Текст книги "Куда идем мы 5 (СИ)"

Автор книги: Вадим Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава сто двадцать первая
Г. Набережные Челны

(в которой поднимается детский вопрос)

г. Набережные Челны

Тукаевский сектор,

Локация Татарстан

55°42′ с. ш. 52°20′ в. д.

На совещании, стартовавшем глубокой ночью, присутствовали все паломники – включая Жира, которого Псих безжалостно протрезвил с помощью одного очень щадящего и потому невероятно редкого заклинания.

Обезьян коротко обрисовал ситуацию, а потом резюмировал:

– Такие дела. Что делать будем?

– Какие могут быть вопросы? – вскинулся Четвертый. – Детей спасать!

– С пониманием, – кивнул Псих. – Представляю, какие штрафы к Святости тебе выкатит Система, если бы дети погибли, а ты знал, но не попытался спасти.

– Да при чем здесь штрафы? – у Четвертого от обиды аж губа задрожала. – Даже если бы не было штрафов. Это же дети!

Т он с негодованием посмотрел на всех. Жир хмыкнул, Псих сидел с непроницаемым лицом, а на невысказанный вопрос монаха ответил обычно молчаливый Тот:

– Босс, не смотри на нас так, мы тебя не понимаем, потому что мы демоны.

– И что? – продолжал кипятиться Четвертый.

– У демонов практически не бывает детей, мой юный друг, – вступил в разговор Псих. – В смысле – своих детей. Рожденный в союзе двух демонов Драк – очень редкое исключение. Даже разнополым демонам, до перерождения принадлежащим к одному виду животных, нужны магические средства, чтобы завести детей. А цена этих средств такова, что позволить их себе могут только высокоуровневые демоны вроде Бычары, который таки завел себе Красного Ребенка.

– Для нас ваши дети, – решил вставить слово и Жир, – что-то вроде диких животных для нас. Земля, на которой мы растем. Я вот смотрю на неперекинувшихся зайчиков, белочек и поросят, и в принципе понимаю, что сам был таким же. Но при этом я знаю, что до гуманоидной формы докачается хорошо если один из сотни. А остальные… Остальные станут его пищей. Поэтому я тебя, Босс, просто не понимаю. Ну попали эти дети в клетку. Ну, значит, этим не повезло – другие до высоких уровней докачаются. Претендентов всегда дофига, это вакансий мало.

– А у мальков один из тысячи перекидывается, – зачем-то добавил Тот. – Остальных жрут.

– Понятно, – помрачнел Четвертый. Потом подумал немного и добавил. – Но, с другой стороны, хорошо, что так. Если бы вы своих низкоуровневых берегли бы, как люди – детей, страшно и подумать, сколько бы вас было. Вы бы нас, людей, давно с планеты вытеснили.

– Не абсолютизируй, Босс, – поморщился Псих. – В природе нет ничего абсолютного. Где-то нубов жрут, где-то о них заботятся, все зависит от конкретного социума. Вспомни того же паука с его паучихами. Хотя должен признать, что подобное отношение у демонов большая редкость.

Псих подмигнул Четвертом и добавил:

– Я, в общем, это к тому, что если за детей нам штрафы выкатят, ты лучше нам про штрафы говори, а не голоси дурниной: «То бензин, а то – дети!». Нам про штрафы понятнее и лучше мотивирует. Штраф-то выпишут?

– Еще какой! – не стал скрывать Четвертый. – Система уже квест повесила и сообщила, что Святость, если что, срежет по самое горло!

– Ну вот видишь! – улыбнулся Псих. – Значит, надо спасать. Я предлагаю следующее. Я пока башню разглядывал, много чего интересного рассмотрел. Этот мутный тесть, похоже, понимает, что народ на пределе и из-за детей у людей может планку сорвать. Поэтому обычным путем в башню не попасть – там вход охраняет, по ощущениям, добрая половина городской стражи. Но! Но можно ведь идти и не снизу!

– Короче, я понял, не трать время – перебил его свиноид. – Сейчас ночь, облачность низкая, Луны не видно, темно как на дне вагонетки с углем. Сверху нас не ждут, здесь, похоже, с сильными летающими магами не сказать, чтобы хорошо – вся талантливая молодежь по животноводческой части идет, грузовых верблюдов выращивает. План прост, как все гениальное: выходим во двор, взлетаем повыше, чтобы нас с земли видно не было, над башней срываемся в крутое пике, снимаем клетку с палки и уносим ее далеко-далеко. Давай, мы с Тотом на дело пойдем, а ты посиди, Четвертого поохраняй.

