Текст книги "Куда идем мы 5 (СИ)"

Автор книги: Вадим Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава сто девятая
Г. Челябинск, г. Чебаркуль

(где Псих ввязывается в новую авантюру)

г. Челябинск

столица Челябинской локации

55°09′ с. ш. 61°24′ в. д.

Испытание пилюль проводили узким кругом – только пациент Михалыч, Псих, принесший лекарство, аманат Четвертый, первый заместитель мэра Дулин (его должность наконец-то выяснилась) и личный врач Михалыча, старенький уже доктор Геннадий Палыч – для контроля, как пояснил Дулин. Любопытный Дулин даже поинтересовался, почему нет свинодемона, на что Псих честно ответил, что Жир идти в мэрию наотрез отказался, заявив, что у него живот болит.

– Это какой-такой свинодемон? – живо заинтересовался мэр, скучавший в ожидании панации. – Знавал я одного свинодемона, вот с тем шустрым и быстрым оленем я бы с удовольствием возобновил знакомство. Ты вот что, Дулин. Ты пошли ребят в гостиницу, пусть они этого скромного свинодемона на аудиенцию ко мне пригласят. Пусть скажут – Михалыч настойчиво звал в гости, отказа не примет. Ну что? Где так ваши пилюли? Мне сегодня явно лучше. Авансом что ли?

Псих достал пилюли, упакованные ценителем прекрасного Тотом в красивую коробочку, с поклоном вручил доктору.

– Запивать чем? – поинтересовался мэр.

– Человек, продавший мне рецепт, уверял, что для этого необходима вода, не имеющая истоков и не коснувшаяся земли, – улыбнулся Псих. – Но практика показала, что запивать можно чем угодно, даже кислое и разбавленное пиво в корчме одного сквалыги ничуть не повлияло на эффект.

Врач вопросительно посмотрел на мэра.

– А вам лишь бы побухать! Алкогольные напитки дегустировать позже будем, если все получится, – буркнул мэр. – Воду давай.

Получив требуемое, он закинул одну из пилюль в рот и запил водой из стакана.

– Говоришь, все три, одну за другой? – слабым голосом переспросил он.

Псих молча кивнул. Властитель Челябинска принял все отмеренные порции и откинулся на подушки. Вскоре на его изможденном лице появился румянец, а затем в животе мэра заурчало так, как будто там сидел недовольный чем-то крупный дворовой пес.

– Етить-молотить! – с чувством сказал мэр. – Геннадий Палыч! Палыч, блин! Чего заморозился, утку тащи! Сейчас пробку выбьет. ДА БЫСТРЕЕ!!!

– Мы, пожалуй, подождем в другой комнате, – быстро сказал Псих. Не из деликатности даже, а скорее предполагая масштаб амбре, которое сейчас накроет комнату.

– Да, да, конечно, – не поворачиваясь, согласился Дулин, – Фельдшеры! Где фельдшеры⁈ Я же русским языком сказал – ждать за дверью!

Лишь минут через сорок, не раньше, в комнату, где Псих с Четвертым скромно сидели на диванчике, заглянул незнакомый медбрат.

– Там это… – невнятно сказал он. – Михалыч вас требует.

– Как он? – не выдержал Четвертый.

– Практически здоров уже, – улыбнулся во весь рот молодой парень. – Геннадий Палыч говорит, что это чудо какое-то. Он его сейчас магией долечивает, говорит – через полчаса будет как молодой.

Мэр уже не лежал, а сидел у себя в кабинете в компании доктора и зама и действительно выглядел здоровым и помолодевшим.

– Ну что, демон, – обратился он к Психу. – Поздравляю, сработало твое лекарство. Геннадий Палыч вон уже до 90% здоровье мое догнал –я тут как заново родился. Ты свое слово сдержал, я свое тоже держу – проси что хочешь.

Псих пожал плечами.

– Мы монахи. Денег и должностей нам все равно просить нельзя, поэтому желание у меня простое – снимите бан с демонов в Челябинске, разрешите им жить в городе.

– Ну и дурак, – зыкнул зубом Михалыч. – Это я и так бы сделал, я, в отличие от других выводы из полученных уроков делаю. Тут и идит поймет – что жил бы в Челябе какой-нибудь демонский лекаришка, глядишь, меня бы еще пару лет назад вылечили бы. И от вашего брата, оказывается, польза бывает. Давай так – ты ничего не говорил, я ничего не слышал. Думай дальше, что просить будешь.

