Текст книги "Инцидент на Тартаре"

Автор книги: Уильям Гринлиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

22

– Вы записаны на прием, мистер Клеменс?

– Нет, мэм. Но мне необходимо видеть капитана Урию немедленно. Это очень важно.

– Капитан готовится к заседанию исполнительного комитета.

– Это займет всего несколько минут, – настаивал Ларс.

Идя сюда, он собрал все свое мужество; он не собирался сдаваться без боя.

– Поверьте, я не хочу зря отнимать время у капитана Урии.

– Я уверена, что не хотите.

Секретарша Джозефа Урии была привлекательной пожилой женщиной с седеющими волосами и широко расставленными, умными глазами. Хотя Ларс был намного младше ее и по званию, и по возрасту, она не позволила себе снисходительного к нему отношения. Многие на ее месте не упустили бы возможности унизить.

– Какого рода у вас дело к капитану Урии?

– Экипаж Управления Фининспекции застрял на неисследованной планете. Боюсь, они могут подвергаться опасности, и мне нужна помощь капитана Урии, чтобы вернуть их.

В первый раз ее лицо слегка нахмурилось.

– Вы сотрудник Управления Фининспекции?

– Нет, мэм. Я работаю в Службе Космической Связи, – ответил Ларс, затем быстро добавил: – Понимаю, о чем вы думаете. Но на то, чтобы решить дело в официальном порядке, уйдет слишком много времени. Боюсь, что группе фининспекторов требуется помощь немедленно. Я надеюсь, что капитан Урия может ускорить этот процесс.

Она оценивающе посмотрела на него.

– Я полагаю, вы отдаете себе отчет, в каком положении вы окажетесь, если капитан Урия не согласится с вашей точкой зрения относительно безотлагательности этого дела.

– Да, мэм.

Она кивнула:

– Посмотрю, что я смогу сделать.

Она повернулась и скрылась за автоматически открывшейся дверью, которая сразу же закрылась за ней. Мгновение спустя дверь снова распахнулась, и секретарша вернулась.

– У вас пять минут, мистер Клеменс. Следуйте за мной, пожалуйста.

Капитан Джозеф Урия был аккуратным, преждевременно поседевшим человеком сорока с небольшим лет. Он принял командование "Грейвандом", когда ему исполнилось тридцать девять. За всю историю Сектора Омеги он был самым молодым капитаном базового корабля такого ранга. О нем, с его быстрым умом, сообразительностью и нетерпимостью к некомпетентности, на "Грейванде" уже ходили легенды. Те подчиненные, кто обладал какими-то способностями и работал с полной отдачей, любили и уважали его. Бездарные же олухи, попадавшие время от времени под его горячую руку, боялись и ненавидели капитана. Несмотря на справедливость и беспристрастность Урии, за ним закрепилась репутация сухого и отчужденного человека, и даже те, кто работал с ним бок о бок, не могли утверждать, что хорошо его знают.

– Надеюсь, что дело ваше важное, – сказал он Ларсу. – Мэгги считает, что это так.

– Да, сэр.

Ларс скованно стоял перед массивным столом, изготовленным из настоящего дерева или из лучшего заменителя, который Ларсу когда-либо доводилось видеть. Стол окружали несколько плюшевых кресел. Урия не предложил Ларсу сесть.

– Я не беспокоил бы вас, если бы...

– Я уверен в этом.

Ларс прочистил горло и выпалил:

– Сегодня, несколько часов назад, группа фининспекторов застряла на...

– Я знаю, – нетерпеливо прервал его Урия. – Не нужно повторять того, что вы уже сказали Мэгги. Я хотел бы знать, почему вы решили обратиться ко мне.

"Напрасно теряю время", – подумал Ларс. Он сжал кулаки; ладони у него вспотели. Единственное, чего он добьется, так это того, что его вышвырнут с "Грейванда" и вообще из УКИ. Самоубийственно было идти против Спика. О чем он раньше думал? Но Ларс вдруг вспомнил голос Макэлроя, прорывающийся сквозь помехи эфира. И тот ревущий ветер...

– Сэр, я здесь из-за того, что экипаж Управления Фининспеции подвергается серьезной опасности в настоящее время. Я считаю, что нам необходимо действовать как можно быстрее и вернуть их.

– Я думаю, что вы согласовали это с Рэймондом Спиком.

