355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уильям Риттер » Загадочные кости (ЛП) » Текст книги (страница 12)
Загадочные кости (ЛП)
  • Текст добавлен: 28 марта 2017, 16:00

Текст книги "Загадочные кости (ЛП)"


Автор книги: Уильям Риттер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Вы переживаете из-за вашей шляпы?

– Это был подарок на день рождения. Она дорога мне.

Я вылезла из траншеи, чтобы осмотреть ущерб. Сначала я не была уверена, что вылезла на нужной стороне, почерневшей от копоти и сажи, но, когда на меня нахлынула реальность простирающегося ландшафта, я побледнела. В результате взрыва прекрасный пейзаж был стёрт с лица земли. Ничего не осталось от огромного дракона, кроме ямы и пепла, падающего будто снежинки на землю. Мои глаза жгло от слёз, пока я осматривала холмы. Я не могла найти никаких следов неукротимой Нелли Фуллер.

Даже окаменелости, на которые она упала, и те были уничтожены. На холме валялось всего несколько костяных осколков. От самого впечатляющего научного открытия в современной истории остались только обугленные останки, размером не больше моего мизинца. Даже Хорнер с Лэмбом не удосужатся спорить из-за этих объедков.

Вся вершина холма почернела, повсюду виднелись островки танцующего пламени, разрушения вышли далеко за пределы места раскопок. Кольцо из обугленной земли составляло в радиусе полмили, знаменуя этим размеры взрыва. Деревья и трава были охвачены пламенем по всему его периметру. Поле тоже горело. Уже поврежденный сарай был полностью разрушен, пострадал и дом Брисби от взрыва. Широкая ближайшая к нам стена осела и то, что ещё пока уцелело на данный момент, охотно поглощалось огнём. Фермы больше не было. Окаменелости пропали. Нелли Фуллер погибла. Я села на край траншеи и затаив дыхание уставилась на оседающий пепел.

Джекаби бесшумно подошел ко мне и сел рядом.

– В погребальном огне есть некое торжественное достоинство, – сказал он тихо. – Это почётная традиция во многих культурах.

Я стёрла со щеки слезу ладонью, испачканную копотью, и кивнула. Нелли, разумеется, в любом случае предпочла бы эффектно покинуть этот мир, сгорев в пламени, лишь бы не остаться в памяти безжизненной тряпичной куклой. У меня сдавило горло.

Джекаби наклонился и достал из пепла бледную щепку. Наверное, эта щепка, размер которой не превышал длину сосновой иголки, это всё, что осталось от кости дракона. Джекаби убрал её, спрятав в недрах своего пальто.

– Должен признаться, – сказал он. – Я не очень-то доверяю палеонтологии, но это ваше увлечение, как оказалось имело монументальное значение... и ваше выступление на этом поприще восхищает.

– Это... очень великодушно с вашей стороны, мистер Джекаби, но мы сидим на пепелище катастрофы, которую не смогли предотвратить. Так что моё увлечение обернулась полномасштабным провалом.

Джекаби помотал головой.

– Мисс Рук, величайшие исторические деятели не те, кто избегают неудач, но те, кто преодолевают их с высоко поднятой головой, одну за другой, пока не приходят к редкой победе. – Он опустил руку мне на плечо. – Неудача – это не противоположность успеха – это его часть. И, по-моему, данная неудача, – он улыбнулся одним уголком губ, – обернулась очень захватывающим действом, не находите?

В глазах моего работодателя весело плясали огоньки пламени. И спустя буквально несколько мгновений, как он закончил говорить, в пепел рухнула крыша фермы. Я вздохнула, и, несмотря на своё состояние, всё-таки сумела выдавить слабую улыбку.

– Я с вами согласна, сэр.

Глава тридцать третья

Было не очень трудно найти доски, чтобы соорудить настил на скорую руку, на котором можно было нести Хэнка Хадсона. А вот найти доски, не пострадавшие от огня, было уже сложнее, но вполне возможно, и после тщательного осмотра местности, мы успешно справились с поставленной задачей. А потом мы вдвоем перетащили большое ничего не осознающее тело к дилижансу у подножья холма. Толстые сосны, рядом с которыми мы оставили повозку, сослужили нам отличную службу, сумев уберечь отважных животных от огненного удара. Тяжелая мешковина, покрывавшая дилижанс, оказалась выжженной до самого деревянного остова, но животные чудом уцелели. Когда мы подошли к ним в полутьме, кони били копытами, но вели себя относительно спокойно. Как только мы водрузили Хадсона на повозку, на дороге появился Чарли. Он бежал к нам. Но это был не тот Чарли, которого я ожидала увидеть.

