Текст книги "От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада"
Автор книги: Уильям Ширер
Соавторы: Бэзил Лиддел Гарт,Роберт Джексон,Дуглас Орджилл,Эдвард Стеттиниус,Барри Питт,Пауль Карелл,Джеффри Джюкс,Алан Кларк,Уильям Крейг
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)
Это было сенсационным сообщением. Названный в качестве руководителя заговора человек был первым заместителем наркома обороны, бывшим начальником Штаба РККА, одним из самых способных и выдающихся военачальников Советского Союза. Родившийся в дворянской семье, бывший офицер царской гвардии, М. Н. Тухачевский воевал в первой мировой войне, попал в плен, но бежал в 1917 году в Россию. После революции перешел на сторону Советской власти. В 1920 году командовал фронтом и нанес поражение войскам генерала Деникина, главнокомандующего белыми силами в России. Он был широко известен как один из прославленных героев гражданской войны, отстоявших от врагов Октябрьскую революцию.
Начальник службы безопасности СС Гейдрих, расчетливо холодный человек, мастер политических интриг, мгновенно оценил возможности полученной из Парижа информации. Нет никакого сомнения, что Гейдрих тут же обсудил эту информацию с Гитлером и согласовал с ним свою позицию.
Наиболее естественным способом действий было бы позволить этой информации из Парижа попасть в руки Сталина и тем самым передать наиболее способного советского военачальника вместе с его сторонниками в руки следственных органов.
Но Янке, сотрудник аппарата Гейдриха, был против. Скоблин, указывал он, имел контакты с советскими спецслужбами и, следовательно, нельзя исключать, что Кремль сам подбросил эти сведения царскому генералу в Париже. Цели могли быть самые разные. Возможно, с тем чтобы усилить подозрения Гитлера к германским генералам. Или для того, чтобы заманить немецкую разведку в ловушку и подтолкнуть руководство Германии к ошибочным действиям.
Но Гейдрих отвел доводы Янке и приступил к реализации своего плана. В этих целях Гейдрих провел ряд секретных акций, свидетельствовавших о его недюжинных способностях к интригам.
С ледяной улыбкой он заявил своему приятелю штандартенфюреру СС Беренсу: «Даже если Сталин хотел просто ввести нас в заблуждение этой информацией Скоблина – я снабжу советского руководителя в Кремле достаточными доказательствами, чтобы показать, что его ложь – это чистая правда».
Он приказал своим агентам тайно проникнуть в секретные архивы верховного командования вермахта и изъять досье Тухачевского. В этом досье хранились документы Особого управления «К», закамуфлированной организации рейхсвера, которая существовала в период 1923–1933 годов под названием «Гезельшафт цур фордерунг гевеблихер унтернемунген» («Ассоциация содействия торговому предпринимательству»). Она входила в состав управления вооружений и занималась вопросами производства оружия и боеприпасов, запрещенных Версальским договором. Досье содержало записи бесед между немецкими офицерами и представителями советского командования, включая записи переговоров с Тухачевским, который был с 1925 по 1928 год начальником Штаба Красной Армии. Гейдрих приказал фальсифицировать это досье: в записи бесед и переписку были включены дополнительные фразы, добавлены новые письма и ноты, так что в конце получилось солидное досье с «подлинными» документами и печатями, вполне убедительное, чтобы передать любого генерала в любой стране в руки военного трибунала по обвинению в государственной измене.
В подвалах гестапо на Принц-Альбрехтштрассе Гейдрих с одобрением изучил работу своих специалистов. Первая часть операции была завершена. Следующий шаг – как сделать, чтобы досье попало к Сталину?
Подделать документ и придать ему достоверный вид – не особенно сложное дело для экспертов разведывательной службы. Но доставить этот документ по нужному адресу, не вызвав подозрений, – это весьма трудная задача, тем более что адресатом был Иосиф Сталин.
Но Гейдрих решил эту задачу.
В 1936 году министерство иностранных дел Германии через чехословацкого посланника в Берлине время от времени пыталось выяснить позицию Чехословакии на случай войны между Германией и Францией.