– А почему вы так демонов не любите? – не удержался от вопроса любопытный Четвертый.

Мэр открыл было рот, но в это время от дверей донеслось:

– Из-за меня это все, люди добрые!!! Из-за меня, дурака, все уральские демоны столько лет муки терпели!!!

Это охрана привела Жира, на всякий случай уже закованного в кандалы.

Свиноид рухнул на колени и протянул руки с цепями к мэру:

– Михалыч! Не вели казнить! Чем угодно клянусь – не со зла я тогда! Нечаянно это все получилось, по моей дурости! Ну правда, не вру!

– Так это все-таки ты, гнида!

Михалыч встал. Мэр был в ярости, у него даже зрачки побелели.

– И у тебя, сволочь жирная, хватило наглости сюда вернуться?

Он уже собрался скастовать какое-то колдовство, но перед ним, как из воздуха, возник Псих.

– Стоп! – поднял руку он. – Не знаю, что он натворил, но вот мое желание: помилуйте этого дурака. Амнистируйте, если хотите.

И тут же добавил побагровевшему от ярости мэру:

– Вы слово дали.

Мэр с минуту молчал, а потом с явной неохотой признал:

– Да, дал. Хорошо, желание принято и исполнено. Свинота свободен.

И, повернувшись к Жиру, добавил.

– Везучий ты все-таки, сволочь. И тогда тебе повезло – живым успел уйти, и сейчас вывернулся. Только вот тебе добрый совет – забудь дорогу в Челябинск и на глаза мне больше никогда не попадайся. Я как твои красные труселя вспомню – меня такая ярость берет, что я однажды могу и не сдержаться.

– Понял, исчезаю, – счастливо улыбнулся Жир и действительно – тут же исчез, как и не было.

– С-с-скотина! – аттестовал его вслед мэр и повернулся к остальным. – Давайте выпьем, что ли? Отметим мой второй день рождения. Только сразу говорю – про эту сволочь лучше не спрашивайте, вам же легче будет. Ну, ну какая сволочь! Вот если бы не клятва предсмертная – убил бы. Ладно, все, все, забыли! Нет больше свиньи! На холодец пошел! Умер! Самоликвидировался. Растворился в мировом эфире. И, кстати, он опять наврал – забанил демонов я вовсе не из-за него. Много чести было бы этому чудаку. Дулин! Дулин, блин – я не понял, где водка? Где закуска? Где официантки? Я с моими избавителями выпить желаю!

* * *

Пить наотрез отказался только Четвертый. Псих неожиданно заупрямился, заявил, что после дела портки продай, но чарку выпей, а он, как доктор, только что провернул весьма нелегкое дело, поэтому чарку заслужил. Как ни странно, Система штрафов за нарушение «монашеского режима» отсыпала по минимуму, поэтому Псих на радостях быстро потерял счет чаркам. Даже дети знают, что Система дважды за один проступок не наказывает.

Вскоре Четвертый, не в силах больше смотреть на пьяные рожи, заявил, что пойдет в гостиницу, Дулин, пошатываясь, пошел обеспечивать ему охрану и сопровождение, доктор срулил еще раньше – в итоге Михалыч с Психом остались вдвоем.

А что могут делать два смертельно пьяных мужика?

Правильно – рассказывать друг другу, какие они крутые и под страшным секретом поверять собутыльнику зловещие тайны.

– Ты что думаешь, – допытывался Михалыч у Психа, – я демонов всех из-за красных труселей повыгонял? Да это сто лет назад было, я про эту свинью и забыл уже.

«Ага… – подумал Псих. – Видел я, как ты забыл». А мэр меж тем продолжал.

– Если ты так думаешь, что из-за трусов, то ты дурак! Я тебе отвечаю.

– Да ты за меня не отвечай! – покачал головой Псих. – Ты за себя отвечай. Из-за чего ты демонов выгнал?

– Ага! – почему-то возликовал мэр. – Ладно. Уболтал. Расскажу. Но – только тебе! Понимаешь? Только тебе. Потому что ты мне жизнь спас. Хотя на хрена мне такая жизнь, с другой стороны?

– Ты с темы не соскакивай! – потребовал Псих. – Жизнь – она… Она у всех – не шоколад. А похожая на него субстанция, гы-гы. Так зачем ты усы сбрил, тьфу, ты зачем демонов выгнал?

Михалыч поставил локоть в салат, подпер скулу кулаком и его пьяные глаза наполнились слезами.