Отбросив благоразумие, он мчался на всех четырех ногах в обличье собаки. Его ничего не сдерживало, под мехом в такт движениям пульсировала грубая животная сила. Завидев нас, он замедлился и, дотрусив до дилижанса, остановился тяжело дыша. Он посмотрел своими глубокими карими глазами сначала на Джекаби, а потом на меня. С одной стороны, эти глаза всё ещё принадлежали Чарли, хотя при этом они совершенно преобразились.

– Если вы собираетесь сделать что-нибудь полезное, – сказал Джекаби, – то мы бы не отказались от пары рук.

Голова Чарли резко опустилась вниз, чтобы осмотреть своё лохматое тело. А потом он смущенно посмотрел на меня и на детектива.

– О, ну разумеется, – сказал Джекаби. Он стянул с себя пальто и положил его на спину псу. Чарли забежал за повозку и спустя мгновение вышел уже в человеческом обличье, попутно застёгивая пуговицы. Пальто оказалось ему длинным, но благодаря широким плечам Чарли, не болталось, как на Джекаби.

– Спасибо, детектив. Я прошу прощения. Обычно я готовлюсь тщательнее. Но я увидел огонь и не посмел мешкать... – Он посмотрел на меня и запинаясь продолжил: – Я... как я рад, что нашёл вас в целости и сохранности.

– Боюсь, не всем нам так повезло, – сказал Джекаби, указывая на Хадсона.

– О нет. Он полуживой. – Чарли побледнел, когда увидел запястье зверолова, обмотанное пропитанными кровью бинтами.

– Так и есть. – Джекаби кивнул. – И если мы не окажем ему в ближайшее время должного внимания, то он будет совсем неживой.

Они в четыре руки занесли настил со звероловом в его дилижанс, в то время как я в спешке расчищала днище от инструментов. Мы потеплее укрыли Хадсона и Джекаби взобрался на козлы, взяв на себя роль возничего. Я согласилась остаться в дилижансе, чтобы позаботиться о зверолове, но из меня такая же квалифицированная сиделка, как и рыцарь.

Чарли предпочёл бежать впереди, чтобы заглянуть в свою хижину и одеться, пока мы на дилижансе добирались до грунтовой дороги. Буквально несколько минут спустя он встретил нас на перекрестке, одетый по форме. Он залез ко мне в повозку и устроился по другую сторону от Хадсона. Я в деталях рассказала ему ту часть истории, которую он пропустил, включая последние мгновения жизни Нелли Фуллер, и он мрачно кивнул.

– Я должен был помочь, – сказал он, когда я закончила.

– И я благодарна тому, что вас здесь не было. Если вы помните, то последнее чудовище, с которым вы столкнулись лицом к лицу, чуть не убило вас. Может быть, вы всё помните не так отчетливо, как я, но вы тогда едва пережили ночь. Мне больше нравится, когда вы появляетесь под самый конец моих катастроф.

Повозка сильно закачалась, когда мы проехали между двумя утёсами, покинув долину, а тёплая шкура начала соскальзывать со зверолова. Мы с Чарли одновременно вцепились в неё и на мгновение наши пальцы соприкоснулись в полумраке повозки. Он смущенно улыбнулся и отдёрнул руку, а потом сосредоточил всё своё внимание на зверолове, но я заметила, как вспыхнули румянцем его щёки.

Мы почти не разговаривали по дороге в Гадстон. А стоило нам добраться до города, как он тут же выскочил из повозки, чтобы стать частью персонала местной больницы, спешившего помочь несчастному. Невесть что, простое строение, в котором помимо больницы еще ютилась парикмахерская, и всё же лучше грязной траншеи и сделанного наспех настила. Кто-то вызвал городского врача, и тут же по всей улице начали зажигаться лампы любопытных соседей, разбуженных переполохом. Как только зверолов был передан в умелые, надежные руки, Чарли тут же попрощался и умчался, чтобы собрать и скоординировать команду на борьбу с пожаром, пока тот не уничтожил всю долину.

Когда шум поутих, я обнаружила, что стою рядом с моим работодателем на тротуаре.

– Ну, – сказал он, – у него сильное сердцебиение. Это хороший знак.

– Значит вы думаете, что с мистером Хадсоном будет всё хорошо? – спросила я.

– О, он выживет. Его аура уже становится сильнее. Знаете, мне кажется, добротный крюк, торчащий из руки, будет ему как раз что надо. Он станет похож на Тюра [19], древнескандинавского бога, который потерял руку из-за огромного волка... мне даже кажется, что Хадсон будет счастлив такому повороту. Он выдающийся человек... но я говорил не о его сердцебиение.

– Разве?

– Я говорил о Баркере. Вы как-то упомянули, что не очень хороши в делах, связанных с романтикой. Я предположил, что речь шла о нём. Ваше собственное сердцебиение ускоряется, стоит вам оказаться рядом с ним. Да, думаю, исходя из покраснения вашего лица, я понял всё верно. Славно, я не всегда такой зоркий, когда дело доходит до вопросов привязанности.

– Мистер Джекаби, я думаю, вряд ли...

– У меня нет намерения обсуждать ваши амурные пристрастия в дальнейшем... поверьте мне это так же приятно, как и вам. Просто хочу напомнить, что я говорил о неудачах. Выше голову. Смело шагайте вперед. Единственные дороги, которыми вы не можете пройти это те, которые вы преградили себе сами... поэтому не позволяйте своему страху останавливать вас как минимум от попыток. У мальчика доброе сердце, и оно бьется так же часто, как и ваше.

– Мистер Джекаби, мне не померещилось, вы пытаетесь быть милым?

– Я всегда такой. Мог бы даже добавить, что частота сердечных сокращений у собак почти вдвое выше, чем в среднем у человека. Как бы то ни было, – он уверено похлопал меня по плечу, – встряхнитесь. Из вас удручающая компания, когда вы грустите.

Глава тридцать четвертая

Жители Гадстона проделали поистине заслуживающую всяческих похвал работу по подавлению пожара. Непослушное пламя уже начало распространяться дальше, но сельские жители немедленно сформировали бригаду. Они бросились в долину с бочками воды и телегами, груженными граблями, вилами и брезентом. Не знаю, как им дался этот подвиг, но они сумели каким-то образом продержаться ночь, а к утру пламя оказалось погашено. Небо было тёмным из-за тяжелых серых туч, которые грозились вот-вот разверзнуться и погасить оставшиеся угольки.

Выйдя из гостиничного номера, я испытывала некое волнение. Я толком не спала, на мне было по-прежнему надето изорванное платье, от которого пахло дымом и землей... но поводов для волнения не было. Маленький ресторан по соседству был полон усталыми, счастливыми мужчинами, похлопывающими друг друга по спинам чёрными от сажи руками. Весь город, казалось, говорил о пожаре. Но из обрывков разговоров я поняла, что практически все придерживаются мнения, что в металлический тент Брисби скорее всего ударила молния. Я не могла заставить себя внести ясность. Я была свидетелем того, что действительно произошло, но «молния» казалась самым правдоподобным объяснением.

Когда я вышла на улицу, Джекаби уже был там. Он вручил мне билет.

– Мы уезжаем сегодняшним утренним поездом в Нью Фидлхэм, – сказал он. – В семь часов.

– Так скоро? – Я посмотрела на большие часы над ратушей. Они показывали уже четверть седьмого. – А разве мы не можем подождать хотя бы до полудня? И все мои вещи остались в хижине у Чарли.

– Со стороны мистера Баркера было очень любезно предусмотреть это. Он принёс мой ранец и ваш чемодан в гостиницу сегодня утром.

– Подождите, этим утром? Именно этим утром? Когда ж вы проснулись?

– Никогда не сплю больше пары часов. С тех пор, как я унаследовал свой дар. Одна из неприятностей, сопровождающих провидение, потому что ты видишь даже с закрытыми глазами.

– Значит, вы видите... я имею в виду вы видите своим провидением... даже, когда спите?

– Я не могу не видеть.

– А сны вам снятся?

– Очень живые, – ответил Джекаби, – отчего довольно сложно отличить реальность, которую я непосредственно воспринимаю, от вымысла моего воображения. У меня ушло много лет в молодости, чтобы привыкнуть к пугающим ощущениям. Кошмары были просто.. – он остановился, его серые глаза были такого же цвета, что и грозовые тучи над нами. Казалось, он заплутал в своих воспоминаниях.

– Да?

– Кошмарными. Нам нужно идти. Я возьму наши сумки, и мы можем отправляться.

Несколько минут спустя мы шли уже по тихой главной улице Гадстона. Маленькая больнице, где мы оставили Хэнка, находилась как раз по пути на вокзал, и мы решили зайти с Джекаби к зверолову, чтобы выказать дань уважения. Внушительный мужчина выглядел бледным и усталым, но при нашем появлении он поднял голову.

– Привет-привет, барышня, – сумел себя заставить произнести хриплым шёпотом зверолов. – Привет и тебе, Джекаби. Твой юный друг полицейский рассказал мне, что произошло после того, как я вырубился.

– И вы уже разговаривали с Чарли? Рассвет только-только наступил! В Америке вообще кто-нибудь спит?

– Ха! – Охотник рассмеялся, а затем закашлялся, тяжело дыша, на какое-то мгновение прикрыв глаза. – Я обязан вам, ребятки, не знаю смогу ли я когда-нибудь расплатиться...

– Именно так. Это был глупо, – прервал его Джекаби.

Хэнк понимающе кивнул.

– И безрассудно.

Он вновь кивнул.

– И ещё так удивительно. Вы заметили орнамент его чешуи?

– Слоёная как у удава и крепкая как гвозди. – Глаза Хэнка сияли. – И сам он был хорош, конечно.

Джекаби улыбнулся и потянулся к своему пальто, но вдруг замер.

– Подобного никогда не повторится, да?

– Тебе не нужно напоминать мне дважды. Я бы и сам завязал себе ленту вокруг пальца, как напоминание, но... – зверолов поднял запястье, перевязанное свежими бинтами. – Мне кажется, я усвоил урок, который вряд ли забуду.

Джекаби кивнул. Он вынул из кармана сине-зелёную чешуйку и протянул её Хадсону.

– Это конечно была ужасная ошибка, но как вы и сказали, она была очень хороша.

Хадсон взял чешуйку здоровой рукой и повертел её между пальцами, слабо улыбаясь. Он положил её себе на ладонь и обратился ко мне:

– А что ты, барышня? – спросил он. – Я не стану тебя винить, если ты возненавидела меня. Что сделано, то сделано.

Перед моим мысленным взором всплыло лицо Нелли Фуллер, и я с трудом сглотнула. Хадсона, похоже, тоже мучило чувство вины. Он был так рьян в своем стремлении защитить ей жизнь, что его чуть не постигла та же участь.

– Я в ярости, – призналась я тихо, – но у меня нет никакого желания прямо сейчас разбирать случившиеся по косточкам. Просто попытайтесь отдохнуть.

– Спасибо, солнышко.

– Я попрошу Чарли приглядеть за вами, пока вы восстанавливаетесь, – сказал Джекаби. – Он хороший малый.

Хадсон кивнул.

– Поначалу я не был в нем уверен, но он заслужил моё доверие. Как бы мне хотелось сказать, что я сделал то же самое. Уйдёт какой-то время, чтобы появилась хорошая причина доверять мне. – Видимо, выражение моего лица сказало куда больше, чем я осознавала, потому что он посмотрел мне в лицо и хохотнул. – Тебе не надо переживать из-за меня. Я не собираюсь причинять вред этому парню, только потому, что он перевертыш. Чёрт возьми... да я знаю несколько псов, которых люблю больше, чем людей.

Я вздрогнула.

– Вы знаете?

– Барышня, вы должны мне больше доверять. Отпечатки менялись шаг за шагом, от пёсьих до человеческих... и для человека, свободного от предубеждений, при этом проживающего в лесу, совсем не сложно сложить два и два. Однако я уважаю права человека на секреты... и я не хочу причинять неудобств этому бедолаге, так что буду держать рот на замке. Я, конечно, не возражал бы, если бы он решил мне открыться. Я бы с удовольствием поохотился с ним как-нибудь. Ха! На свете не так уж много ищеек, с которыми можно выпить после удачной охоты.

Мы простились со звероловом, и я оставила больницу, по крайней мере, сбросив этот груз с плеч.

– Я рада тому, что он, похоже, идёт на поправку, – сказала я. – Я не была уверена, что он вообще...

– Хадсон не перестает удивлять меня, – сказал Джекаби.

– Вы так и не рассказали мне, как вы подружились с таким, как Хадсон?

– Я располагающий к себе человек, – сообщил Джекаби. – Со мной дружат многие люди.

– Расскажите, прошу, где вы познакомились?

– На охоте, где ещё? – сказал он. Мы сделали ещё несколько шагов по пыльной дороге, пока он размышлял. – По правде сказать, возможно, это один из моих грандиозных провалов. Одно дело привело меня в горы Аппалачи, когда я преследовал паранормальных охотников. У Дикой охоты давние традиции по всей Скандинавии и Англии, вплоть до Германии и Франции. Европейские поселенцы привезли сюда эту охоту, а поиски привели меня в заснеженные горы. Вместо того, чтобы напрасно пытаться преследовать охотников, я предусмотрительно затесался среди их добычи. Как я и предсказывал, охота пришла ко мне. А я оказался не очень подготовлен к тому, что та повлекла за собой.

– Значит, Хадсон был частью Дикой охоты? – спросила я.

– Нет. Как и я, он выслеживал жертву самостоятельно. Это было прекрасное животное. Белый олень. Я никогда не видел ничего подобного. Я был очарован зверем. Он был мощным и грациозным, и бегал быстрее, чем любое живое существо на свете. К тому времени, когда первые стрелы были выпущены, его и след простыл. А вот я оказался не столь быстрым. Если бы не зверолов, я бы не пережил стычки. Сначала я подумал, что это был большой медведь... он прятался под тяжелой шкурой, когда вырос передо мной. Он встал, словно баррикада, оградив меня от натиска. Когда все закончилось, он, обессилев, рухнул без сознания. Лежа на земле он напоминал самого большого в мире дикобраза, стрелы торчали из рук и боков. Он очнулся, когда я лечил его, и как вы думаете, что он сказал?

– Больно? – предположила я.

– Он сказал: «Они же не убили того красавца, да?» Он не хотел, чтобы тот прекрасный олень погиб. Конечно, они не убили его. Весь смысл существования белого оленя – просто жить. Его нельзя ловить. Это дух охоты, азарт погони. Я думаю, в глубине души именно это Хадсон уважает больше всего.

– Вот почему вы так просто его отпустили, да? – спросила я.

Джекаби бросил взгляд на меня себе через плечо.

– Мне кажется, будет лучше, если в докладе Марлоу мы упустим несколько щекотливых деталей, – сказал он. – Хадсон какое-то время, может, и владел инициативой, но не он начал пожар. Он хороший человек, и, мне кажется, он уже достаточно наказан.

Локомотив уже во всю пускал пар, когда мы с Джекаби подошли к вокзалу. Носильщик сопроводил нас к нашему вагону, и я отдала свой чемодан Джекаби. Я была уже одной ногой в вагоне, когда заметила знакомое лицо, маячившее в дверях выхода на остановку. На платформу ступил Чарли Баркер, по пятам за ним послушно трусил черно-белый пастуший пес.

Мое сердце затрепетало, и я старалась не слишком широко улыбаться, когда заспешила по покрытой росой дорожке ему навстречу.

– Разве вы не должны отдыхать, офицер?

– У меня было несколько дел, – ответил Чарли. Он выглядел уставшим и был перепачкан в саже, но в то же время, казалось, будто он сбросил с плеч тяжкий груз.

– Я вижу. – Я протянула руку и потрепала Тоби между ушами, он склонился и нежно уткнулся носом мне в ногу.

– Ему срочно нужен был дом, – сказал Чарли. – Хороший пес. Он оставался у могил Пендлетонов на Святой Исидоре. Я нашёл его возле дверей похоронного бюро этим утром. Через несколько дней состоится служба. – Он говорил негромко, будто Тоби понимал о чём шла речь.

– И по Нелли Фуллер? – спросила я.

– Я отправил весточку её семье в Нью Фидлхэм. Домой нечего было отправлять, всё было поглощено огнём. – Он повесил голову. Это не умоляет её доблести, но официальная причина смерти – удар молнии.

Я вздохнула. Марлоу ясно дал понять, что ради общественного спокойствия, дело должно оставаться в тайне и не вызывать паники докладами о взбесившихся чудовищах. Взрыв дома с пятидесятифутовым мифическим животным был бы противоположностью сохранения тайны. И я вынуждена была согласиться с Чарли, что ни к чему раскачивать лодку.

– Кстати, мистер Хорнер и мистер Лэмб прислали свои соболезнования, – сказал он.

– Вы и им нанесли визит? Остался ещё кто-нибудь из встреченных мною сегодня утром людей с кем вы еще не говорили?

– Это была напряжённая ночь, – сказал он. – Я хотел разобраться со всем перед сном. Вы будете рады узнать, что эти двое поладили. Во всяком случае они оставили активные поиски камней, которыми можно было бы кидаться друг в друга.

– Думается, что помогло отсутствие костей. Теперь им не из-за чего препираться.

Чарли кивнул.

– Это упростило дело. Мистер Хорнер уезжает в Южную Дакоту сегодня днем. Он уже нашел куда себя пристроить, на очередные раскопки. Мистер Брисби тоже извлекает для себя максимальную пользу из ситуации. Кажется. Может, оно и к лучшему.

– Что значит к лучшему?

– Фермер устраивает свои дела в городе, но он будет сопровождать мистера Хорнера на следующих работах. Я не ожидал, что Брисби так спокойно воспримет последние новости, но, похоже, он был более чем готов покинуть долину и заняться собственными исследованиями. Он сказал, что его покойная жена хотела бы этого, и я склонен согласиться. Он дал разрешение мистеру Лэмбу забрать всё, что осталось на раскопках в долине и отвезти к нему в университет.

– У вас уже расписана вся танцевальная карта, да? Наверное, мне стоит гордиться, что и я попала в этот список.

– Я не мог позволить вам уехать не поправившись. – Он несколько долгих минут смотрел мне в глаза, и его взгляд, словно тёплым одеялом, окутал меня. Он вновь разомкнул губы, будто собираясь что-то сказать, но потом замер и стыдливо отвел взгляд. Он откашлялся и расправил свой мундир. – И, разумеется, сказать спасибо, за вашу помощь, – сказал он, – от имени всего полицейского департамента Гадавой Долины.

Закапал редкий дождик. Узкий козырёк маленького вокзала не очень хорошо справлялся со своим предназначением, поэтому несколько капель уже упали мне за воротник и на мундир Чарли, оставив на нем темно-синие веснушки.

– Конечно, – сказала я, используя каждую унцию усилий, чтобы скрыть разочарование. – Нам в радость быть полезными, мистер Баркер.

Он вроде бы вновь собрался что-то сказать, но тут раздался крик кондуктора:

– По вагонам! – и пронзительно засвистел свисток.

– Наверное мне лучше... – Я махнула рукой в сторону поезда.

Чарли кивнул.

– До свидания, мисс Рук.

– До свидания, мистер Баркер.

Я развернулась и шагнула в вагон. Вот оно, именно здесь в любой истории благородный юноша бежит за дамой. Он заключает её в романтические объятья и после этого волшебного мгновения всем становится ясно, что впереди их ждёт счастливое, я бы даже сказала, совершенное будущее. Моё платье было всё также в копоти и запекшейся крови, а я на полном серьезе задумалась о романтике. Всего лишь на мгновение.

Я зашла в вагон. Романтика для нюнь и тупиц, напомнила я себе. Работа еще не окончена. Невинные жертвы пока не отомщены, их убийца по-прежнему на свободе. И я не из тех, кто только и делает, что ждёт своё «долго и счастливо». Я стояла в конце тесного коридора и чувствовала всё что угодно, только не удовлетворение от проделанной работы. Из купе в середине вагона высунулась голова Джекаби.

