Текст книги "Куда идем мы 5 (СИ)"

Автор книги: Вадим Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава сто тринадцатая
Г. Миасс, г. Златоуст

(в которой все заканчивается, не закончившись)

г. Миасс

Миасский сектор,

Челябинская локация

55°03′ с. ш. 60°06′ в. д.

В открытый бассейн Жир эффектно спустился с небес, как какой-нибудь Порко Россо на парашюте. В воду, правда, не полез, а медленно опустился на бортик. Где крутанул граблями «мельницу» и громко крикнул:

– Ну что, девки, встречайте папку!

И самодовольно оскалился.

– Валим жирного, залпом! – крикнула Ленка, и прямо в морду свиноиду хлестнула довольно толстая и вроде как резиновая веревка. Более того – она накрепко прилипла прямо к пятаку. Это, конечно, была мелочь, на которую боевой свин и внимания бы не обратил, вот только били по Жиру с семи сторон. Девушки, как в американском боевике, выстреливали паутину толщиной с палец прямо из ладоней. Жир, разумеется, попытался уйти с линии огня, но ему к тому времени уже спутали ноги, и он рухнул, потеряв равновесие. Причем, на свою беду – не в воду, где у него бы оставались еще какие-то шансы. А здесь – без вариантов. Минут через пять свиноида надежно спеленали в кокон.

– Ну вот и все, папка, – хмыкнула Ленка. – Полежи здесь пока. Подумай.

– Кончаем его? – спросила высокая.

– Ну уж нет, – жестко парировала предводительница. – Обезьянка нас не тронула, хотя могла всех положить. Не будем нарушать традицию. Но сваливать надо прямо сейчас. Этого толстяка скоро хватиться могут. Блин, голыми далеко не уйдем. Кто-нибудь помнит, здесь поблизости нигде одеждой не торгуют?

– А как же! – хмыкнула разбитная третья. – В соседнем квартале довольно большой магазин.

– Отлично! – просияла Ленка. – Мы вот что сделаем…

А Псих в это время, пробившись, наконец, в брошенный дом красоток, аккуратно распутывал Четвертого.

– Спасибо, Псих, – искренне сказал монах, едва обезьян освободил ему рот. – Опять ты меня спасаешь.

– Пожалуйста, – кивнул обезьян. – Кушайте, не обляпайтесь.

– Псих, – вновь подал голос распутываемый.

– Чего тебе?

– Псих, а они… Ну, девушки эти… Они кто? – по голосу было ясно, что этот вопрос для Четвертого очень важен.

– Запал, что ли? – хмыкнул ни разу не деликатный Псих и, не дожидаясь ответа, посоветовал. – Забудь. Паучихи они.

– Кто? – поразился Четвертый. – Насекомые же не могут стать демонами.

– Во-первых, пауки не насекомые, – буркнул обезьян. – А во-вторых, я тоже так думал, но после споров с мамочкой в Бурятии специально уточнил у Гуа этот вопрос. Ты помнишь, у кого открываются возможности прокачки?

– Конечно помню, – удивился монах. – Это все знают. Прокачиваться может любое существо, имеющее девять и более отверстий на теле. Но у насекомых же нет столько?

– Смотря у кого, – хмыкнул обезьян. – У тех же пауков только глаз – до двенадцати штук. На самом деле там в другом проблема. Дырок много у кого достаточное количество, дело не в дырках, а в короткой продолжительности жизни. Практически все насекомые тупо не успевают прокачаться до нужного уровня – помирают раньше. И слава богу, скажу я тебе. Представляешь, сколько в противном случае было бы демонов на Земле? Там только различных видов – более миллиона!

– Ну да. А… – замялся Четвертый. – А как же тогда пауки?

– Пауки – исключение, – пожал плечами Псих. – Они достаточно долго живут. Несколько лет – с гарантией. Теоретически – до двадцати лет. Но даже у них до перекидывания в гуманоидную форму добтраются редкие-редкие единицы. Именно поэтому о демонах-пауках никто ничего толком не знает. Я в том числе. Все, что знаю – я тебе уже рассказал.

