Текст книги "Сто затей двух друзей. Приятели-изобрететели"
Автор книги: Валентин Головин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Юнизы
Чудаки украшают мир.
М. Горький
Пожалуй, нет школы, где бы не были свои собственные чудаки. Но чудить можно по-разному. Чудак обыкновенный, этакий мелкий чудик, любой ценой старается всего-навсего лишь посмешить своих скучающих приятелей.
Но есть чудаки иного склада – необычные, увлеченные и увлекающие. Им не до дурачества. Им не до зубоскальства. Они всерьез, иногда годами, собирают цветастые марки и открытки, пестрые значки и даже блестящие пуговицы. Они могут и в солнечные дни часами просиживать в темных фотолабораториях. Они кропотливо мастерят тонкие части воздушных авиамоделей. Забыв про отдых, паяют хитроумные детали приемников, разумеется, по самым последним, новейшим радиосхемам. Именно из таких упорных ребят и рождаются самые чудодейственные на свете чудаки-изобретатели.
* * *
Артековцы долго думали, с чего же им начать. Как увлечь ребят на путь изобретательства? Ведь все школьники пока еще были мало знакомы друг с другом. Как же разом разгадать, чем увлекаются ребята в свободное время?
Однажды на большой перемене Ромашкин неожиданно спросил Витьку:
– Как по-твоему, что означает слово «юнизы»?
– Не знаю… Может, что-нибудь вроде метизов, так сокращенно называются металлические изделия…
– Ну, а кто такие юнкоры и юннаты?
– Первые – юные корреспонденты. Вторые – юные натуралисты. А я, кажется, догадался! – хлопнул себя по лбу Витька. – Твои юнизы – это юные… юные изобретатели! Верно?
– Правильно! Недаром говорится: один только свистнет, а догадливый смыслит. Так вот у юнкоров есть отряды, у юннатов – кружки. А мы давай наших школьных юнизов соберем в клуб, – предложил Ромашкин.
– А как вступить в этот клуб?
– Чтоб стать членом клуба, надо иметь лампу.
– Какую лампу? Зачем?
– Самую обычную – настольную. Но не заводскую, фабричную, покупную, а непременно самодельную. Из этих ламп мы устроим выставку-конкурс и при свете их увидим, кто на что способен.
– Значит, ребята лампами будут освещать себе дорогу в клуб юнизов! – сообразил Витька. – А девизы там будут?
– Конечно! С девизом все экспонаты смотрятся куда как интересней. Пусть каждая лампа имеет девиз – свой значок или слово. Тогда судьи конкурса будут решать, кому какую дать премию без оглядки на имена и фамилии.
И, видно, не зря есть пословица «лиха беда начало!». Два друга пропыхтели над объявлением о клубе чуть ли не весь вечер.
Зато на другой день с утра школьники оживленно толпились у завлекательной афиши. На ней изображалась вереница веселых ребят. Они дружно несли всяческие самодельные лампы в загадочный клуб юнизов. Впрочем, тайна клуба тут же разъяснялась: это клуб юных изобретателей.
«Скажем, ты юниз иль нет,
Самодельной лампы свет.
Так настольная лампа будет твоим вступительным взносом в этот клуб.
Лампу к нам неси с девизом,
Кто не стал – тот стань юнизом!
Наша выставка ламп – смотр сил школьных юнизов.
Будут премии: поощрительные и утешительные.
Все справки у Ромашкина и Пуговкина».
В этот день на переменах школьники больше всего говорили о новом клубе. То и дело слышались слова: выставка, клуб, лампа-взнос – и звучало новенькое, непривычное словцо – юнизы.
Многим захотелось стать членом увлекательного юнизовского клуба. Даже тем, у кого дома стояли лампочки, купленные в магазинах. Витька и Мишка в эти дни были нарасхват и всем желающим иметь свои домашние лампы объясняли:
– Первым делом вам надо раздобыть электролампу, патрон, шнур и вилку. Ну, кто хочет, пусть еще достанет и выключатель. Всякая настольная лампа должна хорошо, удобно освещать то место, где вы учите уроки. Тут надо подумать, из чего сделать подставку, стойку лампы и ее абажур – отражатель света. Конечно, подставка должна быть прочной и надежной, чтобы лампа стояла как вкопанная и не вздумала опрокидываться.