– Понимаете...

– Мне нужен прямой ответ.

Лицо Ларса запылало.

– Я и намеревался дать вам такой, сэр. Я сообщим об этом Роберту Сполдингу, помощнику мистера Спика. Мы обсудили проблему с ним и мистером Спиком сразу после того, как я сам узнал об этом.

– Спик приказал вам не поднимать шума?

Резкие и прямые вопросы Урии сбивали Ларса с толку. Он помедлил мгновение, потом ответил:

– Да, сэр.

Мимолетное напряжение обозначилось на скуле Урии.

– Продолжайте.

– Ну...

– Не виляйте, Клеменс. У меня нет ни времени, ни терпения.

– Да, сэр. Я уже занялся этим делом самостоятельно.

– Вопреки приказам Спика?

– Совершенно верно, сэр. Я общался с сотрудниками Навигационной Службы и Службы Дальней Разведки, и вместе нам удалось выяснить, что произошло и куда пропала группа инспекторов.

– Какова была реакция Спика?

– Мистера Спика не будет на корабле до завтра, сэр. А мистер Сполдинг отказывается дать разрешение на получение помощи от Синих. Он хочет сначала обсудить это с мистером Спиком.

– Достойная позиция. В конце концов. Спик – его непосредственный руководитель.

Ларс заколебался, уловив в голосе Урии насмешливые нотки. Или, может, просто показалось? Глаза Урии, серо-металлического цвета, неотрывно смотрели в глаза Ларсу. И Ларс решился продолжить:

– Говоря по правде, сэр, я вовсе не считаю позицию мистера Сполдинга достойной. Я думаю, что его решение неправильное. Оно основывается на чрезмерной заботе о соблюдении инструкций. Человеку с опытом и положением мистера Сполдинга следует быть, мне кажется, более гибким в своих суждениях.

Урия откинулся в кресле; на лице его ничего не отразилось. Сзади пробили старомодные деревянные часы.

– Садитесь, мистер Клеменс.

Ларс сел, внезапно почувствовал себя маленьким и ничтожным.

– Как долго вы работаете на "Грейванде"?

– Шесть месяцев, сэр.

– Сразу после академии?

– После университета, сэр.

Брови Урии слегка приподнялись.

– На Нуре? Ну что же, возможно это объясняет, почему вы, после шестимесячной службы беретесь свысока судить о людях, проработавших на "Грейванде" уже многие годы.

Урия поднял руку:

– Я не закончил. Придя непосредственно ко мне, вы грубейшим образом нарушили субординацию. Как и на любом другом базовом корабле, структура управления на "Грейванде" является четко отлаженным механизмом. Это позволяет осуществлять правильный подход к сложным и неординарным проблемам, неизбежно возникающим в процессе функционирования такого огромного организма, как базовый корабль Сектора. Принятие важных решений – это прерогатива руководителей высших уровней. Степень ответственности зависит от компетентности и опыта работы. Короче говоря, система управления организована так, чтобы оградить командующего базовым кораблем от ошибочных суждений служащих низшего уровня, всего шесть месяцев назад окончивших университет.

От гнева и обиды кровь бросилась Ларсу в лицо:

– Как вы можете быть уверены, только на основании той незначительной информации, которая стала вам известна, что мои суждения ошибочны?

Выражение каменного лица Урии не изменилось.

– Я уверен в одном: вы не имеете никакого права нарушать установленный порядок. Я верю в административную систему, функционирующую под моим руководством. Вмешиваясь в это дело, я не только пренебрегаю правилами этой системы, но и подрываю доверие к себе со стороны Спика и, других моих подчиненных.

Ларс покачал головой.

– Вы, вероятно, правы, насчет меня, капитан Урия. Я недостаточно опытен. Может быть, я органичнее вписался бы в вашу систему, понимай я ее лучше. Но правда заключается в том, что люди, обладающие определенными полномочиями используют их лишь для защиты себя от возможных неприятностей, а не для того, чтобы как-то помочь попавшему в беду экипажу, – с этими словами он встал. – Возможно, ваша организация почти всегда функционирует нормально. Но сейчас она не сработала, и я считаю, что несправедливо оставлять пятерых человек в опасности на неисследованной планете только из-за того, что те, кто способны им помочь, просто боятся за свою шкуру.

Урия долго смотрел на него, положив руки на полированный стол ладонями вниз.

– Клеменс, вы намереваетесь продолжить свою карьеру в УКИ?

Ларс немного помедлил, а потом произнес:

– В настоящий момент это не имеет значения.

– Нет, имеет. Все, что я сказал – правда. Я хочу, чтобы вы поняли. В противном случае, вам не место в Управлении Космических Исследований.

Ларс обескураженно покачал головой.

– Сэр, я...

– Есть еще одна причина, почему я сказал вам все это. Поймите, мое вмешательство будет случаем экстраординарным. Я нарушу свои собственные предписания. Осознав это, вы также поймете, что это будет означать лично для вас, если факты не подтвердятся. Вы готовы взять на себя такой риск?

– Конечно, сэр. – Ларс опустился в кресло. – Значит, вы собираетесь помочь?

– Если все, что вы рассказали, соответствует действительности, то да. По двум причинам. Во-первых, вы правы, утверждая, что, жизнь пяти человек важнее сиюминутных административных соображений. Во-вторых, единственным основанием для сбоев моей системы в подобных случаях является присутствие в ней таких некомпетентных ослов, как Реймонд Спик и Роберт Сполдинг. Их еще вполне достаточно на "Грейванде". Даже слишком много, откровенно говоря. Они окопались здесь много лет назад, и их не так-то просто вышибить с насиженных мест. Разве что ядерной боеголовкой.

Губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались серьезными. Урия нажал кнопку на пульте своего стола:

– Мэгги, свяжитесь с Гансом Клаусом. Срочно. Скажите ему, что нам нужна его помощь. И вызовите ко мне Рэймонда Спика и Роберта Сполдинга. Я приму их в 09:00.

Ларсу он, прощаясь, сказал:

– Мистер Клеменс, вы отняли у меня более отведенных вам пяти минут.

23

Пыль улеглась, и они увидели позади себя огромный завал.

– Мы не сможем вернуться этим путем. Надо идти вперед и попытаться найти другой выход, – сказал Стоун.

Когда подъемник вырвал дверь, большой участок потолка обрушился вниз, перегородив коридор плотной массой камней и обломков, взглянув на которую, Стоун напряженно выдохнул:

– Ты уверена насчет Уилера?

Викки кивнула, не проронив ни слова. Она вспомнила, как Уилер упал под обвалом камней.

Они постояли еще немного. Тишина плотно обволакивала их, а темнота, клубящаяся вокруг холодных лучей света, приобрела новое значение. Теперь они не надеялись выбраться из гробницы живыми.

Слегка пожав плечами, Стоун повернулся и пошел по узкому коридору. Помедлив Викки, последовала за ним.

Пол здесь заметно понижался, а серые стены были помечены признаками громадного давления – от мельчайших трещин до зияющих расщелин. Результат землетрясения или неправильной закладки фундамента, а может просто следствие постепенного смещения чудовищного веса. Начало конца: массивная гробница медленно разваливалась.

Они перешагнули через порядочную трещину и стали двигаться осторожнее. Целые секции стены разрушились, завалив пол обломками и раскрыв склепы, на содержимое которых Стоун и Викки старались не обращать внимание. Наконец, они достигли места, где пол пересекала глубокая расщелина.

Том взглянул на Викки, и шагнул к осыпающемуся краю. Расщелина была широкой – метров тридцать – и такой глубокой, что только при максимальной интенсивности луч фонаря Стоуна высветил раскиданные валуны далеко внизу.

Переместив луч света вверх, Стоун увидел немного ниже уровня пола обширное помещение с высоким потолком. Сюда когда-то вел коридор, но осевший фундамент разорвал пол расщелиной.

– Мы не переберемся через нее, – сказала Викки. – Она слишком большая.

Стоун обернулся и взглянул на свою спутницу. Викки прислонилась к серой стене и смотрела на зияющую пропасть.

– Не переберемся мы, – испуганно повторила Викки. – И назад мы не можем вернуться.

Стоун провел лучом по краю разрыва. Обвалившийся пол имел здесь большой выступ, под которым стена расщелины отступала далеко назад и опускалась метров на двести вниз. Дно разрыва было завалено расколотыми валунами и обломками каменных плит, из которых торчали толстые металлические прутья арматуры. Спуститься по этой отвесной стене и взобраться на противоположную не смог бы даже опытный альпинист. Стоун стал внимательно рассматривать помещение на другой стороне. Шпили, высеченные из камня формы и паутинчатые конструкции, похожие на попадавшиеся в разрушенном городе, поднимались с пола и упирались в высокий потолок. Стены были испещрены глубоко выгравированными знаками и фигурами, покрыты какими-то выпуклостями и узкими выступами. Прямо напротив Стоуна, сразу за помещением, коридор шел дальше.

Стоун прищурил глаза и направил мощный луч вдоль коридора. В конечной точке его поднималась вверх каменная лестница, которая скрывалась в глубокой темноте.

– Выключи фонарь, – вдруг сказал Стоун.

Редфорд уставилась на него:

– Ты что, спятил?

– На минутку.

Стоун выключил свой и потянулся к фонарю Викки. Она отшвырнула его руку.

– Я сама.

Викки колебалась, тревожно оглядываясь вокруг. Потом сквозь зубы выругалась и отключила фонарь.

Стоун ждал, пока глаза привыкнут к темноте.

– Там, – внезапно проговорил он. – В конце коридора видишь?

– Как я могу видеть, если...

Викки умолкла. Они стояли в темноте, прислушиваясь к дыханию друг друга.

За расщелиной, в конце коридора на верхние несколько ступенек лестницы падал тусклый отблеск, похожий на солнечный свет.

– Это главный вход, – сказал Стоун высоким от волнения голосом. – То помещение – вестибюль, держу пари. А те ступеньки ведут наружу. Клянусь моей последней бутылкой бренди.

– А что толку, – заметила Викки, когда они включили фонари, – ведь мы не можем перебраться туда.

– Веское замечание, – пришлось согласиться Стоуну.

Он снова тщательно осмотрел осыпающийся выступ, черную бездну под ним и осветил лучом пол помещения на другой стороне.

– Достань-ка свои подъемники из ранца, – сказал Стоун таким голосом, что стало ясно: он что-то придумал.

Стряхнув с плеч лямки своего ранца, Стоун положил его на каменный пол и начал в нем рыться. Викки тихо ругалась, но делала тоже самое. Стоун вытащил аварийную упряжь из крепких тонких ремней и через плечи неуклюже натянул ее на себя, туго затянув ремни на груди, на поясе и на ногах.

– Вот, – Викки протянула ему подъемник.

– У тебя только один?

– Совершенно верно, Стоун. Сначала у меня было два. Один мы оставили в шахте. Два минус один, сколько будет? По-моему, один?

Нахмурившись, Стоун шагнул на выступ и прикинул на глаз расстояние до пола помещения. Шнур подъемника – тридцать метров, ширина расщелины примерно столько же.

– Не собираешься ли ты?.. – Викки замолчала, так как прекрасно поняла, что он задумал. – Ничего не получится, Том. Это очень опасно. Надо придумать что-нибудь получше.

– Безусловно. Давай так: ты придумываешь что-нибудь получше, а я пробую этот вариант. Если надумаешь прежде, чем я закончу, дай мне знать.

Он отступил от края выступа, еще раз смерил глазом расстояние и неохотно вернулся обратно. Проверяя прочность пола, Стоун надавил на него каблуком башмака и почувствовал как под ногой сместился камень. Двигаясь по краю, он пробовал снова и снова, пока не нашел место, казавшееся самым твердым. Затем он опять взглянул на пол вестибюля.

"Замолчи, – сказал он сомневающемуся внутреннему голосу. – Не надо мне говорить, что это будет нелегко. Сам прекрасно понимаю".

Стоун стал на колени и прижал основание подъемника к полу, крепко держа его, пока металлические стержни погружались в камень и закреплялись там. Стоун попробовал потянуть подъемник: основание немного сдвинулось с места. Мотор зажужжал, вновь устанавливая стальные крепежные шпильки. Стоун еще раз потянул. От основания подъемника в разные стороны стали расходиться трещины. Еще немного давления на стержни и целый кусок выступа может рухнуть в бездну. Стоун отмотал метра два шнура и закрепил конец на своей упряжи. Потом повернулся к Викки и спросил:

– Ну, как? Придумала что-нибудь?

Она обожгла его взглядом.

Он кивнул:

– Стань-ка вот сюда, – Стоун ткнул носком башмака в сторону подъемника. – Держи изо всех сил.

