Текст книги "Скорость Тьмы (Добавлена новая сюжетная линия) (СИ)"
Автор книги: Валентин Леженда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Зикс в ответ мрачно промолчал.
Действительно то, что во главе тибетской экспедиции поставили человека с такими взглядами, выглядело довольно странным.
В небе промелькнуло два плоских треугольных силуэта. Руководитель экспедиции остановился, восторженно глядя на заходящие на посадку, реактивные самолёты.
– Однако какие красавцы! – восхищённо произнёс он. – Абсолютно бесшумны.
– А что это? – спросил несколько озадаченный профессор. – Я, честно говоря, не очень хорошо разбираюсь в нашей авиации.
– «Хортены», – не без гордости пояснил Алоиз. – Gotha Go-550 новейшие истребители-невидимки, год назад поступившие в эскадрильи Люфтваффе.
– А что это значит невидимки? – всё не унимался со своими расспросами Герхард Зигель.
– Они абсолютно невидимы для радаров. Особое отражающее покрытие. Конструкция придумана гениальными братьями Вальтером и Реймаром Хортен.
Истребители зашли на посадку, по всей видимости, именно они и проводили утреннюю разведку неба над Пенемюнде.
– Но я не вижу у них ни хвостового оперения, ни закрылков, – продолжал удивляться профессор. – Как же они летают?
– Технология летающего крыла, – коротко бросил Зикс и, поправив за спиной рюкзак, решительно двинулся к тёмно-серому приземистому ангару, расположенному на самом краю взлётного поля. – Увидите наш транспорт, профессор, будете в полном восторге. Нам предоставили новейшую технику.
Когда участники экспедиции подходили к ангару, его железные двери с лязганьем вздрогнули, медленно расползаясь в разные стороны. Навстречу исследователям вышел невысокий усатый лётчик в коричневой кожаной куртке.
– Капитан Вазель к вашим услугам, я поведу самолёт.
– Отлично, значит мы можем уже загружаться?
– Так точно, всё готово к полёту, трое ваших… гм… сопровождающих уже заняли свои места. Можно поинтересоваться, кто именно будет управлять планером после его отсоединения?
– Им буду управлять я, – гордо ответил Зикс.
– А вы в курсе, что планер оснащён ракетными ускорителями?
– Да, меня проинструктировали по этому поводу, не беспокойтесь, я уже летал на подобных воздушных машинах.
В ангаре стоял удивительный, похожий на ночную бабочку совку огромный серебряный самолёт, с полностью остеклённой круглой кабиной и с шестью реактивными сигарообразными двигателями установленными прямо на его спине. Карел впервые видел дальний реактивный бомбардировщик «Арадо-555». Этот летающий монстр был предназначен для нанесения бомбовых ударов по США и Англии. Но программа оказалась слишком дорогостоящей и данный проект Люфтваффе пришлось свернуть. Однако пять машин всё-таки успели построить.
«Арадо» имел уже традиционную схему «летающего крыла», использующуюся в конструкциях почти всех новых реактивных самолётов Третьего Рейха. В его создании отразились идеи знаменитых немецких конструкторов Александра Лапиша и братьев Хортен, предпочитающих использовать в самолётах самые дерзкие новаторские решения.
Всю эту информацию Карел почерпнул вовсе не из памяти своего «донора», которого окончательно решил выключить. Данные о новом немецком бомбардировщике по крупицам собирали советские нейроразведчики. Был создан даже специальный отдел по изучению передовых нацистских военных разработок, так называемого, «оружия возмездия». Новый тяжёлый бомбардировщик ничем Третьему Рейху уже помочь не мог, а вот манёвренные «Хортены» вполне успешно сражались в небе с советскими лётчиками, иногда нанося им существенный урон.
