец предложил сделку, не смог отказаться… прости, если это выглядит эгоистично в твоих глазах!!!

– И как зовут твою малышку?

– Соня. Я сам выбирал имя! – внутри меня робко поселилась надежда, что Анна не будет рубить с плеча. Она действительно все обдумывала и сейчас выглядела старше своих лет, глаза внимательно рассматривали мое лицо.

– Я только прошу об одном, никогда не ври мне! Лучше горькая правда, чем сладка ложь! Я много думала о том, почему моя жизнь сложилась так, а не по – другому. Ведь меня за спиною называли восточной принцессой, папа никогда не скрывал, что я для него превыше всего! Моя жизнь могла быть сказкой, а стала адом! Но благодаря таким жестоким урокам судьбы, урокам папы я поумнела. Может быть не так, как хотели окружающие! – голубые глаза смотрели твердо. – И мне кажется мы с твоей дочерью найдем общий язык, если она похожа на тебя!

– Она похожа на меня! – улыбнулся, прижал Анну к груди, пряча лицо в ее волосах. Наконец-то, у меня будет семья. Нормальная и полноценная семья.

Ждать, когда Саид привезет дочь домой было невозможно. Сама Анна не находила себе места в огромном особняке, поэтому не сговариваясь, мы по умолчанию рванули к машинам, и только когда отъехали, начали истерично смеяться над схожестью мыслей.

Мы знали, что с минуты на минуты в аэропорту приземлиться частный самолет Каюма. Анна звонила отцу, он приблизительно сказал время своего прибытия.

– Надо было игрушку купить! – Анна нервничала, выискивала глазами знакомую фигуру отца. Основной поток людей был за пределами вип-территории. Вот вышла сначала охрана, просканировала помещение, буркнула что-то в микрофон. Я сделал шаг вперед, Анна тоже, наши руки нашли друг друга и пальцы переплелись. Вот за стеклянными перегородками мелькнула высокая фигура Саида в костюме, он смотрел куда-то вниз и в бок, что-то говорил, улыбался. Если бы не напряжение, обратил внимание на то, как смягчился его взгляд. Он вышел и рядом с ним в припрыжку шла девочка. Сердце пропустило удар. Соня. Ее задорные два хвостика подпрыгивали от каждого шага хозяйки, она смотрела с восторгом на Саида и что-то у того спрашивала, не выдергивала руку из его ладони, в другой руке был медведь. Мой медведь, которого я ей подарил на день рождение, когда был рядом. Они очень гармонично смотрелись друг с другом.

– Мама! Папа! – Соня выдернула руку, но ее не стали ловить и со всех ног побежала в нашу сторону. Анна напряглась, а потом рванула ей навстречу, подхватив где-то на середине и закружила. На маму она не была похожа, больше на старшую сестру. Я как был на месте, так и остался. Две дорогих сердцу девочки кажется с первого взгляда влюбились в друг друга. Соня обнимала Анну за шею, говорила много, сбивчиво, смешивая испанские и английские слова в единый поток. Анна кивала и то поцелует ее в щечку, то поправит хвостик, то прижмет к себе.

– Для мамы Анна слишком молода! – посмотрел на подошедшего Каюма. Вновь собран. Вновь этот хозяйский взгляд, которому весь мир принадлежит.

– Соня сама определила меня в дедушки и логически домыслила, что раз вы оба тут, значит ты – папа, а Анна– мама. Чудесная малышка, напомнила мне дочь в таком же возрасте.

– Она же знает, что у нее есть мама…

– Мигель! – голубые глаза холодно сверкнули, напоминая мне клинок кинжала. – У нее только одна мама. Женщина, которая родила, матерью сложно назвать. Так что забудь Аманду и никогда не упоминай ее имени в нашей семье. Соня уже забыла этого человека.

– Вы ей перепрограммировали память?

– Можно итак сказать!

– Страшный вы человек, Саид Каюм! – сказал с улыбкой, но вздрогнул. Мне еще предстоит привыкнуть и научиться читать между слов, между интонациями. Анна подошла с Соней к нам.

– Папа! – карие глаза меня узнали, она потянулась ко мне. Я прижал свою малышку к груди и теперь осознал, что все. Точка в старой истории. В той жизни поставлена. Теперь новая жизнь. С любимой дочерью. С любимой женщиной. С ее отцом. С разными по темпераменту братьями.

Поднял голову и встретился с голубыми льдинками, которые как драгоценные камни переливались на солнце. Саид обнимал Анна за плечи и прижимал к своей груди. Благосклонно склонил он голову, двинулся в сторону выхода. Мы шли рядом. Впереди охрана, позади охрана. Главное то, что было внутри этого кольца.