Текст книги "Всё взять и смыться"

Автор книги: Валентина Демьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

В окрестностях я совершенно не ориентировалась, в какую сторону ехать представления не имела и, если когда и слышала о старом Митяевском мосте, то теперь напрочь забыла, поэтому почла за лучшее положиться на водителя. Решила, что он за рулем да и с головой у него все нормально, значит, привезет, куда следует, а мне остается только молча сидеть рядом и смотреть на пролетающий за стеклами пейзаж. Хотя, сказать по совести, особенно смотреть было не на что. Сначала мы ехали по оживленной трассе и вокруг тянулись леса, перемежающиеся заросшими бурьяном полями, потом свернули на узкую шоссейку и мимо потянулись бесконечные садовые товарищества. Там тоже особо разглядывать было нечего: игрушечные домики походили один на другой как две капли воды и отличались только цветом стен да разной степенью ухоженности. Когда мне надоело глядеть на этот однообразный пейзаж, я разлепила губы и спросила:

– Далеко еще?

Стас ответил не менее лаконично:

– Нет.

И не соврал! Садовые участки действительно скоро кончились и снова потянулся лес. Через несколько километров дорога сделала крутой поворот и впереди замаячила река и деревянный мост через него. Не доезжая сотню метром, Стас остановил машину и сказал:

– Деньги передавать буду один. Без свидетелей. Так что тебе лучше спрятаться.

На языке сразу завертелся вопрос:

– Если тебе не нужны свидетели, зачем тащил меня сюда?

Но я язык благоразумно прикусила, чтоб он чего лишнего не сболтнул, и торопливо кивнула. Ведь в конце концов в напарники Стасу я сама напросилась, он только согласился выполнить мою просьбу, и спасибо ему за это. А какими мотивами он при этом руководствовался, не мое дело.

– Раз надо-спрячусь. Сейчас в кусты лезть? – бодро спросила я.

Моя покладистость несколько смягчила Стаса и он сказал:

– До назначенного часа время ещё есть. Походи немного, разомнись, ещё успеешь спрятаться.

Я кивнула, вышла из машины и неспеша побрела к реке. Табличка, прикрепленная на столбе перед въездом на мост, гласила, что река называется Митяйка. Сам мост, хоть и был деревянным, выглядел вполне крепким. Почему он назывался "старым", сказать было трудно, во всяком случае, на вид он таковым не казался. Я осторожно взошла на настил, подошла к перилам, на всякий случай потрогала. Да нет, крепкие! Глянула вниз и подумала, что когда-то река Митяйка была широкой и полноводной. Теперь же она здорово обмелела, от былого величия осталась лишь узкая речушка, крутые берега и высохшее дно густо поросли травой и кустарником. Местность вокруг выглядела безлюдной, со всех сторон поднимался мрачный лес и, если был поблизости какой-то населенный пункт, с моста его видно не было. Вдоволь налюбовавшись пейзажем, я неспешной походкой вернулась к Стасу, который стоял возле машины и с мрачной миной мусолил сигарету. Всем своим видом он показывал, что разговаривать желания не имеет, только мне было решительно наплевать на его вид, потому как лично я желание поговорить имела, причем огромное.

– Как обмен производить будешь? – бодро спросила я.

Он одарил меня взглядом, от которого муха на лету сдохнет. Да ведь я не муха, на меня подобные взгляды не действуют. Если надо, сама могу такой взгляд выдать, что не то что муху, слона завалит. В общем, на взгляд я внимания не обратила, сделала вид, что не замечаю, и принялась нудить:

– Ну, что ты такой мрачный! Расслабься! Конечно, дело ответственное, только ведь нам ещё ждать предстоит неизвестно сколько. Не факт, что они вовремя явятся! Будешь молчать, да мысли перебирать-себе хуже сделаешь. Тебе сейчас трезвую голову на плечах иметь надо, а значит следует успокоиться, отвлечься, а лучше пустой болтовни лекарства нет. Так что давай, рассказывай, как собираешься деньги на ребенка менять.