– Потому что вы, сволочи – у меня самое ценное украли! Никогда вам этого не прощу, понял?

– Стоп! Стоять, говорю! Я у тебя что-нибудь крал?

– Ты? – мэр смерили собутыльника мутным взглядом и помотал головой как собака, отряхивающаяся после купания. – Ты – нет. Ты – искл… икскл… Короче, ты ниче не брал! Ты наоборот делал. Как будет наоборот к слову «украл»?

– Подарил.

– Точно! Ты мне жизнь подарил, поэтому я тебе все и рассказываю.

– Так ты рассказывай тогда! А то тебя все время куда-то в сторону уносит. То в логопедию, то в филологию.

– Так я и рассказываю!

– Вот и рассказывай.

– Короче, это сильно позже было. Три года назад…

В общем, минут через десять из обрывков монологов изрядно набравшегося мэра у Психа сложилась довольно цельная картина произошедшего.

«Самое ценное», разумеется, оказалось женщиной. Сюжет вечный и в общем-то, даже банальный: немолодой мужик, внезапно вспыхнувшие чувства, последняя любовь, все дела – короче, много раз воспетое «как боится седина моя твоего локона» и прочее «любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны». Мужик конкретно поплыл и размяк, даже на город изрядно подзабил и отправился с «юной, нежной» в свадебное путешествие по окрестностям Челябинска.

В поездке Михалыч расслабился окончательно и в Чебаркуле – нарвался на невесть откуда взявшуюся огромную бродячую банду демонов. Если верить мэру, это было не меньше чем прикочевавшее на челябинские земли войско Атиллы, возглавляемое каким-то демоном невероятной силы.

Кочевники весело перебили всю охрану свадебного поезда, а «любовь мою последнюю», которую, кстати, и звали Люба, умыкнули в гарем пришлому Атилле, которого, кстати, звали Крам. А Михалыча просто бросили – и это было самым унизительным.

– Представляешь, я такой стою – а они уходят. Я всю магию по ним слил, думал – хотя бы убьют, а они только поржали надо мной и убежали! – от заново переживаемых унижений мэр даже протрезвел немного. – Ну я постоял такой, да и пошел пешком в Челябинск. Один.

Михалыч скрипнул зубами и яростно всосал стакан.

– Сурово с тобой жизнь обошлась, – согласился Псих. – А ты что? Только не говори мне, что, вернувшись, ты тут же не собрал еще большую банду и не поскакал утолить жажду мести, поотрывав бошки.

– Собрал и поскакал, разумеется, – закивал мэр. – Меньше половины домой вернулось. Я тебе наврал, каюсь. У этого Атиллы людей – десятков пять-семь, не больше. Зато есть какой-то артефакт невероятной мощи. Я не знаю, что это за фигня, но это капец какая фигня. Сначала огнем все поливает как из огнемета, потом ядовитым дымом все заволакивает, а под конец песок летит, да с такой скоростью и силой, что минут за десять все мясо с костей стешет.

– Сурово, – повторил Псих.

– Да не то слово! – махнул рукой Михалыч.

– Ну и что дальше было? – поинтересовался Псих.

– А все, больше ничего и не было! – мэр опять скрипнул зубами и опять засадил стакан. – Демоны так в Чебаркуле и осели. Там хорошо – море озер, куча санаториев. К моему удивлению – дальше не пошли, Челябинск захватывать не стали. Похоже, их и Чебаркуль вполне устраивает. Он с Любой в Чебаркуле сидел, а я в Челябинске. Я еще пару раз попытался Любу вытащить – опять кровью умылся. Как жил – даже вспоминать не хочу. Злоба меня грызла – как будто внутри собака бешенная поселилась. Дурил по страшному, смерть звал, специально нарывался. Всех демонов на контролируемой мною территории извел, думал – Атилла не простит, но ему, похоже, пофиг. Так и сидит в Чебаркуле, носу не кажет. Видать, злость эта во мне в болезнь и переродилась. И тоже – хитрая болезнь какая-то, не сдохнуть, не выздороветь. Как будто издевалась надо мной судьба. И ты вот меня спас – я сперва обрадовался, задолбался я овощем жить, если честно. А сейчас что-то малость в себя пришел – и опять в голове как жук-короед свербит: «Да нафига тебе такая жизнь? Да лучше сдохнуть, чем так жить…». Веришь, нет – реально не знаю, что делать!

– Что делать, что делать… – сильно пошатываясь, Псих встал из-за стола. – Что тут думать – трясти надо! Ты не уходи, я скоро приду – добьем пузырь.

– Ты куда собрался? – не понял Михалыч.

– Как куда? – сильно удивился Псих. – В Чебаркуль.

Мэр был настолько пьян, что даже особо не удивился.

– Погоди, – икнул он. – А на посошок?

И он набулькал Психу полный стакан.

г. Чебаркуль

Чебаркульский сектор,

Челябинская локация

54°58′ с. ш. 60°22′ в. д.

«Посошок» явно был лишним. Психа конкретно накрыло, и он даже произошедшее помнил лишь частично.

Нет, портал до Чебаркуля он проложил довольно верно, и даже базу демонов, разместившихся в бывшем санатории «Кисегач», нашел без проблем. А вот дальше начинались провалы в памяти.

(на перемотке)

– Да ты с кем так разговариваешь, пес смердячий? Я Великий мудрец, равный Небу, а ты кто? Жак-Ив Кусто?

– Слышь, аватар, вали отсюда, тебе по-хорошему говорят. Если начкар тебя здесь застанет – я за себя не отвечаю. Твое счастье, что ты демон, человека я бы давно уже заглушил.

– Заглушил он… Ты не Жак-Ив Кусто. Ты Заглушкин-Мухосраньский. Дай пройти говорю, дело у меня к Краму. Я, Великий Мудрец, повелеваю меня пропустить.

– Слышь, боец, с каким там бомжом ты решил в карауле пообщаться? А? Не слышу!

– Блин, начкар. Ну все, тябе беда.

(перемотка)

– … до лампочки! – кричит начкар и бьет Психа по черепу клювом своего чекана.

Но обезьян только радостно хохочет и достает свой железный посох:

– Мария Сергеевна, а он первый начал! – зычно кричит он и вновь демонически хохочет.

(перемотка)

– Кто же так душит? За яблочко надо, за яблоко!

(перемотка)

– Что у вас тут случилось? Отдыхающую смену пинками подняли и к вам на усиление кинули.

– Да какой-то синий демон приперся, пьяный в дугу, лыка не вяжет. До всех докопался, всех достал, начкар его поучить решил, а у него, походу, шкура железная. Ребята его чем только не охаживали – как по столбу фонарному лупишь.

– А где он?

– Алкаш-то? Да мы его били, били, а он только хихикал и просил ему спинку потереть, орал – «тепленькая пошла». А потом разморозился, цапнул начкара за ногу и заорал, что это террорист и его надо топить в сортире. И реально утащил его в сортир. Мы пытались его остановить, но где там.

– Так он его реально топит, что ли?

– Ну, типа того.

– Слушай, может, тогда не будем торопиться? Пусть эта сволочь покупается…

(перемотка)

– КРАМА!!! КРАМА ЗОВИТЕ!!! Мы не вывезем, сдохнем все!

(перемотка)

Зато финал визита Псих запомнил хорошо. Его опять накрыло и он валялся безжизненной куклой и хихикал, а демоны охаживали его разнообразными колющими и режущими предметами. Вдруг из ворот выскочил какой-то огромный – выше Тота! – демон и архиерейским басом загудел, как самолет на взлете:

– Бросили его! Бегом! Все бегом оттуда! Считаю до трех, кто останется на линии огня – пеняйте на себя!

Раздался топот ног, удары прекратились, и Псих обрадовался, что наконец-то может подремать спокойно. Но на счет «три» его накрыло стеной огня. Слава богу, это был не священный огонь Самади, но и обычного пламени оказалось достаточно, чтобы Псих пришел в себя и немного протрезвел. Слава богу, вернувшаяся память вовремя подсказала ему, что за огнем последует дым.

Дыма обезьян терпеть не мог, поэтому быстро превратил волосок в свое неподвижное тело, а сам, накинув «Скрытность», пулей вылетел из зоны поражения. После чего залег в безопасном месте, наблюдая за происходящим.

Действительно – едва река огня спала, пламя сменил дым, причем дым редкой гадостности. По крайней мере, чувство опасности обезьяна забилось в истерике, требуя бежать отсюда со всех ног. Но Псих, на свое счастье оказавшийся с наветренной стороны, приказал ему заткнуться и продолжил наблюдение.

Залп песка был, пожалуй, наиболее впечатляющ – после него все, попавшее под удар, выглядело откровенно жалко. Даже несколько валунов, оказавшихся на пути песка, как будто побывали под шлифовальным кругом. Что уж говорить о деревьях – даже вековые дубы в зоне поражения потеряли всю листву, всю кору и большую часть древесины.

«Однако… – подумал мигом протрезвевший Псих. – А артефакт-то высшей категории, не меньше. Меня бы на перерождение отправил без проблем. Что он делает в бродячей банде демонов, интересно? От такого и кланы Верхних планов не отказались бы. Ладно, это уже завтра разбираться будем. А пока пора ноги делать».

Но, прежде чем уйти, он успел услышать, как Крам поинтересовался:

– Что там покойник про Любу кричал?

– Вернуть ее мужу требовал. Несколько раз, – тут же откликнулся кто-то из подчиненных.

– Вон, значит, как… – негромко сказал атаман себе под нос, но Псих услышал. – Значит, не врал стукачок, что мэра вылечили… И тот сразу же старую тему форсить начал, наркомана какого-то подослал. Ну что – похоже, Михалыч, ты допрыгался.

Глава сто десятая
Г. Челябинск, ст. Биргильда, г. Чебаркуль

(где Псих от боевых действий переходит к диверсиям)

г. Челябинск

столица Челябинской локации

55°09′ с. ш. 61°24′ в. д.

– Ну что там? Не получилось?

– Все нормально, Михалыч, у меня все под контролем. Я с утра пораньше в Чебаркуль отправлюсь, ты пригляди тут за моими, хорошо?

– Хорошо. Может, тебе людей дать?

– Если бы мне люди нужны были, я бы своих взял. Один пойду.

– Хозяин – барин. Порталом прыгнешь?

– Нет, полечу.

– А что так?

– Так надо.

Неподалеку от ж/д станции Биргильда

Сосновский сектор,

Челябинская локация

55°02′ с. ш. 60°99′ в. д.

Утром больной и похмельный Псих летел на облаке по направлению к Чебаркулю, внимательно осматривая окрестности. Вдруг что-то на железной дороге привлекло его внимание. Подлетев поближе, он увидел, как в сторону Челябинска едет ручная дрезина, зачем-то оборудованная белым флагом. Дрезину, раскачиваясь взад-вперед, гнал к столице локации небольшой демон неясного происхождения, невероятно похожий на Чебурашку. Демон был чем-то очень доволен, с его плюшевой морды не сходила счастливая улыбка и он от избытка чувств громко голосил веселую песню на непонятном языке, что-то вроде: «Ой, курык сай, курык сай, курык воктен корно сай! Модылдаш – воштылдаш, сакля вуен удыр сай…».

«Ага! – подумал Псих. – А вот и парламентер демонов, если не ошибаюсь. Надо его встретить».

Он отлетел на полкилометра вперед, принял облик совсем маленького зеленого демона, явно произошедшего от лягушки, влез на насыпь и принялся поджидать певца.

«А хорошо они здесь, на Урале, приподнялись! – успел подумать он. – В городе у них чего только нет, за городом они уже на дрезинах вовсю разъезжают, так, глядишь, они и заводы свои скоро пустят, и жизнь нормальную восстановят. Молодцы! Одно слово – работяги».

В это время показалась дрезина с белым флагом и стала слышна песня веселого демона: «Ой, луй модеш, луй модеш, кугу чодра покшелне! Ой, мор куеш, мор куеш, чевер олык тайлаште!».

– Брат! – изо всех сил заорал лягушонок-Псих. – Брат, подбрось до Челябы, как брата прошу!

Ушастый демон так удивился, что бросил рычаг, и дрезина, проехав немного по инерции, остановилась.

– Куда ты собрался? – переспросил он. – В Челябу? Тебе жить надоело? Ты что – не знаешь, что в Челябинске с демонами делают?

– Можно подумать, ты, блин, в Йошкар-Олу едешь… – надулся Псих. – Здесь дорога одна – в Челябу.

– Я, хе… Я – другое дело, – надулся от важности двигатель дрезины. – Я – дипломатический представитель со своей миссией.

– Хреновый ты дипломатический представитель, – нахально заявил лягушонок и без спроса залез на дрезину. – Подвинься… Иначе знал бы то, что уже всем окрестным демонам известно. Михалыча какие-то бродячие монахи вылечили, и он на радостях всех демонов разбанил. Объявил свободное проживание демонам в Челябе. При условии выполнения всех законов, конечно, и с испытательным сроком. Я, как услышал, сразу понял – кто первым заселится, тот все сливки там и снимет. Сам знаешь, Челябинск – городишко богатый. Вот я с самого утра и подорвался. Что стоим, кого ждем? Поехали!

– Ни фига себе, ты, зеленый, борзый, – хмыкнул ушастый, но не зло, а скорее даже с неким одобрением. – Как тебя звать-то хоть?

– Кермин! – быстро нашелся Псих.

– А меня Че. Вот что, Кермин, рычаг видишь? Хватай его и давай дергай туда-сюда. Это будет твоей платой за проезд. И давай, рассказывай, что там в Челябе случилось.

– Да я сам не особо много знаю, – признался Псих, налегая на рычаг всем телом. – Говорю же, пару дней назад в Челябу пригребли какие-то монахи-странники. Говорят – из самого Владивостока пришли, но это, конечно, врут. Магнитогорские, думаю. Те вечно везде шарятся, куда не ткнешься – там уже магнитогорские что-то мутят…

Через полчаса Кермин и Че были уже лучшими друзьями и активно болтали, перебивая друг друга.

– Да не «не звезди», а слушай папку! – горячился Че. – Папка врать не будет. Ты что думаешь, с ультиматумом кого попало пошлют⁈ Да меня в Чебаркуле все пацаны знают, да я с Крамом практически каждую неделю общаюсь. И если я тебе говорю – он ее еще не трахнул, значит – не трахнул!

– Гонишь! – безапелляционно мотал головой Псих-Кермин. – Чтобы мужик красивую бабу три года поил, кормил и спать укладывал, да так и не трахнул – такое может быть, только если он педик. Ты хочешь сказать, что Крам педик?

– Сам ты… – взвился Че, но осмотрительно не стал договаривать. – Ты вообще чем слушаешь? Я же тебе говорю – еще в первый вечер, когда эту Любу только-только привезли, какой-то старый уже маг, из лосей, рогатый такой, подарил ей, значится, ночную рубашку на свадьбу, красивую, с вышивкой. А она – хренась, и артефактом оказалась. Да еще пакостным таким! Как будто под кожу втянулась, а когда Крам эту Любу мацать начал, у нее из-под кожи – хренась! – и иголки выскочили. Да не просто иголки, а с ядом, Крам потом с перемотанными культяпками неделю ходил, пока зажило. Он, конечно, кинулся этого лосяру искать, но того, разумеется, давно уже ищи-свищи. Лоси, они знаешь, как по лесам бегают?

– Знаю, – кивнул лягушонок. – Ну если она такая бесполезная, но нафига ее Крам держит? Выгнал бы ее давно или поменялся с Михалычем на что-нибудь.

– Да фиг его знает, – честно признался Че. – Если по чесноку, то Крам вообще странный какой-то. Ты же слышал про его артефакт? Он с ним сто раз уже мог всех людей из Челябы выгнать, а самому город занять и всю локацию себе отжать. Ему пацаны давно говорят – босс, давай жахнем, сколько можно в этом Чебаркуле сидеть, в озерах купаться? А он мутит что-то, типа – не время еще, подождать надо, сейчас год на переломе, Сатурн в созвездии Весов и всю такую чушню. Он реально на эту астрологию западает, вечно сидит, какие-то таблицы рисует.

– А вы что?

– А что мы? Мы сидим, ждем, в озерах купаемся. Что ты ему скажешь? Артефакт же у него, а не у нас. Ему нас всех спалить – как мне высморкаться. Да и что возбухать, с другой стороны? Живем нормально, жратвы от пуза, озера, опять же, под боком. Кому скучно – в набег можно сбегать, нет – лежи, пузо грей. Романтика! Ну а что босс немного странный – так это ты просто странных боссов не видел. Там такие невменько бывают – ой-ой-ой, мамочки! Прям видно, как у него под черепом тараканы с палец величиной бегают. Так что Крам – очень даже неплохой вариант. Практически нормальный босс.

– Так а с Любой этой у него что? – вернул разговор на нужную тему Псих.

– А что у него с Любой? – удивился Че. – С Любой у него все понятно. Он просто запал на эту Любу, вот и все. Вбил себе в голову, что у нее эти иглы по желанию выскакивают. Мол – когда она меня хорошо узнает, то сразу влюбится в меня, иголки выпускать перестанет – тогда-то я ее и трахну. Розовые сопли до земли, короче, как у всех, кто на бабу всерьез запал. Но мне лично пофиг – хочет ждать, пусть ждет, лишь бы меня не трогал, учения не устраивал и кроссы по пересеченной местности бегать не заставлял. Но он реально на нее запал. Вчерашний алканавт что-то пару раз про Любу крикнул – он так разозлился, аж побелел весь, и меня ни свет, ни заря с ультиматумом к Михайлычу отправил.

– А что там, в ультиматуме-то? –небрежно поинтересовался Псих-Кермин.

– А я знаю⁈ – пожал плечами большеухий. – Там же запечатано все. Дипломатическая почта, все дела.

– Понятно, – кивнул Псих, узнавший все, что хотел, и принял свой настоящий облик. Ушастый демон даже крикнул от неожиданности.

– Ты! Это ты⁈

– Да я, я. Успокойся, не буду я тебя убивать. Что тебя убивать, ты нормальный пацан. Ты вот что, Че. Дай-ка мне этот конверт запечатанный, а сам действительно езжай в Челябинск, и оставайся там жить. Михалычу скажешь – Псих у меня все отобрал, велел меня куда-нибудь к делу пристроить. Ну все, все, успокойся. Дурить не будешь?

– Не буду, – мрачно сказал Че. – Я тебя вчера в деле видел. На, держи конверт. Все, я могу ехать?

– Погоди. Документы у тебя есть?

– Есть.

– Дай сюда.

– На.

– Ты смотри, даже с корочкой. Имя – Че, фамилия – Боксаров, звание – старший сержант… Все нормально.

Псих сложил корочку и спрятал ее в карман.

– Ехай.

г. Чебаркуль

Чебаркульский сектор,

Челябинская локация

54°58′ с. ш. 60°22′ в. д.

К Чебаркулю Псих прыгнул порталом. Там он привычно превратился в шмеля и полетел обследовать санаторий «Кисегач». Комнаты плененной Любови он нашел без труда, но вот беда – вокруг молодой женщины (действительно – очень красивой) толклось множество служанок, горничных и прочих кухарок. Псих уже отчаялся застать предмет своего интереса в одиночестве и всерьез задумался о засаде в туалете. Но в этом случае внезапное появление незнакомого демона практически с гарантией ставило крест на возможном сотрудничестве, а обезьян крепко на него рассчитывал.

Впрочем, вскоре мироздание сжалилось над ним: красотка заявила, что у нее разболелась голова от непрекращающегося галдежа, сил у нее больше нет слушать эти глупости и удалилась в спальню вздремнуть, запретив кому-бы то ни было ее беспокоить.

Надо ли говорить, что шмель-Псих уже был в комнате?

Он дождался, пока «мадам Кактус», как прозвали ее демоны, устроится на кушетке и закроет глаза, после чего принял свой истинный облик.

Он уже совсем было собрался была на всякий случай зажать даме рот, но вовремя вспомнил про иглы. Придется рисковать. И он произнес самым благожелательным тоном:

– Мадам, я от Михалыча, только ради бога не кричите…

Мадам все-таки вскрикнула, но, слава богу, не очень громко:

– Ой! Кто вы⁈

– Тише, мадам, ради бога тише, – еще раз попросил он, демонстрируя даме перстень Михалыча, взятый у градоначальника утром. – Вот, посмотрите. Вам наверняка знаком этот предмет. Ваш муж дал его мне, чтобы вы поверили моим словам.

– Кто вы? Что вам надо? – спросила женщина, слава богу, не на повышенных тонах.

– Меня зовут Псих, и я здесь, разумеется, для того, чтобы выкрасть вас отсюда и вернуть к мужу, в Челябинск. Что еще может делать здесь посланник Михалыча? Только я еще раз прошу вас – потише, чтобы наш разговор не услышали служанки.

– Да не дергайтесь вы! – махнула рукой дама, и не подумав перейти на шопот. – Никто ничего не услышит. Это же спальня, Крам специально озадачил своих колдунов устроить здесь полную звукоизоляцию. Ну-ка, дайте сюда перстень, я посмотрю – не подделка ли он, а вы пока давайте рассказывайте все подробно и с самого начала – кто вы, откуда вы здесь взялись и что с моим мужем.

Псих вздохнул и начал рассказ.

Примерно через полчаса контакт был налажен и высокие договаривающиеся стороны перешли к обсуждению планов.

– В принципе, – уверял Псих, – выдернуть вас отсюда было бы так же примерно сложно, как усадить Жира за накрытый стол.

