Текст книги "Вторая Книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том Первый. Сердце Сошо (СИ)"
Автор книги: Вадим Вятсон
Жанры:
Мистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Впрочем, одного муляр-таша нашли сразу. Это как раз была архивариус, которую Ди Дурс забрал из Орсы и которую все называли Ведьмой за своеобразный вкус в одежде и прическе. Но на самом деле Адила ди Парс оказалась очень даже симпатичной женщиной и умелым муляр-ташем.
Вторым вызвался сам Приор Северо-Западной провинции Мальвинора – Гектор ди Фарф. Обратились к нему, потому что больше было не к кому. Из множества адептов младших, старших Провинции – ни одного муляр-таша! Пришлось поделиться с Приором сведениями о найденном сейфе.
Как он сказал, что так долго сидел на стуле, что уже порос мхом, и нужно хоть немного размять кости, хотя он не был муляр-ташем уже лет тридцать точно. Но как говорится – талант не пропить.
Впрочем, он полностью поддержал ди Дурса в том вопросе, что не стоит трубить о находке на каждом углу, а сначала разобраться самим, а уже затем передавать по команде. Ему очень хотелось вернуться в Мир Рошанский, родился в нем и любил его до безумия, но не было случая, чтобы засветиться перед начальством. А главное дал слово, что все руководство операции будет на ди Дурсе, а он лучше землю покапает.
И к Нэю, как к сошо, никакого пренебрежения, и все потому, что жена Приора была из сошо! Он вообще не был из высоких кровей, просто долго служил и многое знал.
В общем, было весело.
А к полуночи чуть задержались со сбором, были уже в Орсе.
– И что они выяснили? – Изабелла сделала глоток, кажется, всего третий или четвертый, так рассказ Нэя был интересен. Он вообще оказался отличным рассказчиком.
Нэй пожал плечами:
– Дом стоит на ушах уже вторую натиру! Ждут еще людей, которые должны вот-вот приехать. Каждый уголок дома чуть ли не под микроскопом просматривают. Кстати, жених Райсы, Даир ди Орд, главный у них по тарелочкам (улыбнулся), то есть главный по следам. Оказия подвернулась, вот он в Орсу и приехал. Но вроде особо не буянят и не ломают ничего. Весь сад перекопали, сейчас там чистое поле! Только столовый павильон и остался. Впрочем, на будущее пригодится. Вот размышляю, где садовника нанять, чтобы саду вернул прежний вид и даже лучше.
Сделал очередной глоток:
– Ну, а чтобы не путаться под ногами, всей фамилией уехали в Аркет. По делам и так, отдохнуть от суматохи.
– Фамилией?
Нэй усмехнулся:
– Ну, не фамилией, а скорее, я бы сказал – мафией, – Изабелла неожиданно прыснула смехом, значит, знает смысл этого слова. – А я чуть ли не крестный отец, – улыбнулся, – Райса и Ойра уже позвали меня в крестные. Ну, а я что, не буду же отказываться.
Тут совершенно неожиданно из ящика появилась голова заспанного Комиса. Появилась и начала озираться.
Изабелла вскочила, подбежала к нему, а он только:
– Белла! – и в объятья друг друга упали.
Если кто думает, что Нэй ошибся, говоря о десяти часах сна Комиса, то если выглянуть из-за закрытого пакгауза, то вне его стен, на улице, уже утро к полудню приближалось. И все самое интересное Комис проспал, как младенец. Ну и правильно. Он, конечно, молодец, но и без него есть кому решать проблемы.
Да и вряд ли он рвется в бой, когда рядом любимая женщина.
Ну, даже… э… хм…
И Нэй медленно так, бочком, бочком в сторону. Не до него им вдруг стало сейчас. И зачем тогда мешать? И рукой так покрутил вверх, курзаям, мол, отсигнальте там, чтобы не появлялся тут никто, ведь они там уже забыли, что это пакгауз и ящик. Подал знак, и тут же свист послышался, приятно иметь дело с профессионалами.
Когда сам вышел из их поля зрения, присел на какой-то ящик, глаза прикрыл.
Хорошо, что все хорошо кончается.