Под бомбардировщиком был закреплён грузовой планер фирмы «Даймлер-Бенц», покрытый блёклым серо-зелёным крапчатым камуфляжем. Внутри планера уже сидели трое странных солдат, в которых Карел узнал преследовавших его в окрестностях «Тойфельханда» эсэсовцев. Конечно, это были не те же самые фашисты, но сходство поражало. Никто из участников экспедиции не обратил на неподвижно сидящих эсэсовцев особого внимания. Лишь Герхард Зигель, проходя мимо них, брезгливо поморщился, тихо выругавшись сквозь зубы. Все старались занять места как можно дальше от этой пропахшей сырой землёй зловещей троицы.
– Они хоть умеют разговаривать? – раздражённо спросил Зикса профессор.
– Нет, не умеют, – честно ответил руководитель экспедиции, – но приказы исполняют беспрекословно, что на войне важнее всего остального.
Пройдя в кабину планера, Зикс с удовлетворением оглядел панель управления, после чего уселся за штурвал.
– Как вы успели заметить, господа, наш планер довольно внушительных размеров. Это транспортная модель. Мы находимся сейчас в верхнем отсеке, в нижнем располагается грузовое отделение. Там сейчас находятся наши легковые машины и прочее снаряжение, так что путешествуем с большим комфортом.
Одновременно взревело шесть мощных реактивных двигателей. Зикс включил рацию, сообщая пилоту бомбардировщика, что можно взлетать. Карел сидел рядом с профессором, который здорово волновался.
– Не переношу все эти воздушные перелёты, – смущённо объяснил он, повернувшись к штурмбанфюреру. – Мне бы по старинке поездом…
Майор в ответ ободряюще улыбнулся:
– Лететь недолго, профессор. Этот Арадо мигом доставит нас в нужное место. Вот увидите, вы даже не успеете как следует понервничать.
Самолёт покинул ангар и, развернувшись на своих десяти колёсах, выехал на взлётную полосу.
Через минуту Арадо начал свой стремительный разгон.
– Почему нам не выдали парашюты? – вдруг спросил профессор, вцепившись в подлокотники кресла побелевшими руками. – Безобразие, ведь по инструкции нам положены парашюты…
– Доктор Зигель, вы хоть раз прыгали с парашютом? – рассмеялся сидящий впереди Вернер Фох. – Уверяю вас, для дилетанта это сущая пытка, в лучшем случае перелом обеих ног.
Профессор ещё больше помрачнел и, забавно нахохлившись, принялся демонстративно смотреть в иллюминатор.
– Глядите, у нас появился почётный эскорт, – постучал пальцем по стеклу Герхард Зигель.
И действительно, чуть ниже взлетевшего бомбардировщика бесшумно скользил изящный тёмно-зелёный «Хортен» с коричневыми разводами мелкого сетчатого камуфляжа. Майор искренне любовался этой боевой машиной, имевшей с точки зрения аэродинамики идеальную форму. Больше всего новый немецкий реактивный истребитель напоминал огромную летучую мышь, расправившую широкие остроконечные крылья. Карел знал, что в прошлом году «Хортены» сменили полностью устаревшие реактивные Ме-163 «Комет» и Ме-262 «Швальбе». У союзников до сих пор не было оружия, способного на равных противостоять этим воздушным хищникам.
Майор и сам не заметил, как задремал, убаюканный мерным гулом двигателей и чуть было не пропустил момент расстыковки. Планер легонько тряхнуло, салон резко накренился носовой частью вниз. Сидящий за штурвалом Зикс включил ракетные ускорители, и планер мгновенно выровнялся. Карел посмотрел в иллюминатор, но заснеженных тибетских вершин не увидел, обзор застилали белые клубящиеся облака.
– Внимание, говорит пилот планера Алоиз Зикс и по совместительству ваш непосредственный начальник, – усиленный динамиками голос раскатисто прошёлся по салону. – Профессор, смотрите, не упадите в обморок, мы садимся.
– Однако, каков нахал? – возмутился слегка покрасневший Зигель.
– Кстати, я забыл всех вас заранее предупредить это моя первая посадка в жизни, – продолжал веселиться Зикс. – Планировать меня обучили, а вот садиться не успели. Так что из иллюминаторов лучше не высовывайтесь. Пожелайте мне удачи, профессор…
Планер ещё больше накренился, начав явное снижение, и только теперь Карел, наконец, увидел в окне заснеженные пики знаменитых тибетских вершин Шиша-Пангма.
***
Комендант концлагеря «Тойфельханд» оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель в задумчивости стоял у запертого кабинета обергруппенфюрера Хъюго фон Артца. Гельмут чувствовал себя в этот момент Гаем Юлием Цезарем, оказавшемся на берегу знаменитой реки Рубикон. Как только он вставит ключ в замочную скважину, назад уже не будет возврата.
Этаж административного здания где располагался кабинет негласного руководителя концлагеря был абсолютно пуст в этот ранний утренний час. Охрана находилась на первом этаже. То, что оберштурмбанфюрер Ридель появился в такое нестандартное время, особого удивления вызвать не должно. Гельмут часто хаживал сюда проверяя картотеку на первом этаже, либо присылал своего адъютанта. На выкрашенной светло-серой краской двери не было ни номера, ни таблички, а лишь двойная руна «Хайльсцайхен», символ успеха и удачи.
– Жребий брошен! – вслух произнёс Гельмут и, решительно вставив ключ в замочную скважину, повернул его два раза по часовой стрелке, с запозданием подумав, что в кабинете, куда он сейчас пытался тайно проникнуть, его могут ждать весьма неприятные сюрпризы в виде защитных ловушек. Но отступать от задуманного было уже поздно. Рука легла на холодную дверную ручку и дверь бесшумно приоткрылась. Из образовавшейся щели потянуло сквозняком и запахом каких-то сладковатых экзотических благовоний. Ридель никогда ещё не бывал в кабинете фон Артца и слегка нервничал по этому поводу. Ему следовало приложить максимальные усилия, чтобы не выдать своего присутствия.
Полностью лишённая света маленькая комната без окон оказалась неким предбанником где, по всей видимости, обитал личный секретарь обергруппенфюрера. Падающий из коридора электрический свет позволял разглядеть стол и стул секретаря и огромный флаг Аненербе прислонённый к стене. На флаге было изображено Чёрное Солнце с двенадцатью изломанными лучами в белом круге на ярко красном кровавом фоне.
Гельмут попытался найти включатель электрического света, но потом передумал, поскольку свет из коридора падал точно на запертую дверь, ведущую уже наверняка в сам кабинет фон Артца.
Второй ключ из связки дубликатов подошёл идеально, щелчок и очередная дверь открыта. Ридель неспешно зашёл в просторное хорошо освещённое утренним светом помещение. Свет проникал сквозь большое панорамное окно, за которым виднелся лагерный плац и двухэтажное здание офицерской столовой. С самого порога создавалось впечатление, что Гельмут оказался в помещении исторического музея. Открывшееся зрелище и впрямь завораживало. Чего только стоила каменная статуя многорукой богини Кали в полный человеческий рост. В своих восьми руках грозная индийская богиня сжимала длинные острые ножи. Заинтересовавшись, Ридель подошёл ближе. Кали игриво высовывала длинный язык, а на её пышной обнаженной груди висело толстое ожерелье из отрубленных человеческих голов с искажёнными от предсмертных мук лицами.
– Однако! – вслух произнёс оберштурмбанфюрер, с удивлением глядя на зажатые в каменных руках изваяния ножи, которые были сделаны из отполированного до блеска металла.
Эта индийская статуя не на шутку взволновала Гельмута, хотя он и не мог себе толком объяснить почему именно. Вернувшись к входной двери в кабинет фон Артца, он присел на корточки у самого порога. Так и есть. Значит ему не показалось. Тонкая серая линия странного порошка четко, словно по линейке отгораживала помещение секретаря от главного кабинета. И как это он на неё случайно не наступил? Серый порошок больше всего напоминал пепел из местного крематория.
«Магическая защита? – в замешательстве подумал Ридель. – Но от кого? От советских нейроразведчиков? Очень странно».
