Текст книги "Сто затей двух друзей. Приятели-изобрететели"
Автор книги: Валентин Головин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Толчок мозгам
Клевета что уголь – не обожжет, так замарает.
Пословица
Небывалый случай – Мишка и Витька не виделись днем несколько часов подряд. В этот день в лагерь приехали их родители, и каждый из друзей был занят семейными делами.
К вечеру, когда ребята встретились, не обошлось без легкого бахвальства.
– А мне мама гостинец привезла – плитку шоколада, – сообщил, облизываясь, Ромашкин.
– Небось за рубль?
– Да, не меньше, не дешевле. Вкусный, чуть язык не проглотил.
– И мне отец привез подарок, и хоть стоит он совсем не дороже рубля, но полезней твоей сладости раз в десять!
– Так уж и в десять? – усомнился Мишка.
– Скорей в двадцать! Ну, слопал ты сразу свою шоколадину, а что проку? На много ли ты стал от нее умней или сильней? А вот моя штуковина толчок мозгам дает.
– Неужели сама дерется, сама щелкает по лбу?
– Чтоб дать толчок мозгам, не обязательно щелкать по лбу, – обиделся Витька, – в наши дни такой толчок можно сделать мягко, безболезненно – электромоторчиком.
– Так, значит, тебя электромотор подзатыльниками будет награждать? – насмешничал Мишка.
– Фу, какой непонятливый. Никто меня бить не собирается. Просто папа дал мне не шоколадную плитку, как дарят сластенам и лакомкам, а микродвигатель с батарейкой. И стоит все это хозяйство меньше рубля.
– Так бы сразу и сказал. Ну покажи скорей свой моторчик.
Пуговкин бережно раскрыл маленькую коробочку. В ней лежали золотистые детали.
– Да он сломан!.. – протянул разочарованно Ромашкин.
– Не сломан, а просто не смонтирован. Из этих частей его собрать две минуты. Смотри-ка: вставим в корпус якорь, попробуем, легко ли вращается ось, затем укрепим мотор на основании, прижмем крепежные лапки, и малютка готов хоть куда.
Ребята подключили провода к батарейке, и моторчик заработал. Друзей особенно поразила его скорость вращения; судя по описанию, свыше тысячи оборотов в минуту.
– Ого, – сказал Мишка, – мал золотник, да дорог. Вот и мне б такой. Вместо маминой шоколадки.
– Не горюй, этот моторчик можно выписать через любое почтовое отделение с помощью Посылторга. У меня возник план, как с этим моторчиком открыть школу изобретателей, – сказал задумчиво Витька.
– Я вижу, что этот мотор все же дал толчок твоим мозгам. Ишь, чего надумал! Двигатель один, а должен потянуть всю школу, да еще изобретателей!
– Почему один? Покажу ребятам, и им могут папы и мамы прислать или привезти моторчики вместо пирожных. Это первое, а во-вторых, насколько мне помнится, у нашего лагеря есть шефы. Пускай раскошелятся и купят нам для нашей школы изобретателей десятка два-три микродвигателей.
– Но в школу летом ребят калачом не заманишь. Им отдохнуть охота, а тут снова уроки, звонки, тетрадки… – сказал Ромашкин.
– Что ты, – засмеялся Витя. – В нашем учебном заведении обычной школой и не запахнет. Мы эту школу даже школой не назовем. Она будет невидимая.
– Значит, все будут сидеть в погребе?
– Да нет же. Неприметная она в том смысле, что ребята сами собой, незаметно будут втягиваться в изобретательские дела. Чтобы всем было интересно, мы объявим большой лагерный конкурс на лучшее применение крошки моторчика и в моделях и в наглядных пособиях. Да еще назначим премии. А предложения пусть они дают с девизами. Например, приносит в штаб конкурса кто-нибудь свою модель, ставит ее на стол, а на модельке изображен девиз, то есть значок, цифра, буква, слово. А кто скрывается под девизом, станет известно, когда распечатают конверт, на котором тоже есть такой девиз. Тут уж не подкопаешься: мол, он получил премию за милые глаза или по знакомству. Все одинаковы, все равны. Пусть модели говорят сами за себя. А придет время, конверты торжественно вскрывают, и выясняется, что, например, лучше всех задачу решили не старые изобретатели вроде нас с тобой, а группа тихонь девчонок или Артур Тортиков!
– Может, тогда не устраивать закрытого конкурса? – сказал было Мишка.
– Струсил? Оробел? – засмеялся Пуговкин. – Ну нет, приятель, отступать нам некуда. Я поговорил с начальником лагеря, и он уже наметил из двух вожатых и киномеханика жюри конкурса.
– А что, жюри – это от слова «журить»? – спросил Мишка друга, зная, что он БЭС, как БСЭ.
– Никто укорять тебя не собирается. Это словечко иностранное, означает группу судей, которые определяют, кто какое место занял при соревнованиях и состязаниях. Вот только нам с тобой бы в этом конкурсе с девизами не участвовать.
– Вот те раз! Соперников испугался? Сдрейфил? Что ж, все станут изобретать, а мы эти дни будем сидеть сложа руки? – разозлился Ромашкин. – А я-то размечтался нарисовать в виде девиза на своих моделях ромашку, а на твоих пуговку…
– Ну, подобные значки – такой прозрачный намек, что за ним и слепой разглядит и тебя и меня. Уж если взять девиз, то чтоб и комар носа не подточил. Начерти на моделях хотя бы знак вопроса иль изобрази слона, самолет, глаз, луну, треугольник, мышь. Вот тогда пусть попробуют разгадать, кто скрылся за этими значками. Но нам девизы не нужны. Мы с тобой станем, – сказал важно Пуговкин, – ка-та-ли-за-то-ра-ми!
– Чем, чем? – переспросил Мишка.
– Катализаторами. Они в ходу у химиков. Это особые вещества – ускорители химических превращений. Сами они остаются вроде неизменными, но в их присутствии все химические изменения убыстряются во много раз.
– Мудришь ты, Пуговкин! Сказал бы проще: ты и я будем инструкторами по моторчикам. Так, что ли?
– Ну так… – согласился Витька.
– Тогда держись. Отберу я себе группу девчат – есть среди них бойкие и толковые, – и мы обставим по моделям твоих мальчишек. Идет? Согласен?
Не согласиться Пуговкин не мог. Не в его правилах было увиливать от вызова, даже если этот вызов делал лучший его друг.
Друзья ударили, как водится при споре, по рукам и разошлись.
Мишка первым делом направился повидаться с Катей Пончиком. Как-то само собой получилось, что они последнее время стали встречаться чаще. Такие встречи не остались незамеченными. Однажды Пуговкин внимательно пошмыгал носом возле Мишки и, усмехнувшись, заявил:
– Пахнет… И давно пахнет…
– Чем пахнет? – удивился Ромашкин.
– Маслом. Жареным или вареным маслом. Ведь пончики приготовляются на масле. Ну, а ты стал что-то очень часто видеться с Пончиком, отсюда и запах масляный…
Девочки высказались иначе. В присутствии Кати Нюша и Нелли словно невзначай заговорили, что ромашка симпатичный цветок, вот только, когда гадаешь, всегда дает разные ответы…
Но Мишка и Катя от таких насмешек не перестали дружить. Наоборот, их дружба, выдержав первые испытания, стала крепче и уверенней.
– Знаешь, Пончик, – сказал Мишка Кате, – давай с тобой наладим среди девочек цепную реакцию…
Первоначально Катя ничего не поняла. Но понемногу ей стала ясна мысль Ромашкина. Он хотел, чтобы каждая девочка вовлекла в изобретательство по две подруги. Так камень, падая с горы, ударяется о два, эти два увлекают за собой уже четыре, и лавина разрастается. В физике и химии такое нарастание ударов, толчков от одной частицы к другой и называется цепной реакцией.
Катя пообещала ему поддержку.
Не дремал и Пуговкин.
В первый же вечер ребята долго не могли уснуть в своей спальне. Он стал рассказывать им о моторчике, о конкурсе, о девизах.
– Колоссально! – прервал его голос Тортикова. – Кому нужны твои дохленькие жужжалки мощностью в одну комариную силу?