И поспать нужно, обязательно нужно поспать.
А то как-то все на бегу в последние дни. Все на бегу.
Да-да. Поспать…
Спать.
***
========== Новый Год ==========
***
Историческая справка
Новый Год
Новый год как праздник, торжество, радость, возник и был принят уже в эпоху Скирианства.
В языческие времена нового года как праздника почти не существовало. Его отмечать могли и в день весеннего солнцестояния – 19 день весеннего месяца ан (в современности – 19 марта). И в день летнего равноденствия – 19 день летнего месяца ин (в современности – 19 июня). Или в первый день осеннего месяца ос (в современности 1 сентября).
Или вообще у каждого человека было свое летосчисление от дня рождения. Или от языческих праздников.
То есть Новый год не отмечался в принципе.
Точнее, существовал, и на Западе до сих пор существует – праздник Восшествия, отмечаемый в современное время – в первый день осеннего месяца ор (или октября, но на Западе, у эльфов осталось старое название месяцев года или, скорее, сезонов). Это изменяемый праздник, и последнее изменение произошло в 167 году от Пришествия Скирии, или в 1257 году от Восшествия Дома Тарвилион, по Лигурийскому, эльфийскому календарю, когда на престол Власти Зеленого Трона в Эльфийском Круге Запада взошел Дом Орвилион под Величием его Астры – Эркариоса асто вис Арвиса. Это был тяжелый год для Высоких эльфов. В тот год власть их почти пала, и только сила воли Эркариоса асто вис Арвиса не дала ей пасть окончательно, и поэтому 1257 год с этого момента был принят за первый год нового Восшествия, но уже Дома Орвилион).
Впрочем, это уже совсем другая история.
Традиция же на Востоке отмечать Новый год, как уже было сказано, закрепилась в эпоху скирианства.
И первый день весеннего месяца ан (в современности – 1 марта) был выбран не случайно. И не только из-за последнего дня из семи, когда цветет орхидея Орфей. Но именно в этот день Скирия произнес свою первую проповедь, то есть случилось Его Пришествие.
Точнее, Он ответил на вопрос: «Зачем жить, если мы все рабы?».
На что Скирия ответил: «Я не освобождаю рабов, я освобождаю людей. Братьев своих и сестер. Нет рабства кроме мыслей своих. Но кто мыслит, как раб, будет рабом и телесно. Нет жизни в рабстве, есть жизнь в оковах разума своего. Я не освобождаю от оков телесных, но я освобождаю от оков духа. Поэтому нет вопроса: «Зачем жить, когда мы все рабы?». А есть вопрос: – «Если ты раб, то зачем живешь?».
Ходит легенда, что Маркитон V хотел было изменить и Новый год, сместив его на 1 января (ур), и даже собирался ввести новый праздник – Рождество Скирии! Но, говорят, сам Скирия пришел к нему и сказал:
– Ты знаешь, когда я родился? Нет, ты не знаешь, когда я родился! Даже я сам не знаю, когда я родился. Но ты знаешь, когда я Пришел! Ты знаешь, когда я умер! И ты знаешь, когда я стал Богом! Не стоит менять то, что тебе не подвластно. Не стоит принимать то, что будет непонятно. Люди ко всему привыкают, но не стоит им привыкать к глупости.
Так 1 марта (ас) и осталось первым днем Нового года.
Отмечают его с размахом и величием.
Множество магических фейерверков, всевозможные состязания, особенно Стенка на Стенку, пришедшая из Дланского княжества, или ледяные дворцы, строящиеся на излете зимы, и еще какое-то время сверкающие своим величием в начале весны, когда организуются веселые штурмы тающих крепостей. Всевозможные ярмарки, торжества, представления…
Но главным украшением дома и улицы является четвертак, или колесо, конечно, не снятое пять минут назад с телеги и притащенное в дом (хотя, хм… и такое бывает – в пути, например). Нет, конечно, а специальное, торжественное колесо, очень похожее на большой четверной крест, и солнце, но только похожее, так как крест покаянный здесь заменяют десятки спиц.