– Да! Да! – возбудился Тот. – Я и свинья! Я и свинья! Потому что так правильно. Куда идем мы? Куда идем мы?

– А что это вы с Тотом пойдете? – для порядка решил повыступать Псих.

– Потому что летаем мы оба не хуже тебя, – мстительно сказал Жир. – А самый ответственная часть этого плана – утащить тяжелую клетку. А по этой части ты в сравнении с нами – дите! Ты ничего тяжелее палки своей не поднимаешь, а мы вдвоем каждый божий день весь наш багаж тащим! Так что сиди и охраняй Босса, а мы пошли.

– Пошли! – засуетился Тот. – Пошли, Жир! Пошли операцию делать!

– Ладно… – заржал Псих. – Идите уже. Жир, куда клетку тащить – понял уже?

– Да уж не дурнее тебя! – сварливо ответил свин. – В село отволочем, этому… Медведю чебурахнутому. Должнику твоему. И тащить недалеко, и найдут не сразу, и слово он нарушить не может – системный должок, пока сам не помрет, к детям никого не допустит.

– Вот не дурак же! – удовлетворенно кивнул Псих. – Что же ты все время ведешь себя как идиот?

– Поговори мне еще! – насупился Жир. – Ладно, пошли мы, а светать скоро начнет.

И приятели вышли, хлопнув дверью.

– Иди, поспи хоть пару часов, Четвертый, – повернулся к монаху Псих. – Скоро рассвет, наступит новый день и, сдается мне, для тебя он будет трудным.

Четвертый встал и молча кивнул – глаза у него откровенно слипались и языком шевелить тоже не было никакого желания.

А вот Психу поспать так и не удалось. С рассветом вернулись Жир и Тот, усталые, но довольные. По их словам, операция прошла без сучка, без задоринки. Сверху клетку действительно никто не охранял и даже ее исчезновение обнаружили далеко не сразу – приятели, как два грузовых орла, доволокли по воздуху пленных детей уже практически до городских окраин, когда в районе Тюбетейки началась суета и раздались нервные крики. Атаман-медведь, проигравший Психу желание, был просто счастлив, что так легко отделался и пообещал прятать, кормить и лечить детей сколько потребуется, хоть месяц, хоть два. «А то можете и вообще не забирать! – расчувствовался круглоухий Чебурашка. – Вырастим и воспитаем, будет нам смена. Я не расист, люди – хорошие бойцы, а смешанные банды – не такая и редкость». Но эти настроения Жир пресек, заявив, что детей заберут обязательно, довольно скоро и пусть он только попробует кого-нибудь зажилить. Свин даже провел перепись обитателей клетки, заявив, что по описи спиногрызов сдал, по описи их и заберет, чтобы не нарушать отчетности. Из-за всей этой бюрократии приятели и задержались.

Когда солнце поднялось над горизонтом, они с чистой совестью отправились отсыпаться, а вот Псих – наоборот, отправился будить Четвертого. Пора было идти во дворец.

– Одного я тебя не пущу, – категорически заявил он, пока Четвертый переодевался в парадную рясу.

– Без проблем, я еще вчера уточнил у здешнего хозяина гостиницы, – отозвался монах. – Здесь разрешено передвижение одиночных демонов в сопровождении человека. Хозяин сказал – некоторые из его работников на этом бизнес делают – в нерабочее время гуляют с демонами по городу за умеренную плату.

– Я еще не настолько туп, – язвительно отозвался Псих, – чтобы сопровождать тебя в открытую. Поэтому, мой юный друг – запомни, очень крепко запомни, а лучше запиши – никаких мух на себе не хлопать, понял? Даже если она тебе будет очень мешать. Потому что это не она, а я. Компрене ву, мон ами?

– Да понял я, понял, – улыбнулся Четвертый, которого Псих далеко не в первый раз подначивал по-французски. – Пошли, что ли? Я готов, догоняй.

* * *

В мэрии Четвертому и мухе-Психу пришлось довольно долго просидеть в ожидании – с полчаса, не меньше. Самое обидное – даже король уже пришел, занял свое место на троне и сидел там, болтая ногами – но все равно ничего не происходило. Выглядел, кстати, Его Величество откровенно плохо – землистый цвет лица, мешки под глазами ведерного объема, трясущиеся пальцы и бегающий, не фиксирующийся взгляд.

Наконец, все зашевелились – похоже, дождались. В зал вошел немолодой, но еще очень крепкий старик в богатых одежах, на котором был развешан примерно килограмм золота в виде перстней, цепей и браслетов.

Судя по всему, это и был царский тесть.

Брезгливо поджав губы, он оглядел собравшихся и поморщился. После чего, так и не издав не звука и не повернув головы кочан, он проследовал на свое место, усевшись на трон рядом с царским.

Четвертый встал и громко поздоровался с новоприбывшим.

Тот, не ответив, несколько удивленно смерил юного монаха глазами, а потом повернулся к королю.

– А это еще кто? – громко поинтересовался он у венценосного зятя.

– Монах. Паломник, – слабым голосом ответил тот. – Подорожную заверить хочет.

– Паломник, говоришь… – с сомнением протянул старик и громко спросил у Четвертого. – Куда идешь, паломник?

– В Москву, – лаконично ответил монах, которому происходящее совсем не нравилось.

– Не дойдешь, сожрут, – убежденно заявил тесть и, похоже, потерял к монаху всякий интерес.

Повисла пауза.

– Сюда тащи свою подорожную, что ты встал столбом? – недовольно прикрикнул волшебник и, повернувшись к зятю, посетовал. – Все ходят и ходят. Придут и зависнут. Тормоза какие-то. Хотя, что я удивляюсь – только идиот пойдет в паломничество в Москву. Принес? Ну давай свою подорожную.

Он внимательно изучил документ, потом цепко посмотрел в глаза Четвертому.

– Из Владивостока идешь, говоришь? Далеко же тебя занесло. Это не ты, случайно, тот монах со Святостью, которого Штанский нанял и с тремя демонами в Москву послал?

– Тот, – по-прежнему коротко ответил Четвертый.

– Тот, значит… – волшебник наконец-то поставил печать на подорожной и передал документ на подпись королю. – А демоны твои где?

– На постоялом дворе остались, – сообщил монах. – Нам сказали – в Челнах демонов не любят.

– Это правда, демонов у нас не любят, – хихикнул старик и даже попытался улыбнуться. – Но ты все-таки дурак, пацан. Уж одного-то мог бы взять, это разрешено. Вон, какая ряса на тебе богатая. А ну как тормознут тебя в тихом переулке, да на гоп-стоп возьмут? Что ты делать будешь, а? Молчишь? Вот то-то и оно!

Он повернулся в сторону входа и громко крикнул:

– Начальника охраны сюда!

Не прошло и минуты, как в зал приемов вбежал здоровенный стражник.

– Федор, дело по твоей части есть, – приветствовал его царский тесть по-прежнему не здороваясь. – Видишь этого задохлика в рясе? Дай ему пару бойцов в сопровождение, пусть доведут его до гостиницы. А то сам знаешь, наши архаровцы – ребята резкие и нервные. Потом пойдут слухи – мол, знаменитого путешественника пришили в Набережных Челнах с целью ограбления. Нам оно надо? Нам оно не надо. У нас имидж, транзитный узел и куча клиентов. Как распорядишься – вернись сюда, у меня еще одно дело к тебе будет.

Молчаливый Федор только кивнул, а тесть недоуменно посмотрел на Четвертого.

– Ну, что ты опять встал столбом? Подорожную отметил? Давай, давай, двигай булками! Прием закончен, всем спасибо за внимание.

В это время Псих-муха, сидящий на плече у монаха, тихо сказал Четвертому:

– Это оборотень, он под личиной сейчас. Настоящего облика пока не вижу, силен, сволочь. Возвращайся, а я еще здесь побуду, не нравится мне его морда. Пацанам скажи – пусть будут настороже, до моего возвращения из гостиницы не выходите. Будут выгонять – тяните время. Я постараюсь побыстрее.

Четвертый давно уже не был тем наивным юношей, которым он отправился в путешествие, поэтому ничего отвечать не стал, лишь едва заметно кивнул и направился к выходу. Псих тем временем перелетел с плеча на штору.

* * *

– У нас плохие новости, – повернулся к зятю волшебник, едва дверь за Четвертым и начальником стражи закрылась. – Ночью кто-то украл клетку с детьми.

– Как⁈ – Его Величество в ужасе прикрыл рот ладонью.

– Очень быстро и очень умело, блин! А наша хваленая стража все банально проспала, хватились пропажи, когда уже ловить было некого. Эй! Эй! Давай только без истерик, держи себя в руках!

– Как украли? – глаза правителя города наполнились слезами. – Ты же мне обещал! Ты же сказал, что вылечишь меня! Ты же… Я же…

– Прекрати!!! Ты меня уже достал своими истериками, не мужик, а тряпка какая-то! Прекрати, говорю! Не все так плохо! Вернее – все даже довольно неплохо. Нам теперь эти дети нафиг не сдались, пускай об их пропаже родители беспокоятся.

– Как не сдались⁈ – от неожиданности Его Величество даже перестал плакать. – А эликсир? А лечение?

– У нас теперь есть вариант получше – самодовольно улыбнулся волшебник и ободряюще похлопал своего собеседника по плечу. – Видал этого монаха?

– Ну, видал, и что? – настороженно ответил правитель.

– А то! – наставительно сказал тесть. – Про него слух уже давно идет. У него Святость, чуешь, нет? Кроме того, говорят, что он прошел через десять перерождений в самоусовершенствовании. С самого раннего детства этот придурок ведет монашескую жизнь и еще ни разу не источал из себя первичную жизненную силу. Да он в десятки тысяч раз лучше, чем все эти дети. Если приготовить отвар из его сердца и печени и запить им мое чудесное снадобье, то можно прожить целых… Ну я даже не знаю…

И уверенно резюмировал:

– Десять тысяч лет. Не меньше.

– Десять тысяч лет? – правитель даже завис от такого срока. – А зачем ты тогда его отпустил?

– А куда он денется с подводной лодки? Приняли бы мы его здесь – его демоны примчались бы сюда, разнесли бы нам здесь всю обстановку в щепу и опилки, потом бы один ремонт полгода занял. А так – я Федору шепнул, чтобы они гостиницу плотным кольцом обложили. Пусть ее там хоть до фундамента при штурме снесут – мне плевать. А может, и вообще штурм не понадобится.

– Не понадобится? – слабым голосом повторил Его Величество.

– Ну а ты как думал? – принялся горячо убеждать его тесть. – Он же баклан, по Святости пробитый. Вначале нужно вежливо попросить его отдать свое сердце. Мол, мы затем похороним его с императорскими почестями, можно даже воздвигнуть в его честь храм, и приносить жертвы. Вегетарианские, само собой, овощами и фруктами.

– Грибами еще можно, – добавил Его Величество, любивший жареху.

– Грибами можно, – кивнув, не стал спорить волшебник, и продолжил. – А самое главное – пообещаем ему, что его демоны смогут уйти живыми и здоровыми. Оно и к лучшему – его сопровождающие, говорят, бугаи еще те. Кучу народу положим, пока завалим. Но, надеюсь, не придется. Вот чует мое сердце – поведется он! Не может не повестись. Такие лохи всегда ведутся.

– А если не поведется? – пискнул Его Величество.

– А если не поведется, – пожал плечами волшебник, – тогда штурм и до фундамента.

«Так, кажется, пора возвращаться», – подумал Псих и полетел к окну.

Глава сто двадцать вторая
Г. Набережные Челны

(в которой демоны пытаются заколдовать незаколдовываемое)

г. Набережные Челны

Тукаевский сектор,

Локация Татарстан

55°42′ с. ш. 52°20′ в. д.

Псих, жужжа, как маленький самолет, влетел в окно гостиницы, ударился об пол и встал уже в своем привычном облике.

– Все сюда, быстро! – заорал он. – Времени мало, скоро здесь будет не продохнуть от стражников.

– А что им надо? – поинтересовался Четвертый.

– Тебя! – Псих обличающе ткнул пальцем в босса.

– И зачем я им нужен? – Четвертый честно старался не показывать свой страх.

– Как обычно, – пожал плечами обезьян. – Сожрать тебя и жить долго и счастливо.