Он глянул на открывшего рот Четвертого и упреждающе заявил:

– Вопросы задавать бессмысленно – больше из меня ничего не вытянуть. Я и это-то узнал случайно и между делом. Так что – забудь про них. Тем более, что свин, похоже, твоих девок все-таки завалил. Вон, вся паутина в доме исчезла.

– Как завалил? – побледнел монах.

– Граблями, вестимо, – мрачно ответил Псих. – Да не паникуй ты раньше времени. Сейчас, побудь здесь пока, я телепортом метнусь – посмотрю, что там.

В бассейне Псих обнаружил только безбожно матерящегося Жира. Свин пребывал в ярости, но в собственном фиаско сознался честно. По его словам, паучихи покинули бассейн уже с полчаса как, а минут пять назад паутина, которой он был спеленат, куда-то исчезла, подарив ему свободу.

– … очень надеюсь, что их кто-то прибил, – завершил свою речь свиноид. – Позор какой – меня завалили девки, которые еще сотню уровней не выбили! Псих, не трепись об этом, как брата прошу. Это какой-то… позор.

– Ладно, товарищ Швондер, – традиционно хихикнул обезьян над своей никому не понятной шуткой. – Я сохраню вашу тайну. Но я бы на твоем месте на гибель этой семерки особо не рассчитывал. Существа, сумевшие из пауков выбиться в гуманоиды, так быстро не сдохнут. Куда, говоришь, они собирались? В магазин? Пойдем-ка, пошаримся по окрестностям. Чует мое сердце – здесь неподалеку явно случилось что-то интересное.

И обезьян оказался абсолютно прав. Совсем рядом, около большого магазина готового платья собралась небольшая толпа, которую безуспешно пытались утихомирить стражники. Очевидцы взахлеб пересказывали случившееся, не попавшие в свидетели явно были расстроены. Подошедшим демонам в подробностях рассказали, как магазин только что подвергся дерзкому налету – его нагло обнесла целая банда абсолютно голых девок. Разжившись одеждой, они исчезли так же стремительно, как и появились.

Свидетели – все сплошь мужчины – в подробностях просветили стражников обо всех выдающихся анатомических особенностях нападавших.

А вот лиц преступниц не запомнил никто – фокус внимания был смещен ниже.

– Все, свалили девки, – выступил в роли Капитана Очевидность Псих. – Пора и нам из Миасса сваливать. Возвращаемся, Жир, пока наш Ромео ничего не натворил.

г. Златоуст

Златоустовский сектор,

Челябинская локация

55°10′ с. ш. 59°40′ в. д.

В славный город Златоуст паломники вошли не в лучшем настроении. Жир все еще переживал вчерашнее унижение, Четвертый был расстроен исчезновением девушек – паучихами он не мог называть их даже мысленно, Тот злился на всех, что его так и не позвали участвовать ни в одном эпизоде миасского приключения. Псих же просто угнетала общая обстановка в отряде.

Пейзажи Златоуста оптимизма тоже не добавляли. По сравнению с Миассом, и уж тем более Челябинском Златоуст явно переживал не лучшие времена. Подавляющее большинство домов были заброшены, улицы – загажены кучами мусора, прохожих практически не было, и в целом город казался вымершим.

Мэрия тоже не поражала деловитой суетой. Кроме двух насупленных стражников и дежурного чиновника, похоже, никого в здании и не было.

Отмечая подорожную, Четвертый не выдержал и поинтересовался:

– А у вас в городе что-то случилось?

– А что тебе не так? – ядовито поинтересовался чиновник и зыркнул таким злобным взглядом, что все планируемые вопросы застряли у Четвертого в горле.

– Да нет, все нормально, – заверил дежурного монах. – Я просто спросить хотел – где вы посоветуете на ночевку остановится? В какой гостинице?

– У нас только одна гостиница, – еще более злобно буркнул чиновник. – К Мизгирю идите, стражники на входе покажут. Никто другой вас на постой не возьмет, тем более – с демонами.

