Текст книги "Куда идем мы… (СИ)"
Автор книги: Вадим Нестеров
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– В лесу. – открыл тайну Псих, но тут же поправился. – Стоп-стоп, только давай без истерик.
Он вытянул руку.
– Валдгейм там. – рука сместилась на несколько градусов. – Биробиджан там. Но я бы не советовал. Я бы на твоем месте бежал до канадской границы.
Обезьян, кряхтя, поднялся на ноги, и повернулся к своему нечаянному спутнику.
– За дверь спасибо. Я свое слово тоже сдержал. Приятно было познакомиться, расходимся. Дальше – сам.
И медленно побрел куда-то в лес.
с. Валдгейм,
Еврейской автономной локации
48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.
В монастыре Псих появился, как и вчера, одновременно с темнотой – грязный и весь в крови.
Упреждая вопросы, он картинно развел руками.
– Не фартит нам, Босс.
Четвертый испугался всерьез – он еще ни разу не видел настолько качественно избитого Психа.
– О, господи! – не сдержался он. – Что с тобой случилось? Давай я тебя полечу, у меня есть «Малое лечение».
– Голову себе полечи, тупая четверка. – глухо посоветовал Псих. – У меня одна регенерация твое «малое лечение» перекрывает в разы. Я давно уже кровь остановил, это засохшая. Впрочем, лечи. Может, «Святости» отсыпят за добрые намерения. Мне б помыться и пожрать, Босс.
– Сейчас. – засуетился Четвертый. – Еда ждет, а про помыться я сейчас монахам скажу, они воду согреют.
Час спустя отмытый и наевшийся, но смертельно уставший Псих мерно рассказывал спутнику про свои сегодняшние приключения:
– Ну, в общем я часок-другой в лесу побродил, если он вдруг порталы отслеживать умеет. Но он то ли не умеет, то ли не стал. Никто по мою душу не пришел, в общем. А в монастыре гости были?
– Никого не было. Все тихо. Я молился, монахи чинятся потихоньку. – Четвертый был очень расстроен рассказом, но старался держаться.
– О как. – Псих кивнул. – А он умнее, чем я думал. Или просто собой лучше владеет, а вся эта пена у рта – так, работа на публику.
– Что делать будем? – голос Четвертого предательски дал петуха. – Может, ну ее, эту рясу? Она, конечно, очков «Святости» прибавляет хорошо, но, если упереться – я, наверное, и без нее второй уровень взять смогу. Наверное.
– Забудь. – лениво посоветовал Псих, пытаясь пристроиться на кровати так, чтобы боль была терпимой. – Я понятия не имею, что делать, но отсюда не уйду, пока ему кадык не вырву.
Глава восемнадцатая. Валдгейм. Биробиджанский район
(где заключаются и не заключаются различные альянсы и союзы)
с. Валдгейм,
Еврейской автономной локации
48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.
Спал Четвертый плохо – всю ночь его мучили кошмары, в которых Псих умирал от ран, а по его душу (и тело) являлись страшные оборотни. Каждый раз, когда они набрасывались на него с торжествующим хохотом, монах просыпался в холодном поту.
Последний раз это случилось на рассвете. Четвертый посмотрел на сереющее небо за окном и на всякий случай растолкал Психа.
– Чёчилось? – обезьян, жмурясь, приоткрыл один глаз.
– Уже рассвет. Тебе вставать не пора?
– Да ты обезумел. – сказал Псих, переворачиваясь на другой бок и устраиваясь лицом к стенке. – Кто ж ходит в гости по утрам? Нет таких казней, которые не устроила бы уважающая себя женщина чужому мужику, разбудившему ее на рассвете. Нет уж, мне еще дорога моя облезлая шкурка. Буди меня часов в десять, не раньше.
– А в какие гости ты собрался? – удивился монах.
– К Гуа, разумеется. – сонным голосом ответил обезьян. – Куда нам с тобой еще идти? Или к ней, или уже сразу по известному адресу. Все, отстань. Дай поспать, любопытная Варвара.
Неизвестно где в Верхних Планах
Из портала Псих вывалился исключительно удачно – Гуа успела не только проснуться, но и привести себя в презентабельное состояние и одеться на выход. И лишь когда она уже стояла в дверях, собираясь уходить, на ковер шлепнулся незваный гость. Вот как тут не зародиться подозрению, что хитрый обезьян привирал, убеждая, не способен следить за хозяйкой?
