Текст книги "Пропавшая икона"

Автор книги: Уильям Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– К стене. Еще одно движение – и я выстрелю. Руки вверх. Руки вверх, я сказал!

Чайков спокойно посмотрел на вошедшего и полез в карман. Прозвучали три выстрела, и майора отбросило на стол.

– Черт! – сквозь звон в ушах донесся до Королева до боли знакомый голос.

Глава 24

Голова Королева раскалывалась. Тупая, всепоглощающая боль. Тело тоже ныло. Он подумал, что последние несколько дней все норовили оставить след на его черепе – то чекист, то рабочий, то вор. После такого количества полученных в голову ударов он уже сомневался, может ли верить собственным глазам. Он сидел в теплом кабинете, на удобном стуле, со стаканом водки в руке. Его окружали незнакомые лица, которые, похоже, не собирались использовать его в качестве боксерской груши. И если это всего лишь сон, он не хотел просыпаться.

Когда доктор начал накладывать швы на рану над глазом, Королева понял, что не спит, потому что теперь он явственно ощущал, как под кожу входит каждый миллиметр иглы. Поодаль на столе сидел Семенов и озабоченно наблюдал, как работает доктор. Это, конечно, радовало, но, как оказалось, Королев ошибался насчет этого малого, поэтому полностью доверять ему нельзя. Семенов только что всадил три пули в чекиста, а теперь сидит как ни в чем не бывало.

Настоящий начальник Семенова, полковник Родинов, был нетерпелив, резок и пытался поторопить доктора.

– Вы еще не закончили? – рявкнул он.

– Последний стежок, секундочку. Вот так.

Доктор наложил на голову Королева повязку, встал, посмотрел на результат своей работы и довольно кивнул. Королев обрадовался, что экзекуция наконец окончена.

– Выйдите, – сказал полковник и указал на дверь.

Доктор, мужчина лет пятидесяти, поклонился, но тут же вспомнил, где находится. Такое было принято раньше, в буржуазном обществе, и по нынешним временам тянуло на пять лет лагерей. Поэтому доктор поспешил удалиться и захлопнул за собой дверь. «Он похож на страуса», – подумал Королев.

– Продолжайте с того места, где остановились, – сказал полковник, румяный, с круглой лысой головой, на которой блестели капельки пота.

Королев и так уже многое рассказал ему, но утаил, что речь идет о Казанской иконе Божией Матери. Эту информацию он решил не раскрывать. Все, кто узнавал, с какой иконой имеет дело, или умирали, или имели веские основания держать язык за зубами. Королеву показалось, что если Родинов узнает, что кутерьма идет вокруг Казанской иконы, то ситуация быстро выйдет из-под контроля.

– Видите, – сказал Королев, – Грегорин все это время направлял нас. Шаг за шагом. И все ради собственных корыстных целей. Или для осуществления заговора, если он вообще существует.

– Да, это самый настоящий заговор. Ему никто не отдавал указаний на этот счет. Когда Семенов рассказал мне о деталях вашего расследования, я удивился, но наша работа часто требует соблюдения секретности. – Он задумался, потом поднял телефонную трубку и, подождав несколько секунд, сказал: – Родинов. Скажите Шарапову, чтобы он позвонил мне. – И положил трубку на место. Похоже, он считал вежливость пережитком прошлого. – Но майор… Этот человек кровью проложил дорогу для партии. Я ожидал подобного от Грегорина, но не от Чайкова.

– Грегорин его использовал. Но когда Чайков понял, что ним манипулировали и он невольно стал частью заговора против государства, он, наверное, был готов принять пулю.

Родинов покачал головой.

– Никогда бы не подумал! Я видел, как этот парень бросался под пули врага во время карательных операций, работал на износ. Не понимаю, почему он не пришел с повинной. Да, ему не хватило бдительности, но он был настоящим трудягой. – Родинов снова покачал головой. – Капитан, похоже, ваши действия помогли разворошить змеиный клубок. А вам, Семенов, спасибо за помощь. Если бы вы не пришли ко мне, когда Грегорин забрал Королева сюда, мы бы никогда не узнали правду. Сам Ежов каждый час требует отчет по этому делу. Как только Грегорин окажется в наших руках, мы сможем узнать, кто еще завязан в этом заговоре. Теперь это всего лишь вопрос времени.

– Товарищ полковник, я ни на миг не сомневался, что капитан Королев не может быть предателем.