Перед Новым Годом торжественное колесо вытаскивают из кладовых или даже собирают, как конструктор. У бедных это просто деревянное колесо с множеством художественных и очень красивых крючочков, на которые вешаются всевозможные украшения и сладости. У богатых это посеребренные или даже позолоченные торжественные четвертаки (есть и чисто золотые, но они редки – золото металл тяжелый). Причем, их может быть множество в одном доме, в разных залах, на стенах, на потолках.
Так вот этот четвертак или ставят на специальный постамент (в основном семиступенчатую пирамиду), или вешают на стену, или подвешивают к потолку. Но никогда (кроме одной натиры в году) не кладут плашмя, так как это положение напоминает о смерти Скирии (только в июле (ир) торжественный четвертак превращается на натиру в эшафот, в память о смерти Скирии).
И начинают украшать всем, что под руку попадется, или всем, что приготовлено для этого торжественного случая. На площадях выкатываются и устанавливаются огромные городские четвертаки, при этом в большинстве своем они еще и крутятся, переливаясь перезвоном, так как колокольчики – обязательный атрибут таких праздников.
А вот на двери в Новогодние дни вешают небольшие, но тоже украшенные всем, чем можно, четверные кресты, чтобы не забывалась приверженность к скирианству. Отгонялись злые демоны, и была удача и достаток в доме на следующий год. Впрочем, такие четверные кресты, но уже менее торжественные, висят почти на всех домах и дверях круглый год…
Как уже известно, отмечают Новый год Шесть дней до Нового Года – Встречные дни (Семь дней в високосный год). И натиру после Нового Года, которую называют Новогодней или Святой, так как именно в это время Скирия начал свое Пришествие и Проповедь Новой Радости.
Каждый день в храмах, соборах и церквях идут торжественные службы. И вместе с праздником люди вспоминают о деяниях Скирии и его Проповедях и Учении.
Уверен, внимательный читатель заметил, что очень мало слов посвящено огню. На самом деле в Новый год огня всегда мало. Еще с языческих времен пошла эта традиция. Эльфы никогда не любили огонь, и если он и был на празднике у людей, то в большинстве своем бутафорский, или только свечи и светильники.
После Великого Катаклизма в моду празднования Нового года вошли магические фейерверки, но не более того. Никаких больших костров и опасных действий с огнем.
Но чтобы злые демоны и духи не смогли завладеть праздником, принято в Новый год много петь праздничных песен, смеяться и радоваться. Никакой грусти и никакой печали.
Только в конце уже Новогодней натиры, в день – натиру, открываются Огненные погосты, в огне которых принято сжигать мусор прошлого года. Но иногда и костры зажигают…
Не весь, конечно, мусор, а что-то, что для каждого, определенного человека, этот мусор символизирует и отчего он хочет избавиться – ну там сломанная мебель, старая одежда, дырявые сапоги. Люди подходят к жерлу печи и, кидая свой мусор в огонь, произносят слова: «Уйди в прошлое, но открой будущее. Стань памятью, но не требуй минувшего. Забери старое, но не тронь настоящего. И не возвращайся!».
И после всего этого – праздник заканчивается.
И…
Начинаются будни.
Из головы чужого историка
***
========== Новые начала ==========
***
4 день переходной – альна – натиры, 1440 год от Пришествия Скирии
Орса
Свадьбу сыграли просто роскошную.
Точнее, свадьбы сыграли роскошные.
Три свадьбы.
Первая свадьба – это, конечно, Лок Файнс и Ойра ди Вайри. Любовь их закружила так, что не разлей вода стали. Когда Нэй их застукал, то перестал разделять, а они, наоборот, именно после этого умерили свой пыл и стали вести себя очень даже пристойно.
За натиру до свадьбы Ойра и Файнс посетили ее родной дом и каждому родственнику лично вручили приглашение на свадьбу, чтобы потом не говорили, что их забыли.
Ко всему прочему, Ойра заявила, что после свадьбы переселяется к мужу, и поэтому оставляет дом на попечении родственников, которым, каждому из четырнадцати человек, по своей доброй воле, обязуется в течение четырех лет, до ее двадцати одного года, выплачивать по сто дукатов в месяц. Или же выплатит всю сумму сразу, если кто-то решит покинуть Орсу раз и навсегда. После окончательного совершеннолетия она бы хотела, чтобы каждый из родственников, кто останется к этому времени, определился, что хочет делать, что будет делать и где будет жить. Она никого не гонит из дома, но и нахлебников после этого времени не потерпит.
Говоря так, Ойра предполагала, что в доме останутся всего несколько человек, которые и будут следить за родовым домом. Ну, а она как глава Рода будет обеспечивать дом всем необходимым, но жить в нем не будет. Уж слишком много неприятных воспоминаний, и если есть возможность оставить дом, то она ею воспользуется.
Что касается ее возможности «пиромании», то обучение проходило вполне успешно, и Ойра уже могла показывать настоящие огненные представления, но все же старалась это делать поближе к воде, так как еще не была полностью в себе уверена.
И еще насчет избиения Файнса.
Конечно, кто натравил троих типов на Файнса, выяснили быстро. Они, конечно, пытались держаться и держать язык за зубами, но тут просто Сэм вошел в комнату, где эти трое томились, и те сразу, как по команде, все и выложили. Оказывается, это был самый нетерпеливый из всех – Фот Хорп, брат мачехи Ойры.
Ну, и что с ним делать? Да ничего! Просто как-то встретил его в полутьме улиц некто и сделал предложение, от которого брат мачехи Ойры не смог отказаться. И он был первым, кто покинул дом Ойры, прихватив всю сумму, обещанную щедрой родственницей.
И в самом деле, нетерпеливый.
Вторая свадьба – это Райса ди Пикур и Даир ди Орд.
Некоторое время спустя Райса все-таки рассказала Нэю и про отца ребенка, и про разговор ее с Даиром ди Ордом, о котором Нэй, конечно же, никому не рассказал…
Так вот со смерти Мелисы Райса, само собой, перестала работать в своем же доме. Теперь она старалась держать долгие и постоянные контакты с мужчинами, не требуя ничего особого взамен. Даже денег не просила, главное, чтобы ей было хорошо. И отцом ребенка был вот такой постоянный мужчина. Хотя, честно говоря… Но что об этом говорить в сотый раз.
В общем, когда она заподозрила, что забеременела, где-то на четвертой натире сходила с капризами и подозрениями к Селистеру – отца ребенка уже не было в живых. Попал в поножовщину и получил ножом в печень. Райса увиделась с ним перед смертью, и его последние слова были: «Воспитай его достойно». Ну, а через пару дней поняла, что беременна. Вот поэтому и не хотела говорить об отце будущего дитя.
Что касается разговора с Даиром, то любовь ушла, но остался здравый расчет и чувства из прошлого. И их все равно притянуло друг к другу.
И они заключили договор – Даир получал наследника, то есть он признавал будущего ребенка как своего, а Райса получала мужа и отца, так как одинокая мать с таким прошлым – это не очень хорошая рекомендация для ребенка в будущем. Ну, а закрепили договор хорошим, самозабвенным и восхитительным, но аккуратным сексом.
Потом помолвка и роскошная свадьба.
Ну и Третья Свадьба – это Изабелла и Комис.
После той странной и страстной ночи, когда был повержен ее злейший друг Офр Докан, Изабелла объявила, что снимает с себя полномочия Властительницы Ночной Гильдии и надеется, что выборы Главы будут открытыми, и на пост будет избран достойный из достойнейших, ну, в том понимании, в котором это возможно у ночников.
А еще через пару дней Комис ди Комис сделал ей предложение, подарив сумасшедше дорогой перстень с семью бриллиантами. Изабелла была уверена, что эту идею, точнее, этот подарок на помолвку, мог придумать или предложить только Нэй, но, конечно же, ничего не стала говорить, а благосклонно приняла предложение руки и сердца от Комиса.
А еще через натиру они переехали в Орсу, где Изабелла купила один из домов в Бархатном районе.
Вот так и получилось три свадьбы!
Но колье-то два!
Колье, которые он готовил ко Дням рождения своих знаковых женщин, оказались свадебными подарками
Но свадеб-то три! Негоже было оставлять без подарка Ойру.
Вот Нэй еще в апреле (ар), не тратя времени зря, вернулся в Мальвинор, чтобы ко дню свадеб у каждой из невест было по роскошному подарку.
Он снова нарушил негласное правило, еще ведь не прошло полгода, но Нэй уже не думал о капризах Леса, он просто делал свое дело.
В ту же лавку в Чайнатауне, и тоже два колье, и тоже по эскизам Файнса. Талантливый ведь человек! Нэй ему как-то попозировал несколько раз, и портрет получился на загляденье! Файнс этот портрет рисовал при каждой свободной минуте и закончил как раз к свадьбе. Хоть в любую королевскую галерею выставляй! Нэй на портрете в расшитом золотом камзоле с орденами и медалями, до которых ему как до Луны, но все, кто видел, поразились мастерству художника, и как Нэю идет этот наряд, или просто художник постарался. Портрет, правда, пока в подвале находился, но Ойра нашла в доме комнату, из которой можно было бы сделать отличную портретную галерею, но после Хранителей, которые хоть и не обрушили все, в доме все-таки требовался ремонт, отчего портрет пока находился там, где находился.
А почему два колье?
Только пожал плечами, когда надумал. Видимо, для себя одно решил придержать, так, на всякий случай.
Для Ойры заказал колье с разноцветными бриллиантами, говорят, они и пироманию остужают, и страсть добавляют. И сережки заодно заказал тоже. Как-то он совсем забыл о них (мужчины об этом частенько забывают). Ведь только Райса серьги не носила, а у Изабеллы и Ойры в ушках всегда что-нибудь красивое сверкало. И как он забыл про серьги? Вот в довесок еще и серьги к каждому колье заказал. И по браслету, чтобы полный гарнитур вышел.
А для себя, на запас, колье, серьги и браслет с сапфирами, и чуть асимметрично, чтобы по одному бриллианту, рубину и изумруду, маленьким такими, но сапфиры большие выбрал.
И чтобы не было как в прошлый раз – сидел в лавке почти безвылазно, чтобы, как говорится, стимул был для мастеров-ювелиров, и быть на месте в случае непредвиденных обстоятельств.
Одно такое обстоятельство, кстати, произошло. Это же надо, лавку захотели ограбить! Влетают такие гоп-стопники с дубинками и требуют по-китайски, камни и золото на бочку. У Нэя аж чай поперек горла встал! Ну, и, конечно, ждать местную охранную команду не стал. А сам встал и быстро так уложил всех штабелем для лучшего выноса тел.
После этого, кстати, работа в лавке пошла еще быстрее и споро.
Так что за три натиры управились, и колье, и серёжки, и браслеты получились еще лучше, чем первые. Видимо, опыт появился на заказы Нэя. И денег попросили меньше, чем в первый раз. Видимо, как постоянному клиенту.
В общем, к переходной Альне все управились со своими делами. Кто ругался – помирился, а кто не сумел, то пусть букой и остается…
Венчание, как уже было сказано выше, прошло в Аркете в главном соборе города, и сразу три в одно время. Нэя просили стать свидетелем на каждой из свадеб, но он благоразумно отказался, сославшись на то, что он один, а свадеб три, и обижать никого не хочется.
Но вот гуляли свадьбы в Орсе, тут места больше и дешевле. Ну не из-за жадности, а из-за расчета, да и дома рядом, и в каждом можно погулять, и обновить, и радость впустить.
Поезд свадебный растянулся на целых тридцать повозок! Причем, решили не останавливаться даже ночью. Все, кто ехал, спали, конечно, а вот кучерам заплатили тройную цену, чтобы они и ночью двигались (все правила ночных переходов соблюли полностью). Так что к утру следующего дня выехали из Аркета, а поздним утром уже были в Орсе. Заняли самый большой ресторан города, который в кои-то веки сделал исключение для Нэя, то есть впустил его, сошо, под свои трехэтажные своды. Как раз на каждом этаже по свадьбе.
Три дня!
Три дня город гудел от этих свадеб. Кажется, каждому жителю города что-нибудь да перепало, или дукат или конфетка, или даже подарок какой-нибудь, колечко там дешёвое или кулончик с выгравированными на них именами одной из трех пар брачующихся (по традиции берется мешок, и из окна жених с невестой бросают эти милые безделицы, ну или просто дукаты, или конфеты) …
А потом еще и по домам по дню в каждом!
Впрочем, Нэй стоически не пил, только сок или, на крайний случай, сирку, но больше ничего и никак.
В общем, погуляли на славу и на радость всему городу.
*
16 июня (ин), вторник 1440 года от Пришествия Скирии
Язык Демона
– Ойра все еще боится, что ребенок не мой, а того мальчишки, – проговорил Файнс немного грустно.
Они все трое, Нэй в центре, а Сэм и Файнс по бокам, стояли перед стеной каменного леса на расстоянии в пять ярдов друг от друга. Но можно было не повышать голос, рядом с Лесом всегда было звонко, а вот на башнях Малой Стены (огораживает Язык Демона) ничего слышно не было.
– Мы же ей уже все объяснили! Все разжевали и в рот положили! – Нэй мотнул головой.
Файнс пожал плечами:
– Ну, вот такая у нее мнительность.
Нэй усмехнулся.
Это была не мнительность, это была самая настоящая мания Ойры!
Она пыталась постоянно везде и всюду, во всем, что видит, во всех приметах, каких-то знаках выяснить, чей же все-таки ребенок. Ходила даже к гадалкам и ясновидящим, и те однозначно давали ответ, что ребенок именно от ее мужа!
И Нэй поучаствовал в этом представлении мнительности, точнее, в борьбе с ней. Целую лекцию ей прочитал!
О том, что хоть парень и взял ее девственность, но родственники появились в такой пикантный момент, что у мальчишки случился эякуляционный коллапс. Он жутко испугался и все оставил в себе. Не кончил ни в Ойру, ни на простыни. И если Нэй не притащил бы его к Селистеру, то мальчик мог просто-напросто стать импотентом на этой почве на всю оставшуюся жизнь.
Конечно, эту всю лекцию сначала Селистер Нэю прочитал. А уже потом Нэй Ойре, так как целитель посчитал, что ему она поверит больше. Нэй еще и разговор с нормой передал. И все равно Ойра никак не могла успокоиться. Ну, впрочем, когда родит, тогда все и выяснится. Хотя ее нервность Нэю не нравилась. Поэтому Файнса следовало было оставить дома, но раз дал слово. И Райса обещалась приглядеть и теперь клялась, что будет писать только правду и ничего, кроме правды.
– Может, тебе остаться?
– Нет! – как-то испуганно и очень быстро проговорил Файнс. – Ойра сама меня выставила, не хочет, чтобы я видел ее беременные капризы. Так что спасибо, что взял меня с собой.
– Точно?
– Угу.
Ну, да, если считать ее мнительность, то лучше рядом с ней не находиться. А Райса, надеялся Нэй, обязательно ее поймет и поможет. Они друг другу помогут обязательно.
– Как там Изабелла и Комис, кстати? – и в самом деле стоит перевести разговор на другую тему.
Хотя какая уж тут другая тема…
– Прекрасно! – Нэй усмехнулся. – Изабелла – беременна!
– Да ты что! – оба и одновременно.
– Месяца четыре уже. Если февраль посчитать, – проговорил без всякой задней мысли.
Но Сэм с Файнсом отреагировали своеобразно. Можно сказать, уперлись взглядом в друга.
А Нэй сначала посмотрел на удивленного Сэма, а потом на Файнса, и, наконец, в его голове сложились все части его высказывания. Он даже головой замотал и проговорил очень серьезно:
– Господи! Побойтесь бога, друзья мои! Изабелла когда-то, да, была моей женщиной, но все уже давно изменилось, и я не имею привычки наставлять рога своим друзьям и товарищам. Это было бы слишком мерзко и глупо. Я и так имею достаточно, чтобы делать плохо еще и своим друзьям, – его аж передернуло. И добавил, не очень громко: – Да и с Комисом все уже обговорено давно.
– Просто ты сказал это с такой радостью, – проговорил Сэм.
– Мои дети все еще ждут своего часа, – проговорил философски Нэй и продолжил: – Я просто рад за своих друзей и женщин, которых я уважаю и люблю как сестер. Хотя, – Нэй хмыкнул, – представьте себе, прихожу я к Изабелле в гости, где-то в середине марта, и так с порога: «Ты что, беременна?». А она такая: «Быть того не может!». Она, видите ли, думала, что у нее простая задержка. Я им что, рентген, что ли? Ойра делает вид, что не знает про беременность свою, теперь вот Изабелла… Ойру еще понять могу, молодая, еще не полностью тело свое знает, а Белла-то чего? Конечно, тут же побежала к Селистеру. Ну, да, март месяц, весна и четвертая тогда натира уже шла, – и снова головой мотнул.
– Ворчливым становишься, – это уже Сэм.
– Станешь тут ворчливым с такими девчонками!
– Они тебя любят! – и улыбнулся, как только он может.
– Веревки вьют! – но улыбнулся.
А после все дружно прыснули смехом. Отсмеялись, и Сэм уже серьезно:
– А чего мы стоим-то?
– Ждем у Леса погоды, – тут же ответил Нэй и полез в карман разгрузки, и на свет появился ручной хронометр.
Да!
Нэй все-таки купил часы-хронометр! Как раз в тот поход в Мальвинор за дополнительными колье. Совершенно случайно заглянул в лавку часовых дел к мастеру Лю Шуню. Не знал, заказ или просто идея мастера, но часы очень ему понравились. И даже цена в пять тысяч не отпугнула.
Но часы того стоили.
Они были большими: десять сантимов в диаметре, но этот размер позволял довольно комфортно расположиться на главном циферблате еще четырем малым циферблатам.
Главный циферблат был разделен на двадцать четыре часа и имел секундную стрелку.
Четыре малых циферблата располагались строго на осях Север – Юг и Запад – Восток.
На Севере располагался циферблат, отсчитывающий годы до Единственного дня, поэтому был разделен на шестьдесят шесть делений, и сейчас стрелка показывала тридцать восьмой год от последнего Единственного дня.
На Востоке располагался циферблат, отсчитывающий дни месяцев, и был разделен на двадцать девять делений. Двадцать восемь дней месяца и одно деление, так называемый Дом, в котором стрелка простаивала, когда не двигалась.
И вот почему:
Западный циферблат отсчитывал месяцы года с переходными натирами и был разделен на шестнадцать делений – двенадцать месяцев и четыре переходные натиры, ведь Встречные дни – это ведь тоже как бы переходная натира.
И вот когда стрелка месяцев переходила на одно из делений переходных натир, то в действие вступал южный циферблат, который отсчитывал уже дни переходных натир и был разделен на восемь делений, где восьмое деление также обозначало Дом или скорее Месяц. При этом, если год не имел Единственного дня, то стрелка дней Встречных пропускала седьмой день, сразу переходя на деление Дома, то есть запуская тем самым восточный циферблат дней месяцев.
В общем, как с усмешкой говорил Нэй, слишком умные часы – умнее многих магов и календарей! И при этом вся эта заумность работала! Хотя Нэй в них еще толком не разобрался, особенно когда и как заводить. Было в них несколько отверстий для завода, и Нэй все забывал, с какого начинать и каким заканчивать завод. Все-таки штука новая и удивительная.
И ко всему прочему, мастер Лю Шунь пообещал пожизненную гарантию на любой ремонт и неисправность!
Но цена!
Хотя на самом деле большая часть цены – это торг Нэя с мастером. Тот вот наотрез отказался продавать часы! Ну, Нэй и поднял цену с полутора тысяч дукатов до пяти тысяч, и уже не надеялся на покупку, когда, наконец, Мастер согласился! Ну, развели Нэя этак по-доброму…
Но часы все-таки того стоили, даже эти пять тысяч с пожизненной гарантии.
Нэй посмотрел на часы, потом на Лес, поднял указательный палец правой руки вверх, и в этот момент послышался шум где-то внутри Леса – как будто ветер в вершинах сосен шумит.
– Вот! Теперь можно идти, – посмотрел на Сэма, потом на Файнса. – Камни у всех в кармане?
Они положительно мотнули головами.
– Хорошо. Как и договаривались, делаете двести шагов и останавливаетесь, и я вас забираю, – еще раз посмотрел на Сэма и его жернова. – Мы никуда не спешим, поэтому все кости по пути – наши (Сэм осклабился-улыбнулся, как только он это умеет делать). Считайте это наш первый поход в Лес. Приятное с полезным совместим.
Поднял правую руку и сжал кулак, знак на башни малой стены, что команда уходит в Лес.
И они одновременно сделали шаг к границе Леса.
Камень зашелестел и принял троих путешественников в свое чрево.
Ну вот, открылась новая страница жизни, и начинаются новые приключения.
И Нэй надеялся, что они будут только…
Он на это надеялся.
***
========== Свободный Искатель ==========
***
19 июня (ин) 1440 года от Пришествия Скирии
Мальвинор
Трактир «У Столпа»
Томас Маркур, Глава Гильдии Свободных Искателей Мальвинора, был на седьмом небе от счастья…
Еще бы! Нэй Вейн, лучший муляр-таш всех времен и народов, наконец-то определился и выбрал свое будущее.
И это будущее – Гильдия Свободных Искателей Мальвинора!
Мальвинора!
Ну, он, конечно, мог выбрать Орсу, где тоже очень сильная Гильдия, несмотря на то, что город не так уж и велик, далек от Королевского леса, но именно с этим городом Нэя связывает нечто большее, чем просто жизнь…
Он мог, например, выбрать и Гильдию Аркета, хотя Томас считал Свободных Искателей этого города слишком заносчивыми и наглыми, а главное, ходили слухи, что они связаны с Ночной гильдией, а это не очень приветствуется в общей среде Свободных Искателей.
Все резиденции Гильдий Свободных Искателей городов Ликсии в Мальвиноре располагались на одной улице, называемой Свободной. И различие между разными Гильдиями было практически незаметно, разве что шеврон, на который нашивалась единая эмблема – радуга аккумов на фоне Королевского леса и Столпа Альфины – (конечно, кто носил, многие делали просто татуировку на плече – Нэй татуировки не делал, Учитель их не любил, но шеврон нашил на гильдийную куртку) были разных цветов – когда-то главы Гильдий договорились. И больше почти никаких различий…
Поэтому выбрать можно было любую Гильдию по душе, и даже никто не поймет, что ты другой, так как все делают одно дело и живут одной и той же жизнью свободного искателя.
Но Томасу нужно было, чтобы Нэй выбрал именно Гильдию Мальвинора. Не для того, чтобы, выпятив грудь, говорить всем своим коллегам, что у него лучший муляр-таш всех времен и народов (хотя иногда по такому случаю можно и грудь выпятить). И даже не для того, чтобы десять процентов гильдийного сбора шло именно в казну родной Гильдии. А потому, что Томас просто не видел для Нэя лучшей судьбы, чем быть именно в Гильдии Великого Мальвинора.
А если честно, то у Томаса на Нэя были далеко идущие планы. Верил он в удачную звезду этого парня, поэтому уже размышлял о некоторых возможностях. Ну и что, что сошо! Главное, начать, а там посмотрим.
Когда Нэй появился, Томас выделил ему стол. Так всегда происходит – новая пятерка, и за ней стол закрепляется. Точнее, за тем, кто пятерку организовывает, то есть за Нэем. И если он вдруг погибнет (в это не очень верилось, но все мы люди) или выйдет из дела по какой-то другой причине (так многие делали после богатого улова в Королевском лесу, хм… а потом многие из них возвращались, ведь деньги имеют привычку заканчиваться), стол будет передан преемнику Нэя. Но иногда пятерки распадались полностью, и тогда стол освобождался – некому было за ним больше сидеть.
Вот за один из таких столов Томас и усадил пятерку Нэя. Точнее, пока только троих – Нэя, Сэма и Файнса. Двух других членов команды Томас пообещал предоставить лично. Как сказал, люди достойные, и хотя адепты Ордена Ката и Бата, но вполне себе надежные. А маг-друмер Арфо Кут очень был полезен для Гильдии. Несколько раз, можно сказать, выручал Томаса по деликатным делам, где нужна была и сила, и магия.