Не промолвив больше ни слова, Стоун повернулся спиной к расщелине, опустился на живот и начал, сантиметр за сантиметром, переползать через край. Оторвавшиеся камни посыпались вниз, в глубину. Викки шагнула вперед и твердо встала на дрожащее основание подъемника. Шнур начал разматываться.

Нажимая кнопку управления на поясе, Стоун медленно заскользил вниз, вдоль вертикальной стены разрыва, часто поворачиваясь, чтобы посмотреть на пол вестибюля, освещенный фонарем Викки. По мере спуска, стена под выступом уходила назад. Стоун качался в пространстве, чувствуя себя не очень-то уютно на этом тонком шнуре, с подъемником над головой, судорожно цепляющимся за крошащийся каменный выступ. Вниз, в черную пучину, Стоун не смотрел. У него мгновенно пересохло во рту, когда шнур резким толчком размотался с катушки до конца. Стоун висел на конце шнура, обеими руками вцепившись в него. Кровь застучала в висках, сердце бешено колотилось. Стоуну захотелось дотронуться до чего-нибудь твердого, хотя бы до той стены под выступом. Он попытался взять себя в руки, но в этот момент шнур конвульсивно дернулся.

– Том, – донесся сверху дрожащий голос Викки. – Он ослабляется. Поднимайся назад.

Стоун повисел несколько секунд без движения, ощущая руками вибрацию подъемника, пытающегося удержаться за осыпающийся выступ. Потом взглянул на вестибюль и почти потерял надежду. Даже если бы он смог добиться достаточной дуги при раскачивании, что было сомнительно, и даже если бы подъемник продержался достаточно долго, что было еще более сомнительно, то он все равно не достал бы до пола вестибюля. Просто-напросто потому, что шнур был слишком коротким.

Стоун протянул руку, крепко схватился за шнур и сильно потянул его, чтобы на нем получилось несколько сантиметров слабины. Другой рукой он отсоединил шнур от аварийной упряжи.

"Не нервничай, – сказал он внутреннему голосу. – Не думай, как далеко до этих валунов внизу".

– Чем ты там занимаешься? – напряженно спросила Викки.

– Гимнастикой, – ответил Стоун, неуклюже работая одной рукой, обливаясь потом от напряжения. Затем Стоун как мог соорудил из конца шнура петлю и соскользнул к ней. Вверху ворочался и трещал подъемник.

Следующий шаг был самым трудным. Выдержит ли подъемник? Тяжело дыша, Стоун схватился за петлю обеими руками и завис в темноте. Через секунду он начал раскачиваться.

"Полегче", – сказал он себе. Стоун медленно качался на конце шнура. К стене, от нее. Снова к стене, потом обратно, уже дальше на этот раз, попав в свет фонаря Викки. Опять в темноту под выступом, затем назад к свету, увеличивая скорость. Дуга колебаний становилась шире.

– Он соскальзывает! – завопила Викки.

Стоун почувствовал это: внезапный рывок, когда шнур дошел до наружной конечной точки дуги, и подъемник дернулся в крошащемся камне. Дуга понесла Стоуна назад, на этот раз достаточно далеко, чтобы он смог коснуться поверхности стены под выступом. Доли секунды он висел там, потом снова оказался на свету. Скорость качания нарастала. Шнур впивался в мягкую ткань ладоней. Стоун крепко держал его, не обращая внимания на боль, опасаясь, что дергающийся подъемник оторвется в любой момент и швырнет его вниз, в кромешную тьму. Но каким-то образом подъемник продолжал удерживаться. Стоун переместился по дуге в сторону вестибюля, понемногу теряя скорость. Шнур скользнул снова, почти вырвав петлю у него из рук. Стоун попытался ногами коснуться пола вестибюля.

Он промахнулся и отлетел обратно в темноту, понимая, что подъемник не выдержит следующего качания. Стоун хотел крикнуть Викки, чтобы она отошла от края. Если бы подъемник оторвался, он увлек бы за собой порядочный кусок пола, и Викки вместе с ним. Но губы словно сковало, а во рту пересохло, так что Стоун не смог издать ни звука.

Каким-то чудом подъемник выдержал, когда Стоун качнулся в темноту, к стене под выступом и попробовал коснуться ее ногами. Ноги ощутили грубую каменную поверхность и оттолкнулись от стены.

На этот раз дуга добросила его совсем близко к полу вестибюля, Стоун, собрав все свои силы, яростно замолотил ногами.

"Сейчас", – вихрем пронеслось в его мозгу.

Он разжал кулаки и выпустил петлю, резко швырнув себя вперед.

Это был хороший прыжок, но все же он оказался неудачным.

Уже когда Стоун отпустил шнур и бросился к небольшому выступу на полу вестибюля, он понял, что не долетит. Он попытался схватиться руками за выступ, но не дотянулся. Стоун падал вниз под пронзительный крик Викки.

Оливер Макэлрой прислонился к стене, тяжело дыша, и сосредоточил все свое внимание на звуках, доносившихся из темноты впереди. Лодыжка сильно болела. Со времени потери фонаря он долго блуждал по множеству коридоров, ощупью пробираясь по стенам к ближайшему источнику сигналов, улавливаемых его саундером. Он не знал от кого исходили эти сигналы, да это его особенно и не заботило. Сейчас он с трудом осознавал, почему он вообще здесь находится. Он хотел только одного: найти человеческое существо с источником света. Можно было сойти с ума от всех этих звуков и этой плотной абсолютной темноты.

Он помотал головой. Нельзя паниковать.

Из прилегающего коридора донеслось мяуканье. Где-то совсем рядом. Макэлрой медленно двинулся вперед, придерживаясь одной рукой за стену. Нужно было попытаться пройти мимо мяукающих тварей незамеченным. Времени пробираться окольными путями уже не оставалось. Несколько раз ему уже приходилось идти назад, таиться в боковых переходах, пережидая пока пройдут небольшие стаи монстров. Дважды он оказался очень близко к источнику сигналов, но оба раза он был вынужден возвращаться и пробовать идти в другом направлении. Все это отнимало гораздо больше времени, чем Макэлрой мог себе позволить, если конечно он хотел успеть вставить СПАД в приводную систему "Денди" до наступления критического срока.

Дюйм за дюймом пробирался Макэлрой по коридору, сдерживая дыхание, когда его касался зловонный воздух. Вдруг он остановился, прищурившись.

Далеко впереди виднелся слабый отблеск света. Дневного света, если глаза не обманывали.

Макэлрой чуть не закричал от невыразимого облегчения. Дневной свет. Он закрыл глаза, затаил дыхание, некогда вновь открыл их, свет, дневной свет, не исчез. Возвращение из черной пучины. Возвращение к жизни.

Что еще важнее – выход отсюда. И где-то совсем рядом – тот единственный оставшийся саундер. Макэлрой взглянул на светящийся циферблат хронометра. Оставалось сорок пять минут. Если это был саундер Уилера, то еще есть шанс вернуться со СПАДом к модулю и наладить приводную систему.

Окрыленный надеждой, забыв о боли в лодыжке, Макэлрой устремился вперед. Он чуть не побежал, притягиваемый этим пятнышком света. Но не стоило слишком торопиться, можно было легко споткнуться и сломать ногу, а этого делать никак нельзя, особенно теперь, когда появилась возможность выбраться отсюда, может быть, даже со СПАДом. Свет сделался ярче, разрастаясь впереди, заливая пол коридора и у бокового прохода. Макэлрой остановился, сощурившись от ослепительного блеска.

Справа от него к солнечному сиянию вела вверх каменная лестница. В горле Макэлроя пересохло, его ноги ослабли и задрожали от волнения. Мир снаружи – свободный от серых омерзительных чудовищ, вечной тьмы и мертвого изуродованного тела Краччиоло без лица.

Макэлрой взглянул на саундер: Цветные линии взбудораженно трепетали, указывая налево. Источник сигналов был рядом, ниже по коридору. Макэлрой побежал туда.

Там, прямо впереди тоже был свет...

Макэлрой споткнулся о кусок сломанного пола, упал, быстро вскочил, и снова побежал к яркой точке.

Коридор внезапно расширился, переходя в обширное помещение. Пол здесь был грубый и неровный: причудливая мозаика разбитых валунов. Над ним опасно нависал потолок. Широкая расщелина отделяла пол помещения от коридора на другой стороне черного разрыва. Там стояла Викки Редфорд, изумленно глядевшая на Макэлроя.