И тут же уткнулся в какие-то бумаги, показывая, что разговор закончен. Четвертый пожал плечами и, не прощаясь, двинулся к выходу.

– Неприятный какой-то мужик, – пожаловался он спутникам, ожидавшим монаха на улице.

– Да и город не сказать, чтобы обаятельный, – хмыкнул Псих. – Про гостиницу спросил?

– А как же? Сказал – к какому-то Мизгирю идти, других гостиниц в городе нет.

На счастье, гостиница Мизгиря, у которой даже названия не было, располагалась неподалеку и производила гораздо более приятное впечатление, чем мэрия. Было видно, что за домом и прилегающим садом заботливо ухаживают.

Да и сам хозяин, худой жилистый мужик лет шестидесяти, слава богу, ничем не напоминал желчного чиновника. Он даже улыбаться умел, что и продемонстрировал, едва паломники переступили порог:

– День добрый честным гостям. Надолго к нам?

– Здрасте. Утром дальше пойдем, – буркнул Четвертый.

– Понятно, переночевать то есть, – кивнул хозяин и задумался. – В одной комнате поместитесь? Там диван раскладной и две кровати. У меня в кои-то веки практически аншлаг случился, народу набилось практически под пробку, все комнаты, кроме угловой, заняты.

– Поместимся, что не поместится? – вступил в разговор Псих. – А почему «в кои веки»? Не климат в Златоусте для гостиничного бизнеса?

– Да какой там к демонам климат? – махнул рукой хозяин. – Кто к нам поедет, кому мы нужны? Все развалилось, народ в Миасс толпами бежит. Тамошний мэр в будущее смотрит, а наш – в стакан!

Он раздраженно махнул рукой.

– На весь город одна-единственная моя гостиница осталась – и та вечно полупустая стоит! Это вообще нормально? А тебе так скажу – это приговор!

Он немного успокоился и улыбнулся:

– Ладно, не обращайте внимания, наболело просто. Садитесь к столу, повар уже ушел, но я чайник уже поставил, да и на леднике кое-что осталось. Голодными я вас спать не положу.

– Только мы монахи, – встревоженно предупредил Четвертый. – Нам скоромного нельзя.

– Да я уж в курсе, – хмыкнул Мизгирь. – Чай, не первый год постоялый двор держу, постного тоже найдем. Кстати! Подождите! Мне тут купцы одни проезжие подарочек сделали, по-моему, еще осталось.

Вскоре он вернулся, сияющий, с четырьмя маленькими мисочками.

– Вот, держите! – он быстро расставил комплементы. – Как говорится, от нашего стола – вашему столу. Настоящие, не сомневайтесь!

В каждой мисочке лежало по три финика.

У Жира, впрочем, уже ничего не лежало.

– Ну как так-то? – едва не заплакал он. – Я ведь даже вкуса почувствовать не успел!

И он сунул свой пятак в миску сидящего рядом Психа.

– Псих, братан! Как брата прошу – дай хоть один! Я должен буду, я отдам! Главное – со свистом пролетели, даже по языку не чиркнули! Вообще не почувствовал, вообще ничего!

Псих заржал и пододвинул миску свину:

– Ешь, свинота! Только по одному, а то опять рыдать будешь. Но учти – за каждый скормленный твоей утробе витамин я потребую от тебя множество мелких услуг!

– Все, что ты хочешь, кроме интима! – заверил Жир, набрасываясь на вторую порцию, и Психу показалось, что глаза хозяина как-то странно блеснули.

– Ну где там еда-то? Светка заснула что ли? – посетовал хозяин и встал. – Пойду посмотрю, куда она там пропала.

– Да погоди, это не горит, – остановил его обезьян. – Наоборот, дольше поболтаем, больше аппетит нагуляем. Я вот давно спросить хотел – имя у тебя такое интересное: Мизгирь. Что оно означает-то?

– Это опера такая была, про Снегурочку, – улыбнулся хозяин. – Там одного из главных героев так звали.