Этим и решил воспользоваться Гейдрих. В конце января 1937 года – об этом пишет в своих мемуарах Бенеш – чехословацкий посланник в Берлине Мастны направил в Прагу шифротелеграмму, в которой сообщил, что немецкий дипломат, с которым он общался, внезапно утратил интерес к этому вопросу. Из его отдельных высказываний и намеков можно было понять, что немцы поддерживают контакты с антисталинской группировкой в Красной Армии. Берлин, очевидно, ожидает смену правительства в Москве, которая приведет к изменению расстановки сил в Европе в пользу нацистской Германии. Президент Бенеш серьезно встревожился перспективой утраты поддержки Советского Союза против Германии. Чехословакия с ее взрывоопасной проблемой судетских немцев была обязана своим существованием главным образом антагонизму между Германией и Советским Союзом. Примирение между советской военной диктатурой и фашистской Германией могло создать серьезную угрозу Чехословакии, продукту Версальского договора, ликвидацию которого Гитлер провозгласил в качестве своей цели.
Президент Бенеш, естественно, сразу же пригласил к себе советского посла в Праге С. Александровского и ознакомил его с содержанием сообщения Маетны: заговор генералов против Сталина. К нему причастны Гитлер и немецкие генералы.
Посол, внимательно выслушав это сообщение, спешно вернулся в посольство и сразу же вылетел в Москву. Информация, подброшенная Гейдрихом, попала к адресату.
Но Гейдрих был предусмотрителен. Он не ограничился почтальоном в Праге, но действовал, исходя из здравого принципа, что стоящее дело заслуживает того, чтобы его сделать хорошо. Поэтому он подкрепил свой ход в Праге ходом в Париже.
На дипломатическом приеме в Париже через два-три дня после беседы между Бенешем и Александровским военный министр Эдуард Даладье, бывший несколько раз французским премьер-министром, любезно взял под руку советского посла Владимира Потемкина и отвел его к нише у окна. Быстро оглянувшись – не подслушивает ли их кто-нибудь, – Даладье с тревогой в голосе сказал Потемкину, что Франция обеспокоена. Имеются сведения о возможной перемене политического курса в Москве. Ходят слухи о договоренности между нацистским вермахтом и Красной Армией. Не может ли Его Превосходительство рассеять эти тревоги? Лицо Потемкина оставалось невозмутимым. Отделавшись несколькими ничего не значащими фразами, он через десять минут покинул прием, вернулся в посольство и направил срочную шифровку в Москву, содержащую информацию о беседе с Даладье.
Как Гейдриху удалось передать эту информацию в руки Даладье, пока полностью установить оказалось невозможным. Вероятно, у немцев был контакт с агентом «Второго бюро» (французская разведывательная служба) во французском посольстве в Москве.
После этих подготовительных шагов Гейдрих инсценировал второй акт драмы. Он направил своего особо доверенного представителя штандартенфюрера СС Беренса в Прагу, где тот вступил в контакт с близким приятелем президента Чехословакии и сообщил ему о существовании документальных улик против Тухачевского. Узнав об этом, Бенеш тут же информировал Сталина.
Вскоре посредник Бенеша предложил представителю Гейдриха вступить в контакт с сотрудником советского посольства в Берлине по имени Израилович. Такая встреча состоялась, и гестаповец показал советскому представителю два подлинных письма из фальсифицированного досье. Израилович, как принято, прикинулся равнодушным. Он поинтересовался стоимостью досье. Беренс пожал плечами. Израилович обещал встретиться с ним через неделю вместе с уполномоченным лицом.
На повторной встрече присутствовал прибывший из Москвы личный представитель тогдашнего начальника НКВД Ежова. Он также спросил, сколько стоит досье. Гейдрих, чтобы не вызывать ненужных подозрений, приказал назвать фантастическую сумму в 3 миллиона золотых рублей. «Но вы уполномочены, поторговавшись, сбавить цену», – предупредил он Беренса.
Но торговаться не пришлось. Представитель Ежова после беглого ознакомления с документами молча кивнул головой, когда Беренс назвал сумму. Ни за один план военных операций, ни за какую измену или предательство в истории секретных служб никогда не платили такую высокую цену.[82]82
В своих мемуарах глава иностранной разведки СД В. Шелленберг, рассказывая об этой тайной операции, приводит некоторые дополнительные подробности. В частности, он указывает, что, дав согласие на проведение этой тайной операции против Тухачевского, Гитлер категорически запретил посвящать в нее генеральный штаб. Помимо архивов генштаба посланные Гейдрихом агенты тайно выкрали ряд документов из досье абвера. Чтобы скрыть кражу, был устроен пожар, который помог замести следы. По словам Шелленберга, «ему пришлось лично уничтожить почти все деньги, полученные от русских за досье, поскольку они состояли из крупных купюр, номера которых, очевидно, были заранее переписаны ГПУ. Как только кто-нибудь из наших агентов пытался воспользоваться этими деньгами в Советском Союзе, его в скором времени арестовывали» (The Shellenberg Memoirs. London, 1956, p. 46–49). – Прим. перев.
[Закрыть]
В этот же день сделка была завершена, и агент Ежова улетел в Москву с досье, сфабрикованным Гейдрихом. Произошло это в середине мая 1937 года.
Спустя три недели, 11 июня 1937 года, потрясенный мир прочел сообщение, опубликованное советским телеграфным агентством, что маршал Тухачевский и семь других видных военачальников преданы Верховному суду СССР.
В сообщении указывалось, что арестованные обвиняются в нарушении воинского долга (присяги) и в измене Родине.
В официальном сообщении приводились также следующие подробности: следственными материалами установлено участие обвиняемых, а также покончившего жизнь самоубийством Гамарника Я. Б.[83]83
Заместитель наркома обороны СССР, армейский комиссар 1-го ранга Я. Б. Гамарник покончил жизнь самоубийством 31 мая 1937 года. – Прим. перев.
[Закрыть] в антигосударственных связях с руководящими военными кругами одного из иностранных государств, ведущего недружелюбную политику в отношении СССР. Находясь на службе у военной разведки этого государства, обвиняемые систематически доставляли военным кругам этого государства шпионские сведения о состоянии СССР, вели вредительскую работу по ослаблению мощи Красной Армии, пытались подготовить поражение Красной Армии и имели своей целью содействовать восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов.
Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях полностью.
Казнь Тухачевского и опубликованный приказ наркома обороны К. Е. Ворошилова от 12 июня 1937 года вызвали лавину доносов, новых обвинений и привели к массовой политической чистке. Арестовали друзей, сотрудников и просто знакомых обвиняемых офицеров. В течение года офицерский корпус Красной Армии сократился наполовину.
Эти обстоятельства вроде бы убедительно свидетельствуют о том, что с помощью вероломной интриги обер-группенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха Гитлер разрушил систему командования Красной Армии за три года до нападения на Советский Союз – иными словами, подготовил свои последующие победы в карцерах и тюремных камерах НКВД. Но действительно ли десятки тысяч командиров РККА погибли в результате этой грязной махинации секретной службы?
На первый взгляд многое говорит в пользу подобного вывода – но это поверхностный вывод. Гейдрих не был автором этой драмы, он был всего лишь ассистентом. Его фальсифицированное досье не было основной причиной ареста и осуждения Тухачевского и его друзей, а всего лишь алиби Сталина. Корни этой трагедии, уничтожившей цвет советского офицерского корпуса, уходят в беспощадную борьбу за власть между мощными соперниками.
Это было концом единственной силы, способной свергнуть Сталина. Расправа над офицерским корпусом была результатом драматического процесса, а не просто грязной махинацией.
Когда агент-двойник Скоблин в Париже передал сведения о готовящемся заговоре советских генералов против Сталина в руки сотрудников Гейдриха, Гитлер посчитал, что получил возможность передать Тухачевского в руки палачей и обезглавить Красную Армию. Но в действительности Гейдрих просто выполнил за Сталина его работу. Советский диктатор уже давно решил предпринять шаги против Тухачевского.
Вот доказательства. В январе 1937 года главный советский инквизитор прокурор СССР Вышинский начал очередной политический процесс над «старой коммунистической гвардией». Одним из главных подсудимых был Карл Радек. На утреннем заседании 24 января он, отвечая на один из заданных Вышинским вопросов, неожиданно упомянул Тухачевского.
Имя маршала возникло случайно. Вышинский задал дополнительные вопросы, и Радек сказал: «Тухачевский не имел, конечно, никакого понятия о моей роли…»
В зале суда воцарилась цепенящая тишина. И в этой тишине Радек произнес имя одного из близких к Тухачевскому лиц – комкора В. К. Путны. «Путна вместе со мной участвовал в заговоре», – произнес Радек. Но Путна был специалистом по зарубежным армиям в подчинении у Тухачевского и, как военный атташе, имел многочисленные контакты в Берлине, Лондоне и Токио. К тому же Путна в это время уже находился в заключении. Он был арестован в конце 1936 года.
Так что акция против Тухачевского тайно готовилась с конца 1936 года.
О самом процессе и казнях ходило немало различных версий. Вероятнее всего, главным обвинителем был Вышинский. Маршалы Блюхер и Буденный, а также ряд других старших генералов входили в состав военного трибунала. Свидетелей не вызывали. Вышинскому они были не нужны: он представил сфабрикованное досье, полученное от Гейдриха. Для Сталина и партийного руководства эти документы были доказательством шпионской деятельности Тухачевского и его соратников. Эти документы к тому же делали невозможным для Других старших генералов и маршалов сделать что-либо для обвиняемых. Они судили своих товарищей и в глазах остальных сами стали виновными. Одно зло порождает другое. Вскоре те, кто судил Тухачевского, оказались на скамье подсудимых и предстали перед новыми судьями, а те в свою очередь также подверглись репрессиям.
Как погиб Тухачевский – человек, сделавший больше для спасения революции, чем Сталин и все его палачи, вместе взятые, точно неизвестно.
День за днем, неделя за неделей число репрессированных росло. Сталин уничтожил многих офицеров Генерального штаба, казнил опытных командиров и, главное, разрушил ту атмосферу дисциплины и организованности, которую так упорно создавал Тухачевский.
Расплата началась через два года во время советско-финской войны зимой 1939/40 года. Красная Армия оказалась недостаточно подготовленной тактически, еще хуже стратегически, боевой дух низким, солдаты плохо обучены и оснащены.
Русские извлекли уроки из этой кампании и попытались как можно быстрее устранить выявившиеся недостатки. В то же время неудачи Красной Армии укрепили убеждение Гитлера, что вторжение в Советский Союз будет легким военным походом и что он без особого риска сумеет овладеть сырьевыми ресурсами СССР, чтобы затем довести до победного конца войну против западных держав. В этом смысле гибельное нападение на Советский Союз 22 июня 1941 года было запоздалым результатом казни Тухачевского.
Преступные действия Сталина против наиболее талантливых советских генералов и офицеров поставили Советский Союз на грань поражения; возврат к принципам и стилю прежнего военного руководства в конечном итоге спас Россию и коммунизм. Это проявилось в какой-то мере в последние дни немецкого наступления под Москвой.
В начале декабря 1941 года на поросшем лесом участке фронта за рекой Нарой под Москвой немецкие саперы после атаки взяли в плен раненого советского полковника, командира дивизии. Его, единственного оставшегося в живых, вытащили из разрушенного окопа.
Командир 2-го батальона 508-й пехотной дивизии капитан Роттер допросил пленного. Тот сказал, что на его просьбы о подкреплении он получил отказ: подкреплений нет, сражайтесь до последнего солдата. Капитан Роттер сослался на ожесточенное сопротивление, которое оказывают в последнее время русские войска на всех участках фронта. Полковник кивнул головой. За последние несколько недель, сказал он, в войска прибыло много новых офицеров – по большей части люди средних лет, и все, как правило, освобожденные из лагерей в Сибири. Они были арестованы во время процесса над Тухачевским, но уцелели и отбывали заключение в тюрьмах и лагерях. «Для них служба в действующей армии на фронте – это возможность реабилитировать себя. Смерть их не страшит. И, кроме того, – добавил полковник, – они хотят доказать, что не были предателями, а патриотами, достойными Тухачевского».
* * *
Немецкие передовые пикеты в секторе 87-го пехотного полка 36-й моторизованной дивизии только что сменились. 5.00 утра. Холодно – термометры показывали 25 градусов ниже нуля. Солдаты устало брели по снегу к небольшой речушке Яхрома. Из печных труб деревенских домов на низком берегу реки в темное серое небо лениво тянулись струйки дыма. Полк находился на передовой линии фронта между Московским водохранилищем и Рогачево. Длинный сектор можно было удерживать только с помощью цепочки отдельных укрепленных пунктов. Для всего остального полки дивизии были слишком слабыми: они потеряли многих солдат в боях, из-за болезней и морозов.
До деревни оставалось 30 метров. Покрытые инеем фургоны стояли около реки. У колодца брала воду женщина с ведрами. Внезапно все вздрогнули – солдаты, возвращавшиеся из передовых пикетов, женщина. Солдаты инстинктивно пригнулись и бросились к ближайшим избам. Свистящий снаряд врезался в окаменевшую землю. Грохот разрыва, фонтаны снега взметнулись ввысь, раскаленные осколки врезались в низкую баню и стены избы. К бою!
На календаре было 5 декабря 1941 года, пятница. В истории войны открылась новая страница. Великое русское контрнаступление под Москвой началось. Здесь в секторе 36-й моторизованной дивизии в оперативной зоне 56-го танкового корпуса поднимался занавес суровой исторической драмы. Через 24 часа огромная битва разгорится по всему фронту группы армий «Центр» – между Осташковом и Ельцом.
На этом 600-мильном фронте в первых числах декабря немецкое наступление выдохлось – истекло кровью, замерзло и истощило себя.
В генеральном штабе ОКВ полагали, что немецкие войска вступят в Москву до наступления холодов. Теперь за эти просчеты, отсутствие регулярного снабжения и зимнего обмундирования приходилось расплачиваться солдатам на фронте. Паровозов не хватало, и из 26 эшелонов со снабжением, которые ежедневно требовались для немецких армий под Москвой, прибывали только 8 или 10.
Штатная численность полков сократилась больше чем наполовину. Особенно большие потери были среди офицеров и унтер-офицеров. Батальонами нередко командовали лейтенанты, ротами – сержанты. Резервов не было.
На той, другой стороне фронта Советское Верховное Главнокомандование еще в ходе немецкого наступления начало собирать ударные группировки войск к югу и к северу от Москвы. Все имевшиеся в наличии резервы были подтянуты к столице. Ядро наступающих советских войск составили сибирские дивизии, привыкшие к суровой зиме и хорошо экипированные для войны в зимних условиях. Сейчас эти дивизии противостояли армиям группы «Центр», которая в октябре имела 78 дивизий, но к началу декабря их боевая мощь свелась всего к 35 дивизиям.
В начале декабря 1941 года для удара по немецким войскам на Московском фронте русское командование сосредоточило 17 армий – три из них – 1, 10 и 20-я имели в своем составе свежие сибирские дивизии.
Ресурсы Германии оказались недостаточными. Германия вела войну, которая ей была не по силам.
1941 год, который начался с такой уверенностью немцев в победе, заканчивался в атмосфере мрака и тревоги.
Роберт Джексон
«Красные соколы»[84]84
Из книги Роберта Джексона «Красные соколы» (Jackson R. The Red Falcons. London, 1970).
Джексон, Роберт – видный английский специалист в области военной авиации, автор ряда книг по истории военно-воздушных сил некоторых государств. – Прим. перев.
[Закрыть]
Через месяц после начала гражданской войны в Испании в июле 1936 года генерал Франко направил своих эмиссаров к Гитлеру, который обещал поддержку испанским националистам. Департамент военного министерства, так называемый штаб «W», получил задание поставить в Испанию военное снаряжение и направить «добровольцев». 31 июля 85 немецких военнослужащих и шесть истребителей «Хейнкель-51» отправились на борту транспорта «Усарамо» из Гамбурга в Кадис. На судне находились также запасные части для трехмоторных бомбардировщиков – транспортных самолетов «Юнкерс-52», которые еще до этого прибыли в Испанию через Италию, направившую в Испанию так называемый Итальянский легион, и занимались переброской из Испанского Марокко тысяч марокканских солдат, благодаря которым Франко сумел закрепиться на своих позициях и начать наступление на Мадрид. «Юнкерсы» также бомбили и потопили испанский линейный корабль и снабжали осажденный гарнизон мятежников в Толедо.
