Текст книги "О Михаиле Кедрове
Воспоминания, очерки, статьи"

Автор книги: Вадим Цымбурский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Тетя Леля гладила белье. Вдруг она сказала:

– Михаил, посмотри, в каком виде твои рубашки, просто можно в «крючки» играть.

Она нарочно зацепила пальцем за дырку, послышался треск.

Дядя Миша вскочил.

– Ея, что ты делаешь?

Она расхохоталась.

– Тебе надо шить новые рубашки, раскошеливайся. В старых ходить уже невозможно.

– Что ты, Ея! Их немножко бы зачинить, и прекрасные рубашки будут. Особенно эта, которую мне еще Нина вышила.

– Нет, нет, давай деньги, я поеду в Боровичи и куплю материал.

Уже сдаваясь, дядя Миша ультимативно заявил.

– Только не дороже чем по семь копеек аршин.

Тут тетя Леля покатилась со смеху и, глядя на меня, воскликнула:

– Женя, ты слышала? Материал по семь копеек! Ха-ха-ха!

Но дядя Миша уткнулся уже опять в тетрадь.

Мы с грустью проводили их через несколько дней на вокзал…

В мае 1908 г. в Ждани приехала поправившаяся после родильной горячки Ольга Августовна Кедрова с двухмесячным третьим сыном Игорем.

Создалось такое положение, что после ареста мужей и разгрома «Зерна» и Нина и Ольга со своими детьми не были устроены на предстоящую зиму. Дядя Саша взял на себя инициативу. Он понимал, что оставить на зиму всех на попечении моего отца, уже пожилого и больного человека, нельзя. Было решено временно подыскать подходящий в аренду дом и перевезти туда до возвращения Кедрова и Подвойского их жен с детьми и тетю Мери. Дядя Саша нашел живописное и запущенное имение Лунево в Тверской губернии на высоком берегу Волги…

Михаил Сергеевич был не только музыкантом, но и блестящим полемистом. Он наголову разбил все наивные доводы учительницы. Вначале она злилась, выходила из себя и его ненавидела, потом она раздумывала и плакала. Потом у нее появился интерес к Михаилу Сергеевичу и ко всему тому, что он говорил ей. Наконец она почувствовала себя им покоренной и осознала свою отсталость. Для нее началась новая эра познания мира. Через призму доводов Михаила Сергеевича ее собственное рутинное мировоззрение начало преломляться, и в конце концов и монархизм и религия были отвергнуты. Не знаю, много ли найдется агитаторов, которые смогли бы в такой короткий срок переформировать ум, психику человека и вложить совершенно новое содержание в его жизнь. А с Евгенией Александровной Дидрикиль[21]21
  Е. А. Дидрикиль – двоюродная сестра О. А. Кедровой.


[Закрыть] именно так и произошло. Злые языки говорили, что попросту Евгения Александровна влюбилась в Кедрова. Но если бы даже это и было так – результат оставался бы положительным: из отсталой рутинерки с монархическими идеалами он сумел выковать передового человека и будущего члена партии, посвятившего всю свою жизнь идеям Ленина.

Помню, как она грустила при мысли, что Михаил Сергеевич находится в заточении. С необыкновенной лаской и любовью относилась она к его детям. Письма дяди Миши были всегда полны каких-то удивительных рассказов. Они будили ребячью фантазию, и я помню, что всегда с воодушевлением принималась сочинять ему ответные письма. В одном письме он мне написал: «Ты умеешь хорошо рассказывать, начинай писать маленькие рассказы – о чем хочешь, – у тебя получится!»

После освобождения Михаил Сергеевич побывал у нас в Петровском, это было летом 1912 г. Как всегда, радушно и тепло встретили его мои родители. Михаил Сергеевич был очень задумчив в этот свой приезд и все вспоминал Ждани: «Здесь совсем не то». Дня через два он уехал, как оказалось – надолго. Моим родителям он сообщил о скором отъезде всей семьи в Швейцарию.

Он записал адрес родственников моего отца. Поделился своими планами: за границей решил заняться медициной. Хотел воспользоваться свободным временем.