– Кого? – не поняла Любовь.

– Неважно, – отмахнулся Псих. – Народу здесь, конечно, много, но я посмотрел – высокие уровни у считанных единиц, разве что сам Крам какую-то угрозу представляет, но я уверен, что в схватке один на один я бы его быстро ушатал. Но вся эта маниловщина перечеркивается одним-единственным обстоятельством – амулетом, которым владеет ваш похититель. Против амулета мне не выстоять, и я даже в Верхних Планах знаю буквально пять-шесть бойцов, которые теоретически могли бы выжить после этой тройной санитарной обработки.

– Грустно, – поджала губы пленница.

– Еще как! – кивнул Псих. – Теоретически я бы, наверное, мог разработать хитрый план, тайно вывести вас за ворота этой базы и уже оттуда порталом перебросить к мужу. Но это не решение вопроса. Примерно через сутки Крам со всей своей кодлой явится под стены Челябинска, для наглядности немножко сожжет город, а потом потребует вашей выдачи, угрожая в случае отказа спалить его дотла. И вашему мужу придется вас выдать, несмотря на всю любовь.

– Зачем вы мне все это говорите⁈ – со злобой крикнула пленница. – Сказать, что у меня нет шансов? Спасибо, я и так это знаю. За эти три проклятых года не было ни дня, когда бы я не придумывала планы спасения. И – да, ничего путного мне в голову так и не пришло! Зачем вы пришли сюда? Заем вы дали мне надежду⁈

– Стоп, стоп, стоп! – поднял руки Псих. – Погодите, я же не договорил. Все это я сказал только для того, чтобы зафиксировать первое условие – пока амулет у вашего похитителя, ваша свобода не может быть надежной. Какой из этого следует вывод? Очень простой – лишить вашего похитителя амулета. Поэтому я вас спрашиваю – что вы знаете об этом амулете?

Женщина пожала плечами:

– То же, что и все. Это три медных бубенчика. Если звякнуть левым – из него вырвется огонь. Если средним – то дым. А если правым – то начнется магическая песчаная буря.

– Понятно. Где он держит амулет?

Дама фыркнула:

– Разумеется, при себе. Вы бы расстались с таким артефактом? Он всегда у него в поясе, Крам с ним гуляет, ест и спит.

– Надеюсь, он хотя бы моется не с ним?

– Вот уж понятия не имею, – опять фыркнула пленница. – Слава богу, его водные процедуры мне наблюдать не доводилось. Но, честно говоря, не думаю, что он использует его вместо мочалки. Во-первых, там вата внутрь заложена, чтобы бубенцы случайно не звякнули. А во-вторых, я вообще сомневаюсь, что вода артефакту на пользу.

Псих глубоко задумался, а потом сказал.

– А нет желания понаблюдать за его водными процедурами?

Женщина сперва не поняла, а потом залилась краской – не то от смущения, не то от ярости.

– Да что вы себе позволяете⁈ – заорала она так, что оставалось только полагаться на качество работы мастеров, обеспечивающих звукоизоляцию. – Да я здесь три года, как монашка, как… Как неприступная крепость! Я здесь, сволочь такая, каждый вечер дикобразиху из себя изображаю, а он появиться не успел – уже меня в ванну к демону запихивает. Да пошел ты знаешь куда⁈ Макака сраная! Сам лезь к нему в ванную!

Псих, совсем не впечатленный отповедью, опять задумался. Потом резюмировал:

– Да, это тоже вариант. Но с гораздо более высокой вероятностью неудачи. Он может заподозрить подмену. Почти наверняка заподозрит. А у нас будет только одна попытка.

– Ты вообще что несешь, гамадрил плешивый? – уже не на таких высоких децибелах поинтересовалась Люба. – Ты наркоман, что ли?

– Да, нет, я про ваше «сам лезь к нему в ванну». Дело в том, что я могу принять ваш облик и разговаривать вашим голосом. Поэтому я могу подменить вас в этой… операции. Но здесь многократно возрастает риск провала. Хотя и говорят, что влюбленные слепы, на самом деле все с точностью до наоборот – как правило, влюбленные глаз не сводят с любимых и потому знают предмет своего вожделения в самых мельчайших деталях. Именно поэтому меня скорее всего разоблачат. Употреблю нехарактерный для вас языковой оборот, продемонстрирую в разговоре незнание стопроцентно известных вам фактов, да мало ли? Нет, фигня идея, слишком большой риск.