Текст книги "Запретная зона"

Автор книги: Уитли Страйбер (Стрибер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Эллен побежала к лесу, в ушах свистел ветер, а в лицо хлестал дождь. Она чувствовала, знала, что от этой гонки зависит ее жизнь… или смерть. Перед глазами танцевала и подпрыгивала собственная тень, которая становилась темнее по мере приближения огненной змеи. Стало совсем светло, как будто на небе появилась луна, а затем ночь вдруг превратилась в какой-то страшный, противоестественный день.

Добежав до леса, Эллен снова погрузилась во мрак и почувствовала себя совсем беспомощной, пока не включила фонарик. Теперь она бежала среди огромных сосен и никак не могла найти тропинку, ведущую к ручью. Эллен чувствовала себя слепым, беспомощным котенком; она не выключила фонарик в надежде различить среди деревьев блеск ручья.

И тут с гулом снова налетели жуки-светляки; их брюшки горели так ярко, что можно было различить каждый огненный сегмент. Через мгновение Эллен была окружена мириадами насекомых, стремившихся забраться ей в волосы, в уши и под одежду. Там, где они садились, на коже чувствовалась острая, щекочущая боль, граничащая с наслаждением.

Это было настоящим проклятием.

Насекомые ползли вверх по ногам, подталкивая друг друга, пока не проникли между бедер, устремляясь все глубже и глубже. Они заползли внутрь, как одно целое, ненасытный огненный палец, который пульсировал внутри тела, обжигал, ласкал и проникал все глубже и глубже.

Десятки насекомых заполнили рот, и Эллен давила их зубами. Когда она попыталась сплюнуть, мерзкие твари забили горло.

Не выдержав натиска насекомых, Эллен упала, не в силах издать рвущийся наружу крик душившего ее дикого наслаждения.

Насекомых было так много, что Эллен не могла ни дышать, ни глотать. Она погрузила пальцы в живую, извивающуюся массу, от которой теперь шла страшная вонь, стала выгребать жуков изо рта. Насекомые сопротивлялись, проползая дальше в глотку, щекоча и царапая пищевод. Затем Эллен потеряла всякий контроль над собой, она задыхалась от кашля и не могла дышать. Весь рот был полностью забит вонючими тварями. Ей мучительно не хватало воздуха. Несмотря на то, что спина Эллен изгибалась от накатывавшихся волн плотского наслаждения, она чувствовала, что задыхается.

Повернувшись, она почувствовала, как в лицо вонзилась огненная игла. На мгновение Эллен показалось, что насекомые превратили ее в горящий факел, но затем она поняла, что это была вода. В подсознании чей-то голос шептал, что воды Коксон Килла были единственной надеждой на спасение. Эллен поползла вперед и погрузилась в поток, как измученная жаждой выдра. Она глотала воду и выплевывала липкую, светящуюся массу.

Вдруг ее захлестнула новая волна наслаждения и понесла назад, на берег. Она яростно боролась с желанием забыть обо всем, упасть на землю и позволить горящим тварям проникнуть внутрь и заполнить все ее существо. Гул все нарастал, и Эллен чувствовала, как ее тело корчится в экстазе. Оргазм наступал снова и снова, но всякий раз ледяная вода Коксон Килла ее отрезвляла. Шла страшная битва между желанием Эллен выжить и непреодолимым и жутким соблазном принять смерть от наслаждения.

Сопротивляясь изо всех сил, Эллен наконец достигла глубокого места, где в прежние времена плавала над резвящимися форелями.

Она нырнула на самое дно, и вдруг все сверхъестественное наслаждение пропало. Эллен заглатывала воду и выплевывала бесформенную массу, состоящую из лапок и сломанных крыльев жуков-светляков.

Она ползала по дну ручья, выныривая лишь на мгновение, чтобы сделать глоток воздуха. Теперь она была в относительной безопасности. Жуки-светляки бессильно ударялись о спину Эллен, но в чистой воде Коксон Килла они не могли причинить вреда. Миллионы насекомых осветили все вокруг, превратив ночь в яркий день.

Затем наступила темнота.

Эллен наконец смогла сесть и откашляться. Ее рот все еще был заполнен желеобразной, фосфоресцирующей массой, а останки животных хрустели на зубах.

Наконец она поняла, чем воняло от этих тварей.

К горлу подкатилась тошнота. Эллен вырвало горящей, беловато-лиловой массой, которая изогнулась огненной дугой и с шипением упала в ручей. Она наблюдала, как дуга поплыла, подхваченная быстрым течением ручья, а затем исчезла за поворотом. Через секунду последовал еще один приступ рвоты, потом еще и еще. Бедной женщине казалось, что ее вывернет наизнанку.

Наконец приступы прекратились, напряженные мышцы расслабились; теперь Эллен уже не задыхалась, а с наслаждением глотала пьянящий ночной воздух.

Она вышла на берег, и в этот момент увидела хвост огненной змеи, светившейся среди камышей. Приближаясь, змея становилась все тоньше и тоньше, а затем как бы сама себя схватила за хвост. Создавалось впечатление, что миллионы насекомых были связаны невидимыми сухожилиями.

Раскаленная голова змея снова нацелилась на Эллен. Казалось, она излучает свет из последних сил. Нет, определенно, это не стая, а одно существо, которое в настоящий момент исчерпало предел своих возможностей. Должно быть, чья-то невидимая рука затаскивала змею обратно в яму.

Эллен хотела сдержать очередной приступ рвоты, но не смогла, вспомнив омерзительный привкус насекомых и представив, что они все еще ползают по ее пищеводу.

Эти твари пахли кровью и дерьмом, потной и грязной кожей. Соленая вонючая смесь, как будто ее заставили лизнуть обнаженную ступню какого-нибудь немытого бродяги.

Эллен снова вырвало светящейся массой. Спотыкаясь, она направилась в лес. Сейчас ей больше всего на свете хотелось поскорее добраться до своей хижины и избавиться от омерзительного и тошнотворного привкуса во рту.

Проклятая змея осталась сзади. Она рвалась вслед за Эллен, хотела вернуть ее обратно к дому судьи.

Боже правый! Что же там происходит?

Проблуждав долгое время в потемках, девушка наконец заметила светившийся в хижине огонек. Коварная ночь обвела Эллен вокруг пальца: то, что обещало быть всего лишь короткой прогулкой, превратилось в сражение с невидимыми ямами, огромными стволами деревьев и непроходимыми, заросшими тропинками.

Наконец она с трудом забралась на веранду и вошла в дом. Ее тело сотрясалось от рыданий. Эллен немедленно заперла дверь на все замки и затем прислонилась к ней, полностью обессиленная. Она плакала, как перепуганный ребенок, стараясь поскорее избавиться от страшных воспоминаний и осмыслить случившееся. Эллен не покидало ужасное чувство, что она буквально вся напичкана дерьмом.

Она прошла по гостиной, сбрасывая на ходу одежду. Во рту был по-прежнему резкий и сильный привкус, казалось, она лижет открытые, окровавленные раны.

В ванной Эллен тщательно прополоскала рот листерином и выплюнула все в унитаз. Она проделала это несколько раз, пока не кончилось содержимое флакона. Намазав руки пастой, она засунула их в рот, втирая пасту в десна, между зубов и под язык, пока весь рот не заполнился пеной. Затем она снова тщательно прополоскала рот.

Но привкус так и не прошел. Эллен принесла из кухни моющее средство «Пальмолив» и вымыла им рот, не обращая внимание на его горький вкус. Когда она сплюнула, то обнаружила тельце поврежденного насекомого, которое все еще слабо шевелилось. Оно было похоже на кожу, человеческую кожу. Эллен снова охватил ужас. Она взяла насекомое и положила в банку из-под варенья, а затем плотно закрутила металлическую крышку.