Христиан Петрович одобрительно кивал головой и с необыкновенной лаской глядел на него. После отъезда Кедрова он сказал, ни к кому не обращаясь:

– Какой удивительный человек! Ведь он специально приехал, чтобы проститься с нами.

Осенью 1912 г. в большой и неуютной псковской квартире Эдуарда Августовича Дидрикиль было очень шумно…

Потеряв три года тому назад свою жену, Екатерину Васильевну, Эдуард Августович вел уединенную жизнь вдовца, работая инспектором сельского хозяйства и ведя большую научную работу в области почвоведения. Целыми вечерами он сидел за рукописями, читал гранки, правил корректуру, проводил опыты. Дома у него была и лаборатория.

В своей единственной дочери Елене он души не чаял, но она была еще слишком мала, чтобы ему помогать. Поэтому, когда приехала к нему я, он очень обрадовался и, зная мою грамотность, засадил за корректуру…

В один прекрасный день раздался звонок, и вся передняя заполнилась гостями. Дядя Миша! Тетя Леля! И – самое главное – три двоюродных брата, три черноглазых веселых мальчика! Все они вместе отправлялись в Швейцарию, им предстояло увидеть много интересного, незнакомого.

Весь дом ожил. Началась беготня, шум. Дядя Эдуард тепло и радушно принял свою сестру, племянников и зятя.

В гостиной стоял рояль, Михаил Сергеевич долго и увлеченно играл до самого вечера. Все мы его просили об этом.

Здесь, в Пскове, надо было выполнить последние формальности с документами, и когда все было готово, шумная семья распрощалась со всеми нами и укатила из Россия.

Семья Кедровых поселилась в Лозанне.

Подросшие мальчики начали ходить во французскую школу, а их отец, как и обещал, поступил в Лозаннский университет и занялся изучением медицины.

В каникулярное время Михаил Сергеевич старался познакомить своих сыновей с достопримечательностями страны и приучал их к туризму. Вся семья отправлялась пешком на знаменитые швейцарские озера, они осматривали по пути живописные курортные городки, старинные замки.

Находясь дома, Михаил Сергеевич по вечерам по-прежнему занимался музыкой. К Кедровым приехала тетя Мери с Женей.

Иногда послушать музыку заходил к Кедровым Владимир Ильич Ленин, который находился в это время в Лозанне. Однажды Женя встретилась с ним у Кедровых. Михаил Сергеевич представил ее Владимиру Ильичу, совершенно откровенно заявив при этом, что эта образованная девушка знает несколько языков, но, к сожалению, страшная рутинерка и сколько он ни бьется, никак не может вывести ее на дорогу к марксизму.

Владимир Ильич очень добродушно и весело расхохотался, пожимая руку смущенной тети Жени и внимательно разглядывая ее. Потом он сказал, что это не беда. Коли посеяны хорошие семена, то они все равно взойдут. И он попросил дядю Мишу сесть за инструмент и сыграть «что-нибудь из Бетховена».

Личность Владимира Ильича произвела на тетю Женю неизгладимое впечатление. Впоследствии она говорила, что эта встреча решила всю ее дальнейшую судьбу…

В 1916 г. – после окончания Лозаннского университета, с дипломом врача – Михаил Сергеевич решил вернуться на родину. Через линию фронта в Россию было попасть нельзя. И вот многочисленные русские, жившие в Швейцарии, получили возможность пробраться на родину морским кружным путем.

Путешествие было длительным и небезопасным, и наконец в мае 1916 г. пароход «Курск» пришвартовался в Архангельском порту. Кедровы переехали в Москву, где была цела их квартира, и Михаил Сергеевич начал устраиваться на работу по новой своей специальности. Врачи нужны всегда, а во время войны – особенно, но, как и предполагал дядя Миша, его диплом признать не захотели и предложили сдать снова экзамены. Осуществить это требование большого труда не составляло. Сдав экзамен в Харьковском университете, он получил русский документ, был взят на воинский учет и направлен начальником военного госпиталя в город Кашин Тверской губернии. Вскоре в Кашин переехала и вся его семья.

Революционные события разворачивались с потрясающей силой, армия бежала с фронта, трон шатался, и все с нетерпением ждали минуты, когда он рухнет.

Работая в 1916 г. в Воронеже, я вдруг под осень в яркий и теплый день получила от дяди Миши телеграмму, где он сообщал, что проездом в Азербайджан будет стоять в Воронеже такого-то числа несколько минут и просил выйти к поезду. Взглянув на часы, я поняла, что поезд уже подходит, и бросилась на вокзал. Дядя Миша в военной форме стоял у вагона и сейчас же увел меня в купе. Он все время шутил, звал меня ехать в этом же поезде в Азербайджан – там работа будет гораздо интереснее!

Минут десять мы поболтали, и поезд тронулся, я едва успела выскочить на перрон. Когда он возвратился из своей командировки – я не знаю, но после Февральской революции он уже был в Петербурге. Туда же приехал и вызванный им с Урала мой брат Артур.

Михаил Сергеевич Кедров постепенно и упорно выковывал из Артура Фраучи революционера и члена партии…

Публикуется впервые

В. Н. Пластинин. БОЛЬШЕВИСТСКОЕ «ЗЕРНО»

В своих воспоминаниях Кедров ни слова не говорит о финансовой основе возникновения издательства «Зерно». А дело обстояло следующим образом. Михаил Сергеевич, приехав в Петербург, сообщил партийному центру о своем решении использовать полученное им наследство на нужды партии. Решение это возникло просто и естественно. Еще в студенческие годы он вносил деньги в партийную кассу, тратил большие суммы на приобретение оружия. Теперь же, в Петербурге, на деньги, унаследованные от отца, было организовано издательство.

И издательство и книжный склад разместились в доме 110, на Невском проспекте…

Дом имел ряд неоспоримых для конспирации удобств. Черный ход связывал контору и склад с разветвленной системой проходных дворов с выходом на разные улицы. Транспортировка литературы облегчалась близостью Николаевского (ныне Московского) вокзала.

Владение книжным складом было оформлено на имя одной из сестер-большевичек Дидрикиль – Марии Августовны. В работе издательства принимали участие также и ее сестры – Ольга Августовна и Нина Августовна…

На помощь Кедрову пришли опытные пропагандисты-профессионалы: ярославцы Н. И. Подвойский, Н. С. Ангарский (Клестов), С. С. Данилов, воронежцы М. С. Ольминский и Н. Н. Батурин, москвич Н. А. Рожков.

Задача предстояла трудная. Надо было в условиях нарастающей разнузданной столыпинской реакции наладить легальное издание нелегальной литературы. Это требовало смелости, находчивости, а подчас и большой выдумки, хитрости. Первым пробным камнем, брошенным в царскую цензуру, был выпуск «Календаря для всех». Совершенно невинное, далекое от политики название. Но содержание!..

«Календарь» представлял собой, как и следовало ожидать, форменную нелегальщину. В первый же день представления его в цензуру он был запрещен к распространению и подлежал конфискации. Впрочем, явившейся для наложения ареста полиции удалось захватить всего несколько десятков экземпляров, предупредительно оставленных ей на съедение. Вся же масса «Календаря», 60 тыс. экземпляров, давно уже гуляла по фабрикам и заводам, по казармам и крейсерам.

При случае рассказывая об этом, Михаил Сергеевич невольно улыбался, вспоминая растерянные физиономии опростоволосившихся полицейских. Первая проба удалась! А главное – был установлен деловой контакт издательства с Владимиром Ильичем.

– Успех с «Календарем» утвердил нашу мечту приступить к изданию ленинских трудов, – говорил Михаил Сергеевич. – Ведь статьи Ленина можно было видеть только на страницах зарубежных «Искры», «Зари» и «Пролетария».

И вот наконец готовится выпуск первого в истории партийной печати трехтомного Собрания сочинений Владимира Ильича под названием «За 12 лет» (в противовес, как пояснял Михаил Сергеевич, незадолго перед тем вышедшему в свет сочинению Г. В. Плеханова «За 20 лет»).

В ноябре 1907 г. вышел 1-й том. Опыт у руководителей издательства в сбережении от конфискации изданной партийной литературы уже имелся. Как и в случае с «Календарем», почти весь тираж 1-го тома первого ленинского Собрания сочинений был перевезен на легальный склад и тем самым спасен.

