Текст книги "Куда идем мы… (СИ)"

Автор книги: Вадим Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава шестнадцатая. Валдгейм. Биробиджанский район

(в которой заносчивый герой получает мощный удар по самолюбию)

с. Валдгейм,

Еврейской автономной локации

48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.

– Ответ исчерпывающий. Оценка пять. – объявил Псих. – Зря я вас подозревал, товарищи монахи. Но извиняться не буду, вам эта вздрючка только на пользу. Значится, так. Поскольку сейчас уже темно, утром я отбываю в гости к вашему Черному. Босс остается на вашем попечении. Не дай бог он лишний раз чихнет – вам всем сегодняшний день днем рождения покажется. Я не шучу. Босса кормить, поить чаем. Лося – то же самое, за вычетом чая. Недостоин. Вольно, разойдись.

Посмотрев вслед табуну монахов, ускакавшему в направлении отхожих мест, Псих повернулся к Четвертому:

– Пошли спать, Босс. Трудный день был.

Утром Псих засобирался в дорогу сразу после завтрака, и немного смущенно спросил у Четвертого.

– Меня одно смущает, Босс. Если этот Черный и впрямь неслабо прокачан и у него немалая банда, я боюсь, мирно договориться не получится. К черту политес – рясу придется выбивать, причем не сдерживая замах палки. Можешь мне в двух словах объяснить – при каких условиях тебе «Святость» резать начинают? А то я сам принцип не пойму. Я, как догадываешься, никогда к этому параметру не приценивался.

– В двух словах не могу, – улыбнулся Четвертый, которого известие о новой зацепке и возможном похитителе очень обнадежило. – Могу в трех: «несоразмерное применение силы». По сути, никто не запрещает тебе нас защищать. Драться можно и даже нужно, боевые монахи есть во всех монастырях, ты это лучше меня знаешь. Но в драке есть одно условие: необходимо соблюдать принцип минимального зла. Если есть возможность просто напугать – вот совершенно не надо убивать всех, как ты сделал в Бикине. Грубо говоря: напугать лучше, чем избить. Избить лучше, чем убить. Убить одного лучше, чем убить всех. Ну и, если нет других указаний от Системы, убивать можно только того, кто сам пытается тебя убить. В книгах так и пишут: самый главный принцип – это принцип справедливого воздаяния. Что заработал, то и получи.

– Понятно, – кивнул Псих. – Нормальные условия, жить можно. Вот только приценяться каждый раз: «А не слишком ли сильно я Черному в репу зарядил?» – это не лучший вариант. Употеешь. Пока прикинешь, тебя тридцать раз отоварят.

– Не переживай. – хмыкнул монах. – Похоже, с Черным тебе вычислениями заниматься не придется. Мне квест от Системы упал, тебе наверняка тоже, раз мы в группе.

– А, точно, есть. Семь минут назад появился. Быстро же ты его заметил. Из чего я делаю вывод, что ты, Босс, как и всякий уважающий себя нуб, каждые пять минут лазишь смотреть статус – не подросли ли твои показатели.

Четвертый покраснел – судя по всему, его спутник был недалек от истины. Но Псих уже погрузился в описание квеста:

– «Местные жители подвергаются постоянным гонениям…» «самые ужасные преступления…», «террор мирного населения…», бла-бла-бла, «уничтожьте или разгромите банду Черного любыми средствами, включая убийства».

Обезьян просиял как медный грош, сжал кулак и согнул руку в локте.

– Yes!!! Я теперь агент ноль-ноль-Псих с правом убийства. Все, Босс, я полетел.

И он действительно подпрыгнул, поймал порыв ветра и заскользил в воздухе как на сноуборде. Примерно так же скользили с горки покойные Саня и Лысый в тот памятный юному монаху день, когда его жизнь круто изменилась.

Четвертый посмотрел вслед перелетающему монастырскую стену Психу, вздохнул и направился к уцелевшему монастырскому храму. Молитвы сами себя не прочитают.

Где-то в Биробиджанском секторе

Еврейской автономной локации

48°68′ с. ш. 132°87′ в. д.

По правде говоря, Псих здорово нервничал. И его можно понять – по сути, это была первая серьезная схватка после освобождения, то есть за четверть тысячелетия. Все предыдущие противники, включая бикинскую банду и даже Драка, были в сравнении с ним представителями лиги «Детский сад, штаны на лямках».

