Текст книги "Всё взять и смыться"

Автор книги: Валентина Демьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Мое долгое присутствие в магазине, наконец, привлекло внимание одной из продавщиц и она, не сходя с места, зычным голосом крикнула:

– Девушка, что вы там делаете?

– Смотрю. – ответила я не прерывая своего занятия и не поворачивая головы в её сторону.

Мое поведение разозлило её и она рявкнула:

– Здесь не музей. Смотреть нечего.

– Вижу, что не Лувр. – кинула я через плечо.

Снести такое женщина не могла и под взглядами притихших товарок решительно двинулась в мою сторону.

– Что это Вы здесь устроили? – сварливо начала она. – Весь товар переворошили. Чего его руками хватать, и так ведь видно, что лежит!

С этими словами продавщица принялась нервно поправлять и раскладывать на прежние места потревоженные мной вещи.

– Вы здесь чем занимаетесь? Торгуете или время приятно проводите? поинтересовалась я, разглядывая очередную кофточку.

– Сами знаем, чем занимаемся! И, вообще, это не Ваше дело! Вы что хотите-то?

– Собираюсь у вас приодеться, если найду что-нибудь приличное. охотно поделилась я планами.

Она окинула меня оценивающим взглядом, уделив особенно пристальное внимание Глашиному выходному платью, и заявила:

– Тебе лучше на рынок пойти! Может и найдешь, что подходящее.

Сообразив, что мы с ней сблизились и перешли на "ты", я дружелюбно ответила:

– На рынке сама одеваться будешь! А ко мне со своими советами не лезь, без тебя решу, что и где мне покупать.

Пока женщина обдумывала ответ, я сгребла с полки первые попавшиеся тряпки, сунула ей их в руки и приказала:

– Топай в кабинку, помогать будешь.

Сначала она хотела возразить, но встретившись со мной взглядом, решила этого не делать и молча пошла к примерочной. Я сдернула с ближайшей стойки несколько летних платьев и последовала за ней.

Затеянное мной мероприятие заняло много времени. Я неспеша облачалась в одну вещь за другой, придирчиво оглядывала себя со всех сторон и требовательно вопрошала у продавщицы, что она думает по поводу каждого наряда. Та с неприязнью взирала на меня, но грубить не решалась и цедила что-то невнятное сквозь крепко сцепленные зубы. В ответ я ласково улыбалась и гоняла её к полкам, требуя принести что-нибудь новенькое. Время от времени я бросала мимолетный взгляд за окно, где на лавке терпеливо томился мой спутник. Видно было, что мое затянувшееся пребывание в магазине здорово нервирует его, но уходить он тем не менее не собирается и будет сидеть до конца.

Из груды хлама, я выбрала несколько вещей, которые на мой взгляд не были совсем уж убогими, облачилась в светлые джинсы и голубую маечку, а остальное приказала упаковать. Продавщица со вздохом облегчения зашуршала бумагой, а я поплыла к кассе. Расплатившись за покупки, небрежно сказала:

– За пакетом зайду завтра. Ближе к вечеру. Сейчас мне таскаться с ними не с руки.

Кассирша не могла упустить возможность отомстить за унижения подруги и со злорадством выпалила:

– Вещи на хранение не принимаем!

Две стоящие рядом продавщицы дружно закивали головами, выражая поддержку коллеге.

Я посмотрела на них долгим взглядом и задушевно прошелестела:

– А мои возьмете. И завтра вернете в полной целости и сохранности.

После чего сгребла сдачу и покинула магазин.

Теперь, когда с покупками было покончено, оставался последний, самый главный пункт программы. Однако, его воплощение в жизнь требовало некоторой подготовки и я неторопливо пошла вдоль улицы, беззаботно посматривая по сторонам и надолго замирая перед витринами. Заметив какой-то переулок, свернула в него и бездумно побрела вперед.

Я неспеша шагала по незнакомым улицам и переулкам, все дальше уводя своего спутника от оживленного торгового центра и, самое главное, от напарника в машине. День клонился к вечеру, ноги гудели от усталости, а подходящего места для задуманного так и не попадалось. Я уже начала испытывать легкое волнение по этому поводу, когда неожиданно вышла к павильону с обнадеживающей надписью "Летнее кафе."

Он стоял немного в стороне от проезжей части, перед ним, на огороженной низким заборчиком площадке, располагалось несколько пластиковых столов, рядом дымился мангал. С трех сторон павильон окружали духэтажные дома дореволюционной постройки, изобилующие арками и проходными дворами. Удовлетворенно хмыкнув, я свернула к кафе и устало плюхнулась на стул. В ту же минуту из дверей выпорхнула официантка и приветливо поинтересовалась, что я буду кушать. Весь день я ничего не ела, так что решила воспользоваться случаем и хорошенько подкрепиться. Порадовав официантку обширным заказом, откинулась на спинку стула и принялась озирать окрестности. Рассеянно скользя взглядом по близлежащим постройкам, я не забывала коситься в сторону крайнего стола, где примостился мой сопровождающий. По его виду было ясно, что он здорово устал, раздражен бессмысленным шатанием по улицам и страшно рад, что может присеть и дать отдых натруженным ногам. В отличие от меня, он не стал ничего заказывать, видимо из опасения, что я могу неожиданно сорваться с места и тогда придется все бросать и нестись следом.

Посидев немного, я встала и неторопливо пошла к двери кафе. Заходя внутрь, успела заметить, что мой напарник тоже вскочил. Громко спросив у женщины за стойкой, где можно вымыть руки, по коридору прошла в глубь помещения, со стуком захлопнула за собой дверь туалета и тут же припала к ней ухом. Сквозь тонкую фанеру было хорошо слышно, как он протопал мимо и зашел в соседнюю дверь. Я ополоснула холодной водой руки и лицо, пригладила волосы и довольная вернулась на место.

Я неторопливо поглощала еду, которая, кстати сказать, оказалась очень вкусной, и обдумывала свои дальнейшие действия. Покончив со вторым, я решила, что можно начинать, встала и опять пошла к входу в кафе. В этот раз мой напарник не встревожился и остался на месте, видимо решив, что мне опять приспичило в туалет. Войдя внутрь, первым делом рассчиталась за обед, а только потом отправилась в туалет. Правда, до него я не дошла, свернула в боковой проход, прошмыгнула через душную кухню и выскочила через заднюю дверь на улицу.

Конечно, предпринимая этот маневр, я рисковала. Существовала вполне реальная опасность нарваться на скандального повара, которому мое вторжение на подведомственную ему территорию могло не понравится, о чем он и оповестил бы всех громкими воплями. Шум мог привлечь внимание парня на улице и, если бы он пошел проверить в чем дело, из моей задумки ничего бы не вышло. На мое счастье, повар оказался человеком мирным, скандала не случилось и я, благополучно выскочив из кафе, со всех ног кинулась в подворотню ближайшего дома. Не оглядываясь по сторонам, вихрем пронеслась под гулкими сводами длинного прохода, миновала один двор, влетела в следующий и отыскав выход, выскочила на тротуар. Не задерживаясь ни на минуту пересекла узкую улицу, вбежала в ворота дома на противоположной стороне и в большой спешке понеслась в обратном направлении.

Нужно сказать, что в тот день мне здорово везло. Такие фокусы с пробежками по дворам можно делать только на хорошо изученной территории, когда точно знаешь, что дворы проходные и на твоем пути неожиданно не встанет глухая стена. Но в тот день удача сопутствовала мне, и вскоре я уже стояла за покосившейся створкой ворот напротив кафе и наблюдала, как мой преследователь в панике мечется по улице. Он успел пару раз заскочить в павильон, обежать дворы ближайших домов и надоесть официантке своими расспросами, прежде чем выдохся и решил прекратить поиски. Устав от бессмысленных метаний он плюнул на все и быстро пошел прочь.

Отпустив его на достаточное расстояние, я двинулась следом, готовая в любую минуту нырнуть в ближайшую подворотню. Однако, опасалась я совершенно зря, парень торопливо шел впереди и попыток оглянуться не делал. Дойдя до оживленной улицы, остановил проезжающий мимо "Москвич" и, переговорив с водителем, уселся в него. Тут мне пришлось спешно выскакивать из укрытия и, забыв о конспирации, тормозить другую машину. К счастью, желающих подкалымить было достаточно и поиски транспорта много времени не заняли. К тому моменту, когда я загрузилась в обшарпанный "жигуленок", "Москвич" ещё не успел скрыться из виду.

– Куда едем? – поинтересовался хозяин машины.

– Пока прямо. – ответила я.

В его сторону даже не посмотрела, потому что не спускала глаз с удаляющегося "Москвича".

– А поточнее нельзя?

– Нельзя, сама пока не знаю.

Водитель в недоумении покосился на меня и я сочла нужным пояснить:

– Мне вон тот серый "Москвич" нужен. Куда он направится, туда и мы поедем.

Мои слова хозяину машины не понравились и он решительно заявил:

– Послушайте, дамочка! Я сомнительными делами не занимаюсь! Своих неприятностей хватает и чужие мне без надобности! Так что давайте, выгружайтесь живенько и ищите себе другую машину.

Тут уж я запротестовала:

– Какие там неприятности! Хахаль мой в той машине едет! Два месяца мы с ним хороводимся, а он ни разу на ночь не остался. Уверяет, что холостой, а сам, как вечер, так куда-то срывается. Сегодня лопнуло мое терпение! Решила проследить и, если врет, послать куда подальше. У меня железный принцип-с женатыми мужчинами дела не иметь!

Водитель с сомнением посмотрел на меня, прикидывая, можно ли верить шалой бабе. На его лице ясно читались следы происходящей в нем борьбы. Конечно, ему не хотелось впутываться в неприятную историю, но ещё больше не хотелось терять деньги. Чтобы избавить его от мучительных сомнений и склонить на свою сторону, я коротко сказала:

– Перестань дергаться по пустякам. Плачу двойную цену!

Если моим предыдущим заверениям он и не поверил, то последнее воспринял с энтузиазмом, отбросил прочь все колебания и устремился вслед за удаляюшимся "Москвичом".

Я проводила своего подопечного прямо до квартиры. В том, что это его жилье, меня убедило не столько то, что дверь он открывал собственным ключом, сколько поведение местных аборигенов. Пока парень шел от машины до ларька, расположенного в непосредственной близости от его дома, по крайней мере десяток смурных личностей, кучковавшихся вокруг этой культурной точки, успели его дружески поприветствовать. Кстати, именно благодаря им, я узнала, что парня зовут Кирилл, а кличка у него "Борец". Затарившись пивом, мой новый знакомый прямиком отправился домой, где и затаился. Посторожив его некоторое время и убедившись, что выходить он не собирается, я спустилась на первый этаж и занялась изучением списка жильцов. В результате удалось узнать, что квартира 12 по улице Лесной числится за Сидоркиной П. П. и, хотя, оставалось неясным, проживает он в ней один или с семьей, я отложить выяснение этого вопроса на следующий день и покинула подъезд.

Глава 7

На следующее утро я встала с первыми лучами солнца. И сделала это только потому, что хотела явиться пораньше и наверняка застать своего подопечного дома. Попив наскоро чаю с тетей Маней, выскочила из дома и побежала к остановке, где уже собралась немногочисленная толпа, терпеливо дожидающаяся автобуса. Правда, справедливости ради следует сказать, что лично моего терпения надолго не хватило, через пять минут я затосковала и принялась убеждать себя, что отправляясь на ответственное задание мелочиться не пристало. Нудное ожидание, а потом долгая тряска в автобусе, переполненном крикливыми и крайне раздраженными ранним подъемом гражданами, ничего, кроме отрицательных эмоций дать не могут, а это плохо скажется на предстоящем деле. Убеждать себя сделать то, что и так очень хотелось, долго не пришлось и в следующую минуту я уже томозила проезжающую мимо машину.

– Командир, в центр подкинешь?

Молодой водитель за рулем "Волги" дико глянул на меня и я уж было решила, что сейчас он ударит по газам и унесется прочь, но парнишка, как ни странно, везти согласился. Я загрузилась в салон, отвернулась к окну и затихла. Из задумчивости меня вывел шофер, который несколько раз деликатно кашлянув, решился подать голос:

– Можно задать вопрос?

– Валяй-милостиво кивнула я.

– Вы случайно не манекенщица?

– Нет, всего я могла ожидать, но такого! Это ж надо! В манекенщицы меня зачислил! А может издевается?

Я подозрительно покосилась на соседа, ожидая подвоха, но он глядел на меня с нескрываемым восхищением. Не понимая, чего это его так разбирает, спросила:

– С чего ты взял?

– Ну, красивая девушка, стильная стрижка и рост соответствующий. Очень похожи на топ-модель.

– Не подлизывайся. Больше, чем на счетчике, все равно не заплачу. осадила я его, а он обиделся:

– Я от чистого сердца, а не ради чаевых. Да, если такая девушка мне улыбнется, я без денег её на край света отвезу.

Я мысленно пожала плечами. Чего только не бывает на свете, а уж мужиков с плохим вкусом всегда хватало.

– На край света не нужно, отвези, куда сказала. – усмехнулась я и опять отвернулась к окну.

В такую рань во дворе было пусто. Те, кому надо было на службу, только собирались уходить, а остальные граждане ещё даже не просыпались, поэтому я, не боясь привлечь досужного внимания, спокойно огляделась, выбрала скамейку поудобней да и устроилась на ней. С облюбованного мной места отлично просматривался весь двор и нужный мне подъезд в частности, в то время как я сама оставалась скрытой разросшимися кустами. Разместившись со всеми удобствами, я некоторое время пялилась на подъезд, но так как ничего интересного не происходило, то вскоре внимание мое ослабло, а в голову полезли всякие мысли. Вечером, принимая решение приехать сюда, и утром, добираясь на перекладных, я думала только о необходимости установить слежку за Кириллом. Оно и понятно, чтобы разобраться в его поступках и выяснить, чего он увязался за мной, нужно было узнать о нем, как можно больше. Но вот теперь я сидела рядом с его домом и передо мной возникала вполне конкретная проблема реального воплощения этой идеи в жизнь. Я прекрасно понимала, что длительное пребывание на скамейке может привлечь ко мне ненужное внимание местных обитателей, а вот шансов получить необходимые сведения дает мало. Поэтому, поразмышляв немного, я встала и резво припустила на улицу. Отыскав неподалеку ряд киосков, торгующих всякой всячиной, я приобрела внушительный блокнот в солидном переплете, шариковую ручку, очки с толстыми стеклами и каскетку пронзительно синего цвета. Кепкой сразу же прикрыла свою крайне легкомысленную стрижку, очки нацепила на кончик носа, где они смотрелись очень органично, но обзору не мешали, блокнот прижала к груди. Полюбовавшись на себя в стекло витрины, пришла к выводу, что этих нескольких деталей вполне достаточно для создания образа перезревшей девы, испортившей себе зрение беспорядочным чтением и от безысходности подавшуюся на общественную работу. После этого посчитала приготовления законченными и заспешила к заветному подъезду.

Решила начать с первого этажа и методично обходить квартиру за квартирой до тех пор, пока не найду кого-нибудь, хорошо информированного о жизни своих соседей и горящего желанием посудачить о ней с достойным собеседником. На площадке было три двери и я, нацепив на лицо постную мину, нажала кнопку звонка квартиры справа. Спустя мгновение дверь распахнулась и на пороге вырос мрачного вида детина с буйной шевелюрой и обнаженным торсом. С одного взгляда на него было ясно, что терпение не его конек, долго слушать мои сказки он не станет и, конечно же, не поверит ни единому слову. В общем, кандидатура для задуманного мной совершенно неподходящая, но так как я уже стояла перед ним, а он, в свою очередь, выжидающе смотрел на меня, то повернуться и уйти я просто не могла. Мысленно чертыхнувшись, что приходится тратить на него время впустую, я затараторила:

– Добрый день, я из неправительственного общественного фонда "Милосердие без границ". Цель нашей организации безвозмездно помогать нуждающимся...