Стойку лучше бы иметь гибкую, тогда свет можно направить в любую сторону…
Особенно серьезно Витька и Мишка предупреждали о том, чтобы никто не делал бумажных абажуров, которые могут воспламениться…
Как видно, хитрые инструкторы– Пуговкин и Ромашкин давали советы с умыслом.
Они никому точно не объясняли, из чего именно мастерить разные части светильников. Кто хотел обзавестись своей лампой, должен был фантазировать самостоятельно. На то он и юниз, чтобы всегда и везде уметь находить подходящие материалы для своих собственноручных изделий.
Перед афишей остановился и Артур Тортиков. Небрежно толкнув локтем своего приятеля Сеньку Гадалкина, он криво усмехнулся и сказал:
– Наши артековцы небось хотят прославиться в районном масштабе. Помяни мое слово, треснет их затея, как лампа, если хлопнуть ее об пол…
Но затея двух друзей не лопнула. Рядом с объявлением о клубе появился почтовый ящик. На нем были красивые рисунки – проекты заманчивых значков для членов клуба юнизов. На одном в шестеренку искусно вплеталось слово «юниз».
В другом буквы этого слова образовывали как бы часть радиосхемы. Поверх изображений была надпись: «Какой значок тебе нравится? Предложи свой проект!»
И вот однажды множество настольных ламп прибыло в школу. Все они были пока таинственно завернуты в бумагу. Но каждый сверток имел свой девиз, свой значок или слово, за которым скрывалась фамилия юного мастера. Такой же значок находился и на конверте. Его распечатать могли только судьи конкурса.
Выставку устроили на столах в кабинете физики. Тут легче всего удалось наладить подключение ламп к электросети.
На торжество открытия выставки пришли не только школьники, но и сам директор. Его речь была краткой:
– Мудрец сказал, что ученики школ – это не сосуды, которые нужно наполнить, а факелы, которые следует зажечь. Пусть ваша первая выставка клуба юнизов заронит во всех наших школьниках искры изобретательской мысли. А из искр со временем разгорится пламя факелов новых изобретений на благо всем людям.
И он включил рубильник.
Выставка разом засверкала россыпью уютных огоньков.
Раздались крики «ура». Каждый фонарик не только сиял, но и сам собой говорил о находчивости, об усердии и о смекалке того, кто его создал.
Давайте немного послушаем, что рассказывает о выставке младшим школьникам экскурсовод, шестиклассница Нина Алпатова.
– Я вам сейчас не только покажу, – начала Нина, – наши самодельные фонарики, но научу, как их мастерить.
Начнем с самых простых. Вот лампа под девизом «Молоток». Сделана она из большой консервной банки. Если ее вдоль разрезать ножницами на две половинки, то можно разом получить и подставку и отражатель. И верх и низ лампы соединяются жестяными стойками. На стойках можно сделать полочки, на которые удобно класть карандаши и ручки. Ну, а в подставку легко врезать чернильный прибор.
– А кто такой «Молоток»? – спросил один из нетерпеливых слушателей.
– Пока никто не знает. Тайну этого девиза раскроют судьи после окончания выставки. А вот лампочка с девизом «Зайка», тоже из бросовой консервной банки. Ее дно вырезано без остатка. Внутри вставлен патрон с электролампой.
Такой жестяной абажур «Зайка» укрепил над подставкой из куска доски с помощью двух планок.
Отражатели света в этих двух лампах – у «Молотка» и «Зайки» могут удобно поворачиваться. Но есть третья лампа, еще более удобная, с девизом «Полет». Она совсем не загромождает стола. У нее такой же абажур, как у «Зайки», но приделан он к гармошке, собранной из полосок от конструктора «меканно». Такая растянутая плоская «гармошка» позволяет перемещать лампу над любым местом стола.
– А как быть, если у меня нет «меканно»? – грустно спросил маленький Вася Демин.
– Не горюй. Напили одинаковые полоски из фанеры. А затем с помощью гвоздиков наделай звенья гармошки. Они получатся не хуже, чем из «меканно», – ответила Нина.
– Какая красивая лампа «Лебедь»! – воскликнула Маша Сергеева.
– Тут самая хитрая часть – изогнутая, как у лебедя, гибкая шейка лампы, – стала пояснять Нина. – Делать ее просто. Вставь в резиновую трубку электрошнур и несколько длинных медных или железных проволок. Потом трубку сверху обмотай тесьмой или проволокой с цветной изоляцией. Абажур сделай из большого пластмассового стакана, а подставку из перевернутой вверх дном пластмассовой тарелки. Если тарелка глубокая, то в нее нетрудно встроить выключатель.
Около следующей лампы постоянно толпились восхищенные зрители. Ее девиз был «Золотая рыбка». И эту веселую, настоящую рыбку все видели плавающей в подставке лампочки. О ней Нина рассказывала с особым удовольствием:
– Изобретатель всегда должен уметь в обыкновенных предметах открывать новые свойства. Все вы не раз видели бутылки из-под молока или кефира. А вот какой-то юниз увидел в такой большой литровой бутылке подставку для своей настольной лампы. Он насыпал в нее горстку речного песка, посадил на дно водоросль, налил воду и пустил плавать рыбешку. Ну, а сверх подставки приладил лампу, прикрыв ее трехгранным разрисованным абажуром. На стенках абажура тоже изображены рыбы, водяные растения, воздушные пузырьки. И такой лампой нельзя не залюбоваться!
– Ну, две космические лампы не хуже, – вступился кто-то. И девизы тут подходящие: один – «К луне», другой – «Космос»…
И верно, эти две лампы были по-своему тоже хороши. Одна ракета, спаянная из трех консервных банок из-под сгущенного молока, с острым носом, стабилизаторами, стояла на подставке. Другой светильник тоже представлял ракету. На верху ее, на иголке, непрерывно вращалась легкая бумажная спираль током теплого воздуха, который поднимался от горящей электролампы. И спираль как бы постоянно ввинчивалась все выше и выше.
– А тут, ребята, – продолжала свой рассказ Нина, – у нас стоят самые чудаковатые лампы. Они вызывают у всех улыбку. Те, кто их делал, сумели догадаться, что каждая матовая лампа может быть головой, а патрон – туловищем какой-нибудь фигурки. Вот поглядите на забавные фонарики «Дождик», «Футболист». Первый фонарь изображает девочку, которая закрылась зонтом от дождя. Зонт – абажур. Футболист катит мячик-шарик от пинг-понга. Это лихой мушкетер – «Черная маска».
Как их смастерить, наверное, уже понятно всем. Руки и ноги этих фигурок сделаны из проволоки, навитой на карандаш.
Чтобы лучше держалась краска, которой нарисованы глаза, рот нос и уши, стекла ламп заматованы – потерты шкуркой.
Но выше всех на выставке горделиво возвышалась странная лампа с девизом «Прима». Подставку «Примы» сделали из длинной точеной деревянной ножки. Абажур был кружевной и походил на юбку. Ромашкин эту лампу называл «Прима-балерина» и еще «Коломбина». Он долго ходил около этого нелепого фонаря и подозрительно качал головой. Кружева абажура намекали, что «балерина» – рукоделие какой-нибудь школьницы. А вычурная точеная подставка с медными деталями очень походила на дело рук опытного токаря.
Появился еще один интересный экспонат – торшер. Его стойки были сделаны из двух старых бамбуковых лыжных палок. Их вставили в деревяшку, прикрытую перевернутым алюминиевым тазиком. Абажуры имели проволочный каркас, обмотанный длинной лентой.
В последний день на выставку пришли Тортиков и Гадалкин. Они долго крепились, чтобы показать всем свое равнодушие к клубу юнизов.
– Пока вы дремали, другие намастерили десятки своих ламп, – сказал им Ромашкин.
– А откуда ты знаешь, что тут нет нашей лампы? – возразил Сенька. На это трудно было что ответить. Судьи выставки пока еще не сказали своего слова.
– Ну, а какая лампа, по-вашему, лучше всех? – спросил Мишка.