Выпрямившись во весь рост Гельмут принялся с интересом осматривать остальные экспонаты музея-кабинета. Особенно его позабавило чучело маленького мамонта. Судя по всему детеныша. Ну и каменный круг большой копии знаменитого календаря майя тоже весьма впечатлял. Этот календарь был в своё время обнаружен самой первой археологической экспедицией Аненербе. На стенах в рамках висели многочисленные чёрно-белые фотографии с изображением улыбающегося владельца кабинета присутствующего на всевозможных раскопках. Об увлечении фон Артцем древностями в лагере ходили настоящие легенды. На уникальные артефакты обергруппенфюрер по слухам тратил просто колоссальные суммы. В стеклянном шкафу слева от окна можно было разглядеть макуауитль – холодное оружие ближнего боя народа ацтеков.
Ридель быстро взял себя в руки, напомнив себе ради чего именно он здесь находится. На подробное изучение многочисленных артефактов просто не было времени. Подойдя к украшенному арабским орнаментом огромному столу, комендант «Тойфельханда» поставил на него извлечённую из-за пазухи обёрнутую плотной таканью нефритовую пирамиду.
Внезапно ему показалось что за ним кто-то пристально наблюдает. Чувство было совершенно иррациональным. По мгновенно взмокшей спине побежали мурашки. Гельмут резко обернулся. Но в кабинете кроме него никого больше не было. Разве что эта неприятная статуя. Богиня Кали как раз располагалась точно за спиной Риделя.
«Воображение разыгралось… – расслабленно подумал Гельмут. – Нервы шалят. Надо было выпить рюмку другую крепкого ликёра Фридриха, как он мне и советовал…».
Полка с бесценной коллекцией древних артефактов висела прямо на стене справа от письменного стола. Предметы там располагались в основном небольших размеров, но на их рассмотрение у оберштурмбанфюрера уже не оставалось времени. На плацу под окном появились солдаты. Вовсю работала столовая. Из подъехавшего грузовика выгружали замороженные продукты.
Развернув ткань и тут же спрятав её в карман, Ридель взял тяжёлую пирамиду в руки. Пальцы обожгло холодом и они слегка занемели. Вспомнив слова старшего брата, Гельмут повернул верхнюю часть пирамиды три раза слева направо и та легко поддалась, со скрипом провернувшись и снова став на место после третьего щелчка. Изображённое на боках оскалившееся человеческое лицо изменилось. Закрытые раньше словно в полудрёме глаза теперь были открыты. Риделю даже захотелось ущипнуть себя, но он сдержался, в растерянности глядя на зажатый в руке опасный магический предмет. Теперь следовало установить пирамиду на полку. Оберштурмбанфюрер быстро сунул нефритовый артефакт между костяными фигурками каких-то мезоамериканских губастых божков и тут же брезгливо отдёрнул руку словно от ядовитой готовой атаковать змеи. Место он выбрал на полке весьма удачно. Зелёная пирамида сильно выделялась среди прочих экспонатов. Дело сделано.
Гельмут вытер рукой взмокший лоб, после чего поспешил к выходу из кабинета, но на пороге вдруг замер, почувствовав уже знакомое неприятное покалывание между лопатками. Снова эта проклятая статуя. Оберштурмбанфюрер в очередной раз обернулся. Статуя богини Кали была на месте, но вот её голова, украшенная замысловатой диадемой, оказалась повёрнута чуть в сторону. Длинный язык всё так же бесстыже торчал наружу.
– Да нет, показалось, – пробормотал себе под нос Ридель и, втянув голову в плечи, быстро покинул проклятый кабинет.
Глава 14 «Волчье Логово»
Планер благополучно приземлился. Руководитель экспедиции Алоиз Зикс и в самом деле оказался первоклассным пилотом. Воздушная машина застыла на огромной каменистой равнине, невдалеке виднелась дорога, проходящая вдоль широкой реки, на горизонте мрачно темнели горы.
– Мы в двух километрах от столицы Тибета Лхасы, – вылезая из пилотского кресла, сообщил Зикс. – Сесть ближе нам запретили тибетские ламы. Кажется эта местность называется Дагдзё. Надо бы свериться с картой.