Но вот Черный… Психа почему-то терзали плохие предчувствия. То ли чуйка работала, то ли просто Правый не производил впечатления влюбленной старшеклассницы, переоценивающей предмет своих вожделений. И если он назвал кого-то самым крутым бойцом в округе, наверное, тот действительно чего-то стоил в бою.

Так или иначе, но, перелетев Биру, Псих решил, что береженого бог бережет. Приземлился и дальше пошел по-старорежимному, ножками. Не забыв включить все скрытные и поисковые умения. Так оно надежнее будет.

И не прогадал – умение «Узун-кулак» хоть и потребляло прану как не в себя, но и работало на совесть – голоса он услышал практически за километр. Беседовали трое, судя по долетавшим обрывкам разговора – собравшиеся в этой дикой местности на конспиративную встречу.

Псих подобрался еще ближе и наконец-то увидел собеседников. Здоровяк в черном – явный демон и, похоже, боевик не из последних. «А не мой ли это клиент?» – тут же заподозрил Псих. Компанию ему составлял стопроцентный человек, очень похожий на отожравшего ряшку муниципального чиновника. Третьим оказался одетый в серое чешуйчатый демон – не то из ящериц, не то из змей. А может – из варанов. Короче – мелкий, неприятный и какой-то скользкий.

Уровень пробился только у Скользкого – 172-й, а те двое, судя по всему были то ли неплохо прокачены, то ли хорошо закрыты.

Чиновник с Черным спорили:

– Да не могу я, Черный. – горячился муниципал. – Я и так твою добычу обналичиваю в приоритетном порядке, а у меня, между прочим, своя фирма есть. Я свой интерес тоже должен соблюсти, ты ж моих детей кормить не будешь. Да и вообще, сейчас не то время, чтобы наглеть! Наверху антикоррупционная компания объявлена, между прочим, а ментам тоже отчитываться надо. Значит что? Значит, двоих-троих некстати высунувшихся назначат козлами отпущения и закроют лет на десять. Поэтому я тебе и говорю – не время сейчас борзеть. Сейчас потише дела вести надо. И встречаться нам так часто ни к чему. И так, знаешь ли, слухи ходят…

– Нормально. – хмыкнул Черный. – Может, ты и на юбилей мой послезавтра не придешь? Раз уж у тебя такая конспирация.

– Не, Черный, ну зачем ты так говоришь? – чиновник явно обиделся. – Мы что – первый год с тобой работаем? Я что тебе – неуважение когда-нибудь высказывал? Я что – хоть раз фуфло на именины принес в качестве подарка? Я к тебе со всей душой, а ты?

Но Черный, видать, чуял за собой силу, потому что заднюю отыгрывать и не подумал.

– Марикович, ты, знаешь, тоже в бутылку не лезь! Ты сам эту гнилую тему начал: «надо реже встречаться», «меня менты пасут…». А то я не в курсе, что все менты городские у тебя кормятся. И не просто кормятся – в три горла жрут, как свиньи из лохани. Кто ж из них тебя, кормильца, пасти-то будет? Да они сами того порвут, кто тебя сдать решит. На подходе растерзают и косточки обсосут. Ладно, я тебе сказал про товар, ты услышал. А дальше сам думай. Делай выводы. Там твой интерес тоже заложен, и немалый.

– Я подумаю, – кивнул биробиджанский чиновник, но глаза у него были нехорошие. Обиженные у него были глаза.

– А меня-то з-з-зачем с-с-сдернул? – спросил Скользкий. – Или у тебя ко мне тоже вопросы появились? Пос-с-ставки некачественные делаю?

– Да не, братан, какие к тебя вопросы могут быть? – успокоил его Черный. – Ты алхимик от бога, лучше тебя в наших краях никого нет и еще долго не будет. Тут у меня тема появилась по поводу юбилея. Я тут, понимаешь, себе подарок на день рождения сделал, и мне оценщик нужен. Хороший. И не болтливый. Сможешь найти?

– В какой облас-с-сти? – явно заинтересовался алхимик. – Если з-з-з-зелья или пилюли – ты сам с-с-с-сказал, лучше меня нет.

– Да нет. – поскучнел атаман. – Артефактор нужен.

– В какой облас-с-сти? – повторил змей. – Артефакты раз-з-з-зные бывают.

– Да так… Бронька. – замялся Черный. Ему явно не хотелось детализировать, но делать было нечего, продолжай, раз уж начал, и он неохотно выдавил из себя. – Ряса. Монашеская.

– Не понял. – чиновник настолько удивился, что даже влез в разговор. – А игумен что – помер, наконец, что ли? Это же его тема. Или погоди, погоди… Так ты что – настоятеля накуканил что ли?

И Марикович заржал. Скользкий тоже мерзко захихикал. Черный поморщился:

– Неважно. Ну так что – найдешь оценщика?

– Так сразу и не с-с-с-скажу. – пожал плечами алхимик. – Сам понимаешь, с этим вопрос-с-с-сом все сразу в монастырь идут, поэтому вряд ли кто эту тему прокачивал. Пос-с-с-спрошаю у ребят, но ничего не обещаю. Не думаю, что найду, если чес-с-стно. Тебе проще будет в Хабару с-с-смотаться.

– Понял. – кивнул Черный. – Ладно, тогда разбегаемся? До послезавтра?

– До послезавтра – ответил чиновник, а Скользкий просто кивнул.

Черный, помахав рукой на прощание, прыгнул в воздух и полетел на невидимом сноуборде по направлению к горам. Чиновник тоже оседлал ветер и крикнул алхимику:

– Тебе в город?

– Не, ез-з-зжай сам. – помотал головой змей. – Я тут травки пос-с-с-собираю, раз уж выбрался за город.

«Отлично!» – обрадовался Псих, решивший взять «языка» и вытрясти из него полезные сведения о Черном.

Дождавшись, пока чиновник исчезнет из виду, он встал в полный рост. И, не скрываясь, постукивая посохом, как стеком, по ноге, двинулся к алхимику.

– Вечер в хату, коррупционеры! Братан, у меня к тебе пара вопросов. Просвети, ты, как-никак, ученый муж. Просвещение – твоя профессиональная обязанность.

Но разговор не заладился. Змей молча выхватил стилет и с неожиданной яростью набросился на монаха.

– С-с-сука! – свистел он сквозь зубы. – Шпион с-с-сраный! С-с-смерть тебе!!!

– Эй, эй, ты что развоевался, Аника? – Псих удивленно отбивался посохом. Дрался алхимик не очень умело, но вот ярости в нем было на троих. – Палахче, братан, палехче, я ведь и обидеться могу!

Но змеелюд как будто не слышал и только с яростью берсерка кидался на Психа, обзывая его последними словами. Один раз ему даже удалось зацепить обезьяна своим стилетом. Псих ожидаемо психанул и двумя-тремя ударами прибил несостоявшегося «языка».

Посмотрел на распростертое в пыли тело и вспомнил, что он теперь монах. Но с правом убийства. Вернее, так – пусть и с правом убийства, но все-таки монах. Поэтому Псих спрятал в ухо железный посох, молитвенно сложил руки и прочел молитву:

– Господи, прими его душу. Он был храбрый и упорный, но тупой. Яви, господи, справедливость – пусть он переродится дятлом. Этот любую стенку продолбает.

После чего счел свою миссию исчерпанной и двинулся в направлении, в котором улетел Черный. Прорвемся и без рекогносцировки.

– Именно так. Нафиг пленных. Нафиг допросы – убеждал себя Псих по дороге. – Сперва ввяжемся в драку, а там разберемся. Это работает, я раз сто проверял. В конце концов, кого мне тут бояться? Этого биробиджанина, что ли?

Шапкозакидательское настроение не помешало ему оценить укрепления пещеры. Вход закрывала массивнейшая дверь, рядом с которой к скале была прикручена мраморная табличка с надписью: «Пещера Черного ветра. Вас здесь не ждут, но если ума нет – стучите».

Псих только хмыкнул и со всей дури врезал железным посохом по двери. Та даже не вздрогнула. Псих расстроенно цокнул языком, и принялся колотить в дверь палкой уже всерьез. Без особого успеха – строили на совесть. Псих расстроился еще больше и добавил к стуку крик:

– Сова, открывай! Обезьян пришел.

Наконец дверь приоткрылась и из нее выглянул какой-то демон. Судя по рогам – какая-то переродившаяся козлина.

– По голове себе постучи. – нелюбезно посоветовал он.

– Я лучше тебе рога отобью, служивый. – в тон хозяевам пообещал посетитель. – Черного зови. И пусть сразу рясу с собой прихватит. Он в курсе.

Козел подозрительно смерил его взглядом и буркнул:

– Здесь жди!

Дверь захлопнулась, восстанавливая «статус кво».

От скуки Псих еще постучал по двери, но ни петель, ни замка так и не пробил, как не старался. Дверь казалась монолитной частью скалы.

«Маги делали. – решил Псих. – Сейфовая комплектация. А этот Черный, судя по всему, сам маг не из последних. Такую дверь постоянно подпитывать надо, на нее никакой праны не напасешься».

В это время дверь снова открылась и из пещеры вышел «маг не из последних».

– Ты кто? – не разменивая свое драгоценное время на приветствия, поинтересовался Черный. – Тебе чо надо?

– Рясу. – охотно принял игру в лаконичность визитер. – Ворованную. Я даже наказывать тебя не буду. Отдай рясу и спи спокойно.

– В монастыре нет слова «украли», в монастыре есть слова «бог дал, бог взял» – блеснул религиозностью Черный. – Если ты, коротышка, где-то пролюбил свою рясу, иди ищи ее там, где пролюбил. Все, давай.

– А вот грубить нам не надо. – предупредил Псих. – Мы сами грубияны хоть куда. Рясу ты подрезал у престарелого игумена в келье во время пожара в монастыре. И уже оценщика на нее ищешь. Господь открыл мне глаза на все твои низкие дела, сын мой, поэтому не искушай старенького дедушку, верни ворованное и покайся. А я за тебя помолюсь. Но это не точно.

– Стоп! – сказал атаман разбойников. – Я же тебя видел на пожаре. Это же ты, волосатая морда, его и устроил. Видал я, как ты там с «Ветродуем» в толпе сновал. Или ты решил, что если «Скрытность» на пару уровней прокачал, то тебя уже никто не заметит? Ох уж мне эти колхозники… Так что иди, скотинка, собственные грехи замаливай, поджигатель фигов.

Если честно – Псих отчаянно стеснялся низкого уровня своей «Скрытности», и мало что могло сорвать ему пломбы качественней, чем насмешки на эту тему.

– Ты чо сказал?! – в ярости заорал он и, не дожидаясь ответа, попытался разбить голову собеседника посохом. – Ты кого колхозником назвал, морда гуталиновая?!

Но разбойник легко парировал удар своей пикой с черной кисточкой.

Началась сеча.

Псих орудовал посохом с такой ловкостью, как будто тот был не тяжелее зубочистки. Но и пика Черного порхала над головой подобно ласточке, иногда бросаясь вперед как змея. Если поначалу оба противника фехтовали с презрительной усмешкой, то вскоре ухмылки исчезли с их лиц. Они оба слишком привыкли быть первыми и долго не встречали достойного соперника. А встретив его наконец – немного растерялись, не понимая, что делать и как одолеть врага.

Псих явно уступал сопернику в силе, но превосходил в ловкости и увертливости. При этом превосходство и того и другого было достаточно условным и не позволяло решить судьбу поединка несколькими ударами.

Наконец, дуэлянты начали уставать, причем перекаченный Черный со своим мощным телосложением исчерпал запас сил первым. Он тяжело дышал, а на ладонях, сжимавших пику, выступил пот. И хотя атаман и сумел пару раз дотянутся наконечником до Психа, пустив ему кровь, но и тот умудрился провести несколько неплохих ударов, изрядно отсушив разбойнику левую ногу.

Увидев, что противник «поплыл», Псих усилил натиск и Черный вынужден был начать отступать.

– Ну что, мелкий крадун, получил от папки? – весело крикнул монах, развивая успех. – Давай, тащи рясу, пока я ремень не снял.

– Хорошо. – вдруг сказал Черный, опуская пику. – Твоя взяла, сейчас принесу.

Он повернулся к Психу спиной и сделал несколько шагов в направлении двери. Уже стоя в проеме, он повернулся и поклонился.

– Спасибо за спарринг, любитель красных петухов. Слушай, братан, у меня тут юбилей на носу, куча дел…Одних приглашений сорок штук отправить надо. Я тебе потом отдам, лады? Ты через месяцок зайди. Или через два.

И дверь захлопнулась, отрезая обманутого Психа от вожделенной рясы.

Сказать, что обезьян впал в ярость – это ничего не сказать. Купиться на такой дешевый трюк?! Это даже не фиаско, братан – это какое-то днище.

Псих выносил дверь несколько часов, и от методичных ударов железного посоха у всех обитателей пещеры началась мигрень. Но никто, разумеется, и не подумал пойти и отворить униженному и оскорбленному.

Немного сбив свою ярость, обезьян еще пару раз пнул заговоренную преграду и сел у входа.

Темнело. Завели свою торжествующую песнь знаменитые биробиджанские комары…

Продолжать здесь сидеть не было ни малейшего смысла.

Псих встал и уныло поплелся в сторону монастыря.

Сделав пять шагов, остановился.

Повернулся в сторону пещеры.

Сплюнул и сказал:

– I’ll be back!

Глава семнадцатая. Валдгейм. Биробиджанский район

(где страсти по рясе достигают новых высот мордобития)

с. Валдгейм,

Еврейской автономной локации

48°41′ с. ш. 132°58′ в. д.

Псих появился в монастыре, когда уже стемнело.

– Ну как? – сразу подскочил к нему Четвертый. – Нашел?

– Все прекрасно! – заверил его Псих. – У меня все под контролем. Для первого раза результаты великолепные. Сделано самое главное – ряса найдена. Она там, в пещерах, у этого Черного. Более того – он сам мне признался, что украл ее.

– То есть, ты с ним даже виделся? – удивился Четвертый. – А с рясой что?

– Все хорошо с рясой, не волнуйся! – сказал Псих. – Идет процесс перехода ко второму этапу реализации. В данный момент я занимаюсь разработкой плана извлечения рясы из закромов этого чудака. Работа будет сделана в кратчайшие сроки и уже завтра я приступлю к исполнению.

Он немного помрачнел и добавил:

– Все будет хорошо. Не псы. У меня все под контролем. Тебя здесь как – монахи не обижали? Кормили-поили?

– Да, все хорошо. Пока тебя не было, меня три раза поили чаем и два раза кормили. Они очень внимательны ко мне.

– Жаль. – честно признался Псих. – Я бы с удовольствием настучал кому-нибудь по кумполу.

Четвертый успел достаточно хорошо изучить своего спутника, чтобы понять – Псих темнит. Причем темнит отчаянно и не особо скрываясь.

– Псих, ну хватит уже! – и молодой монах посмотрел в глаза обезьяну. – Рассказывай, что случилось. Я же вижу, ты сам не свой.

– А что рассказывать? – Псих достал свой посох и принялся постукивать им по камням, которыми была вымощена дорожка. – Отымели меня, вот что случилось. Не смог я рясу отобрать. Хотел, но не смог. Сил не хватило.

– Как не смог? – неосмотрительно ляпнул ошарашенный Четвертый, и, разумеется, Псих немедленно взорвался.

– А вот так! – заорал он. – Не шмогла я, не шмогла. Хреновая тебе лошадь досталась, монашек. Старенькая и битая. Я вам честно сказал – я калека. По сравнению с собой прежним – я старый пердун в памперсе на инвалидной коляске. Но меня кто-нибудь слушал? «Да ладно, Псих!», «Прорвемся, Псих!», «Мы же тебя помним, Псих!», «Ты крутой, Псих!». А вот Псих больше ни фига не крутой оказался. И первый же встреченный приличный боец Психа развернул к лесу передом, к себе задом – и пинком на улицу выставил.

Псих замолчал так же внезапно, как и взорвался и лишь мерное постукивание посоха о камень нарушало ночную тишину. Четвертый смущенно молчал – потому что ну а что тут можно сказать?

– Пойдем спать, Босс. – демон встал. – Сегодня было говенным, а завтра будет трудным.

Где-то в Биробиджанском секторе

Еврейской автономной локации

48°68′ с. ш. 132°87′ в. д.

Утром Псих ушел из монастыря в отвратительном настроении. Лететь он не стал и молча мерил дорогу ногами. Ему надо было подумать. Демон не без оснований подозревал, что Черный из ворот больше не выйдет, стучи – не стучи. При этом никакого пусть даже рабочего плана – как его выманить из логова – в голове у Психа так и не зародилось. А до пещеры уже вон – рукой подать.

Настроение от всего этого, сами понимаете, только падало, поэтому, услышав через Узун-кулак чьи-то шаги навстречу, Псих спрятался в придорожных кустах даже с какой-то радостью и предвкушением. Ему было крайне необходимо сорвать на ком-то злость.

В обратном Психу направлении, то есть из пещер к монастырю, топал какой-то сатироподобный демон – мелкий, кудрявый и копытный. Не иначе как бывший баран.

Псих даже разговоров заводить не стал – выпрыгнул на дорогу и одним ударом посоха отправил ходока в лучший мир, подарив ему теоретическую возможность перерождения в Стране Бескрайних Пастбищ.

После чего обшарил тело и извлек из-за пазухи конверт.

Конверт скрывал открытку – весьма, кстати, приличную. Открытка была адресована настоятелю монастыря.

Псих хмыкнул и погрузился в чтение. Текст был коротким:

«Ваше высокопреподобие! Смиренно кланяюсь Вам и приглашаю на свой юбилей в известное Вам место завтра к 16 часам. Очень надеюсь, что здоровье не помешает вам нанести визит, а я буду очень рад Вас видеть в кругу самых близких мне людей. Посидим по-дружески, будут только свои, без посторонних».

Подписи не было.

Псих хмыкнул гораздо громче. График его настроения отбился от дна и уверенно начал расти.

– А дед-покойник тоже, я смотрю, на прикорме у Черного сидел. Хм… Ну а почему нет? Если он ко мне не выйдет – могу же я к нему зайти? Облик этого игумена я еще тогда срисовал… Надо только детально проверить – не сильно ли мне функциональность «Преображения» урезали. По идее, не должны были, это не боевое умение, но лучше сейчас перестраховаться, чем потом личина неожиданно спадет.

Псих улыбнулся. План стремительно обретал очертания.

* * *

Минут через десять к воротам пещеры разбойников, бодро стуча кривым деревянным посохом, подошел настоятель монастыря – уже сутки как покойный и даже похороненный.

Он уверенно постучал посохом в дверь.

Дверь открыл все тот же козлина, хамить в этот раз не стал, напротив – вежливо поклонился. Ответной любезности не дождался, игумен лишь спросил:

– Черный на месте?

– Ну а где ему быть? – ответил привратник.

– Веди. – коротко бросил настоятель.

Козел отодвинулся, пропуская монаха внутрь и захлопнул дверь.

Ура! Получилось!

Шествуя за привратником, спрятавшийся под личиной Псих внимательно изучал обстановку. Ну что сказать… Обустройство пещеры впечатляло. Денег Черный влил немало. Здесь даже зимний сад был с магическими лампами.

Впрочем, шли они недолго, и путь их завершился в отсеке, чрезвычайно напоминающем офисную приемную. Вот только вместо сексапильной секретарши за столом сидел здоровенный демон с панковским гребнем на чешуйчатой голове. За его спиной была дверь – первая за всю дорогу и опять – очень неплохо навороченная.

– Все сидишь? Все на борьбу с геморроем! – приветствовал секретаря невоспитанный козел и озвучил очевидное. – У нас гости.

При виде настоятеля секретарь встал и почтительно поклонился.

– Рад вас видеть, ваше высокопреподобие. Подождите минутку, я доложу.

И скрылся за дверью. Козлина тоже ушлепал на свой пост. Судя по всему, настоятеля здесь хорошо знали и ничуть не опасались.

– Там старый хрыч приперся. – доложил секретарь подписывающему открытки Черному. – Из монастыря.

– А этим мощам чего надо? – удивился тот. – Я посыльного к нему час назад отправил, не позже. Туда-обратно по любому никто обернуться не успел бы. Боюсь, этот тоже за рясой явился. Спрячь-ка ты ее в сейф, а я пока с ним в приемной поболтаю.

– Понял, – поклонился секретарь.

– Какие люди! – радушно завопил Черный, картинно появляясь в дверях. – Ваше высокопреподобие! Рад, рад. Чем обязан визиту? А я к вам, кстати, человечка заслал только-только. С приглашением. Юбилей, да.

– Да, я в курсе. – сварливо ответил псевдонастоятель. – Встретил по дороге. Спасибо, буду, с подарком, как положено.

– Тогда чем обязан? – улыбку Черный держал профессионально.

– Дело у меня к тебе. – проскрипел Псих. – Рясу ты у меня подрезал?

– Какую рясу? – лицо Черного можно было использовать для социальной рекламы: «Искренность и открытость – залог успеха».

– Да ты, ты… – махнул рукой фальшивый старикашка. – Я еще вчера понял, что ты, потому что больше некому. А сегодня утром мне уже настучали, что ты оценщика на нее ищешь. А вот это уже ни в какие ворота. Черный, у тебя совесть есть? Ведешь себя не как сосед, а как говно. Ну спер – ладно, спер, бывает. Все равно ряса не моя, это ты не меня обнес, а того лоха приблудного. Пускай у него голова болит. Но при живом мне другого оценщика искать?! Конкурентов мне здесь плодить? Ты что – куска хлеба меня на старости лет лишить хочешь? Вот кто ты после этого?

Напор старикана был настолько силен, что Черный даже растерялся.

– Да я как бы… Я не думал.

– Да ты вообще свою думалку в задницу затолкал – обличающе ткнул в собеседника узловатым пальцем настоятель. – Конечно, старика обидеть каждый может… Двойной тариф тебе за это за оценку будет! Нет, тройной! И даже рот не открывай, не скину! Езжай в Хабару, как собирался, ищи дешевле. Раньше надо было думать. «Найди мне оценщика… хорошего… не болтливого…».

– Блин, одни стукачи вокруг. Кто из них двоих барабанит, интересно? – пробормотал себе под нос Черный.

– Чево? Не слышу! – приложил ладонь к уху эрзац-игумен.

– Да нет, ничего. – повысил голос атаман, подошел к двери и приоткрыл ее. – Слышь, ты. Концепция поменялась. Доставай из сейфа обратно, тащи сюда.

И вновь повернулся к настоятелю.

– Давай только хотя бы двойной тариф. Не, ну правда, не ломи. Хорошо, свой косяк признаю, но двойной тариф – это нормальный штраф. У тебя же тарифы на оценку конские. А меня, блин, юбилей на носу. А ты с такими ценниками.

– Юбилеить завтра будем. – сварливо отрезал Псих. – А сегодня – обычный рабочий день. Даже не сокращенный.

Но поторговаться им было не суждено. В приемную без предисловий ввалился какой-то облезлый демон. Увидев Черного, он радостно оскалился во весь рот и заорал:

– О, шеф, привет! Я, короче, в Валдгейме всем приглашения уже раздал. Ты новость слышал? Там все село гудит: монастырский настоятель ластами щелкнул! Прикинь! А ты говорил – он у нас на поминках простудится.

Тут он перевел глаза на вторую фигуру и от удивления отвесил челюсть:

– Э-э-э… Ваше высокопреподобие?

И тут же переобулся:

– А может, врет молва. Это слухи, легенды, мистерии. Может это злая шутка козырных людей!

Но по лицу Черного было видно, что его терзают отнюдь не смутные сомнения. Не сводя глаз со старика, напряженный как струна, он двинулся влево, перекрывая приоткрытую дверь в кабинет.

– Это извините, что сейчас было? А, ваше высокопреподобие? Вы кто? Восставший из зада?

– Брешут людишки. – без особой уверенности в успехе заверил его Псих. – У них языки что помело.

– Может, и брешут. – не стал спорить атаман. – А может, и нет. Я тогда развеивание иллюзий на вас наложу? Если брешут – вам, ваше высокопреподобие, бояться нечего.

Он щелкнул пальцами, развеивая заклинание, и без паузы продолжил:

– Вот же ты гнида приматская. И ведь почти развел.

Как раз на этих словах Псих и закончил просчет ситуации. Он сшиб посохом облезлого, заслонявшего дорогу и одним огромным прыжком сиганул в коридор. Где со всех ног помчался к выходу, благо, дорогу помнил хорошо.

Не до рясы. Успеть бы выбраться. Желательно – живым. Про «здоровым» речи уже не идет.

Черный в ярости взревел медведем, взмахнул непонятно откуда взявшейся пикой и бросился вслед.

В это время из двери вышел секретарь с рясой в руках и удивленно посмотрел след ветреному начальнику.

А начальник в это время ревел сиреной:

– Рота в ружье! Все к выходу! Выход перекрыть! Бегом, бегом! Гасим его! Наглухо гасим, чтобы не выскочил!

Бой в коридорах пещеры Псих запомнил надолго.

Он успел пробежать примерно две трети пути, когда ему навстречу начали выскакивать вооруженные демоны.

Одна радость – подчиненные Черного оказались плохо обученными и, что греха таить, в массе своей туповатыми. Вместо того, чтобы сбиться в плотный строй на выходе и тем подписать Психу смертный приговор, они выскакивали в коридор поодиночке, где их немедленно отправляли на перерождение. Но каждый такой идиот хоть на несколько мгновений, но замедлял бег Психа, а сзади его нагонял отставший поначалу Черный. Когда шаги атамана зазвучали совсем уже рядом, незадачливому шпиону, чтобы не получить пику под лопатку, пришлось остановится и встать спиной к стене.

Побег «на рывок» закончился, Псих начал методично и медленно – по шажку – пробиваться к выходу.

Как уже было сказано, банда Черного не отличалась особой выучкой. Представление о рукопашном бое практически у всех было чисто молодецкое: «Дай-ка я тебе врежу от души!». Поэтому они изрядно мешали друг другу и атаману, и оставляли Психу шанс.

Он не стремился убивать – протиснуться в нужном направлении было куда важнее, а живые неумехи мешали единственному опасному противнику – Черному – куда сильнее, чем трупы. Трупов, впрочем, тоже хватало, и атаман демонов чуть не взбесился от ярости, наблюдая, как тает его банда, а проклятого обезьяна так и не получается заблокировать. Фальшивый старикашка выскальзывал, протискиваясь, как мокрый кусок мыла между ладонями.

Но и платил Псих за свое продвижение дорого. Полную цену платил. Рядовые демоны доставали его редко, но противников было слишком много и вскоре Псих был в крови с головы до ног. Конечно, в большинстве это были царапины, но в толчее он пропустил три хороших укола от Черного, а вот это было уже серьезно. Больше всего монах боялся истечь кровью и ослабеть на выходе, в шаге от свободы. Хотя злая судьба и без того в последние дни строила ему пакость за пакостью.

Но не в этот раз.

Добравшись, наконец, к выходу, и оказавшись в двух шагах от запертой двери, Псих как будто обрел второе дыхание. Резко ускорившись, он принялся методично убивать всех, стоявших между ним и вожделенной свободой. Вскоре живым у двери остался только один – тот самый козел-привратник.

И вот тогда незваный гость впервые открыл рот:

– Открывай дверь. У тебя 15 секунд. Откроешь – у тебя будет шанс. Я помогу. Нет – умрешь с гарантией.

Козел, как ни странно, решение принял мгновенно и кинулся к двери, звеня ключами.

– Ты че делаешь, сука?! – взревел Черный, который в последние минуты производил впечатление буйно помешанного – разве что пена изо рта не шла. – Живьем сварю!!!

– Ты меня сперва поймай! – не поворачиваясь, огрызнулся козел, открыл дверь и первым прыгнул наружу. Почти столкнувшись с ним в воздухе, следом из пещеры вылетел окровавленный Псих.

Приземлившись, он тут же подвесил в воздухе портал, куда, не теряя ни секунды, бесцеремонно забросил козла-перебежчика. Выбежавший из пещеры Черный успел увидеть лишь высокий прыжок врага и зеркало портала схлопнулось на его глазах.

Атаман в ярости воткнул пику в землю и страшно завыл прострелянной насквозь волчицей.

* * *

Козел и Псих вывалились из портала в дремучем лесу.

– Где мы? – проблеял перекинувшийся привратник, глаза у которого были совершенно безумные. – Я думал, ты в монастырь портанешься.

– Для этого у вас слишком дурковатый начальник. – на удивление спокойно ответил Псих, без сил опускаясь на траву. – Боюсь, он слишком близко к сердцу принял мой побег. С него станется сейчас в монастырь портануться в поисках меня. Ну и зачем мне радовать этого воришку?

– А где мы? – повторил козел, бешено вращая глазами.