355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уильям Гир » Звездный удар » Текст книги (страница 2)
Звездный удар
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 21:05

Текст книги "Звездный удар"


Автор книги: Уильям Гир



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

– Бей! – закричал Моше. – Наконец-то мы их достали!

Танк откатился, когда Йелед выстрелил. Земля вздрогнула, глиняные комья и галька застучали по броне.

Моше нырнул вниз и задвинул крышку люка. Сквозь шум он прокричал в радиотелефон:

– Метзада-один, это Меч! Мы их достали. Приглашаем вас на чай. Ждем вашего прибытия.

– Мы в пути, Меч. Метзада-один, отбой, – проверещало в наушниках.

– Готовим для них площадку, расчистим, что можно! – скомандовал Моше, и Йелед нажал на спусковой крючок. Но в это время по танку ударила ракетная батарея. Уши заложило от взрыва. “М-1” забился, как бумажный лист на ветру.

– Ну же! Чем дальше мы продвинемся, тем больше у Метзады шансов на успех! Давай, давай…

Следующий выстрел вынудил танк закрутиться на месте. Йелед должен был хорошенько прицелиться, чтобы попасть наверняка. Моше высунул голову из люка, чтобы осмотреться. Перед носом танка лежали в пыли человеческие останки – тело перерезано, кишки вывалились из-под ребер. Одна нога и обе руки оторваны и валяются возле головы. Сколько сил нужно затратить, чтобы сотворить подобное с человеческим существом?

Чейм развернулся и медленно двинулся по направлению к внушительного вида стене. Моше содрогнулся, когда гусеницы вдавили эти жалкие останки палестинца в жидкую глину, его волосы встали дыбом при мысли о том, как трещат и ломаются кости под стальными когтями “М-1”.

С высокой точки земляных укреплений Моше намечал одну мишень за другой по горящему периметру, а Йелед разогревал большое орудие и молотил по позициям ООП. Танки АСАФ пробирались по лабиринту, подавляя все попытки сопротивления, какие еще предпринимались палестинцами.

Тарахтение вертолетов принесло долгожданное облегчение. Они летели с юга, взрывая окопы и обстреливая палестинцев, которые пытались установить “саггары” и “РПГ-7” и открыть огонь по танкам.

Вертолеты приземлились, похожие на зловещих насекомых. Из них посыпались десантники – они должны были захватить артиллерийские доты.

Танк Шмулика горел в черном столбе дыма. Знакомое ощущение утраты заставило желудок Моше сжаться. Второй “саггар” мог накрыть их, пока они были неподвижны.

– Метзада? Вы можете взять раненых из моей роты?

– Хорошо, Меч.

Моше нервно покусывал губы. Один из штурмовых вертолетов поднялся в воздух и завис над танком Шмулика. Сквозь очки Моше наблюдал за тем, как переносят тела, как вертолет взмывает ввысь. Орудие Йеледа продолжало палить по окопам. По двое и по четверо десантники выходили из разрушенных дотов. Через несколько секунд вертолеты, как большие неуклюжие жуки, оторвались от земли и начали набирать высоту.

– Давайте выбираться отсюда! – сказал в радиотелефон Моше.

Чейм прибавил скорость, и они двинулись к воротам, подъезжая к тому месту, где, пошатываясь, стоял Шмулик. Моше в последний раз взглянул на танк Шмулика: одна гусеница была оторвана, а мотор превратился в груду покореженного металла. Сколько человек выжили? Сколько из них останется в живых?

– Давай к нам! – позвал он Шмулика, и тот вместе с Яковом взобрался на башню танка. Правая рука Шмулика безжизненно повисла, рукав был пропитан кровью.

– Почему ты не улетел на вертолете?

Шмулик усмехнулся. “М-1” поехал вперед.

– Слишком шумно! – Шмулик пытался перекричать рев мотора.

Моше покачал головой и обернулся назад, осматривая боевые машины, которые ехали в клубящейся пыли. Их жерла были направлены в разные стороны.

– Метзада, вы можете нас прикрыть?

– Хорошо. Мы расчистим для вас дорогу. Большое спасибо, Меч, вы избавили нас от крупной неприятности.

Моше с трудом сглотнул – в горле пересохло. Они застигли ООП врасплох: палестинцы не ожидали, что на батареи бросят танковую роту. Из-за их ракет Израиль потерял уже два “Ф-16”.