– Дохленькие? В комариную? – вскипел Пуговкин. – Да ты знаешь, пижон в рассрочку, что эта крохотуля тянет груз весом в шесть-восемь килограммов, то есть почти в полпуда. Да ты сам-то такую гирю еле-еле поднимешь.
– Тогда дай, Пуговкин, нам спать. Хватит на ночь страшные сказки о своем моторчике рассказывать.
– Еще один вопрос, ребята, – сказал Мишка. – Сознавайтесь, кто свистнул у кинономеханика последнюю пару папиросок. Из взрослых курит он один, значит, это дело кого-то из ребят.
– А может, из девчат? – предположил Артур.
– Ну, нет уж. Девчата наверняка не брали, а вот у нас в комнате чувствуется, что кто-то папиросой порой балуется.
– Давайте спать, – послышались сонные голоса, и наступило молчание.
Утром наши друзья, как всегда, вдвоем отправились за содействием к дяде Сереже. Они бывали у него частенько – то за материалами, то за инструментами, то просто за советом.
Пока шефы приобретали моторчики, друзья вместе с дядей Сережей поразмыслили над небольшим плакатом, который назвали «Может-поможет». После долгих споров они решили на плакате поместить простейшие образцы гибких валиков, без которых было трудно к моторчику подключать модельки. Валики были всякие: из резиновой трубки для ниппелей от колес велосипеда, из пластмассовых оболочек медных проводов, из тугих пружинок, навитых из проволоки на тонкий гвоздь.
Были даже соединительные валики из соломинок – они легко надевались на ось мотора. Тут же на плакате ребята показали способ, как уменьшить блоками скорость вращения двигателя.
Разные по величине блоки оказалось нетрудно сделать из двух пуговиц, на которые надевалось резиновое кольцо, вырезанное из соски. В этих блоках приходилось только шилом, хотя бы из гвоздя, просверливать отверстия по центру. Те же пуговицы могли быть хорошими колесами для моделей всевозможных видов наземного транспорта.
Оформлением плаката занялись три юные художницы.
Потом они написали такое объявление о конкурсе, что раз прочтешь – три раза ахнешь.
Победителям были обещаны в награду и особые грамоты и много премий. Тут говорилось, что моторчик для модели получит каждый желающий, у кого есть предложение, как пустить его в работу.
И всем захотелось повидать и чудо-микродвигатель и попытать свою смекалку в таком необычном деле.
Понравилась ребятам и затея с девизами. Это придавало всему конкурсу некоторую заманчивую таинственность.
Главным консультантом по применению моторчиков был назначен дядя Сережа. Но только он пока запускал мотор от особого трансформатора, выпрямляющего и понижающего ток до четырех вольт.
– На вас, – заметил он, – на первых порах надо столько карманных батареек, что никакой карман не выдержит.
А на следующий день у Ромашкина случилось неприятное происшествие. Когда он утром надевал брюки, неожиданно из кармана выпали два окурка. Первым их заметил Тортиков.
– Глядите! Вот кто у киномеханика папиросы стреляет! Хорош дружок – виноватых ищет, а у самого нос в табаке!
И как ни оправдывался бедный Мишка, что он понятия не имеет, откуда к нему попали злосчастные окурки, и как ни уверял Витька, что они оба никогда никаких папирос в рот не брали, все ж многие ребята стали на них посматривать косо. Ведь выходило, что Ромашкин и Пуговкин стремятся на кого-то другого свалить свою вину.
Слухи поползли по лагерю.
После завтрака Мишка поздоровался было с Катей, но она отвернулась. Сурово и хмуро встретил их обычно приветливый дядя Сережа.
– Был у меня тут Тортиков. Значит, если вот уже несколько раз пропадало по паре папирос, то только потому, что вас двое. Вы и бывали чаще других… Нехорошо, очень нехорошо, – сказал он.
День помрачнел. Даже летнее яркое солнце не могло разогнать ту черную, тяжелую тучу подозрений, которая надвинулась на Мишку и Витьку. В дыму двух папиросок горела их изобретательская слава, их дела на пользу всем, их дружба с веселым цехом художниц. Как радужный мыльный пузырь, лопается вся школа изобретателей, конкурс, девизы… А их вечный недоброжелатель Артур Тортиков теперь ликует, гордо ходит во главе ватаги ребят, хвалится и сравнивает себя со знаменитым сыщиком Шерлоком Холмсом.
