Текст книги "В мире античных свитков"

Автор книги: В. Борухович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Синухэ победил в единоборстве одного из туземных князей, снискав себе почет и уважение всех окружающих. Но подошла старость, и Синухэ стал думать о приближении смерти. Он стал мечтать о возвращении на родину, чтобы отойти в лучший мир на родной земле и быть похороненным по традиционному египетскому обряду. Обращаясь с молитвой к божеству, он просит, чтобы и после смерти ему дали возможность служить царице Египта: «Близко отшествие. Да отнесут меня во град вечности! Да буду я там служить владычице вселенной, да беседует она со мной о красоте детей своих и да будет проводить вечность при мне».

Обо всем этом узнал фараон и прислал ему именной указ, текст которого дословно воспроизводится в повести. Помимо прочего, там говорилось: «Возвращайся в Египет, чтобы снова увидеть двор, при котором ты находился, поцеловать землю у двух великих врат, занять свое место среди приближенных. Ведь ты уже начал стареть, потерял мужество. Вспомни день погребения, отшествия к достоинству. Тебе будет посвящена ночь с благовонными маслами и погребальными пеленами из рук богини Таит, устроят для тебя торжественное шествие в день погребения, (сделают) чехол для мумии из золота, с головной частью – с украшениями из ляпис-лазури, небо будет над тобой, помещенным на салазки, причем быки повлекут тебя, а певцы пойдут впереди тебя, исполнят пляску “муу” у врат твоей гробницы».

«Ты умрешь не на чужбине, не азиаты проводят тебя к могиле, тебя не завернут в баранью шкуру, тебе будет воздвигнуто каменное сооружение… Позаботься о своем теле и приди».

Таков был этот указ фараона, содержащий формулы, ярко отражающие весь мир мыслей и надежд древнего египтянина, в жизни которого заупокойный культ занимал столь выдающееся место.

Синухэ решил вернуться, и его возвращение описывается в следующих словах: «Когда рассвело, ранним утром пришли и позвали меня. Десять человек шло, десять человек ходило, сопровождая меня во дворец. Я коснулся челом земли между изваяниями (сфинксов). Царевичи, стоящие во вратах, вышли ко мне навстречу, а придворные чины (семеры), допущенные в Зал Разлития, указали мне путь к Зале Аудиенции. Я застал его величество на троне. Упав перед ним на живот, я потерял сознание, а этот бог обратился ко мне милостиво. Я был подобен человеку, которого схватили ночью. Душа моя ушла, члены мои ослабели, сердца не было в теле, и я не мог распознать жизни и смерти».

Далее описываются царские милости, оказанные Синухэ, и прежде всего, конечно, подаренная ему гробница: «Была выстроена для меня каменная гробница в кругу гробниц. Каменщики, строители гробниц, отмерили пространство ее, начальники живописцев расписали ее, главные ваятели произвели скульптурные работы, начальники рабочих горы некрополя взяли на себя хлопоты по этому делу».

Заканчивается повесть обычным колофоном писцов эпохи Среднего царства: «Доведено от начала до конца, как было найдено записанным»[72]72
  Сходный колофон мы находим в конце свитка, содержащего «Сказку о потерпевшем кораблекрушение»: «Исполнено от начала до конца, как это было найдено записанным, писцом книг, персты которого превосходны, Амени Амено…» (Тураев Б. А. История древнего Востока, т. I, с. 251).


[Закрыть].

Повесть Синухэ читали и переписывали в школах писцов как образец классического стиля, хранили в домашних библиотеках как занимательное чтение, переписывали не только на папирусе, но даже черепках (острака). Такие черепки, относящиеся ко времени Нового царства, находят в большом количестве. Свиток, на котором записана «Повесть Синухэ» (№ 3022 Берлинского музея), имеет в длину 445 см, в высоту – 16 см. Это близко к стандартному размеру свитка папируса, указанному выше и обычно употреблявшемуся в греко-римскую эпоху.

В заключение скажем несколько слов о том, как писался текст древнеегипетской книги. До XII династии (то есть до начала II тысячелетия до н. э.) текст в египетских памятниках письменности писался справа налево вертикальными колонками (только даты и заголовки писались горизонтально). Со времен XII династии писали обычно горизонтальными строками: встречаются папирусы, где текст идет колонками слева направо, но знаки в колонках написаны справа налево. Попадаются и такие колонки текста, которые как бы обращены друг к другу – текст одной написан справа налево, другой – слева направо. Эту манеру письма древних египтян отметил в качестве экзотической достопримечательности Геродот (II, 36): «Эллины пишут знаки своего письма и считают камешками, двигая рукой слева направо, египтяне же – справа налево».

^{Рельеф из гробницы Канинисут. Слева Канинисут и его сын, справа изображены в три яруса писцы с тростниковыми стержнями, палетками, свитками и разнообразными футлярами для книг. Около 2500 г. до нашей эры. Вена, Музей истории искусств.}

Если египетский писец должен был написать текст, каждый раздел которого начинался одинаковой фразой, он писал эту фразу только один раз, и во всех последующих случаях оставлял там, где эта фраза должна была стоять, пустое место. Применялись и другие способы избегать повторений одного и того же текста – так, если этот текст должен был стоять в колонках с вертикальным направлением знаков, этот повторяющийся текст писали горизонтально над несколькими вертикальными строками и т. д.[73]73
  Mohamed A. Hussein. Op. cit., S. 18.


[Закрыть]

Текст в древнеегипетской книге мог быть написан иероглифами, знаками иератического письма (которое представляло собой курсивный вариант иероглифического), и позднее – знаками демотического письма, представлявшего собой дальнейшее развитие иератического (и одновременно – отражавшее позднюю стадию развития египетского языка).

«Изобретение письма и соответствующей системы записей на бумаге имело величайшее значение для прогресса человечества – большее, чем любое иное достижение интеллектуального характера в истории развития общества. Важность этого изобретения была больше, чем все сражения, которые когда-либо были даны, и все конституции, которые когда-либо изобретались»[74]74
  Breasted I. H. The conquest of civilization. N.-Y., 1926, p. 53.


[Закрыть].

Основной формой книги, выработанной на протяжении десятков веков истории древнеегипетской цивилизации, была форма книги-свитка. Она просуществовала до самого конца истории древнего Египта и более всего соответствовала материалу, из которого эта книга изготовлялась.

Высокоразвитая цивилизация древнего Египта оказывала сильнейшее влияние на культуру окружавших его народов[75]75
  Великий римский историк Тацит в своих «Анналах» (XI, 14) воздает должное древней египетской цивилизации, отмечая ее особо выдающиеся заслуги в создании системы письменности: «Египтяне первыми передали человеческую мысль с помощью рисунков, изображающих животных; эти древнейшие свидетельства человеческой памяти можно увидеть вырезанными на камнях. Таким образом, египтяне оказались изобретателями письма. Финикийцы, господствовавшие на море, привезли письменность в Грецию и приобрели славу ее создателей, хотя в действительности явились лишь ее распространителями».


[Закрыть]. Поэтому следует считать вполне естественным, что вместе с другими достижениями и культурными завоеваниями древнего Египта они заимствовали у него и форму книги-свитка. Одними из первых сделали это древние греки, от которых культуру книги переняли древние римляне, и уже от последних – все остальные народы Европы[76]76
  «Египет, родина папируса, должен считаться и родиной книги» – писал Биссинг (Bissing F. W. Bücher und Bücherei im alten Ägypten, SB, München, Phil.-hist. Klasse, M., 1953, H. 8, S. 7).


[Закрыть].

Глава V
Античные книги из Египта

 
Молчат гробницы, мумии и кости —
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь письмена.
 

И. А. Бунин, Слово

Когда на рубеже нашей эры знаменитый географ древности Страбон посетил египетский город Арсиною, расположенный в Фаюмском оазисе, хозяин дома, в котором остановился любознательный путешественник, повел гостя к озеру священных крокодилов. Страбон вспоминает об этом в своей книге: «Город назывался прежде Крокодилополем. Дело в том, что в этом номе весьма развито почитание крокодила: у них есть одно такое священное животное, содержимое отдельно в озере и прирученное жрецами. Оно называется Сухом. Кормят животное хлебом, мясом и вином – эту пищу всегда приносят с собой чужеземцы, которые приходят созерцать священное животное. Наш хозяин, один из должностных лиц, который посвящал нас там в мистерии, пришел вместе с нами к озеру, захватив от обеда какую-то лепешку, жареного мяса и кувшин с вином, смешанным с медом. Мы застали крокодила лежащим на берегу озера. Жрецы подошли к животному, и один из них открыл ему пасть, а другой кинул туда лепешку, затем мясо, а потом влил медовую смесь. Тогда животное прыгнуло в озеро и переплыло на другой берег. Но когда пришел другой чужестранец, тоже принесший с собой подношение из начатков плодов, жрецы взяли от него дары, затем бегом направились вокруг озера и, найдя крокодила, подобным же образом отдали животному принесенную пищу» (XVII, 1, 38).

Это был древний ритуал в честь крокодильего бога Собка, освященный веками. Когда еще за сто лет до Страбона в Фаюмский ном прибыл в качестве туриста знатный римский вельможа Люций Меммий, египетский чиновник, ведавший делами, связанными с приемом иностранцев, отправил местным властям письмо с требованием оказать надлежащий почет высокому гостю: «Позаботься о том, чтобы в соответствующих местах для него был приготовлен ночлег, и чтобы причалы были в надлежащем порядке. А когда сенатор вступит на причал, ему должны быть поднесены надлежащие подарки в соответствии с предписаниями. Необходимо держать наготове хлеб для Петесуха и других крокодилов».

Как же сохранилось это письмо, отражающее смятение местных властей в связи с приездом важного гостя из могущественного Рима, имевшим место в 112 г. до нашей эры? Оказывается, это произошло благодаря… самому крокодилу[77]77
  Ziebarth E. Kulturbilder aus griechischen Städten. Leipzig, 1912, S. 97.


[Закрыть].

Благочестивое почитание, которым древние египтяне, жившие в Фаюмском номе, окружали это животное, послужило причиной важных открытий, сделанных английскими учеными Грэнфеллом и Хантом. В 1899 г. они вели раскопки близ древнего Крокодилополя, раскрывая одну за другой гробницы Птолемеевской эпохи в поисках древних папирусов. Один из рабочих во время работы наступил на мумию крокодила (они попадались здесь в изобилии: в древности на этом месте находились целые крокодильи кладбища, и на эти мумии местные жители не обращали никакого внимания). Мумия рассыпалась в куски и – к великой радости исследователей – оказалось, что она была завернута в специальный картонаж, изготовленный из склеенных листов исписанного папируса! Тот египтянин, который экономии ради использовал бросовый материал папирусов для такой цели, оказал неоценимую услугу науке.

После этого случая все находимые мумии крокодилов стали подвергаться осмотру, но лишь в двух из ста поиски драгоценных свидетельств древности увенчивались успехом. Всего здесь было найдено 264 папируса, извлеченных из 31 мумии крокодилов.

Находки, сделанные Грэнфеллом и Хантом, составляли лишь небольшую часть общей массы папирусов, найденных в Египте и открывших европейским исследователям новые и яркие страницы античной истории и культуры. Но прежде чем мы познакомимся с историей папирусных находок, необходимо объяснить, почему именно Египет оказался той страной, которая подарила нам эти неоценимые памятники античной жизни.

В том, что именно Египет оказался страной, сохранившей для нас в развалинах древних селений и мусорных кучах памятники античной письменности, не было никакой случайности. Причиной явились совершенно особые географические условия, разительным образом отличающие Египет от всех остальных стран древнего мира.

Долина Нила от Ассуана до Каира сжата с обеих сторон пустыней, простирающейся далеко на запад и на восток. С древнейших времен жители густонаселенной нильской долины, возделывая свои небольшие участки плодородной орошаемой Нилом земли, тратили огромные усилия в борьбе с природой, стараясь увеличить площадь земли, пригодной для обработки, отводя воду в глубь пустыни. Свои дома они строили так, чтобы не терять при этом полезную для сельского хозяйства площадь, помещая сооружения или на непригодных участках, или же – если селение помещалось на вновь отвоеванной у пустыни земле – на территории самой пустыни (граница между плодородной землей и зоной пустыни в Египте проходила иногда так резко, что можно было одной ногой встать на пески, а другой – уже на плодородную почву). Совершенно ясно, что отвоеванные у песков участки могли сохраняться при условии тщательного ухода за ними людей, обрабатывавших эту землю: как только человек переставал бороться с пустыней, она немедленно наступала. В течение долгих столетий и даже тысячелетий создавались сложные ирригационные сооружения, многочисленные каналы и дамбы, которые должны были защитить драгоценные участки плодородной земли от испепеляющего дыхания пустыни.

Особенно ухудшился уход за ирригационной системой в Египте к III веку нашей эры, когда римская империя, переживавшая период затяжного кризиса, уже не могла осуществлять строгого контроля за своевременной очисткой каналов и восстановлением ирригационных сооружений. Заметным образом это обстоятельство отразилось на судьбе поселений Фаюмского оазиса: возникшие в III в. до н. э. благодаря неутомимому труду боровшихся с пустыней крестьян, они через пять веков полностью опустели, как видно из папирусных документов. Дома в этих поселениях покидались их жителями без всякого сожаления – они были построены из сырцового кирпича, и такие хижины можно было воздвигнуть в любом другом месте. В покинутых домах оставлялось все, что не имело ценности для их бывших обитателей, в том числе и старые папирусы, изорванные книги, ненужные документы и письма. Ветхие глиняные хижины быстро разрушались, их заносило песком и пылью. Прошло совсем немного лет, и на этих местах уже трудно было открыть следы исчезнувших поселений: лишь небольшие холмы и бугорки могли навести пытливого археолога на мысль, что под ними скрывались следы человеческой деятельности. Под защитой толстого слоя песка, в условиях сухого климата страны, где практически не выпадает дождей, оказавшиеся там памятники письменности великолепно сохранялись. Напротив, те места Нильской долины, которые заливались водой во время разливов реки, дают очень мало папирусов (в свете этих фактов становится совершенно ясной причина, по которой в Дельте, с ее болотами и стоячими водами, папирусов совсем не обнаружено).

Другим источником древних документов оказались античные мусорные ямы, возникавшие вблизи поселений. Совершенно естественно, что свалки помещались в зоне пустыни, на непригодной для обработки земле. Вся деревня сносила мусор в одно место, и с годами кучи приобретали внушительные размеры (некоторые из них достигают двадцатиметровой высоты). Исследователи сравнивают эти мусорные кучи со слоеным пирогом: в самом низу лежат египетские папирусы, выше встречаются документы времени персидского господства, далее следуют греческие, затем римские, и уже в самом верху – арабские.

Первое знакомство европейцев с древними документами, написанными на папирусе, относится к концу XVIII в. В 1778 г. египетские феллахи предложили одному европейскому путешественнику, прибывшему в Египет по своим коммерческим делам, купить 50 папирусных свитков. Феллахи нашли их в древнем деревянном ящике, изготовленном из сикоморы, который хранился в каком-то подземном сооружении близ Мемфиса. Купец не рискнул приобрести все свитки, и за небольшую сумму взял лишь несколько штук. Остальные папирусы феллахи сожгли (в Европе долго бытовало мнение, будто местное население сжигало папирусы, находимые ими, ради приятного запаха, который они будто бы издавали. В действительности, запах горящего папируса ничем не отличается от запаха горящей бумаги).

Купец, приобретший эти папирусы, передал их затем итальянскому кардиналу Стефано Борджиа, поместившему их в музее Велитри (поэтому за этими документами закрепилось название «харта Борджиана»). Впоследствии документы попали в Ватиканский музей, где хранятся до настоящего времени. Содержание папирусов разочаровало исследователей: это были списки жителей фаюмской деревушки Птолемаиды Гормос, которые в 192/3 гг. н. э. должны были принять участие в работах по восстановлению местной ирригационной системы, чинить плотины и очищать каналы, отводящие воду на поля.

В конце XVIII века французский путешественник Вольней, совершавший поездку в Сирию и Египет, узнал о том, что жители Дамиетты выкопали более 300 папирусов, которые по приказу местного шейха были сожжены. Через сто лет после путешествия Вольнея арабы сочли бы безумцем всякого, кто стал бы сжигать находимые в песках Египта папирусы – к этому времени их истинная ценность стала им хорошо известна.

Замечательные открытия в области папирологии были сделаны в двадцатых годах XIX века, когда египетские феллахи нашли целый архив папирусных свитков в районе древнего Серапеума, священного округа Мемфиса с храмом Сараписа и других богов. Архив принадлежал человеку, который некогда прибегнул к защите храма, обладавшего правом убежища: лицо, скрывшееся в нем, оказывалось под защитой богов и поэтому пользовалось неприкосновенностью. В птолемеевском Египте этим правом убежища могли воспользоваться все, кроме персов по происхождению. Благодаря этому возникла юридическая фикция, согласно которой лицо, заключившее договор и при этом обязывавшееся не прибегать к защите храма в случае неустойки, именовало себя «персом по происхождению».

Как уже говорилось выше, особенно большое количество папирусов дал исследователям фиванский некрополь. Среди них почетное место занимает знаменитый «Папирус Гаррис I», открытый в 1855 году феллахами близ храма в Мединет-Абу. Он называется так по имени владельца, в частном собрании которого он долго хранился (сейчас папирус находится в Британском музее). До настоящего времени он считается самым большим из всех сохранившихся до нашего времени папирусов – он состоит из 79 листов общей длиной свыше 40 метров. Для египтологов «Папирус Гаррис I» особенно ценен тем, что содержит множество сведений по экономике и истории Египта эпохи Нового царства. Папирус представляет собой своеобразный отчет, составленный в связи с погребальной церемонией фараона Рамсеса III. Здесь перечисляются предметы, пожертвованные фараоном в храмы, дается опись храмовых имуществ и доходов; мы получаем из этого документа представление об огромных площадях земли, находившейся в храмовом владении, сотнях тысячах голов скота, многочисленных судах, верфях и мастерских, и даже целых городах, принадлежавших «богу Амуну». Но главная его часть – это история самого Рамсеса III, где рассказывается о внешней и внутренней политике Египта в его правление.

^{Виньетка из так называемого «Папируса Гаррис I».}

^{Около 1160 г. до нашей эры. Лондон, Британский музей.}

Во второй половине XIX века в европейские и американские музеи и научные учреждения папирусы поступают во все увеличивающихся количествах. Издаваемые большими сериями, они стали ценнейшим источником разнообразной информации исторического, экономического, юридического характера; на них были открыты памятники античной литературы, считавшиеся безнадежно утраченными. Исследователи находят в этих изъеденных червями и истлевших клочках папируса следы пульсирующей общественной и культурной жизни античных городов и селений, во всей их непосредственности и свежести: эти документы являются неподкупными свидетелями того, что представляла собой ничем не прикрашенная жизнь человека в эпоху, отдаленную от нас на тысячелетия. Как в калейдоскопе, перед нами оживают тени людей всех возрастов, сословий, наций (столь обильно и разнообразно представленных в птолемеевском Египте), с их повседневными нуждами, заботами, переживаниями, интересами. Папирусы содержат документы самого различного характера – расписки об уплате налогов, купчие и договора об аренде, разнообразные заявления на имя начальствующих лиц, акты служебной и частной переписки, памятники литературы, научные сочинения и т. д. Минуя какого-либо посредника, они из рук последнего владельца или читателя древности попадают в наши руки, донося до нас голос минувших столетий.

Но нас будут интересовать здесь только папирусы Птолемеевской и римской эпох, представляющие собой остатки античных (главным образом, греческих) книг. С времени завоевания Египта Александром и основания города Александрии, греческая культура становится господствующей в этой стране, несмотря на то, что греко-македонская верхушка так и не смогла эллинизировать громадную массу туземного населения, сохранившую свой язык, верования и уклад жизни. Но в полисах Египта – прежде всего, Александрии, а также менее значительной Птолемаиде или в Навкратисе, полностью господствовала греческая система образования, греческий язык, греческая культура[78]78
  Центром поселения греков становится также Фаюмский оазис, в котором проводятся большие осушительные работы с начала правления Птолемея II Филадельфа (285–246 гг. до н. э.).


[Закрыть]. Для всех тех, кто говорил по-гречески и был причастен к эллинской образованности, производилось немало книг, находившихся в собственности частных лиц, а также всемогущих Птолемеев – в знаменитой Александрийской библиотеке.

Разумеется, судить по папирусным отрывкам о том, как выглядела античная книга, часто так же нелегко, как по рваным лоскутьям, случайно сохранившимся в подземельях какого-нибудь замка, судить о нарядах средневековых дам: материя истлела, краски выцвели, и только опытный глаз сумеет разглядеть следы былого великолепия. Но все же и эти очень ветхие фрагменты могут служить источником важной информации об античной книжной технике. Как правило, древние авторы почти совершенно не уделяли внимания этим вопросам, и до сих пор ряд терминов, связанных с античной книжной техникой, остаются для нас не вполне ясными. Папирусные фрагменты книг позволяют нам получить представление об архитектонике текста, типах письма, каллиграфии, знаках и сокращениях, типах примечаний и т. п.

Одной из первых находок греческих книг в Египте было открытие так называемой «Бэнксовской Илиады», – сделанное в 1821 г. В июне указанного года итальянский путешественник Джованни Финати купил на острове Элефантина (бывшем в начале XIX в. крупным рынком антикварных вещей) свиток папируса отличной сохранности, который он затем передал своему спутнику Уильяму Джону Бэнксу (William John Bankes). За папирус пришлось уплатить весьма крупную по тем временам сумму – 500 фунтов стерлингов. В 1875 году этот папирус был приобретен Британским музеем.

Папирус заключал в себе 16 колонок греческого текста – около 700 стихов последней песни «Илиады» (со 127 по 804). В каждой колонке содержалось в среднем 43 строки, через каждые 100 строк стоял знак, отмечавший количество стихов.

Текст на папирусе был выписан каллиграфически четкими буквами, представляя собой выдающийся образец книжного письма, распространенного в эллинистическую эпоху. Судя по корректурам и критическим знакам, владельцем экземпляра был ученый-грамматик, которому затем этот папирус был вложен в гробницу. Данные палеографического характера позволяют сделать заключение, что папирус относится ко II веку нашей эры.

Характерной особенностью – впрочем, не заключавшей в себе ничего неожиданного, – было то, что подавляющее большинство литературных папирусов, чаще всего представляющих собой фрагменты античных книг, содержали тексты поэм Гомера, «Илиады» и «Одиссеи»[79]79
  О распространенности поэм в древнем мире красноречиво свидетельствует следующий факт: к 1919 году из 470 литературных папирусов, найденных в Египте, 270 содержали отрывки из поэм Гомера. См. также Lameere W. Pour un recueil de fac-similes des principaux papyrus de l’Iliade et de l’Odyssèe, – Scriptorium. V, f. 2, 1951, p. 177 sqq.


[Закрыть]. Насколько тщательно отделывались античными писцами книги Гомера, можно увидеть на примере отрывка из второй песни «Илиады» (ст. 730–828), опубликованного в первом томе «Оксиринхских папирусов», издававшихся Грэнфеллом и Хантом (The Oxyrhynchus Papyri, P. I. London, 1898, by B. P. Grenfell, A. S. Hunt). Он написан поразительным по красоте унциальным письмом и может служить прекрасной иллюстрацией каллиграфически написанной античной книги, которая должна была удовлетворить вкусу самого взыскательного книголюба (№ 20, Plate V, p. 47).

Город Оксиринх, в котором Грэнфелл и Хант сделали важные открытия, был одним из древних городов эллинистического Египта, расположенных в Фаюмском оазисе. Еще до того, как указанные английские исследователи начали здесь свои работы, интересные открытия были сделаны в этом районе известным археологом и востоковедом Флиндерсом Петри в 1888 году. Во время раскопок, проводившихся им в Фаюме, ему удалось обнаружить папирусы с текстом диалога «Федон», принадлежавшего Платону, фрагменты утраченных пьес Эврипида и другие разнообразные литературные и исторические тексты, помимо множества других папирусов документального и частного характера. В 90-х гг. XIX века стала публиковаться серия «Папирусов Флиндерса Петри», привлекшая внимание ученых к бесценной сокровищнице древних текстов, какой оказались пески Фаюма. Так родилась новая научная дисциплина – античная папирология, вскоре занявшая видное (а в некоторых областях, как, например, история Египта эпохи Птолемеев, даже ведущее) место среди других вспомогательных источниковедческих дисциплин.

Исследовавшие фаюмские древние города в конце XIX в. Грэнфелл и Хант издали в 1900 г. совместно с Хогартом книгу «Фаюмские города и их папирусы» (Fayûm towns and their Papyri), содержавшую предварительные итоги их изысканий в этом районе. Особенно блестящими успехами увенчались их работы в Оксиринхе. В 1905 году они открыли остатки библиотеки какого-то древнего грамматика, среди которых оказались фрагменты памятников античной литературы, до этого совершенно неизвестных. Поэтому серия «Оксиринхских папирусов», в которой оба ученых стали публиковать свои находки, продолжает оставаться одной из наиболее интересных для историка античной литературы и культуры вообще.

Может быть, самым замечательным открытием, сделанным в Оксиринхе, была находка отрывков произведений греческих поэтов VI в. до н. э. Алкея и Сапфо, – до этого, казалось, безвозвратно утерянных для науки. Так, например, X том «Оксиринхских папирусов» содержит отрывок первой книги «Песен» поэтессы Сапфо. Состояние папируса оставляет желать лучшего, но сохранился конец, представляющий значительный интерес с точки зрения знакомства с античной книжной техникой. Здесь мы читаем:

ΜΕΛωΝΑ

ΧΗΗΗΔΔ

Слово ΜΕΛωΝ значит «песен», буква Α – порядковое числительное «первый» – обозначает первую книгу сочинений Сапфо. Внизу проставлено число стихов первой книги – 1320. Характерно, что использованы не милетские цифры, обычно применявшиеся в эллинистическом и римском Египте, а староаттические, где Χ означает «тысячу», Η – «сто», Δ – «десять» и т. д. Это говорит о том, что здесь перед нами ученое издание «Песен» Сапфо (аттическое влияние наиболее явственно ощущалось именно в этой среде). Мы увидим ниже, что количество стихов, так называемые «стихометрические данные», непременно содержались в каждом античном издании, по причинам, о которых речь пойдет ниже.

Выше указывалось, что подавляющее большинство литературных папирусов содержит отрывки из поэм Гомера. Число гомеровских текстов, открытых на папирусах, достигает многих сотен, и с точки зрения книжной техники представляют особый интерес благодаря особой тщательности, с которой они выполнены. Несомненно, весьма изысканному изданию «Одиссеи» принадлежит отрывок, демонстрируемый на постоянной выставке папирусов Австрийской Национальной библиотеки в Вене. Фрагмент содержит две колонки стихов из III песни «Одиссеи» (353–400 и 405–421). Издание отличается необыкновенно четким каллиграфическим письмом. Мы находим в нем и исправления, и знаки для чтения, и цифры, обозначающие число стихов; они позволяли античному читателю быстро отыскать требуемый стих. На полях между колонками вписаны примечания («схолии»), выполненные курсивным письмом[80]80
  Hunger H. Die Papyrussammlung der Oesterr. Nationalbibliothek, Wien 1962, S. 26.


[Закрыть].

Интересно сравнить папирусные тексты с рукописной традицией «Илиады» и «Одиссеи», идущей от византийской эпохи и лежащей в основе современных изданий этих поэм (сохранилось около 200 рукописей «Илиады» и до 75 рукописей «Одиссеи»). Большой знаток проблем, связанных с гомеровским эпосом, Виламовиц-Мёллендорф писал по поводу папирусных отрывков с гомеровскими текстами (относящихся к раннептолемеевскому периоду): «Мы находим здесь совершенно неоценимые фрагменты. Как и следовало ожидать, в этих поэмах, давно ставших достоянием всего народа, текст найденных фрагментов отклоняется от того, который был установлен в результате усилий античных ученых и дошел до нас, притом весьма существенно. Тот, кого это смущает, должен учесть, что мы таким образом получили ряд новых стихов Гомера, которые не хуже, но и не лучше, чем многие из тех, которые нам известны. Действительно, отрадно сознавать, что они мало подходят для того, чтобы взять их в текст поэм, так как это обстоятельство увеличивает степень доверия, питаемого нами к античным критикам, установившим текст гомеровских поэм»[81]81
  Wilamowitz-Moellendorff, U. v. Reden und Vorträge. Berlin, 1902, S. 227 ff.


[Закрыть].

Одним из древнейших образцов античной книги является открытый в 1902 г. в древней гробнице, рядом с египетской деревушкой Абусир, папирус с текстом произведения древнегреческого поэта Тимофея, номом «Персы». Книга относится к последним десятилетиям IV века до н. э. Начало папируса повреждено, но хорошо сохранились колонки с третьей по шестую. Открыл папирус Людвиг Бохардт, прочел и подготовил образцовое его издание Виламовиц-Мёллендорф[82]82
  Wilamowitz-Moellendorff, U. v. Timotheus, Die Perser. Leipzig, 1903.


[Закрыть].

Интересны обстоятельства находки. Селение Абусир ведет свое начало от древнего египетского поселения Бусирис (название которого продолжает жить в форме Абусир). Это древнее поселение имело кладбище, часть которого занята греческими погребениями. По-видимому, еще до Александра Македонского здесь жили греческие торговцы, наемные солдаты и иные иностранцы, которые, как это очень часто случалось в истории Египта, усвоили египетский обычай мумификации покойников. В одной из таких греческих могил и был найден (в головах мумии) этот папирусный свиток высотой в 18.5 см. Развернутый, он составил в длину 1.11 метра. Хорошо сохранились три последних колонки текста, тогда как первая, которая не была ничем защищена, сильно фрагментирована. Значительно попорчена и вторая колонка, нижняя ее половина. Характерно, что рядом с папирусом в гробнице была обнаружена сумочка, в которой хранилась губка! Этот предмет был важной письменной принадлежностью: губкой, предварительно намоченной, смывали текст на папирусе, если он чем-то не удовлетворял писавшего. Не был ли покойник писцом, изготовлявшим книги? Виламовиц в своем издании памятника отрицательно относится к такому предположению, так как рядом не были найдены чернильница и каламы. Как бы то ни было, книга была положена покойному в качестве дорожного чтения по пути в загробное царство, наравне с дорожной обувью, которая тоже могла пригодиться в пути.

Открытый при таких обстоятельствах экземпляр произведения Тимофея «Персы» представляет собой книгу, которая без всякого сомнения старше любой другой, обнаруженной в Египте (здесь имеются в виду, конечно, только греческие книги)[83]83
  В 1962 году во время раскопок в деревушке Дервени (близ Салоник) был обнаружен первый открытый на территории Греции папирус. Несмотря на то, что он был сильно обуглен, удалось установить, что на нем был записан текст комментария к орфической Теогонии. Папирус относится к середине IV в. до н. э. и является, таким образом, древнейшей известной нам греческой книгой. См. Kapsomenos S. G. Der Papyrus von Derveni, Gnomon, 35, 1963, S. 222 ff.


[Закрыть]. О том, что это не частный список, говорят каллиграфически выписанные буквы, без следа наклонности к курсиву. По-видимому, так выглядели книги, продававшиеся в Афинах, содержавшие трагедии афинских драматургов или речи аттических ораторов.

В этой древнейшей книге можно различить уже некоторые надстрочные знаки: начало абзаца обозначено чертой над первой буквой. Рядом с началом предпоследней части нома нарисована странного вида птица —

смысл этого знака по-разному толкуется исследователями.

Текст папируса написан четким, ясным письмом, каждая буква стоит отдельно от другой, строки не разделяются на слова. Отсутствие деления текста на слова характерно для всех вообще античных книг: поэтому для того, чтобы читателю было легче схватить смысл текста, он писался узкими колонками. В поле зрения читающего попадали несколько таких колонок, когда он держал в руках развернутый свиток.