Десантники хорошо поработали в подземных лабиринтах – за спиной Моше в грибообразном облаке пыли, огня и дыма горели ракеты.

– Что будет с ранеными? Очень тяжелые?

– Выживут.

Тревога и боль отступили, и Моше радостно улыбнулся, глядя на оставшиеся танки. Поход оказался вполне удачным. Они остановились на изрытом снарядами поле около деревни и смотрели, как в скучном небе крутятся пропеллеры удаляющихся вертолетов. Но один вертолет почему-то направился прямо к ним, взвивая вихри пыли и камешков в конце поля.

Странно. Кто это мог быть? Моше спрыгнул на землю, держась рукой за грубую броню своего отдыхающего танка. Пыль Ливана забилась ему в нос, покрыла лицо. Он стоял возле танка, невысокий, коренастый, похожий на гнома. Мятый китель, штанины брюк заправлены в ботинки. Его круглые щеки заросли четырехдневной щетиной. От крыльев кривого крупного носа и от уголков глаз лучиками разбегались смешные морщинки. Но карие глаза смотрели невесело – слишком много зла они видели.

Он страшно удивился, когда из вертолета собственной персоной вышел министр обороны Израиля Эльяшев Натке. Одетый и штатское министр пригнул голову, проходя под вертящимися лопастями, и зашагал через покрытое пылью поле. Моше внутренне собрался, когда министр остановился около него. Какое-то время Натке окидывал взглядом сухой ландшафт, потом слабо улыбнулся.

– Хорошая работа, Моше. Превосходно сработано.

– Я, эх… сэр, что вы здесь делаете? Вас могут убить! Почему вы… – руки Моше поднялись в протестующем жесте.

– Потом, потом, – прервал Натке. – Дружище, я и сам не понимаю, что к чему. Сегодня утром меня вызвали к премьер-министру. Президент США желает, чтобы вы и ваша рота АСАФ немедленно поступили в его распоряжение. Нет! Я вижу это по твоим глазам, Моше. Не спрашивай. Даже если бы я знал что-нибудь, разве я мог бы сказать?

Моше пожал плечами и посмотрел на юг. На горизонте появилась новая вереница вертолетов.

– А это кто?

–  Смена…твоя. – Худое вытянутое лицо Эльяшева за темными очками выглядело хмурым. – Ты и твои люди отправятся сейчас же. Это рота Малука. Они позаботятся о твоих танках.

– Но Эли, где мы…

– Расслабься, Моше, не знаю. Премьер-министр просто приказал мне доставить тебя в Тель-Авив. “Боинг” ждет. Я слышал, что вас немедленно отправят в Вашингтон.

– Но я…

Вертолеты сбавили звук, снизились и, перед тем как нырнуть в клубы пыли, на мгновение зависли в воздухе.

– Пойдем, Моше! – крикнул Натке и указал рукой в сторону прибывшей смены.

Даже когда Моше пристегнулся ремнями к сиденью в “Боинге-747” с бутылкой пива “Голд стар” в руке, он все еще не мог поверить, что это не сон.


ГЛАВА 2

– Что это значит, Алексей? – майор Светлана Детова оторвала взгляд от своей сумочки и посмотрела на дипломата. Она ненавидела эти посещения посольства, ненавидела проходить через парадный вход, где любой фотоаппарат сотрудника ЦРУ мог заснять ее. Внезапный вызов, как водится, закодированный, предписывал срочную явку, и у нее не было времени, чтобы продумать линию поведения. Поэтому сейчас, лихорадочно анализируя ситуацию. Светлана даже не обратила внимания на то, с каким восхищением Алексей разглядывает ее. В отношениях с влиятельными людьми ее яркая внешность наряду с умением держаться была ее главным козырем. Темно-каштановые волосы спускались почти до пояса и являли разительный контраст с голубыми глазами. Чертами лица она могла соперничать с красотками с обложек американских журналов. Она умело использовала внешний шарм как дополнение к другим талантам своей незаурядной натуры. Мужчины, занимающие высокое общественное положение и обладающие властью, любят беседовать с красивыми женщинами. Привлекательную женщину они рассматривают как декорацию, как символ своего достатка и… отражение собственного представления о благополучии. А если потенциальная спутница оказывается умницей, тем лучше. Светлана научилась пользоваться своими возможностями. Сейчас Алексей, не таясь, пожирал ее глазами, волнение в его взгляде смешивалось с вожделением.