Потом она снова прополоскала рот соленой водой и вычистила зубы. Только после этого Эллен почувствовала, что немного отмылась. Она долго стояла под горячим душем, окутанная клубами пара. Раздался удар грома, и свет в ванной замигал, но Эллен никак не могла выйти из-под душа. Она взяла мыло «Джергенс», потом «Айвори» и банное. Если бы у Эллен было хозяйственное мыло, она не преминула бы воспользоваться и им.

Наконец ей немного полегчало.

Раздался еще один страшный раскат грома, и свет погас. Через мгновение исчезла и вода. Ну конечно, ведь она подавалась электрическим насосом.

В тишине девушка прислушивалась к шуму воды, стекающей по водосточному желобу. Потом послышался еще один звук, как будто жарили на сковородке бекон. Эллен поднялась и стала искать, за что ухватиться. Из-за страха ее движения были беспорядочными.

Она уже слышала этот звук, он доносился из дома судьи. Эллен в темноте подошла к окну ванной и подняла край шторы.

Там, в лесу, она увидела несколько огней, но это не были жуки-светляки. Их блеск напоминал сверкание драгоценных камней непонятного, фиолетового цвета. Они медленно приближались к дому, издавая шипящий звук.

Этот было самое зловещее зрелище из всех, что ей доводилось видеть. Все ли двери заперты? Не забыла ли она плотно закрыть окна? А дымоход? Закрыт ли он после того, как в мае последний раз топили камин?

Охваченная отчаянием, Эллен истерично зарыдала. Это было страшнее самого жуткого кошмара. Но хуже всего, что ему не было конца.

Неожиданно со страшным ревом хлынул ливень. Оцепенев от ужаса, Эллен сдавленно вскрикнула. Но тут она заметила, что огни стали удаляться, и немного успокоилась. По крайней мере, можно хоть что-нибудь предпринять, а не трястись от страха в ожидании развязки.

Из-за наготы Эллен чувствовала себя совершенно беззащитной. Схватив полотенце, она быстро вытерлась и побежала проверять все замки и задергивать шторы.

Она не могла до конца понять, является ли все происходящее ночным кошмаром или реальностью. Обнаженная, дрожащая от холода и по-прежнему страдающая от приступов тошноты, Эллен металась по своим трем комнатам и настороженно прислушивалась к каждому скрипу и шороху.

Порыв ветра за окнами снова поверг ее в панику. Эллен побежала на кухню и схватила два больших ножа, а затем, как в полусне, снова побрела по дому, издавая невнятные, хриплые звуки. Она не помнила, как накинула на плечи широкий махровый халат. Наконец, обезумевшая от страха женщина села за обеденный стол, положив перед собой оба ножа. На улице по-прежнему шел дождь, но ни молнии, ни раскатов грома больше не было. Вдруг Эллен заметила, что стало светать, и за окном уже можно различить стволы деревьев.

Ночь закончилась, а вместе с ней ушел и кошмарный сон. Эллен вдруг очень захотелось выпить чашечку кофе.

Насыпая зерна в кофемолку, она вдруг осознала весь ужас случившегося, и это подействовало на нее как оплеуха. Эллен обхватила голову руками и, зажмурив глаза, приникла к столу.

Все казалось совершенно невероятным.

Эллен глухо застонала, держась за живот. Похоже, что сейчас ее снова вывернет наизнанку.

Внезапный треск, раздавшийся из леса, заставил ее насторожиться и схватить ножи. Она подбежала к окну, но там все было тихо. Казалось, о покрытую сосновыми иголками землю ударился футбольный мяч.

Эллен отошла от окна, а затем, движимая внезапно пришедшей на ум мыслью, бросилась выключать свет. Некоторое время она просто наблюдала. Медленно наступал рассвет, сперва прорисовывая очертания окна, а затем и стволы деревьев на улице. Наконец защебетали первые птички.

Утро было ясным, а на листьях блестели капельки росы. Сегодня было воскресенье, и Эллен собиралась съездить в Ладлэм, купить последний номер «Олбэни Таймс-Юнион» и посидеть на террасе таверны «Вэйвонда», попивая свежезаваренный кофе с рогаликом.

А теперь ей никогда не добраться до таверны «Вэйвонда», не купить сегодняшней газеты… Какая разница, наступил рассвет или нет, если она, Эллен Маас, стоит на краю страшной бездны.

ГЛАВА IV

Ночь была для Брайана самым страшным временем. Он постоянно просыпался, чувствуя запах дыма. В ушах звучал первый, отчаянный крик Кэтлин, а затем удивленный возглас Мэри, который вдруг перешел в дикий предсмертный вопль.

Обливаясь холодным потом, Брайан вскакивал с кровати.

В прошлом, до пожара, после напряженного дня он имел обыкновение просиживать ночь за решением сложных математических уравнений. Ему доставляло огромное удовольствие доводить их до великолепного логического результата.

Теперь все было не так.

Выйдя из больницы, Брайан сначала отправился в Ладлэм, собираясь вернуться к прежней жизни. Но там ему повсюду чудилась Мэри, день и ночь слышался любимый голос, ее образ заполнил все уголки памяти.

Воспоминания пугали Брайана, так как уравнения давно поведали ему, что каждое мгновение длится вечность. Они говорили, что Мэри и Кэйт будут умирать вечно.

С тех пор он ни разу не был в своей лаборатории. После свалившегося на него горя Брайан стал все больше и больше времени проводить на земле, он полюбил свою ферму и сельскую жизнь.

И все же он не смог заставить себя отремонтировать дом, даже когда женился на Лой. Чтобы дать ей семейный очаг, Брайан купил огромный трейлер, который выглядел, по его мнению, вполне прилично. Что касается Лой, она была просто очарована этим приобретением и украсила его на свой вкус, пользуясь каталогом мебели для жилых автоприцепов.

– Лой, – тихо произнес Брайан в пустоту темной комнаты. Взглянув на часы, он увидел, что уже был третий час ночи.

Он стал с любовью рассматривать вещи Лой: купленную ею мебель и картины. А вот и смеющийся Будда, любимая безделушка жены. Для Лой не имело значения, что Будда был сделан из пластика и весь покрыт царапинами и сколами. Брайан взял Будду в руки и мысленно помолился, чтобы у Лой все обошлось. Сегодня Будда не смог ее уберечь.

Тяжело вздохнув, Брайан смирился с мыслью, что сегодняшней ночью ему уже не уснуть.

Что же все-таки случилось с Лой? Неудивительно, что доктор Гидумэл заподозрил неладное, у него были на это все основания.

А Сэлли? Она хотела на кого-то напасть. Но на кого? Может быть, туда забрался один из маленьких черных медведей, которых Сэлли терпеть не могла.

В углу стояла миска Сэлли. Старая гончая всегда была верным другом. Брайан со вздохом встал и швырнул миску в мусорное ведро.

Ни один медведь не мог произвести шум, покалечивший Лой.

Каковы должны быть свойства звука, ставшего причиной такой раны? Он должен обладать огромной силой и достаточной вибрацией, чтобы сместить клетки ткани и разорвать их. Чтобы произвести такой звук, нужна колоссальная энергия.

Сначала кто-то издает леденящие душу вопли, а потом происходит что-то и вовсе не понятное.

Брайан подошел к холодильнику, достал бутылку пива и вернулся в гостиную. Усевшись в кресло, он стал размышлять о природе непонятного звука. Это был какой-то неравномерный гул, вибрирующий звуковой разряд. Именно вибрация сместила клетки ткани и привела к разрыву их оболочки.

Брайан чувствовал, что у него самого болят все мышцы и раскалывается голова. Конечно, он пострадал гораздо меньше, чем Лой, но это и понятно, ведь женщина на последнем месяце беременности была очень уязвима.

В этот момент он увидел за окном несколько ярких вспышек. Грозовые облака, висевшие весь день над Осколой, поднялись выше и неслись в сторону гор, по направлению к маленькому городку Товэйда. Гроза могла пройти мимо и разразиться над Нью-Гэмпширом или вернуться в Осколу и умыть ее предрассветным ливнем.

Брайан допил пиво и бросил бутылку в мусорное ведро. Она со звоном ударилась об пол. Ну, хватит глупых фантазий. Часы в гостиной пробили три раза. Он сидел, уставившись в темноту.

Уже давно умолкли сверчки и отошли ко сну летучие мыши, когда дремота наконец одолела Брайана, и он погрузился в тяжелый, беспокойный сон.

* * *

Сон длился лишь мгновение. Когда Брайан проснулся, то увидел, что сидит уже не в своем кресле. У него вдруг возникло чувство, что по всему телу прошел электрический ток.

Потом он понял, что не может открыть глаза. Раздался знакомый треск двигателя. Похоже, он находится в своем грузовике. Но почему он не может двигаться? Мышечный спазм или удар?

Да, он явно не у себя в постели и даже не в кресле в гостиной. Наконец до Брайана дошло, что он сидит в грузовике, а его руки держат руль.

Нет, это невозможно! Как можно вести грузовик с закрытыми глазами?

Какое-то безумие. Неважно, что все происходит как на яву. Наверняка это дурной сон. Разумеется, он сейчас не в грузовике, а просто задремал в кресле в собственной гостиной.

Раздался глухой удар, а затем стук дверцы, который преследовал Брайана в течение недель. Он почувствовал, что в закрытые глаза светит что-то яркое. Затем раздался удар грома.

Брайан изо всех сил старался открыть глаза, поднимал брови и морщил лоб.

Внезапно глаза открылись сами, и он был потрясен увиденным.

Он и в самом деле находился в грузовике и держал в руках руль, а нога нажимала педаль акселератора. Грузовик ехал по Келли Фарм Роуд в направлении к холму.

Какого черта?! Часы на приборной панели показывали пятнадцать минут шестого.

Неужели он едет в Ладлэм… в лабораторию, к своим приборам, с которыми были связаны годы работы?

Брайан ясно помнил старое здание лаборатории и свой кабинет, по стенам которого были протянуты провода с герметичным покрытием из голубого поливинилхлорида.

Он потерял над собой контроль, ехал по Келли Фарм Роуд по направлению к холму и не мог остановиться.

Брайан сопротивлялся изо всех сил и хотел убрать руки от руля, застонав от напряжения. Пальцы дрожали, на шее вздулась вена, а лицо исказила гримаса боли. Наконец правая рука послушалась, и Брайану удалось дрожащими пальцами выключить двигатель. Грузовик остановился. На мгновение Брайан в изнеможении уронил голову на руль.

Потом он вдруг почувствовал, как что-то пробежало между ног. Сначала ему показалось, что это крыса. Брайан даже не успел испугаться, как по всему телу электрическим током прошло наслаждение. Оно было подобно раскаленной, вибрирующей игле, которая все глубже и глубже вонзалась в солнечное сплетение. Он не испытывал ничего подобного с того дня, как к нему в первый раз прикоснулась девушка. До сих пор Брайан помнил это ощущение, начисто лишившее его воли. И вот теперь оно влекло его в глубь леса.

Он шел как заколдованный, как будто им управляла неведомая сила и чья-то невидимая рука тащила его все дальше. В какой-то момент наслаждение стало почти болезненным, и сердце сжалось от тоски. Нет, он идет вовсе не в лабораторию, а куда-то еще, к какому-то дому… знакомому дому…

Брайану показалось, что его вдруг опутали невидимые, тонкие, как паутина, нити. Они были удивительно подвижными и, проникая под одежду, вызывали щекотку.

Он поморщился и закрыл глаза – чувство неземного наслаждения сразу же пропало. Он понял, что прямо в глаза светит лиловый факел, такой яркий, что казался черным.

Когда он снова открыл глаза, свет по-прежнему сиял. Брайан двигался как робот или привязанная к ниточкам марионетка, и это доставляло ему несказанное удовольствие.

Когда он дошел до луга рядом с холмом, то увидел фантастическое зрелище: охваченную лиловым пламенем женщину с поднятыми над головой руками, за которой летел вихрь белого огня. Все это было как бы в другом измерении, далеком от реальности.

Языки пламени были такими яркими, что, когда Брайан отвернулся, у него перед глазами поплыли красные круги. Он снова увидел горящую Мэри. Языки пламени лизали ее тело, а волосы вспыхнули, как факел. Какое-то мгновение она была похожа на сказочный огненный цветок.

Брайан был совсем рядом с женщиной, всего в нескольких футах. Он вдруг увидел, что яркое, неземное сияние излучали тысячи крылатых червячков.

Лицо женщины было белым в отблесках пламени, а в волосах горели яркие искры. За ней вырисовывался черный контур холма. Брайан увидел дом судьи Терброка, который как-то странно преобразился. Его окна излучали такой ослепительно-яркий лиловый электрический свет, что за задернутыми шторами были видны корчившиеся в диковинном изуверском танце силуэты. Это вовсе не было похоже на веселую вечеринку.

Подъезд к дому и двор были забиты множеством машин.

Именно туда Брайана влекла неведомая сила.

Он отчаянно боролся за жизнь, совсем как тогда, в больницах Ладлэма и Олбэни.

Руки Брайана совсем ослабли и дрожали, когда он пытался освободиться от опутавших его нитей. Вихрь неземного наслаждения подхватил его и понес вперед, к дому судьи.

В полном отчаянии он старался сконцентрировать остатки парализованной воли. Парадная дверь дома стала медленно открываться, выпуская яркую полосу лилового света. Показался чей-то уродливый силуэт. Длиннющие, тонкие, как палки, ноги и руки извивались в лучах света. Внутри дома крики перешли в истошные вопли, сопровождавшиеся непрерывным шипением, как будто горел гигантский спичечный коробок.

Брайану стало так хорошо, что он зарыдал от наслаждения. Он понимал, что движется по двору, как заводная игрушка. Нити опутали все тело смертоносной паутиной.

Воля к жизни светилась в сознании крохотной яркой точкой. Она была так сильна, что постепенно стала расти и разгораться все ярче.

На Брайана накатывались новые волны наслаждения, унося его все дальше. Он стонал и издавал отчаянные вопли, все тело охватил странный озноб.

Это была смерть. Он ощущал ее вкус и леденящие прикосновения.

Тогда Брайан обратил свои мысли к Лой и их будущему ребенку. Ему не суждено увидеть сына.

Нет!

Страшная сила влекла его прямо к распахнутой двери, к зловещим языкам лилового пламени и извивающимся, корчащимся в судорогах людям.

Брайан напряг все мышцы и уперся ногами в землю. Он отчаянно боролся за свою жизнь, пытаясь разорвать сковавшие его путы.

Длинная, угловатая тень вышла на веранду. Брайан не мог рассмотреть лица, но всем своим существом чувствовал, что за каждым его движением наблюдают.

С пеной у рта Брайан извивался и трясся всем телом в надежде освободиться от ненавистной паутины. Все это время он чувствовал пульсирующий лиловый свет, проникающий внутрь его тела и заставляющий издавать вопли плотского наслаждения, смешанного с предсмертной агонией.

Мрачная фигура на веранде грациозным движением бросила в сторону Брайана нечто, напоминающее толстый кабель. С глухим стуком кабель упал перед ним и стал царапать землю, пытаясь подобраться поближе. Однако его длина была недостаточной.

Щекотавшие тело нити вдруг куда-то исчезли, лиловый свет погас, а уродливая фигура удалилась с веранды.

Брайан бежал, что есть духу, как перепуганный до смерти ребенок. Он не останавливался до тех пор, пока не оказался на краю луга, расположенного рядом с холмом. Спотыкаясь, он зашел в воды Коксон Килла и перебрался на другой берег, где упал в полном изнеможении.

Брайан ощутил страшную боль в мышцах, он промок до нитки, замерз и чувствовал себя жалким и беззащитным.

Рядом хрипло каркнул ворон, и Брайан почувствовал нечеловеческую злобу в этом крике. Он оглянулся, чтобы рассмотреть птицу, и вдруг увидел, что длинная фигура с веранды следует за ним и протягивает тощую руку.

Брайана охватила паника. Он вновь побежал, не чувствуя под собой ног, издавая хриплые и страшные звуки. Наконец луч рассвета прорезал горизонт. Стали видны длинные, золотистые линии облаков с черной каймой, оставшейся от уходившей бури; небо из зеленого постепенно становилось нежно-голубым. А на фоне этого великолепия бежал раздавленный страхом человечек.

Перед Брайаном поднялась стая фазанов с сияющими крыльями. Когда он вдруг заметил среди деревьев свет, то резко остановился и отпрянул, как испуганный олень. Но потом он увидел, что это светятся окна маленькой хижины, из трубы которой идет дым. Бревна хижины были темными и старыми, а свет в окнах тусклым. Казалось, это картинка из какой-то мрачной сказки.

* * *

Эллен Маас с удрученным видом поджидала, когда кофеварка наконец прекратит издавать кашляющие звуки, как вдруг снова услышала чьи-то шаги.

Здесь никого не должно быть в такой час.

Она в отчаянии схватила самый большой нож.

– Кто там? – спросила она тоненьким плачущим голосом.

В окне гостиной появилось мужское лицо с расширенными от ужаса глазами и полуоткрытым ртом. В предрассветном полумраке оно показалось Эллен бледно-зеленым и восковым. Взгляд мужчины упал на нож, который Эллен сжимала в руках, а затем лицо снова исчезло в темноте.

Эллен отшвырнула в сторону нож и отскочила от окна. Она кусала костяшки пальцев и пыталась сдержать рвавшийся наружу крик. Это был доктор Келли, и выглядел он так, как будто попал в страшную катастрофу или того хуже, перепуганная женщина бросилась в гостиную и открыла парадную дверь.

– Доктор Келли… – ее голос затерялся в полутьме. Эллен в жизни не видела такого потерянного и обезумевшего выражения лица, по которому струйками бежал пот. Доктор Келли бросился к ней, но она инстинктивно отступила на несколько шагов. Снова стали оживать едва утихшие страхи.

Брайан подошел ближе и обхватил голову руками, пытаясь вытереть пот и толстый слой грязи, покрывавший лицо. В его волосах было полно сосновых иголок, а футболка разорвана в клочья. Он промок до нитки.

– Простите… я… я… – его потерянный взгляд встретился с глазами Эллен. В нем была немая мольба.

– Доктор Келли?

– Помогите мне. – Казалось, эти два коротких слова отняли у него последние силы.

Эллен пришлось поддержать Брайана, иначе бы он упал прямо у входа в дом. Это оказалось нелегким делом, так как он был крупным мужчиной, и Эллен согнулась под тяжестью его веса.

Все же у нее хватило сил довести его до гостиной и усадить на кушетку, пружины которой сразу жалобно заскрипели. Она боялась даже на мгновение оставить входную дверь открытой и сразу же бросилась запирать ее на все замки. То, что с ней произошло, было ужасно, а теперь еще пришел и этот бедолага.

Наконец Эллен рассмотрела Брайана при свете и была поражена огромными, страшными шрамами на груди. Никогда в жизни она не видела таких ужасных ожогов.

Старая кофеварка наконец прекратила кашлять и благодушно засопела, подавая сигнал, что кофе готов. Оглянувшись на Брайана, Эллен быстро направилась на кухню. Бедняга нуждается в помощи, но проклятый прибор чего доброго взорвется. Выключив кофеварку, Эллен побежала в ванную.

Что нужно предпринять, чтобы оказать первую помощь? Эллен осмотрела содержимое аптечки: спирт, ватные тампоны, несколько тюбиков с мазями… Да, вряд ли это может понадобиться.

– Можно мне выпить кофе? – спросил Брайан чуть слышно. В больнице он был груб с Эллен, но сейчас его глаза выражали несказанную боль.

Брайан наслаждался крепким кофе, медленно вдыхая его знакомый, бодрящий аромат. Как во сне он вспоминал свой страшный путь по лесу и эту крошечную, пряничную избушку из детских сказок…

Как он оказался на ее пороге? И эта прекрасная женщина в пушистом белом халате, которая наливает в большую чашку крепкий кофе…

В изумлении Брайан протянул руку и дотронулся до мягкой махровой ткани. Он больше не верил своим глазам.

Женщина внимательно посмотрела на него огромными зелеными глазами.

– Доктор Келли, вы ранены? Вы слышите меня?

Брайан не знал, как объяснить свою боль и что сказать этой женщине о случившемся.

– Прошу вас, расскажите мне все!

– Я не знаю… – Он пытался вспомнить пережитое, но оно казалось таким невероятным, что объяснить его было просто невозможно. Какой-то бред. Вряд ли он ранен.

– Я прекрасно себя чувствую, – сказал Брайан. Только сейчас он понял, что перед ним Эллен Маас и что он находится у нее в хижине.

Теперь он совсем запутался.

– Вы выглядите отнюдь не прекрасно, – Эллен подала ему чашку кофе. Помимо беспокойства, в ее голосе слышалась резкие, настороженные нотки. Брайан решил, что Эллен его боится. Ну, в этом не было ничего удивительного.

Он с благодарностью взял кофе и стал пить большими и жадными глотками.

– Извините, я знаю, что сейчас очень рано.

В ответ Эллен лишь подозрительно на него посмотрела. Определенно, она не испытывала особой радости по поводу его утреннего визита, и ее трудно было в этом обвинить.

– Доктор Келли, что за чертовщина здесь происходит?

– Я не знаю!

Эллен взглянула на Брайана с явной враждебностью. Этот человек казался сумасшедшим. Однако после всего, что с ней произошло, Эллен хотела быть более снисходительной к этому человеку.

– Почему вы оказались здесь?

Брайан и сам хотел бы это знать.

– Со мной что-то произошло, я не могу объяснить.

Он с удивлением заметил, что при этих словах лицо Эллен стало менее напряженным.

– Я тоже провела скверную ночь.

Они посмотрели друг на друга.

– Мне неудобно, что я ввалился к вам в такое неподходящее время.

Тут Брайан заметил, что все его рубцы и шрамы были на виду. Ему вдруг стало стыдно, и он закрыл грудь руками.

– Вы зря это делаете.

– Простите.

– Ведь вы получили эти шрамы, защищая свою семью.

Эллен пошла на кухню и стала готовить завтрак. Брайан последовал за ней.

– Не дадите ли вы мне чего-нибудь поесть, мисс Маас?

– Если хотите.

Аромат кофе и жареного бекона, гренки с маслом и звон ложек – все эти до боли знакомые вещи позволили наконец Брайану сделать то, о чем он так страстно мечтал: поверить в то, что жизнь снова вернется в привычное русло.

Эллен испытывала примерно такие же чувства.

От ночного кошмара остались лишь воспоминания.

Брайан и Эллен были похожи на оленей, которые вовремя заметили охотника и спаслись бегством. Решив, что они в безопасности, олени остановились передохнуть и полакомиться осенней травкой.