– Ну, а от меня тебе чего надо? – спросил хозяин квартиры, лениво почесывая покрытую густой темной растительностью грудь.

– Так как мы помогаем только малообеспеченным гражданам, то необходимо уточнить некоторые сведения..

– Где деньги лежат и когда хозяев дома не бывает. – закончил он, а потом сердито рявкнул:

– Вали отсюда... милосердная! Знаю я вас, проходимцев! Шляются тут, вынюхивают, а потом придешь с работы, а квартирку-то уже обнесли! Топай отсюда, благодетельница, пока руки-ноги на месте и голова цела.

С этими словами он сердито захлопнул дверь и для большей безопасности зазвенел накидываемой цепочкой, а я облегченно вздохнула, что так быстро от него отделалась, и перешла к следующей двери.

Здесь мне открыла седая женщина очень сурового вида. Не говоря ни слова и поджав тонкие губы, она сверлила меня подозрительным взглядом скозь стекла очков, ожидая разъяснений. С огорчением отметив, что здесь скорей всего тоже ждет неудача, я тем не менее скороговоркой завела рассказ про благотворительный фонд. Она выслушала байку до конца, не прерывая и не выказывая нетерпения, но как только я замолчала, коротко бросила:

– Не интересуюсь! – и с треском захлопнула дверь прямо перед моим носом.

Попытка пообщаться с жильцами третьей квартир на этой площадке закончилась безрезультатно, мне так никто и не открыл, хотя я, раздосадованная двумя предыдущими неудачами, звонила долго и настырно. В конце концов пришлось признать свое поражение, оставить дверь в покое и подниматься на второй этаж.

Ближайшую к лестнице дверь открыла молодая женщина с пронзительно орущим младенцем на руках. Два отрока чуть постарше с замурзанными мордашками и голыми попками судорожно цеплялись за её юбку и испуганно таращили глазки-вишенки. Не очень надеясь на удачу, я начала повествовать о мифическом фонде, но досказать мне не дали. При первых же звуках моего голоса младенец на руках заорал ещё громче, двое его братьев моментально подключились к нему и лестничная площадка огласилась хоть и не очень мелодичным, но вполне дружным ревом. Молодая мать, не дослушав мой речитатив, махнула рукой:

– Ой, некогда мне! Детей кормить надо! Позже приходите!

Дверь захлопнулась, а я огорченно вздохнула и перешла к следующей квартире.

– Ну, что за люди такие! Им реальную помощь предлагаешь, причем безвозмездно, а они нос воротят. А ещё говорят, что народ у нас жутко нуждается. Да ни в чем он не нуждается! – шептала я себе под нос, яростно давя на кнопку звонка.

Послышались быстрые шаги, в следующую минуту дверь распахнулась и в проеме возникла женщина лет тридцати с дымящейся чашкой в руках.

– Вам кого? – удивленно спросила она.

Я окинула её быстрым взглядом и осталась очень довольна. Как раз то, что нужно! Простодушное лицо, широко распахнутые доверчивые глаза, приветливо глядящие на мир. Милый человек, не желающий зла окружающим и, в свою очередь, не ждущий от них никаких пакостей. Самый что ни есть подходящий объект для навешивания развесистой клюквы. Проникновенно заглядывая ей в глаза и богато модулируя голосом, я принялась повествовать о фонде и его безвозмездном милосердии.

– А какую помощь вы оказываете? – спросила она, задумчиво разглядывая меня.

– Любую! – бодро заверила я. – От выделения небольших денежных сумм до улучшения жилищных условий.

– Неужели квартиры даете? – воодушевилась хозяйка.