В подвальном помещении было лучше. Стены нуждались в покраске, на полу под туфлями скрипел песок. Где-то внизу жужжали кондиционеры. С потолка свисали две лампы дневного света.

По лицу Алексея ни о чем нельзя было догадаться. Сцепив пальцы рук, он сидел, наполовину скрытый большим письменным столом.

– Уверяю вас, я ничего не знаю. Ума не приложу, почему они не прислали свое сообщение по вашему персональному факсу. Знаю только, что на всех документах стоит печать Куцова.

Светлана взглянула на паспорт и авиабилет.

– Я лечу отсюда в Токио? А там пересяду на американский лайнер? Бред!

Растерянный взгляд Алексея сбивал ее с толку.

– Ну что я могу знать? Я всего лишь посол! Здесь КГБ возглавляете вы! Вам и карты в руки! Может быть, Куцов решил усилить американскую агентуру?

Она уселась на стул, мысли ее разбегались. Ее агентура контролировала все операции КГБ в тихоокеанской зоне. Информационная сеть охватывала всю Европу. Один за одним перекрывались все восточные каналы, через которые шла поддержка узбекского восстания. За годы работы она не раз переигрывала ЦРУ на Востоке. Ее нелегалы сеяли панику на Филиппинах и дестабилизировали Таиланд.

Но теперь, могло ли случиться… Ее по обыкновению невозмутимое лицо не выказывало и намека на внезапный испуг, который овладел ею. Неужели кто-то пронюхал о ее махинациях в компьютерной области? Мог ли Куцов проникнуть в ее тайну? Если они вышли на ее дело, если они что-то узнали о большом компьютере…

Она хмуро разглядывала паспорт и авиабилет. Предположим, что Куцов проведал о ее банковских счетах, о компьютере. Почему тогда он попросту не арестовал ее, не бросил в подлодку и не отправил во Владивосток? А оттуда короткий перелет, и ее могли бы под усиленной охраной доставить в Москву.

Или, если уж на то пошло, почему просто не убрать ее? КГБ располагает целым арсеналом подобных вариантов.

Глядя на авиабилет, она постукивала длинными ногтями по столешнице. Последние события повергли в изумление всех. Поражение Горбачева, катастрофическая авантюра Джорджа Буша, сопровождаемая крахом американской экономики, организованный Головановым поход Советской Армии в Прибалтику, гражданская война, которая разразилась на всей территории бывшего Советского Союза, война на Балканах – все вело к дестабилизации политической ситуации в мире.

Старые псы снова захватили Кремль, торопясь занять место Горбачева? Могло ли это быть? Может, она стала слишком влиятельной особой? Может быть, Куцов осознал, что она становится его соперником в борьбе за власть?

Светлана Детова выжила благодаря своему таланту и… хитрости. Никто, кроме горстки привилегированных ученых в США, не знал так много о компьютерах, как она. И о том, как их можно использовать. Умные машины стали ее страстью, заполнив одиночество, которое Детова не могла разделить с человеческим существом. А теперь они могут стать причиной ее падения. Если только Москва узнает, что она прорвалась сквозь все системы защиты, которые они с такой тщательностью установили… Уж лучше самоубийство!

Она справилась с “Сони”, “Хитачи”, с банковским компьютером Гонконга. После этого компьютеры КГБ – детская игрушка! Если бы у нее только был доступ в Пентагон! Детова бросила взгляд на сумочку, невинно лежащую перед ней. Если попросить о доступе в Пентагон, ее начальству все станет ясно. И в лучшем случае они сошлют меня в Сибирь.

Лицо Алексея выражало повышенное внимание – это раздражало Светлану. Проклятье! Какого черта ему нужно?

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Забавно, правда? Мы даже не знаем, не фальшивая ли это печать.

– Документ пришел по секретной линии. Никто посторонний не смог бы…

– Конечно.

Светлана резко поднялась и пошла к аппарату. Она чувствовала, что его глаза не отрываются от ее стройных ног, выпуклых ягодиц и тонкой талии. Она набрала известный только ей номер. Если линия рассекречена, агенты ЦРУ уже засекли ее. Светлана послала запрос в контору Куцова, намеренно набрав незашифрованный текст. Пусть в ЦРУ ломают головы, пытаясь расшифровать послание. Она улыбнулась, когда представила, как они подшивают результаты дешифровки в пухлые папки. Такой прием можно было использовать – но только один раз.

Аппарат молчал. Глаза Светланы сузились. Нет ответа?

Потом зазвонил телефон.

Алексей снял трубку:

– Да? – Его лицо побелело, беспокойные глаза обратились к Светлане. Он сглотнул и передал ей трубку. – Это Куцов. Он хочет говорить с вами.

Светлана встряхнула волосами, стараясь понять, что же происходит.

– Да?

– Таня? – Голос был похож на Куцова, и назвал он ее кодовым именем, которое было неизвестно ЦРУ. – Мне следовало догадаться, что вы захотите провести двойную проверку. Чтобы убедить вас в том, что это я, напоминаю вам об апельсиновых цветах в Судане.

Куцов!Эти слова напомнили ей о шутке, которую знали только они с Куцовым, которая родилась после того, как она вышла на каналы поставки оружия, питающие гражданскую войну в Судане.

– Андрей, здесь лежат билет и паспорт…

– Самолет вылетает через полчаса. По гонконгскому времени. Вам надо быть там. Чтобы вы не подозревали меня в каких-то тайных кознях, скажу вам сразу: никаких проверок не будет. К вам никаких претензий. Вам все объяснят, когда вы прибудете на американскую базу. Я… все перепуталось, Таня. Исполни свой долг. Все… изменилось… это все.

– Я буду на самолете, Андрей. – Ее тело окаменело. Когда связь прервалась, она не пошевельнулась.

Алексей вопросительно посмотрел на нее.

– Вызовите мне такси. Я должна ехать в аэропорт. Немедленно. Я уже опаздываю.


* * *

– Разве я мог поступить иначе, Андрей? – Голованов навалился на стол локтями, руки поддерживали голову. – Горбачев пустил все на самотек. Венгрия и Польша откололись, мы ушли из Восточной Германии. А потом это открытие границ. Выборы, волнения в Чехословакии, кровавая бойня в Румынии – все это выкачало из нас кровь. Прибалтика, Грузия, Армения взбунтовались. Теперь Узбекистан. Что мы могли предпринять? Сидеть сложа руки и лениво посматривать, как Союз расползается по швам, как старое пальто?

– Маршал Растиневский мобилизовал армию. – Куцов натер себе шею от долгого сидения в кресле с высокой спинкой. – Он знает, что ракетные войска ни на что не годны.

Голованов безнадежно посмотрел на него.

– Знаю. Я отменил его решение. Что еще я мог сделать? Мы беззащитны перед атакой.

– Но с американцами случилось то же самое.

– Ну да. Может быть, ты объяснишь Растиневскому, что мы находимся во власти пришельцев Ахимса? Ты его знаешь – это динозавр! Если он поверит тебе и не упрячет тебя в психушку, значит, он сам сошел с ума! А дальше что? Он всю жизнь прожил с этим “святым долгом” защищать матушку Россию. Ты думаешь, эти Ахимса предусмотрели все? Они что, установят эти блестящие шарики вокруг каждого изрыгающего огонь дула автомата Калашникова? Или они просто раздавят нас, как испуганных тараканов?

– Растиневский не уйдет без борьбы. – Куцов взял со стола стакан с коньяком и стал разглядывать янтарную жидкость. – Забавно, но сейчас я бы предпочел выпить обычной водки.

– Твои люди уже в пути?

– Да. И что с того, Юрий?

Генеральный секретарь опустил голову и уставился в стол.

– А ничего. Надо ждать. Следующий шаг должен сделать. Ахимса. Каким бы он ни был – мы должны ухватиться за соломинку, и надеюсь, мы уцелеем.


* * *

Капитан Сэм Даниэлс приземлился очень точно. Он покрутился на месте, нажал на освобождающую кнопку и вскочил на ноги. Его парашют упал в темень позади него. Сдернув автомат, Сэм побежал к центральному зданию тюрьмы. Только быстрота реакции спасла его – прямо на него с неба падал Фил Круз. Хорошо, что кубинцы еще не подняли тревогу. За его спиной по утрамбованной грязи учебной площадки топотали ботинки: люди приземлялись один за другим, и вокруг них тут и там колыхались волны парашютного шелка.

Прозвучали глухие хлопки – это снайперский отряд Мэрфи снял охранников своими винтовками с ночным прицелом.

Сэм добежал до прямоугольной ограды и осмотрел тело убитого часового. Потом подбежал к воротам и заложил в замок взрывчатое вещество. Отпрянул назад: в замке сверкнуло. Подошел и аккуратно подрезал сталь. Потом ударил кулаком, и ворота заскрежетали, открываясь. За ним двигались темные фигуры, в неясном ночном свете едва видны были очертания их автоматов.

Где-то во тьме кто-то крикнул по-испански. Черт побери! Ну, ничего, может, это случайность. До того как площадь заполнится кубинцами, пройдет много времени.

– Мэрфи, – прошептал Сэм. К нему бросилась темная фигура. – Давай!

Ботинки стучали так глухо, словно силы наполовину покинули солдат: отряд Мэрфи побежал к коммуникационной вышке перерезать связь с Фиделем и взорвать часть ограды.

Главный корпус тюрьмы внезапно вырос из темноты ночи. Сэм подвел своих людей к большой двустворчатой двери. Черные руки вставили в петли заряд. Яркие вспышки пламени осветили угрюмые лица десантников. В очках ночного видения они выглядели как таинственные пришельцы. Огромная дверь вздрогнула и со стуком упала.

– Вперед! – крикнул Сэм. – Скорей! – и метнулся в проем сквозь едкий запах оплавленного металла и горящей краски. Двое охранников с широко открытыми глазами вскочили со своих мест, хватаясь за оружие. Сэм ударил одного из них в горло и тут же кинулся на второго, сжимая в руке нож. Кубинец напоролся на штык Мэйсона.

Стянув очки ночного видения, покусывая губы, Сэм стал возиться с пультом в поисках кнопки, открывающей дверь, ведущую в коридор к камерам.

Опустившись на колени, Джин Андерсон обрезал провода телевизионного монитора, отключая сигнализацию. Где-то вдалеке ночную тишину разорвала сирена.

Сэм надавил на правую клавишу, и тяжелая бронированная дверь за его спиной дрогнула и со скрежетом поползла вбок. Мэйсон уже закончил с охранниками и занял позицию у двери – единственного пути для отхода. Андерсон взял автомат на изготовку и кивнул, а Керни и Драчун Уотсон прикрыли огнем коридор.

– Пошли! – скомандовал Сэм, – Молитесь. Может быть, мы уже опоздали!

– Ну, – вздохнул за его спиной Симпсон.

Автомат Уотсона отбивал приглушенное стаккато, когда охранник выстрелил в него снизу, с первого этажа тюремного коридора. Светлая рубашка охранника лопнула: громкие чавкающие звуки разрываемых пулями костей и плоти заполнили зал. Человек споткнулся и упал, ударившись головой о пол, его оружие со стуком покатилось по линолеуму.

– Живее! – закричал Сэм.

Они выскочили в коридор и стали методично осматривать каждую камеру. Пули злобно барабанили по белой штукатурке, кусок отлетел и задел Сэма по уху. Впереди показался еще один кубинец. Огонь Керни отбросил его назад. А Сэм метнул вслед гранату. От взрыва взметнулось облако белой пыли. Кубинцу оторвало руку.

Сэм сверился с планом. Чтобы найти нужную им камеру, надо было свернуть за угол. Из камер доносились испуганные голоса, люди спрашивали что-то по-испански.

– Говард Клефтман! – изо всех сил напрягая легкие, крикнул Даниэлс. – Клефтман? Где вы? Мы американцы, пришли за вами!

– Здесь! Я здесь!

Тюремный корпус вздрогнул, секундой позже послышалась глухая перестрелка.

– Где?

– Здесь! – голос стал громче.

Сэм заглянул в тускло освещенную камеру. Пол, серый от грязи, скрипел под ногами. Пахло скверно.

– Здесь! Здесь! Здесь!

Сэм остановился и поискал глазами знакомое лицо. Дверь камеры оставалась открытой. Тощий бледный мужчина с трудом поднимался на ноги. По его изможденному, несчастному лицу можно было догадаться, сколько страданий он вынес. Он сделал вялый шажок. Даниэлсу пришлось выволакивать его из камеры силком.

– Боже, как я рад, что вы пришли, – лепетал Клефтман. – Я знал. Я знал, что вы не бросите меня здесь, знал, что…

– Давай, парень. Надо выбираться отсюда. – Сэм забросил ослабевшего офицера ЦРУ на свое широкое плечо и обнажил зубы в ухмылке. – Смываемся! – крикнул он. – Я его нашел!

Из соседней камеры, задвигая за собой засов, выскочил Драчун Уотсон. Заключенные посыпались из камер, отодвигая засовы в норах других узников. Освободившиеся уже бежали, покачиваясь на слабых ногах, обезумевшие, с широко раскрытыми глазами. В воздухе забурлила испанская речь.

Снаружи опять донеслась пальба.

Сэм легко сбежал вниз по коридорной лестнице, автомат болтался на локте. Безжизненное тело Клефтмана, перекинутое через плечо, качалось, как мешок с рисом.

Эхом рассыпались по коридору автоматные очереди. Сэм побежал быстрее, не слишком заботясь о своей хныкающей ноше. Из-за угла показался Андерсон.

– Шевелись, капитан! Они очухались! Во дворе около двух сотен кубинцев, и они уже что-то затевают!

В подтверждение его слов в отдалении раздался вой.

– О дьявол! – взвыл Сэм. – Сирена! Нам нужно добраться до места высадки. Мэйсон! Что делает Мэрфи?

Мэйсон оторвался от рации.

– Режет коммуникации. Лежит прохлаждается под фланговым огнем и лупит мальчиков Фиделя. Наша прогулка подходит к концу.

Кубинские заключенные бурным потоком вырывались наружу – к жизни, к свободе.

– Прикройте меня! – приказал Сэм. рывком распахнул дверь и выскочил на улицу.

Даниэлс бежал со всех ног со своей вялой трясущейся ношей на плече. Кубинцы уже высыпали из казарм. Пули со свистом проносились в дюйме от его головы. Он нырнул в темноту. За спиной автоматные очереди перемешались с воплями: лавина заключенных попала в водоворот злобного перекрестного огня и смерти.

Сэм быстро вспотел в горячем влажном воздухе, и пот стал струями стекать с его щек. Клефтмаи уже казался раз в восемьдесят тяжелее.

– Мэрфи! – проревел во тьме Сэм.

– Здесь, капитан. Мы всегда с вами.

– Взорви это к чертям!

Похожие на блестящие белые бусы, трассирующие пули кубинцев осветили охранные вышки и колючую проволоку ограды, а через секунду раздался взрыв. Взрыв повредил электросеть, и все тюремные огни разом погасли.

Сэм пересек линию ограды. Развороченная взрывом почва стала мягче. Здесь, за тюремными стенами, ночь пахла влажной землей, зелеными растениями и травой. Горячий удушливый воздух был тяжел и наполнен трескотней пулеметов и оглушительной стрельбой тяжелых орудий.

– Мэрфи, иди впереди! Позаботься о посадочной площадке, или мы погибли!

Жадно хватая ртами горячий воздух, темные фигуры бросились вперед. Автоматная пальба сменилась воплями ужаса. Справа от них что-то полыхнуло.

Через дорогу в темных казармах распахнулась дверь, в колеблющемся свете дюжины спичек показалась комната, в которой толпились полуодетые солдаты.

– Que pasa?

Сэм остановился, выпустил обойму в распахнутую дверь – “лимонка” дрожала в его кулаке. Едва различимая темная фигура возле него метнула гранату, и он споткнулся. Окна казарм брызнули стеклом.

– Сэм! Сюда! – позвал Мэрфи.

Истекающий потом Даниэлс побежал вперед, мечтая, чтобы его привычные к детройтскому климату легкие получили хоть один глоток холодного воздуха в горячем влажном аду кубинской ночи. Клефтман тихонько посапывал на его плече.

В темноте бормотали автоматные очереди. Сколько метров он уже пробежал? Полмили? Больше? Тяжелая поклажа на плече высасывала из него жизненные соки. А что, если самолет опоздает? Что, если кубинцы подобьют его при посадке? Отвратительная тяжесть сдавливала грудь Сэма.

Вспышка осветила небо, и Сэм увидел людей Мэрфи, бегущих веером, – они окружали посадочную площадку. Послышалось жужжание. Из густого кустарника донеслась винтовочная стрельба, ей вторил мягкий перестук ответного огня отряда Мэрфи.

– Ну, давай же, бэби.

Сэм всматривался в небо, он уже мог различить силуэт самолета, скользящего над вершинами деревьев.

Громкий выстрел пятидесятого калибра разорвал ночь, ему вторил разрыв семидесятитрехмиллиметрового снаряда, выпущенного из советского полевого орудия.

– Ну, давай, – Сэм облизал губы, щурясь от пота, стекающего по лицу.

Самолет снизился, он уже приближался к посадочной площадке. Сэм судорожно сглотнул, когда, освещаемый разноцветными всполохами огня, самолет коснулся земли. Пробежав по полосе, он застыл метрах в сорока. Сэм побежал к нему, наклоняясь вперед, чтобы удержать на плечах тяжелого Клефтмана, залез под крыло, едва не задев его головой. Дверь открылась, кто-то из членов экипажа спустил трап.

Сэм стянул Клефтмана со спины и, таща его за собой, стал подниматься. Как волшебник, из темноты вырос Мэйсон со своей неизменной рацией.

– Привяжите Клефтмана ремнями, – бросил через плечо Сэм. Он смотрел на своих парней, пересчитывая их по головам. Темныс очертания знакомых фигур с оружием в руках появлялись в проеме люка.

– Мэйсон? Потери есть?

– Симон ранен в ногу. Других осматриваем.

– Вы готовы? – спросил через плечо пилот.

– Тащим в люк Керни и Уотсона! – ответил Мэрфи. Из кустарника брызнули автоматные очереди. – Поехали! Вытаскивайте нас отсюда!

Моторы взревели, потом самолет задрожал и тронулся. О фюзеляж щелкали пули.

– Взлетай, бэби, взлетай, – тихонько прошептал Сэм, когда прогремели задвигаемые шасси и его откинуло назад.

Гул двигателей усилился, земля скользнула вниз, и большой самолет оторвался и взлетел, быстро набирая высоту.

– Получилось! – загоготал Мэрфи.

Один из офицеров ЦРУ уселся рядом с Сэмом.

– Свяжитесь по рации с Вашингтоном. Нам дадут воздушное прикрытие?

Сэм перевел дыхание и снял очки ночного видения.

– Мы летим в Ки-Уэст?

Агент ЦРУ бросил на него короткий взгляд.

– Они хотят, чтобы вы были в Вашингтоне. Мы летим прямо туда.

– Разве ваши парни не мечтают заполучить Клефтмана? – Сэм улыбнулся, на черном лице сверкнули белые зубы.

– Клефтман их больше не интересует. Они хотят видеть вас, капитан. Вас ждут на самых верхах. У меня сложилось впечатление, что мы могли бы просто-напросто накачать Клефтмана выпивкой и сообщить ему, что все это шутка.

Мэрфи взревел:

– Вот это да! А что потом?

Мэйсон прищелкнул языком:

– Должно быть, та сенаторская дочка, которую…

– Заткнитесь, парни. В любом случае, смешного ничего нет.

– Напоить Клефтмана? – Сэм нахмурился. – Не нравится мне это, парни.


* * *

Полковник Фермен подпрыгнул на месте, когда фигура шефа КГБ Андрея Куцова выткалась из воздуха прямо перед его носом.

– Господи!

Фермен заметил, что губы генерала артикулируют по-русски, но слова звучали английские.

– Как вы здесь оказались? – Фермен задал вопрос, который первым пришел в его смятенный ум.

– Это вы пришли ко мне!

– Я в своем кабинете!

– И я тоже. Здесь мои книги. – Куцов вытянул руку и выудил фолиант из тающего воздуха.

– Дистанционная голографическая проекция, – сам с собой заговорил Фермен. – Другого объяснения нет. Но мы только начали разрабатывать эту технологию, для подобных штучек нужны тонны оборудования. Черт побери! Как они это делают?

Губы Куцова зашевелились, беспокойные глаза заметались по сторонам. Фермен вдруг осознал, что он занят тем же. Где этот аппарат? Как он выглядит? А потом Куцов вздохнул и выпрямился.

– Я думаю, что вы уже проинформированы о предпринятых нами шагах. Мы собрали всех людей из списка, данного нам Ахимса. Они уже направляются в вашу страну.

Фермен кивнул.

– Мы все еще разыскиваем некоторых наших. Пара… ну, сотрудников еще вне досягаемости.

Куцов устало усмехнулся.

– Я взял на себя смелость сообщить Барбаре Дикс, что Вашингтону нужно переговорить с ней.

– Как… Нет, ничего, не обращайте внимания. – Фермен откинулся назад, проводя толстыми короткими пальцами по лбу. Проклятый КГБ!

У вас усталый вид, полковник.

Фермен сидел, опираясь на локти. Он поднял глаза.

На лице Куцова опять появилась невеселая усмешка.

– Очевидно, вы мало спали, как и я.

– Что они хотят от нас?

Куцов покачал головой. Он выглядел отвратительно – под налитыми кровью глазами набрякли тяжелые мешки.

– Понятия не имею, полковник. – Он безнадежно всплеснул руками. – Не знаю, сможем ли мы оказать сопротивление? – Куцов поднял глаза вверх, напоминая, что за ними постоянно ведется наблюдение.

– Андрей, – тихо сказал Фермен. – Какая разница? Если они в состоянии спроецировать твое изображение в мойкабинет в подвале Белого дома, они могут засечь нас везде, в любое время. Я имею в виду другое: чего они хотят от людей, которых они запросили? Они назвали наших лучших сотрудников поименно – использовав информацию из секретных досье. Они выявили лучших нелегалов, лучших службистов. Если они могут это сделать, а кроме того, окружить этими чертовыми зеркальными шарами наши боеголовки… ну…

– На что еще они способны, полковник?

– Надеюсь, мы этого не узнаем.

Генерал Куцов взглянул на свои книги.

Если бы… если бы…Испуганный взгляд генерала Куцова встретился с точно таким же взглядом полковника Фермена.


* * *

Ахимса Оверон, известный под именем Толстяк, направил свой глаз-стебель на экран с изображением кабинета Билла Фермена на планете внизу.

– Ты видишь, у них нет выбора.

Его тело сплющилось и приняло форму колеса. С обеих сторон его желто-коричневого круглого туловища симметрично торчали два глаза-стебля. Он был счастлив – он перекатывался из стороны в сторону, и его кожа то растягивалась, то опадала. Внезапно на коже вырос отросток, кусок плоти, которым Толстяк дотронулся до контрольного щитка: теперь на экране светилось изображение американской военной базы, расположенной на снежной шапке Северного полюса. Мужчины и женщины готовились к переезду: собирали бумаги, карты, компьютерные распечатки, которые одетый в парку человек загружал в ожидавший вездеход.

Находившийся на узком мостике второй Ахимса, казалось, раздулся, его бока свисали с краев мостика, а неровные красноватые пятна у основания шарообразного туловища стали темнее. Из-за этих пигментных пятен он получил свое имя – Клякса.

– В последний раз спрашиваю тебя, Оверон! Почему? Это безумие! Взаимодействия с любыми запрещенными видами являются грубым нарушением всех моральных норм, установленных Ахимса Оверонами. Подумай о почковании, это потенциальная катастрофа! Это все равно что иметь дело с чумой! Что, если они выйдут из-под контроля? Что, если?..

– Мир с тобою, штурман. Я долго думал об этом. Наблюдая их, изучая их эволюцию последние три сотни лет, я просчитал каждый шаг. Катастрофа может произойти только из-за Пашти.

– Но Пашти – цивилизованныйвид! Оверон, что с тобой? Где твое чувство ответственности?

Толстяк покатался с боку на бок, его глаза-стебли зашевелились, сверля подчиненного тяжелым взглядом.

– Ты сомневаешься в моем разуме? В моей власти?

Клякса сделался совсем плоским, словно из него выкачали весь воздух. Волокна, которыми было пронизано его тело, вяло обвисли.

– Я не взываю к твоему разуму, Оверон. Просто не могу понять твоего желания лишить Пашти своей милости. Несмотря на циклы, они…

– Циклы! – завизжал Толстяк с отвращением, из дыхательных отверстий у основания глаз-стеблей с шипением вырвался воздух. – Неужели я хочу стать свидетелем гибели Ахимса? С каждым новым циклом Пашти растут, а мы уменьшаемся.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю