Текст книги "Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия) (СИ)"

Автор книги: Валентин Леженда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Пистолет с грохотом упал на железный пол, а следом рухнул мёртвый эсэсовец.

– Вы и меня убьете? – дрожащим голосом спросил профессор, пятясь к выходу из зала.

– В этом нет острой необходимости, – усмехнулся Карел.

– Зачем вы это сделали?

– А вы как думаете?

– Я теряюсь в догадках… – развёл руками археолог, продолжая медленно отступать к выходу. – По всей видимости Мерц был вашим злейшим врагом. Честно говоря никогда не питал к нему дружеских чувств, да и вообще, если честно, я давно ненавижу псиоников. Крайне неприятные люди. Да и люди ли вообще… Скажите, штурмбанфюрер, а что там такого важного за этими самыми вратами? Почему так сильно испугался Мерц?

– Там, судя по всему, такой же мир, как и наш, – усмехнулся Карел. – Ну, почти такой же. Когда вы туда попадете, то сразу же почувствуете разницу.

– Но откуда вы всё это знаете?

– Догадался сопоставив известные мне факты. Техника вон там внизу… я впервые вижу такие танки и пушки… их нет в нашем мире. Перед вами «мембрана времени» профессор. Та, о которой вы мне рассказывали. Одна из граммофонных пластинок которую никак нельзя изменить. Наша идёт под номером… ну скажем двадцать… а эта девятнадцатая, либо двадцать первая…

Замерев на месте археолог что-то беззвучно шептал, судя по всему принимая для себя некое важное решение.

– Вы пропустите меня туда? – наконец спросил он, отчаянно глядя на Карела.

– Разумеется, профессор, почему бы и нет, – пожал плечами майор. – Это ваше право и ваш выбор. Как вы сами мне недавно сказали «сделанную уже раз на пластинке запись нельзя изменить, поцарапать, приведя в негодность можно, изменить же нет».

Решительно подойдя к порталу, Герхард Зигель шагнул в раскалённый круг и в ту же секунду заглатывающая хвост змея погасла. Проход закрылся. Теперь это снова был огромный золотой круг, ведущий в никуда.

– Весьма благородный поступок, штурмбанфюрер. Я ожидал, что именно так вы и поступите…

Майор стремительно обернулся, выхватывая из кобуры пистолет.

У входа в храм стоял далай-лама Воталхе.

Зелёный брат умиротворённо улыбался.

– Опустите оружие, оно вам больше не понадобится. Ведь я не враг вам, просто в трудную минуту мы немного помогли друг другу…

Карел промолчал, не сводя с тибетца пристального взгляда.

– У вас накопилось много вопросов, но времени как всегда ни на что нет. Видите, этих прекрасных божественных созданий?

Воталхе торжественно обвёл руками сияющий золотым светом зал.

– Их можно называть по-разному и каждое из этих названий будет правильным: боги, сверхлюди, атланты, Воины Шамбалы, Высшие Неизвестные… Имена не имеют значения, значимо только грядущее. Перед вами истинная раса тех, Кто Приходит После. Возможно вы не обратили внимания, но на каждой гробнице есть особые насечки и символы. Они медленно вращаются по часовой стрелке. Это часы и они идут уже более тысячи лет. Не правда ли, просто великолепный механизм? Нам стоило бы преклонить голову перед мудростью его древних создателей. Верхний символ, дата. Именно в этот день и час гробницы откроются. Хотите знать точное число?

Майор промолчал.

Далай-лама улыбнулся:

– Воины Шамбалы проснутся 13 июня 1946 года на тринадцатый год существования Тысячелетнего Рейха. Весьма символичная дата. Возникает резонный вопрос, куда именно они после пробуждения направятся?

Воталхе указал на каменные врата.

– По-моему, ответ весьма очевиден.

– Получается, что соседний мир обречён? – спокойно спросил Карел. – Раз врата установлены рядом с саркофагами значит после пробуждения эти существа должны попасть именно туда. Кто-то задумывал это изначально создавая подземную гробницу.

– За змеиным порталом не просто мир, – возразил далай-лама, – а лучший из возможных. Там даже воздух другой... там нет вервольфов, нет псиоников, а Гитлер самый обычный, слабый и жалкий человек приговорённый историей к вечному клейму позора. Им, в отличие, от нас всё-таки удалось укротить вырвавшуюся на свободу тьму. Они побеждают в страшной кровопролитной войне. Ровно через год фюрер застрелится в своём берлинском бункере вместе со своей женой Евой Браун. Их тела сожгут во дворе. Германия будет побеждена и разделена державами победителями на две части. Герман Геринг предстанет перед судом и впоследствии в тюрьме примет яд. Гиммлер и Геббельс тоже сведут счёты с жизнью, но значительно раньше. Борман и Мюллер скроются в Латинской Америке. Гесс, будучи уже дряхлым столетним стариком, повесится в английской тюрьме…

– Зачем вы мне всё это сейчас рассказываете?

– Я хочу, чтобы вы поняли… я использовал вас не ради зла. Наша тьма не должна пожрать соседний мир, её скорость велика, но мы почти успели его спасти.

– Мы?

– Да именно мы. Те, у кого внутри не только выгоревший пепел и ледяная равнодушная пустота. Жаль, что вы не сразу это поняли. Я обращаюсь сейчас не к штурмбанфюреру Хорсту, а к тому, кто искусно прячется под его личиной. Наш мир, это Проклятый Вавилон, та самая Шамбала, о которой многие слышали, но никогда до конца не верили в её существование. Змеиные врата не выход, а вход с другой стороны в Шамбалу. Там тоже есть свой Тибет, своя Лхаса почти такая же, как и здесь. Но они практически ничего не знают о нас. Мы два, стоящих друг напротив друга зеркала, одно из которых, кривое. Там достойный справедливый мир, здесь же омерзительное чистилище. Нас уже ничто не спасёт, а вот у них ещё есть шанс и сегодня я дам его им, разрушив эти врата.

– И куда же тогда придут те, кто сейчас спит в золотых саркофагах?

– Они явятся в наш мир, – скорбно ответил далай-лама. – В мир, который изначально был обречён и, чтобы мог жить соседний, он должен неизбежно погибнуть.

Воталхе медленно стянул со своих рук зелёные перчатки. Теперь было понятно, почему он никогда не снимал их, потому что перчатки скрывали многочисленные разноцветные татуировки. Удивительные узоры на коже пришли в движение, чёрные символы стали стремительно меняться, складываясь в дрожащие извивающиеся линии.

– Да, скорость тьмы крайне велика, – громко произнёс Воталхе, – но вы всё ещё можете успеть спасти того, кто вам, по-прежнему, всё ещё очень дорог…

Это были его последние слова. Мощный выброс потусторонней энергии потряс весь храм до самого его основания. Пол покрылся огромными расходящимися в стороны трещинами, потолок лопнул, посыпавшись вниз крупным каменным крошевом. Страшный удар отшвырнул Карела в сторону вышибая дух из хрупкого человеческого тела. Сердце штурмбанфюрера Дитера Хорста остановилось.

Но до того как нырнуть в тёмный омут временного беспамятства Карел успел увидеть, как обращаются в пыль огромные золотые ворота…

***

Фридрих обещал подъехать в концлагерь «Тойфельханд» где-то ближе к полудню, поэтому у оберштурмбанфюрера Гельмута Риделя образовалось уйма свободного времени, которое он решил потратить на посещение секретной лаборатории Аненербе. Сама лаборатория располагалась в северном корпусе лагеря копирующего своей архитектурой знаменитую пирамиду из Акатитлана принадлежащую древней мезоамериканской культуре чичимеков. В пятиэтажное здание вела огромная широкая лестница с двумя большими каменными курильницами, установленными по обеим сторонам от главного входа. Оригинал пирамиды находился в Мексике и был значительно меньшим по своим размерам.

У главного входа коменданту «Тойфельханда» браво отсалютовали два рослых вервольфа. Гельмут зиганул в ответ. В холле здания дымились жаровни, выполненные в виде цветков лотоса, от которых пахло восточными благовониями, горел приглушённый красноватый свет. Ковровые дорожки тоже были красными с орнаментом из сплетённых друг с другом чёрных свастик. Стены покрывала искусная цветная мозаика, отображавшая сцены первого торжественного съезда ордена Аненербе произошедшего в Теотиуакане. Офицеры СС были изображены в виде жрецов-воинов Тламакастекуиуакуе в плащах из шкур леопардов и в украшенных птичьими перьями головных уборах. Ридель впервые находился в северном корпусе концлагеря, поэтому изучал его внутреннее убранство с огромным интересом.

Согласно предоставленным документам секретная лаборатория находилась в подвале здания на третьем подземном этаже. Дойдя по мягкой ковровой дорожке до конца длинного коридора, Гельмут остановился у лифта и нажал жёлтый треугольник кнопки вызова. Треугольник загорелся и через двадцать секунд двери бесшумно раскрылись. Ридель вошёл в обшитую металлическими листами кабинку. Напротив кнопки третьего подземного этажа имелась замочная скважина и металлический круг для прикладывания офицерского перстня. По инструкции следовало вставить ключ, повернуть его один раз против часовой стрелки и, приложив перстень к соответствующему разъему нажать на кнопку нужного этажа. Все эти нехитрые манипуляции Гельмут проделал буквально за пару мгновений, внутренне отмечая, что ему неприятно носить на руке перстень покойного Хъюго фон Артца. Но платиновое украшение с символом ордена Аненербе перешло к нему по наследству вместе с новой почётной должностью куратора новейшей программы переселений.

Лифт с тихим гулом плавно пошёл вниз. В потолке кабинки рядом с элементами освещения оберштурмбанфюрер с удивлением обнаружил объектив видеокамеры нацеленной точно на пассажира. Скорее всего камера в данный момент работала.

– Однако, – вслух проговорил Ридель, приветливо улыбаясь в объектив.

Безопасность на высшем уровне. Насколько он помнил, камеры слежения были созданы ещё в 1942 году немецкой фирмой Siemens для наблюдения за испытаниями баллистических межконтинентальных ракет «Фау-2». Установлены они были в то время исключительно на полигоне Пенемюнде. Сконструировал видеокамеры талантливый немецкий инженер Вальтер Брух. И вот с недавнего времени эту систему защиты стали вполне успешно использовать и структуры связанные с Аненербе.

Когда двери лифта разошлись в стороны, важного посетителя уже ждали.

– Старший научный сотрудник Феликс Нойнер, – представился невысокий мужчина лет сорока в очках и белом халате. – Очень рад с вами, наконец, познакомиться оберштурмбанфюрер. Надеюсь, мы сработаемся.

– Всенепременно, – Гельмут пожал сухую руку учёного. – Полагаю, вы наблюдали за мной по видеосвязи пока я ехал в лифте?

– Раньше оберштурмбанфюрер, значительно раньше, – рассмеялся Нойнер. – Мы вас заметили, когда вы ещё только подходили к самому корпусу. Две видеокамеры установлены на самом фасаде здания. Ведётся круглосуточное видеонаблюдение.

– Что ж, отлично. Полагаю можно начинать нашу маленькую экскурсию.

– Ну, разумеется, – старший научный сотрудник пропустил начальника вперёд. – После вас, оберштурмбанфюрер.

Нойнер повёл почётного гостя какими-то тёмными узкими коридорами. На подземном этаже было нестерпимо жарко и Ридель был вынужден расстегнуть свой безупречно отглаженный китель.

– Да, у нас здесь всегда как в дантовском аду, – виновато проговорил Феликс, протирая концом белого халата запотевшие очки. – Это всё из-за постоянно работающего оборудования. Оно потребляет много энергии и сильно греется. Мы экономим на чём только можем даже на обычном освещении как видите. Пожалуйста, прошу сюда. Это главный тестовый зал.

Нойнер чуть забежал вперёд, открывая металлическую дверь выкрашенную армейской защитной краской. За дверью оказалось довольно просторное помещение, заполненное всевозможными механизмами. Перемигивались разноцветными лампочками электрические шкафы. Вибрировали огромные трансформаторы, заключённые в прозрачные стеклянные сфероиды. Вращались непонятного назначения блестящие поршни. Какая-то светящаяся кипящая жидкость бежала по стеклянным ретортам связанным друг с другом длинными прозрачными змеевиками. Но больше всего внимание оберштурмбанфюрера привлёк огромный похожий на ванную аквариум с загадочным оплетённым всевозможными проводами существом внутри. Гельмут тут же забыл про все остальные чудеса секретной лаборатории.

– Что это? – Ридель остановился рядом с гигантским аквариумом, с изумлением рассматривая жёлтокожее бледное нечто со складчатой кожей, широким хвостом-плавником и сросшимися на человекоподобных руках скрюченными пальцами.

Омерзительное существо имело два крохотных глаза с мутными зрачками. Сильно выдающиеся вперёд лишённые бровей надбровные дуги, крохотный нос, едва заметная полоска узкого рта. Вместо ушей две маленькие дырки. Волос на теле загадочного монстра не было. Но наибольшее омерзение вызывало то, что в чудовищной бледной раздутой туше угадывались черты заключённого в ней человека. Словно невиданный монстр поглотил собою человеческое тело, сделав его своей неотъемлемой частью.

– Это наша гордость Blasser Wanderer! – торжественно ответил учёный. – Одна из чудом выживших химер. Удивительный симбиоз морского млекопитающего ламантина и человека.

– Это мутант? – Гельмут с содроганием заметил что непонятное существо смотрит прямо на него и что взгляд этот абсолютно осмысленный и даже вполне человеческий.

– Нет, что вы, – Феликс Нойнер снова протирал всё время потеющие очки. – Это продукт искусной генной хирургии. Химические мутации, несомненно, присутствуют, но лишь в небольшой степени и исключительно для лучшей адаптации двух живых организмов. Наши специалисты под чутким руководством покойного обергруппенфюрера Хъюго фон Артца смогли собрать из человека и ламантина вот этого удивительного красавца.

– Но почему именно ламантин?

– Я не биолог, – пожал плечами учёный. – И не зоолог. Причина якобы в удивительной совместимости этих животных с человеческим сознанием и биологией. Более того такая совместимость как оказалось в разы увеличивает телепатические способности итогового существа. Выяснить это удалось совершенно случайно после нескольких сотен неудачных экспериментов. Это просто чудо что нам удалось создать этот маленький живой шедевр, бросив вызов самому господу богу.

– А кто стал донором человеческой части этого монстра? – спросил Ридель. – Какой-нибудь несчастный заключённый «Тойфельханда»?

– Нет, что вы, – всплеснул руками Феликс. – Такой второсортный биологический материал нам явно не подходил. Это должен был быть представитель высшей арийской расы с чистой кровью и идеальной генетикой. Только в этом случае мы могли рассчитывать на столь выдающийся результат.

– Что? – не поверил своим ушам оберштурмбанфюрер. – Вы хотите сказать что подвергли этой экспериментальной хирургической операции добровольца немца?

– Именно! – радостно подтвердил Нойнер. – И не просто обычного немца, а одного из лучших псиоников СС.

– Каково же его имя?

– Я этого не знаю, – слегка погрустнел учёный. – Мы называем его Бледным Странником. Хъюго фон Артц запретил спрашивать про его личность. Не ведаю по какой именно причине. Теперь это нам, разумеется, не узнать. Ну а сам Бледный Странник нам не говорит.

– Он ещё и разговаривает?

– Ну конечно же разговаривает. Хотите с ним пообщаться? Я тогда принесу специальный усиливающий звук микрофон.

– Нет-нет, это лишнее, – испугался Ридель, мысленно содрогаясь. – Скажите, зачем это существо находится здесь? Каков смысл его присутствия в секретной лаборатории занимающейся технологией переселения человеческого сознания?

– Так он и есть наш проект, – улыбнулся Феликс. – Всё оборудование что вы видите вокруг работает исключительно для поддержания его существования. Именно благодаря удивительным способностям Бледного Странника мы можем перебрасывать сознание любого человека в кого угодно и на любое расстояние. Он мощный посредник между точкой входа и точкой выхода. Силой своего могучего разума он выдёргивает человеческое сознание и направляет его в чужое тело, временно подавляя разум истинного владельца.

– И что для этого нужно? – быстро спросил Гельмут, нервно покусывая губы.

– Нужно для чего? – не понял учёный.

– Для того чтобы прыгнуть в любое тело за тысячи километров от этого бункера.

– Достаточно показать Бледному Страннику фотографию того кого вы ищите. Именно через неё он очень быстро зафиксирует нужную цель и перенесёт ваше сознание в тело любого человека, который в тот момент будет находиться рядом.

– В тело человека на фотографии?

– Нет. В тело соседствующего с ним человека. Не спрашивайте почему это именно так работает, мы и сами точно не знаем. Не знаем мы и как увеличить время пребывания переброшенного сознания в чужом теле. Пока что наш наивысший предел это жалкие четыре минуты. После связь прерывается и переселяемый возвращается из донора в родное тело.

– С ума сойти, – оберштурмбанфюрер вытер платком мокрое лицо. – Я должен всё это как следует обдумать…

***

– Ух ты, классики национал-социализма! – усмехнулся Фридрих Ридель, закуривая дорогую кубинскую сигару. – Ты установил в своём кабинете книжный шкаф. Прогресс на лицо…

– А по мне так бесполезная макулатура, – скривился Гельмут и тут же оборвал себя спохватившись. – Чёрт… где твой магический волчок? Пора бы его закрутить.

– Чепуха, – попыхивая сигарой, старший брат вальяжно прошёлся по кабинету и, остановившись у окна, задумчиво посмотрел на лагерный плац. – У этого подлеца Хъюго фон Артца была чудесная машина. Жаль, что она тоже не досталась тебе от него по наследству.

– Фридрих, следи за своими словами, – возмущённо воскликнул Гельмут, красноречиво указав на уши.

– Успокойся, – Фридрих присел на скрипнувший под его весом подоконник. – Кабинет фон Артца не прослушивается. Я точно это знаю.

– Ну хорошо, – немного успокоившись комендант «Тойфельханда» уселся за письменный стол. – Мог бы и сразу про это мне сказать…

– А что это ты такой сегодня раздражённый?

– Да сил моих уже больше нет…

– Что так?

– Всему есть предел, брат, вот смотри, – Гельмут бережно извлёк из-за пазухи чёрно-белую фотографию. – Только вот это всё ещё заставляет меня продолжать терпеть окружающий кошмар. Мой свет в конце туннеля. То ради чего я всё ещё сохраняю свой рассудок.

– А ну-ка дай-ка сюда, – спрыгнув с подоконника, Фридрих небрежно взял у брата фотографию. – Хм… симпатичная. Эта та самая еврейка из-за которой…

– Да-да, та самая. Отдай фото.

– Держи. Мне оно ни к чему, – и старший брат небрежно вернул фотокарточку из картотеки заключённых. – Влюбиться в иудейку… ты верно сошёл с ума. Ты хоть понимаешь что уже никогда её не увидишь?

– У меня есть план, – зло бросил Гельмут, пряча фото.

– Да ну? Так поделись же им со мной.

– Нет.

– Хм… даже так, – Фридрих вернулся к окну, снова забравшись на подоконник.

Сигара нестерпимо дымила, но оберштурмбанфюрер стойко терпел этот раздражающий дискомфорт.

– Я не хочу иметь к происходящему здесь отношения, – решительно заявил Гельмут. – Ты не представляешь, брат, что я только что видел. Буквально час назад. Мне пришлось побывать в секретной лаборатории Аненербе расположенной на территории лагеря. Той самой, что занимается технологией переселений.

– Ну так отлично, – сразу же оживился Фридрих. – Что же ты молчишь? Ведь это приближает нас к исполнению задуманного плана. Ты разобрался как всё там работает?

– Разобрался. Это оказалось довольно просто. Надо показать фотографию фюрера Бледному Страннику и тогда он перенесёт моё сознание в любого человека из его окружения.

– Прости, кому нужно показать фотографию? – переспросил старший брат и даже вынул изо рта сигару.

– Бледному Страннику, – повторил Гельмут. – Это какой-то чудовищный мутант. Гибрид человека и какого-то морского чудовища. Он разумен и он вроде как очень сильный телепат.

– Вот оно что, – Фридрих сделался максимально серьёзным. – Это несколько усложняет нашу задачу. Полагаю, он не смог прочесть твои мысли, иначе ты был бы уже доставлен в гестапо. Перстень фон Артца защищает владельца от любых ментальных воздействий. М-да… Придётся как-то объяснить этому твоему монстру зачем тебе понадобилось прыгнуть в человека из окружения Гитлера. Хотя можно что-нибудь придумать… скажем, ты лично участвуешь в поимке некоего очень опасного шпиона. Возможно это существо и поверит. Но в любом случае тебе надо будет умертвить его, как только ты вернешься в своё тело…

– Боже… ещё и это… – простонал Гельмут, закрывая глаза. – Мне противно происходящее. Оно разъедает меня изнутри. Все эти убийства, преступные эксперименты над живыми людьми, расовая идеология… я никогда не был сторонником всего этого националистического бреда. Это ты протянул меня на эту омерзительную должность. Теперь вся пролитая кровь лежит только на мне. Хотя я не отнимал чужие жизни лично, лишь подписывал проклятые бумаги…

– Поздно проснулась твоя совесть, – строго отрезал Фридрих. – И ты уже, кстати, замарал себя убийством фон Артца.

– Мир определённо стал чище…

– Так-то оно так. Но именно ты подложил ему на полку смертельный механизм. Не забывай про это. А свою страдающую совесть засунь куда-нибудь подальше в самый тёмный дальний угол и достань её только тогда когда подохнет Гитлер. После его гибели мы с тобой сами решим, что с ней дальше делать. Ты же был нормальным немецким патриотом. Участвовал в митингах, вывешивал на праздники флаг на фасаде собственного дома. Неужели противоестественная страсть к этой нечистой крови иудейке превратила тебя в размякшего слюнтяя?

– Не смей о ней так говорить!

– Ну хорошо, – старший брат примирительно выставил вперёд руки. – Угомонись. Твои амурные дела меня совсем не касаются. Главное чтобы они не мешали нашей главной цели.

– Отвлечение личного псионика фон Артца и попавший в больницу адъютант твоих рук дело? – вдруг хрипло спросил Гельмут, массируя большими пальцами ноющие виски.

– А что такое? – удивился Фридрих. – Тебе и их теперь что ли жаль? Да, я устранил этих людей в нужный момент через агентов Абвера. Это было необходимо для идеального убийства. Они могли заметить на полке нефритовую пирамиду и взять её в руки.

– Я так и думал…

– Ты лучше поменьше думай и побольше действуй, – достав из-за пазухи карманную круглую пепельницу с чеканным немецким орлом старший брат погасил в ней догорающую сигару. – До конца месяца мы должны устранить Гитлера. Время стремительно уходит. Тот жуткий случай с Хансом Гизевиусом был только первой ласточкой так сказать…

– Что? – Гельмут прекратил массировать виски и с тревогой посмотрел на брата. – Что ты имеешь в виду?

– По моей информации гестапо планирует превратить в послушных марионеток ряд неблагонадёжных высших офицеров Абвера и Вермахта.

– Как так? Превратить в кого?

– В живых мертвецов, – спокойно пояснил Фридрих. – Мы с тобой вроде как уже в этом списке. После покушения на фюрера в «Волчьем Логове» якобы было принято такое решение. Списки неблагонадежных лиц подлежащих «перевоспитанию» предоставили тайные советники Гитлера с Иной Стороны. Мы под прицелом, брат, и с этим уже ничего не поделать…

– Господи Боже, – только и нашелся что сказать Гельмут. – Спаси и сохрани наши проклятые души.

– Аминь! – кивнул Фридрих и трижды перекрестился.