– Когда его будут арестовывать… – начал Королев.

Родинов вопросительно посмотрел на него.

– Вы хотите участвовать?

– Да, если можно.

– Посмотрим. Сначала его нужно найти. Конечно, это дело ЧК, но не думаю, что Ежов будет возражать. Уверен, у вас есть что ему сказать. На вашем месте я сделал бы то же самое. – Он повернулся к Семенову. – Семенов, а этот следователь оказался крепким орешком. Посмотрите на его лоб – с этими швами он похож на железнодорожное полотно.

– Полковник, товарищ Королев многому научил меня за эти несколько месяцев, что я работал в народной милиции. Меня поразили его верность долгу, а также логический и взвешенный подход к расследованию.

– Это высокая похвала, Королев, от человека, к которому благоволит сам товарищ Ежов.

В огненно-рыжем цвете рассвета поблескивали золоченые купола московских церквей, когда Семенов вез Королева домой. Они не смогли освободиться раньше, потому что пришлось разыскивать вещи Королева – он отказывался уезжать без своего зимнего пальто и валенок. Один из охранников-близнецов отвел их к коробке с вещами Королева, где помимо одежды лежал «вальтер» и записная книжка. В этот раз охранник был без ремня и босиком. На его разбитом лице застыло выражение ужаса и недоумения. Королев хотел было заехать ему по морде – его ухо до сих пор ныло от боли, – но решил, что охранника достаточно наказала сама судьба. Хотя, возможно, тогда его ударил второй близнец.

– Едем на «форде», как в старые добрые времена, – сказал Семенов, когда Лубянка в зеркале заднего вида стала совсем крошечной. Машина, в которой они ехали, была очень похожа на ту, в которой встретил свою смерть Ларинин.

– Берегись грузовиков, – буркнул Королев, и Семенов улыбнулся.

Обоим было как-то не по себе, разговор не клеился, поэтому они ехали в тишине.

В это утро на Красной площади должен был состояться парад в честь годовщины Октябрьской революции. На трамваях и автобусах были расклеены плакаты, восхвалявшие достижения пятилетки, силу партии и мудрость Сталина. Рабочие расчищали улицы, а колонна солдат стояла на Яузском бульваре, держа на канатах надувные фигуры в форме различных зданий. Вот кооперативный магазин, вот здание Центрального комитета партии, а за ним – кузница. Всего около сорока различных зданий раскачивалось на легком утреннем ветерке. На морозном воздухе солдаты выдыхали пар и дым папирос, и от этого казалось, будто воздушный городок плывет в тумане. Чуть дальше виднелись отряды пионеров с красными галстуками на шее. Они несли флаги и транспаранты, сбивая остатки листвы на деревьях. А за ними выстроилась линия коричневых танков, изрыгающих черный дым из выхлопных труб. «Интересно, как учителя заставят пионеров успокоиться, когда мимо будет проходить парадная процессия?» – подумал Королев. А может, танки как раз и стоят там, чтобы утихомирить молодежь в красных галстуках?

– Вы удивлены? – наконец спросил Семенов.

– Чем? Что ты оказался чекистом? Да. Хотя, оглядываясь назад, я понимаю, что следовало быть к тебе повнимательнее. С виду ты молод, но мыслишь как взрослый мужчина.

– Я выполнял приказ. Конечно, это не совсем по-товарищески – скрывать, кто я на самом деле. Но так мне приказали.

– Конечно. Если бы ты признался, что работаешь на НКВД, то не добился бы результата. Я не сержусь на тебя, Ваня. Младший лейтенант милиции не смог бы вытащить меня с Лубянки. Я очень рад, что ты оказался капитаном ЧК.

– Скажите спасибо Ясимову. Он позвонил мне и сообщил номер машины. Как только я узнал, что это машина Грегорина, сразу доложил обо всем Родинову. Легенда Грегорина рассыпалась, как карточный домик. Он просто рассчитывал на удачу, думал, что ему побоятся задавать вопросы. Если бы не Ясимов, мы бы никогда вас не нашли. Когда Грегорин приказал Чайкову после допроса отвести вас в комнату «Ж», это означало, что вас надо убить.

Королев как-то не задумывался над тем, что был на волосок от смерти. Да, он это осознавал в допросной, но как только туда ворвался Семенов, его мозг был занят другим – объяснениями и размышлениями.

Теперь же он ясно понял, что смерть тогда была очень близко.

– Ясимов – мой хороший друг. Я благодарен вам обоим за то, что спасли меня, – сказал он. И он действительно был благодарен им всем сердцем.

– Я сказал правду. Я многому у вас научился.

Королев не знал, как на это реагировать. В нем еще теплились отеческие чувства к тому, неопытному Семенову. Королев тут же стал вспоминать, какие вольности и высказывания позволял себе при нем. Интересно, упомянул ли о них лейтенант в своем отчете? Кстати, этот молодой человек и сам не раз изрекал провокационные вещи – может, он делал это специально, проверял своих коллег? Он не хочет знать, зачем Семенова прислали на Петровку, но, скорее всего, этот чекист шпионил за сотрудниками Московского уголовного розыска.

Семенов как будто читал мысли Королева.

– Кстати, я заступился за Менделеева и сообщил Родинову, что не обнаружил измены или предательства в МУРе. Только обычные бытовые перешептывания, которые такие, как Ларинин, передают дальше. Попов занял правильную позицию – он выступил с самокритикой и извинился перед партией. Родинов не любит рубить с плеча – думаю, он распорядится не давить на Попова. Уверен в этом. Особенно после последних событий.

Королев поднял руку, останавливая его.

– Пожалуйста, Ваня, – начал он и замялся, задумавшись, уместно ли в сложившихся обстоятельствах называть Семенова уменьшительным именем. – Ты спас мне жизнь, все остальное не имеет значения. Поверь мне, мы останемся друзьями.

Молодой человек посмотрел на Королева, и на его лице заиграла открытая улыбка – улыбка милиционера, а не чекиста Семенова.

Ничего, скоро работа в НКВД превратит его в более жесткого, а то и жестокого человека. Иначе он сам станет жертвой.

Семенов повернул в Большой Николоворобинский переулок и припарковал машину возле дома Королева. Протянул капитану руку.

– Значит, друзья, Алексей Дмитриевич?

– Друзья, Иван Иванович.

Больше говорить было не о чем, и они улыбнулись друг другу. Улыбка Королева была искренней – он был благодарен Семенову за спасение и за те три месяца, что они работали вместе. А вот насчет искренности Семенова у него оставались сомнения. После всего произошедшего кто знает, что у этого человека на уме?

Глава 25

Королев тихо открыл дверь квартиры, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Валентину Николаевну. Он сделал два шага по коридору и в этот момент почувствовал, как какой-то холодный металлический предмет уперся ему в левое ухо.

– Это пистолет, капитан Королев. А теперь ни слова. Руки за голову. И пожалуйста, сделайте шаг вперед.

Королев делал все, что ему говорили, – дуло пистолета не отставало, как будто приклеенное к голове. Он услышал щелчок замка позади себя. Глаза потихоньку стали привыкать к темноте, и на одном из стульев он увидел Грегорина. Слабый утренний свет просачивался сквозь узкую щель в шторах, поблескивая на кожаном пальто полковника. Грегорин смотрел на милиционера с ненавистью.

Чья-то ловкая рука обшарила Королева и вытащила из подмышки «вальтер». Затем его вытолкнули на середину комнаты. Грегорин кивнул ему.

– Королев, а я уже начал беспокоиться, вернетесь ли вы домой. Похоже, я ждал не зря.

Королев повернулся и увидел того, кто угрожал ему пистолетом, – это был Володя, водитель Грегорина.

– Удача – удивительная штука. Если она благоволит к человеку, его ничто не остановит. Даже такой зануда, как вы. Правда?

– Возможно, полковник.

– Я уверен в этом. Эти же слова я сказал Володе, когда он перевернул вашу машину, но в ней оказался другой милиционер. Я их повторил, когда вы наткнулись на труп Миронова. И на Лубянке удача снова оказалась на вашей стороне. Просто удивительно! Ум и смекалка не имеют к этому никакого отношения, просто вам везет. Но на этот раз с везением покончено.

Королев молчал. Что он мог сказать, когда к его голове приставил пистолет этот громила? Если огреть Володю столом, то скорее разлетится стол, чем рухнет Володя.

– Кто вам помог, Чайков? – сказал полковник. – Он бы никогда не стал участвовать в деле, если бы знал правду. Но я подумал, раз он уже по уши погряз в этом, у него не будет выбора. Я не хотел, чтобы он знал правду.

– Не только он. Мой коллега шел за мной по Арбату до самого дома. Он записал номер вашей машины. И как только люди стали задавать вопросы, почему меня держат в тюрьме, ваш план рухнул.

– Меня, наверное, сейчас разыскивают по всей Москве.

– Совершенно верно.

Грегорин пожал плечами.

– Но мы еще не закончили, хотя это, конечно, усложняет ситуацию. Если честно, я сам удивляюсь, почему это все так долго оставалось в тайне, но когда икона пропала, мы стали действовать быстрее. Мне намекнули, что связи с Ягодой дискредитируют меня, поэтому я не стал дожидаться, пока грянет гром. Эту икону ниспослали сами небеса, хотя я даже не верующий.

– Вам бы все равно не удалось провернуть это.

– Вы думаете? Все решили, что это просто очередная древняя икона. И вначале только я знал ее подлинную ценность. Я не верил своим ушам, когда вор, которого мы взяли во время облавы, начал все это рассказывать. Я быстро сообразил, сколько за нее можно попросить. Она стоит бешеных денег, а я знал нужных людей. Вот только Миронов оказался паршивой овцой.

– Так это вы его убили, не Чайков!

– Это сделал Володя. Конечно, Чайкову можно было дать это задание, но он стал бы задавать лишние вопросы. К счастью, Миронов оказался не таким стойким, как эта американская монахиня. Всего несколько сломанных пальцев – и он запел соловьем.

– Значит, икона все-таки у Долан?

Грегорин вздохнул.

– Не пытайтесь сделать из меня дурака, Королев. Я устал, и у меня нет времени на пустые разговоры. Это вы говорили с монахиней, вот и скажите, где икона. Вы наверняка это знаете. Говорите.

Громила ткнул Королева пистолетом. Капитан вздрогнул от боли и страха – ему показалось, что рука Володи дрожит. Оставалось лишь надеяться, что он не снял оружие с предохранителя.

– Я не знаю, где икона. Я уже говорил об этом на Лубянке. Это правда.

– Королев, не держите меня за идиота!

Грегорин достал из кармана пистолет, и в полумраке комнаты на нем блеснула масляная смазка. Он направил оружие на Королева и кивнул Володе.

– Давай их сюда!

Тот направился в комнату Валентины Николаевны. Сначала он вывел связанную Наташу, которая рядом с ним казалась совсем крошкой. Она сопротивлялась, но громила не обращал на это внимания и подтолкнул девочку к дивану. Потом он привел Валентину Николаевну. Изо рта у нее торчал кляп, в глазах читался ужас. Королев заметил большой лиловый синяк на ее щеке, который исчезал под белой повязкой поверх окровавленного рта. Володя толкнул ее на диван, как куклу.

– Послушайте, Королев. Думаю, я вас хорошо знаю. Вы крепкий орешек, но у вас мягкое сердце. Вы считаете, что я в любом случае пристрелю вас, поэтому ничего не скажете, даже если я буду вам угрожать. Но подумайте об этих двоих – их жизни в ваших руках, и у них есть шанс выжить.

Грегорин наклонился к Наташе и провел дулом пистолета по ее лицу. Девочка завизжала, а Валентина Николаевна склонила голову, глазами моля о пощаде. Слезы текли у нее по щекам.

– Думаю, начнем с девочки. Поймите, Королев, я делаю это не ради удовольствия. Вы вынуждаете меня к этому. Эта икона моя, и я ее получу. Если я вывезу ее из этой проклятой страны, мне обеспечено безбедное существование. И Володе тоже. Да, Володя?

Тот кивнул, приставил дуло к голове Королева и снова ткнул им в капитана. Валентина Николаевна обратила полный мольбы взгляд к Королеву. У него не было выбора.

– Она у Шварца. В его номере, в «Метрополе».

– Что? – потрясенно воскликнул Грегорин. Потом задумался, и его лицо исказилось от ярости. – Вот ублюдок! Он все это время водил нас за нос. Использовал вас, чтобы завести нас в тупик.

– Так мне сказала монахиня. – Королев блефовал. Но он решил, что попытка Шварца вывезти икону для церкви покажется полковнику вполне правдоподобной, и продолжил: – Шварц сказал мне, что в Америке на него выходили церковники, помните? Он все это время сотрудничал с ними.

Грегорин долго что-то обдумывал, потом оглядел Королева, Валентину Николаевну и Наташу, что-то прикидывая. Наконец он принял решение и ткнул пистолетом в Валентину Николаевну.

– Вы пойдете и заберете ее. Если у вас не получится или вы попытаетесь схитрить, вашу дочь не просто пристрелят. Посмотрите на Володю – он не был с женщиной уже несколько часов. Конечно, девочка мала для него, но он не слишком разборчив. Ты ведь не станешь крутить носом, Володя?

– Нет, – с усмешкой подтвердил тот.

Наташа заплакала. Лиловый синяк на неестественно бледном лице Валентины Николаевны стал еще заметнее, а ее зрачки превратились в огромные горошины. Обстановка настолько накалилась, что, казалось, сейчас начнут искриться провода. И когда напряженную тишину разорвал скрип открывающейся двери, комната, казалось, вздрогнула.

Все застыли. В это время за окном как раз проезжала телега, и в полной тишине комнаты шум ее колес показался грохотом движущегося танка. В коридоре послышалась какое-то движение. Похоже, кто-то неслышными шагами пробирался к комнате. Глаза Грегорина стали круглыми и безумными – совсем как у Наташи несколько минут назад. Наставив дуло пистолета на входную дверь, он начал медленно подниматься со стула. Потом махнул рукой Королеву, указывая в угол. Тот повиновался, отошел в сторону и прижался к стене. «Хорошо было бы иметь рост поменьше», – подумал он.

Володя, держа пистолет наготове, медленно направился к двери. Все ждали, что будет дальше.

Дверь с грохотом распахнулась, ударив громилу по запястью, и он согнулся от боли. Как только в комнате, вырывая пятна ярко-желтого пламени из темноты, началась перестрелка, Королев упал и в свете огненных вспышек успел заметить, что Володя опускается на колени, а его пистолет скользит по полу к Грегорину. Валентина Николаевна закрыла собой Наташу. Комната наполнилась едким запахом кордита. В темноте слышались рыдания и глухие размеренные удары, словно кто-то бил ногой по барабану.

Королев поднялся. От стрельбы у него заложило уши.

– Оставайтесь на месте! – будто издалека послышался голос Грегорина. – Нет, подойдите к Володе. И поднимите руки вверх.

Володя лежал сбоку от полковника. Его левая нога судорожно билась об пол. Теперь стало понятно, что это был за стук. Водитель поднял глаза на Королева, и в луче просочившегося сквозь штору света капитан прочитал в них смятение. На его пальто зияли темно-красные дыры. Лужа крови на полу быстро увеличивалась.

– Ну как? – прошептал он.

Королев не ответил. Все его внимание было приковано к Семенову, который лежал у стены в коридоре. Плечо и грудь у него были пробиты, из раны на лице выглядывала кость, по подбородку текла кровь. Выглядел он неважно. Похоже, долго не протянет.

– Ну как? – повторил Володя, на этот раз громче. – Я не чувствую ног.

Королев пожал плечами.

– Плохо.

– Черт! – вмешался полковник. – Отправляйтесь на место, капитан.

Королев попятился и медленно, не сводя с него глаз, вернулся в угол. Грегорин подошел к Володе, посмотрел, поднял с пола его пистолет и положил в карман. Идти ему было тяжело, он прихрамывал. Когда он нагнулся, чтобы взять пистолет, Королев заметил на его левой ноге кровяное пятно. «Молодец Семенов! – подумал он. – Все-таки подрезал крысу!»

Водитель спокойно смотрел на Грегорина и тяжело дышал.

– Сделайте это, – попросил он. – Я не смогу отсюда выбраться, я знаю. Для меня есть только один способ покончить с этим.

Грегорин долго молчал.

– Прости меня, брат, – сказал он наконец, направил дуло на Володю, закрыл глаза и выстрелил. Тело громилы дрогнуло, нога прекратила стучать. Красная лужа вокруг него стала увеличиваться быстрее.

Королев уперся спиной в стену – дальше отступать было некуда. Он выпрямился и начал молиться, прося Бога простить ему все грехи и прегрешения.

Грегорин приставил дуло пистолета к его лбу.

– Это все по твоей вине, – сказал он.

Королев закрыл глаза в ожидании выстрела. Он надеялся, что ничего не почувствует и что Бог услышал его просьбу сохранить Валентину Николаевну и Наташу.

Щелк. Щелк. Щелк.