– Будем драться? – сурово поинтересовался Тот и крутанул свою лопату.

Псих покачал головой.

– У меня есть идея получше. Они собираются отвести Четвертого в башню, где живет их хан. Но мы с Четвертым поменяемся внешностью, и вместо него в «Тюбетейку» пойду я.

– Псих, тебя там во дворце мухобойкой не били? – влез в разговор свиноид. – Если бы Босс поддавался колдовству, мы бы его просто протащили порталом до Москвы – и все! Ты не забыл, что он иммунный к магии?

– А я не его буду заколдовывать. Я лепешку буду заколдовывать.

– Какую еще лепешку? – опешил свин.

– Тонкую. Глиняную. – невнятно пояснил обезьян. – Вот ты ею и займешься. Только быстрее – времени реально нет!

– Ничего не понял, – замотал головой Жир. – Какую еще лепешку?

– Как с вами трудно… – покачал головой Псих. – Смотри: на наше счастье, пол на постоялом дворе земляной, и я буду не я, если у нас под ногами не глина. Твоя задача – наковырять глину, замесить ее и вылепить из нее лепешку размером с тарелку. Чем тоньше – тем лучше.

– А, это я запросто! – просиял Жир, схватил грабли, несколькими ударами взрыхлил пол и принялся собирать сухую глину в какую-то миску.

– Отлично! – резюмировал Псих. – Так, Тот, на тебе – наблюдение за противником. Иди к окну и докладывай, что там происходит.

– Понял, – сом-аутист, ко всеобщему облегчению, на сей раз обошелся без своих всегдашних «потомуштаний». Более того – Тот явно вспомнил свое боевое прошлое, потому что докладывал по-военному кратко и емко.

– Докладываю, гостиница окружена вооруженными силами противника численностью минимум в два-три полка.

– Псих, тут это… проблема.

– К противнику постоянно подходят подкрепления.

– Какая еще проблема? Ты издеваешься? Какая может проблема – замесить глину и вылепить лепешку?

– Я бы сказал – многочисленные подкрепления.

– Да я это… Я с похмелья всю воду выпил.

– Ты издеваешься, Жир? Ты вообще хоть что-нибудь без мамки решить в состоянии? Или я все за тебя делать должен? А заклинания кто будет подготавливать – Пушкин?

– Фиксирую также наличие как минимум двух десятков магов, уровень силы пока неясен. Продолжаю наблюдение.

– Ладно, понял. Не псы, сам все решу.

– Не псы? Эй! Эй! – заорал Четвертый и даже начал ругаться. – Ты охренел, что ли? Псих, смотри, что он делает!

Свиноид, меж тем, отвернулся от всех, встал в угол с миской в руке и уже пытался одной рукой развязать пояс своего халата. В последнее время Жир взял привычку на стоянках ходить в синем восточном халате, укрепив тем самым Тота в подозрениях насчет «хитрой китайской свиньи».

– Эй, Жир, ты что – реально с головой поссорился?

– А что я сделаю? – огрызнулся свиноид, но теребить пояс перестал. – Где я тебе воду возьму?

– Прибыла группа богато одетых гражданских. Предводитель стражников бежит к ним, похоже – с докладом.

– Блин, времени, по ходу, совсем не осталось. Слушайте, но неужели ни у кого нет никакой жидкости, кроме этой… Биологической. Четвертый?

– У меня нет.

– Тот?

– У меня есть, – водный демон покинул свой наблюдательный пункт и вручил обезьяну небольшую фляжку, честно предупредив. – Только это не вода.

Обезьян понюхал, понимающе кивнул и кинул фляжку Жиру.

– Придется тебе, Четвертый, подышать спиртосодержащими парами. Ну да ничего, ты уже ребенок подрощенный, не помрешь.

– Вы издеваетесь? Меня же за пьянство оштрафуют!

– Уж лучше пусть несколько очков Святости снимут, чем печень вырежут. Тот, что там?

– Хозяин нашей гостиницы из двери выскочил. Руки кверху задрал, медленно идет к стражникам, громко орет: «А я здесь не при чем! А я здесь не при чем!».

– Дуремар недоделанный, – непонятно прокомментировал Псих и поинтересовался. – А начальство?

– Совещаются еще.