– Да про оперу я тоже слышал, – вернул улыбку обезьян. – Берендей, Лель, Мизгирь… Молодого купца так звали, да. А означает оно что?

Но ответить хозяин не успел.

– Х-р-р-р-р… – захрипел Жир и мешком завалился на бок. Из его пасти клочьями повалила коричневая пена.

Псих быстро повернул голову.

Четвертого тоже повело, Тот пока держался, но почти закатившие глаза не оставляли сомнений в его ближайших перспективах.

– Паук, – раздался голос хозяина. – Мое имя означает «паук». Большой ядовитый и очень опасный паук на Руси назывался «мизгирь» или «тенетник».

Хозяин уже стоял в боевой стойке, выставив в сторону обезьяна руку открытой ладонью вперед. Секунда – и из нее в сторону Психа выстрелила толстая паутина.

От первого удара обезьян уклонился перекатом, на ходу выхватывая посох. Но из открывшихся дверей в обеденный зал уже забегали девушки-паучихи. Забегали грамотно, тут же занимая свои места, не перекрывая друг другу сектор обстрела, и изготавливаясь к стрельбе.

«Их восемь. – успел подумать Псих. – Через секунду в воздухе будет не протолкнуться от летящей паутины. Повяжут. Спеленают как колбасу-вязанку».

Мысль он додумывал, уже делая заднее сальто в направлении окна.

Звон разбитого стекла и треск выдавленной рамы раздался одновременно со звуком лопнувшей паутины – Мизгирь все-таки успел заарканить гостя, но его природное лассо перерезали торчавшие осколки стекла.

Девушки в недоумении перевели взгляд на учителя, но Мизгирь уже прыгал «рыбкой» в выбитое Психом окно.

Приземлившись во внутреннем дворике гостиницы на руки, он сделал кувырок, вскочил и крикнул в спину уже подбегавшему к стене обезьяну:

– Стой, Псих! Да стой ты! Выслушай меня!

Обезьян затормозил у стены и повернулся.

– У тебя двадцать секунд, потом я перемахну эту оградку. Это на случай, если ты тянешь время. Так что постарайся сказать что-то интересное, отравитель.

– У нас с тобой пат, Псих, – спокойно сказал паук. – Мы оба проигрываем. Паучий яд смертелен, если я в течении четверти часа не введу противоядия, твоих спутников уже никто не спасет. Даже я сам. Девчонки в комнате караулят их тела, за 15 минут ты ничего не успеешь придумать. Ты уже проиграл.

Обезьян скорчил скептическую рожу, но кивнул:

– Вопрос спорный, но предположим. Продолжай, занятно излагаешь.

Паук кивнул в ответ.

– Ты проиграл, но ты сорвался с крючка. А это уже мой проигрыш. Мне необходимо было зачистить всех, знающих нашу тайну. Если ты уйдешь, смерти остальных окажутся бессмысленными. А помешать тебе уйти я не смогу, я реально оцениваю свои шансы. В итоге мы с тобой, как те два ковбоя из анекдота, просто бесплатно дерьма наедимся.

Обезьян почесался совершенно по-собачьи.

– И чо, как обычно философски интересуются наши с тобой соотечественники?

Паук опять пожал плечами.

– Нам надо разговаривать, Псих. Разговаривать и договариваться. И времени у нас не очень много.

– Ну давай попробуем, – кивнул Псих. – Попробуй для начала объяснить мне – зачем ты так рьяно рвешься зачистить всех свидетелей существования вашей общины? Упреждая напрашивающийся вопрос – сразу объясню, зачем это мне. Разойтись бортами мы с тобой сможем в одном-единственном случае – если я прощу тебе попытку убить меня и моих друзей. А здесь последовательность действий не меняется веками – сначала надо понять человека, и только потом имеет смысл прощать.

Паук покрутил головой.

– Что же ты с козырей-то сразу заходишь…

Он задумался ненадолго, потом, явно приняв решение, тряхнул головой.

– Ладно, с тобой уже как в бане – скрывать что-нибудь смысла мало. Ты столько знаешь про нас, что еще несколько деталей принципиальной разницы не имеют.

Мизгирь опять замолчал и молчал так долго, что Псих вынужден был напомнить:

– Я жду.

Паук посмотрел ему в глаза и спросил:

– Как ты думаешь, где родились эти семеро девушек?

– Полагаю, что в России, – ледяным голосом ответил Псих.

– А конкретнее? – не отставал Мизгирь.

– Слушай, давай без загадок и ближе к делу? – не выдержал обезьян. – Часики тикают, твои бабы в тепле и безопасности, а мои парни под ядом.

– Ладно, без загадок, так без загадок, – паук присел на поваленное бревно и принялся невидяще разглядывать забор. – Старшая родилась в Карпатах, вторая – в Чирчике, это Узбекистан, потом Архангельск, Владимир, Чита, Кишинев и Нижний Тагил. Эти семеро девчонок плюс восьмой я составляем сто процентов нашей популяции на просторах бывшего Советского Союза. Больше демонов-пауков в стране нет.

– А ты уверен в этом? – на всякий случай спросил Псих.

– Абсолютно, – кивнул Мизгирь. – Я сразу чувствую появление новых демонов-пауков, и по мере прокачки умения даже могу понять – где это случилось. Пусть не очень точно, но локализовать новорожденную в пространстве.

– То есть этих семерых ты…

– Да, – кивнул Мизгирь. – Каждую из них я нашел и вытащил сюда порталом. Большинство – после весьма остросюжетных приключений. Но, к сожалению, на семь удачных экспедиций приходится сорок четыре неудачи. И еще двенадцать погибли сразу, я даже стартовать не успел.

– Не очень оптимистичная статистика, – хмыкнул Псих.

– Именно это я и хотел донести до тебя, – кивнул Мизгирь. – Если называть вещи своими именами, мы нежизнеспособная раса. Мало того, что мы исключительно редко перерождаемся – примерно в течении года после перерождения мы невероятно слабы. Нас с легкостью уничтожит любой желающий.

– Ну так качаться надо, – посоветовал Псих. – Сильнее становится.

– У нас прокачка возможна только с помощью заклинаний, мы природные маги. Причем в арсенале примерно на 80% – магия, которая недоступна никому, кроме нас. Использование никому не известных заклинаний мгновенно привлекает к тебе внимание. Практически все попытки прокачаться быстро завершаются разоблачением, а ты – не забывай – еще невероятно слаб. Ну а разоблачение – это смертный приговор как у людей, так и у демонов. Мы ведь чужие и для тех, и для других.

– А затаится, спрятаться, затихариться? – с любопытством поинтересовался Псих.

– Разумеется, это первое, что приходит на ум. Более того, нас к этому подталкивают – как ты наверняка заметил, мимикрия в нас встроена, в отличие от животных демонов, мы перерождаемся неотличимыми от людей. Но это тупик. Пытающиеся спрятаться среди людей не могут качаться, а, следовательно, совершенно не развиваются, оставаясь невероятно слабыми. И это шило тоже в мешке не спрятать. Думаю, тебе не надо объяснять, какая судьба ожидает в нашем мире красивую, но очень слабую женщину, которая не может постоять за себя и которую некому защитить.

– Почему обязательно женщину? – приподнял бровь Псих.

– Потому что мужчин нет.

– А ты?

– А я необъяснимый феномен, – невесело хмыкнул Мизгирь. – Демонами у нас становятся только самки. По крайней мере, за последние сто двадцать лет исключений не было. Подозреваю, что самцы просто не успевают докачаться до перерождения, поскольку еще в животной форме самки убивают нас после спаривания.

– Да, да, «черная вдова», наслышан. Но тебе-то удалось? – не отставал Псих.

– Это уникальная и совершенно невероятная история, – сухо сказал Мизгирь. – И я бы предпочел бы не тратить время на ее пересказ – все равно повторение уже нереально.