– Похоже, объект не только чрезвычайно простодушен, но ещё и с проблемами. А мне повезло и с ходу удалось нащупать болевую точку. Ну что ж, на этом и будем её раскручивать. – удовлетворенно подумала я, а вслух поспешила заверить:

– Если семья малообеспеченая, а в жилье остро нуждается, то и квартиры покупаем.

– Ой, ну что ж мы тут стоим! Проходите! – торопливо проговорила женщина и отступила в сторону. Идя впереди меня по коридору, она через плечо поинтересовалась:

– А почему ваш фонд именно наш дом выбрал?

– Выбирали не мы, а компьютер. – туманно ответила я, входя вслед за хозяйкой в крохотную кухню. Она рукой указала мне на стул и поинтересовалась:

– А вы кому-нибудь уже помогали?

По ней видно было, как она надеется получить положительный ответ, и я не стала разочаровывать бедняжку:

– Программа новая, начали её недавно, но уже около десяти семей в разных районах города улучшили свои жилищные условия.

– А что надо, чтоб получить помощь? – робко спросила женщина.

– Нужно предоставить сведения о членах семьи, роде занятий и среднем доходе на каждого. Кроме того, особые льготы мы предоставляем внештатным помощникам, тем, кто активно работает на добровольных началах. К сожалению, люди в вашем доме обитают странные. Я только что разговаривала с мужчиной с первого этажа, так он вообще отказался от помощи. А ещё говорят, что у нас народ бедствует. – поделилась я наболевшим.

– Это Вы, наверное, с Никифоровым говорили. Нашли к кому обращаться! У него денег куры не клюют, если захочет, сам фонд организовать может.

– А чего ж тогда здесь живет? Можно ведь поселиться и поближе к центру.

– Сами удивляемся! Привык, наверное! Ведь всю жизнь в этом районе прожил. Здесь раньше окраина была, частные дома стояли. В 61-ом их снесли, на освободившемся месте вот эти пятиэтажки построили и всех бывших домовладельцев в них заселили. В общем, соседи по участкам, стали соседями по дому.

– А вообще, что за люди в вашем доме обитают? – забросила я пробный шар.

– Да, разные! Только особо обеспеченных нету. – откликнулась хозяйка и с жаром принялась рассказывать, кто в какой квартире живет и чем занимается. Похоже, мои слова о льготах добровольным помощникам она приняла к сведению и теперь изо всех сил старалась быть полезной. Перебрав жильцов нижних этажей, мы незаметно добрались и до квартиры 12.

– А в ней кто обитает? – спросила я, стараясь не выдать своей заинтересованности.

– Борцов Кирилл Павлович. – неохотно ответила хозяйка и голос её при этом заметно задрожал от подступающих слез.

– А что он собой представляет?

– Да, так... Ничего не представляет. Лентяй, подлец и прилипала-вот он кто!

Честно говоря, меня такая реакция доселе спокойной и доброжелательной женщины очень удивила. Перед этим, рассказывая о соседях, она ни о ком дурного слова не сказала, а тут такая вспышка неприязни. Решив, что за этим может крыться что-то интересное, я принялась настырно выспрашивать подробности жизни жильца из 12 квартиры. Правда, особых усилий прилагать не пришлось, моей собеседнице и самой хотелось выговориться и отвести душу. А кто лучше незнакомой, случайно встреченной женщины, подходит для этой цели? Такой можно рассказать все без утайки, выплеснуть все накопившиеся обиды, ведь потом она уйдет и ты её больше никогда не встретишь.

Слова лились нескончаемым потоком и постепенно передо мной стал вырисовываться образ Кирилла Борцова. Нужно прямо сказать, что большой симпатии этот тип не вызывал и тем больше удивляло наличие какой-то, пока ещё непонятной для меня, связи между нами. Утешало только то, что в друзьях мы явно не состояли, а значит, существовала надежда, что сама я такой же отвратительной не была.