Нудеть-то я нудела, но уверенности, что он меня слушает, не было. Уж очень отстраненное выражение было у него на лице. Но видно все-таки слушал, потому что ещё пару раз затянулся, швырнул сигарету под ноги и сказал:

– Все просто. Я приезжаю один, паркую машину на расстоянии примерно ста метров от моста. Ровно в два часа дня ставлю сумку с деньгами на копот и отхожу на несколько метров в сторону. Похитители привозят ребенка, оставляют его около моей машины, забирают деньги и уезжают.

План показался мне не совсем удачным и я не замедлила это высказать:

– А если кто случайный выскочит? Схватит сумку и был таков?

– Здесь никто не ездит.. Дорога старая, населенных пунтов поблизости нет, все едут по новой дороге.

Меня ответ не очень убедил и я полезла с новыми замечаниями:

– Не дело это-оставлять такую сумму сиротливо лежать на копоте, а самому в стороне стоять. Если тебя вздумают надуть, ты даже до машины добежать не успеешь. Схватят сумку и ходу! Плакали тогда твои денежки!

Похоже подобные мысли приходили ему в голову и без меня, а я только масла в огонь подлила.

– У меня, что, выход есть? – вызверился Стас. – Я, что, могу им свои условия диктовать? Все может случится! Никаких гарантий нет! Но мне, главное, ребенка получить! Ради этого буду делать, как приказали! И вообще, хватит болтать! Лезь в кусты и сиди там тихо!

Я пожала плечами:

– Хозяин-барин!

Развернулась и пошла выбирать место для укрытия. Решила спрятаться на противоположной стороне дороги. Там и кусты были повыше и обзор получше. Машина с сумкой на капоте была видна, как на ладони. Проломившись сквозь заросли, прислонилась плечом к дереву и замерла.

– Так и будешь стоять? Да тебя за версту видать! – накинулся на меня Стас.

– Услышу шум машины, сяду! – отмахнулась я и отвернулась в сторону.

Вообще-то, просто стоять и молчать было тоскливо и я не прочь была поболтать, но по лицу Стаса было видно, что он к светской беседе не расположен. Ну и ладно! Могу и помолчать! Тем более, что подумать было о чем. Ведь увязалась я туда не ради Стаса, а чтоб воочию увидеть похитителей. Когда поняла, что для обмена выбрали не город, глухое, безлюдное место, появилась уверенность, что за деньгами приедут главные действующие лица. Если бы встречу назначили в оживленном месте, можно было бы подумать, что деньги заберет "шестерка", незаметно передаст их в толпе главарю, а потом другая "шестерка" приведет ребенка. А тут место было скрытое, слежку организовать сложно и существовала реальная опасность, что "шестерка" не выдержит соблазна, да и рванет с деньгами куда подальше. В общем, я очень надеялась, что за деньгами явятся главные режиссеры спектакля. Конечно, были большие сомнения, что я узнаю кого-нибудь из действующих лиц, если даже и встречала их раньше. Но тут я поделать ничего не могла и оставалось только надеяться на свою счастливую звезду. Ведь до этого момента мне везло! До сих пор ангел-хранитель берег меня и помогал, чем только мог, и я очень надеялась, что и теперь он меня не оставит. Тем более, что мои желания были очень скромны, я просто хотела получить какую-то зацепку, позволяющую распутать этот клубок.

Стас вдруг замахал руками, как ветряная мельница, и закричал:

– Чего стоишь столбом? Прячься! Слышишь? Едут!

Действительно, вдали послышался звук мотора и, хотя пока никого видно не было, он быстро приближался. Правда, мне показалось, что едет не машина, а мотоцикл, но я тем не менее послушно опустилась на корточки и замерла. Высокие кусты полностью скрыли меня, но сквозь ветки хорошо была видна та часть машины, на которой стоял дипломат. Я ещё успела подумать, что такая большая сумма, как полмиллиона долларов, уместилась в таком небольшом чемоданчике.

Треск мотора быстро приближался и уже не осталось сомнений, что это мотоцикл. А в следующее мгновение перед глазами действительно появился одетый во все черное мотоциклист. Он возник совершенно неожиданно, не снижая скорости поравнялся с машиной Стаса, протянул руку, на ходу схватил сумку и понесся дальше.

– А где же ребенок? – мелькнуло в голове. Вторая мысль была совсем глупой:

– Как он похож на Кирилла!

Когда я выскочила из кустов на дорогу, мотоциклист уже был на мосту и удалялся от нас на большой скорости. Возмущенная до глубины души, я завертела головой в поисках Стаса и обнаружила его около машины. Он пребывал в состоянии полной растерянности и нестись следом за похитителем даже не собирался.

– Тебя же кинули, придурок! – завопила я и со всех ног побежала за уносившимся мотоциклом. Конечно, догнать его я не могла и отлично это понимала, но просто стоять и смотреть сил тоже не было. В общем, я понеслась к мосту и тут произошло нечто, совершенно непонятное. Мотоцикл вдруг подскочил, резко вильнул в сторону и на полном ходу врезался в ограждение. Деревянные столбики не выдержали удара. Летящая на большой скорости машина легко прошибла их и выскочила с моста. Секунду она висела в воздухе, а потом рухнула вниз. Не помня себя, я бросилась к перилам, перегнулась через них и далеко на дне увидела лежащий на боку мотоцикл. Его колеса все ещё продолжали вращаться, а чуть в стороне распласталась фигура в черном. Не соображая, что делаю, кинулась назад и цепляляясь за кусты заскользила по крутому склону. Слышала, как рядом пыхтел Стас, но в его сторону не смотрела. Мой взгляд был прикован к телу на траве.

Мы со Стасом подбежали к лежащему почти одновременно. Парню в тот день не повезло дважды. Первый раз, когда он несся по мосту, сжимая в правой руке кейс. Он не позволял ему твердо держать руль, поэтому, когда колесо попало в выбоину, водитель не справился с управлением и вылетел с моста. А второй раз, когда умудрился угодить головой на единственный валун, красующийся на пересохшем песчаном дне Митяйки. Ну точно, в тот день удача отвернулась от парня! Упади он на поросшую густой травой землю, может и остался бы жив, а так шлем раскололся как гнилой орех, а вместе с ним треснул и череп. Погибший лежал на животе, лицом вниз и широко раскинув руки. Стас подбежал на минуту раньше меня, перевернул погибшего и принялся стаскивать остатки шлема, а я завертела головой в поисках дипломата. В тот момент он меня интересовал больше, чем погибший. Этот уже никуда деться не мог, а вот кейс ещё найти нужно было. Может Стас в суете и забыл про него, я же – никогда. С моей точки зрения он представлял слишком большую ценность, чтоб надолго выпускать его из поля зрения. Рядом со злосчастным похитителем дипломата видно не было и я принялась шарить в окрестных кустах. В конце концов кейс нашелся, причем, довольно далеко от места трагедии. Видно, водитель выпустил его из рук в момент падения и он отлетел в сторону. Схватив драгоценный чемоданчик, я нежно прижала его к груди и заторопилась назад.

Стас сидел на корточках рядом с телом и с потрясенным видом неотрывно смотрел на него. Он даже ухом не повел, когда я, довольная находкой, оповестила его об этом громким криком. Честно говоря, его поведение меня здорово удивило. Никогда бы не подумала, что он способен убиваться по поводу гибели неизвестного бандита, который не только его дочь похитил, но, что с моей точки зрения значительно гаже, и на деньги покушался. Крепко прижимая кейс с деньгами к груди и дивясь чрезвычайной впечатлительности его хозяина, подошла к застывшей в неподвижности группе и заглянула в лицо погибшего. И сразу все стало ясно! На траве лежала Кристина. Намокшие от крови волосы разметались по траве, половина лица представляла собой месиво, но сомненией быть не могло – передо мной лежала жена Стаса.

– Это как же надо понимать? – непроизвольно ляпнула я и тут же пожалела об этом, потому что он наградил меня таким свирепым взглядом, что захотелось провалиться сквозь землю.

– Тебе понимать ничего не надо. – проронил Стас, чеканя каждое слово. – Выбирайся наверх и шагай по дороге вперед. Через четыре километра будет большая трасса. Лови попутку и езжай домой.

Мне бы тут же повернуться да и уйти, гордо подняв голову, а я, дура набитая, спросила:

– А ты?

За что и получила по полной программе.

– Я останусь здесь и все улажу. Это дело крайне личное и посторонние тут ни к чему. – отрезал он, демонстративно повернулся ко мне спиной и вытащил из кармана сотовый.

Услышав эту отповедь, я задохнулась от обиды и на секунду даже потеряла дар речи. Это надо же! Я суечусь, таскаюсь с ним по всем закоулкам этого вшивого городка, изо всех сил стараюсь ему помочь, а он меня посылает! Его собственная жена пыталась ограбить его, а злится он на меня. В тот момент я напрочь забыла, что принимала активное участие в поисках не столько из состадания к нему, сколько по личным мотивам. Обида была настолько сильной, что мне было не до таких тонкостей. Не говоря ни слова, я швырнула на траву кейс, развернулась и, высоко вздернув подбородок, пошла прочь. В конце концов, не моя жена оказалась нечиста на руку и не мою дочь похитили, так что карты ему в руки и перо... сам знает куда!

Карабкаясь по склону, слышала, как он говорил в трубку мобильника:

– Иван Иванович? Егоров беспокоит. У меня осложнения. Нужна помощь.

В изумлении покрутила головой:

– Надо же! У него жена погибла, причем, при весьма странных обстоятельствах, а он называет это остложнениями!

И тут же одернула себя, напомнив, что это не мое дело и меня больше должны волновать собственные проблемы. Ведь я как была в полном тумане, так и продолжала в нем пребывать. События последних часов никакой ясности не принесли.

Я споро двигалась по узкой дороге, печатая шаг и ломая голову над тем, что делать дальше. Меня очень интересовало, почему вместо ожидаемых злоумышленников прибыла Кристина. Неужели, она принимала участие в организации похищения собственной дочери? Не могу сказать, что эта мысль меня ужаснула или возмутила. В жизни бывают и не такие чудеса, а Кристина за время нашего короткого знакомства не показалась мне ни человеком особо твердых принципов, ни примером страстной материнской любви. Беда была в том, что, если Кристина действительно имела отношение к похищению, то теперь она ничего рассказать уже не могла. А как поведут себя её сообщники, предсказать было трудно. Что у неё должны были быть сообщники, я не сомневалась. Не могла она в одиночку провернуть такое дело. В момент похищения ребенка она находилась за границей, и если даже все было спланированно именно ею, непосредственного участия в акции она не принимала. Когда принесли фотографию девочки, она была в доме и никуда не отлучалась. Значит, был кто-то еще, выполняющий черновую работу. Сейчас эти люди, скорей всего, ждут Кристину в условленном месте. Как они поступят, не дождавшись ни женщины, ни денег, сказать трудно. Может позвонять ещё раз и все начнут сначала. А может испугаются и залягут на дно. В последнем случае ребенок станет обузой, они могут захотеть избавиться от него и жизнь девочки будет в опасности.

Если сообщники Кристины затаятся, найти их будет трудно и это сильно осложнит мое положение. Ведь Стас по прежнему будет считать, что учительница принимала участие в похищении его дочери. В свете последних событий, он с утроенным усердием будет заниматься поисками предполагаемой преступницы и в конце концов может выяснить, что злополучная Альбина Бодайло-это я. Я же, в свою очередь, убедить его, в своей непричастности к этой истории скорей всего не смогу и не столько потому, что сама ничего не понимаю, а главное, потому что он мне не даст на это времени. Узнав, кем я являюсь на самом деле, он в ярости просто прибьет меня. В общем, образуется замкнутый круг и, если я хочу остаться в живых, следует незамедлительно докопаться до истины.

Неожиданно, деревья справа расступились и вдоль дороги потянулся высокий бетонный забор. Похоже, на огороженной территории располагался пионерский лагерь или дом отдыха, потому что среди высоких зеленых крон виднелись крыши двухэтажных корпусов. Не сбавляя шага, я продолжала идти дальше и как раз поравнялась с глухими железными воротами, когда их створки распахнулись и выпустили микроавтобус. Без всякой надежды на успех я подняла руку и машина, как ни странно, остановилась. Водитель высунул голову в окно и мрачно поинтересовался:

– Куда тебе?

– До города подбросишь? – заискивающе улыбнулась я.

– Садись – кивнул он.

Я шустро взобралась на сидение и машина тронулась. Водитель оказался молчуном, за всю дорогу только раз открыл рот:

– Куда тебе конкретно нужно?

– Высади, где тебе удобно, а там я сама доберусь. – туманно ответила я.

Парень согласно кивнул и на этом наше общение закончилось. Высадил он меня на какой-то окраине, денег не взял и молча укатил прочь. А я отправилась искать остановку. Еще в дороге я решила, что после инцидента около моста к Стасу мне дорога заказана, а значит нужно ехать домой, на Южную. Возвращалась я туда не только потому, что больше идти было некуда, но и с тайной надеждой ещё раз обыскать квартиру и найти хоть какой-то след из своей прошлой жизни.

Ждать автобуса пришлось долго, но я никуда не торопилась. Настроение было отвратительное, пребывание в душной, убогой квартире его бы не улучшило, поэтому я терпеливо стояла в тени развесистого дерева и раздражения не проявляла. К тому моменту, когда автобус, наконец, появился, на остановке собралась огромная толпа. Как только двери распахнулись, народ стал энергично ломиться, стараясь побыстрее попасть в салон и занять сидячие места. Я топталась в сторонке, не решаясь смешаться с этой многорукой и многоногой раздраженной толпой и тут вдруг меня за талию обхватили крепкие руки и поволокли в самую гущу.

– Вы, девушка, если будете стесняться, никогда не уедете. – весело сказал голос над ухом. – Народу здесь всегда полно, не переждешь!

Благодаря стараниям моего неожиданного благодетеля, я оказалась внутри битком набитого автобуса, зажатая со всех сторон так, что не то что пошевелиться, вздохнуть толком не могла. Не успели двери закрыться, как откуда-то из середины салона раздался визгливый голос:

– Граждане, оплатите проезд! Пока все не обилетятся, автобус никуда не поедет!

В ответ на это заявление, послышался хор возмущенных голосов, требующих немедленно прекратить издевательство и трогаться. После пререканий, длившихся не менее пяти минут, точка зрения большинства победила и, хотя никто не сделал попытки заплатить, автобус, тронулся. Он шел без остановок, народ постепенно утрясся, приладился друг к другу и замер. Меня беспокоило, что я еду в неизвестном направлении, не знаю, где выходить и вполне могу проехать нужную мне остановку.

– Не подскажете, я этим автобусом до Южной доберусь? – обратилась я к соседу справа и сопроводила свои слова открытым взглядом и застенчивой улыбкой.

Тот ничего не ответил, но раздался девичий голос слева:

– Южная длинная, Вы куда попасть хотите?

– Мне нужен мост. – сказала я и улыбнулась ещё шире, прибавив к уже имеющейся застенчивости нотку беззащитности.

Улыбка сделала свое дело, сосед расслабился, девушка прониклась ко мне симпатией и они стали наперебой объяснять, как добраться на Южную.

– Можно пятым троллейбусом, а можно автобусом, только все равно с пересадкой. – задумчиво произнесла соседка.

– Вам в самый конец Южной, так лучше на седьмом автобусе. Он экспрессом идет, народу там поменьше будет. – солидно уточнил сосед.

– А где выйти? – поинтересовалась я и снова улыбнулась, на этот раз немножко виновато, как бы извиняясь за то, что так плохо ориентируюсь в городе.

– Через две остановки! Да Вы не беспокойтесь, это "Сенной рынок" будет, там народ весь свалит.

Девушка оказалась права. Возле рынка толпа дружно покинула автобус, а вместе с ней и я. Седьмой номер стоял тут же, причем совершенно свободный. Из пассажиров в нем, не считая меня, была только женщина с ребенком на руках. Я прошла к кабине водителя и стала смотреть вперед. На Южную автобусом я добиралась только однажды, остальные разы предпочитала пользоваться частниками, дорогу не помнила и теперь боялась пропустить пресловутый мост. Но волновалась я зря, кондуктор своими обязанностями не пренебрегала и в нужный момент пронзительным голосом проинформировала пустой автобус:

– Следующая "Мост"!

Я соскочила с подножки на землю и неторопливо зашагала уже привычной дорогой по направлению к дому. Я почти дошла, когда услышала за спиной женский голос:

– Альбина! Эй, Альбина! Да, подожди же! Куда так торопишься?

Голос был мне незнаком, но я оглянулась. Меня догоняла полная женщина с огромной, груженой до верху, хозяйственной сумкой. С одного взгляда было ясно, что это лицо я вижу впервые, однако, она звала меня по имени и я застыла на месте, ожидая, когда она подойдет ближе. Женщина торопливо приближалась и уже в нескольких шагах от меня вдруг опять зычно закричала:

– Альбина, подожди! Не слышишь, что ли?

В мою сторону она даже не глядела и обращалась явно не ко мне. Тяжело пыхтя, толстуха решительно обошла меня и устремилась вдоль дорожки. Проследив за ней взглядом, я увидела, что она медленно, но упорно настигает идущую впереди высокую, худощавую женщину с яркой спортивной сумкой в руках. Та не могла не слышать призывов толстухи, но внимания на них не обращала и шла себе вперед, как ни в чем не бывало. Однако, преследовательница не намерена была отставать и, предприняв героическое усилие, таки догнала идущую и схватила её за руку. Той ничего не оставалось, как остановиться, но радость встречи она изобразить не пыталась. Смотрела хмуро, рта не открывала, только темные глаза мрачно поблескивали на нездоровом лице. Ее приятельница на холодность приема внимания не обратила и громко затарахтела:

– Я за тобой от самой остановки бегу. Только ты так быстро ходишь, за тобой не угнаться. Да ещё эта сумка все руки оттянула.

– Давай сюда, помогу. – откликнулась подруга, без всякой деликатности выхватила сумку из рук толстухи и зашагала вперед. Освобожденная от тяжкой ноши, хозяйка сумки облегченно вздохнула и, стараясь не отставать, шустро засеменила следом. Удавалось ей это с большим трудом, уж очень коротенькими были её ножки, но она не сдавалась, упорно двигалась вперед и при этом умудрялась ни на минуту не закрывать рот. Ее пронзительный голос разносился по всему двору, а так как я, между прочим, не терялась и теперь шла вплотную за ними, то слышала каждое слово.

– Давно тебя не видела. Где пропадала? – гудела толстуха.

– Отдыхать ездила. – коротко откликнулась её спутница.

– Иди ты! – изумилась толстуха и замолкла на минуту.

Ровно столько времени ей понадобилось, чтоб переварить ужасную новость. Видно, женщина она была сильная, с неожиданно свалившимся на голову печальным известием справилась мужественно и скоро снова перешла в атаку:

– Я тебя весной видела. Ты жаловалась, что денег совсем нет, ремонт делать не на что. А теперь про отпуск говоришь. Как же это?

Голос её был полон искреннего возмущения и я её прекрасно понимала. Когда все лето сидишь в душном городе и нет денег выехать отдохнуть, известие о том, что другие в это время нежатся на курортах здорово выбивает из колеи. Особенно, если совсем недавно этих других ты считала такими же голодранцами, как сама, и потому питала к ним самые теплые чувства.

Если моя тезка и поняла, какие страсти клокотали в тучной груди подруги, виду она не показала и вполне беззаботно ответила:

– А вот так! Плюнула на все и уехала. Решила, ремонт подождет, а отдохнуть надо. Тем более, что халявный вариант подвернулся. Отдых по первому классу и задаром!

– Неуж премию дали? – зашлась толстуха, под самый корень подкошенная несправедливостью судьбы.

– Вроде того! – усмехнулась худая.

Тут мы дошли до нашего подъезда и толпой ввалились внутрь. Женщины, занятые разговором, внимания на меня не обращали, и я неспеша двигалась за ними следом. Как оказалось, толстуха жила на втором этаже, где вместе с сумкой спутница её и оставила, а сама стала подниматься выше. Я шла следом и в душе у меня бушевала буря сомнений. Ну что это такое? Вторая Альбина! И живет в том же доме и в том же подъезде, что и я. Ну, не странно ли? А когда Альбина номер два остановилась на последнем этаже и, достав из сумочки ключ, принялась открывать мою собственную дверь, мне совсем плохо стало. Решив, что пришла пора вмешаться и внести ясность в сложившуюся ситуацию, я сурово спросила:

– Извините, Вы кто будете?

К её чести нужно сказать, что она совсем не испугалась и ответила вполне спокойно:

– А в чем собственно дело?

– Меня интересует хозяйка этой квартиры. – твердо заявила я, подразумевая, что раз хозяйка я, то хотелось бы знать по какому праву она лезит в мое жилище.

Я хозяйка. – спокойно ответила наглая самозванка.

Разозленная неслыханным нахальством, я потребовала:

– Документик покажите.

– С какой стати? – хмуро поинтересовалась она.

– Я юрист. У меня официальное дело к хозяйке этой квартиры.

Она без возражений открыла сумку, достала паспорт и протянула мне со словами:

– Пожалуйста. А теперь объясните, что случилось.

Паспорт действительно был на имя Альбины Ивановны Бодайло и все данные совпадали с моими, вот только с фотографии глядело её лицо. Я захлопнула книжицу, вернула женщине и сказала:

– Поговорить надо.

Она не спеша сунула документ в сумочку, громко щелкнула замком и сумрачно глянула мне в глаза:

– Кто Вы?

– Я из адвокатской коллегии. Прихожу к вам третий раз.

– Из коллегии? – настороженно переспросила женщина. – И что Вам от меня нужно?

Мне много чего от неё нужно было, только не на площадке же объясняться, поэтому я кашлянула и солидно сказала:

– Это серьезный разговор и вести его на лестнице неудобно.

Тезка оглядела меня с ног до головы, задержав взгляд на испачканных травой джинсах и пыльной обуви и выразительно подняла брови:

– Уверены, что Вы именно та, за кого себя выдаете?

Мысленно чертыхнувшись и послав миллион проклятий на её настырную голову, вслух я сказала:

– Не обращайте внимания на мой вид. Была за городом, разыскивая свидетелей по Вашему делу, вот ненароком и испачкалась.

Она неопределенно хмыкнула, но от комментариев воздержалась. В квартиру, правда, тоже не пригласила. Твердо сказала:

– Здесь говорите. В чем дело?

Голос звучал резко и она даже не посчитала нужным скрывать свое раздражение.

И совершенно зря! Я ещё не пришла в себя после расставания под мостом, душевная рана, нанесенная неблагодарным Стасом, ещё не затянулась и сыпать на неё соль было по крайней мере опрометчиво. Будь я в другом расположении духа, наша беседа, возможно, пошла бы иначе и странная путанница с одинаковыми паспортами была бы выяснена мирным путем. Но дама задела меня в самый неподходящий момент и я решила её проучить:

– Дело в том, что мы разыскиваем наследников швейцарского подданного Анри Бодлоо. Полтора года назад он скончался после длительной болезни в возрасте восьмидесяти трех лет. Прямых наследников у него нет, жена умерла десять лет назад и он все свое состояние завещал родственникам в России.

Держалась она очень хорошо, только хищный огонек, загоревшийся в глубине темных глаз, выдавал истинные чувства дамочки.

– Он русский? – безразлично проронила она.

– Да, он выходец из России. – любезно ответила я.

– А ко мне Вы почему пришли?

– Вы одна из возможных наследниц.

– И что же он мне завещал? – хмыкнула она, стараясь показать, что не принимает наш разговор всерьез.

– Ну, я тебе покажу! Держись крепче. Мало тебе не покажется! подумала я, а вслух произнесла:

– Пока мы не можем сказать, Вам ли завещено имущество господина Бодлоо. Я не видела Ваших документов и потом есть несколько других претендентов, их права в данный момент уточняются. Что касается суммы завещенного, то она не слишком велика. В нашей практике мы сталкивались и с более крупными.

Выдержав достаточную паузу. Я небрежно проронила:

– За вычетом налогов, это составит миллион. Если придется делить на несколько человек, сами понимаете, получится не так уж и много.

Сумма её впечатлила. Да и как не впечатлить, если живешь в проголодь, а тут деньги светят. Но она вида не показала и никак не проявляя интереса, равнодушно спросила:

– Рублей?

– Ну, вот ты и попалась! – мысленно возликовала я и небрежно бросила:

– Нет, конечно! Причем здесь рубли? Долларов!

У дамы вытянулась мордочка, а глазки начали медленно выкатываться из орбит. Что касается меня, то я с наслаждением наблюдала за происходящими метаморфозами. Странно, я видела её в первый раз, а она уже успела вызвать у меня стойкую неприязнь. Наконец, моя собеседница смогла справиться с шоком и дрожащим от волнения голосом вопросила:

– И вы считаете, что все это завещано мне?

Конечно, тут можно было бы и остановиться. В конце концов, цель нашей беседы была совсем другая, но мне как шлея под хвост попала. Остановиться я уже не могла и потому заявила:

– Это ещё не все. Я упомянула только денежные средства, а есть ещё недвижимость.

Девушка тихо охнула и обмякла. А я, испытывая наслаждения садиста, добравшегося до жертвы, продолжала:

– Есть дом в Швейцарии, доходные дома в Монако...

Тут я запнулась, не зная, что бы такое ещё сказать, потом улыбнулась и добила ее:

– И замок во Франции.

Она стала белее бумаги, глазки лихорадочно заблестели, из горла вырвался хриплый шепот:

– И все это мне?

– Чтобы ответить на этот вопрос нужно увидеть все Ваши документы. Учтите, есть другие родственники господина Бодлоо. Они тоже претендуют на имущество.

– Других родственников нет! – выпалила она. – Если Вы имеете ввиду детей от второго брака моего отца, то эти притязания незаконны. Брак не был зарегистрирован. И потом, они уже все получили! Продали квартиру, на которую не имели никаких прав. Хватит с них!

– Чтоб установить истину, мне нужно ознакомиться с документами. Покажите, пожалуйста, свое свидетельство о рождении, сообщите сведения о ваших родителях. Если имеются братья и сестры, то и о них. Вы можете показать мне все, что у Вас есть. Мы проверим подлинность и тогда будем решать.

– Конечно... – растерянно протянула она.

– Прекрасно-бодро воскликнула я. – Тогда не будем терять время и приступим.

Собеседница помялась, потом, осторожно подбирая слова, заговорила:

– Сегодня не получится. Дело в том, что эту квартиру я получила недавно. Вещи ещё не перевезла. Собиралась сначала сделать ремонт, а потом уж переезжать.

Я демонстративно округлила глаза и вопрошающе подняла брови, всем видом показывая, что отговорка выглядит крайне неубедительно.

Она смущенно хихикнула и, стараясь быть любезной, сказала:

– А потом неожиданно все планы пришлось менять.

– Что-то случилось?

– Да нет! – махнула она рукой и слабо улыбнулась. – Последнее время со мной происходят интересные вещи, причем, приятные. А если учесть, что жизнь меня никогда особо не баловала, то сейчас у меня полоса удачи. Вот теперь Вы пришли и, может статься, я получу наследство.