И положение наших друзей стало очень незавидным. У дяди Сережи они бывали чаще, чем кто-либо из ребят. У Ромашкина обнаружились два окурка. Они первые стали искать виновных. Все, все было, ох, как не в их пользу!
Через день-два ждали приезда начальника лагеря, и тогда должно было состояться обсуждение этого происшествия на совете дружины…
Первым нашелся Пуговкин. Он предложил снова пойти к киномеханику и на месте разузнать подробности пропажи проклятых папирос. У него понемногу созревала мысль, как найти настоящего воришку.
На этот раз дядя Сережа был в лучшем настроении:
– Погорячился я с вами, ребята. Уж больно с жаром Тортиков наговорил мне про вас. А если вдуматься, может статься, что вы тут ни при чем…
– Честное пионерское, мы не брали. Разве мы себе позволим проделывать такие пакости? – разом заговорили ребята.
– Все эти дни, когда были кражи, вы держали коробку на подоконнике? – спросил его Пуговкин.
Дядя Сережа ответил утвердительно – есть такая у него привычка: держать папиросы на видном месте, а окно при хорошей погоде – всегда настежь. Бери кому не лень…
– Тогда тот, кто таскает папиросы, попадется, как мышь в капкан! – воскликнул обрадованно Витька, и он принялся тихо-тихо шептать им о своем плане ловли мышки-воришки.
– Только вы, дядя Сережа, не берите пока свои папиросы из коробки. Заведите себе на время другие… А эти, на окне, пусть будут приманкой, как сало в мышеловке.
План Пуговкина киномеханик одобрил – он давно питал симпатию к нашим любознательным и неугомонным на выдумки друзьям. С разрешения дяди Сережи Витя взял ненадолго пачку папирос. Он что-то с ними проделал, потом положил их обратно так осторожно, словно это была теперь мина или бомба с сильной взрывчаткой, которая должна была неминуемо разорваться, если кто до нее дотронется.
Затем они все осторожно ушли из комнаты, где жил киномеханик, оставив лежать пачку папирос точно на том же месте, где она была все эти дни. И вечером бомба взорвалась! Впрочем, расскажем все по порядку.
На совет дружины были вызваны четверо причастных к происшествию лиц. Тортиков явился, задрав нос, как герой дня. Пуговкин и Ромашкин были чем-то озабочены, и лишь дядя Сережа сразу подошел к Артуру и почему-то спросил:
– А ну, покажи язык. Ты не больной? Так… Все ясно, – и сразу попросил себе слова и стакан воды. Ему дали воду. И многие подумали – небось сейчас дядя Сережа собирается говорить долго-долго, для чего и запасается заранее водой.
К общему удивлению, дядя Сережа осторожно вынул из коробки папиросу и молча стал ею размешивать воду в стакане. И тут все увидели, как в стакане появилась лиловая, как школьные чернила, жидкость.
– Дело в том, – объяснил он, – что папиросы из этой пачки, из которой и сегодня пропали еще две штуки, слегка припудрены серым порошком из грифеля чернильного карандаша. Кто такую папироску выкурит, у того станет рот, как грязная чернильница.
А теперь пусть Пуговкин, Тортиков и Ромашкин встанут рядом и разом покажут нам свои языки.
И тут все неожиданно увидели, что у лагерного Шерлока Холмса был такой язык, словно он старательно вылизал с десяток хороших клякс.
И потом раздался взрыв… разумеется, не бомбы или мины, а взрыв хохота. Один Тортиков ничего не понимал до тех пор, пока к его носу не поднесли зеркало.
Через две минуты покрасневший сыщик, чуть не плача, признался во всем.
Завидуя успехам Пуговкина и Ромашкина и боясь, как бы они не раскрыли, кто таскает у дяди Сережи папиросы, он ночью подкинул Ромашкину два окурка и стал всюду позорить друзей. Но не на таковых напал!
– Не рой яму другому, – сказал ему потом Ромашкин, – сам в нее угодишь…
За этакое дело решили было выгнать Тортикова из лагеря. Но тут опять попросил слова дядя Сережа:
– Выгнать его всегда успеете, это дело нетрудное – гораздо труднее проследить, чтобы толчок мозгам, который получил сейчас Артур, не остался бесследным. Пусть он даст свое честное пионерское, что не будет никогда ни курить, ни жульничать. Это во-первых, а во-вторых, пусть он попросит прощения у Виктора и Михаила. И, в-третьих, хватит ему лодырничать, неужели он, например, не мажет придумать что-нибудь дельное для конкурса с микромоторчиком?
Стоит ли описывать тихий виноватый лепет Артура, когда он выпрашивал прощение, когда он давал свое честное пионерское исправиться!
Гораздо интересней вернуться снова к школе изобретателей, к конкурсу и к нашим повеселевшим друзьям.
Мрачные тучи, которые было нависли над их вихрастыми головами, рассеялись, и они с удвоенной силой занялись организацией школы изобретателей.
Снова Мишка стал чаще встречаться с Катюшей. Им надо было вместе напридумать позанятней моделей и утереть нос Пуговкину. Ну, а Тортиков, чтобы побыстрей избавиться от своего лилового языка, пытался даже втихомолку жевать мыло… Но бесполезно – все равно несколько дней его рот был фиолетовым. Он даже временно получил прозвища «чернильница» и «клякса»… Но его взял под свою защиту Витька.
– Посмеялись – и хватит, – сказал он ребятам, – дайте и Артуру спокойно поизобретать…
Многие юные конструкторы тут же потребовали моторчики, но дядя Сережа образумил таким рассуждением:
– Заметьте себе, ребятки, на автозаводах, где изготовляются, например, грузовики, сборку машин начинают не с мотора. Вы покажите сначала мне каркасы своих машин и приборчиков, а потом уже прилаживайте к ним микроэлектродвигатели.
У Ромашкина и Пуговкина настали хлопотливые дни. Они были нарасхват. С ними беспрерывно советовались ребята и поодиночке и небольшими группами. Пока все конструкции держались в тайне, ведь конкурс был с девизами. И все хотели придумать что-нибудь понеобычайней, позанимательней… Задача была трудной – ведь в летнем лагере нет тех мастерских, как при школах или станциях юных техников. Значит, надо было поостроумнее использовать всевозможные скромные средства. Друзья позаботились и об оформлении выставки-конкурса. Помимо красивой вывески у входа, укрепили плакат со стихами Ромашкина:
Здесь плывет электроплот,
Там идет электробус,
Вон бежит электроход,
Тут спешит электровоз.
Всем моделям – сто дорог,
Коль их мчит электроток!
Затем разослали приглашения на открытие к пионерам соседних лагерей, и, наконец, торжественный день показа всех моделей настал.
Изделия ребят разместили на четырех длинных столах. На первых двух были такие модели, которые могли работать с током, получаемым от сети через трансформатор.
Множеству моделей потребовались батарейки. Эти модели должны были двигаться совершенно свободно, независимо от сети, в любую сторону.
Каких только не было девизов! И рисунки, и знаки, и слова.
У гостей глаза разбежались при виде такого обилия экспонатов. Экскурсоводами выставки были, конечно, Пуговкин и Ромашкин. Кто же лучше их знал выставку?
– Прошу всех для начала посмотреть экспонаты, – приглашал любезно Мишка, – например, под девизом «Нас трое»…
– А кто эти трое? – поинтересовались гости.
– Пока тайна! Через пять дней вскроем конверты, и все тайное станет явным.
«Нас трое» выставили наглядные пособия, показывающие смешение красок. Цветок имел четыре лепестка: два желтых и два синих. Стоило этому цветку завертеться, как он становился зеленым.
Красные и синие лепестки при вращении превращались в фиолетовые. Эти же «Нас трое» придумали к оси моторчика приставлять с помощью куска резины различные кривые проволочки. И на глазах зрителей из таких искривленных проволок возникали воздушные очертания сосудов: кувшинчиков, бутылок, бокалов и даже фруктов – яблок и груш. Яблоко было красное, а груша зеленой, для этого проволочки были предварительно обмотаны красной и зеленой бумагой.
Кто-то с девизом «Квадрат» начертил маленький рисунок, с одной стороны которого была изображена птица, а с другой – клетка. При вращении казалось, что птичка сидит в клетке.
Еще один юный конструктор показывал, как с помощью микроэлектродвигателя можно сделать взамен звонка электротрещалку. Кусочек надетой на ось резины, вращаясь, громко стучал по краю плотной бумаги. Эта моделька была украшена девизом, изображающим молоток.
– Здесь же, – продолжал свой рассказ Ромашкин, – вы можете посмотреть наше «кино» и послушать «патефон».
– Вот так кино, – засмеялись было гости. – А где же экран?
– Наше бесплатное кино обходится без проекции на экран. Ему не нужен и темный зал. Но, как в настоящем кинотеатре, бы видите движущиеся изображения, – пояснил экскурсовод. – Прошу зрителей просмотреть лучшие фильмы нашей выставки:
«Полет птицы», «Беспокойный червяк», «Живой глаз», «Мячик-попрыгун» и «Извержение вулкана», – пригласил он.
Поперек полосок бумаги были аккуратно прорезаны длинные окна. Между ними находились изображения. Каждый рисунок представлял какой– либо один момент движения.
Если эту полоску бумаги свернуть в кольцо, а кольцо начать вращать, то, глядя через прорези, можно было увидеть, как птица машет крыльями, ползет, извиваясь, червяк, глаз поводит зрачком, мячик прыгает вверх, а клубы вулканического дыма беспокойно летят к небу.
Проще всего эти мультипликационные кинокартины было ставить на круглый диск патефонной пластинки. Они вращались от приставленного сбоку моторчика, на ось которого была надета тоненькая резиновая трубочка. Такие трубочки есть в ниппелях колес велосипеда. А сама пластинка была укреплена на оси из гвоздя.
– Кстати, это устройство, – продолжал Ромашкин, – одновременно служит у нас и патефоном.
– А где же звукосниматель с иголкой? – нетерпеливо спросил Вася Строгий – гость из соседнего лагеря.
Но Мишка вместо ответа вставил острый угол открытки в звуковую бороздку пластинки, и, к изумлению ребят, все явственно услышали мелодию популярной песни. Устройство было настолько простым, что каждому захотелось подержать поющую, звучащую карточку.
– А ведь если к середине патефонного диска укрепить ваши кольца, – предложил Вася, – то, выходит, можно показать фильмы в сопровождении музыки, то есть почти звуковое кино!
Как видно, цепная реакция, о которой говорил Ромашкин когда-то Катюше, распространилась и на ребят из других лагерей. И они были не прочь устроить такой занимательный конкурс.
А экскурсия шла своим чередом. Ромашкин, вооруженный указкой, перешел к следующему столу.
– Здесь конструктор, выступающий под девизом «Стрела», дал модель троллейбуса, сооруженного из четырех спичечных коробок. Внутри них легко уместился наш малютка моторчик. Тут колеса сделаны из пуговиц.
Рядом другая модель – линия наземного метро. Вы знаете, в метро электроток, движущий поезд, подается к двигателям не по воздушным проводам, как у троллейбуса, а с особого рельса. В нашей модельке в микродвигатель идет ток с рельсов из двух проволок, по которым катятся жестяные колеса вагончиков. Вагончики наш конструктор тоже смастерил из спичечных коробок, оклеенных бумагой.
Далее экскурсию гостей по выставке продолжал Пуговкин.
– Переходим к разного рода вентиляторам. Стоит на ось двигателя нацепить пропеллер, сделанный из ластика, а сам моторчик прикрепить к батарейке, как вы тут же обзаведетесь настольным переносным вентилятором. У нас есть даже шляпный вентилятор.
Поглядите, вот в обычную летнюю панамку вставлен проволочный каркас. К каркасу привязан моторчик с винтом. Батарейка хранится в кармане. За хотите, и вам в щеку будет дуть легкий ветерок.
Повернули панаму, и ветерок стал попутным. Конструктор так и назвал свой вентилятор «Попутный ветерок».
Отдельный стол был отведен разным автомашинам. Тут были и грузовики, и автобусы, и легковые и гоночные автомашины.
Особенно всем понравился простотой устройства гоночный автомобиль под девизом «Скорость». Кузов был склеен из бумажного цилиндра, сжатого спереди и сзади. Внутри него лежала батарейка, к которой был пристроен мотор. От мотора вращение пуговиц передавалось на колеса автомобильчика. Благодаря легкости всей конструкции машина развивала хорошую скорость – ей, видно, недаром дали ее девиз.
Рядом с автомобилем находились всевозможные лодки. На некоторых стояли вентиляторы. Другие имели подводные винты. Все винты, которые работали под водой, были сделаны из ластиков. Винты воздушные – с лопастями из фанеры из спичечных коробок. Моторчики были и на бумажных тузиках. Был даже электрокатамаран – батарея лежала на двух бумажных промасленных цилиндрах. Удлиненная ось моторчика из соломинки оканчивалась маленьким резиновым винтом.
Не обошлось и без воздушных моделей. На рейке с одной стороны, как противовес, была укреплена батарейка, с другой – электросамолет.
От воздушного винта двигался и воздушный подвесной вагон однорельсовой дороги. Рельс изображала тугая бечевка. И всем этим десяткам моделей давал жизнь, движение микроэлектродвигатель.
Экскурсия подходила к концу. Напоследок Пуговкин сказал:
– Теперь посмотрите на девиз этого устройства – «Электричество». До сих пор вы видели, как моторчик работал, забирая ток от батареи или трансформатора. А здесь наш двигатель не берет, а сам дает ток! Он становится не потребителем тока – мотором, а источником тока – динамо-машиной. Работает это устройство так – на другом конце стола лежит знакомый всем простенький компас. Он слегка обмотан изолированной проволокой. Концы этого мотка соединены с моторчиком. Стоит мне покрутить ось мотора вправо, как синяя стрелка компаса послушно также отклонится вправо. Кручу валик двигателя против часовой стрелки, и стрелка вращается также влево. А знаете, почему это происходит?
– Нет. Не знаем.
Расскажи, – заговорили юные экскурсанты.
– Наш моторчик, если вращать его ось, сам начинает вырабатывать ток. Электроток, проходя по обмотке проводов, которые на компасе, превращает ее в электромагнит. Ну, а этот электромагнит и отклоняет стрелку компаса. Вот каким удивительным оказался крошка моторчик!
Выставка была открыта пять дней. В книге отзывов гости «за толчок мозгам» оставили много хороших отзывов и благодарностей. В заключение показа устроили соревнования электроавтомобилей и гонки электромоторных лодочек. Но все с нетерпением ждали часа, когда будут вскрыты конверты с девизом. И этот час наступил…
В торжественной обстановке жюри конкурса распечатывало конверты с девизами. За девизом «Электричество» скрывался пионер второго отряда Костя Баранов. За девизом «Скорость» оказался Вася Семенов из первого отряда. Кино сделал Боря Турин, патефон – Илюша Рогов. Каждая фамилия встречалась аплодисментами. Довольные, смущенные победители получали в награду свою модель, грамоту и книжку по электричеству. Под девизом «Нас трое» таились Катя, Нюша и Нелли. И они получили премии.
Одну из третьих премий получила конструкция под девизом «Попутный ветерок». Когда разорвали конверт, то неожиданно выяснилось, что автором был не кто иной, как Тортиков. Поаплодировали и Артуру. Никто не знал, что мысль пристроить вентилятор к панаме была ему великодушно подсказана Витькой…
Поединок двух наших друзей окончился победой Витьки. Его мальчишки напридумали больше всяческих моделей.
В конечном счете успех был общим. Ведь много новых ребят и девчат впервые испытали свои силенки в техническом творчестве и решили и впредь не расставаться с электротехникой.
Почетные грамоты получили и Ромашкин и Пуговкин. Но их ждала и другая награда.
Какая? Об этом вы узнаете в самом ближайшем будущем…