Вот и у Гуа такие подозрения возникли. В итоге визитер хватался за голову и ругался нецензурной бранью много дольше, чем в первый раз.
– Я уже готов заподозрить, что ты не рада моему появлению. – глухо проговорил он, когда его мозг перестал взрываться изнури.
– Я боюсь, что ты немного попутал. – отчеканила Гуа. – Это не дом приемов беспардонных обезьян. Тебе показалось. А теперь – вон!
– Я уже давно не являюсь обезьяной. – кряхтя, Псих начал подниматься с пола. – Что же до моего визита… Не думал, что я это когда-то скажу, но мне нужна твоя помощь.
Гуа замерла, как будто громом пораженная, а потом медленно повернула голову.
– Я ослышалась, или главный гордец и хвастун всех времен и народов меня о чем-то попросил? Быстрее сваливаем отсюда, сейчас небо рухнет на землю.
– Мне повторить? – голос у Психа был совсем нехороший. – Я могу, если столь прекрасной даме это доставляет настолько сильное удовольствие. Как пел один бородатый мужик: «Да, я готов унизиться!». Мне нужна твоя помощь. Довольна?
– Перестань. – мягко сказала Гуа. – Никто не собирался тебя нагибать, наслаждаясь процессом. Я просто удивилась, и, согласись, у меня были к тому основания. Что случилось, Псих?
– Что-что… – передразнил Псих все еще недовольным, но заметно помягчевшим голосом. – Не вывожу я сам, вот что. Дважды пробовал. И так, и сяк прикидывал – никак не могу вытащить один. Напарник нужен.
Гуа сбросила туфли, достала трубку, потыкала в кнопки и начальственным голосом объявила кому-то: «Меня сегодня не будет, рулите сами, завтра утром – доклад». Бросила коммуникатор на журнальный столик, плюхнулась в кресло и велела Психу:
– Рассказывай.
Псих коротко изложил события последних дней. Еще в процессе доклада куратор цапнула коммуникатор и с невероятной скоростью начала отправлять запросы, одновременно изучая ответы.
Когда Псих закончил рассказ, она резюмировала:
– Понятно. Черный этот у нас в базе есть. Мутировал из медведя, агрессивен, склонен к насилию. Умеет работать с людьми, неплохой тактик, но никакой стратег, поэтому в оперативную разработку не попал. Мы его специально не отслеживаем – так, попадает в наше поле зрения время от времени. Хорош в прокачке, поэтому в Верхние Планы пробился довольно рано. Сброшен на Землю за многочисленные правонарушения. Став падшим, быстро собрал многочисленную и преданную ему банду, сильнейшую в секторе, но из-за отсутствия стратегического мышления это его потолок. Из того, что нам о нем известно – да, ты сегодняшний и он примерно равны по силе.
– Спасибо, но это уже установлено эмпирическим путем. – саркастически прокомментировал Псих.
Гуа, не обращая внимания, закончила мысль:
– …и – да, один ты объективно не разрулишь. Но за мое вмешательство будет штраф, и немалый. И я совершенно точно не могу пойти и закатать в асфальт всю эту банду во главе с командиром. За это такие штрафы выкатят, что можно уже никуда и не ходить.
– На самом деле во всей этой истории с рясой у нас выбор простой, – уверил ее Псих. – Или твое участие со штрафом, или возвращение на исходную и всем спасибо, все свободны. Разумеется, необходимо постараться минимизировать и твое участие, и штраф. Не держи меня совсем уж за дурака, это обидно и незаслуженно.
– Ладно, согласна. – кивнула Гуа. – Но вообще-то тебе уже пора землю рыть в поисках напарников, причем срочно Один ты и впрямь не вытащишь. Мы недооценили агрессивность среды. Таких медведей по пути немало будет. Ладно, это все лирика. У тебя план-то есть? Или ты прибежал в целом поныть: «Девушка, помогите пожалуйста!»?
– «Девушка…» – хмыкнул Псих. – Вспомнила бабка, как девкой была.
– Сейчас в глаз дам. – серьезно сказала Гуа.
Псих поморщился:
– В твоей совместной работе со мной есть одно неоспоримое преимущество. Я тебя знаю, как облупленную, поэтому со мной не надо пыжиться, молодиться, производить нужное впечатление и самоутверждаться. Ты в силу своей некоторой ограниченности еще не оценила этот плюс, но скоро обязательно оценишь.
– Перевожу с манипулятивного на общечеловеческий: «Я тебе буду хамить, а ты терпи и радуйся». – немедленно прокомментировала Гуа. – Псих, мы и правда слишком хорошо друг друга знаем, чтобы устраивать эти ритуальные танцы. Я тебя умоляю – переходи уже к делу. Я же тебя знаю – что ты там придумал?
– Скажи, у тебя «Преображение» какого уровня?
– Максимального. Еще лет двадцать назад до капа добила.
– Это радует. Значит, он со своим «Развеиванием иллюзий» гарантированно обломается и ничего не развеет. Тогда слушай план. У меня есть «Минимизация»…
– Гонишь. – уверенно сказала Гуа. – Ее даже у Штанов нет.
Псих только вздохнул и утомленным голосом продолжил:
– Повторяю – у меня есть «Минимизация»…
Где-то в Биробиджанском секторе
Еврейской автономной локации
48°68′ с. ш. 132°87′ в. д.
Некоторое время спустя Псих и Гуа сидели в кустах неподалеку от пещеры Черного.
– И чего мы ждем? – с некоторым раздражением осведомилась Гуа.
– Не чего, а кого. – просветил ее Псих. – Гостей. Праздник сегодня у человека. Юбилей даже. Как же можно без гостей обойтись? Вот, ждем, кто первым нашего именинника поздравить придет.
Помолчали.
– Ну и где твои гости? – не выдержала Гуа минут через двадцать.
– Не мои, а его. – уточнил Псих. – А ты все такая же. Шило в заднице. С тобой только в засаде сидеть.
– И не говори. – вдруг захихикала Гуа. – Меня что-то аж ностальгия придавила. Я уже и не помню, когда я вообще в поле выбиралась – меня же Имп еще когда на аналитику перебросил. На опасные дела принципиально не пускает. А уж полевая операция в паре с тобой – это вообще что-то из давних полустершихся воспоминаний. Эх, где мои 16 лет…
– Там же, где мои. – отрезал Псих. – В прошлом.
– Вот умеешь ты. – взгляд Гуа был не просто неласков, в нем была самая настоящая злоба. – Не разучился за столько лет сапогами в душу наплевать.
– Учителя хорошие были. – не остался в долгу Псих. – Доходчиво все объясняли.
– Все, заткнись. – прошипела Гуа. – Если бы не общее дело, я бы вообще с тобой на одном гектаре не оказалась.
– Вот и хорошо. – невозмутимо ответил Псих. – Я тоже, знаешь ли, не горю желанием. Делаем дело – и разбегаемся. Надо реже встречаться. Но вообще-то это ты меня уговаривать пришла, а не наоборот.
– Ах ты табуретка волосатая… – Гуа аж задохнулась от негодования.
– Все, ша! – Псих резко сменил тон. – У нас клиент. Работаем. Смотри в оба, снимай внешку.
Надо отдать должное Гуа – все споры и разборки мгновенно были сдвинуты в сторону, она внимательно смотрела вперед, на дорогу.
А по дороге на невидимом сноуборде летел над землей уже знакомый нам биробиджанский чиновник, которого Черный называл Мариковичем.
– Старый знакомый! – хмыкнул обезьян и повернул голову к Гуа. – Я пошел, ты как все параметры снимешь, дай знать.
Сказав это, Псих встал, не таясь. Вышел на дорогу и жестом гаишника указал коррупционеру на обочину. Дескать – паркуйся, родимый, сейчас мы с тобой поговорим.
Первый гость со скольжения перешел на шаг, но останавливаться не спешил.
– Чо надо?! – недружелюбно буркнул он.
– Вы не скажете, сколько сейчас градусов ниже нуля? – поинтересовался Псих.
От неожиданности чиновник даже остановился.
– Сейчас плюс, дебил. – ответил он. – Лето же.
– Ах да, лето. – поскучнел Псих. – Это я не учел. Тогда вопрос меняется. Скажите, как пройти в библиотеку?
Чиновник ничего не понял, но, как опытный человек, сразу насторожился. А как практикующий маг – принял меры, и в его левой ладони закрутился горячий снежок файерболла.
– Ты кто? – резко спросил он. – Сдернул отсюда, быстро.
В это время в кустах раздалось пеньканье синицы. Псих чуть не вздрогнул от нахлынувших воспоминаний – в их старой команде это был знак «я готова».
– Извини, Марикович, – пожал плечами Псих и извлек палку. – Но я убежденный борец с коррупцией.
Легко уйдя от огненного шара перекатом, он бросился на чиновника. Схватка была недолгой – маг-чиновник если когда-то и умел решать вопросы в честном противостоянии, то давно растерял нужные навыки, отдав все силы прокачке умений схематозничать, пилить и откатывать.
В общем, буквально за два-три удара все кончилось. Тело коррупционера лежало в дорожной пыли, а Псих бодро шарил у него по карманам.
– А ты точно монах? – не удержалась от подколки Гуа. – Как-то ты усопших неканонично отпеваешь.
– Нет, конечно. Я, тетенька, монах ненастоящий, рясу на стройке нашел. – бодро парировал Псих.
– Вам за убийство невинного «Святость-то» не урежут? – обеспокоенно поинтересовалась куратор.
– Да где ты невинных видела? У нас на членов банды квест с правом убийства, а перед тобой главный канал обналички у Черного, я своими ушами их дебаты про денежные потоки слышал. Ага, нашел… Вот он, подарочек.
В его руках был дорогой яшмовый футляр, выложенный внутри красным бархатом. В специальных углублениях лежали две пилюли размером с перепелиное яйцо.
– Если моя «Оценка» не глючит, это две Средние Пилюли, Сносящие Пределы. – поскреб затылок Псих. – Не дешевое удовольствие.
Он повернулся к Гуа.
– Визуалку с этого мордастого сняла?
– Обижаешь! – фыркнула красавица. – Родная мать не отличит.
– Отлично. Тогда ты сейчас превращаешься в этого коррупционера, а я съем одну пилюлю. Я старенький и слабый, мне надо.
Гуа фыркнула:
– А потом?
– А потом я превращусь в пилюлю. Тебя при встрече Черный наверняка проверит «Развеиванием иллюзий», а вот подарок он просвечивать точно не будет. Чтобы ты не перепутала, та пилюля, которая я, будет немного побольше.
– Дальше понятно. – согласно кивнула Гуа. – Скормить тебя ему и наблюдать ремейк фильма «Чужой». Нормальный план. А у тебя настолько хорошо прокачена «Минимизация»?
– Она у меня прокачена гораздо лучше. – заверил ее напарник. – Я могу уменьшиться до размеров пчелы. «Минимизация» у меня была спрятана, а скрытые умения мне не урезали.
– А много у тебя скрытых? – невинно поинтересовалась Гуа, хлопая ресницами.
– Если бы было много – я бы не рясу тут с тобой добывал, а с Драконом бы бухал где-нибудь.
– Алкаш. – густым басом ответила Гуа. – Давай уже жри трофей, да превращайся. Только сперва труп в кусты прибери.
Псих вздрогнул и повернул голову. Рядом вместо Гуа стоял красномордый биробиджанский коррупционер Марикович.
* * *
Через десять минут мордастый первый гость неспешным шагом подошел к двери в пещеру и уверенно постучал.
Осторожно выглянул привратник – лицо было новым, а порода прежней, козлиной. Черный, судя по всему, был консерватором в кадровых решениях и встречать гостей ставил только козлов.
– Гостей принимаете? – поинтересовалась Гуа.
– Ждем! – проблеял козел. – Рад вас видеть, Семен Марикович. Как ваше здоровье!
– Не дождетесь! – отрезал фальшивый чиновник и первый заржал над древней шуткой.
Дверь захлопнулась.
Псих внутри футляра ничего, разумеется, не видел, зато прекрасно все слышал: захлопнувшуюся дверь, шаги по коридору, любезное приветствие секретаря Черного, его уход на доклад, громогласные приветы Черного, витиеватые поздравления лже-Мариковича, удивительно органичные для провинциального чиновника.
«Все-таки талант не пропьешь, – подумал Псих, напрягшийся в ожидании развязки. – Как была Гуа лучшей в „перекидывании“, так и осталась. Мне до такого вживания в образ как до Луны. Сложись все по-другому, не подсунь эти гниды Систему именно нашему поколению – может, великой актрисой стала бы».
Меж тем хозяин с гостем вошли в банкетный зал.
– Ну вот, чем богаты, тем и рады. Откушай, гость дорогой, чем бог послал. Хе-хе. Не стесняйся, Марикович, давай парой стопок разомнемся перед банкетом. И закусывать не забывай. У меня, кстати, новый повар, китаец, из Тунцзяна выписал. В чужой локации умения срезались, конечно, но не сильно. Через полгодика абилки восстановятся – цены ему не сложишь! Все-таки у соседей совсем другое к жратве отношение…
– Да погоди ты жрать! – прервал хозяина гость. – Дай хоть подарок вручу.
Псих напрягся как струна, но к его изумлению, до футляра никто и не дотронулся.
– Ну как тебе? – продолжал тем временем фальшивый чиновник. – Согласись – вещь! Я как увидел, сразу про твой юбилей подумал. Золото на черном – это реально твои цвета!
– Спасибо… – протянул Черный, и в этом слове явно прозвучала нотка растроганности.
«Эй, алло, что за фигня происходит, Гуа?! Какое золото, что за подстава?» – очень хотелось заорать Психу, но он сдержался.
Пока сдержался.
– Да ладно тебе. Что тут такого, свои же люди, не первый год работаем. – гость явно был доволен тем, что угодил хозяину. – Да ты примерь, вдруг с размером не угадал?
Дальше в уши Психа хлынула целая лавина звуков.
Гуа забормотала речитативом, аки рэпер какой:
У журавлей священных ветер страшный
Пух развевает, вдруг рассвирепев,
И вой его суровый и протяжный
Напоминает боевой напев.
Черный орал так, как будто у него начались схватки
– АААААА!!!!! Больно!!!!!! Голова!!!!!!!! Голова!!!!! АААААА!!!!!
Хлопнула дверь.
– Шеф! Что с тобой, шеф?
– Стоять! Псих, да вылазь ты, не тупи!
И стонут под могучим этим ветром,
Стволами ударяются порой,
Красивые не по-земному кедры
И лучезарно-синих сосен строй.
Псих возвращался в свое нормальное состояние, уже примерно догадываясь, что увидит.
Предчувствия, как пели в опере, его не обманули.
Действительно, на полу, хватаясь за голову и суча ногами, катался Черный. На голове его сиял желтым точно такой же золотой обруч, что красовался на лбу обезьяна.
Гуа в образе коррупционера читала сутру.
Секретарь с ирокезом почему-то не бежал спасать шефа, а, наоборот, выбегал из комнаты. Недоумение разрешилось быстро – буквально через пару секунд он ворвался обратно, размахивая огромной абордажной саблей. Но две секунды иногда бывают критичны – сейчас на его пути оказался не безоружный чтец-декламатор, а нехорошо ухмыляющийся Псих с железным посохом. Драка уложилась в один-единственный удар.
Быстро установилось своеобразное разделение труда: Псих методично убивал всех вбегающих в комнату бандитов, а Гуа дочитывала сутру.
Бандиты, впрочем, быстро кончились: Черный, невероятным усилием воли преодолев боль, все же сумел проорать:
– Сваливайте! Сваливайте все и не возвращайтесь! Мне все равно край пришел, а макака вас вырежет как телят!
Бандиты с внутренним облегчением немедленно последовали приказу атамана, и попытки отбить Черного полностью прекратились.
Гуа для гарантии прочитала сутру трижды, благо, она была вдвое короче той, которую читали Психу. Под конец Черный даже орать перестал, только дергался, как будто его током било.
Когда куратор замолчала, он не сразу поверил своему счастью.
Потом, с трудом собрав себя в кучу, сел.
– Сука ты, Марикович. – с трудом сказал он. – Всегда предполагал, что ты этим кончишь. От тебя всегда сортиром воняло. За сколько ты меня сдал?
Гуа молчала. Псих понял, что надо брать переговоры на себя.
– Рясу. – коротко сказал он.
– Да пошел ты. – сплюнул медведь.
Гуа без команды начала читать сутру, Черный – орать, а Псих размеренно, не торопясь, объяснял:
– Не надейся, не сдохнешь. Эта штука у тебя на голове очень точно настраивается – давит так, что мечтаешь сдохнуть, но сдохнуть не получается. Никак не получается. С гарантией не сдохнешь. Можно только лежать и страдать. Жизнь – боль.
Он повернулся к Гуа.
– Помолчи пока.