– Слава всем мыслимым богам, всё обошлось… – пробормотал профессор, нервно сжимая в руках массивный саквояж.
– Вы трое… – руководитель экспедиции обратился к молчаливому эскорту. – Помогите выгрузить автомобили.
Эсэсовцы зашевелились, покорно последовав за Зиксом. Карел выбрался из планера. Снаружи оказалось прохладно. Местный климат был довольно тяжёлым для непривычных к резким погодным перепадам европейцев – днём тепло, ночью холодно. Типичный горный климат с серьёзными суточными колебаниями температуры.
– Обычно тибетская зима не такая холодная, – сказал вышедший следом за штурмбанфюрером профессор. – Днём около плюс десяти, а вот ночью уже минус десять. Сейчас налетит ветер с гор и мы все здорово продрогнем …
Отдавая команды, Зикс выкатывал из грузового отсека планера армейские четырёхместные Volkswagen «Kübelwagen» темно-песочного цвета. Достаточно проходимый и простой в эксплуатации VW-82 был сейчас просто незаменимым.
– В первой машине поедут Хорст, Мерц, Зигель и я, – объявил руководитель, вынося из планера дополнительные канистры с бензином. – Остальные, включая охрану, размесятся во втором автомобиле. Вопросы есть?
Вопросов не было. Погрузились. Зикс уселся за руль и, проверив крепления тента, вырулил не дорогу. За баранку второй машины сел Вернер Фох и маленький кортеж покатил в сторону Лхасы.
– В городе нас встретит далай-лама Тхутпэн, – чуть погодя сообщил руководитель экспедиции. – Вполне возможно, нам придётся пойти на приём к регенту Тибета Квотухту, но по слухам он сейчас болеет так что, скорее всего, мы сразу же возьмёмся за дело.
– Хотелось бы знать, чем занимались здесь предыдущие экспедиции, – поинтересовался Карел, – и где они работали, перед тем как исчезнуть.
– Обо всём этом нам и расскажет далай-лама Тхутпэн, – пообещал Зикс.
Тхутпэн Гьяцо был весьма любопытной личностью. Ещё в тридцатых годах он пытался связать воедино достижения цивилизации Запада и культуры Востока. Далай-лама даже переводил труды европейских учёных и философов. Одной из книг, переведённых ламой, была «Майн кампф» Гитлера. Гьяцо также считал сходство символики национал-социалистов и тибетских буддистов не простой случайностью, утверждая, что этот древнейший буддийский знак фюрер принял в качестве официального государственного символа отнюдь не наугад.
Столица Тибета производила неизгладимое впечатление. Буддийские величественные строения Лхасы, казалось, были пропитаны духом самой вечности. Единственным высоким зданием был дворец Потала. Знаменитый храмовый комплекс располагался на возвышающемся над городом высоком холме и был виден из любой точки Лхасы. Со стороны он больше всего напоминал не празднично яркий буддийский храм, а скорее хорошо укреплённую древнюю крепость.
Жилые дома в столице Тибета были преимущественно одноэтажные или двухэтажные, монастыри – максимум три этажа. Течение времени не касалось этих мест. Тут, по-прежнему, царило дремучее средневековье и оно будет царить здесь и через сотню лет. Весь мир постепенно менялся, но только не сама Лхаса. Островок чарующей таинственности, манящий своими соблазнами всех мистиков земного шара, действительно выглядел обломком некой древней могущественной цивилизации, пришедшей к закономерному упадку. Но тайные знания, по-прежнему, хранились где-то здесь под покровами увядшей старины и поэтому неутомимые европейцы не скоро оставят многострадальный Тибет в покое.
Дворцы и храмы Лхасы впечатляли. По преданию их возвели полчища огненных демонов, призванных на помощь самым первым далай-ламой. Покровителем столицы Тибета была богиня Лхамо. Как правило, она изображалась плывущей по морю крови на огромном чёрном муле, покрытом волшебной попоной – тулумом, сделанным из кожи её собственного сына, которого она убила за измену вере предков.
***
Машины остановились у буддийского храма Рамоче, одной из старейших религиозных построек в Лхасе. Этот храм был построен ещё в седьмом веке тибетским королём Сонгценом Гампо. Алоиз Зикс приказал не покидать свои места, сам же направился вовнутрь. Проигнорировав приказ, Карел вышел из автомобиля и зашёл в аккуратный, залитый зимним солнцем, храмовый двор. Его заинтересовал маленький монах, приносящий жертву покровителям веры. Любопытный профессор так же решил заглянуть в монастырь.
– Что он там раскладывает? – спросил его майор, заметив чашу с непонятным содержимым.
– Боюсь, человеческие останки, – ответил Зигель, с интересом разглядывая монаха. – Взгляните на небо, над монастырём парят орлы. Он как раз именно для них и старается, точнее, для демона-покровителя Чжамсарана, который как раз изображён на боку жертвенной чаши.
– Во что же верят эти монахи?
– Трудно так сходу сказать. Ведь в буддизме нет понятия Бога-Творца. На Тибете атеистическое учение Будды тесно переплелось с местным культом бон.
– Демонопоклонники?
– Совершенно верно, штурмбанфюрер. Религию бон исповедовали в Тибете ещё до прихода сюда буддизма. Эта религия основана на веровании в злых духов природы и разных способах борьбы с ними. Среди адептов данной религии много всевозможных колдунов. Их считают лучшими посредниками при контактах с потусторонними силами.
– Теперь я понимаю, – кивнул майор, – они читают особые мантры и тем самым открывают проход между нашим миром и миром загробных сущностей.
– Безусловно, всё так и есть, – подтвердил профессор. – Считается, что эффект мантр, произносимых в трансе, достигается неким акустическим резонансом. Именно звуки определённых частот, как полагают сами тибетцы, способны настроить контактёра на особый лад, необходимый для общения с определённым духом. Мантры, музыка и ритуальный танец. Ритм, характер движений, частота дыхания монаха отточены веками. Как правило, ритуальный танец сопровождается ударами литавров. Воспроизводится эффект шаманского бубна. Например, во время обряда камлания частота ударов составляет сто восемьдесят или двести ударов в минуту…
– Что соответствует частоте биения человеческого сердца, – тут же заметил Карел. – В свободное время я часто интересовался этими вопросами.
Во дворе монастыря появился Алоиз Зикс и сразу же направился к коллегам:
– Я же настоятельно просил вас не покидать машины.
– Нас заинтересовал один любопытный обряд, – профессор указал на маленького монаха, – а из окна автомобиля ничего не было видно.
– Ну хорошо, зовите остальных, сейчас к нам выйдет далай-лама. Он хочет лично повидаться с каждым…
Тхутпэн Гьяцо оказался пожилым усатым смуглолицым мужчиной с лукавыми глазами китайского божка благополучия Хотэя. Одет он был в похожий в верхней части на френч строгий серебристый плащ с отороченными черным мехом рукавами и массивные остроносые сапоги. Именно этот человек когда-то сказал об Адольфе Гитлере: «Данному чужеземцу всемогущие боги предназначили великую судьбу!».
– Регент Квотухту, к сожалению, не сможет вас принять, – печально сообщил далай-лама, грустно качая головой и демонстрируя отличное знание немецкого языка. – Но он обязательно передаст послание Его Светлости королю Гитлеру, где в очередной раз заверит его в дальнейшей крепкой и плодотворной дружбе между нашими народами. Вам же с нашей стороны будет оказана любая необходимая помощь.
– В первую очередь нас интересует судьба предыдущих экспедиций, – заявил Вернер Фох. – Собственно, из-за этого мы сюда и приехали.
– Вам покажут место, где они работали. Оно здесь недалеко, рядом с горой Кайлас, – ответил Тхутпэн. – Так же вас обеспечат провизией и всем что понадобится для длительного пребывания в горах.
– А что лично вы думаете по поводу их исчезновения?
– Они искали Титарапари, – ответил далай-лама. – Я предупреждал, что это может быть опасно. Но меня не послушали. Что ж, я считаю своим долгом предупредить и вас. Остерегайтесь Проклятого Вавилона и, в особенности, его тайн. Многие уходили туда, но никто до сих пор так и не вернулся.
– Мы учтём ваше предупреждение, – усмехнулся Зикс, – нас не интересует Проклятый Вавилон, как и его тайны. Мы пришли за нашими людьми. Выяснить их судьбу священный долг офицеров СС. Нам даны чёткие инструкции найти следы последних двух экспедиций, и мы их обязательно обнаружим.
– Воля ваша.
На этом аудиенция во дворе храма Рамоче была окончена.
– Да прибудет с вами здоровье, радость Покоя и Добродетели! – ритуально попрощался далай-лама, после чего вернулся в монастырь.
– Ну и где мы сегодня заночуем? – раздражённо поинтересовался профессор. – Сильно сомневаюсь, что у этих дикарей имеется в Лхасе приличная гостиница без клопов. Может быть, передохнём в каком-нибудь монастыре?
– На ночлег в монастырь нас точно не пустят, – покачал головой Зикс. – Да и нет у нас времени на такую передышку мы ведь не простые туристы. Кроме того не забывайте что наша экспедиция рассчитана всего на семь дней. Ресурсы выделены именно на такой период. Заночуем в горах. Кстати, сейчас к нам выйдет опытный проводник.
***
Проводником оказался молодой узкоплечий бритоголовый монах в коричневой кашае, абсолютно не знающий немецкого. Но знание языка ему и не требовалось. Монаха усадили в машину, и он стал показывать рукой, куда именно следует ехать.
Ещё при самом въезде в Лхасу Карел заметил, что местные жители не обращают на иностранцев никакого внимания, словно, вторгшихся в их замкнутый мир чужаков, не существовало. Это выглядело довольно странным, но с другой стороны, к разъезжающим по столице европейцам, могли уже давно привыкнуть. Ну а немцы были на Тибете самыми частыми гостями.
Покинув городскую черту, машины выехали на неровную, извилистую дорогу. Близился вечер и Алоиз Зикс уже зорко высматривал подходящее место для комфортного ночлега. Когда окончательно стемнело, решили сделать привал. Безмолвные охранники весьма умело установили палатки, однако тут же приключился довольно неприятный казус. Монах-проводник при виде солдат дивизии «Тотенхерц» внезапно побледнел и с ним случилась настоящая истерика. Он размахивал руками, делал странные охранные знаки и что-то гневно кричал на тибетском языке пхё-кэ. Опасаясь, как бы проводник не сбежал, руководитель экспедиции приказал Фоху с Мерцем связать обезумевшего тибетца, который тут же затих, притворившись спящим.
Разожгли костры. Над огнём подвесили походный котелок, предварительно набрав в него воды из протекавшей неподалёку реки. Были открыты две банки консервов с тушенкой и гречневой кашей. Виктор Шнее принялся раскладывать припасы, сверяя их наличие с большим машинописным списком. Карел же с профессором решили немного прогуляться перед ужином и осмотреть близлежащие горы.
– Странно всё это… – вслух рассуждал профессор, то и дело спотыкаясь в опустившемся на землю густом тумане о какой-нибудь камень. – К чему спешка? Пред кем Зикс выслуживается? Или ему, действительно, не терпится провести расследование в кратчайшие сроки, как было тайно приказано начальством. Вы что-нибудь об этом знаете, штурмбанфюрер?
– Не больше вашего, – честно ответил майор, – да и вообще моё участие в данной экспедиции до конца не ясно. Вы, Зикс, Шнее – я ещё могу как-то понять. Но на кой чёрт на Тибете понадобился антрополог?
Инстинктивно почувствовав лёгкое движение тумана за спиной, Карел резко обернулся.
Профессор вздрогнул.
– Что там? За нами кто-то идёт?
– Похоже на то, – подтвердил майор, вглядываясь в темноту, – кажется это псионик Курт Мерц, тоже видно решил перед сном слегка прогуляться в том же направлении, что и мы.
– Псионики очень редко спят, – рассмеялся профессор. – Ночная прогулка нашему другу, боюсь, не сильно поможет крепко заснуть…
– Ещё один не совсем понятный участник экспедиции,– неприязненно скривился Карел. – Вот скажите, профессор, зачем на Тибете псионик?
– Ну… – Герхард Зигель был явно озадачен этим вопросом. – Возможно, в Аненербе опасаются русских разведчиков, ну этих, которые могут вселяться в других людей…
– И вы действительно в это верите?
– А что, есть веские основания сомневаться?
– Ну вот когда поймают одного или лучше пару из них… а так… подозрительно много засекреченной информации и полное отсутствие каких-либо чётких фактов.
– Но вы же лучше меня знаете, что поймать такого диверсанта невозможно, как, впрочем, и убить.
– Не очень удачная тема, вы не находите? – поспешил положить конец этому разговору майор. – Мерц может отдаленно подслушивать наш разговор.
– Совершенно с вами согласен… – не стал спорить профессор. – Глядите, какие здесь звёзды, да и луна как будто бы совсем другая. Даже этот проклятый туман не может полностью скрыть их пронзительную яркость.
– Шарнир времени, – задумчиво произнес Карел.
– Простите, что?
– Это из одного тибетского пророчества, – пояснил майор, – я думал, вы о нём знаете.
– Всего знать невозможно, штурмбанфюрер, – пожал плечами Зигель. – Расскажите мне, что это за пророчество?
– Легенда о приходе тёмного царства Шамбалы. Разверзнутся горы, раскроется великая бездна, взойдёт на трон из человеческих костей Безликий Лицедей. Поднимутся из плена камня первозданные разрушительные стихии, восстанут непобедимые воины Шамбалы и поведут порабощённое человечество к Шарниру Времени. Правители разных народов станут заключать с Шамбалой всевозможные сделки, принося страшные клятвы и кровавые жертвы.
– Очередное пророчество о грядущем Апокалипсисе? Оно есть в легендах всех мировых культур… – ухмыльнулся профессор.
– Вполне возможно, – не стал спорить Карел, умолчав о том, что договор с Третьим Рейхом давно уже заключён, бездна раскрылась, клятва принесена, трон возведён и морем льётся кровь, идущих на заклание невинных жертв.
Безликий Лицедей за ценой не постоит, а на свой жуткий трон он взойдет только тогда, когда будет уничтожен грядущий иудейский миссия.
***
Примерно где-то в середине февраля полковник Клаус фон Штауффенберг, наконец, принял окончательное решение осуществить задуманное. Он понимал, что идёт на чистое самоубийство, но это его совершенно не волновало, даже наоборот, заставляло готовить покушение на фюрера как можно тщательнее. Покинуть бренный мир Штауффенберг планировал хладнокровно и героически, а заодно и войти в историю спасителем всей немецкой нации от «мерзкого австрийского чудовища».
Тайная организация немецкого сопротивления буквально таяла на глазах. Провал с недавним покушением на Гитлера делал своё чёрное дело. Многие были схвачены. Был вероломно убит Ханс Гизевиус при очень странных обстоятельствах. Тотальная слежка и террор за инакомыслящими только усилились. Хватали даже тех кто не имел даже малейшего отношения ко взрыву самолёта. Многих расстреливали на месте без суда и следствия. Гестапо было просто лень проводить дополнительное расследование. В ведомстве Генриха Гиммлера прекрасно понимали, что чудесное воскрешение фюрера морально сломает весь костяк тайной антифашисткой организации.
Штауффенберг решил сделать всё сам, действуя в одиночку и никого не посвящая в свои подробные планы. Так надежней, да и трупов верных друзей и соратников, в случае провала второго покушения, будет значительно меньше. Если всё удастся, то в Рейхе найдётся кому взять власть в свои руки. Пусть фюрером станет хоть тот же Геринг, не важно. Главное, по истинным Хозяевам Германии будет нанесён мощнейший удар. Вряд ли они имеют запасную кандидатуру мощного покорного посредника-медиума, а если и имеют, то не смогут наладить контакт сразу же и драгоценное время будет упущено.