Барабан оказался пуст. Королев открыл глаза. Полковник озадаченно посмотрел на оружие, на него, покачал головой и швырнул пистолет на пол. Где-то вдалеке послышался свисток милиционера. Королев увидел, как Грегорин достал оружие Володи из кармана и скрылся за дверью, и задумался, почему же полковник все-таки не застрелил его.

Он стоял не двигаясь и прислушивался к удаляющимся шагам полковника. Он не мог пошевелиться – не от страха, а от удивления, что до сих пор жив. Да, он жив, а значит… должен действовать! Он взял себя в руки, пошел в кухню и открыл ящик, в котором Валентина Николаевна хранила нож.

– Слушайте внимательно, – сказал он, разрезая веревки, и отдал ей нож. – Вы должны кое-что сделать. – Она кивнула, но глаза ее по-прежнему были полны страха. – Во-первых, позвоните на Лубянку и позовите к телефону полковника Родинова. Передайте ему, что Грегорин застрелил Семенова, и попросите прислать карету скорой помощи. Сообщите ему, что полковник, скорее всего, отправился в «Метрополь» и я пошел за ним. И только после этого – слышите, только после этого! – займитесь Семеновым и Наташей. Понятно?

– Да, – выдавила из себя Валентина Николаевна, вытащив кляп изо рта. После того как к ней вернулась возможность говорить, она испытала большое облегчение.

Королев дотронулся до ее щеки, и она уткнулась лицом ему в ладонь. Они обменялись взглядами, и он встал.

Королеву с трудом удалось перевернуть тело Володи. Он вытащил свой «вальтер» у него из кармана и направился к выходу из квартиры, Семенов шевельнул рукой, и капитан наклонился к нему.

– Его машина… «эмка»… на Воронцовом Поле. Вот почему я решил вернуться… – На губах лейтенанта пенилась кровь, мешая ему говорить.

– Сейчас приедет скорая помощь, Ваня. Держись, друг.

Королев бросился вниз по лестницу, перескакивая через несколько ступенек. Из приоткрытых дверей выглядывали перепуганные, бледные жильцы. Он выскочил на улицу и посмотрел в сторону церкви. Капитану показалось, что Грегорин завернул за угол, но он не был в этом уверен. Двое милиционеров подбежали к дому, и он показал им свое удостоверение.

– Королев. С Петровки. Вы идите за мной, а вы поднимайтесь наверх – там раненый. Позаботьтесь о нем. И еще там труп.

Один милиционер побежал в подъезд, а второй, не снимая руку с кобуры, остался с ним. Королев повернулся к людям, которые повыскакивали из соседнего дома, и громко сказал:

– Из этого подъезда только что вышел темноволосый человек в кожаном пальто. Кто-нибудь видел, в какую сторону он направился?

Его соседка снизу, старуха Лобковская, выступила вперед и показала в сторону церкви.

– Он пошел туда, Алексей Дмитриевич.

Там уже никого не было, но Королев рассмотрел темные пятна крови на дороге.

– Сержант, держите оружие наготове.

Милиционер дрожащими руками открыл кобуру, достал пистолет и последовал за Королевым. Церковь величественно возвышалась по правую сторону улицы. Капитан предусмотрительно достал «вальтер» и направил его вверх, сняв с предохранителя. Если Семенов возвращался на Петровку или Лубянку, значит, он повернул здесь налево – именно там должна стоять «эмка». Наверняка полковник сейчас направляется к машине. Только так у него есть шанс скрыться. С пулей в ноге он далеко не уйдет.

Перед перекрестком Королев перешел на левую сторону улицы. По главной улице, которая пересекала Большой Николоворобинский переулок, к Красной площади направлялись люди. Вдоль правой обочины стояли увешанные плакатами и лозунгами автобусы и грузовики, из которых уже высадились активисты и рабочие, приехавшие для участия в параде. Он увидел кучку водителей. Один из них, заметив Королева, который остановился на углу, указал на него остальным.

Подбежал запыхавшийся милиционер.

– Что происходит, товарищ? – спросил он, переводя дыхание.

– Ловим бандита. Он убил человека и ранил чекиста – он не должен уйти.

Королев присел и выглянул из-за угла. Боковым зрением он увидел, что водители испуганно пятятся, а прохожие, заметив двух вооруженных людей, разбегаются в стороны.

В тридцати метрах за поворотом он увидел припаркованную «эмку». На водительском сиденье скорчилась темная фигура. Но звука мотора не было слышно. Королев повернулся к сержанту:

– Вон там слева стоит «эмка». Думаю, в ней тот, кто нам нужен.

Сержант кивнул. Он был приблизительно одного возраста с Королевым, с широким лицом и спокойными голубыми глазами. Он выглянул из-за поворота и пистолетом указал на киоск.

– Давайте я забегу за киоск, товарищ. Тогда мы сможем стрелять с двух позиций.

– Я вас прикрою, – сказал Королев и направил пистолет на «эмку», но в машине уже никого не было, а передняя дверца оказалась открытой.

Он поднялся и, когда сержант занял позицию у киоска, стал с пистолетом наготове и прижавшись к стене продвигаться к машине. Автомобиль был пуст. На измазанном кровью водительском сиденье лежали осколки стекла. Ну, конечно: ключ-то остался у Володи! Королев махнул рукой сержанту и уже собрался уходить, как сзади него в стену ударила пуля, разбивая камень и штукатурку. Королев упал на колени, пытаясь вычислить, откуда стреляли, когда раздались два выстрела сержанта. Потом прогремел еще один выстрел, и он услышал стон. Позади него милиционер зажал раненую правую руку и корчился от боли, его пистолет лежал на земле. Сержант спрятался за киоск.

– Дворик метрах в сорока, он стреляет оттуда! – крикнул сержант.

Королев кивнул. Он услышал топот – это подбегали милиционеры – и знаком показал им, чтобы были осторожнее. Он подбежал к машине и, пригнувшись, стал обходить ее сзади. Пуля попала в бок «эмки», и металлическая обшивка машины задребезжала.

Милиционеры разбежались в поисках укрытия. Улица быстро опустела, был слышен лишь звук работающего мотора какого-то грузовика. Королев, укрывшись за «эмкой», не сводил глаз с арки двора. Рассмотрев в проеме человека, он прицелился и выстрелил. Пуля попала в стену, и человек, окутанный облаком пыли, отпрыгнул в сторону. Королев встал, чтобы лучше прицелиться, и в эту секунду прямо у его виска просвистела пуля. Послышался звон разбитого стекла. Он упал на землю и мысленно сравнил себя с кошкой, у которой согласно пословице девять жизней, – а у него сейчас, похоже, оставалась лишь пара, никак не больше.

В наступившей тишине капитан слышал, как к дворику подбираются милиционеры. Шум шагов хромающего человека стал удаляться. Королев решил было, что вмешиваться не стоит, милиция справится и без него, но потом сообразил, что если Грегорину удастся добраться до Яузского бульвара, то он легко затеряется в толпе. Эта мысль заставила капитана подняться. Для раненого Грегорин бежал довольно быстро и был уже довольно близко к колонне солдат, удерживающих надувную деревню на канатах. Королев прицелился и выстрелил в полковника, чтобы тот знал, что возмездие дышит ему в спину. Грегорин выстрелил в ответ, и солдаты с испуганными лицами начали оглядываться. Грегорин снова выстрелил, и толпу охватила паника. Двое солдат упали на землю. Надувная кузница, которую они удерживали на канате, вырвалась из рук. Остальные постарались ухватиться за края каната, но раздался еще один выстрел и кузница величаво поплыла по утреннему небу.

Королев нырнул в проходной двор, где толпились люди, налетел на дородного гражданина в меховой шапке и услышал проклятия в свой адрес. Толстяк замолчал, когда «вальтер» в руке Королева выпалил и посыпались куски штукатурки.

– Извините, товарищи, – буркнул Королев и выскочил на улицу.

На Яузском бульваре царил полный хаос. Солдаты в коричневой форме бросились врассыпную, и надувная деревня, путаясь в ветвях деревьев, поднялась в небо. Королев, не обращая внимания на панику, снова прицелился и выстрелил, но промазал. Прохожие кидались в стороны и падали на землю, закрывая голову руками. Полковник остановился, повернулся и поднял пистолет, однако Королев и не подумал пригнуться. Но прежде чем он спустил курок, Грегорин успел открыть огонь, и правую руку капитана обожгла резкая боль. Он был ранен, однако продолжал стоять, удерживая «вальтер» двумя руками.

Королев сжал зубы и прицелился, выискивая глазами Грегорина. И увидел неподвижное тело полковника на земле.