Из рассказа женщины, кстати, звали её Лизой, я узнала, что Кирилл доводился ей двоюродным братом, а его мать была родной Лизиной теткой. Кирюша был единственным и обожаемым ребенков в обычной семье средней обеспеченности. Школу закончил средне, в институт, не имея тяги к знаниям, поступать не стал, но и устраиваться на работу особо не спешил. Сначала это объяснялось необходимостью немного отдохнуть после сдачи выпускных экзаменов, потом он полгода провалялся в больнице, "кося" от армии, а когда угроза призыва миновала, у него на руках уже была справка об инвалидности. И хотя все в семье знали, что справка-липа, все равно почему-то считалось неприличным заставлять больного ребенка идти зарабатывать себе на пропитание. Парня такая постановка вопроса вполне устраивала, он прочно обосновался на загривках своих родителей и о другой жизни не помышлял. Они тоже поначалу смиренно сносили иждивенца, хоть порой тяжеловато было прокормить здорового молодого парня, но они утешали себя тем, что, видно, такова судьба всех родителей. На то, что у соседей дети другие, они благоразумно закрывали глаза, а советы и поучения родни гневно отметали. Однако, время шло, мальчик матерел и постепенно превратился во взрослого мужчину, у которого была привычка много пить, таскать в дом сомнительных друзей, в момент опустошающих холодильник, и скандалить по поводу смешных сумм, выдаваемых на карманные расходы. Родители крепко задумались, что делать дальше, и тут Лизиной тетке пришла в голову блестящая мысль, как и ребенка не обидеть, и самим свободно вздохнуть. Она уговорила свою престарелую мать, взять внука к себе. Конечно, будь старушка не в таком почтенном возрасте, она бы руками и ногами отбрыкивалась от этого нежданного подарка. Но, к сожалению, лет бабуле было немало, и она ослабла не только зрением, но и головой, поэтому, несмотря на протесты и уговоры остальных ближайших родственников, внучка у себя приняла и даже прописала. Кирюша воспринял этот жест, как должное, никакой благодарности к бабуле не испытывал и продолжал жить как раньше, только деньги теперь таскал у старухи и холодильник с продуктами опустошал в её доме.

Через год всей родне стало ясно, если срочно не принять кардинальных мер, бабушка умрет голодной смертью. Но тут выяснилось, что мер принимать никто не хочет. Кирюшина мама считала, что бабуле и так хорошо. Лизины родители, разобиженные на неправильное деление наследства, вообще отказались обсуждать эту тему. В результате, старушка переселилась в однокомнатную Лизину квартиру, где та проживала с мужем и девятилетней дочкой. Хоть Лизин муж был человеком отзывчивым и не возражал против вселения на его площадь чужой бабули, но, тем не менее, сразу стали возникать проблемы бытового характера, неизбежно появляющиеся, когда люди живут в тесноте и ходят друг у друга по головам. Утрясать эти недоразумения и поддерживать мир в семье выпало, конечно, на долю Лизы и приходилось ей, надо признать, очень несладко. Вполне естественно, что к братцу, оккупировавшему бабкину квартиру, она теплых чувств не питала, о чем мне с большой горячностью и поведала.

Я выслушала эту, в общем очень типичную историю, со смешанным чувством. С одной стороны, мне было жаль добрую и наивную Лизу, которая дожила до тридцати годов, а так не поняла, что за добрые дела в этой жизни наказывают особенно строго. А с другой стороны, я хоть и выдавала себя за сотрудника благотворительного фонда, на деле им не являлась и совершение добрых дел в мои ближайшие планы не входило. Тем более, что обстоятельства складывались так, что мне, дай Бог, со своими проблемами разобраться. В общем, я выяснила все, что хотела, а остальное меня не касалось. Она же с надеждой взирала на меня, ожидая, что я скажу что-нибудь утешительное. Отлично понимая, что нагло обманываю наивную и милую женщину и даже чувствуя при этом некоторые угрызения совести, я тем не менее заверила ее:

– Не расстраивайтесь. Положение на сегодняшний день, конечно, не очень хорошее, но все может поменяться в любой момент.

– Вы дадите нам квартиру? – тихо спросила она.