– Конечно, «Прима»! Сразу видно – мастерство! А вы, чудаки, по-видимому, и не знаете, что «Прима» означает– первый, главный, основной. Не будь этой лампы, здесь и смотреть-то не на что!..
И, оглядев небрежно выставку, Тортиков зевнул и произнес:
– Насколько я понял из этой показухи, все ваши юнизы – самозванцы!
– Как самозванцы? – вскипел Пуговкин.
– А так! Ведь вовсе они не изобретатели. Вы, чудилы, вероятно, и не подозреваете, что все ваши доморощенные фонарики-светлячки вовсе не изобретения, а только разные конструкции одной всем давным-давно известной вещи.
Но залп насмешек, нацеленный в только что родившийся клуб, промахнулся.
Друзья не дали в обиду свое любимое детище.
– Напрасно ты, Артур, нас дурачками-чудачками считаешь. Чтобы научиться плавать, надо окунуться в воду. А чтоб стать изобретателем, надо уметь даже из бросовых, никчемушных материалов мастерить нужные вещи. Что посеешь, то и пожнешь. А сеять лучше заранее, пока тут почва не засохла, – и он постучал его по лбу.
Тортиков понял, что юнизов, как говорится, на смех не поднимешь и на испуг не возьмешь. И только Гадалкин на прощанье загадочно произнес:
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним…
Наконец наступил долгожданный день подведения итогов конкурса ламп. У дверей кабинета физики, где шло бурное заседание жюри, толпилось множество ребят.
Среди них были и Артур с Сенькой. Жюри решило отметить три девиза: «В космос», «Золотая рыбка» и «Прима».
Вскрыли конверты и узнали фамилии мастеров.
Космическую лампу создал Олег Добров из 5-го «Б». Он получил дрель и диплом. Рыбку придумала Катя Терентьева – ей дали интересную книгу и тоже диплом. Ну, а с «Примой» случилось нечто неожиданное. У нее оказалось два мастера – Тортиков и Гадалкин. Председатель жюри, учитель физики Александр Иванович, славился своей справедливой строгостью. Ему были хорошо известны «успехи» этих дружков в учебе, и он заявил:
– Тут что-то не так!
Давайте-ка поинтересуемся у этих мудрецов, как они смастерили свой чудо-фонарь.
Артуру и Сеньке было задано всего три вопроса.
– Какую помощь при вытачивании на токарном станке подставки лампы вам оказали бабки?
Тортиков моментально вознегодовал:
– Что за бабки? Никакие бабушки нам не помогали…
– Итак, бабок у вашего токарного станка не было, – отметил физик.
– Конечно, – уверенно подтвердил Сенька.
– Я вижу, вам неизвестно, что у любого токарного станка всегда есть бабки. Так называются стойки, между которыми токаря устанавливают детали для обтачивания, – усмехнулся физик.
– Ну, а из какого дерева вы точили свою подставку?
Сенька и Артур ответили сразу оба. Только один сказал – дуб, другой – ель.
– А по-моему, липа! – вмешался Мишка. – Вся эта лампа пахнет липой, она липовая, сделанная чужими руками.
– Погоди, Ромашкин, пусть они теперь скажут, как называется узор петель, из которых сплетен их кружевной абажур.
Видя, что угодили в петлю, Сенька и Артур густо покраснели и признались во всем.
Оказывается, для них лампу «Прима» сделали их родители.
– Ну что ж… – предложил Пуговкин, – пусть она и будет «Примой», но только с конца. А этим горе-изобретателям дадим утешительную премию.
И тут же Тортикову и Гадалкину была торжественно вручена одна на двоих утешительная премия. Большой носовой платок!
– Чтобы утирать по очереди при неудачах свои мокрые глаза и носы! – крикнул кто-то при общем смехе.
И это был правильный смех. Ведь не зря смеется хорошо тот, кто смеется последний!
Ну, а затем судьи стали вскрывать подряд все конверты и награждать всех участников выставки – теперь членов клуба юных изобретателей – особыми значками. Эти значки сделал Пуговкин. Он перефотографировал изображение ракеты с подписью «Юниз» и с негатива контактным способом напечатал десятки маленьких фотоснимков значка. Затем анилиновыми красками раскрасил ракету в красный цвет, небо в темно-синий и ракетное пламя – в желтый. И чтоб значок был прочным, сверху на него приклеил кусок прозрачной пленки.
Веселый клуб юнизов родился!
Планетарий у нас дома
Где хотенье – там, уменье.
Пословица
Занятия кружка юнизов обычно проходили после уроков по субботам на четвертом этаже школы. Сегодня, когда все были в сборе, неожиданно раздался звонкий голосок маленького Кузи – так звали Костика Кузнецова:
– Ребята! А у меня что есть!
– Где?
– Вот тут! – и он громко стукнул себя в лоб.
– Новая идея?
– Нет, затея… Я изобрел прибор для определения давления воздуха, короче – барометр. И еще термометр и высотомер, – скромно признался Костик.
– Твой барометр, Кузя, вероятно, с большущей, длинной седой бородой – всем он давно знаком, а ты его вновь нечаянно придумал, только уже в наши дни, – заметил Мишка.
– Не торопись смеяться, Ромашкин, – одернул его Витька. – Дай ему сперва показать свое изобретение, а потом насмешничай. А ну-ка, Костик, где оно у тебя?
Кузя раскрыл портфель и неторопливо поставил на стол простую обычную бутылку из прозрачного стекла. Внутри нее шла через пробку, обмазанную пластилином, тонкая стеклянная трубка. На дне бутылки были налиты чернила, которые столбиком поднимались до середины трубки.
– Первым делом, – пояснил Кузнецов, – я сейчас подниму уровень жидкости внутри трубки моего барометра.
– Чем? Как? – заинтересовались юнизы.
– Я вдуну внутрь бутылки через трубку воздух, он и выжмет вверх воду. – И Кузя тут же продемонстрировал свой простой метод управления уровнем бутылочного барометра.
– А теперь я покажу, что мой барометр еще и термометр. Я приложу ладони к бутылке. Видите, жидкость в трубке стала подниматься. Почему? Да потому, что воздух в бутылке от моих рук нагрелся, расширился и выдавил воду вверх. А когда бутылка остынет, воздух снова сожмется и вода в трубке опустится.
– Ну вот, я же говорил, – запальчиво заявил Ромашкин. – Попробуй этим Кузиным барометром измерить давление воздуха, когда он начинает действовать от малейшего нагревания.
– Умница ты, Мишка, но и я не глупец, – осмелев, осадил его Костик. – Кто тебе мешает вместо такой бутылки взять термос? Или укутать, как шубой, эту бутылку теплоизоляцией? Если внутри бутылки температура будет постоянная, то мой барометр станет указывать перемену давления атмосферы.
– Верно! Один ноль в твою пользу! – с изумлением признался Ромашкин. – О термосе я не подумал!
– Значит, как только снаружи изменится атмосферное давление, так столбик окрашенной воды либо поднимется, либо опустится? – спросил его Пуговкин.
– Конечно, – подтвердил Кузя. – Правда, иногда приходится целыми днями ждать, пока наружное давление воздуха будет другим. Это скучно. Но я придумал другой способ, с помощью которого можно в любую минуту определить изменение давления воздуха. Хотите послушать и посмотреть?
– Спрашиваешь… – нетерпеливо отозвался Мишка.
– Так вот. На горах воздух разрежен. Возле уровня моря он плотнее. Значит, и вверху на четвертом этаже школы воздух давит на все слабее, а внизу на первом – сильнее…
– Теоретически… да, – не удержался от замечаний Ромашкин, – а практически – разница давлений воздуха на этажах небось пустячная, малозаметная.
– Сейчас мы узнаем, как теория проверяется практикой, а заодно поглядим, каким будет перепад давления воздуха на школьных этажах.
Пошли вниз, – решительно предложил Кузя и направился из класса. Следом за ним с шумом потянулись юнизы.
– А почему ты держишь свою бутылку за горлышко? – полюбопытствовала Катя.
– Чтоб внутри нее не нагрелся воздух, – объяснил Костик.
На первом этаже все ребята немедленно уставились на темный столбик Кузиного барометра. Сомнений не было – он тоже послушно опустился вниз. Тогда тут же стремглав юнизы понеслись наверх, и вслед за ними стремительно поднялся и столбик барометра.
– Счет два ноль в пользу Кузнечика! Его бутылка – высотомер! Ура! – первым воскликнул Ромашкин. – Только погодите, не может быть, чтоб такой умный и простейший прибор никто не изобрел раньше Кузи. Тут уже нам без Александра Ивановича никак не обойтись…
Учитель физики встретил ребят радушно.
– Заходите, заходите! Я давно хотел предложить вашему кружку заняться особо полезным для новой школы делом – смастерить некоторые наглядные пособия.
– А мы один прибор уже принесли, – сказал Пуговкин. – Его сконструировал наш Кузя. Вернее, это три прибора, тут в одной бутылке и термометр, и барометр, и высотомер.
И Витька с радостью объяснил учителю, как действовали Кузины приборы и как сделано их новое оформление из бумажного цилиндра с окошком, на котором сверху был нарисован знак дождя – зонтик, а внизу знак ясной погоды – веселое солнышко, а на створках окна – деления шкалы.
– Молодец, Кузнецов, – похвалил Александр Иванович. – Прибор этот прост, нагляден, остроумен. Побольше бы таких хороших, изящных наглядных пособий.
– Неужели о нем ничего и нигде не написано? – спросил с надеждой Ромашкин.
– В обычной литературе, где описаны разные простые барометры, я такого прибора не встречал, – признался учитель. – Покопаюсь еще в книгах. Загляните ко мне завтра после занятий.
На следующий день в физический кабинет опять зашли юнизы.
– Трудно в наши дни изобрести простые и хитрые вещи, – сказал Александр Иванович. – Поискал я в библиотеке книги по метеорологическим приборам и только в одной старенькой забытой книжице нашел нечто похожее на этот барометр. Придумал его не физик, а химик. Кстати, вот загадка: какой русский химик в своей фамилии имел четыре буквы «е»?
Ребята задумались. Первой догадалась Катя.
– Менделеев! – воскликнула она.
– Правильно, – отозвался физик. – Вот он-то и предложил в свое время подобный барометр. Только Менделеев наливал в его изогнутую трубку не воду, а керосин. Ведь керосин зимой не превращается в лед. И потом он предлагал в пробке иметь две трубки. Через одну можно было впускать внутрь воздух, уравнивая тем самым давление воздуха внутри и извне прибора. Менделеев писал, что такой барометр очень полезен для школ и для сельского хозяйства. Школьникам для учебы, а тем, кому надо знать, какая нас ждет погода, можно всегда по этому барометру определить, падает давление воздуха или поднимается. Если падает – жди дождя. Если поднимается – погода улучшится.
– Вот так Кузя! – восхитился Пуговкин. – Выходит, он просто повторил изобретение Менделеева.
– И уж если мы повели речь о термометрах, барометрах и метеорологии, – задумчиво сказал физик, – то почему бы вам не водрузить на школе флюгер, чтобы знать направление ветра. Вот в деревне, неподалеку от нас, есть занятный флюгер – большая широкая рыбина вроде леща.
– Я знаю, это флюгер над домом Пашки Грачева, он сам его ставил, – объяснил Олег Орехов, которого ребята звали просто Орех.
– А почему Грачева нет с вами? – спросил учитель, – Мы с ним не ладим, – хмуро объяснил Пуговкин. – Ему бы только хулиганить. И еще он и его дружки курят.
– Тут что-то не так. Грачев плох, а флюгер у него хорош, – заметил учитель.
– А Грач еще флюгер сделал своему дедушке, – сообщил Орехов. – Только тот флюгер похож на кота, который спину изогнул и взъерошился, вроде фырчит на мышонка.
– Вот видите, Грачев мастер по флюгерам, а наша школа без флюгера. Позовите-ка мне его, а заодно и трех его приятелей, которые к папиросам пристрастились. Я с ними потолкую.
Вскоре вся школа узнала, что Грачев и его три дружка делают четыре красивых флюгера для школьного здания. Не услыхать про их работу было нельзя. Эти флюгера ребята вырубали зубилами возле школы после уроков. Грохот стоял такой, что не только школьники, но все окрестные жители знали про затею Александра Ивановича украсить углы здания флюгерами.