В декабре 1907 г. на имя М. С. Кедрова было получено письмо от В. И. Ленина, находившегося в то время в Финляндии. Со свойственной ему авторской точностью и скрупулезностью Владимир Ильич выяснял сроки и возможности завершения работы над 2-м томом. Это письмо… приводим полностью:

«Уважаемый товарищ! Согласно нашему условию, материал для II тома должен быть сдан к 1/Х, для III – к 10/Х. Первый том задержался. 12 листов для II я сдал, дальнейшие 7 готовы и еще дальнейшие (около 5 или 7) могу сдать очень скоро. Но я хотел бы знать, нужен ли Вам действительно так быстро весь этот материал? приступите ли Вы тотчас к набору? сдали ли Вы уже в набор 12 листов II тома? задержится издание, если я позже представлю конец II тома? Если да, я могу представить конец II тома немедленно, если Вы этого хотите. Но у меня есть план: написать в заключение II тома большую работу о распределении земли в России (по новым данным, статистическим, 1905 г.) и о муниципализации (приняв во внимание IV том „Капитала“ или „Theorien über den Mehrwert“, вышла тоже в 1905 году). Я думаю, эта вещь представила бы большой интерес для публики и была очень своевременна. Материалы для работы почти все у меня уже подобраны и частью уже обработаны. Для окончания надо несколько недель; надеюсь, что смогу в несколько педель написать эту работу.

Итак, сообщите мне: желаете ли Вы представления II тома немедленно без этой новой статьи – или предпочитаете, чтобы II том был представлен, примерно, через месяц – полтора c новой статьей»[22]22
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 47, с. 116–117.


[Закрыть].

Михаил Сергеевич, конечно, согласился на второй, более полный вариант. Вскоре Н. С. Ангарский (Клестов) по поручению руководителя издательства выехал в Финляндию, где встретился с Лениным. Рассказав Владимиру Ильичу об обстановке, в которой работает издательство, Ангарский получил от Владимира Ильича согласие на издание еще некоторых его работ. О том, какое значение В. И. Ленин придавал в то время легальным изданиям, можно судить по его письму к А. М. Горькому, написанному в начале 1908 г. Ильич писал:

«Легальные сборники, разумеется, должны быть; наши товарищи в Питере в поте лица трудятся над ними, и я трудился, после Лондона, сидя в Квакале (Куоккала. – Ред.). Если можно, – все усилия надо приложить, чтобы их поддержать и сборники эти продолжить»[23]23
  Там же, с. 133.


[Закрыть].

А продолжать становилось все труднее. В начале 1908 г. издательство выпустило сборник, посвященный 90-летию со дня рождения Карла Маркса. В этом сборнике была напечатана и статья Владимира Ильича «Марксизм и ревизионизм». В период между 11 и 18 января 1908 г. увидела свет 1-я часть 2-го тома Сочинений Владимира Ильича (Вл. Ильина) под заглавием: «Аграрный вопрос», часть 1. В том вошли X и XI главы книги «Аграрный вопрос» и «Критика Маркса». Тираж 1-й части 2-го тома был 3 тыс. экземпляров. Но тучи сгущались.

Чтобы оградить деятельность издательства от всяких случайностей, а также группу основных работников издательства от всякого рода полицейских «неожиданностей», принимался ряд предосторожностей. Об одной из них нельзя не рассказать. Еще до выхода ленинского тома «За 12 лет» руководство «Зерна» стало подыскивать фиктивного редактора-издателя на случай конфискации и привлечения к ответственности. Этому конспираторскому приему Михаил Сергеевич посвятил несколько строк в своих воспоминаниях…

Предчувствуя неминуемый арест, Михаил Сергеевич утроил свою энергию. Запрятав в более или менее надежные хранилища большие тиражи партийной литературы, он выехал в Москву на поиски книжного магазина, через который можно было бы организовать распространение некоторых изданий. А в это время в Петербурге полиция форсировала события. Тщательный обыск в книжном складе издательства принес давно ожидаемые ею результаты: более 16 тыс. экземпляров книг и брошюр явно революционного содержания. Возвратившись в Петербург, Михаил Сергеевич нашел II. И. Подвойского и передал ему для расплаты с авторами 1270 рублей. В последних числах апреля 1908 г. руководитель издательства «Зерно» был арестован.