Женщина была мне симпатична и врать ей жутко не хотелось, но выхода не было и я сказала:

– Уверена, в ближайшее время Ваша проблема разрешится наилучшим образом.

Глаза бедняжки засветились радостью, а я поспешила распрощаться и покинуть квартиру, чтоб не нарываться на новые вопросы и не отвечать на них новым враньем.

Выйдя на площадку, я на минут остановилась, раздумывая, что предпринять дальше, а потом стала подниматься на третий этаж. Теперь, когда я вызнала всю подноготную Кирилла, следовало навестить парня. Ведь была же причина, заставившая его таскаться за мной по городу! Причем, очень веская причина, потому что не тот человек Кирюша, что будет ноги бить попусту. Значит, не оставалось ничего иного, как найти доходчивые доводы и вытрясти из него правду. Конечно, я пробыла у Лизы достаточно долго и за это время мой подопечный вполне мог куда-нибудь улизнуть, но на этот случай у меня оставалось дежурство во дворе. Его отсутствие ничего не изменит, просто мой визит будет перенесен на вечер, вот и все дела!

Не успела я одолеть один пролет, как наверху хлопнула дверь и кто-то, весело насвистывая, стал вприпрыжку спускаться мне навстречу. Я поднималась медленно, он спускался быстро и уже в следующую минуту мы с Кириллом оказались лицом к лицу. Встреча была незапланированной и я от неожиданности замерла на месте, но все-таки мое состояние не шло ни в какое сравнение с его. Я хоть предполагала, что могу его здесь увидеть. А вот парень никак не ожидал встретить меня в непосредственной близости от своей берлоги и был буквально потрясен. Он так побледнел, что я не на шутку испугалась, что у него случится сердечный приступ прямо на лестнице. Минуту он стоял неподвижно, со страхом взирая на меня, потом развернулся и бегом кинулся вверх по лестнице. А я не мешкая, припустила за ним вдогонку. Он, конечно, был моложе и шустрее, но у меня ноги были длиннее, да и злость подгоняла. В общем, я настигла его у двери, безрезультатно пытающимся вставить ключ в замочную скважину. Кинулась на него сзади и изо всех сил толкнула в спину. Он отлетел в сторону, припал спиной к стене и принялся затравленно озираться вокруг, прикидывая, как получше выскользнуть из ловушки. К его несчастью, он был значительно ниже меня ростом, да и сложение имел крайне субтильное, так что надеяться на физическое превосходство ему не приходилось. А возможности вырваться хитростью я ему не оставила, плотно зажав в углу.

– Ты че, обалдела? – взвизгнул парень. – Ты, че, в натуре, на спину кидаешься? Офанарела?

Он старался держаться уверенно и даже агрессивно, но получалось у него это неважно, голосу не хватало твердости, а в глубине глаз плескалась растерянность.

– А ты не поворачивайся спиной, вот никто и не будет на неё кидаться. Сам виноват! Зачем от меня бегал? – спросила я ласково.

– Ни хрена себе! Во наглая мурена! Чуть с ног не сбила и я же виноват! И не убегал я вовсе! – пренебрежительно фыркнул он, но, блудливо косящие глазки, говорили об обратном.

– Да ну! А чего по лестнице, как мартовский заяц, сиганул?

– Че ты обзываешься? Че обзываешься? Я одну вещь дома забыл, а тут вспомнил, ну и вернулся за ней! Сечешь?

– Ну, тогда ты ещё заодно кое-что вспомни! Зачем за мной следил? Что тебе от меня надо? – спросила я и для убедительности легонько встряхнула его.

Может его обманула моя миролюбивость, а может он уже начал оправляться от неожиданности встречи, но парень наглел прямо на глазах:

– Я-за тобой-чекарил? Во, дает! У тебя, че, в мозгах скользко? Плетешь невесть что! Че мне за тобой ходить? – он презрительно скривил губы и процедил: Ты на себя в зеркало посмотри, герла перезрелая! У тебя ж сегодня в полдень юбилей! Стольник праздновать будешь! Забыла?