Флюгера были занимательные. Один изображал сценку– встречу слона и моськи, другой – петуха с цыпленком. Петух кукарекал, а цыпленок, глядя на него, видимо, тоже попискивал. Третий был трехмачтовый корабль с парусами, наполненными ветром, и с развевающимися флагами.
И четвертый – его сделал Грачев – представлял собой четырехмоторный самолет ТУ-114. Винты самолета должны были вращаться от ветра.
Затем ребята подготовили четыре высоких шеста; вбили в их вершины гвозди без шляпок и уже намеревались водрузить свои флюгера на углы крыши школы, но тут случилось событие, которое долго вспоминали все, кто знавал Грачева и его дружков.
Оказывается, атаман Грач со своими ближайшими подручными намастерили не только флюгера. Одновременно незаметно для себя они готовили хитрые ловушки, придуманные для них учителем. Над флюгером ребята трудились с увлечением, старанием и гордостью.
– Ваши флюгера – загляденье, – сказал им Александр Иванович. – Только мы их водрузим при одном условии, иначе вряд ли они у нас станут работать.
– Почему? – искренне удивился Грачев.
– Им нужен чистый, свежий воздух. А ты и твои помощники дымите – воздух загрязняете. Однако это не главная беда. За свою жизнь вы можете намастерить, кроме флюгеров, множество чудесных вещей. Но курением вы жизнь свою укорачиваете, пускаете ее с дымом по ветру – без пользы для себя и для людей. И до тех пор, пока я не услышу от вас честное слово, что вы перестали баловаться табаком, не быть этим флюгерам на нашей школе!
Окружающие с нескрываемым любопытством смотрели на Грачева. Кое-кто, быстро смекнув, в какой переплет нечаянно попались эти ребята, засмеялся. Но самому Павлу было не до веселья.
– Ну что ж, Александр Иванович, попробуем, – понуро сказал Грачев. И под громкие аплодисменты окружающих он и его дружки растоптали свои сигареты и спички.
Так четыре флюгера стали украшать крышу школы.
С той поры Грачев поубавил ухарство. Подходя к школе, он всегда с гордостью смотрел, как его занятные флюгера деловито отмечали направление ветра.
Недоволен собой был лишь Ромашкин. После Кузиного барометра и грачевских флюгеров ему тоже захотелось стать в центре всеобщего внимания. Тем более снова отличились его друзья – Орех додумался, как микроэлектродвигатель превратить в динамо-машину.
– Нашел чем удивить, – хмыкнул Мишка. – Мне давно известно, что если начать вращать его ось, то он даст ток. Если пропустить такой ток через моток проволоки, обвитой поперек компаса, так стрелка этого компаса сразу его учует и качнется в сторону.
Но Орех получил от малютки электродвигателя столько тока, что от него засветилась лампочка карманного фонаря.
Хитрый Орешек обмотал ось моторчика крепкой тонкой ниткой, а к его контактам подключил лампочку от карманного фонарика. Затем он поставил мотор на край стола и, резким движением дергая нитку, так быстро раскручивал ось, что лампа на секунду вспыхивала. Тут пришла очередь поудивляться и Ромашкину.
До такого использования микромотора он не додумался. Окончательно Мишкино настроение испортил Витька Пуговкин. Виктор принес в школу астрономическую трубу, увеличивающую в несколько десятков раз.
– В такую трубу, – важно хвастал Витька, – ночью можно на Луне наблюдать горы и моря, у планеты Юпитер видеть его спутники, у Сатурна его загадочные кольца…
А где взять специальную оптику, чтоб построить такой телескоп? – заинтересовались ребята.
– Линзы? Да они попадаются вам на каждом шагу! – усмехнулся Пуговкин.
– Где?
– На носу у людей! Это ж очковые стекла. Я взял бабушкины старые очки для дальнозорких. Они ей теперь не пригодны – стали слабоваты, и получил сразу два объектива. А окуляр моего телескопа – лупа с многократным увеличением. Сама труба склеена у меня из плотной бумаги и вычернена тушью внутри. Астрономическую трубу Витьки одобрил и Александр Иванович.