13 октября 1936 года советский транспорт «Большевик» выгрузил ящики в порту Картахены, в которых находилось 18 истребителей И-15, а через несколько дней в аэропорт к югу от Аликанте прибыли 150 военнослужащих советских ВВС, включая 50 летчиков во главе с полковником Яковом Смушкевичем – известным в Испании под псевдонимом генерал Дуглас.
Их боевой дебют состоялся на Мадридском фронте 4 ноября 1936 года, когда группа истребителей И-15, сразу же прозванных испанцами «чатос» («курносые»), атаковала самолет-разведчик Итальянского воздушного легиона «Ромео-37», который сумел ускользнуть, когда ему на помощь прилетели два итальянских истребителя «Фиат-32». Но русские не были новичками и вскоре оба «фиата», охваченные огнем, полетели вниз.
В октябре и ноябре 1936 года советские суда доставили в Испанию еще одну группу летчиков и авиамехаников, а также самолеты.
Первым боевым советским самолетом, принявшим участие в боевых операциях в Испании, как ни странно, был не И-15, а скоростной двухмоторный фронтовой бомбардировщик конструкции Туполева СБ-2, только что начавший поступать в части ВВС Красной Армии. Он был вооружен тремя пулеметами 7,62 мм, имел дальность полета 1000 километров и нес бомбовую нагрузку в 500 килограммов. Обладая максимальной скоростью 420 км/час, этот бомбардировщик был не только быстрее итальянского истребителя «Фиат-32», но и превосходил его без бомбовой нагрузки в скороподъемности. В течение многих недель бомбардировщики СБ-2 «Катюша» бороздили воздушное небо Испании, фактически не опасаясь истребителей противника, которые могли перехватить их над линией фронта, лишь набрав большую высоту и спикировав из засады на высокой скорости.
Третьим типом советского самолета, воевавшим в небе Испании, был истребитель И-16, эскадрилья которых прибыла в порт Бильбао 25 октября 1936 года. Ровно через месяц они уже были брошены в бой для прикрытия наступающих республиканских войск. И-16, прозванный «москас» («мошка») республиканцами и «рата» («крыса») националистами, намного превосходил немецкий истребитель «Хейнкель-51», так же как и другой истребитель националистов «Фиат-32». Вначале И-15 и И-16 широко использовались для атаки сухопутных сил противника, но затем большинство операций подобного рода постепенно взяли на себя советские самолеты-штурмовики Р-Z «Наташа» – штурмовой вариант разведчика Р-5.
В январе 1937 года 17 советским летчикам-добровольцам, воевавшим в Испании, было присвоено звание Героя Советского Союза, хотя в сообщении говорилось, что они награждены «за успешное выполнение ответственного правительственного задания». Среди награжденных – капитан С. Ф. Тархов, командир 107-й эскадрильи (И-15), командиры отрядов этой же эскадрильи Н. Ф. Баланов и лейтенант И. А. Лакеев получили Золотые Звезды Героев позднее в этом же году. Кавалерами высшей советской награды стали также А. К. Серов – лучший советский ас в Испании, сбивший 16 самолетов, П. В. Рычагов, имевший на своем счету 15 вражеских самолетов, а также капитан И. Т. Еременко (14 самолетов), который в 1937 году принял командование советской группой истребителей в Испании от генерал-майора П. И. Пумпура, тоже Героя Советского Союза. Среди лучших советских асов в Испании был также известный летчик-испытатель Степан Супрун.
Основные силы немецкого легиона «Кондор» были отправлены в Испанию в конце ноября 1936 года. Они состояли из трех эскадрилий истребителей «Хейнкель-51», четырех транспортно-бомбардировочных эскадрилий, оснащенных «Юнкерсами-52/3М», разведывательной эскадрильи самолетов «Хейнкель-70», эскадрильи гидросамолетов, шести батарей зенитных орудий, четырех рот связи и ремонтно-восстановительных частей.
Однако недостатки немецких истребителей «Хейнкель-51» вскоре стали очевидными: они оказались неспособными перехватывать бомбардировщики СБ-2 даже в самых выгодных условиях и были вынуждены избегать встреч и схваток с И-15 и И-16. С марта 1937 года эти истребители использовались главным образом как легкие бомбардировщики.
В феврале 1937 года националисты, стремясь окружить Мадрид, перешли в наступление на реке Харама и первоначально имели успех, однако республиканцы не дали им возможности завоевать господство в воздухе. Собрав в кулак около 200 И-15, И-16, Р-Z и СБ-2 в районе Мадрида, они нанесли тяжелые потери бомбардировочным авиаотрядам националистов, оснащенным «Юнкерсами-52». Прикрывавшие бомбардировщики итальянские истребители опасались перелетать линию фронта.
Когда стало очевидным, что наступление на реке Харама провалилось, была предпринята еще одна попытка захватить Мадрид с севера силами Итальянского экспедиционного корпуса, поддержанного танками и артиллерией, из района Гвадалахары. Наступление началось 8 марта пятью итальянскими дивизиями под командованием генерала Роатты. Через двое суток итальянцы, прорвав фронт, продвинулись почти на 30 километров. Однако 10 марта более 100 штурмовиков Р-2, И-15 и И-16 волна за волной обрушились на забитые войсками и техникой шоссе и начали систематическое истребление противника. Штурмовка велась непрерывно два дня, дороги оказались запруженными горящим транспортом и разбитой техникой, затем республиканцы нанесли мощный контрудар и отбросили итальянцев, которые потеряли свыше 4 тысяч убитыми и ранеными и большое количество техники.
В марте—апреле 1937 года легион «Кондор» получил новые типы немецких самолетов: бомбардировщики «Хейнкель-111 В-2», заменившие в этой роли «Юнкерс-52», а также срочно переброшенные из Германии истребители «Мессершмитт-109B» для замены «Хейнкелей-51». Ожесточенные бои на земле и в воздухе велись в июле—октябре 1937 года с переменным успехом. В октябре республиканцы провели ряд успешных налетов на аэродромы противника. Наиболее сокрушительным был утренний налет на авиабазу в Сарагосе 15 октября, когда 12 штурмовиков Р-2, эскортируемые тридцатью «чатос» и «москас», за пять минут уничтожили на летном поле 15 вражеских самолетов.
В декабре 1937 года в небе Испании появился новый самолет – пикирующий бомбардировщик «Юнкерс-87А».
К середине октября 1938 года, за исключением небольшого числа советников, почти все советские добровольцы покинули Испанию и вернулись домой, передав самолеты республиканцам. Поставки советских самолетов, однако, продолжались, но из-за морской блокады доставка их велась по суше через Францию в значительно меньшем количестве, а затем, когда Франция закрыла границу, прекратились вообще. Всего было поставлено 475 И-16, 210 бомбардировщиков СБ-2 и значительное количество И-15.[85]85
С 1 октября 1936 года по 11 августа 1938 года было поставлено 648 советских самолетов. См.: История второй мировой войны 1939–1945 гг. М., 1974, т. 2, с. 54. —Прим. перев.
[Закрыть]
Еще до полного прекращения военных действий в Испании немцы, итальянцы и русские уже начали применять как в авиастроении, так и в организации своих ВВС уроки, полученные в жарких воздушных схватках в небе Испании.
Недостатки истребителя «Хейнкель-51» означали практический конец оперативному использованию истребителей-бипланов в люфтваффе. Итальянцы, напротив, остались довольны маневренностью своего «Фиата-32» и решили запустить в производство очередной биплан «Фиат-42».
Что касается первой модели истребителя Ме-109, то немцы с достаточным основанием решили, что этот самолет превосходит все другие боевые самолеты, появившиеся в небе Испании, хотя и нуждается в более мощном вооружении и более мощном моторе. Было также установлено, что радиус действия истребителя недостаточен для сопровождения бомбардировщиков в глубь вражеской территории. Это привело к созданию подвесных баков с горючим. В воздушных боях немецкие летчики на истребителях Ме-109 нашли, что такое построение, как тесное звено из трех самолетов, не только ухудшает маневренность, но и создает опасность, так как летчик вынужден больше следить за соблюдением дистанции, чем за обстановкой в воздухе. Поэтому от принятого в ВВС большинства стран «V»-образного построения из трех самолетов было решено отказаться в пользу пары, состоявшей из ведущего и ведомого, а две пары составляли рой – построение самолетов, которое в полете напоминало вытянутые пальцы ладони. Это тактическое построение было введено в люфтваффе в 1939 году по возвращении из Испании одного из лучших немецких асов—Мельдерса.
Тот факт, что новые немецкие бомбардировщики, испытанные в Испании, – «Хейнкель-111», «Дорнье-17» и «Юнкерс-87» – превосходили самолеты республиканцев, оказал медвежью услугу люфтваффе. Вырабатывая тактику «блицкрига», немцы, основываясь на уроках войны в Испании, ошибочно решили, что сильные соединения быстроходных бомбардировщиков могут действовать над территорией врага в дневное время без прикрытия своих истребителей и что их пикирующий бомбардировщик Ю-87 безупречен. Эти ошибочные оценки не были заметны во время быстротечных кампаний 1939–1940 годов в Польше, Голландии, Бельгии и во Франции, но в битвах над Англией и позднее их порочность стала очевидной.
Русские, так же как и немцы, первоначально недооценивали потенциальное значение точных бомбовых ударов, наносимых дальнебомбардировочной авиацией, действующей независимо от ВВС фронта. Они, однако, усвоили один урок, который сослужил им в дальнейшем хорошую службу, – роль ночных бомбардировщиков, совершающих рейды в одиночку или парами по ночам и оказывающих огромное психологическое воздействие на противника.
Появление «Мессершмитта-109» в Испании подчеркнуло неотложность задачи по созданию новых современных советских истребителей, по меньшей мере не уступающих по своим боевым качествам немецким самолетам. В результате в 1939–1940 годах были спроектированы и построены прототипы трех самолетов, которые составили основу советской истребительной авиации вплоть до 1945 года: Як-1, МиГ-1 и ЛаГГ-3.
Истребитель Як-1, спроектированный авиаконструктором А. С. Яковлевым, был оснащен мотором жидкостного охлаждения М-105П мощностью 1050 л. с. и вооружен одной 20-мм пушкой ШВАК и двумя пулеметами 7,62 мм, а иногда и шестью ракетами РС-82. Этот самолет смешанной конструкции из дерева, металла и перкаля был прост в постройке и эксплуатации и легок в управлении. Его максимальная скорость составляла 580 км/час.
Второй истребитель – МиГ-1, а затем его модификация МиГ-3 был сконструирован двумя авиаинженерами – А. И. Микояном и М. И. Гуревичем. Более тяжелый, чем Як-1, он имел и более мощный (1350 л. с.) мотор Ам-35А, позволявший ему развивать скорость до 640 км/час на высоте 7000 метров. Третий истребитель – ЛаГГ-3, названный так по инициалам трех его конструкторов – Лавочкина, Горбунова и Гудкова, был полностью сконструирован из облагороженной древесины и оснащен мотором М-105ПФ, вооружен одной пушкой 20 мм, одним пулеметом 12,7 мм и двумя пулеметами 7,62 мм. Его максимальная скорость составляла 570 км/час. Серийное производство этих истребителей началось в 1940 году, и первые самолеты стали поступать в эскадрильи ВВС незадолго до нападения Германии.
Другим основным выводом, сделанным русскими из опыта боев в Испании, была необходимость создания боевого самолета, специально приспособленного для штурмовых действий на поле боя и непосредственной поддержки своих войск. Решение создать такой штурмовик и его последующий массовый серийный выпуск имели исключительные и далеко идущие последствия: это обеспечило Советский Союз самой грозной штурмовой авиацией в мире и определило тактику командования ВВС Красной Армии на ряд последующих лет.