И снова Черному:
– Рясу.
Шатаясь, тот встал и подошел к встроенному в скалу сейфу. После пятиминутных манипуляций дверь открылась, и ряса полетела в лицо Психу.
– На, застрелись!
Псих ловко поймал одежду и резюмировал.
– Дело сделано. Ну что – я его кончаю, закрываю квест и сваливаем?
В этот момент Гуа приняла свой настоящий облик и ответила:
– У меня другое предложение.
Она повернулась к пленнику:
– Черный, я готова оставить тебя в живых, если ты сменишь класс на монаха и отправишься в паломничество в Москву вместе с этим обезьяном и тем монашком, чью рясу ты украл. Я понимаю, что задачка не из простых и шанс дойти не очень велик, но это шанс. Здесь у тебя шансов нет.
Черный сел прямо на пол, привалился спиной к стене и засмеялся. Его смех был похож не то на кашель, не то на карканье ворона.
– Отметил, блин, день рождения. Почему я веселый такой… – пропел он и показал Гуа и Психу средний палец. – Вот вам. Монахом не стану. Нафиг нужна такая жизнь. Это же до гробовой доски, к нормальной жизни уже никогда не вернешься. Так и будешь до смерти крупу жевать как хомячок. А я мясо люблю. Кончайте уже. Сдохнуть в юбилей – не худшая дата. Круглая.
– У меня есть идея получше. – вдруг сказал Псих. – Задолбался я один с этим ребенком валандаться. Почитай сутру, а? Ручаюсь – через пять минут ему совсем другие мысли в голову придут.
Гуа пожала плечами и начала чтение.
Ожидания Психа не оправдались. Через пять минут медведь продолжал показывать «фак» в ответ на все вопросы.
Через 15 минут Псих его зауважал.
Через 25 минут – смотрел на бандита почти с ужасом.
– Достаточно. – сама себе сказала Гуа, когда минуло полчаса. – Твое последнее слово, Черный.
Говорить медведь уже не мог, поэтому молча показал своим мучителям палец.
– Знаешь что, Псих. – в раздумье сказала Гуа. – Пожалуй, я тебе его не отдам. Все равно монахом он не будет, а такая корова нужна самому.
Она повернулась к пленному.
– Слушай меня, медведь. Предложение меняется. Клан Штанских создает академку на Земле, на острове Рикорада. Как ты смотришь на предложение к нам вступить? Класс сохраняется, плюшки у нас жирные, с прокачкой поможем.
– А в комплекте с этими добряками – жесткая дисциплина и ночные тревоги. – закончил за нее Черный. – Плавали, знаем.
Он помолчал еще секунд пять. Отдышался.
– На бессрочный контракт не пойду. – выплюнул слова Черный. – Это то же самое рабство. Смысла нет.
– Хорошо, десять лет. – сказала Гуа. – Штрафные санкции будут конские, сразу предупреждаю. С такими, как ты, по-другому нельзя.
– Пять. – выдохнул медведь.
– Десять, Черный, десять. – уверенно сказала куратор. – Десять лет за жизнь – это дешево. Но ты мне понравился. В хорошем смысле слова.
* * *
Когда на площадке перед опустевшей пещерой Гуа подвесила портал на Рикорда, Черный сиганул в него привычным движением. На другом конце его уже ждали.
Гуа повернулась к Психу и прощально помахала ему ручкой.
– Погоди. – остановил ее обезьян. – Зачем ты эту самодеятельность развела?
– Потому что мой план был лучше. – уверенно сказала куратор. – У тебя бы все закончилось нашинкованным ливером и ты был бы очень грязным. А у меня смотри как все хорошо получилось.
– Пусть так. – согласился Псих. – А зачем тихушничала? Почему меня не предупредила?
– Ну должна же я была проверить – не привираешь ли ты про «Минимизацию». – улыбнулась она. – Ты ведь соврешь – недорого возьмешь.
Она посмотрела на лицо собеседника и просительным тоном сказала:
– Ну Псих, ну, пожалуйста, не дуйся! Можно подумать – ты меня никогда втемную не разыгрывал.
– Да я не дуюсь. – отмахнулся Псих. – Что на тебя дуться, я тебя что – первое столетие знаю? Я просто думаю.
– О чем?
– Да мне теперь одна мысль покоя не дает: почему же я так быстро согласился? Может, и впрямь – старею?