И снова загрустил Ромашкин. Но он скучал недолго. Спустя две-три недели Мишка, хитро улыбаясь, пригласил всех своих друзей к себе домой.
– Если хотите посмотреть и даже потрогать руками звезды, планеты и Луну, то приходите ко мне сегодня вечером…
Разумеется, в этот же вечер к нему явились чуть ли не все юнизы. Пришел и учитель физики. Часть ромашкинской комнаты была таинственно отгорожена простыней с силуэтом ракеты и надписью – «Космос».
Любопытных от нее отгонял сам Мишка.
– Пока туда заглядывать нельзя. Рассаживайтесь поудобней, сейчас все покажу…
Гости разместились подвое на стульях, погас свет. Стало темным-темно, как в черную, беззвездную ночь. И вдруг, когда их глаза привыкли к мраку, перед ними внезапно засверкала яркими звездами бездонная глубь неба. Все ахнули. У Ромашкина дома был свой планетарий.
Удивление юнизов тут же сменилось жадным любопытством – узнать, как это Мишке удалось спустить звезды на землю.
– Разумеется, мне далеко до прославленного Кузи, – начал свою речь Мишка, – повторившего барометр Менделеева, и до грачевских флюгеров, очистивших воздух в нашей школе, еще дальше до телескопа Пуговкина, который приближает звезды так, что до них рукой подать. Я, прямо скажем, звезд с неба не хватаю. Я их просто, как и вас, пригласил к себе домой в гости…
В словах Ромашкина слышалось легкое хвастовство, но ведь и в самом деле звезды были у него дома.
– Что надо иметь, чтобы смастерить такой планетарий? – спросил Мишка. – Нужны самые простые вещи – футбольная камера, карманный фонарик с точечной электролампочкой, простыни, удочки, клей, чернила, бумага, иголки и, конечно, карта звездного неба. Вот и все.
Но этот перечень Ромашкина был не полон. Как и во всяком деле, еще необходимы были три важных предмета: хотение, умение и терпение.
Как же ему удалось сделать свой домашний планетарий? Из старых длинных гибких удилищ он согнул и связал округлый каркас, к которому подшил широкие простыни. У него получилась сфера – как бы четвертая часть огромного шара. На этом небосводе, как на экране, в темноте и сияли звезды – лучи карманного фонарика, установленного в черном бумажном колпаке, который Ромашкин сделал с помощью футбольной камеры.
Он ее сильно раздул, смазал поверхность вазелином и затем всю заклеил черной фотографической бумагой. Когда колпак просох, Мишка вынул из него камеру, взял карту звездного неба и аккуратно, терпеливо перерисовал карандашом все главные небесные созвездия – Большую и Малую Медведицы, Орион и другие.
Затем тоненькой иглой он наколол множество разной величины дырочек. Свет от лампочки проходил через эти отверстия, проектировался на простынном небе, и перед зрителями возникала волшебная звездная картина. Так хитрый Мишка привел звезды к себе в дом.
Но этого Ромашкину было мало.
С помощью другого карманного фонарика, у которого в бумажной заслонке находилось отверстие в виде полумесяца, он показал, как в планетарии между звезд движется Луна. Реостат, включенный в цепь питания освещения звездного неба, позволял ему зажигать и гасить свои домашние звезды.
И вместо ночной красавицы Луны на небосвод из-за горизонта медленно выплывало яркое розовое Солнце.
Для Солнца было вырезано особое круглое отверстие в заслонке, стоящей перед третьим карманным фонариком.
Еще Мишка показал, как звезды медленно движутся по небу, словно привязанные к невидимой оси Полярной звезды. Для этого он вращал колпак, как глобус вокруг проволочной оси.
И в заключение звездных чудес торжествующий владелец звезд показал взлет космической ракеты и полет спутника земли. В темноте, когда на домашнем небе чуть светало у горизонта, что-то сверкнуло, ухнуло и вверх среди звезд устремилось маленькое яркое остроконечное пятнышко. Вот крошка-ракета поднялась до зенита и исчезла. Но тут в комнате внезапно загорелся яркий свет, и все невольно зажмурились.