– Мисс Рук? Вы знаете, куда вам идти? Наши места здесь.

– Да, – сказала я, но затем остановилась и выпрямилась. – Да... я точно знаю, куда мне идти. – Я развернулась на каблуках и сделала глубокий вдох. – Я выбираю обе дороги. – И выскочила на платформу.

Чарли не двигался. Его мундир медленно, но верно темнел под каплями дождя. Он удивленно приподнял брови, увидев, как я сошла с поезда, а Тоби поднялся и завилял приветственно хвостом. Я держала голову высоко и не опустила её, когда вплотную подошла к Чарли и мы оказались тет-а-тет.

– Мисс Рук?

– Я собираюсь вас поцеловать, – сказала я, – это случится прямо сейчас.

Чарли сглотнул, его глаза расширились, а потом он быстро кивнул. Я уверено взялась за отворот его накрахмаленного воротника и подалась вперед, привстав на цыпочки. Его губы были теплыми, несмотря на холодный дождь, а пальцы нежными и слегка дрожащими, когда он поднес руку к моей щеке. А потом я отстранилась.

– Я должна доделать работу, – сказала я. – Это важно. Но я с нетерпением буду ждать от вас весточки. О... и я надеюсь, что в следующий раз, – сказала я, когда он моргнул затуманенными от счастья глазами, – вы обратитесь в письме ко мне по имени. Эбигейл.

Снова раздался свист, и я поспешила занять свое место в поезде. Когда я села на место, состав ожил, и мы двинулись вперед. Я подползла поближе к залитому дождем окну и помахала Чарли на прощание. Он стоял всё там же, на мокрой платформе, где я его и оставила. Он выглядел усталым и порядком вымокшим, но улыбался до ушей. Чарли тоже помахал мне и продолжал это делать, пока поезд не набрал скорость, и мы не потеряли друг друга из виду.

Не успели мы отъехать от Гадсона, как Джекаби углубился в чтение какой-то потрёпанной старой книги. Я счастливо откинулась на подушки, снова и снова мысленно прокручивая наш поцелуй. Это была бесспорная победа – мой первый настоящий успех за долгое время. Я почувствовала, как мои щеки зарделись и на губах появилась улыбка, как у сопливой школьницы, и я даже не собиралась утруждать себя симуляцией хладнокровия.

– Видели?.. – спросила я Джекаби.

Он опустил книгу ровно настолько, чтобы были видны его глаза и загадочно посмотрел на меня.

– Я вижу, что вам... – он негромко вздохнул, – кто-то вскружил голову.

– Он меня поцеловал.

– Вы его поцеловали... если быть точнее. Уверен, мисс Кавана будет вами очень горда, когда вы ей расскажите об этом. Пожалуйста, не стесняйтесь сдерживать свой энтузиазм до тех пор, пока вы можете разделить это с ней.

– Однако он поцеловал меня в ответ.

– О боже святый, любовная тоска может быть приемлемее?

Он вновь углубился в свою книгу, а я довольствовалась рассматриванием пейзажа сквозь окно, омываемое дождем.

Глава тридцать пятая

Когда мы сошли с поезда, то первый, кого мы увидели, был комиссар Марлоу. Он стоял на платформе и ждал нас, скрестив руки на груди. Он и так всё время прибывал в состоянии жизнерадостного человека, которого били всю ночь мешком с мукой по лицу, но сегодня он даже превзошёл себя.

– Марлоу, – сказал Джекаби.

– Джекаби, – сказал Марлоу.

– Комиссар, как мило с вашей стороны, прийти нас встретить, – сказала я. – А как вы вообще узнали, что мы...

– У меня привычка быть хорошо информированным, – ответил он.

Джекаби кивнул.

– Тогда, я полагаю, вы уже хорошо проинформированы о самых последних событиях в долине? Значит это поможет нам избежать написания большого количества документов с нашей стороны, не правда ли? Мисс Рук, вы должны быть рады.

– Мне хотелось бы восполнить некоторые недостающие детали, – сказал Марлоу.

– О, будут вам детали, – ответил Джекаби. – Рук умеет великолепно обращаться с деталями... описывая их большим количеством прилагательных. На мой вкус даже слишком большим.

– Завтра мы предоставим вам полный отчет, – заверила я комиссара.

– Хорошо, – проворчал Марлоу. – Но пока я хотел бы услышать вашу краткую версию. Вы вообще что-нибудь узнали?

Я кивнула.

– Да, мы узнали, что кто-то за всем этим стоит. – Мне немедленно вспомнился бледный человек. Он украл зуб. Он навел Хадсона на мысль о создании собственного дракона. Ему известно о существовании хамелиоморфов. Я сглотнула. Он убил всех тех людей. – Я не знаю кто он, и какие цели преследует, но его нужно выследить. В отчёте я дам полное его описание.

– Обязательно, – сказал Марлоу, а потом обратился к детективу: – И для справки, благоразумие, как правило, не раздувает место преступление огненным шаром до размеров океанского лайнера.

– Разве? – поинтересовался Джекаби. – В английском языке столько тонкостей.

– В газетах причиной пожара назван «удар молнии», – сказала я. – Поэтому вам не нужно переживать, что горожане могут податься панике из-за новой угрозы появления очередного чудовища.

Марлоу выглядел неудовлетворенным, но кивнул, и мы расстались.

– Хотя, возможно, стоило бы, – пробормотал Джекаби себе под нос, когда мы покидали вокзал.

Джекаби решил вернуться домой окружным путем и провёл нас через новое почтовое отделение Нью Фидлхэма. Подойдя к почтовому ящику, он достал из кармана пальто тонкий пакет, завернутый в коричневую бумагу, на котором едва разборчивым почерком было нацарапано одно слово «Кроникл».

– Сэр?

– Мисс Фуллер просила сберечь это для неё, – объяснил он. – Я не верю, что её последнее желание было бы, чтобы они пылились на полках. А вы как думаете?

Я уставилась на него во все глаза.

– Марлоу этому не обрадуется.

– Это отличная возможность. – Он задумчиво кивнул. – По правде, я даже не знаю, пережили ли пластины пожар. Я думаю, нужно просто посмотреть, куда это нас приведёт? Как думаете? – И пакет в коричневой бумаге с металлическим клацаньем исчез в недрах ящика.

И вот наконец-то радостно замаячила красная дверь дома Джекаби, тем самым сообщая, что наше путешествие подошло к концу. Когда-то я не очень охотно ступила на порог Огр Лейн, но теперь я была рада вернуться домой. Бросив багаж в фойе, я поспешила пройти зигзагообразный коридор и замедлилась только у винтовой лестницы. Мне нужно было столько рассказать Дженни. Я надеялась, что она будет гордиться мной, но понимала – мне придётся загладить свою вину, ведь мы не очень хорошо расстались. Поэтому я на цыпочках подошла к её двери и тихо постучалась.

– Дженни? – позвала я. Когда никто не ответил, я повернула дверную ручку. Дверь легко поддалась, и я чуть приоткрыла ее. – Дженни, это Эбигейл. Ты всё ещё сердишься на меня? Я пойму, если да... я бы тоже, наверное, на твоем месте сердилась. Прости меня. Дженни.

Я вела себя осторожно, чтобы не дай бог, не переступить порог её комнаты без разрешения, но дверь распахнулась, и я заглянула внутрь. В комнате творился живописный бардак, но самой хозяйки нигде не было видно. На полу до сих пор валялись разбросанные осколки фарфора, а несколько из них врезались в штукатурку стен. Шкаф лежал на боку, разбитый, а матрац с кроватью – в противоположных частях комнаты. А от подушки вообще остались только перья на полу. Занавески на окнах тоже отсутствовали, и, несмотря на тёплое полуденное солнце, я видела, что стёкла были матовыми. Единственным нетронутым призрачным штормом предметом мебели оказалась прикроватная тумбочка. А вот веточки древогубца были подняты с пола и помещены на тумбочку, словно венец на вершине римского пьедестала. Я несколько секунд взирала на последствия разрушения, а потом закрыла дверь и спустилась вниз.

Джекаби был в своей лаборатории, когда я снова спустилась на первый этаж. Он хмурился и бормотал себе под нос, барабаня пальцами по жидкому стеклу, некогда янтарным вазам Дженни.

– Что у вас на уме, сэр?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю