Текст книги "Окорок единодушия"
Автор книги: Уильям Гаррисон Эйнсворт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
VIII. Бэбби Бэссингворн
Если вы хотите видеть Бэбби в полном блеске ее красоты и очаровательности, вы должны посмотреть на нее, когда она скачет верхом, преследуя лисицу.
Огнем горят тогда выразительные глаза Бэбби, ярче становится румянец щек ее, торжествующая улыбка играет на ее губах. Как легко, свободно, смело сидит она на горячей «Цыганке»! как послушно повинуется ей гордое животное! Со времен Дианы не было такой прекрасной, страстной и искусной охотницы, как Бэбби.
Можно позавидовать сквайру Монкбери, что у него такая племянница. Много было искателей, желавших овладеть этим сокровищем; но напрасны были их усилия понравиться. Сэр Джон Гробхэм получил решительный отказ; тот же ответ был и молодому Чипчезу; тот же ответ и полковнику Клотворти, который грозится с горя застрелиться. Но никто из них не хочет покинуть своих надежд; они продолжают неотступно ухаживать за гордою красавицею, неотступно увиваются около нее. Часто они готовы поссориться между собою, но сквайр успокоивает их взаимную ревность, говоря, что ни один из них не предпочтен другим.
Бэбби – гордость и радость сквайра. Она будет и его наследницею; потому-то все молодые помещики Эссекского Графства состоят или хотели бы состоять в числе ее женихов. Нельзя исчислить, сколько стаканов кларета Гробхэм выпил за ее здоровье, и с каждым стаканом он вздыхает все громче и печальнее, пока, наконец, свалившись под стол, не забывает своего горя. Клотворти прозою и стихами прославляет ее в своем клубе, и вдруг, пресекая поток красноречия, вынимает пистолеты и уверяет, что в сию же минуту прекратит свое горькое существование. Никто его не останавливает, потому что это повторяется каждый вечер. Юный Чипчез не так скорбен, потому что утешается, думая о своих личных преимуществах над соперниками, и надеется восторжествовать. Мы можем уверить его, что надежды очень часто бывают обманчивы.
Не одни молодые сквайры без ума от Бэбби. Уилль Крен, главный стремянной, приходит в восторг, когда Бэбби ему улыбается; Том Дин, его помощник, также бывает наверху счастья от ее улыбки; даже угрюмый старик Поль Флитвик преклоняется пред очаровательною охотницею. Все, старые и молодые, щеголи и простолюдины с восхищением слушаются приказаний ее серебристого голоса. Но наше знакомство с прекрасною охотницею начинается не на охоте; наша история происходит во время сильного рождественского мороза, и, к общему сожалению в доме сквайра, об охоте нельзя и думать. Одна отрада остается в такую неблагоприятную погоду – заботиться о благосостоянии собак, чтоб они готовы были к лучшему времени. Этим и занимается почтенный сквайр с милою своею племянницею.
Вот она. Действительно очаровательная девушка. Румянец здоровья покрывает щеки; карие глаза светятся беспечною веселостью; густые каштановые волоса рассыпаются бесчисленными локонами, столь привлекательными для Гробхэма, что он клянется, что не пожалел бы тысячи фунтов за один из них, и стал бы до конца жизни носить его в медальйоне на груди. Бэбби несколько загорела от солнца – ведь она вечно на чистом воздухе – но этот загар чрезвычайно идет к ней. Так думает и Чипчез, а он хороший судья в подобных делах. Черты ее лица не совершенно правильны, но ни один скульптор не мог бы изваять ничего столь прелестно-кокетливого, как ее вздернутый носик, как ее подбородок с легкою выемкою, как ее полные, свежие губки. Бэбби высока, тонка, стройна, гибка. Дивно идет к ней темно-синяя амазонка, шитая серебром.
Она стоит середи двора. Перед нею проводят собак, и она рассуждает о них с Уиллем Креном и Полем Флитвиком. Но вот часы на башне пробили девять; пора идти завтракать. Но где же дядя? Она его не видала все утро. Что с ним? Она знает, что вчера он воротился очень поздно; быть может, он выпил лишний стакан пунша и теперь нездоров? Уилль Крен успокоивает и вместе удивляет ее своим ответом:
– Сквайр ныне встал очень рано. Он в седьмом часу утра пришел на конюшню и послал трех верховых: одного за доктором Сайдботтомом, другого – за мистером Ропером, третьего – с письмом к доктору Плоту, старику-джентльмену, остановившемуся в «Золотом Окороке».
Тут подходит толстый дворецкий, мистер Мосскроп, и докладывает, что сквайр не может явиться к завтраку в столовую: он будет завтракать в своем кабинете; о своем здоровье он просит мисс Бэссингборн не беспокоиться: у него только легкая головная боль, которая теперь проходит; но ему нужно пересмотреть бумаги по важному делу и ему нельзя их оставить. Если приедут гости, два джентльмена, которых он приглашал вчера, то он просит мисс Бэссингборн принять их.
– Кто ж такие эти джентльмены? – спрашивает она.
– Сэр Джильберт де-Монфише и капитан Джоддок.
– Вот и едут, верно, они, – заметил Уилль Крем, – я слышу лошадиный топот. Ну да, это они: вот выезжают из аллеи. В малиновом плаще – это сэр Джильберт, а высокий мужчина в синем – верно, капитан Джоддок.
– Какая скука! Что я с ними стану делать? – с досадою говорит Бэбби, – дядюшка всегда так делает: приглашает к себе гостей и оставляет меня скучать с ними. Но что ж делать? прогнать их нельзя.
– Никак нельзя, мисс, – подтвердил дворецкий. – Сквайр именно изволил приказать: «Скажи моей племяннице, Мосскроп, чтоб она была к ним внимательна».
– Объясни им это, Уилль, – сказала Бэбби, – и постарайся, если можно, проводить их.
Но или он не умел исполнить поручения, или гости были навязчивы – посланный скоро воротился к Бэбби вместе с ними.
Сэр Джильберт почтительно поклонился Бэбби, но девушка очень холодно отвечала на его любезность. Зато мистер Мосскрос рассыпался в учтивостях:
– Сейчас будет готов завтрак, сэр Джильберт, – заключил он свою длинную речь, – ваших лошадей поставят к яслям. Сквайр, изволите припомнить, просил вас быть совершенно как дома.
– Какой вежливый и распорядительный у вас дворецкий, мисс Бэссингборм! – сказал Монфише, когда дворецкий пошел хлопотать о лошадях и завтраке.
– Он слишком надеется на благосклонность дядюшки, – холодно отвечала Бэбби, не смотря на Монфише. Почти всякий другой на месте молодого баронета был бы испуган таким приемом, но самоуверенность поддерживала в нем надежду.
– Я должен просить извинения, что сделал визит в такой ранний час, – сказал он, – но мой старинный друг, сквайр, приглашал меня так обязательно, и мое нетерпение видеть особу, о которой слышал я столько увлекательного, было так велико, что…
– Молчать, Щеголь, молчать! – сказала Бэбби, грозя одной из собак.
– Я много слышал о красоте мисс Бэссингборн, – продолжал Джильберт, нисколько не смешавшись, – но все описания далеко ниже того, что я вижу.
– Ударь Щеголя хлыстом, Флитвик, чтоб он замолчал, – сказала Бэбби. – Не угодно ли вам посмотреть наших лошадей, сэр? – отрывисто прибавила она, обращаясь к Монфише.
– С большим удовольствием, если я должен провожать вас.
– Я хотела сказать Уиллю Крену, чтоб он шел с вами, но если вы непременно хотите…
– Можете ли вы сомневаться в том? – любезно вскричал Монфише.
– Я не люблю комплиментов, – капризно перебила Бэбби.
– А я никогда не говорю их, – отвечал невозмутимый баронет, – и мне кажется, что невозможно говорить комплименты мисс Бэссингборн.
– Это невыносимо, сэр Джильберт, – вскричала Бэбби, – вы, кажется, считаете меня дурочкой.
– Я считаю вас очаровательным существом.
– Я вовсе не очаровательна, и ненавижу тех, которые говорят мне подобный вздор.
– В таком случае вы должны ненавидеть всякого мужчину, который говорит с вами.
– А что ж, если б и так? Но собаки и лошади мне нравятся, потому что не говорят глупостей.
– Но вы не можете оскорбляться неизбежным удивлением вашей красоте.
– Но если удивление перестает быть скромным и принимает форму лести, оно делается оскорбительным, и я принимаю его как оскорбление. Я не люблю людей, которые выказывают свое красноречие на мой счет.
– С вашим умом нельзя бояться этого, мисс Бэссингборн; но вот к нам идет мой друг, капитан Джоддок. Позвольте вам представить его.
«Какое забавное создание!» – подумала Бэбби, смотря на гиганта, который самодовольно вышагивал своими длиннейшими ногами, поправляя галстух и парик, и воображая себя необыкновенно грациозным и очаровательным.
Но Джоддок ошибся в своих расчетах на изящество манер. Раскланиваясь, он так замахал шляпою, что возбудил негодование подозрительного Харона, который с лаем бросился на Джоддока, сопровождаемый полдюжиною товарищей. Флитвик одним словом мог бы остановить стаю, но он заметил, что Бэбби с насмешкою кивнула ему головою, и предоставил гиганту самому управиться с врагами. Сэр Джильберт также улыбался; но Джоддоку было не до шуток: он деятельно отбивался от собак пинками, преусердно размахивая своими ботфортами; наконец, видя, что число неприятелей все возрастает, обратился в бегство и, перепрыгнув через низенький забор, устремился в парк. Флитвик, Уилль Крен и вся прислуга разразилась громким хохотом, держась за бока, и уж поэтому не могли они остановить собак. Несмотря на длину своих ног, Джоддоку не удалось бы спастись от преследователей, если б Френк Вудбайн, шедший поперек дороги, не остановил собак известными охотничьими криками. Тогда Уилль Крен и Том Дин, другой стремянной, сняли бедного гиганта с дерева, на которое взобрался он для безопасности. Джоддок искал глазами своего избавителя, но молодой человек ушел уж из виду.
Бэбби забавлялась только началом этой сцены; но когда бегство капитана придало азарт собакам, она тотчас же послала Уилля Крена и других вслед за стаею, чтоб остановить ее и предупредить опасность. Однакож едва ли успели бы они защитить ноги Джоддока, если б не помог ему незнакомец. Бэбби пошла на встречу капитану и изъявила ему свое сожаление о неприятности, которой он подвергался; но глаза плутовки противоречили словам, и Джоддок недоверчиво улыбнулся.
– Куда же скрылся мой избавитель, Френк Вудбайн? – сказал он, оправившись от страха.
– Так это был Френк Вудбайн? – живо спросила Бэбби и покраснела, заметив, что неосторожно выказала свое участие к этому молодому человеку. Ее смущение не ускользнуло от внимания баронета.
– Да, это был он, только не в охотничьем платье, а одет как джентльмен.
– Верно, надел платье своего господина, – сказал Джоддок.
– Странно! Зачем же он шел сюда? Вы знаете его, мисс Бэссингборн? – спросил Монфише, пристально смотря на Бэбби.
Но смущение девушки уж прошло и она отвечала с величайшей, по-видимому, наивностью:
– Да, я знаю его; но странно, что он так рано очутился в нашем парке.
– Очень странно! – повторил молодой баронет.
– Удивительно, что он оставляет свою хорошенькую жену дома одну – правда ли, Джильберт? – с хохотом проревел Джоддок, лукаво подмигивая своему покровителю.
– Гм! – сказал Монфише, показывая ему взглядом, чтоб он замолчал.
– Ну, пожалуй, я нем, как рыба, – отвечал капитан.
– Что ж вы можете сказать о жене Френка Вудбайна? – вскричала Бэбби, презрительно смотря на него.
– О, ничего, кроме хорошего; скажу только, что она слишком хороша: не такому бы мужу быть у ней – вот и все.
– Не вам бы это говорить, после услуги, которую Френк оказал вам, – резко сказала Бэбби.
– Что это значит? она обиделась. Какие у них отношения? – шепнул Джоддок своему приятелю.
– Между ними есть что-то, но что именно – еще не могу понять, – отвечал баронет, также шёпотом, – держи ухо востро, Джоддок, и сказывай мне все, что заметишь.
Джоддок отвечал лукавою усмешкою, говорившей: «Пожалуйста, только предоставьте это дело капитану Дж.; от капитана Дж. ничто не укроется».
Пока они разговаривали между собою, Бэбби, соскучившись их обществом, пошла к конюшне. Они последовали за нею. Тут Монфише оказал себя таким знатоком лошадиных достоинств, что значительно поднялся во мнении Бэбби; она велела вывести даже свою «Цыганку», которой прежде не хотела ему показывать.
– Что вы скажете о моей любимице? – сказала она, погладив свою лошадь, прекрасную, стройную, пылкую, но повиновавшуюся малейшему движению своей госпожи.
– Я не видывал подобных! – с энтузиазмом вскричал Монфише.
– Правда, ей нет подобных, – с удовольствием подтвердила Бэбби, – но только на охоте можно вполне оценить ее.
– Я надеюсь, что буду иметь к тому случай, – сказал баронет.
– Вы не поверите, одушевляясь, – продолжала Бэбби, – как она быстра, как она смела! Она летит как молния, когда охотничьи рога протрубят, что лисица найдена.
– О, какое чудное удовольствие охота! – с восторгом вскричал Монфише. – Я не дивлюсь, что вы так ее любите, не дивлюсь, если вы совершаете чудеса на такой превосходной лошади.
– Да, я хорошо охочусь; но это исключительно заслуга «Цыганки»: только на ней могу я так скакать.
– Лучше сказать: только вы умеете так скакать на ней, – любезно заметил баронет.
– Я вам сказала, что терпеть не могу комплиментов. Хвалите мою лошадь, сколько угодно, она стоит того, но не смейте обижать ее вашими комплиментами мне. – И Бэбби снова начала осыпать похвалами свою лошадь и описывать ее достоинства на охоте. Смирно стояла Цыганка, ласкаемая маленькою ручкою госпожи; но вдруг насторожила свои чуткие уши.
– Что с тобою, моя милая? что ты? – заботливо спросила Бэбби. Через минуту послышался топот, потом взъехали на двор три джентльмена, на бойких лошадях.
– Это, конечно, ваши обожатели, мисс Бэссингборн? – сказал сэр Джильберт.
IX. Гробхэм, Чипчез и Клотворти
Женихи в один миг соскочили с лошадей, увидев Бэбби, и стояли перед нею со шляпами в руках. Гробхэм был недурен собою, но в лице его не было никакого выражения, если не называть выражением кислой сантиментальности. Кланяясь Бэбби, он смотрел на нее тоскливыми глазами, и эта чувствительная мина была очень смешна в тридцатилетнем толстяке, на щеках которого сиял румянец, которым они были одолжены кларету. Юный Чипчез был высок, сухопар, беловолос и с бледно-голубыми глазами. Полковник Клотворти был старше обоих своих соперников и толще Гробхэма. Подбородок его, хотя чисто выбритый, синел, потому что Клотворти имел густые черные волоса. Лицо его было красно, глаза также красны, потому что он очень любил выпить. Жирные руки его не знали перчаток.
– Не стойте без шляп, джентльмены: вы простудитесь, – сказала Бэбби. – Чему я обязана таким ранним визитом? Охоты не будет нынешний день – вы, конечно, это предвидели.
– Мисс Бэссингборн спрашивает: по какому случаю имеет удовольствие видеть нас так рано, – сказал Гробхэм Чипчезу, сам, видимо, затрудняясь ответом.
– Скажите ж ей причину, разве вы не можете сказать? – отвечал Чипчез.
– Нет, пусть скажет полковник, – возразил Гробхэм.
– Жду ваших слов, полковник, – сказала Бэбби.
– Так и есть, – заметил полковник, – мистер Гробхэм никогда не умеет сказать что нужно. Итак объясню в чем дело. Вчера мы все втроем ужинали в гостинице Топора и Бутылки, в местечке Брентри…
– Это постоянная гостиница нашего клуба, – заметил Гробхэм.
– Не прерывайте меня, сэр, или рассказывайте сами, – обидчиво вскричал Клотворти. – Мы, как я уж говорил, ужинали…
– И пили пунш, полковник, – прибавил Чипчез…
– За здоровье мисс Бэссингборн, – дополнил Гробхэм, бросая умильный взгляд на Бэбби.
– Позволите ли мне досказать, господа?.. – закричал раздраженный Клотворти. – Мы пили за здоровье мисс Бэссингборн тост, предложенный мною…
– Извините, полковник, я имел удовольствие предложить тост за здоровье мисс Бэссингборн, – возразил Гробхэм, – пили мы все, и вы в том числе, но предложил я.
– Вы, сэр? – крикнул Клотворти, побагровев и топнув ногою от бешенства. – Как? вы смеете говорить при мне и в присутствии мисс Бэссингборн, что вы предложили тост за ее здоровье? Припомните, сэр, какой неприятности вы однажды подвергались… я, ч… возьми, повторю вам этот урок! – И он грозно взмахнул хлыстом.
– Фи, полковник! вы заставите меня удалиться, если будете продолжать в подобном тоне, – сказала Бэбби. – Посмотрите, вы напугали даже мою милую Цыганочку.
Клотворти просил извинить его увлечение, простительное, по его мнению, в столь важном случае, потому что он никому не уступит чести предложить тост за здоровье мисс Бэссингборн; между тем Чипчез старался знаками объяснить Бэбби, что тост был предложен им, Чипчезом.
– Коротко и ясно, мисс Бэссингборн, – заключил Клотворти, – вчера мы с общего согласия решились… – и он остановился, в совершенном замешательстве.
– Продолжайте же, полковник, – закричал Чипчез.
– Нет, ч… возьми, не могу! – возразил полковник. – Мистер Гробхэм охотник говорить, пусть скажет он.
– Одно одобрительное слово от мисс Бэссингборн – и я готов раскрыть всю свою душу, – чувствительно вскричал Гробхэм.
– Ничего не понимаю из ваших слов, джентльмены, – с усмешкою сказала Бэбби. – Позвольте ж мне предложить вам ясный и простой вопрос: завтракали ли вы?
– Завтракали вы, господа? – сантиментально повторил вопрос Гробхэм, обращаясь к товарищам. – Что до меня, я живу исключительно любовью. Другой пищи мне не нужно.
– Недостаточный провиант! – заметил Джоддок своему покровителю. – Но, канальство, с виду он толст, как будто кушает исправно.
– Мы с полковником еще не завтракали, – сказал Чипчез: – а не завтракали именно потому, что, вследствие решения, принятого нами вчера, должны были ныне съехаться на завтрак к вашему дядюшке, а потом переговорить с ним о важном деле.
– Дядюшка, кажется, не может видеться с вами за завтраком, джентльмены, – отвечала Бэбби, – потому что занят каким-то серьёзным делом. Но, вероятно, он скоро кончит его, и тогда вы можете с ним увидеться. А пока прошу вас в столовую, позавтракать со мною.
Очарованные таким приглашением, джентльмены пошли за Бэбби, выражая свой восторг каждый своим стилем. Бэбби казалась им обходительнее, нежели была когда-нибудь, и каждый выводил из этого благоприятные для себя предзнаменования. Утомившись такими надеждами, они могли заняться другими мыслями и обратили внимание на сэра Джильберта, который дружески пожал им руки и рекомендовал своего приятеля. Затем вся компания отправилась в комнаты.
X. Что такое видел Монфише из окна
Родовой дом сквайров Монкбери был построен во времена Иакова II-го, если не раньше; но его заботливо поддерживали. Западный фасад был украшен двумя башнями, круглые окна которых выходили на внутренний двор замка. Дом был окружен обширным парком и садами. Все вместе представляло прекрасный вид.
Бэбби с гостями вошла в обширную столовую, убранную дубовыми панелями; вся остальная мёбель была также дубовая, современная построению дома. Завтрак был уже подан. Доктор Бош, капеллан сквайра, хозяйничал за столом, не забывая и себя, потому что почтенный доктор любил покушать. Нашедши себе отличного сподвижника в капитане Джоддоке, он в одну минуту почувствовал к нему сильное расположение, и дружба их скрепилась взаимным уважением. На другом конце стола сидели Монфише и Гробхэм, подле Бэбби. Бедный Гробхэм не прикасался к блюдам, даже не допил чашки чаю, упиваясь только созерцанием своей соседки. В самом деле, Бэбби была прелестна, и Монфише, по примеру своих новых знакомцев, не замедлил влюбиться в нее. Быстро бледнел в его воображении образ Розы Вудбайн, и скоро она была забыта для очаровательной племянницы сквайра.
Но Бэбби с улыбкою слушала комплименты, которые расточал ей Монфише наперерыв с другими тремя джентльменами; и когда она, по окончании завтрака, удалилась из столовой, ни один из ее поклонников не мог похвалиться тем, что умел привлечь к себе ее благосклонность. Самолюбие Монфише было затронуто и он мысленно поклялся не отступать, не одержав победы над соперниками. Гробхэм вздыхал и горько издевался над своею злосчастною судьбою. Чипчез подтвердил, что эта девушка – загадка. Клотворти утешался пуншем. Джоддок и Бош одни были в хорошем расположении духа, благодаря множеству опорожненных бутылок.
– Ну, джентльмены! пора приниматься за дело, – закричал Клотворти, вставая со стула. – Мы не можем лично переговорить с сквайром, так напишем ему.
– О чем же? – спросил Монфише.
– Ну, разумеется, о его племяннице, – отвечал Клотворти. – Мы хотим жениться на ней.
– Но как же это? Ведь жениться можно будет одному, а не всем троим, – улыбаясь, заметил баронет.
– Сквайр должен выбрать из нас, кто ему лучше всех нравится – вот этого-то мы и требуем, – вскричал Клотворти. – Еще стакан пуншу, Мосскроп, да принесите нам перьев, чернильницу, бумаги – слышите?
Дворецкий поклонился и ушел.
– Ч… возьми, если он выберет не меня, застрелюсь тут же, не сходя с места! – продолжал Клотворти. – У меня и пистолет готов, в кармане!
– Пожалуйста, будьте с ним осторожнее, полковник, – сказал Гробхэм, – мне страшно и смотреть на такие опасные вещи. Нет, если мне придется расставаться с жизнью, я утоплюсь.
– Я не располагаюсь умирать, – с довольною улыбкою заметил Чипчез, – я приехал с тем, чтоб победить.
– Вам победить? Дудки! – презрительно возразил Клотворти.
– Позволите ли мне приписать и свое имя к вашим, полковник? – сказал сэр Джильберт.
– Гм! не умею, что вам сказать на это, – сомнительно отвечал полковник.
– Пусть себе подписывается, у него нет никаких надежд на успех, – шепнул Чипчез.
– Если сэр Джильберт включается в число женихов, включаюсь и я! – закричал Джоддок.
– Включаюсь и я, – сказал доктор Бош.
Капеллан был вдовец и, несмотря на свои пожилые лета, питал тайную надежду получить руку Бэбби, хотя совершенно неизвестно, на чем основывалась его надежда, потому что Бэбби была далека от того, чтоб и предполагать в нем подобную мысль.
– Как это можно! сквайр подумает, что мы смеемся над ним, и посмеется над нами, – сказал Клотворти.
– Напишем же каждый отдельно, – заметил Гробхэм.
– Я придумал другой план, – вскричал Джоддок, – бросим жребий. Выигравший напишет сквайру один; все проигравшие должны будут поддерживать его предложение. Что вы на это скажете, джентльмены?
– Согласны, согласны! – закричали все, кроме Клотворти, который, однакож, должен был покориться большинству.
Джоддок вытащил из своего поместительного кармана кости. Клотворти бросил первый: легло только восемь очков. С досадою топнул он ногою и приготовился вынуть пистолет. За ним бросил Чипчез: легло десять очков. Юноша торжествовал.
– Погодите, погодите! – сказал Бош и взял кости в свою очередь. Легло только девять. Победа оставалась за Чипчезом. Гробхэму легло только пять: – вечное несчастие! В отчаянии, он вырвал у себя целый клок волос. Теперь дошел черед до гиганта. Двенадцать очков!
– Браво! брависсимо!
– Передайте кости мне! – сказал Монфише. – Также двенадцать! Победа не решена. Мы с вами, капитан, должны снова бросить жребий.
С яростью бросает капитан кости. Только три очка!
– Теперь легко победить! – кричит Монфише и выбрасывает опять двенадцать очков. – Победа за мной, джентльмены! – говорит он, улыбаясь и потирая руки.
Он садится и, в восторге, пишет сквайру письмо, в котором предлагает свою руку и богатство его «милой племяннице». Между тем Клотворти готовит другое письмо, в котором, от имени всех остальных джентльменов, просит сквайра принять предложение баронета. Письмо это подписывают все проигравшие соискатели. Оба письма запечатаны и переданы Мосскропу, для немедленного доставления сквайру Монкбери.
Несчастный Гробхэм едва не падает в обморок при уходе посланника; Клотворти и Чипчез бледнеют; Монфише не может удерживать своего восторга. Джоддок, от нечего делать, подходит к большому круглому окну и смотрит на террасу. Через минуту он поспешно оборачивается и манит сэра Джильберта к окну.
– Посмотрите-ка! – шепчет он ему, торжествуя. – Верите теперь, что от капитана Дж. ничто не укроется?
– Ну, что же такое? У окна в нижнем этаже стоит молодой человек, спиною к нам; лица его не видно. Кто это?
– Это Френк Вудбайн. Вот он обернулся сюда лицом – видите? он?
– С кем же он так жарко рассуждает? – вскричал Монфише, испугавшись мысли, пробужденной в нем ревностью.
– А вот увидите, – отвечает гигант, подавляя улыбку. – Счастливый плут этот егерь!
Монфише едва верит глазам. У окна показалась прекрасная головка.
– Так он говорит с Бэбби! Дерзкий! как мог он осмелиться думать о Бэбби? Что за диво? Он обнимает и цалует ее.
В бешенстве, Монфише стучит кулаком по окну – прекрасное видение исчезает в тот же миг; уходит и Френк, по-видимому, смущенный.
– Через несколько минут вы узнаете свою судьбу, – сказал доктор Бош, подходя к Монфише, – я не сомневаюсь, что вы будете счастливейшим из людей.
– Не знаю, оправдаются ли наши надежды, – с горечью отвечал баронет. – Я раздумал быть женихом, и сейчас же пишу об этом сквайру.
– Что это значит? – вскричал Гробхзм, подбегая к Монфише. Клотворти отводит его в сторону.
– Вы не имеете права так скоро изменять ваших намерений, сэр Джильберт. Вы должны объяснить нам причины такой странной перемены, – говорит полковник грозным голосом.
– Не хочу вам объяснять ничего, – отвечал Монфише. – Повторяю только, что отказываюсь от руки мисс Бэссингборн.
– Но я требую объяснения, сэр! – закричал Клотворти.
– Требуете? – сказал Монфише, выведенный из терпения. – Я не признаю вас судьею над моими поступками и не хочу с вами говорить.
– Так я же вам скажу…
– Полковник, вы слишком горячитесь, – прервал его Бош. – Конечно, сэр Джильберт поступает очень странно, отказываясь от предложения через минуту после того, как сделал его, но у него вероятно есть на то свои особенные причины…
– Но, ч… возьми, ведь мы все ходатайствовали за него, стало быть, замешаны в этом деле. Он должен жениться, если сквайр согласен. А если не женится, должен драться с нами всеми…
– Да, да, драться с нами, – подтвердили Гробхэм и Чипчез.
– Как вам угодно, джентльмены, но я не женюсь на мисс Бэссингборн, – отвечал Монфише.
– Конечно не женитесь без ее согласия, – сказала Бэбби, входя в комнату.
В одно время с нею, только через противоположную дверь, вошла Роза Вудбайн. Увидев баронета и других джентльменов, она хотела уйти назад, но Монфише остановил ее.
– Роза, я должен переговорить с вами, – сказал он. – Ваш муж совершенно недостоин вашей любви. Он обманул вас, жестоко обманул вас!
– Не держите мою руку, сэр Джильберт. Я вовсе не хочу слушать вас.
– Вы думаете, что я обманываю вас? Нет, я говорю правду, клянусь вам. Сейчас я видел, как он обнимал молодую и прекрасную девушку, которая родом своим гораздо выше его и вас, Роза, хотя далеко, далеко ниже вас красотою.
– Мы видели, как они с нею цаловались, – подтвердил Джоддок, – он ее цаловал, мистрисс Вудбайн. О, как это дурно! О, как это низко, особенно, когда своя жена так хороша! Еслиб я был на вашем месте, я отмстил бы изменнику.
– Вы легко можете отмстить ему, Роза, – сказал Монфише, – бежим со мною, милая Роза.
– Да, бежите с нами, бросьте изменника, – подтвердил Джоддок.
– Оставьте меня в покое, сэр Джильберт, или я должна буду просить защиты у джентльменов.
– Уже ли вы не ревнуете мужа, Роза? – с удивлением сказал баронет, опуская ее руку.
– Нисколько не ревную, потому что совершенно уверена в нем.
– Но, клянусь вам, я видел, как он обнимал мисс Бэссингборн, и обнимал очень нежно, – сказал Монфише.
Роза, по-видимому, не встревожилась этим.
– Что такое вы толкуете о мисс Бэссингборн? Кто обнимал ее? – спросил Клотворти, подходя, вместе с другими женихами, к разговаривающим.
– Потерпите, господа, немного: скоро все объяснится, – отвечал Монфише.
– Мы требуем немедленного объяснения, – вскричал Клотворти, – мы не позволим говорить дурно о мисс Бэссингборн.
– Мисс Бэссингборн очень благодарна вам, джентльмены, – сказала Бэбби, выступая вперед, – но она может защитить себя сама. Пойдем со мною, мой друг, Роза. Ваш муж у нас в доме. Я дожидалась вас.
Роза пошла за нею, дверь затворилась. Джентльмены остались одни в столовой.
– Что за чудеса! – вскричал баронет. Его восклицание было повторено всеми.