– Слава богу. Жир, ты скоро?

– Что ты меня постоянно дергаешь? Я, между прочим, боевой офицер, а не владелец бешбармачной, чтобы лепешки за две минуты раскатывать. Сейчас все сделаю, как только – так сразу!

– Поторопись, поросюнчик, на тебя с надеждой весь клан Штанских смотрит. Да что там клан – все прогрессивное земное человечество! Так, я закончил. Четвертый, быстро раздевайся и надевай мою одежду.

– А ты?

– А мне не надо.

– А это ничего, что ты его на полторы головы ниже? Ой халтура, ой не похож…

– Ты, блин, катай свою лепешку, а не каркай! Это не я его ниже, это он меня выше. Но меня практически никто не видел, а я, когда в Четвертого превращусь, буду его роста.

– Да, точно, затупил. Согласен, так может прокатить. Все! Готова лепешка.

– Все, досовещались, идут к нашей двери! Человек двадцать, по виду – все высокоуровневые бойцы. Начальство осталось на месте.

Обезьян быстро схватил глиняную лепешку, одним броском налепил ее на лицо Четвертого, который уже облачился в попугайский наряд Психа и громко крикнул: «Изменись».

Импровизированная маска тут же стала мордой Психа, а сам обезьян, звучно щелкнув пальцами, мгновенно превратился в Четвертого.

– Тот, блин, что там у тебя во фляжке было? – простонал бывший Четвертый. – Сивухой прет так, что я задохнусь!

И в это время раздался громкий и настойчивый стук в дверь.

– Кто там? – голосом Четвертого поинтересовался Псих.

– Именем светлейшего хана Набережных Челнов! Немедленно откройте дверь!

– Дерни за веревочку, – посоветовал переодетый Псих, – дверь и откроется.

– Что бы врешь? – обиженно спросили из-за двери чуть погодя. – Нет здесь никакой веревочки!

– Извините, я просто немножко испугался. Тот, открой, пожалуйста!

Водяной демон с присущей ему обстоятельностью отодвинул засов и в комнату ворвались пара десятков хаев.

– Кто здесь Штанский монах? – грозно поинтересовался предводитель.

– Я! – соврал Псих.

– Светлейший хан требует тебя к себе, и я уполномочен предложить тебе…

– Да, конечно, пойдемте, – Псевдочетвертый расплылся в улыбке идиота. – Светлейший хан, наверное, забыл что-то? Я ведь только что от него пришел. Пойдемте быстрее, нехорошо заставлять ждать.

Капитан стражи, которому не дали зачитать список условий, предлагаемые Четвертому в обмен на печень и сердце, даже немного обрадовался. «Ну и слава богу, – подумал он. – Пусть они сами его печень подарить просят. Я им кто – дипломат что ли? Переговорщик? Я, блин, стражник, мое дело – по печени бить, а не печень выпрашивать».

Не прошло и пятнадцати минут, как Лжечетвертого вновь завели в тронный зал «Тюбетейки».

Светлейший хан и его тесть так и сидели на своих престолах, оживленно беседуя.

– Светлейший хан, я вернулся! – радостным голосом прервал их беседу фальшивый монах. – Мне сказали, ты о чем-то хочешь поговорить со мною, бедным монахом?

– Э-э-э… Да! – признался Его Величество. – Видишь ли, мой юный друг, я давно страдаю одним очень неприятным недугом и никак не могу вылечиться. Может быть, я даже могу от него умереть. К счастью, мой мудрый тесть-волшебник знает одно чудодейственное средство. Он много лет собирал для него компоненты, прыгал порталами в самые опасные места, но, наконец, собрал все ингредиенты. Волшебное средство уже готово, нечем только запить его. Вот я и пригласил тебя, почтенный монах, поскольку у тебя есть главный компонент для отвара. Дай мне его, и когда я вылечусь, то обещаю построить в твою честь храм. Там каждую неделю будут приносить тебе в жертву кабачки и патиссоны, вечно будут гореть неугасимые светильники и куриться ладан и фимиам, чтобы слава о тебе не померкла во веки веков!

Псих скорчил недоуменную рожу.

– Ваше Величество, я простой монах, и у меня ничего нет ничего ценного, кроме этой рясы и лося, на котором я путешествую. Не знаю, что там вам посоветовал попросить у меня ваш тесть, но, по моему, он ошибается.