– Зато у твоей расы, сколько я понимаю, в результате этого невероятного случая появился шанс на выживание.

– Да, – не стал скромничать Мизгирь. – Это не хвастовство. Дело даже не в том, что я самый сильный паук в стране. Просто самки умением узнавать о появлении новых особей и тем более умением локализации новичков в пространстве не обладают, это исключительная прерогатива самцов. Но и мне передать это умение некому – как я уже сказал, мальчиков не появляется. Так что выживаемость нашей расы вот уже много лет висит на тоненьком волоске. Надеюсь, я достаточно обосновал паранойю, заставляющую меня убирать всех свидетелей?

– Вполне, – кивнул Псих.

– Тогда слово за тобой, демон, – и Мизгирь посмотрел обезьяну прямо в глаза.

Псих немного подумал, а потом сказал:

– Ладно, давай так. Я даю тебе слово, что никогда и не при каких обстоятельствах не выдам вашу тайну.

– Этого вполне достаточно, – кивнул паук. – Я наслышан о нерушимости твоего слова. А твои спутники?

– Четвертый особо болтать не будет, для него это все-таки первая влюбленность, а о таких вещах не треплются на каждом углу. Тот вообще не при делах, а Жир очень переживает из-за позорного поражения от низкоуровневых девок, поэтому тоже вряд ли будет трепаться про эту историю на всех углах. Гарантия не стопроцентная, понимаю, но тебе по любому придется рискнуть – шанс заставить замолчать свидетелей ты уже профукал.

– Да, ты прав, – сказал Мизгирь, вставая с бревна. – Будем считать – договорились. Спасибо за понимание, пошли впрыскивать противоядие.

* * *

– Ну вот и все, – сказал паук, отрываясь от шеи Тота. – Сейчас они начнут приходить в себя. Мы уходим. Куда – не скажу. Далеко.

Семеро паучих, уже с вещами, стояли у выхода, внимательно слушая диалог между своим предводителем и легендарным демоном.

– И вот что еще, Псих, – продолжил Мизгирь. – В знак благодарности прими от меня самое сильное заклинание из тех, что могут использовать не только пауки. Ты ведь коллекционер, сколько я знаю.

– А что за заклинание? – живо заинтересовался обезьян.

– Вот, лови. «Удар восемью лапами» называется. Позволяет одновременно выпускать восемь молний, автоматически наводящихся на врагов.

– Спасибо, паук, – хмыкнул Псих. – Я, конечно, тронут, но у меня оно уже есть.

– Есть? – искренне поразился Мизгирь.

– Если не веришь, посмотри сам, – улыбнулся Псих. – Я открыл его для тебя.

– Бог ты мой, действительно оно, – поразился паук. – Честное слово, я готов поверить всем слухам о твоей коллекции, сколь бы невероятными они не казались. Смотри ты, оно еще и прокаченное. Да еще и пятого уровня? Погоди, пятого? Так ведь это…

Паук побледнел.

– Ты мог никуда не убегать и не прыгать ни в какие окна, – безжизненным тоном констатировал он. – С пятым уровнем заклинания ты одним ударом отправлял на перерождение всех девчонок, сбивал мне здоровье на треть, после чего мог без всяких проблем обменять мою жизнь на противоядие своим друзьям.

– Да, – кивнул Псих. – Более того, еще год назад я бы именно так и поступил – это самый логичный поступок.

– И что же произошло за этот год? – осторожно поинтересовался Мизгирь.

– У меня появился чемодан, – вздохнул обезьян.

– Какой еще чемодан? – опешил паук.

– Без ручки.

Мизгирь ошарашенно замолчал, и в наступившей тишине стало слышно, как стонет в бреду Четвертый:

– Псих, не убивай их… Не убивай… Пожалуйста…

– Вам пора, – поднялся с места Псих.

– Прощай, демон, – встал и Мизгирь. – Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся.

– Не зарекайся, паук, – улыбнулся обезьян. – Мир гораздо меньше, чем кажется.