Следствию удалось установить, что ряд грузов, отправленных в свое время Кедровым из Петербурга в разные города России, состоят исключительно из нелегальной политической литературы. На одно обвинение наслаивалось другое. Целый год, пока велось следствие, Михаил Сергеевич провел в стенах одиночной камеры в знаменитых «Крестах».

Интересный документ о деятельности издательства «Зерно» обнаружили в архиве ленинградские историки И. Лейберов и В. Муштуков. В октябре 1908 г. начальник Петербургского губернского жандармского управления вынужден был констатировать, что «книжный склад „Зерно“… являлся складом социал-демократической литературы, причем, имея тесную связь в лице служащих в складе с членами Центрального Комитета РСДРП, выполнял загородные заказы по транспортированию в провинциальные города и села партийной литературы»[24]24
  ЦПА ИМЛ, ф. 124, д. 852, л. 3.


[Закрыть]. Суд, состоявшийся в 1910 г., приговорил Кедрова к заключению в крепости на два с половиной года.

Так организатор партийного издательства «Зерно» стал узником одного из тюремных казематов. Будучи человеком необычайной воли и высокой требовательности к себе, Михаил Сергеевич с первых же дней установил жесткий для себя, почти спартанский режим. Еще в детстве врачи обнаружили у него врожденный порок сердца и напророчили скорую смерть. Однако образ жизни без каких-либо излишеств, умение организовать свой рабочий день и постоянный, по возможности и обстоятельствам, контроль над собой, видимо, серьезно компенсировали сердечную недостаточность.

Кедров превратил свою камеру в тюремный университет. Друзья и товарищи снабжали его книгами, он получал газеты. Штудируя «Капитал» Маркса, для отдыха переключался на книги по медицине, изучению которой отдавал все больше и больше времени. Не только часов, но и минут не оставалось на праздные размышления. А в этом и заключался смысл организации тюремного бытия. Чтобы сохранить повседневную работоспособность, свести до минимума воздействие тюремного режима на здоровье, Михаил Сергеевич нашел радикальное противоядие в закаливании организма, в ряде постоянно повторяемых физических упражнений.

Помнится, где-то во второй половине 20-х годов Михаил Сергеевич пробыл несколько дней в Ленинграде. Потянуло его к знакомым тюремным камерам. В разговор у камеры в «Крестах», завязавшийся между ним и товарищами, его сопровождавшими, неожиданно вмешался стоявший неподалеку немолодой уже надзиратель. Извинившись, он спросил Михаила Сергеевича:

– Скажите, а не сидели ли вы у нас здесь при царе? Мне кажется, я вас помню.

– Да, сидел, – ответил Михаил Сергеевич. – А почему вы меня запомнили?

– Как же! Вы в любую погоду, зимой и летом, выходили на прогулку во двор босым. В камере много, очень много читали, да и руками размахивали.

Веселым смехом всех участников разговора закончилась эта необычная и никем не предусмотренная встреча.

Но вернемся к концу 1911 г. Узник отбыл полный срок заключения и вышел на волю. Соблюдая необходимые предосторожности, Михаил Сергеевич после отбытия… одиночного заключения тотчас же приступил к ликвидации громадных книжных запасов, и в первую очередь нелегальных. «За 12 лет» предложил Петербургскому комитету… Часть конфискованной литературы вынужден был продать на макулатуру, так как никто не решался принять ее на хранение. Большую часть революционной литературы удалось сложить на склад писчебумажной фабрики «Сокол», где она благополучно дождалась Февральской революции.

Примерно летом 1913 г., при первой личной встрече М. С. Кедрова с В. И. Лениным, собеседники заговорили о деятельности издательства «Зерно». Владимира Ильича интересовало многое: судьба издательства и последней его рукописи «Аграрная программа русской социал-демократии», с кем из товарищей Михаил Сергеевич встречался в тюрьме. Михаил Сергеевич рассказал Ильичу, что «разгром издательства произошел не без участия провокатора…». О рукописи Михаил Сергеевич мог сказать только то, что он держал ее в своих руках на допросе и что она была уничтожена в 1908 г. специальным определением Петербургской судебной палаты (к счастью, черновик рукописи сохранился у Владимира Ильича).

Итак, издательские дела были закончены. В конце 1912 г. Михаил Сергеевич, воспользовавшись несогласованностью действий полиции Москвы и Петербурга, вместе с семьей выехал в Швейцарию. В Россию он вернулся с поручением Ильича весной 1916 г.

Подъем, 1966, № 4, с. 140–144

М. М. Глазунов, Б. А. Митрофанов. ПЕРВЫЙ ИЗДАТЕЛЬ СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ В. И. ЛЕНИНА

…Издательство начало работу с выпуска брошюр на политические темы, составлявшихся из статей «Искры». Затем оно приступило к подготовке «Календаря для всех», в котором предполагалось публиковать и нелегальные материалы. Проспект издания «Календаря» был направлен В. И. Ленину с просьбой написать статью о конгрессе II Интернационала, состоявшемся в Штутгарте. Статья под названием «Международный социалистический конгресс в Штутгарте» от В. И. Ленина была получена и вместе с другими работами, освещавшими заседания II Государственной думы (внешнеполитические вопросы, работу профессиональных союзов, стачечное движение, хронику революционной борьбы в России), опубликована в «Календаре», вышедшем в октябре 1907 г…

Выходу в свет «Календаря» и успешному его распространению, несмотря на нелегальный характер многих помещенных в нем материалов, способствовала продуманная в деталях организация издания. Кедров, предвидя запрещение «Календаря», договорился с владельцем типографии на выгодных для него условиях о том, что нужное количество экземпляров будет направлено в цензуру не сразу, а через несколько дней после отпечатки. Благодаря этому успели распространить почти весь тираж на заводах, фабриках и в воинских частях…

Первый удачный опыт… укрепил уверенность в возможности издания и распространения и большевистской литературы, и в первую очередь Собрания сочинений Владимира Ильича…

Получив согласие В. И. Ленина, издательство приступило к подготовке первого трехтомного собрания его сочинений под общим названием «За 12 лет».

В предисловии к 1-му тому В. И. Ленин писал: «Предлагаемый читателю сборник статей и брошюр охватывает период с 1895 по 1905 год. Темой соединяемых здесь вместе литературных произведений являются программные, тактические и организационные вопросы русской социал-демократии».

В 1-й том вошли работы В. И. Ленина «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад», «Две тактики социал-демократии в демократической революции» и др. В ноябре 1907 г. 1-й том Сочинений вышел из печати, однако вскоре был конфискован полицией. Но значительную часть тиража, заблаговременно вывезенную из типографии, удалось спасти и распространить по нелегальным каналам.

«Чтобы обезопасить 2-й том Сочинений Владимира Ильича от конфискации, – вспоминал Кедров, – издательство „Зерно“ решило разбить его на две части. В 1-го часть 2-го тома включить все легальные статьи, во вторую часть – статьи из нелегальных изданий и написанные после 1905 года…»

В январе 1908 г. удалось выпустить в свет трехтысячным тиражом 1-ю часть 2-го тома Сочинений Владимира Ильича под заглавием «Аграрный вопрос»…

А в конце апреля 1908 г. на книжном складе издательства и в типографиях, а также у издателей произвели обыски. В одной из типографий полиция изъяла рукопись 2-й части книги В. И. Ленина «Аграрный вопрос» и несколько пачек напечатанных листов этой работы.

Но обнаруженная полицией литература была лишь небольшой частью того, что к этому времени уже попало к читателям. К тому же полиции не удалось найти все места ее хранения.

13 мая 1908 г. Петербургское жандармское управление возбудило уголовное дело «Об обнаружении в книжном складе „Зерно“ в доме за № 110 по Невскому проспекту нелегальной литературы»…

В условиях одиночного заключения Кедров находит возможности к налаживанию связей, к спасению оставшихся на тайных складах изданий.

Приговором Петербургской судебной палаты 26 октября 1910 г. он был осужден к двум с половиной годам заключения в крепости. Твердая воля, оптимизм, умение найти применение своим знаниям и силам в любых условиях помогли ему перенести тяготы заключения.

Социалистическая законность,

1978, № 4, С. 48–49