– Мне нужны твои сердце и печень, – с милой улыбкой пояснил правитель Набережных Челнов. Стражники за спиной Лжечетвертого сомкнули ряды и ощетинились копьями.

Псих сделал вид, будто смертельно испугался.

– Ка… Как… Какое сердце?

Тесть государя не удержался и, тыча пальцем в сторону мнимого монаха, заорал:

– Твое, тупой святоша! Твое волшебное сердце!

– Вол… Волшебное? – Лжечетвертый чуть не плакал. – Я… Я не знаю.

– Что ты не знаешь⁈ – продолжил орать волшебник. – Его Величеству позарез нужно твое волшебное сердце и лучше тебе отдать его добровольно, а не умереть еще и предварительно избитым!

– Хорошо, хорошо, только не бейте! – голос псевдомонаха непритворно дрожал. – Я… Я просто не уверен. Я… Я сейчас посмотрю. Я быстро!

Фальшивый Четвертый достал откуда-то нож, распахнул рясу и одним движением взрезал себе живот от паха до грудины.

Кто-то из стражников охнул.

А Лжечетвертый сунул руку в разрез и принялся ковыряться в собственных внутренностях. Потом вытащил сердце, с которого капала кровь.

– Это? – он показал ливер царственным родственникам. – Да нет, непохоже, это обычное сердце, красное.

Монах скорчил расстроенную рожу, бросил сердце на пол, но тут же ободряюще махнул рукой.

– Да вы не расстраивайтесь пока! Сейчас я еще поищу.

И он принялся бодро шарить в кишках. Не прошло и минуты, как он извлек еще одно сердце.

– Это тоже не то, – расстроенно сказал он и показал находку хану. – Это белое сердце, вот видите?

Все собравшиеся, отвесив челюсти, наблюдали за этим шапито.

А Псих с шутками и прибаутками вытащил из себя желтое, потом синее сердце. На этом цветовая серия закончилась, и собравшимся было продемонстрированно сердце алчное, честолюбивое, ревнивое и завистливое, хитрое и коварное, заносчивое, спесивое, пренебрежительное, пагубное, злое, устрашающее, осторожное, невоздержанное и необузданное, скрытное, боязливое и еще много разнообразных сердец. Лжечетвертый залил весь пол кровью и раскидал ливер по всему тронному залу, но волшебного сердца у себя так и не нашел.

Двоих стражников стошнило, да и правитель реально позеленел, а руки у него реально ходили ходуном.

– Нету! – расстроенно резюмировал монах и аккуратно запихнул все выпавшее вовнутрь. – Нету у меня волшебного сердца, вы сами все видели.

Он чуть не пустил слезу с расстройства, но вдруг разом повеселел.

– Вот я затупил! Конечно же! Откуда у монаха волшебное сердце? Волшебные сердца бывают только у волшебников! Но на наше счастье, Ваше Величество, среди нас есть настоящий волшебник. Сейчас я вырежу у него сердце, и уже к вечеру мы вас вылечим!!!

И, размахивая все тем же окровавленным ножом, он с недвусмысленными намерениями побежал к ханскому тестю.

Тут нервы у волшебника не выдержали, он с грохотом вскочил с трона, двумя руками перехватил свой посох, извилистый как змея, и заорал:

– Нет! Нет!

Фальшивый монах остановился и расстроенно сказал:

– Ну, я так не играю! Я думал, ты хороший мужик. А ты плохой мужик. Жадный. Ладно, если не хочешь моего ножа – попробуй моей палки!

Псих принял свой настоящий облик, извлек железный посох с золотыми кольцами и кинулся на волшебника.

Ханский тесть парировал удар своим посохом и злобно оскалился. Его Величество завизжал как свинья и полез прятаться под трон. Окончательно деморализованные стражники сбились в кучу у входа. Впрягаться за ханского тестя, которого во дворце тихо ненавидели, никто не рвался.

Бой оказался недолгим.

Силы противников были не равны, и Псих уверенно теснил своего соперника. Он уже почти загнал колдуна в угол, как вдруг страшный удар воздушного кулака в спину сбил его с ног и буквально вбил в горящий камин тронного зала.

Псих успел поднять голову и заметить девушку дивой красоты, стоящую в дверях. Но в это время второй удар воздушного кулака разбил каминный дымоход, и обезьяна завалило закопченными кирпичами.

Он успел услышать лишь:

– Ты обезумел⁈ Это Псих, он нас порвет как тряпку! Бежим, сынок, бежим!

Когда Псих, весь в золе и саже, выбрался из развалин камина, чародейской парочки уже и след простыл.

– Где они? – мрачно спросил он у начальника стражи.

– Не могу знать! – вытянулся во фрунт тот. – Ушли порталом, а куда – неведомо. Как только вас, значится, засыпало, дамочка портал подвесила, они оба в него, значится, и сиганули.

– Сиганули… – передразнил его обезьян. – Что у вас за дворец такой, что даже защитой от порталов не оборудован?

– Как это не оборудован? – оскорбился стражник. – Еще как оборудован! Самая новейшая версия стояла! Вот только эта… Всю нашу магическую защиту этот дезертир и ставил.

– Ну тогда понятно, – кивнул Псих. – Сам поставил, сам и снял. Ну ладно тогда. Подорожную мы отметили, все вроде. Всего вам хорошего, счастья, здоровья, я пошел.

– Как пошел? – высунулся из-под трона Его Величество. – Он же вернется! Нам же всем тогда капец!

– Ну, против вашего капца, Ваше Величество, я ничего против не имею, – уверил хана Псих. – Могу даже сам посодействовать, с превеликим удовольствием. Поэтому лучше не буди лиха, сиди под лавкой и не отсвечивай! Все, удачи!

Псих пошел к выходу, но ему неожиданно заступил дорогу начальник стражи, который извиняющимся тоном, но при этом весьма напористо сказал.

– Слышь, демон, погоди минуту. Оно-то все понятно, и с этим уродом под лавкой мы, без базара, сами разберемся – огребет, что заслужит. Но не в обиду скажу – так-то он прав. Не дело ты задумал. Начал – так уж доводи до конца. Этот волшебник бежавший – та еще сволочь. Я ведь с рядовых стражников начинал, на земле работал и таких уродов много видел. Такие ничего не понимают и никогда не останавливаются. Поэтому он вернется. Рано или поздно – но вернется. Редкостной гнили человек.

– Да не человек он, – буркнул Псих. – Под личиной ходил.

– Тем более! – почему-то обрадовавшись реплике, закивал стражник. – Тогда тем более вернется. И тогда не только тому под лавкой, но всему городу небо с овчинку покажется. Кровью, блин, умоемся. А грех этот на тебя, демон, ляжет. Потому что ты сорняк с корнем не выдрал.

Псих молчал.

– Доведи уже дело до ума, пожалей ты нас, демон, – горячо сказал стражник. – И мы тогда за ценой не постоим – тебе до конца жизни хватит.

Псих молчал.

– Ну смотри, – махнул рукой исчерпавший аргументы стражник. – Я что хотел – то сказал, а дальше решай сам. Хочешь казни, хочешь – милуй.

Псих еще немного помолчал и с досадой сплюнул на пол.

– Как вы меня все задолбали! – с чувством сказал он. – Вот реально, знали бы вы – как!

И немузыкально пропел:

В каждую деревню зайди да зайди

Ради дела чести, а также для славы,

Каждый пристает: «Вон того победи!»,

Али я наемник какой-нибудь, право…[1]

После чего повернулся к стражнику и сказал жестко:

– Значит, так. Первое – есть возможность моих людей из гостиницы сюда порталом перебросить? Мне там одного парня расколдовать надо, а сейчас каждая минута против нас играет, сам понимаешь. Тестя этого брать надо, пока след не остыл.

– Сейчас сделаем! – кивнул главный стражник и жестом подозвал одного из своих.

– Отлично, – кивнул Псих. Как распорядишься – начинай рассказывать про этого тестя. Откуда он взялся, куда ездил, что вспоминал, какие привычки, о чем проговаривался. Короче, все, что может навести на его логово. Ты мент, ты это должен знать.

– Не сомневайся, брат, я его много лет наблюдал, всю его масть опишу в деталях, – стражник улыбнулся одними глазами и добавил. – И это… Спасибо тебе. От души.

[1] Алексей Лысиков, «Сказка про Ивана»